Турецкие горки aka Турецкий эротический массаж Часть 3

Ещё в Москве я решила во что бы то ни стало съездить в Памуккале. Хотя из Аланьи это оказалось непросто: 8 часов езды только в одну сторону, поэтому поездка была двухдневной. Меня это не испугало. Памуккале было моей мечтой лет пять. Первый раз я увидела фотографии оттуда в начале 90-х, и мне тогда очень захотелось побывать в этом необычном месте.

Мы выехали в 6 утра и около 15 часов были на месте. Нам предстояло провести остаток дня в минеральном источнике, полазать по этому белому чуду – то ли снег, то ли соль, переночевать в близлежащей гостинице, а утром – снова источник и дорога обратно.

Место, в котором нам предстояло мокнуть, называлось источник Клеопатры. Почему-то все средиземноморское побережье Турции связано с именем этой царицы, хотя, скорей всего, она здесь и не появлялась. Но это не помешало туркам создать легенду, как Клеопатра регулярно приезжала сюда принимать ванны с целью омоложения. Нам было сказано, что один час сидения в источнике омолаживает организм на 5 лет. Кстати, подобные цифры я слышала и в Туркмении о подземном озере тоже с минеральной водой. Но там я не столько помолодела, сколько поглупела на 5 лет. Здесь, судя по дальнейшим событиям, случилось то же самое.

Источник Клеопатры представлял собой озерцо разной глубины с затопленными там и сям псевдоантичными обломками, призванными убедить всех в правдивости легенды о Клеопатре. В озере активно двигаться не рекомендовалось, необходимо было сидеть смирно и внимать процессу омоложения. Я выбрала укромное местечко меж двух ионических колонн под каким-то нависающим растением, выставила над водой нос и замерла.

Процесс пошёл сразу: всё моё тело покрылось микроскопическими пузырьками, которые на глазах росли и, достигнув размера мышиного горошка, отрывались и всплывали на поверхность. Здесь их ждала неминуемая смерть, но на их месте тут же зарождались новые пузырята. Этот бесконечный генезис приятно щекотал тело и был подобен подводному массажу. Я решила внушить себе, что, действительно, омолаживаюсь, что пузырьки, отрываясь, уносят с собой из меня всё старое и плохое. Мне казалось, я могу просидеть здесь вечность…

Уходить не хотелось не только из-за физического удовольствия, но и из-за эстетического. Недалеко от меня сидели  в воде два прекрасных турецких юноши. Кстати, первое, что меня поразило в Турции, была красота турецких мальчиков. Не все, но многие были просто ангелами ходячими: нежные, тонкие черты лица, длинные волосы, гибкие фигурки. Иной раз не поймёшь, то ли мальчик, то ли девочка; между прочим, девочки были тоже красивы, но черты лица почему-то погрубее. Правда, с возрастом ангелоподобность  мальчиков куда-то исчезает, но лет до 20-ти они достойны любования.

Что я и делала, сидя в воде и не догадываясь, что сама являюсь объектом любования для какого-то невзрачного турка. Наконец, я почувствовала его пристальный взгляд. Мне стало неуютно, и я, памятуя о том, что южане плохо плавают, отправилась на глубину.

Глубина была внушительная, и пузырьки здесь дорастали до размера полноценных горошин. Стоять было не на чем, только держаться за протянутую вдоль скалы верёвку. Но зато можно было погружаться под воду полностью, с головой. Так я периодически и погружалась, пока во время очередного всплытия не оказалась нос к носу с тем самым турком-наблюдателем. Он не только плохо плавал, но и плохо говорил. Твердя лишь “no swim”, он схватился за мою руку. Я нырнула под воду – он схватился за другую. Так постепенно он обвил меня ногами и руками, прижался всем телом, и я оказалась зажатой между ним и скалой. Но дальше дело не пошло: было светло и слишком много народа. Турок настойчиво звал меня куда-то на берег. Действительно, пора было выходить. Вокруг озера была слишком развитая структура раздевалок, душевых, сувенирных лавчонок и кафешек, в которой мы потеряли друг друга, чему я была безмерно рада.

Я устремилась к тому, о чем мечтала около 10 лет – к белым соляным скалам, углубления которых были наполнены небесно-голубой водой. По сравнению с началом 90-х, половина территории оказалась недоступной, а по доступной можно было ходить только босиком. Это оказывало странное действие на сознание – всё вокруг было белым и ассоциировалось с сугробами снега, но ногам не было холодно. Вода пронзительно синела, как это бывает на ледниках, но была очень теплая. Всё было необычным, как будто я оказалась в другом мире, в Зазеркалье.

Потом я пошла обозревать окрестности – уже не соляные, а обычные. И там нашла, как мне показалось, интересный сюжет для суперкадра. Я обнаружила руины какого-то здания, которое могло сойти за византийскую церковь. Сквозь пробоины в стене виднелся турецкий флаг, как символ завоевания турками Византии. Красный цвет флага на заднем плане перекликался с красными маками на переднем, которые, в свою очередь, ассоциировались с каплями невинной христианской крови. В общем, должен был получиться концептуальный снимок, и я долго примеривалась, прилаживалась, как лучше снять. Кстати, когда в Москве я напечатала снимки, то очень расстроилась, потому что руины ничем не напоминали церковные, флаг еле просматривался, а маки выглядели невнятными точками. Короче, не стоило так долго возиться.

Но тогда я была в восторге от сделанного. Нарвала маков и, пританцовывая, направилась к автобусу. Там меня, оказывается, давно уже ждали и встретили с затаённой злобой. Я рассыпалась в извинениях и, не знаю почему, наверное, от полноты душевной, протянула один из маков водителю.

Реакция его оказалась неадекватной. Сначала он отшатнулся от цветка, как от змеи, потом удивленно и недоверчиво посмотрел на меня, наконец, криво улыбаясь, робко взял цветок, как будто это был не цветок, а ларец с алмазами. Я не стала ломать голову над его поведением, просто решила, что он дикий, и забыла про него. Откуда ж мне было знать, что у турков подарок цветка, всё равно, мужчина ли дарит женщине или женщина мужчине, равносилен признанию – «я хочу с тобой переспать». Так что, реакция водителя была вполне адекватна, и уж он-то не забыл про этот подарок.

Вечером у нас в отеле устроили культурную программу, которая состояла из танцев живота и дискотеки. Организаторы программы сделали всё, для того, чтобы гости побыстрее отправились спать. Шоу представляло собой два выхода престарелой мадам, которая трясла не столько животом, сколько головой, а дискотека проходила под еле слышную заунывную музыку, наводящую сон. Я решила не противиться воле организаторов и пойти спать.

Но уже на выходе я заметила, как за одним из столиков отчаянно машет руками и зовет меня к себе какой-то турок. От нечего делать я решила подсесть к нему. Он предложил мне пива и стал молча и выжидательно смотреть на меня. Я ничего не понимала.

А это был наш водитель, который, помня о цветке, ждал, что я и дальше буду проявлять инициативу. Но я не только не знала, что значит подарить цветок, я даже не узнала его! Для меня это был какой-то странный турок. Сидеть и молчать, уставившись друг на друга, было скучно, и я решила для начала познакомиться.

Тут выяснилось, что турок не знает ни английского, ни русского, лишь несколько фраз по-итальянски. Я же в то время учила испанский. Конечно, итальянский и испанский языки  похожи, но не настолько, чтобы турок и русская могли вести оживлённую беседу. После мучительных объяснений я выяснила, что пиво здесь плохое, но у него в автобусе есть лучше.

«Какой ещё автобус? » - подумала я. А пиво я вообще не люблю, какой бы Эфес и Пилснер оно ни было. Но всё-таки пошла за ним. И только в автобусе, когда он сел на своё место, до меня дошло – это же наш водитель! Ну, хоть какая-то определенность. Мы продолжили разговор глухого с немым. Теперь всё чаще он произносил слово «камера», при этом делая томные глаза и подмигивая. Тут уж любая бы сообразила, что он звал меня в комнату. Мы пошли в его камеру.

На этом заключительном этапе можно было уже обойтись без слов, но меня обеспокоило, что у него нет презерватива. Он стал бить себя кулаком в грудь и показывать на пальцах, что у него 5 лет не было донны. В это верилось слабо: обычно после такого срока у мужиков всё атрофируется, здесь же чувствовалась регулярная тренировка. Я сказала, что проблема в бамбини. «А, бамбини! Бамбини но пасаран! » - твердо обещал он.

Не знаю, как он себе представлял это «но пасаран», но кончил он в меня так бурно, что у меня вздулся живот. Я было дернулась в ванную, но он держал меня крепко и тут же кончил второй раз, даже не вынимая. Я уже не дергалась, подумаешь, одним бамбино больше, одним меньше, какая теперь разница. Но в ванную все-таки пошла. Однако не прошло и минуты, как он начал ломиться туда со страшной силой и буквально выволок меня из душа. То, что я была мокрая и вода стекала ручьями, он даже не заметил, бросил меня на кровать, и процедура повторилась. Снова два раза, не вынимая. Через какое-то время это повторилось в третий раз. Теперь я понимаю, почему султаны заводили гаремы – одна женщина может такое и не выдержать.

Справедливости ради надо сказать, что меня он тоже не забывал, и свою порцию счастья я получила. Только под утро я приползла в свою камеру.

Всю обратную дорогу я поглядывала на водителя и думала, как странно в жизни всё устроено – настоящие секс-гиганты таятся под внешностью ничем не примечательных, приземистых дядечек, а от красавцев-мачо часто получаешь один лишь пшик. Жаль, я не узнала имени этого водителя, он, конечно, представился, но его имя оказалось уж очень турецко-мудрёным и тут же выветрилось из памяти.