Шура Никоно-Графский. Песня милиционеров

ПЕСНЯ МИЛИЦИОНЕРОВ

(новелла из романа "Красный Огурец и его секс-дружина")

Фонарь упрямо светил в глаза. За окном потрескивала эклектическими разрядами неоновая вывеска "Гастроном". Кто-то прошел и хлопнул дверью холодильника на кухне... кто-то тяжело застонал во сне... Ночь была тихой и грустной. Как вдруг в той ночи запели:

- Мы красные кавалеристы и про нас былинники речистые ведут рассказ... - приближаясь, песня становилась громче и громче.

Наконец-то, Анюта не выдержала. Она вскочила с дивана и, обмотавшись по грудь простынею, высунулась в форточку... По ночной улице медленно ехал милицейский автобус, а из динамиков его, установленных на крыше, разносилось нетрезвое мужское пение.

- Милиционеры?!.. - Анюте стало отчаянно смешно:

- Эй, вы, вставайте!.. На улице милиционеры поют, - подобно урагану пронеслась она над кроватям, диванам и кушеткам, расталкивая спящих своих подруг.

Те пробуждались, и, со сна ничего не понимая, послушно обматывали голые тела простынями, и шли к окнам...

- Милиционеры поют!.. В громкоговорители!.. Ночью!.. Ой, как здорово!.. - Анюта смеялась, прыгая у окна и хлопая в ладоши, - совсем девочка: худенькая, с коротко стриженными волосами, с ресницами-лучиками и руками-крыльями, которыми она размахивала, словно собираясь взлететь.

- Как здорово!.. Я больше не хочу спать!.. Эй, слышите? Я буду танцевать под песню милиционеров! - включив торшер и наполнив комнату призрачным голубым светом, она в очередной раз взмахнула руками и простынь соскочила с ее узких плеч, - но Анюта только задиристо подмигнула гостям, смотревшим на нее все с прежним непониманием. Почти незаметная грудь, чуть выпуклый живот, и ниже - белая с черным треугольником - ленточка кожи, длинные, будто не ей принадлежащие ноги, - в Анюте все было какое-то неоформившееся, хрупкое, но Анна Александровна Снегина, 35-летняя учительница алгебры и геометрии, была матерью сына, не говоря о тех детях, которых она воспитала в школе...

- Добрый вечер! Меня зовут Красным Огурцом... Позвольте узнать Ваше имя, так как то, что я собираюсь Вам сообщить слишком важно для меня, чтобы я мог говорить об этом с незнакомым человеком...

Так она познакомилась с комиссаром секс-дружины. Так зрелая замужняя женщина, приехавшая в этот город на учительскую конференцию стала любовницей студента третьего курса...

Первые две ночи Анюте было стыдно за себя. Потом ей стало все равно, - она сожгла корабли, разрушила мосты и с вещами перебралась из гостиницы к Ванечке Иванову. Тот жил в центре города - в большой трехкомнатной квартире - вместе с компанией своих друзей, поселившихся в доме его на тот период времени, пока мать Ванечки отдыхала в санатории:

- Я люблю тебя и мне наплевать на все остальное, - сказала Анюта и все свои деньги внесла в общий котел, не оставив себе даже рубля - на обратный проезд...

В разгорающемся свете торшера, следуя причудливым изгибам песни милиционеров, она начала свой танец... Круги от брошенного камня волнами коснулись цветка кувшинки, который медленно распустился, - это было ее тело... Один лепесток вдруг оторвался от цветка и взлетел над водой ночным мотыльком, - это были ее руки... И голубое пламя, на свет которого устремился тот мотылек, раздвоилось, как жало змеи,- это были ее ноги... Анюта-затейница, Анюта-учительница, Анюта - любовница, - синяя, как русалка, Анюта резвилась в волнах призрачного света...

Пробуждались спящие дружинники. И простыни спадали с плеч их прекрасных дам, открывая глубокую и светлую, как небо, первобытную синь ничем не прикрытых тел... А комиссар - временно исполняющий обязанности хозяина квартиры и числящийся при Анюте поверенным в делах любви - сидел на своем большом барабане всеми забытый, одинокий, как развенчанный пророк. Волны, которые укачивали наготу анютиного тела, подступали все ближе и ближе к Ванечке, а он, попытавшись  сначала сказать что-то важное для всех, словом одним попробовав передать свои чувства, онемел, словно забыл все слова, - сделав выдох, он даже вздохнуть не мог...

Все глубже погружаясь в ночь, такт за тактом затихла песня милиционеров. И Анюта, в последний раз взметнувшись над спящим городом, упала вниз - в синие волны света, на ковер, к ногам Ванечки: грудь, живот, ноги - все открыто, все осознанно... И тогда комиссар со стоном ударил в свой барабан:

- Это... как в сказке... Анюта, ты богиня!..

И все радостно захлопали в ладоши, ибо Красный Огурец сказал то слово, которого ждали все они - помолодевшие за эти несколько ночей, зрелые женщины, анютины подруги-учительницы, и повзрослевшие мальчики, самоуверенные и милые мальчишки... Анюта лежала навзничь на ковре, и улыбалась бессильно и счастливо:

- Ты - просто ведьма! Какая ты... красивая!.. - Ванечка лег рядом с ней на ковре... Он целовал ее тяжело вздымающуюся грудь, мелко подрагивающий живот, и ноги, которые то раздвигались широко, то как бы испуганно сжимались. На них уже никто не смотрел. Кто-то включил магнитофон, и под ту негромкую музыку - кажется, то был нестареющий Том Джонс - синие тела женщин и мальчиков незаметно растворились в темноте смежных комнат, - через минуту-другую лишь скрип кроватей, диванов и кушеток напоминал об их существовании. От шелеста поцелуев и стонов, казалось, вибрировал воздух, - никто уже не смог заснуть в эту ночь.

- Мы как будто заново родились... Спасибо тебе, комиссар, и всем твоим дружинникам!.. Вы разбудили меня, как Спящую царевну... Господи, как хорошо мне с тобой! И никакого - понимаешь! - совсем никакого стыда!.. Ты прав, я стала самой настоящей ведьмой... - Анюта, улыбаясь счастливо, гладила волосы Ванечки Иванова. - Почти пятнадцать лет я прожила с мужем... Одинаковые ночи. Секс - однообразный, как удары молотка вбивающего гвозди. Холодные ноги, руки-ледышки, которые надо согреть, чтобы они грели тебя... Пот... Храп... Спокойствие склепа. И редкое нежное слово "люблю" - неожиданное, как щекотка муравья, заползшего под платье. Что-то неожиданно сдавит там внизу... у живота... И тут понимаешь, что это всего лишь муравей... Почему муравей? Не знаю... просто так! Я, вообще-то, боюсь щекотки... Я всего боюсь, - могут не так подумать, могут увидеть... А с тобой?.. С вами... Мне сейчас на все наплевать! Я - ведьма... Да, да... Я не носила никогда этих потных, влажных комбинаций... Моя одежда - это моя кожа. Тебе нравится мое тело? Да?.. А я всегда стеснялась его, думалала, что оно некрасивое... Дура, правда? Ты не обращай внимания!.. Не слушай, что я говорю... я глупая, старая баба... Но мне так хорошо с тобой, Огурец!..

Ванечка уже не целовал ее. Он лежал, задыхаясь, и руки его подталкивали голову Анюты вниз... Вдруг оборвалась музыка, и стало слышно, как громко и прерывисто дышит Ванечка Иванов:

- Подожди, любимый!.. Не спеши, милый!.. - Анюта осторожно отвела его руки. Неожиданно  для себя она ощутила полузабытую тревогу и неловкость:

- Вот и все!.. А завтра я уже дома...

Она повернулась к нему:

- Я так благодарна тебе, всем вам - за то, чему вы меня научили в эти несколько ночей... Мне было безумно хорошо! И как я теперь буду жить без всего этого?! С мужем я не смогу так... Не смогу даже попросить его об этом - он сразу все поймет. После пятнадцати лет совместной жизни - такая просьба, такое желание?! Он же сразу обо все догадается... Раньше мне хватало его дежурной ласки. А теперь?.. Как жить мне теперь без тебя?.. Как?..

Анюта говорила и говорила, а губы ее теребили Ванечку, его лицо, шею, опускаясь все ниже... Последние слова она шептала почти про себя. Кто-то вновь включил магнитофон:

- This is the end, beatuifull friend, - запел Моррисон, - this is the end...

Ванечка Иванов, в конце концов, не выдержал. Он вскочил с дивана и задернул штору, - уличный фонарь исчез. Выправилось и изображение на телевизоре. Опять зазвонил телефон. Трубку сняла мать:

- Кто говорит?.. Ивана нет!.. Он в деревне - у дедушки, - и пробудет там до конца месяца... Что ему передать? Надо же, как это мило!.. Хорошо, я обязательно передам, что звонила бесовка по имени Анюта!.. Вы только что вернулись с Лысой горы, милочка? Ну-ну!.. Ставлю вам, гражданочка, высшую оценку - шесть баллов* - и за артистизм, и за профессиональное мастерство... А теперь - спокойной тебе ночи, шалава! Чтоб тебе до утра аборты снились... а утром чтоб тебя бешеные собаки загрызли... чтоб ты, стерва, сдохла от рака матки... Понятно? И забудь этот номер телефона, милочка! Иначе, я в милицию заявлю...

* БАЛЛ - цифровая система оценки знаний учащихся. Часто принимается для оценки результатов участников различных соревнований. Система хорошая, но увлекаться ей не следует. (Словарик вожатого.   М. 1972)

1

1