Пленница. Из книги Порно девушки в плену Часть 2. В плену полковника

*****

Прошлое

*****

Леся с опаской смотрела на пана Цыбульского, пытаясь по его глазам угадать, чего ждать.

Однако, полковник не делал ничего угрожающего. Более того, всем своим видом показывал своё восхищение пленницей: груздно упал рядом на колени, схватил ладонь девушки и начал её покрывать поцелуями, оглашая комнату своим хриплым дыханием. Другой рукой обхватил Лесю, всё сильнее прижимаясь к её ногам.

Личико девушки скривилось от нескрываемого отвращения. Но древние инстинкты удержали её на месте - лишний раз незачем злить зверя. А то, что перед ней безжалостный хищник, Леся не сомневалась - даже до их деревни доходили рассказы о творимых полковником и графом бесчинствах.

К счастью, в дверь поскреблись и на пороге появилась Марфа, которая подобострастно начала причитать:

- Господин, Вас срочно требует к себе граф! Вы идите, он гневаться будет. А я пока напою-накормлю Вашу птичку. - Ключница подскочила к пану Збигневу, помогая ему подняться с колен, отряхивая пылинки и причитая, как повезло холопке, добившейся любви ясновельможного пана.

Пан Цыбульский только самодовольно улыбался, пытаясь сохранить бравый вид. Что, с учётом его полноты, получалось скорее комично. Как Лесе не было страшно, но это представление все-таки заставило её улыбнуться.

Увидев нежную улыбку пленницы, пан Цыбульский просиял, приняв её весёлость за признание его неотразимости.

Уходя, полковник наказал ключнице самым тщательнейшим образом заботиться о Лесе, выполнять её капризы. И присматривать, чтобы девушка не натворила глупостей.

- Головой отвечаешь! Если сбежит или нажалуется - запорю на конюшне до смерти, самолично!

Услышав щелчок закрывающегося замка двери, Леся выдохнула. На смену страху и отвращению пришло облегчение, хоть и временное. Девушка ещё раз досконально осмотрела каждый закуток своей тюрьмы и горестно выдохнула: единственной дорогой отсюда была дверь, которую охраняла Марфа или лакеи - когда та занималась делами имения и дворца.

Прошёл день, потом другой. Полковник не появлялся, что несказанно радовало пленницу. Старая ключница, как коршун, следила за Лесей. Будила утром, сопровождала в купальню, помогала надевать новые наряды, развлекала дворцовыми сплетнями. А в промежутках приносила с кухни яства, которых девушка отродясь не видела и не пробовала. И всё нахваливала пана Цыбульского.

Леся морщила свой носик во время таких бесед. Но молчала, понимая, что её мнение в этом дворце никого не интересует. Молчала и строила планы побега. А пока усыпляла бдительность тюремщиков мнимой покорностью. Хорошо, что никто в это время не обращал внимания на её глазки, прикрытые густыми ресницами.

Как-то утром в коридоре раздался непривычный шум, гам и топот. Девушка встрепенулась от надежды - вдруг это её родные прознали, где томится в неволе их кровиночка и вымолили у графа Гильзена её свободу? Не станет же полковник перечить хозяину Освеи.

Когда в комнату вошла Марфа, красавица сразу кинулась к своей тюремщице, ласково заглядывая в глаза и выспрашивая, чем вызван шум.

Ключница, похоже, и сама хотела поговорить, поэтому охотно откликнулась:

- Да блаженная наша, Марьянка, прима графского театра, спуталась с кучером Авдеем и вдвоем бежать вздумали. Три дня их искали, полковник лично занимался, а сегодня утром приволокли беглецов на конюшню. Пан Гильзен самолично судил их и порешил наказать так, чтобы остальным неповадно было. Завтра начнут. На площади. Чтобы все могли посмотреть, что будет с ослушниками панской воли.

Леся поникла. Надежда, вспорхнувшая в её сердечке немного раньше маленькой птичкой, рассыпалась на кусочки.

Марфа, продолжая охаивать непутевых влюблённых, пошла к выходу. Леся упала на кровать и горько заплакала. Так, в слезах, и уснула. Из грёз её выдернул громкий окрик Марфы:

- Обедать пора! Развалилась, чай, не барыня!

Леся нехотя поковырялась в тарелках. Чем вызвала новый поток брани от Марфы. Но девушка оставалась безучастной. Ключница решила, что дело в истории о беглецах, поэтому не стала допытываться, махнула рукой, приказав лакеям отнести всё назад, на кухню.

Вечером пленница также отказалась от еды, сказав, что хочет лечь раньше спать. Марфа не перечила. Лишь фыркнув перед уходом:

- Не успела появиться, а уже барыню из себя строит.

Рано утром, в день обещанной расправы над беглецами, Леся проснулась от ощущения чужого взгляда на себе. Приоткрыв глазки, она увидела стоящего рядом с кроватью пана Цыбульского. Тот неприкрыто любовался своей добычей. Испуганным зверьком девушка отскочила на дальний конец ложа, поплотнее закутавшись в сорочку и подтащив за собой одеяло.

Збигнев улыбнулся.

- Не бойся, моя богиня. Я хочу тебя взять с собой на площадь. Будет тебе урок, увидишь, что происходит с холопами, поправшими панскую волю. Одевайся.

Подскочила Марфа и поволокла Лесю в купальню. Туда же спустя несколько минут принесла ворох одежды, среди которого девушка обратила внимание на тончайшую вышитую сорочку, неброское платье изумрудного цвета, подчеркивающего яркость глаз красавицы, шляпку с плотной вуалью, атласные перчатки, изящные кожаные сапожки.

Через полчаса к пану Цыбульскому вышла настоящая панночка - воздушная, соблазнительная. Полковник засопел ещё громче. Но сдержался от соблазна и галантно подставил Лесе руку, лишь поправив на ней вуаль - пленницу никто не должен был узнать.

Вскоре пара уже была на площади. Збигнев плотно держал Лесю за руку, лишая любой надежды на побег. Они подошли к пёстрой господской компании. Гости искоса посматривали на спутницу полковника, но пока никто не рискнул подойти ближе и познакомиться. А через несколько минут все забыли о необычной компаньонке пана Цыбульского - к наспех построенному помосту уже тащили истерзанных мужчину и молодую женщину.

Леся с нескрываемым ужасом смотрела на людей вокруг.

Толпа гудела, слышались разные предположения, как граф Гильзен накажет провинившихся. Все прекрасно знали о крутом нраве хозяина Освеи.

Леся не понимала, как можно с таким неподдельным интересом ждать казни?!

Где же их человечность?

Где жалость?

Когда беглая актриса, проходя рядом, споткнулась, Леся инстинктивно дёрнулась вперёд, стремясь поймать, поддержать. Но её резко рванул к себе пан Цыбульский, зашипев:

- Не привлекай к себе внимание, а то на её месте окажешься!

Казалось, девушка перестала дышать. Слезы застилали ей глаза. И в душе поднималась злость - на графа, на полковника, на всех этих зверей в людском обличье, готовых безжалостно терзать жертв, что почти добрели до помоста.

На помосте возвышался графский сотник и правая рука полковника - Ваняша. Обычно крепостных порол приказчик, но сегодня, ввиду особого случая, граф лично назначил экзекутора из своих, доверенных, людей.

Леся еле держалась, казалось ещё немного - и она упадёт под ноги своему мучителю. И в это время над площадью разнёсся звонкий голос, с бархатистыми переливами. Такой знакомый.

Леся его узнала бы из тысячи.

Именно его она слышала в ночь своего похищения.

Девушка встрепенулась. И только сейчас осознала, что её обидчик стоит на помосте. Этот бесстрастный медведь, с ледяными глазами.

А Ваняша (это был именно он) продолжал:

- Повелением графа Яна Гильзена крепостная Марьянка получит 50 розог и будет отправлена работать в поля, Авдей же будет порот кнутом - сотню ударов.

По толпе прошёл ропот. Всё понимали, что у провинившегося кучера нет никаких шансов остаться в живых. Да и актриса графского театра, изнеженная жизнью во дворце, вряд ли долго протянет...

(Продолжение следует)