Она приехала к бабушке на летние каникулы. Серия: Бабушка и внук порно

После четырёх лет "гоночной" студенческой жизни Оксане вдруг захотелось спокойствия, одиночества, тишины… Взрослеет!

Сбежав от шумной, весёлой городской компании, на летние каникулы она уехала к бабушке.

- Сходила бы в клуб, чем старушечьи охи слушать! Там молодёжь, танцы… – выпроваживала Оксану в "центр культуры" бабушка. – Второй вечер дома скучаешь!

С престарелой соседкой они сидели на лавочке сбоку палисадника. Окутанные полудрёмой крохотной деревушки, лузгали семечки и, к восторгу городской жительницы, кормили прибежавшего откуда-то ёжика.

- Он нас знает, - хвастали старушки. – Привык. Мы его и молоком угощаем.

Все поочерёдно клали перед мордочкой зверька семечки и с интересом наблюдали, как ёжик, аппетитно чавкая, ест угощение. Время от времени кто-нибудь дотрагивался ногой до ежиного бока. Ёжик с чиханием подпрыгивал, разбойно блестел на людей глазом-бусинкой из-под задорно топорщившегося хохолка иголок и смешно, как примус или паяльная лампа, серчая, пыхтел.

Наполнив жаркие ещё сумерки приторным запахом каких-то антикварных духов, похожих на "Пиковую даму" времён пробабушкиной молодости,   мимо двора прошли празднично раскрашенные китайской косметикой сельские девчонки. Во весь голос, для публики, восторженно матерились о приставаниях какого-то козла.

- Не бойсь, никто не обидит, - успокоила Оксану соседка. – Они только на словах грозные… А прицыкнешь – глаза опустят. Дети! Да-а… - старушка на мгновение замолчала. – Не осталось в деревне молодёжи! Кто постарше, все в город уехали учиться или работать. Разбежались женихи, да невесты…

Соседка стала вспоминать, у кого дети  в последний нечастый раз приезжали на день или два домой.

- Иди в клуб, развейся!

- Схожу, - согласилась Оксана. И, как была, одетая в короткий обтягивающий сарафанчик (сойдёт для деревни – не вечерний раут!),   отправилась вслед за девчонками.

Из открытых дверей клуба, спрятавшегося в чахлом деревенском парке, гремела музыка.   Мальчишки, получившие весной аттестаты о неполном среднем образовании и ставшие посему официальными завсегдатаями клуба, взросло курили перед крыльцом. Смелые от бормотухи, пренебрежительно и с матом комментировали достоинства проходивших мимо девчонок. Девчонки в долгу не оставались, отвечали тем же.

Местная форма ухаживания, подумала Оксана.

Завидев новенькую, кавалеры примолкли, ошарашенные лёгкостью и непринуждённостью её походки, воздушной тонкостью одежды, непривычной городской красивостью. Опомнились, когда девушка уже поднималась на крыльцо.

- Эх, такие ходилки, да мне бы вокруг шеи! – не осилив свалившейся на него робости, в полголоса оценил фотомодельную длинноногость "иностранки" вышедший из стопора деревенский "жених".

Стену почти пустого, гулкого как спортзал, фойе подпирали спинами несколько подростков. Завистливыми взглядами исподлобья они ощупывали трёх девчонок, с подчёркнутым безразличием и многоопытной серьёзностью на полудетских лицах важно топтавшихся в дальнем углу перед  орущим перенапряжёнными динамиками домашним музыкальным центром. Неумелыми телодвижениями готовых раздеться дешёвых стриптизёрш из западных фильмов девчонки изображали современный танец.

В другом "красном углу" ещё несколько подруг частыми взрывами громкого смеха "на зрителя" перекрывали хрипящие децибелы музцентра, громко обсуждали какие-то секреты, по шпионски таинственно оглядываясь после каждой фразы.

Едва Оксана вошла в фойе, все примолкли и откровенно оценивающе уставились на  "городскую иностранку". Им, в парадных туалетах, было далеко до неё, в повседневном сарафанчике. Тем более – старуха! Глаза девчонок холодно блеснули и презрительно сощурились.

Секунду постояв в фойе и поняв, что здесь ей делать нечего, Оксана вернулась на улицу.

- Из таких доек я за вечер вручную две суточные нормы выцедил бы! – услышала она негромкий комментарий местного ловеласа у себя за спиной, сбегая с освещённого крыльца в темноту парка.

- А я бы на такой подстилке всю ночь прокувыркался… - завидуя чужому миру, помечтал другой, удовлетворяя себя многоэтажно-заковыристым и витиеватым матом.

Деревушка домами-огородами полутора своих улиц прильнула к выжженному беспощадным солнцем солончаковому берегу степной речки. Здесь купаться Оксана опасалась. Схваченная за горло ниже деревни плотиной, отравленная выделениями пирамид навоза, преющего на низких берегах у животноводческих ферм, речка словно  задохнулась, потеряла всю растительность в воде и вокруг себя, и, загаженная перьями и продуктами жизнедеятельности плавающих в ней многочисленных стай гусей и уток, больше походила на огромный грязный пруд с мутно-серой водой.

Каждое утро Оксана выходила из дома и мимо заброшенного свинокомплекса отправлялась за околицу. Спустившись с плотины, полчаса шагала берегом речки, то теряющейся в зарослях камыша и кустах краснотала, то оживающей  на дне  похожего на глубокий овраг прорезанного за века через степь извилистого ложа. Километрах в двух за деревней, изогнув древнее русло подковой,   в глубине "степного ущелья" речка разливалась небольшим чистым озерцом. Берег на той стороне озера  вздымался крутым глинистым обрывом высотой с многоэтажный дом. Потоки изумрудной зелени плакучих ив у подножия обрыва красиво замершими водопадами обрушивались в собственное зеркальное отражение на идеально ровной от полного безветрия поверхности воды. Жёлтые кувшинки и белые лилии пеной плавали под ивами. Берег этой стороны до уровня противоположного поднимался вверх постепенно. На расстоянии метров тридцати от воды почти сплошная стена краснотала повторяла изгибы береговой линии – досюда, похоже, весной разливалась вода.

Жёлтые кувшинки и белоснежные лилии между круглых тарелок листьев в голубом отражении неба под зеленью ив навевали какую-то ностальгическую домашность. Не хватало лишь красноклювых лебедей. Оксана помнила из детства, на стене в спальне бабушки висел ковёр с такой картиной…

Оба берега выглядели совершенно дикими, ближайшая дорога проходила у деревни. Так что, защищённая безлюдьем степи и высокими берегами, закрытая от невероятно случайных глаз стеной краснотала, Оксана чувствовала себя здесь в абсолютном одиночестве и безопасности, как дома в запертой квартире. Даже рыбаки не появлялись здесь: взрослые сельчане промышляли сетями на глубоководье с другой стороны села, а детишки ловили рыбу удочками с плотины.

Этот закрытый со всех сторон в котловине реки степной оазис и был любимым местом отдыха Оксаны.

Оксана разделась донага. Забросив руки за голову, постояла немного лицом к солнцу, радуя грудь, живот и подмышки горячими лучами. Хорошо! Постелила пляжное полотенце на край берега, полуметровой ступенькой нависший над кристально чистой водой.   Бьющие со дна холодные ключи делали воду в озере идеально прозрачной. Заплыв на середину и став вертикально, сквозь полутораметровую толщу воды можно было увидеть подкрашенные красным лаком ногти на пальцах ног.

Оксана улеглась на полотенце, разрешив солнцу наводить загарный лоск на своей выставочной попке.   Бросила в воду кусочек куриного мяса из припасённого на завтрак бутерброда, поправила груди поудобнее, упёрлась подбородком в кулаки и стала наблюдать за стайкой мальков, безмолвно суетившейся у неё перед лицом.

Вдруг рыбёшек словно ветром сдуло… Из чёрной глубины, как в фантастическом фильме, медленно появились длинные кольчатые усы-антенны и страшные клешни-хваталы бронированного чудовища. Огромный тёмно зелёный, почти чёрный рак – таких Оксана даже по самым дорогим ценам на базаре не видела! – зловеще  выполз из темноты, по-хозяйски подмял под себя мясо и, два раза стрельнув хвостом, молнией исчез в родившем его мраке.

Наблюдать стало некого.

"Злодей!" – поругала Оксана  рака и перевернулась на спину.

Вспотевшее от душного полотенца тело почувствовало прохладное шевеление воздуха. Девушка стёрла капельки пота с тяжело отвернувшихся друг от друга грудей. Ощутив прикосновение воздуха и пальцев, плоские соски волнующе сжались, моментально приподняли головки, озираясь: кто нас трогает? Одной ладонью Оксана стиснула грудь, приятно зажав сосок между основаниями пальцев, другой растёрла пот на животе, скользнула рукой вниз. На коротко подстриженном  чубчике нащупала травинку, медленно подняла её. Стебелёк случайно коснулся выбритого до детской нежности персика, подразнил его. Оксана стиснула бёдра. Как возбуждающе приятно! Девушка подразнила себя травинкой ещё. Восхитительное щемящее ощущение! Оксана выронила травинку. Жаркое тело покрылось мурашками. Ладонь разгладила капельки пота на коже, укрыла начавший распускаться бутон… Мокрый палец скользнул между повлажневшими от волнения половинками… Оксана сжала своё тело, напряглась в приятной истоме, потянулась будто со сна, прерывисто вздохнула, негромко застонала.

С лёгким разочарованием выдохнула, расслабилась.

Небольшая стрекоза, беззвучно трепеща голубой слюдой крыльев, замерла над ладошкой, теребившей чубчик, цепко села на кожу. Оксана шевельнула рукой, сгоняя щекотливую стрекозу. Стрекоза не улетала. Толкнув под хвост, Оксана прогнала щекотунью. Какая доверчивая! Доверчивая… Она сама была когда-то доверчивая…

Оксана достала косынку, защищаясь от горячего солнца, повязала лоб, спустила лёгкую ткань на глаза.

На втором курсе института тело Оксаны стало просить, жаждать, требовать, чтобы к нему прикасались мужские руки, чтобы его тискали, мяли… и прочее. "И прочее" она себе пока не могла позволить по причине воспитания. А вот ласкать, тискать и мять…

Их общежитие было смешанным, и мужским, и женским.   Оксана часто ходила в гости к сокурснику. Он был приятным парнем, главное – надёжным. Когда в его комнате никого не было, она запирала дверь изнутри, снимала с парня рубашку, раздевалась сама… Трусики на себе, впрочем, оставляла, а ему не позволяла даже брючный ремень расстегнуть … 

- Ну что ты! – удерживала парня Оксана, когда тот предлагал раздеться совсем. – Мы ведь не утерпим. А я пока хочу остаться девушкой.

Оксана томно потянулась, вспомнив, как она хмелела, прикасаясь голым телом к обнажённому мужскому телу.

Лаская друг друга, они утоляли сексуальную жажду, охлаждали гормональную горячку, снимали перенапряжение полового возбуждения. Честный парень не наглел.

- Какие у тебя груди! – восхищался он, обнимая двумя ладонями торчащую вперёд одну чемпионку, затем другую, потом сводил обе вместе и утыкался в образовавшуюся ложбинку лицом. – Королевские! Почему они у тебя вперёд торчат, а не обвисают?!

- Такие вот тугие, - смущённо гордилась Оксана величиной и упругостью своих грудей.

Иногда он ненавязчиво уговаривал её попробовать заняться сексом. Обоим ведь хочется, аж ноги судорогой сводит!

- Знаешь… - размышляла Оксана. – Я бы и не против. В квартире с ванной, под музыку, чтобы немного вина… Так осточертела серая общежитейская жизнь! А в общаге не хочу…

У парня не было денег, чтобы снять квартиру.

Честный. Таких один на… Второго такого трудно встретить. Вот и попалась следующему в лапы… А ну его к чёрту!

В полудрёме Оксана вспоминала, как, прикинувшись, что сбежала от надоедливых подруг, она первый раз заперлась с парнем в его комнате. Он не предполагал, что такая королева наградит его своим телом - вытащил альбом с фотографиями, чтобы развлечь девушку.   Оксана села рядом на кровать, прижалась грудью к его руке. Глаза у парня остекленели. И дыхание перехватило.

- Поласкай меня, только без наглости, - разрешила она.

Парень вёл себя молодцом. Тихонечко погладил по шее… Лицо её от желания будто судорогой свело, аж губы задрожали. Аккуратно расстегнул кофточку… Поцеловал кинувшиеся в его ладони груди…

От волнующих воспоминаний в глубине живота Оксаны всё сжалось, приятно заломило. Она успокаивающе погладила себя по животу, спустилась ладонью вниз, скользнула пальцами по отвердевшим, повлажневшим губкам. Набухшему вместилищу блаженства стало тесно между бёдер. Оксана отодвинула одно колено в сторону… Медленно подняла ладони  вверх, стиснула груди. Прохладный ветерок коснулся распахнувшихся, источающих соки желания губ. Ещё раз… Нежно-нежно… Ещё раз… М-м-м… Застонав от пробежавшей судорогой по всему телу истомы, девушка напрягла ноги… И вновь почувствовала прикосновение к жаждущим ласк губам… Так явственно! И едва заметный – единичные молекулы! – аромат чужого одеколона!

Оксана вспотела от испуга. Кто-то нежно-нежно трогал её скользкие губы! Она окаменела, боясь открыть глаза. Да и косынка закрывала верхнюю часть её лица.

Этот "кто-то" заметил, что девушка оцепенела, стал ласкать откровеннее, впрочем, всё так же аккуратно.

Мысли долей секунды взорвались в голове подобно шаровым молниям. Одеколон хороший, значит он не колхозник… Если бы хотел её изнасиловать, давно бы накинулся…

Парализованная страхом, Оксана не могла шевельнуться. Не могла дышать.

Широкая, сильная мужская ладонь ласково, успокаивающе и как-то заботливо накрыла весь холмик между ног Оксаны, приятно сжала мягкое тело. Ладонь уверенная, молодая, Оксана чувствовала это.

Ощутив недостаток воздуха в груди и вспомнив, что надо дышать, Оксана едва заметно вздохнула.

Чужие пальцы почувствовали новую волну возбуждения её губ. Оксана поругала ту, которая, подчиняясь разбуженному не ко времени желанию, распахнулась навстречу неизвестной руке. Тут такая ситуация, а она…

Что делать?! Вскочить и  бежать? Разве я смогу убежать от мужчины посреди степи?   Да и куда прибежишь голышом? Закричать? Кто в степи услышит!

Оксана не шевелилась, помня, что медведи, если не шевелиться, иногда людей не трогают. А этот…

Он хоть один?

Оксана вновь затаилась и прислушалась. Судя по отсутствию посторонних звуков, он был один. Несколько человек не смогли бы долго стоять так тихо.

Вероятно, мужчина наклонился, потому что Оксана явственнее уловила несегодняшний аромат хороших духов, почувствовала ровное дыхание … Свежее дыхание. Точно, не старый. И не алкоголик. И не больной. У тех дыхание неприятное. И дышит ровно, не возбуждён. Это… ободряет…  Спокойный. Улыбается, небось, подлый…

Оксана не шевелилась, но рассуждала уже без паники, даже с каким-то любопытством.

Всё более успокаиваясь, в смысле, переставая бояться, она не смогла сдержать желания, чуть раздвинула колени, позволяя мужской ладони ласкать её удобнее, и едва слышно застонала от удовольствия.

Он медленно прикоснулся лицом к груди Оксаны, потеребил губами сделавшие стойку соски… Его рука, распластавшись по телу Оксаны, плавала ладонью между её раскинувшихся в неудержимом желании бёдер, скользила широко, приближая девушку к неизбежному теперь уже моменту оргазма.

Лицо не колючее, чисто выбрито… Симпатичный или нет?.. По любому, теперь секса не избежать. Не убежать, не отмахаться, не откричаться… Да и…  не хочется… М-м-м!.. если… признаться честно… Судя по поведению, он… не из уродов… Пахнет хорошо, кожа приятная… Голый уже, такой-сякой… Нет, ещё в плавках! Это тоже плюс… Глаза открывать не буду…  Всё равно косынкой закрыты… Пусть он останется тайной… И шевелиться не буду… Рассказать – не поверят!.. Я лежу, загораю… Он меня соблазняет, неподвижную… Что там у нас с опасными днями? Пятнадцатого… Сегодня какое? Десятое… Можно… Ну какой же ты неторопливый…  Ну давай же!