САМЫЙ КРУТОЙ ПАЦАН. Тематика: Пацана заставили сосать Часть 1

Прошло уже полгода, как я познакомилась с Сашкой. Он самый крутой в городе, и я за ним, как за каменной стеной. На улице, на дискотеке могу гулять спокойно, никто не тронет – все моего Сашку знают.

Но и ко мне он в последнее время стал очень строгим, чуть что не так – за ремень хватается. Отмечали недавно день рождения Крота – это Сашкин друг. Собрались у него на хате, пацаны, девчонки, родаков нет, сидим, отдыхаем. Ну, выпили там немного, тут Сашка меня за руку берет и в соседнюю комнату ведет. Сами понимаете для чего. Пацанам сказал, чтобы не заходили.

Мне что-то не очень хочется, но и отказать ему не могу – мой пацан все-таки. Сама даже раздеваться начала. Он смотрит, а у меня трусики-стринги, узенькие такие. «Что за б…ство? » -- спрашивает недовольно. Молчу. «В таких трусах только девки панельные ходят! » -- и уже начинает заводиться. Когда он выпьет, заводится с пол-оборота. А я в таких случаях не знаю, как мне поступать. «Ты бы еще совсем голая пришла! Откуда такие замашки в твои 16 лет? -- берет меня за подбородок. – Я же четко сказал: кроме меня никого! ».

Стою и чуть не плачу от несправедливости – я же ему всегда верной была. Это он себе может позволить с любой, а я только с ним. Но он старший, он меня спрашивать не будет. А здесь никакой вины за собой не чувствую. Но вижу – быть беде. Так и есть, в шкафу роется, наверное, ремень ищет. Недовольный, значит нету. Ура! Но… «Лиза, иди к Серому, попроси у него ремень. Быстро! ». «Саша, давай у тебя, там же люди! » -- умоляю его. Бесполезно!

Чтобы он вообще не разозлился, иду. В комнате все на меня смотрят – мол, так быстро? Я к Серому: «Дай, пожалуйста, свой ремень. Саша просил». Немая сцена. «А, воспитывать будут?! – Крот улыбается. – Это дело святое, дадим, не пожалеем». Девки на меня во все глаза таращатся. А Серый так ехидно: «Подойдет, красавица? » -- и мне свой ремешок протягивает. Тоненький, но рифленый очень, на плетку похожий. Таким еще не получала – ни от папы, ни от Сашки. «Желаем приятного воспитательного часа! » -- и меня к двери проводит. А потом к Кроту: «Выключи музыку, хозяин, не будем мешал.

tА вот это уже хуже всего. Без музыки слышно даже, как в комнате разговаривают, дома-то панельные. Даю Саше ремешок, а он громко так (нарочно, наверное) – «Раздевайся догола! ». Слышу, в комнате даже разговаривать перестали. Щупает меня долго, но хорошо, что хоть без комментариев. «А теперь в позу! ». «В какой позе ты обычно получаешь ремень? Отвечай громко! » Какой ужас, но делать нечего: «На четвереньках»! «Громче! ». «На четвереньках! » -- чуть не кричу. «Правильно. Становись».

Какой громкий свист у этого противного ремня! А может, они не слышат? Вот хорошо бы… Но нет, музыка умолкла, наверняка, все происходящее в комнате слышат отлично. А больно то как! Только бы не закричать! Только бы сдержаться! О, черт, как жалит! «Лиза, стой смирно, не дергай попой! ». «Сашенька, миленький, -- думаю про себя, -- только молчи, пожалуйста. А то стыда потом не оберусь! »

С другой стороны заходит и еще сильнее замахивается. И за что? За какие-то паршивые трусы? Ну, да, однажды он мне уже говорил, запрещал их одевать. Я думала, забудет. Нет! Вот и вертись теперь, глупая Лизка! Так тебе и надо! А в комнате тишина!.. Наверное, все у двери стоят. Только сдержись, Лизонька, не кричи, только сдержись!

Ой, начинает с оттяжкой лупить! Вот это хуже всего! И удары не назначил. Сколько же мне еще терпеть?! «Лиза, мне неудобно тебя стегать. Почему заваливаешься на бок? Хочешь уйти от ремня? Не знаешь разве, что не получится? Ну-ка становись, как надо. Ноги прямые. Раздвигать не надо, не время еще. Носочки оттяни и наклонись пониже. Ну, что такое, забыла, как я тебя ставлю для порки? На коленки и локти! И спинку прогни! И запомни – этой позы я буду требовать для тебя и в дальнейшем».

Даже если кто и не представлял себе, что происходит за закрытой дверью, теперь он может сказать, что видел все своими глазами. «Ой, ай, больно! » -- к черту моя сдержанность! Когда кричу, терпеть легче. «Конечно, больно, -- улыбается мой мучитель. – Проси прощения. Только четко и громко».

Я уже не чувствую унижения. Поэтому в такт его ударам пищу: «Прости меня, я буду послушной девочкой. Ой, а-а-я-я-я-й! Никогда не одену эти трусы! Ой! Ой! Никогда, прости! Прости меня, пожалуйста».

-- Достаточно получила? -- он ставит меня перед собой навытяжку. – Или добавить?

-- Достаточно-достаточно, спасибо, я все поняла!

-- Становись на коленки и целуй ремень!

Становлюсь перед ним на коленки, долго целую противный ремень. Саша держит меня сзади за волосы. «Сама видишь, как плохо не слушаться. Но думаю, этот урок пойдет впрок. Да, Лиза? Целуй, целуй, не отвлекайся, я этого не люблю». Интересно, а в комнате знают, что я целую уже не ремень?..

-- Извините, друзья, -- Саша присоединяется к компании. – Лиза сейчас умоется, приведет себя в порядок и придет. У нас с ней был тяжелый разговор. А чего музыки нету? Ну-ка, ди-джей!

Мое появление все встречают молча. Девки смотрят подчеркнуто брезгливо, Крот тоже. Во взгляде Серого, наоборот, читается нежность. Мой Саша подкладывает в тарелку салатики. «А, может, подушечку принести? – отзывается Верка, девушка Крота. – Не больно так сидеть? »

Ей никто не отвечает. Но и салатики в горло не лезут. Не хочется, чтобы эти грымзы раструбили по всему городу, что слышали, как меня секли. Может, попросить их об этом? А если будет еще хуже? А может, не обращать внимание?

– Слушай, Саш, а ты часто ее так? – Вера смотрит на нас своими телячьими глазами.

– Да я как-то не считал, – улыбается мой любимый. – Если провинилась, тогда, конечно, получает. Сейчас уже реже, а раньше частенько приходилось юбку задирать.

– И что, всегда-всегда по голой?

– Да нет – иногда по шубе, – отвечает ей. – Шучу, подружка! Трусишки приходится спускать в любом случае. А чего это мы такие любопытные?

– Извини, мне просто интересно. А ты ее это, ремешком?.. – голову от тарелки уже не отрываю. Они же говорят так, будто меня и нет вовсе в комнате.

– Ну, сегодня ремнем. Кстати, спасибо, Серый! А дома обычно прутиком. Всегда для таких целей на балконе держу. Мокнут себе в рассоле, а в случае чего очень хорошо пристают к непослушной попке…

– Ну, зачем ты так? При девках! – прижимаюсь к нему, когда возвращаемся домой. – Мне же стыдно так было!?

– Ой, да ладно! Можно подумать, никто не знает, что я тебя по жопке стегаю! – у него хорошее настроение. – У меня такой закон: баба должна слушаться беспрекословно. Всех своих бывших драл, как сидоровых коз. Васька, остановись-ка и пойди погуляй, мы тут с подружкой моей позанимаемся.

По дороге домой он часто так делает: остановит машину где-нибудь в темном уголке и требует, чтобы я брала в ротик. Я в машине это не люблю, но куда деваться?! Свитерок подняла, чтобы он сиси щупал и начинаю сосать. Сегодня долго он кончить не может, наверное, потому, что выпил многовато. Вот Васька уже не выдержал, в окно стучится – мол, скоро вы там?!

– Погуляй, друг, погуляй, видишь, девчонка еще трудится!

мне стыдно – до ужаса! Стою, как дурочка, на коленках, языком работаю. Но после того, что в гостях было – вроде бы и не так страшно. Наконец все! Получилось у него. Я еще даже не успеваю проглотить все, как Сашка в окно стучится – мол, заходи, поехали. Сам то штаны поднял, а я на коленях, привожу себя в порядок. Эх, что за жуткий вечер!