Ах, карнавал!

Воздух был словно напоен чем-то, от чего хотелось любить, любить всех. И особенно симпатичных девушек. А девушки, дразня и искушая своими откровенными нарядами, кружили вокруг, танцуя под ритмичную, возбуждающую самбу. Возможно, именно эта музыка и сводила людей с ума. Тысячи барабанов отбивали ритм, а другие музыкальные инструменты лишь поддерживали их, создавая особую, необыкновенную атмосферу - атмосферу бразильского карнавала.

Мне повезло попасть в Рио именно в период карнавальной разнузданности. Я был здесь один, но чувствовал, что это ненадолго. Словно знал, что очень скоро найду себе подружку.

И уже первый мой выход в город показал, как я был прав.

Шествие запрудило широченную улицу, возможно, одну из самых главных в городе. И что интересно, здесь почти не было зрителей - любой случайный прохожий словно какой-то неведомой силой втягивался в этот безумный круговорот и становился действующим лицом карнавала, пританцовывая, хлопая в ладоши, распевая простенький мотив.

Стараясь не сильно выделяться, я шёл в пёстрой толпе, так же танцевал, пел и с интересом оглядывал соседей, в основном, конечно, женщин и девушек.

Самой экстравагантной среди них мне показалась смуглокожая и черноволосая молоденькая девчонка с огромными глазами, облачённая лишь в изумрудного цвета полосочку, прикрывавшую низ живота, и во что-то вроде опахала из перьев, прикреплённого к спине и создававшего нечто вроде высокого воротника или короны. Её весёлые грудки прыгали вверх-вниз в такт музыки, и я очень долго не мог отвести взгляд от этих вздрагивающих холмиков с круглыми сосочками посередине. Я млел от их вида. Мне хотелось сжать их своими уже вспотевшими ладонями.

Были и другие девушки - едва прикрытые как бы нарядами, эротичные, экзотические, но мне нравилась именно эта. И именно к ней я протиснулся, когда представилась возможность.

- Хай! - сказал я, кивнул и улыбнулся.

- Хай! - ответила она. Её глаза просто лучились счастьем.

А кругом стоял такой гвалт. Мы с трудом слышали друг друга.

- Ай эм русский, - наклонился я к ней и словно случайно коснулся губами её уха.

- О-о! - Что она имела ввиду? Удивилась тому, что я из России или отреагировала на ласку?

Однако у меня не был времени долго размышлять. Девчонка вдруг схватила меня за руки и, кружась, стала неистово вращать бёдрами. Я попытался подражать ей, хотя, скорей всего, это было жалкое зрелище. Спасало одно - никто не смотрел на меня специально, каждый был занят только собой.

- Фелисия, - под гром барабанов представилась моя новая знакомая.

Я кивнул, мол, понял, и в свою очередь сказал: "Ларик". Зачем называть полное имя, не в загс ведь собираемся. Фелисия прижалась ко мне - и я задрожал от возбуждения, наткнувшись, хоть и через ткань рубахи, на острия грудей. Мне показалось, девушку тоже словно током пронзило.

- Копакабана, - кивнув куда-то, предложила мне бразильянка.

Я не совсем понял, в чём дело, но мне уже было всё равно - я был готов даже к подвигу.

Мы протиснулись к краю колонны. По-прежнему улыбаясь и говоря что-то очень быстрое и возбуждающее на своём языке, Фелисия вела меня кривыми улочками - дальше от грома карнавала.

Но если я думал, что праздник самбы для меня на этом закончился, то сильно заблуждался. На песчаном берегу океана творилось то же безумие, что и на улицах города. Минуя группы танцующих и орущих людей, мы двигались известным лишь моей подруге маршрутом.

Наконец, загребая ногами песок, мы подошли к небольшой, но густой роще каких-то тропических деревьев. Обернувшись, Фелисия вдруг вновь прильнула ко мне и впилась в мои губы. Укусила до крови, но сейчас я с радостью воспринял бы и более грубые вещи.

Так же внезапно отвернувшись, девушка взяла меня за руку и повлекла вглубь рощи.

И тут мы почти сразу наткнулись на парочку любящих друг друга парня и девушку. Я думал, Фелисия смутится и повернёт назад, но она, какое-то время понаблюдав за действиями любовников, с улыбкой сказала мне очередную свою загадочную фразу на португальском и пошла дальше.

Наконец мы остановились. Отпустив мою руку, Фелисия, не поворачиваясь, развязала тесёмку, державшую опахало на спине, положила украшение под дерево, потом швырнула рядом то, что исполняло роль её трусиков. И резко крутанулась на месте, оказавшись лицом ко мне. Она уже не улыбалась, смотрела на меня своими серьёзными глазищами - и ждала.

И я, конечно, не смог сдержаться, шагнул к девушке и сжал её в объятьях, принялся целовать глаза, нос, шею, надолго приник к губам. Языком пробрался в рот Фелисии, вызвал на откровение её язычок, потолкался с ним. Потом, задохнувшись от желания, прервал поцелуй. Начал быстро стаскивать с себя рубаху и джинсы. Когда снял последний клочок ткани, увидел, что моя подруга уже лежит на спине под деревом и, улыбаясь, смотрит на меня.

Я встал на колени и провёл рукой по её нежной смуглой коже, затрепетавшей под моей ладонью. Когда увидел, что Фелисия закрыла глаза, я приласкал упругие, напрягшиеся груди, припал губами к ближайшему сосочку и вобрал его в себя, потёр языком, чувствуя его твёрдость и готовность.

В это же время моя рука, поглаживая тело, добралась до поросшего тёмным волосом бугорка в том месте, где сходились длинные, стройные ноги девушки. Указательный палец проник в мягкую, поддавшуюся плоть. Фелисия задрожала, выгнулась в истоме. Её ладонь нашла мой уже готовый к действию член и слегка сжала его, большой палец провёл по обнажённой головке.

И вот, млея от нетерпения, я возлёг на девушку. Она порывисто обхватила меня ногами - и мой напрягшийся дружок сам вошёл в нежное лоно.

Опираясь на одну руку, другой я мял грудь Фелисии, теребил возбуждённые соски. Целовал её лоб, глаза, касался их кончиком языка. Но основное действие происходило всё-таки там, ниже пояса. С каждым движением я, казалось, стремился глубже вонзить своё копьё. И я вонзал и вонзал его. И мы оба вскрикивали и стонали от наслаждения.

Но вдруг Фелисия забилась, быстрей задвигалась подо мной, её коготки впились мне в спину. Она почти в голос закричала. И тогда я тоже перестал сдерживаться. Ещё несколько мощных толчков - и я кончил. Сжимая девушку, я наслаждался тем, что чувствую, как наполняю её своим семенем.

Потом пришло время успокоения. Лёжа на песке рядом с Фелисией, я, так и не насытившись обладанием её телом, гладил грудки, крепкий животик, треугольник волос на лобке. А девушка, положив голову на мою руку, что-то ворковала по-португальски - и, самое удивительное, мне казалось, что я её прекрасно понимаю.