Волхв и его дары

Искусство быть любимым

Зажглись звезды, улица опустела, посыпал свежий рыхлый и мягкий снег, стало сразу теплее и веселее, должно быть в такую же ночь родился Иисус, и к нему так же шли волхвы, как этот человек идет куда-то, только вот две тысячи лет назад не было снега… Зато были звезды, хотя доподлинно известно только об одной из них…

Сегодня уже не встретишь волхвов, несущих дары новорожденному сыну бога. А хотелось бы.

Я не люблю смотреть на снежинки, тающие на моей розовой коже, поэтому я беру кусок наждачной бумаги и тру свою руку в районе локтя, так, что появляется ярко розовое пятно, это место зудит и ноет, зато как приятно смотреть на снежинки!.. Они так красиво ложатся на красное, сливаясь в капельки. Я могу часами стоять на балконе и следить за этим процессом.

А когда раньше я больше общался с людьми, то обожал просто подобрать все использованные шприцы, разложить их перед собой на столе, выпить пару стаканов водки и…

Уверенно брал первый шприц, зажимал его в правом кулаке, размахивался и втыкал его в левую руку, так, чтобы игла вошла в кость, сквозь затуманенный разум меня било, как молотком, прямо в темечко. Пару минут требовалось, чтобы немного возродиться. Я брал следующую иглу и всаживал ее вслед за первой. Когда шприцы кончались, то в моей руке подергивалась, как живая, линия пластиковых колбочек на тоненьких стерженьках. Ощущение было, как будто меня заживо сжигали, уже даже нельзя было точно разобраться, где что болело, - вся голова тяжелела и становилась каким-то рассадником заразы и болезней, которые, как казалось, гноились и тлели, портя при этом мой мозг. И тогда я хватался за самый первый шприц и, перехватив дыхание, ломал иглу; потом следующую… Скоро начинала кружиться голова.

Бывало такое, что в какой-то момент передо мной оказывалось голое женское тело, обвивающее меня, как плющ. Я автоматически обнимал его, от чего оно издавало жуткие стоны, только много позже я понял, что все дело было в иглах, которые торчали из меня и которыми я царапал нежную женскую кожу, приводя все женское существо под этой кожей в состояние экстаза. Хотя потом я подумал, что причина была не только в этом. По словам очевидцев и участников, я вел себя, как настоящий мужчина, не вполне отчетливо, впрочем, представляя, что же происходила на самом деле.

Все это было давно, когда я общался с людьми, а теперь я уже не так часто позволяю себе встречи с разными личностями, вроде бывших друзей. Я больше предпочитаю девушек, которые покупаются на сексуальную внешность и некий ореол таинственности, произрастающий из жизненно приобретенной странности моего поведения. Такие глупышки идут на все, чтобы поближе познакомиться с образом, возбуждающим при одном взгляде на него или при первых же словах, произнесенных его чарующим баритоном. Но далеко не все могут даже вообразить, куда может завести их моя странность…

Леонида была одной из тех, кого я мог бы полюбить на всю свою жизнь. На рождество я сделал ей символичный подарок: темная ночь и гарь свеч, смешивающая загадку тихой спальни. Тогда повсюду на полу были разбросаны алые розы, огромные, крепкие, с длинными массивными шипами. Я посидел немного на кухне, выпил бутылку хорошего красного вина, взял нож и пошел в спальню. Когда я приоткрыл дверь, то мне бросилась в глаза смуглая фигура Леониды, раскинувшаяся на белоснежных простынях, и черная лужа ее струящихся в завиточки волос.

Играла жуткая завораживающая музыка, и мои шаги слились с ее ритмом, не обнаружив моего присутствия. Я наклонился над желанным телом, показав ей пальцем, приложенным к губам, что от нее требуется не двигаться… …она тяжело дышала от моих ласк, мне казалось, что ей трудно сдерживаться. Я взял нож и медленно сделал длинный, но неглубокий надрез на ее животе от груди вниз. Она приглушенно вскрикнула. Я подобрал с ворсистого, топкого ковра ближайшую розу и не спеша воткнул ее в разрез, потом провел ее под кожей дальше. Леонида мелко подрагивала, а я гладил шипы под кожей, выводя их на свет божий, как когда-то вышел Иисус впервые в жизни. Ее порванная рана и сочащиеся в разные стороны струйки крови были действительно прекрасным зрелищем, ничего более утонченного я никогда не видел и не чувствовал. И когда мы уже не помнили себя… …я резко вырвал розу из нее. Она уже не могла сдержать крика. Черные капельки покрыли ее грудь и лицо мелкой сеточкой.

Леонида умерла от заражения крови, и не она одна… Я же давно уже не знаю, чего хочу в жизни, так как все, о чем я когда-то мечтал, сбылось, как назло. Я старался заразиться СПИДом, делая все, что в таких случаях советуют делать, чтобы заразиться, но только наоборот. И не заразился. И жить стало неинтересно.

И тогда я отравился; но здесь, в раю, все, как и обещано, в тысячу раз волшебней, чем на земле, даже девушки становятся намного экспрессивней, хотя вроде все те же…