Нравы дворянского сословия ч.10 (эроповесть)

Нравы дворянского сословия ч.10 (эроповесть)

Катерина с пачкой жёлтых билетов отправилась в женскую раздевалку, чтобы передать распоряжение хозяйки – заходить в её кабинет со своим билетом на медосмотр.

– Мадемуазели, не спорьте, кому идти вперёд. Жозефина Карловна не велела расходиться, пока все не пройдут осмотр, никто не уходит.

Жозефина вышла из кабинета и, отозвав Катю в коридор, сообщила:

– С завтрашнего дня, Катюша, передавай свои обязанности новой прачке. Нашла женщину тебе на замену. Семейная, с хорошими рекомендациями, правда, живёт от нас дальше чем ты. Но пустили трамвайный маршрут от Московского вокзала до Черного пруда, а со временем обещают ещё три линии пустить. Надеюсь, проблем с доставкой белья не будет. Так что завтра можешь договариваться с Гришкой, коли не передумала, – с довольной улыбкой сообщила хозяйка Катерине.

– Нет, madam, не передумала. Но у меня никогда не было такого молодого любовника. Почему вы сами отказываете ему в близости? – спросила Катя, всматриваясь в лицо своей хозяйки в полутёмном коридоре.

– Стара я для него. Только, думаю, что он всё равно не оставит меня в покое. Я для него была первой женщиной. Такое не скоро забывается, придётся ещё подменять тебя иногда. У меня, Катюша, двое детей. Младшая, слава богу, пока мала, она даже не знает, где работает её мать. С ней постоянно гувернантка Амалия Генриховна, весьма чопорная особа. Но Гришка, мерзавец, стал проявлять к ней интерес и однажды я застала их за тихой вознёй в гостиной. Видать, она ему что-то всё же позволяла иногда. А тут смутилась и сама стала просить расчёт. Я настоятельно убеждала её остаться и твёрдо обещала, что Гришкины домогательства прекратятся. Пришлось предоставить себя его ранней похоти. Другого выхода для себя я не видела. Дома решать эти проблемы было невозможно, потому позволила приходить сюда, а когда появилась ты, сняла квартиру с приличными условиями для ваших встреч. Словом, Катюша, вот тебе адрес квартиры и ключ, где будете видеться. Вход со двора, соседи вам не помеха, горячую воду греть будешь на кухне. Разберёшься, ты женщина сноровистая, но парня держи в строгости. Будет своевольничать, мне говори. Ему ты понравилась. Пару часов вам за глаза хватит и гони вон шельмеца от себя. И ты, дорогая, чтобы на службу являлась без засосов, а увижу, непременно накажу паршивца. Он мне по первости сделал такое на шее, так я его в сердцах ремнём отходила и пару недель до себя не допускала.

– Как можно за такое взрослого парня ремнём наказывать? – неприятно подивилась Катерина материнской строгости своей хозяйки.

– Катя, мы в его жизни не последние бабы, после нас будут и другие. Пусть на нас и закончится его обучение манерам в поведении с женщинами. К чему поощрять дурные наклонности в общении с партнёршами. Я, милочка, хочу дать ему достойное образование, помочь с успешной карьерой, устроить счастливый брак. А пока пусть постигает эту сторону в жизни приличного мужчины. Пойдём к нашим мадемуазелям, представлю тебя в новой должности. К ним, душа моя, никакого снисхождения и панибратства. Им лучше тебя остерегаться, самой же будет проще с ними. За малейшую провинность будешь штрафовать: за грубость клиентам, за неопрятность в одежде, за опоздание на работу без причины. Прикормишь какую попроще из этих куриц, будет за другими приглядывать, тебе докладывать. Ей будешь давать клиентов побогаче и требования помягче. Поработаешь, освоишься. У тебя получится и я всегда рядом. А с Гришкой побольше строгости и немного ласки в обмен на себя, дорогая. Раньше мне это удавалось. Парнишка крайне отзывчив на ласку, я уверена, что он не захочет тебя терять по глупости.

* * *

Подъехав к дому губернатора, Дмитрий Николаевич вошёл в вестибюль особняка и, козырнув стоящему в дверях унтеру попросил:

– Доложи, братец, Агнии Львовне, что я с поручением к ней от генерал-губернатора. А что, любезный, Надежда Кирилловна дома?

– Дамы только вернулись с прогулки. Извольте подождать, ваше благородие, – предложил дежурный, подходя к телефону.

– Серёжа, господина Стыковского пропускай к нам без доклада, – распорядилась Агния Львовна, выходя из своей комнаты.

– Дмитрий Николаевич, пожалуйста, поднимитесь к Наде на пару слов. Кирилл Игнатьевич мне звонил, я сейчас буду готова с вами ехать.

Дмитрий поднялся по лестнице и поцеловал руку Агнии Львовне. Хозяйка, проводив Стыковского к дочери, окликнула её через дверь:

– Наденька, к тебе Дмитрий Николаевич на минуту. Не задерживай его, пожалуйста. Мы торопимся, дорогая.

– Пусть заходит, maman, раз я могу рассчитывать только на минуту его драгоценного времени.

Агния Львовна, негодующе качнув головой, удалилась в свою комнату собрать необходимые вещи для поездки в охотничий домик.

Молодой человек вошёл к Надежде Кирилловне, смиренно склонив голову, глядя исподлобья на невесту.

Девушка поливала цветы в горшках на подоконнике, строго взглянув на вошедшего жениха.

– Будьте любезны, Дмитрий Николаевич, замкните дверь на замок. Или я не достойна минуты нежности от своего жениха? – обижено произнесла Надя, расстегивая ворот платья на груди.

– Однако, любимая, не стоит чрезмерно увлекаться физической близостью в наших отношениях. Поверь моему опыту, милая Наденька. Пресыщение в физической близости, неизбежно влечёт к скорой пресыщенности в партнёре.

– К сожалению, Дмитрий Николаевич, у меня нет вашего опыта, да и выбор мужчин у меня крайне ограничен. А пресыщение, с таким-то женихом, мне вовсе не грозит. Хотя, помнится, в охотничьем домике вы были более настойчивы. У вас появилась другая женщина?

Дмитрий Николаевич снисходительно улыбнулся, приподняв подбородок нахмуренного личика девушки, мягко поцеловал пунцовые губы Нади.

– Ну-ну, любимая. О чём ты говоришь? С утра до вечера я на службе. Хозяйка моей съёмной квартиры – дама преклонных лет. Поверь, ей не до меня, а я, имея такой потрясающей красоты невесту, буду ей изменять, помилуй, родная... Если я и общаюсь с незнакомой тебе женщиной, так это моя мать. Через пару дней она вернётся домой и мы будем чаще видеться, – успокаивая невесту, Дмитрий застёгивал пуговки лёгкого платья на груди Нади. – Пожалуй, я открою замок на двери, зачем смущать твою maman. К тому же она убеждена в твоей непорочности, дорогая.

Едва успев поцеловать Надежду Кирилловну, в дверь постучались и на пороге появилась Агния Львовна с небольшим ридикюлем в руках.

– Я готова, Дмитрий Николаевич. Надюша, не дуйся на свою мать. Мне отец запретил брать тебя с собой. За окном дождь и если автомобиль застрянет в пути, нам с тобой это будет весьма некстати, моя милая. Пойду к машине, а вы пока попрощайтесь. Я вас жду, Дмитрий Николаевич.

– Мы уже попрощались, maman. Забирайте с собой это сокровище, – пренебрежительно ответила Надя, пробежав пальцами по ряду пуговок на платье. Зря только унижалась перед этим ханжой, – с досадой подумала она, глядя в окно, провожая взглядом Стыковского с Агнией Львовной.

* * *

Мотор автомобиля натужно затарахтел и покатил по брусчатке, выпуская клубы дыма из выхлопной трубы.

– Тебя, братец, как звать? – спросил Стыковский водителя, тронув того за плечо.

– Ефрейтор Степан Кулеватов, Ваше благородие, – чётко отрекомендовался водитедь.

– Давно шоферишь, начальство тебе благоволит?

– Второй год за баранкой, Ваше благородие. На службе стараюсь без нареканий.

– Дмитрий Николаевич, пожалуйста, не отвлекай водителя разговорами, – настоятельно потребовала губернаторша, подёргав Стыковского за рукав кителя.

– Может, Агния Львовна, мне уже завтра понадобится свой водитель, – резонно предположил Стыковский, самым серьёзным тоном.

– Это за какие заслуги, позвольте поинтересоваться, Ваше сиятельство? – иронично возмутилась Агния. – Трёхколёсный тебе велосипед с водителем, – с язвительной ухмылкой заверила она. – Ты ещё на посадочное место не заслужил на своём «авто».

– Простите, ради бога, весьма неуместная шутка с моей стороны, – весело рассмеялся Стыковский, опустив руку на колено спутницы.

– Скабрёзная шутка, Дмитрий Николаевич, полагаю, моему супругу она вряд ли бы понравилась, шутник вы эдакий, – внезапно ощутив на ноге под широкой юбкой горячую ладонь будущего зятя. Однако, настойчивое пожатие сомкнутых коленей женщины, позволило любовнику добиться желаемого результата. Сопротивление спутницы вскоре ослабло, её лицо отвернулось к окну, с прикушенной нижней губой, отстранённо созерцая пробегающие вдали дачные постройки с наделами земли.

– Если я не ошибаюсь, мы уже подъезжаем, – воскликнула Агния, удерживая блуждающую руку Стыковского на своей ноге, – Степан, на ближайшем повороте сворачивай к той деревушке у рощи. Белый корпус и есть охотничий домик. Дмитрий Николаевич, прошу вас, передайте мой ридикюль, там ключи от дверей комнат.

Дмитрий с сожалением вынул руку из-под дорожной юбки любовницы и с учтивой улыбкой передал ей ридикюль.

– Ваш багаж, madam. Позвольте мне ключ от входной двери дома. Степан, остановись у палисадника и жди нас здесь.

– Слушаюсь, Ваше благородие.

– От машины ни на шаг. Народец здесь плутоватый. За машину головой отвечаешь перед губернатором. Хозяйку не отвлекай без дела. Тут работы по дому непочатый край.

– Не извольте беспокоиться, господа. Ваше благородие, куревом не богаты будете? – спросил Степан у Стыковского.

– Возьми, Стёпа свой обед, папиросы и воду, – передавая из ридикюля свёрток водителю, распорядилась Агния Львовна.

– Благодарствую вас, madam. Очень кстати, знаете ли, не успел ничего с собой взять.

– Дмитрий Николаевич, пойдём в дом. Надеюсь, до вечера погода не испортится. Думаю, Надюша, будет сердиться на меня, что не взяла её с собой, – посетовала Агния, выходя из автомобиля под руку с Стыковским.

– Возможно, Агнюша, когда-нибудь мы сможем втроём съездить сюда и чудесно развлечься, но для этого мне был бы необходим личный автомобиль. Тогда не придётся прятаться от посторонних глаз.

– Ты, Дима, с ума сошёл что ли? Думай, что говоришь, пошляк. Бордель в доме решил завести? Чтобы я с дочерью тебя ублажала...

– Не хочешь с дочерью, можно с подругой. Твоя Калерия вряд ли откажется от такого удовольствия, дорогая. Я ещё в первый визит к вам, видел ваши нежности. Не подумай, что я осуждаю, напротив, вполне поддерживаю подобные отношения между женщинами. Когда мужьям давно претит общение с жёнами, а жёны ещё не обременены заботами о внуках, только и остаётся, что предаваться подобным усладам.

– Дима, ты сущий дьявол. Я боюсь за свою дочь. Открывай дверь, безумец.

Стыковский открыл тяжёлую дверь и пропустил мимо себя хозяйку дома.

– Нам куда? – спросил он, оглядываясь по сторонам.

– Нам сюда, Дима, это моя комната. Но прежде я посмотрю остальные номера и два гостевых. Неизвестно, кто ими пользовался. Пожалуй, начнём с комнаты Наденьки. Кирилл Игнатьевич рекомендовал начать именно с этой.

– А почему ни с твоей, мне не терпится скорее побывать у тебя в комнате. Да и времени на такую экскурсию у нас ограничено.

– Тогда бери сумку и проходи в мой будуар. Тебе тут понравится, – пообещала Агния, открывая ключом дверь.

– Божественное гнёздышко, с восхищением произнёс Стыковский, оглядывая строгий интерьер спальни хозяйки. И твой портрет на стене великолепен. У меня предложение, Агнюш. Давай разделим осмотр комнат. Это позволит сэкономить время. Я посмотрю правую, а тебе оставлю комнату супруга.

– Не возражаю, Дима, самой не терпится заглянуть в комнату мужа. Возьми ключ от спальни Наденьки.

Войдя к Наде, Дмитрий Николаевич придирчиво осмотрел спальню, заметив на стуле у кровати кружевной платок своей невесты, забытый в спешке хозяйкой, когда они бежали к коляске, чтобы не быть застигнутыми губернатором. Оглянувшись на дверь, он скомкал улику и сунул её в карман кителя. Наспех взбив подушку, он уложил её в головах девичьей кровати, одёрнув лёгкое одеяло. На подоконнике лежала распечатанная пачка дамских сигарет. На столике он нашёл фарфоровую пепельницу с недокуренной сигаретой. Открыв оконную раму, Дмитрий вытряс за окно пепельницу, протерев её краем занавески, вернул на место. Не хватает кому-то обнаружить что-то из мужских принадлежностей, подумал он, ещё раз внимательно осматривая все подробности обстановки в спальне.

– Дмитрий Николаевич, долго будешь здесь копаться? Я уже прошлась по всем комнатам. У Кирилла Игнатьевича женских панталон на чучеле филина я не обнаружила и то, слава богу. Постельное бельё в стирку забирать не буду. В другой раз прислуга снимет. Поторопись, милый, время идёт.

В комнате хозяйки, Агния ушла за ширму и не спеша стала раздеваться, переговариваясь с Дмитрием Николаевичем

– Ты моложе меня, мой друг, не суди слишком строго свою любовницу. Годы редко кого щадят. Таков женский удел. Никогда не думала, что доведётся полюбить молодого мужчину в мои-то годы. Завидую своей дочери. У ней всё впереди. Дима, ты уже лёг в пастель? Забыла задёрнуть шторы, за окном так светло. Не вставай, дорогой, я сама закрою.

Агния вышла из-за ширмы и потянула за край бархатной гардины, опущенной до полу с кистями и бахромой, сплетенными из шелка и золота. Комната тут же погрузилась в молочный сумрак, с тонкими просветами в шторах от солнечных лучей.

– Я совсем отвыкла от яркого света в спальне наедине с мужчиной. Ты меня пустишь к себе, Дима? Я немного озябла.

– И пущу и согрею, – произнёс Дмитрий, отбрасывая с себя лёгкое покрывало, невольно обнажая своё мужское достоинство перед Агнией.

– Ого! – вспыхнула женщина, в искреннем изумлении, взирая на громоздкий член любовника. Сдаётся мне, что Надюша не могла не воспользоваться этим чудом. Сознавайся, разбойник, могла или нет?

– Не смел отказать своей невесте в законном желании насладиться им, – скромно признался Дмитрий. – За что и был наказан ледяной холодностью в общении с Надеждой. Она утром была очень сердита на меня.

– Представляю её досаду, Дима, когда лишила вас возможности удовлетворить своё острое желание в общении перед отъездом сюда. И как она тебе, как женщина?

– Превосходна!

– Простынь, как доказательство своей непорочности, она, конечно, забрала с собой?

– Отнюдь, не потребовалось беспокоиться, Агнюша. Всё осталось на местах.

– То есть, это уже не впервые у ней?

– Я не придаю этому особого значения. Пусть не я первый обладатель этого волшебства, но в дальнейшем, она не станет попрекать меня за мою слабость к женщинам. И одной из них, являешься ты, дорогая.

– Обещай, Дмитрий Николаевич, что её отец никогда не узнает об этом. А вашу свадьбу я, по возможности, постараюсь ускорить. Надеюсь, что это «волшебство» не забеременело от тебя?

– Мы были крайне осторожны, – заверил Дмитрий Николаевич.

– Хотелось бы надеяться, Дима... Ты просто убиваешь меня. С кем у неё это было? Говори, негодник!

– Ещё в Петербурге. Право, это было несерьёзное увлечение. Ты сама в её годы была серьёзно увлечена кем-то.

– Пожалуй, ты слишком осведомлён, мой мальчик, – прервала Агния рассуждения любовника. Но у меня, к счастью, всё сложилось без трагических последствий. А для вас это всё далеко не так просто, – задумчиво произнесла она, расположившись в глубоком кресле, заложив руку за голову.

Впрочем, мне стоит поспешить испытать то, что успела испытать моя строптивая дочь, решила она, окинув снисходительным взглядом лежащего на постели будущего зятя. Агния потянулась в кресле, встала на ноги и подошла к кровати.

– Скажу откровенно, мой друг, Кирилл Игнатьевич научил меня всему, что вправе ждать любовник от опытной женщины. Полагаю, что моей Надюшке ещё далеко до своей матери. Кирилл был строгим учителем, отказа и возражений не принимал. А с кого ты начинал?

– С тётушки, царствие ей небесное, чудесная была женщина, жаль, что рано умерла.

– Что ж, не посрамим своих учителей, Митя, – предложила Агния Львовна, снимая с ног ажурные чулки и остатки нижнего белья. – Надеюсь, тебя не слишком шокирует экстравагантная стрижка на моём лобке? Кстати, как у моей дочери с этим, Дима?

– Что-то в этом роде, дорогая. Хотя я не убеждённый сторонник этой моды, но и не ретроград. Женщины вправе выбирать для себя устои современной моды с оглядкой на заграницу.

– Спасибо, что не осудил, милый. Мой супруг не приемлет это, как и многое прочее в постели с женщиной. Для него куннилингус – унижение его мужского достоинства, зато минет и анал – в порядке вещей, – продолжила Агния, ложась на кровать рядом с Дмитрием Николаевичем. Позволь, Митенька, мне начать первой...

* * *

– Катюха. Ты ещё долго будешь плескаться? У меня скоро пациенты набегутся. Кому-то ванна потребуется, выходи сейчас же. Жозефина потребовала осмотреть весь ваш персонал. Вчера выявила две беременности у ваших девиц. С гигиеной не у всех порядок, ленятся лахудры подмываться после клиентов. Ты, Катьк, не смей пользоваться общей посудой, как медик тебе говорю. Садись за стол, завтракай и отправляйся в ваш притон.

Так начался первый рабочий день Катерины в бордели Жозефины Карловны.

Уже на входе заведения с парадного крыльца, её торжественно приветствовал Иван Северьяныч. Старик, запахнутый в полы новой шинели, подпоясанный кожаным ремнём с начищенной бляхой, лихо отчеканил:

– Здравия желаю, Катерина Лаврентьевна! Жозефина Карловна ждёт вас у себя.

– Здравствуй, Иван Северьяныч. Молодцом выглядишь. Хозяйка одна?

– С сыном в своём кабинете чего-то бухтят. Вроде, как воспитывает парнишку.

– Какие ещё новости в нашем весёлом заведении?

– Клавка с Лариской подрались ночью. Клиента не поделили, профуры окаянные, – доложил старик, кашлянув в кулак.

– Жозефина Карловна уже в курсе?

– Сказала, что Катерина Лаврентьевна примет меры.

– Что? Так и сказала, примет меры?

– Слово в слово, Катерина Лаврентьевна, так и сказала.

– Пойду к ней, – решила Катя и направилась к кабинету хозяйки. Через дверь слышался недовольный голос Жозефины Карловны.

– Ишь, чего удумал, шельмец! Мало тебе молодухи и старухи, так пожилую подавай. Эдак себе гарем соберёшь, сластолюбец – ворчливо бубнила Жозефина Карловна. – И чего ты в этой сушённой вобле нашёл?

– Если бы не ты, она уже почти согласилась, но ты нам помешала, – вторил ей Гришка недовольным тоном. – От твоей Катерины я не отказываюсь, но Амалию всё равно хочу попробовать. Поговори с ней, мамуль, мужа у неё нет, терять ей нечего. Не заставлять же её силком ложиться ко мне в постель. Уверен, что ей понравится, тебе же нравилось. Поговори с ней, заплати, в конце концов. Всего раз, мамочка, больше не попрошу, только Катерине не говори.

– Не обещаю, оболтус, но Катерину не обижай, башку вместе с яйцами оторву.

Вот же, мерзавец малолетний! Мне что, опять в прачки проситься? В недоумении прикинула про себя Катерина. А с другой стороны, ведь часть моих обязанностей с Гришкой разделит их гувернантка. Мне оно только на руку. Катя постучалась в дверь и, получив разрешение войти, открыла обитую кожей тяжёлую дверь кабинета.

– Здравствуй Катерина Лаврентьевна. Новую прачку видела? – перекладывая на столе кипу бумаг, спросила Жозефина, мельком окинув строгим взглядом новую помощницу. – До обеда тебя отвлекать не стану, забирай этого прохиндея и идите к себе на квартиру. Но ко второму часу быть здесь. Смотри, шельмец, чтобы слушал Катюшу. Сам знаешь, что с тобой будет. Увижу на ней хоть пятнышко, выпорю ремнём. Сюда больше не приходи. Катерина, ключ вернёшь мне в руки. Ступайте себе. Выходите порознь. Катя с парадного крыльца, Гришка с чёрного хода.

* * *

Выйдя из заведения, Катерина нашла своего любовника за углом дома.

– Чего ждёшь, адрес забыл? – осмотревшись по сторонам, Катерина бойко застучала ботиночками по брусчатому тротуару в сторону вокзала. В руке она держала простенький ридикюль с необходимой сменой нижнего белья. За собой она слышала шаги своего попутчика и, остановившись, позволила ему идти рядом.

– Давно, Гриша, тебя на баб потянуло? Может, торопишься, парень. И мамашу свою срамишь прилюдно почём зря. Чего ж помоложе не нашёл, коли, так приспичило?

– Меня взрослые бабы больше привлекают, – признался Григорий, по-хозяйски взяв девушку под руку.

– Вот как? А меня почему выбрал?

– Мать сама выбирала, ты ей нужна зачем-то.

– Пришли, кажется, это здесь, – остановилась Катерина возле арки во двор двухэтажного дома, – заходи, любовничек.

Конец первой книги