Дневник мазохистки-самоубийцы (Дневник проститутки) Часть 1

15 Мая

Сегодня была у врача. В последний раз. Я так решила. А какой смыл? В диагнозе уже все сомнения отпали. Перспективы ясны.

Что я сейчас чувствую? Спокойствие?!

Да, пожалуй, именно спокойствие.

За последние два месяца я достаточно волновалась. Бегала по специалистам, обзванивала знакомых, бессонные ночи поисков в Интернете всей доступной информации, и анализы, анализы, анализы.

Теперь – всё. Этот этап окончен. Этап… Уместное слово.

Перспективы… Если немедленно начну лечение, то смогу протянуть пару лет. Есть даже шанс на выздоровление. Бывает… Шанс – три процента. Не больше. Врач, правда, говорил иначе. Обнадёживал. Но я уже достаточно узнала, чтобы не дать себя обмануть.

Два года. Это немало. Но что это за два года? Мне нужны любые два года? Нет. Любые, не нужны. Какие радости меня ждут в эти два года?

Лечение тяжёлое. Каждый день капельницы. Тошнота и головная боль. Слабость такая, что сложно добраться в сортир. Синяки под глазами, испортится кожа. Диета. Потом передышка на восстановление. Затем новый цикл. Постепенно передышки станут короче. Слабость будет возрастать. Придёт день, когда я не смогу встать с кровати. Катетеры. Нет сил ни на что. Не смогу читать или смотреть телевизор. Начнут отказывать внутренние органы. Боли. Помутнение сознания. Возможно бред. Опиаты. Иногда буду замечать дверь или край окна. Полубессознательная агония. Смерть.

Заманчивый путь. И вставать на него надо прямо сейчас. Иначе будет поздно.

К чёртовой матери. Нафиг мне не нужна такая перспектива. Это имитация действий. Три процента на успех. Это же смешно. Нельзя надеяться на них и остаться в здравом уме. Стану как те безумцы, которые с горящими глазами твердят о своём исцелении верой, силой мысли, усилием воли, молитвой. Дорогое лечение. Жертвуешь не только телом, но и душой. Не свихнуться можно, только если оставишь надежду. Если осознаешь и смиришься с вероятностью поражения. Смиришься со смертью.

Или спятишь и в этом случае?

К чёрту… К чёрту… Надо это в себе проговорить. Надо прокричать.

Я не могу повлиять на своё выживание!!! Я не могу сохранить свою жизнь!!!

А что я могу? Я могу выбрать смерть…

Может, это удача? Может, мне просто повезло? Я везучая? Так стоит воспринимать моё положение?

Может и так! Это рационально.

Есть доводы. Смерть ведь частый гость моих фантазий. Почему же я боюсь её? Неужели я предаю свою природу ради следования массовому стереотипу? Я же люблю смерть. Я её люблю в самом сильном, в эротическом смысле слова. Я и люблю, и боюсь её. Две силы. Какая из них окажется сильнее, завит и от меня. На это я могу повлиять.

Пока в уравнении присутствует надежда на жизнь, любовь к смерти не перевешивает. Но сейчас… Может, мне и вправду повезло. Подарок судьбы…

Как ещё я могла бы реализовать свою любовь? Любовь противостоит страху. Питается им. Чем сильнее страх, тем больше возбуждение. Но это возбуждение эротическое. Его легко вызвать только в здоровом и отдохнувшем теле. Во всяком случае, мне.

Приняв рекомендации врачей, начав лечение, я лишу себя этой возможности.

А сколько у меня здоровья? Пока я чувствую себя вполне нормально. Врач сказал, что если не лечиться, у меня есть ещё около полутора месяцев. Затем начнётся заметное и быстрое ухудшение. Но он мог и ошибиться. Нельзя рисковать. Нужно осуществить всё за месяц.

Осуществить – что??? Разве я уже решила?

Похоже – да.

16 Мая

Не могу поверить, но впервые за долгое время я нахожусь в приподнятом настроении. Какое облегчение даёт принятое решение. Конец неопределённости. Чувствую только ясность и лёгкое возбуждение. Весь день напеваю и строю планы. Все задачи кажутся простыми. Денег и времени хватит с избытком. Неоконченных дел практически не осталось.

Полёт фантазии. Мне доступны самые сладкие мечты.

Сегодня долго разглядывала себя в зеркале. Разглядывала своё тело. Я красива. Всегда знала это, но редко концентрировалась на этом чувстве. Обычно, подходя к зеркалу, я спешно отмечала, что нужно сделать. Подкраситься. Смазать прыщ. Поправить причёску.

Оценка собственной внешности имела только прагматические цели. Видела не себя, а этот самый прыщ и сбитую причёску. Я очень мало любовалась собой. Почему? Я считаю это нездоровым? Что меня пугает? Боюсь убедиться в расхождении между своими представлениями о себе и реальностью? Нет. Я красива. Я отдаю себе отчёт в этом. Может, я боюсь примет старости? Мне страшно видеть потерю своего совершенства? Боюсь слишком полюбить себя, чтобы избежать боли от медленного увядания? Что ж… Теперь я от этого в безопасности. Я никогда не увижу себя старой. Но это ли позволило мне любоваться собой сегодня? Я ведь всё равно потеряю это тело.

Я смотрела в серо-голубые глаза своего отражения. Как они красивы. Мои губы… Я облизнула их и приоткрыла. Какое совершенное лицо. Я сделала шаг назад и медленно наклонилась вперёд. Пока не коснулась прохладного фаянса раковины грудью. Выгнула спину. Прекрасная гибкость. Грация. Приблизила лицо к своему отражению. Глаза в глаза. Прошептала ему – «Я люблю тебя». Проникла в себя. Это было очень просто!

Я люблю себя. Я люблю своё тело. Всегда любила.

Но теперь тело предало меня. Мне теперь не нужно за него бояться. Страх перестал мешать мне любить себя. Я теперь свободна. Я не буду валяться в ногах у предавшей меня плоти. Не буду цепляться за неё из последних сил. И не оно предаёт меня, а я покидаю его, как бабочка покидает прекрасный цветок. Я покину то, что люблю. Чем восхищаюсь. А не то, что причиняет мне боль и страдание. Не то, что вызывает во мне отвращение. Я везучая.

Я поцеловала своё отражение во время оргазма. Слёзы радости капали с моих ресниц.

17 Мая

Как я обставлю свою смерть? Я много думала. Теперь стоит всё упорядочить. Что меня привлекает в смерти, и чего я хочу избежать.

Всё, что меня пугает, одновременно и манит меня. Я всю жизнь лелею и совершенствую этот парадокс. Это и есть суть мазохизма?

Секс для меня это возможность слить самое страшное и самое прекрасное. Ужас и восторг. Муку и наслаждение. Почему я это делаю?

Я думаю, что похоть просто перевешивает боль и страх. Сознание оказывается в ловушке. Большее страдание может быть побеждено большим наслаждением. Это способ убежать. Способ убежать от муки в радость. Как лошадь ускоряется от ударов плети. Только когда мука преследует тебя по пятам, можно углубиться в наслаждение максимально далеко. Это способ перемещения моего сознания по пространству чувств. Волшебный корабль.

Это врождённый дар, или изобретение изворотливого ума? Может у других людей тоже есть свои корабли? Надеюсь. Хотя, не думаю, что это так. Я верю, что хоть отчасти, но знаю их. Общаюсь. Мне кажется, что у многих нет кораблей. В лучшем случае лодки. Без парусов. Ветер и волны несут их на скалы. Они во власти стихии. Их радость и горе зависят от внешних факторов. И всё, что могут их пассажиры, это закрывать глаза.

Но должны же быть другие корабли? Другой конструкции? С другими принципами движения? На каком корабле уплыл Будда? Мне уже не узнать.

Ну что же. Буду довольствоваться тем, что есть. Уж мне-то грех жаловаться. Да я и не жалуюсь. Надо просто осмотреть свой корабль. Какие у него слабые места?

Первое, что мне нужно, это здоровье, сила и позитивный настрой. Всё это есть. Это облегчит старт. Теперь двигатель… Что составляет его негативную основу? Боль. Боль, это очень важно. Физическое страдание. Не только боль, но и муки удушья. В подходящих условиях мой разум рефлекторно отвечает сексуальным возбуждением. Сейчас, даже просто думая об этом, я уже ёрзаю в предвкушении. Главное условие, это контроль. Управление. Усиление боли не должно обгонять похоть. А если и обгонять, то только для того, чтобы подстегнуть возбуждение на новый рывок. Боль бесконечное чувство. Она может вырваться из-под контроля и смести всё. Она может усилиться мгновенно. Никакое возбуждение за ней не поспеет. Но именно с болью всё достаточно просто. Её несложно регулировать. Опыт есть.

Пара боль-возбуждение – основа моего корабля.

Но есть ещё муки душевные. Страх – первая из них. Его сложнее контролировать. В отличие от боли, он зарождается внутри меня самой. Нет замыкающегося через реальность контура. Для контроля ему нужно что-то противопоставить. Мысленную и эмоциональную конструкцию. Развеять его. Страх иллюзорен. Это желание избежать нежелательных состояний. Забавно. Сам страх, как правило, и является нашим главным нежелательным состоянием, и он же должен нас защищать от чего-то ещё худшего. А может крокодилов-то и нет? Может, он лжёт, и ничего страшнее самого страха нет?

Тут возникает маленькая проблема. И боль и страх могут работать в качестве двигателя, только если в качестве противовеса им выступает возбуждение. Но в обычной жизни я просто гашу в себе страх. Я осознаю его иллюзорность, иррациональность и получаю власть ослабить или вовсе погасить его. Беда в том, что иллюзорный страх плохой двигатель. Тут противоречие. Мой разум автоматически разоблачает и отекает протекающий сквозь него страх. А если страх не иллюзорен, то он может подчинить мои действия, а то и вовсе перерасти в панику. Единственное, что делает страх годным двигателем, это безысходность и отчаяние. О, это очень сладкие чувства. Когда ситуация безнадёжна, то нет действий, которые я могу предпринять. Нет никакой ответственности. Это капитуляция. Это позволяет страху беспрепятственно течь сквозь моё сознание. Мне не нужно убеждать себя в его иллюзорности. Теперь страх может быть самым настоящим. И не остаётся никакой иной альтернативы кроме как конвертировать его в возбуждение.

Вся прелесть моего нынешнего состояния как раз в безысходности. Теперь страх может жить во мне как друг. Он ласкает меня как любовник. Непрерывно.

Пока всё складывается замечательно. Страх, боль, безнадёжность – прекрасная комбинация. Безнадёжность только не полная. В моей ведь воле умереть не в данный момент, а через день, два, месяц. Сильный страх может заставить меня запаниковать и испортит удовольствие. Значит, в рецепт нужно добавить капельку надежды. Что-то вроде русской рулетки. Оставить долю неопределённости.

Что ещё добавить в рецепт? Унижение? Нет, это не для меня. Не представляю, что бы меня унизило в данной ситуации. Сама себя я не унижу, а привлекать к своим развлечениям других людей нет желания. Они определённо будут меня отвлекать. Мешать моей сосредоточенности. Заберут часть моих душевных сил. Украдут часть кайфа.

Эксгибиционизм?

Очень может быть. Вот это уже неплохо. Я же горжусь собой. Восхищаюсь. Мне приятно смотреть на себя. Приятно думать, что кто-то ещё получит удовольствие, глядя, как моё тело корчится в агонии. Сама я всегда выискивала подобное видео. Я жадно сопереживала. Ловила каждое вздрагивание. Сейчас меня возбуждает мысль, что кто-то… Что многие, многие насладятся моими последними мгновениями. Ура!

Технически это несложно. Просто буду транслировать всё в Интернет. Камера у меня отличная. Знаю парочку сайтов, которые охотно согласятся показать меня буквально в прямом эфире. Супер! Добавка эксгибиционизма позволит заметно усилить возбуждение, а значит, я смогу позволить себе испытать куда как большую боль и страх. Ещё один момент – это гордость. Знание того факта, что на меня смотрят тысячи, укрепит мою волю. Я не смогу отступить. А значит, чувство безысходности будет более полным.

М-м-м… Похоже, мой корабль будет снаряжён как никогда. Я на нём достигну тех высот наслаждения, которые мне были недоступны прежде.

Кстати, тут и дневник мой пригодится. Я-то чуть было не забросила его, когда узнала о диагнозе. Фактически, последние дни я пишу его по многолетней привычке. Раньше я его писала, чтобы перечитывать записи по прошествии нескольких лет. Чтоб наблюдать за развитием своей личности. Теперь эта причина потеряла свой смысл. Но раз я решила сделать свою смерть публичной, то эти записи приобретают ценность.

Я всегда жалела, что нельзя заглянуть во внутренний мир тех людей, которых я видела извивающимися в петле, или прыгающими со зданий. Я предоставлю возможность заглянуть другим в себя.

Но, ближе к телу… С психологией всё ясно. Пора обдумать техническую сторону.

Как я хочу умереть?

Что если перед самой смертью я потеряю контроль за своей психикой? Если я буду испытывать такую муку, какую уже не захочу? Нужно подстраховаться. Нужно оставить себе возможность исчезнуть мгновенно. Как?

Первое, что приходит на ум, это выстрел в голову. Неплохо. Но в том состоянии, при котором я решу воспользоваться этим выходом, я буду не способна совершить столь сложное действие. Нужно чтобы всё было автоматически. Я должна просто отпустить кнопку. Значит и ружьё, и голова должны быть зафиксированы. Проблема. Я хочу иметь возможность мотать головой. Мне это будет приятно. Да и оружия у меня в доме нет. Приобрести его можно, но это долго, а времени нет. Вариант отпадает.

Голову можно разнести не только из ружья. Можно закрепить на затылке кусочек взрывчатки. И использовать электрический детонатор. Голову фиксировать не надо. Можно мотать…

Реактивы у меня есть. Изготовление взрывчатки займёт три-четыре дня. Ещё пару дней на испытания. Времени достаточно. Укладываюсь. Какие недостатки? Изнутри недостатков практически нет. А вот будет ли зрителям интересно смотреть на такую казнь? Мне было бы интересно, но я предпочла бы что-то более эстетичное. Взрыв однозначно переводит человека в категорию мяса. А я не могу сопереживать мясу. Есть также риск неправильно рассчитать мощность заряда и повредить камеру и комп. Трансляция прервётся. Всё будет выглядеть как дешёвый фэйк. Только что девушка извивается, а через секунду – тёмный экран. Ага…

Что ещё? Можно разметить на голове электрод и подать электричество. Наше сознание не более чем совокупность электрохимических реакций. Мощный разряд смоет его в долю секунды. Даже если сердце будет биться, а тело корчиться, сознания уже не будет. Это неплохо. Довольно эстетично. И просто. Куда как проще, чем возиться с взрывчаткой.

Но что-то мне не нравится. Смерть уж больно мгновенная. Да, да… Я сама поставила такое условие. Но сейчас оно меня уже не устраивает. Просто в голову пришла более удачная мысль. Гаррота!!!

Вообще, я асфиксофилка. Но нечасто позволяю себе подобные развлечения. Особенно с удавкой. Опасаюсь (опасалась) повреждений мозга. Думала, что он мне ещё пригодится. Но теперь…

Я не буду публиковать весь дневник. Только последние страницы. Потому перескажу то, что записано в одной из моих детских тетрадок. В шестнадцать лет я обнаружила интересную штуку. Если взять прочную толстую нить и правильно расположить её на шее, то можно лишить себя сознания буквально за считанные секунды. Меня заворожили эти секунды. Тело словно наполнилось мягкой, но покалывающей ватой. Ноги подогнулись, и я полетела во тьму. Это было опасно. Я очнулась на полу своей комнаты с намокшей юбкой и ссадиной на затылке. Ноги дрожали, а сердце колотилось. Это была игра со смертью, и я её (в этом варианте) больше не повторяла. Но запомнила. Теперь этот опыт мне пригодится…

20 Мая

Два дня бегала по магазинам и рынкам. Искала необходимые детали. А ночью паяла, сверлила, написала программку. Вымоталась до изнеможения. Но результат есть. Я довольна новым девайсом. Не буду вдаваться в технические подробности. Кратенько…

На заднюю часть шеи крепится упор. Я сделала его анатомическим. Это просто. Сняла гипсовый слепок со своей шеи, на его основе сделала форму. Использовала стеклоткань и эпоксидку. Внутреннюю часть получившегося упора заполнила монтажной пеной. Получилось легко и прочно. На упоре расположила усиливающий рычажный механизм, динамометр и систему, позволяющую быстро отцепить удавливающую струну. Привод через тросик в гибком рукаве. Тросик натягивается двигателем от электродрели. Отцепляющий механизм и двигатель управляются от компа. Динамометр позволяет точно контролировать усилие. Шею не сломает и не перережет, но сосуды пережмёт надёжно. Я собой горжусь. Фото устройства выложу вместе с первым роликом.

Пойду спать. Нужно хорошо отдохнуть перед завтрашним испытанием.

21 Мая

У-ф-ф… Я в шоке! Это очень страшно! Жуть! Аж до сих пор колотит.

Сознательно я уже смирилась со своей судьбой. Даже нахожу её приятной. Но моя эмоциональная сфера вовсе не перестроилась.

Это и понятно. Она очень инерционна. Если взглянуть на те же мои дневниковые записи, то видно, что изменения всегда тянутся годы. Изменения очень плавные.

Времени у меня нет. Придётся смириться с такой двойственностью. Выходит, что я никакая не самоубийца. Я палач и визжащая от страха жертва в одном лице.

Б-р-р… Руки трясутся, не могу их успокоить. Печатать неудобно. Но не хочу откладывать. Пока впечатления свежи. Хоть чаю пойду попью…

Надо по порядку. Сегодня я умирать не собиралась. Слишком страшно вот так сразу. Я хотела двух вещей: проверить работу оборудования и пережить всё то, что могла бы испытать перед реальной смертью. Пообвыкнуть немного.

По-порядку!

Встала я сегодня около часу дня. Позавтракала. Что за ненужные подробности?!

В общем… Окончила подготовку я где-то к семи вечера. Проверила последовательность включения механизмов. Общий сценарий сессии такой:

Электрическая лебёдка поднимет меня к потолку, руки будут в специальной колодке для подвеса. Но висеть я буду не на руках. Я давно обнаружила, что мне больше нравится представлять себя висящей на руках, чем висеть на них на самом деле. Боль от этого какая-то неприятная, тянущая. И кисти становятся почти неподвижными, а мне они нужны для управления процессом. Потому на руки приходится только часть нагрузки. Ровно столько, чтобы легко было представлять себя узницей. Основная нагрузка приходится на кожаную «сбрую», которую я сшила себе ещё лет пять назад.

Причинять себе мучения я решила двумя любимыми способами: электричество и удушье. Как я уже писала, я асфиксофилка. И у меня есть соответствующее приспособление. На видео всё хорошо видно, но на случай, если кому непонятно, поясню устройство. От прозрачной силиконовой респираторной маски отходят три шланга. Первый (тот, что в центре) короток и кончается шаровым краном с электрическим приводом. Он будет открыт первые сорок минут сессии, а затем я буду иметь возможность трижды дать сигнал на его открытие. Затем он закроется и если никаких действий больше не предпринимать, то откроется он не раньше, чем через три минуты. В обычных условиях я могу задержать дыхание максимум на три с половиной минуты. В условиях же сессии, после последнего открытия крана, у меня уже будет порядочное кислородное голодание. Три минуты гарантированно хватит для потери сознания, а может и для смерти.

Второй шланг длиннее. Он кончается пятилитровым полиэтиленовым пакетом. Третий шланг идёт к кислородному баллону. В конце сессии одновременно откроется кран на первом шланге и начнёт поступать кислород из третьего. Это мой шанс очнуться.

Устройство у меня уже три года. За это время я испытывала его не более десяти раз. Всегда с напарником, который следил за моим состояниям. С напарником – это не так рискованно. В одиночку я не пыталась развлекаться подобным способом. Безумный риск. Вернее, этот риск раньше был безумным, теперь-то…

Другое дело электричество. Правильно организованная пытка практически безопасна. Электросессий в моей жизни были сотни. Можно будет пересчитать, я всегда записывала в дневник свои впечатления.

Электричество позволяет причинить себе совершенно нестерпимые мучения, а какого-либо вреда для здоровья я лично не заметила.

Электричество – замечательный любовник!

Я ввела себе анальные и вагинальные электроды. Закрепила электроды на соски. Прибор у меня многоканальный, и позволяет обклеиться проводами хоть с ног до головы. Сигнал идёт от компа. Я выбрала особенно «вкусную» семнадцатую композицию.

Ну, и, наконец (вот именно, что КОНЕЦ) – гаррота. Это для меня устройство новое. Пришлось повозиться с крепежом. Сложно было разместить струну так, чтобы не повредить гортань. Чтобы струна надавила именно там, где нужно. Окончательно разместить получилось только с помощью клеящей ленты. Наверное, не очень эстетично (я ещё не просматривала запись). Шприцом ввела под ленту гелевую смазку. Это уменьшит повреждение кожи.

В общем, к семи вечера я закончила крепить на себе провода, трубки, тросики, шланги. И скрючившись в неудобной позе, красила ногти на ногах. Вспомнила, в последний момент, что делаю это на публике, и не плохо бы позаботиться о достойном внешнем виде. А может, просто оттягивала начало.

Ещё одно… Я взяла косячок и, приподняв маску, сделала три затяжки. Не знаю на кого как, а на меня марихуана действует вполне определённым способом. Я получаю большую возможность влиять на свои эмоции. Есть мнение, что она оказывает обезболивающее действие. Чушь! Напротив, если в таком состоянии сконцентрировать внимание на боли, то она усилится. Если на страхе, то он разрастётся до степени паранойи. Я рассчитываю концентрироваться на возбуждении.

Затянула крепящий маску ремешок. Вот и всё. Приготовления окончены.

Открытые створки колодки хищно смотрели на меня. Нужно просто вложить в них руки. Сработает магнитный замок, и начнётся отсчёт времени. Но я сидела, замерев в нерешительности. Как трудно вложить руки. Такое простое движение, а кажется, что никогда не хватит на него сил. Сколько всего может пойти не так. Любая деталь оборудования может выйти из строя. Подстраховки нет. Безумие первый раз испытывать гарроту в таких условиях. Как страшно. Руки как каменные. Ещё не поздно всё отменить. Можно просто вены в ванной вскрыть. Или приползти к врачу и жить ещё два года. Целых два года…

Что я делаю? Это просто марихуана начинает действовать. Я концентрируюсь на страхе.

Кто я? Кем я буду сегодня? Я закрыла глаза и представила ослепительное солнце, пыльную заполненную толпой площадь. Все лица обращены ко мне. На лицах голод, вожделение, никакого сочувствия. Я обнажённая стою на коленях на дощатой платформе. Мне страшно. Эти люди хотят моих мук. Хотят моей смерти. Я должна сама вложить руки в колодки. Должна. Иначе будет хуже. Медленно ползу вперёд. Внутри всё сжимается. Как страшно. Вытягиваю вперёд дрожащие руки. Ближе, ближе… Последние миллиметры. Просто слегка нажать, и замок сработает. Не могу заставить себя. Вся дрожу. Слышу за спиной щёлканье бича. Если не двинусь, то следующий достанется мне. Дёргаюсь вперёд. Замок сработал. Всё! Неожиданное облегчение. Теперь от меня зависит мало.

Двигатель лебёдки зажужжал. Руки поднялись над головой. Меня подняло с колен, и вот я уже болтаюсь в полуметре от пола. На экране камеры загорелась пометка «запись». Сейчас включится электричество. Ага. Вот и оно. Знакомая дрожь в груди и влагалище. Анальный электрод пока почти не чувствую.

Пальцы касаются рукояток управления на колодке. Мои возможности ограничены. Я могу увеличивать силу тока. Только увеличивать. Обратного хода нет. Могу трижды открыть вентиль на маске. И могу всё прекратить. Для этого мне нужно всего лишь включить гарроту. После включения она сработает в любой момент времени, в течение следующих десяти секунд. Это придаст немного внезапности. Сдавит мне шею. Будет сдавливать двенадцать секунд. Я рассчитываю, что это гарантированно лишит меня сознания. По истечении этого времени механизм отщелкнёт струну. В маске откроется кран, будет подан кислород, а лебёдка опустит моё тело на пол.

Я поболтала ногами. Оглядела жадное лицо толпы. Почувствовала на своей коже порыв сухого жаркого ветра. Они хотят зрелища. Они хотят моей боли.

Я увеличила силу тока. Пока терпимо. Ещё сильнее. О-х-х… Будто два кусачих члена движутся во мне. А руки палача в грубых перчатках мнут груди. Это длится… длится… Я перед толпой. Я надета на жуткую машину. Поршни движутся взад и вперёд. Как это тяжело. Я начала подмахивать. Так легче. Толпа радостно гогочет. Она подзадоривает палача. Я усиливаю ток. Нет не я… палач увеличивает амплитуду движений машины для казни. Я умру на ней. Я действительно умру на ней. Толпа требует заебать меня до смерти. Я плачу. Я умоляю остановиться. Но палач увеличивает воздействие. Каждое движение машины будто разрывает меня. Два пса рвут мне груди. Это невыносимо. В панике я пытаюсь уменьшить ток. Забыла, что уменьшать нельзя, что любое движение рукоятки только усиливает ток. Не могу сдержать крик. Он глухо звучит из-за маски (кляпа).

Сколько уже прошло времени. Кажется, ничего никогда не существовало, кроме этого ритма. Цепная пила входит в меня. Я бьюсь на ней. Я плачу. Мне жалко эту девушку на площади. Кто причиняет ей эту муку? Кто придумал столь изощренную игру? И кто я?

Моё тело непроизвольно дрожит. Боль разливается повсюду. Она поглощает меня. И в то же время я как-то отстраняюсь. Я существую параллельно себе самой. Смотрю на себя о стороны. Не на себя, а на ту девушку на площади. Но разве она это не я? Может, прихоть палача заставляет меня мучиться сразу в двух мирах? Я же умираю и тут и там. Это не игра. Это реальная мука. Это реальность. Как долго!!!

Боль воспринимается как бурлящий поток. Он вертит и швыряет меня словно щепку. Время исчезает. Есть только рваный пульс конвульсий. И в этом ритме спряталось наслаждение. Оно как мягкий отсвет закатного солнца на занавесках. Наслаждение проникает в меня снизу. Втекает в пробитые болью каналы. Наполняет грудь. Как оно сосуществует с болью? Оно и есть мой палач?

Слабое жужжание. Доступ воздуха перекрыт. Задыхаться начинаю почти сразу. Все мышцы напряжены. Дыхание и без того было очень быстрым. Девушка на площади забилась сильнее. Толпа гогочет. Этот смех едва слышен. Всё заглушает пульс. Шум крови в ушах. Мука удушья становится сильнее боли. Девушка начинает насаживаться на поршни машины. Она призывает боль. Боль лучше удушья. Я чувствую всё то же, что и она. И в то же время меня уносит от неё прочь. Её образ удаляется. Я теряю сознание!!!

Палец жмёт на кнопку. Свежий воздух хлынул в мои лёгкие. Какое облегчение. Даже вторгающаяся в меня пила воспринимается с благодарностью. Но тут же накатывает ужас. Я только что чуть не умерла. Если бы я потеряла сознание, то кран бы не открылся. Он откроется сам только после того, как я трижды открою его принудительно. Вот он снова закрылся. Мало воздуха. Пакет на конце шланга уже не содержит ни капли кислорода. Почему удушье чувствуется в ногах? В ногах и животе. Увеличиваю силу тока. Пусть боль будет сильнее. Сильнее удушья. Девушка на площади кричит. Она выворачивает бёдра, взмахивает тазом, словно пытается доставить удовольствие бездушной машине. Это нисколько не облегчает страданье. Всё темнеет. Эта темнота освещается только вспышками боли.

Снова жму на кнопку. Воздух. Свет безжалостного солнца и боль. Какая боль. Словно вгоняют огромный сучковатый кол. А от груди давно остались одни кровавые ошмётки. Невыносимо. Включить гарроту? Как страшно. Сейчас кажется, что это верная смерть. Я уже не приду в себя. Сердце остановится от нехватки кислорода. Нажму на кнопку, и это будут мои последние секунды. Кран снова закрылся. Нет! Нет! У меня паника. Я снова жму на кнопку и открываю его. Жадно дышу. Это последние двадцать секунд воздуха. Кран закрылся. Я не хочу. Я не хочу умирать. Я ещё не надышалась. Надо жать на гарроту. Надо сейчас. Дальше будет только хуже. Меньше останется кислорода в крови. Нажму и умру.

Я смотрю на девушку сквозь глаза палача. В моих руках кнопка. Сейчас я нажму на неё, и прекрасное бьющееся передо мной тело задрожит в последний раз. Толпа подбадривает меня. – ЖМИ! ЖМИ! ЖМИ! – словно удары пульса в ушах. Как больно! Как темно! Как страшно! Простите меня! Не убивайте! Убейте меня! Убей её!

Пыльный ветер свистит, заглушая рёв толпы. Ничего не видно. Палач жмёт кнопку. Ничего не происходит. А-х-х-х-х… Я вижу, как голова девушки отделяется от тела и, вертясь, падает в облако пыли. Цветные пятна…

Я очнулась на полу. Руки были свободны. Сорвала с себя маску. Как хорошо. Я жива. Всё прошло удачно. Но как мне было страшно. А ведь это только репетиция. Смерть мне грозила только как несчастный случай. Я её не планировала. Какой же ужас я испытаю, когда смерть будет закономерным итогом? Решусь ли я?

25 Мая

Разметила свой видеоролик и дневниковые записи на трёх иностранных тематических сайтах. На одном меня сразу забанили. Ссыкуны чёртовы. На двух других – фурор! Наслаждаюсь комментариями.

Многие почему-то считают своим долгом меня отговаривать. Что за чушь! Я взрослый дееспособный человек.

Мне авторитетно объяснили, что я аморальная шлюха несущаяся на всех парах в адъ.

И откуда на махровых извращенских ресурсах столько моралистов? Никогда не могла этого понять. Видимо это какая-то особенно заковыристая форма изврата. Недоступная моему скромному разуму…

Часть, напротив, подбадривают. Советы дают. Устроили голосование, как мне себя убить. В смысле, какую смерть они хотели бы увидеть.

Много сторонников обычного повешения. Видимо гуманисты… Также предлагают сделать сепуху. Облиться бензином. Прыгнуть в кипяток. Сунуть во влагалище тротиловую шашку. Застрелиться (через влагалище, естественно). Убиться током (мало им электричества?). Закрепить одну ногу, а к другой привязать тросик электролебёдки, и включить. Добряки, одним словом.

На голосовании лидирует кол. Ну уж, чёрта с два! Сесть на кол у меня точно пороху не хватит.

Сейчас я потихоньку прихожу в себя после предыдущей сессии. Нужно отдохнуть. Подкопить похоть. Воздержание и всё такое…

Я так напрягала мускулы, что теперь болит всё тело. Как после хорошей тренировки в спортзале.

Завтра схожу, прогуляюсь на природе.

26 Мая

Весь день гуляла по лесу. Там сейчас очень красиво. Всё цветёт. Большой участок засажен белой акацией. Такой упоительный запах. Прохладные и нежные бело-розовые кисти. Может мне на следующую сессию украсить комнату цветами?

А может и не стоит. К смерти они подходят, но к месту казни идут не очень. Пусть лучше будет пыльная площадь и похотливая толпа.

Для прогулки я оделась в лучших голливудских традициях. Топик, очень короткая юбка, белые носочки и кроссовки. Мечта онаниста. Я их, кстати, частенько видела в этом лесу.

Но не сегодня. Сегодня я познакомилась с симпатичным МЧ. Он там бегал.

Ничего так… Спортивный и решительный. Поболтали. Можно было с ним потрахаться, но что-то не захотелось. Жаль. Это ведь наверняка был мой последний шанс на обычный секс.

Как в сказке про соловья и смерть. Там смерть отбирала у короля по очереди все, чем он обладал. Выходит и у меня она уже начала отнимать. Вот отняла нормальный секс.

Общалась со своим новообразованным фан-клубом. Обсудили светлые идеи. Продолжают требовать кол, гадёныши! Даже не знаю, что и делать. Чувствую, поддамся я на уговоры. Меня, признаться, эта мысль чертовски заводит. Неужели всё дело в дешёвом фаллическом символизме. Впрочем, не такой уж он и дешёвый.

Пока обдумываю вариант, где тело будет насажено на кол уже в бессознательном состоянии. Не так круто, но на большее я не готова.

27 Мая

Непростая эта затея с насаживанием на кол. А казалось бы…

Дело в том, что если я хочу быть насаженной, то конец кола должен постоянно находиться в моём влагалище. Но в то же время я непременно хочу оставить себе возможность извиваться от боли до того, как моё тело начнёт сползать по столь любимому публикой девайсу. Свобода движений должна быть максимально сохранена.

Кроме того, нельзя забывать, что моё развлечение задумано как вариант русской рулетки. То есть я не знаю, какой раз будет последним. А если я поранюсь об остриё? Придётся лечиться. Это потеря времени. Я себе такую роскошь позволить не могу.

Думать надо.

10 Июня

Целая неделя ушла на изготовление кола. Спасибо всем тем, кто помог мне советом. Какой энтузиазм! Тринадцать вариантов конструкции!!! И это только годных. Не считая откровенного бреда.

Я уже подробно описала устройство в соответствующих темах, но, учитывая вероятность, что данный текст и видео могут широко разойтись, и не все интересующиеся смогут эти обсуждения откопать, я кратко объясню.

В качестве основы я взяла вытекший вкладыш стойки автомобиля (бесплатно подарили на СТО). Именно он позволит мне двигаться, сантиметров на десять, вверх и вниз. Вот с движением в стороны хуже. Всего несколько градусов. Ну ладно. Искусство требует жертв.

Наконечник мне изготовили трёхгранный. Острый (заточен самый кончик, и миллиметров по семь на каждой грани). Смотрю на него с ужасом.

Проблему с опасностью случайно пораниться, удалось решить совсем просто и по-женски. Я замесила очень крутое тесто и укрыла наконечник в нём. Покрыла слоем вощёной бумаги и куском пищевой плёнки. При умеренном давлении он будет работать как обычный фаллоимитатор. А под весом тела наконечник легко пройдёт сквозь тесто, плёнку и меня…

Риск есть, но он умеренный.

Вагинальные электроды разместила на конце кола. Он и без того был толстоват для меня, а теперь и не представляю, как он в меня влезет.

Ладно… Пробовала. Помещается…

Сам кол состоит из двух частей: основание и рабочая часть. Рабочая часть включает в себя наконечник, стойку, стебель из дюймового кругляка (тяжёлый, жуть) и ответной пластины магнитного замка (того, что устанавливают в подъездах). Основание состоит из стальной пластины (прикрутила её к полу), короткого стебля и приваренного к нему магнитного замка (450 кг на разрыв ИМХО мои сорок семь выдержит).

Верхняя часть крепится к тем кожаным ремешкам, которые прежде удерживали вагинальные электроды. Ремешки не позволят колу самому выскользнуть из меня. Движению же вовнутрь они не мешают.

На случай, если система освобождения не понадобится (а такое может случиться и в первый раз), я объясню её устройство. Когда я вырублюсь, застёжки ремешков отцепятся, магнитный замок отключится, и маленькая дополнительная лебёдка вытянет из меня это жуткое орудие. Я вполне уверена в системе извлечения. Два последних дня занималась экспериментами с резиновой куклой. Ни одной осечки!

Всю конструкцию отшпаклевала, покрасила и покрыла лаком. Жаль, мало времени. Изделие получилось не особенно изящным. Если бы я озаботилась этим вопросом заранее, то превратила бы орудие свое казни в произведение искусства. Мечты, мечты…

Кроме кола внесла в план сессии ещё некоторые изменения.

Первый раз была проверка. Я пережила все те ощущения, которые могли бы сопровождать мою действительную смерть. Хотела быть уверенной, что не столкнусь с непреодолимым ужасом.

Теперь же всё будет серьёзнее.

Во-первых, я установила вероятность смерти после гарроты. Один к шести. Как оставить один патрон.

То есть после включения гарроты есть весьма ощутимый шанс, что я уже не приду в себя, а медленно сползу вниз на кол. Плюс я установила десятипроцентную вероятность того, что через двадцать секунд после третьего открытия крана лебёдка начнёт просто медленно опускать меня. Это самый кошмарный вариант. Я буду точно знать, что это смерть. Единственное, что мне останется делать в такой ситуации, это быстро себя придушить.

Если я не воспользуюсь гарротой, а просто потеряю сознание от нехватки кислорода, то по истечению трёх минут лебёдка опустит меня вниз. Это тоже смерть.

По совокупности получается, что вставлен не один, а два патрона… А чего мне терять?

Оставила прежний режим работы для анальных и грудных электродов. Вагинальные же будут работать иначе. Я решила выжать из идеи с колом всё возможное. Хочу реально его в себе ощутить. Потому придумала следующий фокус. Пусть каждое моё движение вверх и вниз сопровождается электровоздействием. Будто я действительно двигаюсь на настоящем колу. На самом-то деле во мне ничего двигаться не будет (пока я в сознании). Двигаться будет только поршень стойки. Эти движения меняют ёмкость конденсатора (расположен внутри стойки), соответственно, меняется частота в колебательном контуре. Изменения частоты моделируют сигнал, идущий от компа к влагалищным электродам. Подробную схему выкладывать лень. Кто с паяльником дружит, и сам всё поймёт.

Удлинила время электровоздействия. С сорока минут до двух часов.

Пойду спать. Придётся принять снотворное. Иначе не засну. Это же, как ночь перед казнью. Вернее, это она и есть.

Вполне возможно, это моя последняя запись. Поэтому я прощаюсь со всеми, кто мне дорог и симпатичен. А вообще, и со всеми остальными – тоже.

Камеру я включу завтра в семь вечера. Все, кто хочет, сможет меня увидеть.

Приятного просмотра.

12 июня

Я жива. Не знаю, радует меня этот факт или огорчает. С одной стороны, дополнительная возможность урвать от жизни ещё немного удовольствия. С другой…

Мне вчера было очень страшно! Очень! Сильнее, чем в прошлый раз. Я испытала тот самый неконтролируемый ужас. Кажется, ещё миг и потеряла бы сознание от самого этого ужаса. А не от удушья или боли. Хватит ли у меня духу повторить?

Надеюсь, что хватит. Надеюсь, похоть пересилит страх. Да и эффект привыкания должен в конце концов сработать. Я ведь уже дважды умирала. Подсознанию пора убедится, что планку страха можно и понизить. Мне кажется, я уже наблюдаю этот эффект. Вчера сила переживания была так велика, что я даже писать не смогла. А сегодня, выспавшись, чувствую себя гораздо лучше. Воспоминания о страхе ещё перевешивают моменты наслаждения, но уже не так однозначно как вчера. Пройдёт несколько дней, и удовольствие вырвется вперёд.

Буду описывать свои переживания. Пусть и не по горячим следам.

Мне поможет видеозапись. Уже просматривала. Кстати, возбуждает. Буду смотреть и писать. Как бы в реальном времени.

…Я закончила крепить провода, трубки, шланги, тросики. Смотрю на себя в зеркало.

Красиво. Футуристично. Правда, не вполне подходит к моим фантазиям о пыльной площади средневекового города.

Надо представить себе что-то иное. Что? Будущее как-то плохо сочетается с кровожадной толпой и публичной казнью. Или сочетается? Как там у Долчета… «А сейчас, господа, Кэй Милтон покажет вам свой номер с электричеством…». Как-то так.

Смотрю в объектив камеры. Надо прочувствовать, что сейчас, вот прямо в эту минуту, на меня смотрят тысячи. Сидят перед мониторами. Трогают себя. Облизывают губы. Жадно оглядывают каждый сантиметр моего тела. Надо было натереться маслом, для блеска.

Делаю две затяжки марихуаны. Креплю маску. Руки никак не могут справиться с застёжкой. Дрожат. Спокойней… Надо быть спокойней. Сконцентрируюсь на чисто механических действиях.

Кол уже установлен. Дёргаю его в сторону. Замок держит мёртво. Осторожно забираюсь на табуретки. Какая всё-таки неудобная конструкция. Наконечник выглядит не страшно. Сейчас он закруглён. Но я-то знаю, что прячется за кажущейся безобидностью.

Надо смазать. Так он в меня не войдёт. Гелевая смазка. Экономить нет причин. Смажу его целиком. Возможно, через пару часов моё тело окажется на нём. Пусть же ничто не мешает. Теперь надо смазать себя. Как жутко и мокро. Качество записи очень хорошее, интересно заметно ли, если приблизить, сколько я выделила собственной смазки? Сейчас на меня смотрят. Следят, как мои пальцы проникают вовнутрь. Видят, какая я похотливая шлюха. Встаю прямо над колом. Очень медленно пытаюсь сесть на него. Как туго. От страха у меня внутри всё сжалось. Никак не удаётся. Надо постараться. Надо расслабиться. – «…Расслабься, Кэй. – Боже, эта штука ни за что в меня не влезет. – Все эти люди пришли посмотреть на тебя. Не разочаруй их! »

Всё, кажется, входит. Ещё немного… Я пошатнулась. Всхлипнув от ужаса, вцепилась в висящие прямо передо мной колодки. Чёрт, пальцы все в смазке. Если я сейчас потеряю равновесие, то окажусь нанизанной. Буду мучительно умирать неизвестно сколько времени. Спокойно. Спокойно. Замри. Сердце колотится прямо в горле.

Как всё неустойчиво. Я глянула вниз. Прямо рядом с правой ступнёй хороший шматок смазки. Главное не поскользнуться. Отпускаю правую руку. Пытаюсь застегнуть застёжку на кожаных ремешках, удерживающих кол. Скользит. Ничего не получается. Обтираю пальцы о бедро. Один чёрт, одной рукой не получается. Придётся отпустить вторую руку. Главное – сосредоточенность. Обтираю левую руку о бедро. Очень медленно. Сейчас я балансирую на цыпочках, сидя прямо на колу. Какая я дура! Надо было продумать каждое движение, а я тренировалась вынимать кол из куклы. Отменить всё и соскочить? Это позор. Унижение. Я не могу.

Двумя руками удаётся справиться с застёжками. Не расслабляться. Вкладываю руки в колодки. Щёлкнул замок, и зажужжала лебёдка. Какое облегчение. Осталось только одно. Как только упряжь приняла мой вес, я откинула табуретки в стороны. Уф… Я вишу.

Забавно. В прошлый раз именно вложить руки в колодки было для меня самым сложным действием. Еле пересилила себя. А теперь испытываю такое сильное облегчение, оказавшись в безвыходном положении.

Началась вибрация в прямой кишке и грудях. Электричество включилось.

Надо осознать, прочувствовать своё положение.

Кто я? Где я?

Я закрыла глаза и огляделась.

Я была в центре гигантского амфитеатра. Вспомнила, где его видела. Это межпланетный сенат из фильма «Звёздные Войны». В каждой ячейке сидели люди и смотрели на меня. Мужчины, женщины, дети. Какие разные лица. На них написана одна жажда, но сколько к ней примешано других чувств! Ненависть, любопытство, откровенная насмешка, страх, сочувствие.

Вон сидит девушка. Наверное, она внутренне похожа на меня. Видно, что она представляет себя на моём месте…

Вон группа мужчин с горящими ненавистью глазами. Они рады, что я сейчас умру. Они бы сами разорвали меня на части, если бы могли. Моя казнь – лишь слабое удовлетворение их желания отомстить миру и женщинам.

Сколько женщин удовлетворённо скалятся. Они тоже меня ненавидят. За молодость, за красоту, за то, что смотрят на меня, а не на них. «Грязная шлюха! », – шепчут их искривлённые губы.

И сотни других лиц. Все глядят, боясь пропустить хоть секунду.

Откуда-то сбоку разносится низкий голос:

«Приветствую всех друзей Империи!

Сегодня состоится публичная казнь Кэй Милтон. Эта патриотка добровольно согласилась послужить примером той участи, которая ждёт каждого врага нашего Величайшего Императора. Мы не стали оскорблять ваш взор казнью настоящих врагов. Они омерзительны и внешне и внутренне. Мы давим их в застенках как клопов, как мерзких тараканов. Выставлять этих подонков на всеобщее обозрение противоречит эстетическим принципам Империи. Потому среди ста тысяч наших прекрасных добровольцев была произведена жеребьёвка. И удачный случай доказать свою преданность Императору выпал этой отважной девушке.

Вы сегодня одновременно увидите позор наших врагов, и безмерную жертвенность патриотов! »

Боже, какая чушь. – «Начинайте казнь! » – я резко крутанула рукоятку.

Резкая разрывающая боль пронзила мой анус. Груди будто крючьями рванули в сторону. Я дёрнулась, и тут же почувствовала, что сижу на огромном зазубренном, покрытом сучками и занозами колу.

Я переборщила. Слишком сильно повернула рукоятку. Уменьшить уже нельзя. Я не вынесу эту боль!!! Мой крик глушила маска. Каждое движение причиняет ужасные страданья. Регулировка была настроена таким образом, что через влагалищные электроды шёл ток на двадцать процентов более сильный, чем через анальные или грудные. А ток, вызывающий сильную боль, часто отличается от того, что вызывает боль невыносимую, гораздо меньше, чем на двадцать процентов. Единственным облегчением было не двигаться. Но и это было невозможно. Боль в грудях и анусе была слишком сильна.

Я не выдержу!!! А куда ты денешься? Не прошло и нескольких минут от начала сессии, а я уже рыдала в голос. По щекам текли потоки слёз. Я бы точно обмочилась, если бы не распирающий меня кол. Мускулы влагалища, и без того растянутые, грозили лопнуть от натуги. Я была просто уверена, что всё у меня там разорвано в клочья. В панике я глянула на свои бёдра, ожидая увидеть стекающую по ним кровь. Но крови не было. Был только огромный, чёрный, уходящий в меня кол. Он реально был. И он разрывал меня.

Никогда я не заходила так далеко. В такой ад. В голове всё шло кувырком. Любую мысль тут же разрывало болью. Всё крутилось вокруг. Я извивалась и кричала. Мысли были отрывисты, проносились в разуме как трассирующие пули, мелькающие среди разрывов авиационных бомб боли.

Какая мысль страшнее? О двух часах муки, которые меня ожидают, или о вероятной смерти? Или о том, что можно прервать всё в любой момент. Просто включить гарроту и умереть?

Мыли и движения слишком беспорядочны. Если я потеряю над ними контроль, то впереди будет только мука. Надо двигаться ритмично… Беспорядочные разрывы боли превращаются в проносящиеся сквозь меня волны. Это прибой жизни. Это секс.

Я трудом открыла глаза, и взглянула на свои отражения в двух больших зеркалах, которые установила напротив. Я вижу покрытую потом девку, насаживающую себя на огромный кол. То сжимающую его мокрыми от пота и смазки бёдрами, то подтягивающую колени к самому лицу. Это я? Я в этой девке? Меня (её) затрясло от возбуждения. Как мучительно. Как невыразимо мучительно и приятно. Какой странный сплав. Это дьявольская ловушка. Мука, от которой нет сил отказаться. Если бы ад был возможен, то я непременно бы в нём оказалась. Слишком велик соблазн. Так бы и висела в этих багровых волнах. Не в силах прервать муку, и не в силах больше её выносить. Вечно.

Я всегда мечтала о сплаве секса и страдания. Вы, те, кто смотрит на меня, тоже мечтаете? Я – ваша мечта? А где моя мечта? Может моя мечта, это та девушка на пыльной площади, или та, что корчится в амфитеатре сената? Но разве я – это не она?

Сейчас я мечта тех тысяч, что смотрят на меня в эту секунду. Но воплощение ли я своей собственной мечты? Зачем вообще существует эта дистанция между мечтой и реальностью? Этот зазор неудовлетворённости?

Потому, что мы желаем того, чего страшимся? Страшимся, и потому сохраняем дистанцию между собой и мечтой. В чём моя дистанция? Чем я отличаюсь от героинь своих фантазий? Они ведь не испытывают чистую муку. Они поглощены тем же сплавом страдания и наслаждения, что испытываю сейчас я. О, этот чудный сплав. Это квинтэссенция бытия. Сама его суть. Этим чувством невозможно насытиться. Его всегда мало. Его всегда больше в мечтах, чем в реальности.

Но то, что я сейчас переживаю, уже на грани моих физических и психических возможностей. Ещё немного, и сойду с ума. Или у меня остановится сердце.

Вот это и есть моя мечта. Дойти до самого конца. До предела. До ослепительного всепоглощающего чувства. Когда уже не будет ни времени, ни мыслей. Я почти дошла.

Время исчезло. Описать своё состояние полнее я просто не могу. Я ничего не помню. Я была в сознании, но вне всякого представления о времени. Единственное, что я отметила, это нарастающее утомление. Периоды активной «пляски» сменялись паузами, когда я висела в полном изнеможении. Как кукла, механически подёргиваясь под воздействием электричества. Волны боли и наслаждения проносились сквозь меня совершенно беспрепятственно. Не встречая на своём пути никаких помех, ни других чувств, ни мыслей.

Так продолжалось до момента, когда кран перекрыл подачу воздуха. Меня охватила волна паники. Видимо, эта паника – последнее средство организма, протестующего против самоуничтожения. Я полностью потеряла контроль. И в ужасе забилась. Я пыталась вырвать руки из зажимов, сорвать маску, освободится любым путём. Я не могла больше вынести никакой дополнительной муки. Не помню, как я трижды нажала на кнопку открытия крана. Сейчас, просматривая запись, я вижу, что нажала на неё не менее десяти раз. От резких рывков амплитуда моих движений на колу стала максимальной, что тут же выразилось в совершенно ослепительной боли. Я была совершенно уверена, что лебёдка опускает меня вниз, и я уже нанизана на остриё как минимум до самой груди. Я нажала на включение гарроты совершенно случайно. Просто колотила пальцами по всем возможным кнопкам. Последнее что я помню, это своё отражение в зеркале. Безумные вытаращенные глаза и красная маска. Я прокусила губу, и моя кровь забрызгала маску изнутри.

16 Июня

Как я и предполагала, мои воспоминания о прошедшей сессии приняли исключительно позитивный окрас. В этом ничего удивительного нет. Такая переоценка – обычное дело. Я думаю, многие мазохистки меня поймут. В тот момент, когда испытываешь сильную негативную эмоцию, будь то боль, страх или стыд, хочется немедленно перестать её испытывать. Но предвкушение или воспоминания об этом переживании могут быть очень сладкими. Это любовь к муке, которая выражается в том, что человек добавляет в свою жизнь моменты истинного нестерпимого страдания. Эти моменты сами по себе удовольствием не являются (иначе они бы не были истинным страданием), но они реально добавляют в жизнь наслаждения.

Я ничего не имею против подобной организации сессии, если бы речь шла о рядовом развлечении. Но в данном-то случае я отдаю себе отчёт, что никакого позднейшего осмысления и переоценки не произойдёт. Если бы я умерла в прошлый раз, то моим последним ощущением был бы неконтролируемый всепоглощающий страх. А это не совсем то, к чему я стремлюсь.

Меня интересует другое состояние, когда сильнейшее страдание соседствует с не менее сильным наслаждением. Когда возбуждение столь велико, что новая порция мучений воспринимается с благодарностью и влечёт за собой новый уровень наслаждения. В прошлый раз я именно это и испытывала. Практически до самого конца. Я не справилась только с последней дозой муки и страха. Не хватило у меня возбуждения. А мой корабль удовольствий уже был разогнан до предела. Стоило на секунду выпустить руль из рук, и тут же управление было безвозвратно потеряно. Я полетела в кромешный ад.

Я не хочу терять контроль в свою последнюю сессию. Моя цель в том, чтобы до самого конца градус мучения-наслаждения возрастал. Достичь предела интенсивности ощущений. Предела возможностей моего разума и тела. Вплоть до потери сознания. Идеально было бы закончить свою жизнь оргазмом.

Такая вот цель. Сложная, не спорю. Придётся приложить усилия.

В связи этим, три последних дня я посвятила духовным практикам. Воздержание, здоровая пища, здоровый сон, и концентрация всех своих душевных сил на возбуждении.

Я извлекла из компа все свои запасы тематического порно. Перечитала любимые рассказы. Оклеила весь дом картинками любимых художников. Куда бы я ни пошла, хоть в сортир, хоть к холодильнику, всюду я вижу возбуждающие образы. Я не просто их вижу, я стараюсь максимально вжиться в ощущения героинь. Прочувствовать, прожить. Не думаю больше ни о чём. Пресекаю в себе любые мыли, кроме тематических.

И медитирую. Я серьёзно. Просто медитация у меня специфическая. Я концентрируюсь не на чувстве вселенской любви, а на возбуждении, на желании, на бесконечной похоти. Визуализирую не буддийских божеств, а себя на пике сладостной агонии, не мандалу, а амфитеатр Космического Сената. Стараюсь ощутить страдание и наслаждение каждого из зрителей. Пытаюсь преобразовать сознание так, чтобы оно совпало с реальностью, и реальность, чтобы она совпала с мечтой.

В этом же ключе размышляю о Четырёх Благородных Истинах:

Дуккха – Истина о неразделимости бытия и страдания. Страдание, неудовлетворённое стремление, вечная потребность. Вечный бег от мук к недостижимому наслаждению. Мы словно белки в колесе. Или скорее, белки, пляшущие на раскалённой сковородке. Пляска эта и есть бытиё.

Карма – Истина о неправильном восприятии мира, как причине страдания. О том, что наша клетка, это мы сами. Мы всегда сами являемся своими палачами, своими мучителями, своими тюремщиками. И только сами можем помиловать себя. Или понять, что мы в этой клетке забыли. Может, мы забыли в ней страдание?

Ниродха – Истина о нирване. О состоянии за пределами страдания. Об избавлении от пут сансары. Избавлении от шила в заднице, и от морковки перед носом.

Марга – Итина о пути.

Мой путь, это тоже вариант Срединного Пути. Я не ухожу от страстей. Не бегу от страданья к наслажденью. Я сливаю оба этих состояния в одно. И мой мир, который, как и мир каждого человека, размещается между этими полюсами – схлопывается. Во мне не остаётся ничего. Не нужно бежать к чему-то или от чего-то. Последнее, что остаётся перед исчезновением, это чувство сострадания ко всему сущему. Сочувствие каждому человеку в амфитеатре, их радости, их боли, их страху и их наслаждению. Их мука и их наслаждение сольются и усилят мою муку и моё наслаждение. Это и есть вкус бытия.

Только не надо думать, что я верующая. Я себя стараюсь не обманывать. Мистическая сторона буддизма меня совершенно не волнует. Я просто согласна с их основными положениями о природе сознания. Что нет ни бога, ни души, а есть только мираж, иллюзия существования.

Кстати о визуализации публики… Ещё раз хочу поблагодарить всех, кто участвовал в обсуждении моих дневниковых записей и видеороликов. Вы обитатели моего вымышленного амфитеатра. Вы будете смотреть на меня в мой последний миг. О ваших чувствах я буду думать в миг предпоследний. И вы все ценны для меня. И те, кто любит, и те, кто ненавидит. Я люблю вас. Вы мои последние и лучшие любовники.

Не могу удержаться (видимо недостаточно просветлилась), чтобы не послать персональный привет когорте христианских моралистов, заваливающих меня своими свирепыми проклятиями. Для средневекового антуража вы мне нравитесь. Как сказал Ганнибал Лектер на вопрос Мейсона, – не хочет ли Ганнибал его смерти? – Нет. Ты мне нравишься такой, какой есть.

Так вот, хоть вы и нравитесь мне такими, какие вы есть, любовь не позволяет мне промолчать. Вы заблуждаетесь в своём видении мира. Не верите? Откройте библию. С самого начала. Мы находимся в этом мире потому, что Ева избрала плод познания добра и зла. Это единственный плод, который нельзя было выбрать и остаться с Богом в раю. Потому, что в Боге нет зла.

«И увидела жена, что дерево хорошо» вожделенно потому, что даёт познание. Ела сама, и дала мужу.

Ева выбрала плод познания добра и зла. Выбрала этот мир. Со всем его добром и злом. Со всем наслаждением и страданием. С его смертью.

Вы ненавидите этот мир. А я люблю его. Я выбираю плод Евы.

Вы боитесь жизни, а я ей наслаждаюсь. Идите своей дорогой, но не говорите, что мы с Евой неправы.

И ещё… Не забывайте, как пожелал прожить жизнь и встретить смерть Бог, когда сошёл на землю. Он не бежал от мира. Он принял его целиком. По максимуму. Может Его отношение к жизни и смерти научит вас чему-нибудь.

Желаю вам того же, чего и себе – счастья.

17 Июня

Подготовка закончена. Завтра в семь вечера очередная попытка. Месяц, который я себе отвела, уже истёк. Придётся форсировать события. Я внесла некоторые изменения. Установила вероятность смерти после гарроты в сорок процентов. Возможность привести её в действие у меня будет в любой момент (как и раньше). Вообще исключила произвольную регулировку силы тока. Я глянула, как я отрегулировала силу в прошлый раз. Я тогда просто рванула рукоятку. Почти до упора. Процентов на пять меньше того максимума, который может выдать мой прибор. Если бы я повышала силу постепенно, то у меня не хватило бы воли пустить ток такой силы. Но и резко мне тоже не очень понравилось. Потому я переложила эту функцию на комп. Он будет повышать силу тока на протяжении получаса, пока не дойдёт до максимума. То есть мне будет больнее, чем в прошлый раз. Надеюсь, выдержу. Отключила автоматическое перекрытие воздуха. Теперь я его включу, только если захочу сама. Отключить я его тоже могу. Таким образом, в моём распоряжении остаются две кнопки: одна только на включение – гаррота, другая и на включение, и на выключение. Я убрала кнопки на колодках и смонтировала их в виде пристёгнутого к пальцу брелка.

По прошествии двух часов после начала сессии колодки расстегнутся (помним, что вишу я не на них, а на «сбруе»). Я решила оставить себе возможность повысить своё возбуждение самым испытанным способом…

Освобождение рук послужит мне сигналом. Если я хочу, то могу сразу же воспользоваться гарротой с весьма заметной вероятностью выжить. А могу подождать. В течение следующего часа в любой случайный момент времени лебёдка начнёт опускаться. У меня в этом случае останется только возможность быстро умереть. Лебёдка уже не остановится. Вот и всё. Я предельно всё упростила.

По поводу медитации… Здорово помогает. Я словно обезумела. Непрерывно теку. Никогда со мной ничего подобного не было. Уже боюсь себя завтрашнюю представлять. Кажется, что кончу от одной только мысли.