Оскал розовых кроликов (Эротические рассказы розовый писюн сына)

(Полная версия)

---

Части отдельного 132-го батальона спецназа, который подчинялся непосредственно Милану Славичу, выдвинулись по шоссе № 17 в сторону Броивиц, оставив после себя в селе, покинутом местными жителями ещё неделю назад, около пяти почти полностью выгоревших домов. Остальные, не считая двух-трёх повреждённых после боя с этническими албанцами, остались нетронутыми. Бой поначалу был вялым, но после того, как спецназовцы взяли деревню в плотное кольцо - приобрёл ожесточённый характер. Албанцы видя, что отступать некуда, дрались до последнего, но сдержать напор наступающих так и не смогли. В результате на пустынных улицах деревни осталось лежать около дюжины трупов бойцов "Армии освобождения Косово", а пятеро раненными попали в плен. Правда, для оставшихся в живых, он закончился довольно быстро. После того, как раненных и убитых спецназовцев большим крытым фургоном отправили в тыл, определились и с пленными, добив, после короткого допроса, выстрелами в голову. Всё было довольно буднично. "Пропуск к Аллаху" выписывал штатный "чистильщик" Милан Йордович, который зачем-то спрашивал обречённых:

- "Ты готов..."?

И только после этого нажимал на спусковой крючок своего пистолета. Предпоследний выстрел оказался неудачным. Пуля вошла не в лоб подвергаемого казни, а по касательной... в районе виска... и вместо того, что бы проделать достаточно аккуратное отверстие в голове, разнесла практически всю её левую сторону.

Милан был крайне раздосадован тем, что забрызгал разлетевшейся в стороны мозговой тканью свой армейский ботинок. Он, матерясь, тщательно обтёр его сорванным пучком травы и только после этого добил последнего врага, приставив ствол пистолета почти вплотную к его голове.

После часового перекура, который был необходим после хоть и скоротечного, но напряжённого боя, бойцы уселись на броню и колонна из двух танков и двенадцати боевых машин двинулась дальше по извилистому шоссе. Последним скрылся с глаз джип боевого охранения, с развивавшимся на длинной антенне рации флагом Югославии...

Для охраны "освобождённой" деревушки было оставлено всего одно отделение солдат. Правда отделением его можно было назвать весьма относительно. Во время штурма села, оно попало под перекрёстный вражеский огонь, поэтому реально в его составе осталось всего пять бойцов из десяти положенных по штату. Два убитых и три раненых - таким для него оказался итог окончившегося боя. Разумеется потери могли быть и больше, но спасали отменные бронежилеты и каски с четырёхслойным кевларовым чехлом.

За исключением Любомира - косовского серба, все остальные в отделении были наёмниками. Анджей - поляк по национальности, снайпер Ева - тоже полька, я - русский и Ивко - гражданин Германии сербского происхождения.

Дополнительно, по моей просьбе, майор Тержич выделил нам сан-инструктора Лидию, которую я знал уже более трёх недель.

Говорили в отделении на сербском с примесью русского и польского языков. Вернее, официальным языком был сербский, но в повседневном общении он обрастал заимствованными словами и выражениями, которые увы, чаще всего носили нецензурный характер. Так или иначе, эта "сленговая каша" в общении, давала возможность весьма успешно друг - друга понимать.

Примерно через час после убытия воинской колонны, из тыла прибыл открытый грузовик, который привёз порядка двадцати бочек, шесть из которых были с кислотой, а остальные - пустые. Гидравлика, смонтированная прямо на кузове машины, помогла быстро выгрузить их на каменистой обочине дороги и после этого транспорт, без особых промедлений, убыл в обратный путь. Груз принимал Анджей, а в это время остальные приступили к оборудованию небольшого двухэтажного коттеджа для ночёвки. Для этого с огневых точек, которые ещё недавно обороняли бойцы "Армии Освобождения Косово", были перенесены мешки с песком. Ими, на половину высоты, заложили все окна первого этажа, а по периметру садового участка установили несколько "растяжек", на случай внезапной атаки Косоваров.

Мы уже почти закончили обосновываться в доме, когда прибыл Анджей и доложил:

- "Командир... "химию" выгрузили".

Я кивнул головой и осмотрев присутствующих распорядился:

- "Любомир - помоги Анджею провести "банный день", Лида - заступаешь на пост. Ева - осмотри соседние дома, может найдёшь что то полезное в быту и... затем начинай готовить ужин. Ивко - натяни капроновую сетку на окнах первого этажа дома. Я - пойду осмотрюсь...".

Лида, взяв бинокль и автомат, стала пониматься на второй этаж коттеджа, а Любомир с Анджеем молча вышли из дома и направились к видавшему виды армейскому джипу. Согласно полученному распоряжению им предстояло провести "банный день" для убитых в ходе боя албанцев. На деле это означало следующее:

Убитым, там, где их застала смерть, на ноги накидывалась петля из стального троса и, после этого они волоком за машиной доставлялись к месту, где находились бочки. Трупы заваливались в пустые бочки, а затем, при помощи специального электронасоса, питаемого от бензо-агрегата, их заполняли кислотой. В результате, через двадцать часов, труп практически бесследно растворялся. Эта работа требовала определённой сноровки, особенно при обращении с кислотой. В случае попадания даже мелких брызг на амуницию, она быстро проедала в ней дыры, а на теле могла оставить ощутимые ожоги, особенно, если запоздать с промывкой поражённого места водой. Но Анджей и Любомир были опытными ребятами, так что каких-то проблем у них обычно не возникало.

Я отправился к окраине села, что бы определиться на месте, как оптимально действовать в случае появления сил противника и не допустить того, что бы нас застали врасплох.

Село примостилось на склоне горы. От того места, где заканчивались сады, начиналось открытое пространство. Оно тянулось далеко в долину и делало весьма проблематичным скрытный подход албанцев с этой стороны. Выше нас, по склону, где то в районе вершины, окопалась рота десантников - сербов, высадившихся с вертолётов ещё утром. Они прикрывали огнём участок долины и дорогу, находящиеся по ту сторону горы. Пару раз я связывался с ними по рации и договорился, что они, на всякий случай, будут визуально контролировать и наш склон. Следовательно, можно было рассчитывать на их наблюдателей и огневую поддержку, если в этом возникла бы необходимость. Единственным местом, где всё же можно было проникнуть в село незамеченными, была "зелёнка" вдоль дороги.

- "Выше и ниже дороги, в кустах, надо бы поставить "растяжки" - отметил я для себя: - "Это пожалуй лишним не будет...".

Осмотревшись и сориентировавшись по месту, я вернулся назад.

Анджей и Любомир "колдовали" возле бочек, видимо уже закончив сбор тел по селу.

- "Командир..."! - крикнул Анджей, издали заметив меня: - "Через полчаса мы закончим...".

Я кивнул... и в знак того, что всё понял, поднял руку с автоматом.

В отделении меня почему то никто не звал по имени. Эта кличка - "командир", в произношении русского языка, основательно прилипла ко мне и иногда звучала даже из уст старших по званию, заменяя собой имя.

Войдя в уже оборудованный для ночлега дом, я подозвал Ивко и сказал, что бы он захватив две-три противопехотные мины и комплект оснастки для установки шести "растяжек", оборудовал ими "зелёнку" вдоль дороги ведущей из села.

Ивко быстро собрался и взяв кроме боеприпасов лист бумаги с ручкой для составления карты минирования, убыл выполнять приказ...

В доме, который мы превратили в свой опорный пункт, осталось довольно много приличной мебели и то, что жители села бежали, прихватив с собой только самое необходимое, позволило нам теперь расположиться со значительным комфортом.

Ева вернулась из "рейда" по соседним домам, притащив с собой массу полезных в быту вещей. Выгрузив их из большой картонной коробки на кухонный стол, она всё рассортировала, а затем начала готовить ужин. Было около 16-и часов, так что ей можно было не особо торопиться.

- "Командир..." - обратился ко мне Любомир, который уже закончил помогать Анджею: - "В подвале дома стоит генератор и если в него залить бензин, то мы, возможно будем со светом и водой"!

- "Это хорошо. Возьми в джипе канистру бензина и действуй" - ответил я и предупредил: - "Только обязательно прикрой пустыми ящиками место, где из подвала выходит выхлопная труба, что бы было поменьше шума...".

Через десять минут в подвале мягко начал постукивать бензо-агрегат, а ещё через минуту Ева громко сообщила: - "Есть вода..."!

Появившийся в дверях Анджей сообщил, что работы по "банному дню" закончены, а увидев, что из крана льётся вода, спросил: - "Можно опробовать душ? А то мы с Любомиром прилично запарились, работая на солнцепёке...".

Получив мой утвердительный ответ, он не мешкая направился к своему "тюленю" с вещами и вытащив из него банные принадлежности скрылся за дверью ванной комнаты.

- "Ну вот, быт вроде налаживается. Не хватает только телевизора... и пива" - подумал я про себя: - "Кстати! Надо бы заглянуть в погреб, вполне возможно, что там может найтись домашнее винцо, которое было бы очень даже пригодилось".

Но в погребе я обнаружил только большие куски от керамических бутылей, и ядрёный запах вина, впитавшегося земляной пол. Уходя, хозяева дома явно намеренно уничтожили все свои винные запасы. Досадно...

Я уже открыл дверь ведущую из подвала, когда услышал хлопки одиночных выстрелов. Один, второй-третий... а через несколько секунд - приглушённый взрыв. Стреляли явно на окраине, там, куда ушёл Ивко. Лида, которая стояла наблюдателем на балконе второго этажа дома указала направление, откуда слышались выстрелы и крикнула, что ей ничего не видно из-за деревьев.

Буквально через минуту я и Любомир с Анджеем по возможности скрытно, двигались садами в сторону места, откуда слышалась стрельба. Анджей бежал в комуфляжных штанах, бронежилете на голое тело и с автоматом. Любомир, только что выскочивший из душа, был одет в армейские ботинки-берцы, трусы, майку и каску. Имея такой вид и петляя между садовых деревьев с пулемётом в руках, он смотрелся весьма анекдотично, но в данный момент было как-то не до смеха...

Неожиданно из-за поворота дороги, скрытого от нас деревьями, послышался голос Ивко:

- "Командир! Это я... Ивко"!

Перескочив через невысокий забор, я встал за ствол толстого дерева, а затем, соблюдая осторожность, высунул голову.

По дороге, навстречу мне, двигался с руками на затылке человек в камуфляже, а сзади, метрах в трёх-четырех за ним - конвоирующий его Ивко. Завидев меня, Ивко улыбаясь громко крикнул: - "У нас гости"!

Сначала я, а затем и Любомир с Анджеем, вышли на дорогу. Подойдя к нам, Ивко доложил, что закончив минирование "зелёнки" у дороги при выезде из села, он сидел в высокой траве и составлял карту минного поля. Неожиданно, в кустарнике, послышались отдалённые звуки движения. Зверей в лесу распугала война, так что скорее всего, это перемещались люди. Ивко залёг и приготовился к бою... Через некоторое время послышались обрывки чужой речи, а чуть позже он увидел двух человек в камуфляже. Они остановились шагах в пятнадцати от него и начали, что-то распаковывать. По характерным звукам стало ясно, что это сапёры - албанцы, которые пришли минировать дорогу. Они разделились и, находясь примерно на удалении двадцати метров друг от друга, приступили к работе. Сапёр, находившийся дальше от Ивко имел на поясе кобуру с пистолетом, а второй, который был ближе, оставил свой автомат возле вещей. Оценив ситуацию, Ивко решил воспользоваться внезапностью и напал первым. Он выстрелил по сапёру, который был дальше от него. Судя по следу трассирующей пули, она попала ему в плечо. Сапёр в это время, видимо, работал с установкой взрывателя мины и удар пули завалил его прямо на неё. Второй сапёр кинулся через дорогу. Ивко выстрелив два раза и не попав, тем не менее заставил его залечь. В это время рванула противопехотная мина, на которую упал сапёр раненный в плечо. Ивко быстро преодолел расстояние до противника, распластавшегося на дороге и был готов пустить в ход автомат. Албанец попытался достать нож, но увидев зрачок ствола автомата, направленный ему прямо в лицо, решил отказаться от этой затеи. Фактор неожиданности в схватке действительно сыграл свою положительную роль. Ивко с предосторожностями изъял у пленного нож и дав команду - "лежать", пятясь задом добрался до обочины дороги, с которой был виден подорвавшийся сапёр.

Одного взгляда на развороченную грудную клетку бедолаги было достаточно, что бы понять - он уже больше не противник.

Через пять минут мы были уже возле нашего коттеджа. Пока Ивко с Анджеем сажали пленного в подвал, предварительно одев на него наручники, я связался по рации с десантниками. Они, заслышав в нашем селе стрельбу и взрыв, приготовились к бою, но получив мою информацию о случившемся - успокоились.

Ева доложила, что ужин практически готов и попросила разрешения попеременно с Лидией помыться в душе, пока ещё есть топливо для работающего генератора. Я дал ей положительный ответ, а затем отправился в большую комнату к ребятам, которые расположились в мягких креслах. День действительно выдался суетный, так что у меня тоже было желание просто спокойно посидеть и отдохнуть. Анджей высказал мнение, что ночью албанцы в селе вряд ли появятся. С этим можно было согласился, иначе непонятно, зачем им надо было минировать дорогу. На всякий случай я дал команду Любомиру осмотреть дорогу с другой стороны села, что бы убедиться, не поработали ли там сапёры противника. Вероятность этого была достаточно мала, но... как говорится - "бережёного бог бережёт". Любомир слегка поморщился от того, что представил, куда предстоит тащиться, но делать было нечего - приказ, есть приказ! Он уже хотел было встать, но я остановил его, сказав:

- "Посиди ещё минут десять-пятнадцать, отдохни, а потом пойдёшь".

Лицо Любомира выразило явное удовлетворение и откинувшись на спинку глубокого кресла он с удовольствием прикрыл глаза.

Прошло минут двадцать, прежде чем тронув за колено Любомира, я сказал: - "Тебе пора...". Он встал и взяв автомат направился к двери.

В это время со своего наблюдательного поста громко закричала Лидия. Все подскочили, как ужаленные и схватив оружие кинулись на выход. Ева, мывшаяся в душе, высунула в приоткрытую дверь свою мокрую голову и провожая тревожным взглядом каждого пробегавшего, спрашивала: - "Что случилось"??

Оказалось, что сбежал пленный! Анджей и Ивко бросились за ним...

Сбежавший был вовремя замечен Лидой и теперь она показывала направление, в котором он двигался.

Беглеца привели минут через десять. Ему каким то чудом удалось не напороться на "растяжки" в саду, но далеко уйти он всё же не смог, из-за того, что изначально выбрал неверное направление для побега, да и освободиться от наручников ему тоже не удалось.

С целью добавить пленному понимания ситуации, Анджей мощно врезал ему кулаком в солнечное сплетение. Албанца этот удар сложил пополам и уронил на землю. Я остановил Анджея от продолжения экзекуции и сказал:

- "Парень хочет свободы... Ну что же, у него есть возможность её завоевать. Любомир, переведи ему что он будет драться со мной. Если выиграет, то мы его отпустим... а если нет - пусть не взыщет. Хотя за побег, собственно, он уже должен быть покойником".

В это время стоящая рядом со мной Ева, голова которой была всё ещё мокрой после душа, тихонько попросила по-русски:

- "Командир... Не бей его в лицо, если можно.... Он мне нравится".

В её глазах горел хищный огонь, который человеку не знавшему её показался бы странным. Но я всё понял и кивнул головой. В это время к Еве подошёл Анджей и говоря по-польски объяснил, что тоже хочет принять участие в "мероприятии" и что бы она излишне не торопилась.

Все направились в дом... Для поединка мы выбрали одну из комнат, в которой кроме небольшого стола и двух стульев ничего не было. Любомир спросил пленного, готов ли он к поединку и получив утвердительный ответ напомнил, что в случае, если он меня накаутирует, ему будет дарована свобода. Зрители разошлись по углам, что бы не мешать схватке, оставив в центре комнаты меня и албанца. Судя по стойке, в которую встал албанец, можно было предположить, что он имел некоторый опыт рукопашного боя. Однако после того, как он попытался провести свой первый удар правой... получив подсечку грохнулся на пол, под одобрительные возгласы зрителей. Быстро вскочив противник бросился в неистовую атаку. Пара ударов, из обрушившегося на меня шквала, всё же прошла, но не причинила серьёзного урона. После такой серии албанец ощутимо выдохся, чем мгновенно я и воспользовался... засадив ему в бедренную мышцу удар "маваши" тупым носком ботинка. Боль парализовала его сознание и он на пару секунд опустил руки, поэтому я без промедления нанёс ему мощный удар ногой в район печени. Албанца откинуло... Это был накаут.

В это время к поверженному врагу подбежал Анджей и торопливо отсчитав до девяти и подняв в верх руку победно по футбольному крикнул: - "Аут..."! Затем он вместе с Ивко и Любомиром подхватил ватное тело албанца и положил грудью на стол, так, что бы ноги и голова свисали с краёв стола. В то время, как Любомир и Ивко прижали руки парня к столу, Анджей достал из кармана куски капронового шнура и растянув пленному ноги, привязал их к ножкам стола. Затем он возбуждённо крикнул Еве, что бы она скорее несла масло. Ева побежала на кухню, а Анджей отстегнул от ремня свой огромный нож, который скорее напоминал бразильское мачете и разрезал задний шов на брюках албанца. Бросив нож на стол, он сунул пальцы в сделанный разрез и разорвал брюки, оголив задницу моему недавнему противнику. Когда прибежала Ева с металлической банкой оливкового масла, он ничуть не стесняясь её спустил штаны, плеснул на ладонь немного масла и начал смазывать свой, уже торчащий колом член. Ева с горящим взором и нервным дыханием по-польски торопила Анджея: - "Ну давай, давай... Трахни его! Я хочу видеть, как ты его натянешь..."!

Анджей пристроился к заду албанца и со второй попытки проник в его анус, а затем мощными толчками начал буквально вбивать свой член в парня. Тот наконец стал приходить в себя и видимо почувствовав боль в заднице, начал дёргаться, но привязанные ноги и прижатые к столу Любомиром и Ивко руки не давали ему возможности пошевелиться. Ева, с вожделением прикусив губу, смотрела на ритмично двигавшиеся бёдра Анджея. Крылья её носа раздувались в такт дыхания.

Впав ритмичный транс, Анджей стал что-то бормотать, но из всего произнесённого я понял только польские ругательства. Стало очевидно, что у него скоро наступит оргазм. Почувствовала это и Ева. Она, сжав губы, зарычала.... затем, взяв огромный нож Анджея, обошла стол и... приподняв за кудри голову албанца, с размаха рубанула ему по шее. Тяжелое лезвие ножа без видимого труда перебило шейные позвонки жертвы и остановилось где-то в районе горла. Второй удар ножа напрочь отсёк голову. Из шеи обезглавленного тела пару раз с напором плюхнула кровь, но после остановки сердца, потекла на пол тонкой вязкой струйкой. Любомир и Ивко, видя, что в их помощи теперь не было необходимости, отпустили руки обезглавленного албанца и сели рядом с моим стулом на пол. Ева, встав сбоку от Анджея и приподняв за волосы отсечённую голову, сказала ей, глядя в приоткрытые мёртвые глаза: - "Тебя трахают в задницу... Ты чувствуешь это"?!

В это время Анджей сбросил в анус своего "любовника" накопившуюся сперму, сопровождая этот процесс короткими и хриплыми стонами.

Дождавшись окончания оргазма у своего соплеменника, Ева вышла из комнаты. Я знал, что сейчас она пойдёт умывать свой "трофей" под краном, относясь к нему с трепетной лаской и уже не отождествляя отсечённую голову с врагом. Для нее это было уже нечто иное. За те два месяца, которые она провела в моём отделении, это был уже второй случай подобных действий, который я наблюдал.

Наконец Анджей оторвался от бёдер обезглавленного трупа. Он ещё оставался в состоянии томительной прострации и поэтому опершись на стол, медленно приходил в себя.

- Как прошел тест албанской задницы? - смеясь спросил Любомир.

- Судя по моему "закопчённому красавцу", дерьма в ней было по самую завязку - ответил Анджей, рассматривая свой член, который постепенно терял эрекцию.

- Этот хоть не обосрался, как пленный лейтенант, попавшийся тебе в прошлый раз - продолжил Любомир, явно подначивая товарища: - Кстати, почему ты его тогда не пристрелил?

Анджей только хмыкнул и махнув рукой, отправился в душевую....

Я зашел в кухню, взял галету из коробки с сухим пайком кусок сыра и выйдя на крыльцо дома, уселся на ступени. Жуя импровизированный бутерброд, почему-то вспомнил, как меня раньше коробило от проявлений жестокости по отношению к попавшим в плен врагам. Трудно описать ту невыносимую тоску в глазах обречённых, которые знали, что им остаётся жить буквально считанные минуты. Но человек постепенно ко всему привыкает и через некоторое время дыхание обитающей рядом с тобой смерти становится чем-то само собой разумеющимся. На войне достаточно быстро понимаешь, что здесь "игра" ведётся по своим правилам и ставкой за недопонимание этих правил, обычно становится твоя собственная жизнь.

Болезненное отношение к жестокости, проявляемой к захваченным врагам, основательно притупилось у меня после того, как наш батальон, взяв один из опорных пунктов "Армии освобождения Косово" обнаружили в подвалах тюрьму, а в ней… уничтоженных пленных из югославской армии. Среди шестнадцати трупов я случайно обнаружил своего знакомого - Сергея, который тоже служил по контракту и уже неделю считался пропавшим без вести. Его я именно обнаружил, а не узнал в лицо, потому что оно практически отсутствовало. Скорее всего, оно было разнесено выстрелом из охотничьего ружья. У трупа отсутствовали уши, некоторые пальцы на руках и то, что это Сергей, я догадался только по татуировке =ВДВ= на правом плече, которая имела пару характерных особенностей. Это не толкнуло меня в объятия садизма. Вымещать злобу на "пушечном мясе" было глупо, в то время, когда люди заварившие всю эту кашу, жили в хороших домах, имели счета в швейцарских банках и значились в числе политических деятелей, подарив возможность проливать кровь другим.

На фоне всей грязи, которая всегда сопутствует войне, меня приятно удивляла Лида. Она была родом из весьма обеспеченной Румынской семьи, глава которой, после смерти Чаушеску и смены политического курса страны остался "при делах". Лида закончила медицинский университет и готовилась к стажировке в Московском кардио-центре. Именно по этому она лучше остальных моих сослуживцев знала русский язык. Но по какой причине она вместо стажировки в Москве попала на войну, я узнал гораздо позже. Вообще у кнтрактников было не принято задавать друг - другу дурацкие вопросы - что, да как. Если человек рассказывал что-то о своей прежней жизни, это воспринималось нормально, а если молчал, то в душу никто не лез.

Лиду мне "оставил в наследство" бывший офицер ГРУ, контракт которого уже закончился. Он дослуживал в нашем полку в должности комбата, когда я принял отделение. Мы познакомились... и бок о бок провели в боевых операциях около месяца. Надо сказать, что шёл я на должность командира роты, но первые три месяца каждый контрактник - офицер проходил "обкатку" младшим командиром.

За неделю до своего убытия Володя, так звали офицера, как бы случайно познакомил меня с Лидой, а потом, уже наедине, передал над ней "шефство" рассказав... что и как. Женщине достаточно сложно адаптироваться в боевых условиях и я не видел ничего предрассудительного в том, что ей нужен был мужчина, способный, в случае чего, защитить и поддержать.

С Лидой мы сошлись довольно быстро. Внешне она была весьма привлекательна и, что немаловажно, умна. Поэтому наш контакт наладился практически сразу.... Примерно через неделю, я узнал её как женщину, чем мы обоюдно остались довольны.

После первой совместно проведённой ночи, сидя в маленьком уютном кафе за кружкой пива, мы, оставив формальности, рассказали друг - другу о своих пристрастиях в интиме, что позволило окончательно завершить процесс привыкания. Мене нравилось, что в условиях войны Лида всегда тонко благоухала хорошим парфюмом, а в её "тюлене" постоянно хранилось несколько комплектов прекрасного нижнего белья. Боевые товарищи иногда откровенно завидуя мне, говорили, что им непонятно, как я умудрился найти "такую розу на нашем навозном поле"....

- "Интересно, как там Ева со своим некрофилическим шоу"? - вдруг вспомнил я и, поднявшись со ступеней крыльца, направился в дом.

Жутковатые сексуальные изыски Евы не возбуждали меня, но удивительным образом всё же вызывали интерес. Ещё на подходе к гостиной, где мы отдыхали перед побегом пленного, я услышал протяжные стоны Евы. Остановившись в дверном проёме и привалившись плечом к косяку, я стал наблюдать за происходящим.

Ева сидела в кресле.... Из одежды на ней, была лишь армейская футболка зелёного цвета и грубые кожаные ботинки - берцы. Между бёдрами, находившимися в медленном движении, она двумя руками держала отрубленную голову албанца, нос и губы которой были погружены в её половой орган. Неожиданно Ева остановилась....

- "Помоги мне..." – обратилась она к Ивко, сидевшему в кресле напротив.

Ивко, всё это время жадно наблюдавший за “забавами” Евы, встал на колени у неё между ног и, взяв голову в руки, возобновил прерванную процедуру. Ева теперь могла полностью расслабиться, сосредоточившись только на получении сексуального удовольствия. Ивко плотнее прижал отрубленную голову к промежности Евы, заставляя её большие половые губы скользить по щекам того, что ещё совсем недавно было частью живого человека. Ева практически находилась на грани оргазма, когда Ивко перевернул голову шеей вверх и, погрузив нос головы под свод больших половых губ, начал мягко надавливая им массировать клитор. В это время Ева взорвалась оргазмом....

Ивко бросил голову на пол и продолжая стоять на коленях у ног Евы, смотрел, как она постепенно начинает приходить в себя. Наконец, слабо шевельнулась и приоткрыв глаза она томно издала стон. Её взгляд слегка "плыл" и в нём явно читалось желание остаться ещё хоть какое то время в состоянии неги. Посчитав, что действо закончилось, я хотел уже было уйти, но в это время Ева, подавшись вперёд, погладила ладонью щеку Ивко и спросила его: - "Ты хочешь кончить"?

Он подтвердил её догадку кивками головы.

- "Тогда вставай..." - сказала она.

Ева расстегнула ему ремень, затем пуговицы брюк, освободив из их плена здоровенный член. Действительно... Ивко обладал весьма солидным "мужским достоинством". Причём превосходные степени относились не столько к длине члена, сколько к его толщине, которая в обхвате могла соперничать с толщиной кисти руки крепкого мужчины.

Ева обхватила член рукой, откровенно любуясь его размерами и несгибаемой мощью. Затем, сдвинув крайнюю плоть и широко раскрыв рот, она стала осторожно погружать в него головку члена. Со стороны, это выглядело так, будто она сама натягивалась ртом на член, нежели вставляла его. Ивко, расширенными от возбуждёния глазами смотрел за её действиями и только когда головка его члена, наконец полностью исчезла за губами Евы, закрыл их и откинув голову погрузился в свои ощущения. Ева не могла двигать головой по большой амплитуде, потому что плоть, погруженная в её рот, занимала практически всё его пространство. Поэтому она, видимо, с целью усилить возбуждение Ивко, стала нежно массировать свободной рукой его яйца.

Неожиданно она прервала свои ласки... и вынув фалос изо рта сказала:

- "Ива.... Тебя хочет любить мой друг".

И после того как Ивко опять закивал головой, она подняла с пола отрубленную голову, взяв её одной рукой в районе затылка и, оттянув нижнюю челюсть - другой, стала погружать член в её рот. После неудачной попытки, Ева сообразила, что этому мешает запавший язык головы. Она влезла в её рот рукой и найдя язык, вытянула его конец наружу. После этого дело пошло так, как надо. Для Ивко подобное наверняка было впервые, но, судя по тому, что у него стало резко возрастать возбуждение, действия Евы ему понравились.

"Кончи мой мальчик, кончи..." - шептала Ева, чувствуя, как Ивко испытывая удовольствие начал делать встречные движения бёдрами. И Ивко кончил... не издав ни одного звука, вцепившись зубами в кулак своей правой руки. Только пароксизмы, сотрясавшие его тело, говорили о мощном оргазме. Наконец он затих, покачиваясь на ослабевших ногах, а в это время из перерубленной трахеи головы начала капать на пол тягучая сперма. Ева бросила уже ненужную голову на пол, а сама снова погрузила конец фалоса Ивко в свой рот, жадно поглощая остатки семени, которые выжимала, массируя член по всей его длине....

Я поднялся к Лиде, предварительно прихватив на кухне пару галет, намазанных маслом и мясным паштетом.

На веранде второго этажа, припекало солнце и было довольно жарко. Лида стояла опершись локтями на поручень и смотрела в бинокль в направлении долины. Заслышав мои шаги, она повернула голову, а увидев меня улыбнулась. Чмокнув её в губы, я подал ей бутерброд.

- Как там пленный? - спросила Лида.

- Думаю уже принимает "баню"... частично.... Ева позаимствовала его голову.

- Я слышала, как ты с ним дрался.

Лида коснулась рукой ссадины на моей левой скуле и достала из бокового кармана брюк пузырёк с перекисью водорода и ватный тампон. Обрабатывая уже подсыхающую ранку она продолжила разговор:

- Ева опять в своём репертуаре?

- Да. И она... и Анджей.... Ты же знаешь их пристрастия.

- Представляю, что они вытворяли - сказала Лида и поморщилась.

- Сегодня она отрубленной головой делала Ивко миньет.

- И ему понравилось? - продолжая брезгливо морщиться спросила Лида.

- Не знаю. Для него, это кажется, было нечто из разряда экзотики.

- Нет, я их не понимаю....

- Брось Лида! Как говорят у нас в России - "у каждого свои закидоны".

- Что такое "закидоны"??

- Как тебе сказать.... Если коротко, то... особенности психологии - подобрал я подходящее понятие.

- Хм.... У них очень большие “особенности психологии”! Убитый враг - это нормально, даже сотни убитых врагов - нормально. Но когда они становится игрушкой для секса, то это плохо. Когда они вернутся к мирной жизни, у них будут серьёзные проблемы.

- Согласен. Но для того, что бы вернуться, они, как минимум, должны остаться в живых.

- Хорошо, что ты не такой - сказала Лида и, положила голову мне на грудь.

Вечерело.... Пообщавшись с Лидой, я отпустил её принять душ, а сам остался на посту.

Прошло минут двадцать. На веранду поднялся Ивко, который наскоро перекусив пришел, что бы сменить меня.

Наш ужин уже заканчивался, когда Ева неожиданно сказала, что всех ожидает ещё и десерт, и добавила: - Конечно, если командир разрешит! С этими словами она извлекла из картонной коробки, стоявшей в углу, полутора литровую бутылку сухого вина, которую ей, скорее всего, удалось найти при обходе соседних домов. Все оживлённо загалдели и теперь уже вопросительно смотрели на меня.

Ну как можно было лишить их и себя такого маленького удовольствия!

- Хорошо! Но только минут через двадцать - сказал я - Схожу в душ, а потом спокойно сядем и выпьем. Такой расклад естественно всех вполне устроил.

Когда я вышел из душа, все, кроме Ивко, который стоял на посту, собрались в большой комнате дома. Было удивительно тихо. Но когда я увидел Лиду, одетую вместо камуфляжа в пикантный топик чёрного цвета, который оставлял голым её соблазнительный животик и облегающие красные шорты, стало ясно - все хотят "спектакля".

Такое уже было пару раз. Однажды, когда рота была на отдыхе, мы всем отделением сидели в баре. Расслабившись от выпитого пива, я вдруг стал рассказывать, как было бы здорово, после окончания войны, махнуть, например в Париж. Это выдуманное предложение не на шутку разожгло мою фантазию и я принялся рассказывать сослуживцам об этом городе, и о том, как мы бы там отдохнули. В Париже я, кстати, на тот момент ещё не бывал, так что всё рассказанное мной было вычитано из книг и журналов. Но я видел, как увлечённо все слушали повествование, представляя себя в роли отдыхающих в этом божественном городе, где не стреляют, не взрывают и не гибнут....

Я взял Лиду за руку и церемонно усадил за маленький столик, стоявший почти в центре комнаты.

- Ева, принеси нам пожалуйста свечу - попросил я.

Ева мгновенно выполнила поручение, так что через двадцать секунд рядом с бутылкой вина и разномастными бокалами, появилась горящая свеча.

- Как Вас звать, милая девушка - спросил я Лиду.

- Лида... - ответила она, принимая мою игру.

- Ты позволишь мне угостить этим замечательным вином тебя и твоих друзей?

- Да, разумеется....

- Отлично! Я служу в дипломатическом корпусе России и здесь проездом. Но с большим удовольствием хотел бы пригласить тебя... и твоих уважаемых друзей в Санкт-Петербург. Вы, приняв моё предложение, оказали бы этим честь!

- Я думаю мы согласимся? - спросила Лида, глядя на бойцов отделения.

Те в ответ энергично закивали головами, давая понять, что они конечно же согласны.

- А что мы будем делать в Петербурге?

- О-о-о... Вас ждёт прекрасный отдых - начал я - Для начала, я размещу вас в шикарном отеле.

Утром там подают в постель горячий шоколад, или рюмку коньяка с лимоном, на выбор. Затем... прогулка по Неве на борту плавучего ресторана и параллельно лёгкий завтрак! Тонко нарезанная осетрина, сёмга, половинки яиц, фаршированные икрой и маслом, белое вино и оливки!

В полдень - начало осмотра сокровищ Эрмитажа с персональным экскурсоводом. В перерывах между осмотром - кофе и восточные сладости.

Вечером - посещение приёмов и банкетов. Хоть это будет и вечер, но для вас это время полноценного обеда. Я закажу вам свиные рёбрышки с овощами. Представьте - рёбрышки тушились в течение пяти часов! Косточки так разварены, что даже жуются!! Божественный вкус.... Еда для гурмана!

И разумеется посещение Мариинского театра, а так же загородных дворцов Российских Императоров.

Я видел, как горят глаза у моих бойцов! Создавалось впечатление, что они, ежедневно хлебая горечь войны, неожиданно провалились в сказку. Некоторых русских слов они явно не понимали, но их бурная, истосковавшаяся по мирной обеспеченной жизни фантазия, дорисовывала яркую картину неожиданно представившегося им рая. Даже здравомыслящая Лида, пьющая маленькими глотками красное вино из своего бокала, казалось, утратила связь с чёрным настоящим, улетев в мир своих несбывшихся грёз.

- Кстати, Лида.... Когда я увидел тебя, то сразу понял, что ты девушка моей мечты! Я искал именно тебя... бессонными ночами рисуя в своём воображении образ идеальной женщины, которая мне нужна. Прошли годы, но я тебя встретил только сейчас. И теперь я тебя не отпущу, чего бы это мне ни стоило.

На глазах Лиды выступили слёзы. Я сжал её руку.

- Пойдём....

Допив вино, мы встали из-за стола и направились к лестнице.

- Можно я пойду с вами? - вдруг плаксиво попросила Ева - Я только посмотрю на ваши ласки... и всё!

Но в это время Анджей прижал Еву к себе и сказал: - Не мешай им, да и спать уже пора.

Взяв Лиду за руку я повёл её на второй этаж дома....

... Закрыв за собой дверь и прислонив к ней Лиду, я подарил ей долгий поцелуй. Её сердце уже сорвалось в быстрый бег, а губы, ненасытно сжали мой язык, не желая отпускать. Окружающий мир для нас исчез. Остались только она, я и полумрак комнаты, который становясь гуще, пытался погасить последние лучи заката, ещё проникавшие через окно.

Лида торопливыми движениями начала расстёгивать мою рубаху. Я не помогал ей....

Наоборот, я ещё раз поцеловал её в губы и прижал к себе, мешая раздевать себя. Искусственная медлительность лишь разжигала её желание. В темноте пальцы Лиды окончательно запутались в моём ремне на двух застёжках и она голосом, в котором чувствовалась досада и нетерпение маленькой девочки, попросила:

- Сам... Расстегни сам... ну пожалуйста...!

Чувствуя, что она уже не на шутку "завелась", я быстро расстегнул ремень и скинул оставшуюся одежду.

Упав на кровать, я накрыл Лиду собой, а потом встав над ней на локти и колени, стал, едва касаясь губами целовать её грудь. Она буквально взорвалась от возбуждения и поднявшись на мостик, прижалась лобком к моему животу.

- Самое время - решаю я.

Сдвигаю свои бёдра вперед. Лида, нетерпеливо схватив член, направляет его в своё истекающее влагалище. Он мягко скользит, проваливаясь всё глубже и глубже в её плоть. Всё, предел! Начинаю движение назад... уже под разразившийся бурный оргазм Лиды. Останавливаюсь и не вынимая члена, начинаю целовать её шею... касаюсь кончиком языка ушка. Лидины губы впиваются в мои, даря блаженный поцелуй. Через минуту она опять готова ко всему.

Перевернув меня на спину, Лида седлает мои бёдра. Она торопливо ловит рукой член и, я опять ощущаю влажный жар её "девчонки". Скользя бёдрами вдоль моего тела, она постепенно наращивает темп движения. Он вызывающе резок, но отрицательных ощущений не приносит. Лида выгибает спину вперёд, подставляя свою грудь, вздрагивающую при каждом движении бёдрами, моим ласковым рукам.

Её губы что то шепчут по-румынски, но в такие моменты всё понятно и без перевода.

Лида на секунду замирает, а затем, в такт набегающих волн оргазма, совершает несколько импульсивных движений, уже не сознавая происходящего. Её бёдра разрывает сладостная дрожь.

Бережно прижимаю её к себе....

Постепенно Лида начинает приходить в себя после испытанного наслаждения.

Поднимаю за плечи её тело в вертикальное положение. Сидя на моих бёдрах, Лида возобновляет ритмичные движения вдоль моего тела. Сначала робко, а потом, более уверенно и мощно.

- Ах ты дрянь.... Ты меня насилуешь! - вступаю я в сексуальную игру - Что же ты делаешь, бессовестная!

При этом я начинаю легко шлёпать её по попе. Чувствую, как она опять начинает "заводиться". Это возбуждает и меня... да так, что приходится концентрировать своё сознание на точке между бровей, что бы не кончить раньше времени.

Приходится сдерживаться, ведь это только начало....

Где-то около девяти часов утра по радио с нами связались десантники, которые уже основательно закрепились на вершине горы. Командир подразделения сказал, что у него для меня есть информация, переданная от командира нашей колонны, ушедшей на Броивицы. Наша рация не была оснащена шифратором, так что закрыть канал связи для конфиденциального разговора не представлялось возможным. Поэтому я предложил, что сам приду к ним, благо расстояние было не более двух километров. На том и порешили....

Оставив вместо себя старшим Любомира, я отправился в путь. Подъём был не очень крутой, так что менее чем за час я добрался до передового охранения десантников. Командир роты, которая держала высоту, сообщил, что наша колонна из рейда будет возвращаться другой дорогой и что бы мы её не ждали. В селе нас сменят сербы-ополченцы, которые должны прибыть в примерно к четырём часам дня, а мы, после этого должны самостоятельно вернуться на базу.

Пообщавшись ещё минут десять, я отправился в обратный путь. Идти под гору было легко, так что минут через тридцать, я был уже у окраины села.

В это время, из её центральной части, оттуда, где находился наш опорный пункт, послышалась стрельба.

Было непонятно, какими силами располагали нападавшие, но судя по интенсивности перестрелки, их было не более пяти человек. Пригнувшись и петляя между деревьями, я стал быстро перемещаться к месту боя. Перестрелка неожиданно стала менее интенсивной и мне даже показалось, что теперь стреляли только мои бойцы. Судя по тому, что пули часто "резали" по листве деревьев совсем близко, огонь вёлся как раз в мою сторону. Так что местами приходилось перемещаться ползком, что бы не нарваться по неосторожности на шальную пулю.

Спрятавшись за хозяйственную постройку одного из домов, я приготовился перебежать открытый участок сада. В это время послышался треск кустов. Осторожно выглянув за угол постройки, я увидел человека в камуфляже, перелезавшего через забор, разделявший участки. В руках он держал винтовку с оптикой. Снайпер!

- А где же напарник? Снайперы одни ходят редко. Но никого не видно. Может наши "срезали"?

Дальше, по логике, он должен был перемещаться в мою сторону, потому что от забора и до угла сарая, за которым я прятался, шла тропинка, выложенная плиткой из бетона.

- Сука! А ведь пожалуй тебя можно взять живьём! - решаю я.

Встав за угол и наметив линию удара прикладом автомата, я приготовился. Секунды ожидания... Уже слышно тяжёлое дыхание. Шаг, ещё шаг... пора!

Бью по дуге прикладом. Он врезается со всего маха одним концом в скулу врага, а другим - в горло. Снайпер не проронив ни звука, плашмя завалился на спину.

В это время я обнаруживаю второго противника, который, видимо отстал от первого и оставался невидимым за кустами. Он уже успел перелезть через забор и поднять с земли автомат, но на пару секунд замешкался, стоя ко мне спиной. Время замедляет свой бег и становится противно вязким. Словно во сне вижу, как албанец начинает поворачиваться. Дальше срабатывают инстинкты. Мои руки сами направляют ствол автомата, туда, куда надо, а палец нажимает на спусковой крючок. Краем глаза замечаю, как медленно кувыркаясь в воздухе летят в сторону гильзы, выброшенные затвором моего автомата.... Неожиданно время принимает свой привычный бег. Попал!! Второй противник, как и первый, лежит без движения.

Достав из кармана кусок капронового шнура, плотно связываю снайперу руки, предварительно перевернув его на живот.

Достаю из кобуры, висящей на его боку пистолет.

- "ТТ", китайский "ТТ" - зачем-то констатирую сам себе вслух.

Отбрасываю в сторону снайперскую винтовку, а сам, инстинктивно пригнувшись, иду ко второму поверженному врагу. У него агония... Одна пуля попала рядом с сердцем и, скорее всего, повредила крупные сосуды. Вторая - в скулу... в точку соединения нижней челюсти с верхней. От этого всё лицо его перекошено. Частое мерцательное дыхание, это считай "кранты".

Громко кричу: - Анджей, Ивко... Любомир! Не стреляйте!

Через пару минут слышу из-за кустов голос Анджея:

- Командир! Это ты?

Ещё через минуту запыхавшийся Анджей уже рядом со мной. Он бегло осматривает плоды моих трудов и после этого сообщает:

- В Лиду попали!

- Убили????

- Нет вроде...

Последние слова я услышал уже на бегу.

Лида была жива. Встав на колени и нагнувшись к лицу, спросил:

- Как ты?

- Рана не очень опасная... думаю выдержу.

Я чмокнул её в щёку.

- Потерпи малышка, что-нибудь придумаем!

Пуля прошла на вылет сантиметров на пять ниже левой ключицы. На выходе она видимо задела кость лопатки. Лида дышала тяжело, но сознания не теряла.

Так или иначе, ранение - есть ранение и сил у Лиды было немного. Надо было что-то предпринять для её срочной эвакуации в госпиталь. Вдруг я вспомнил, что к десантникам должен был скоро прилететь вертолёт с боеприпасами и пищей.

- А что, если с ним отправить Лиду!?

В это время Анджей привёл к дому очухавшегося снайпера. Я буквально озверел, когда опять увидел его. Схватив за ножку стоявшую рядом с крыльцом дома лёгкую табуретку, я в ярости ударил ею пленного по голове. Он рухнул на землю.

- Тварь... Настругаю ломтями! - едва сдерживаясь прорычал я.

Затем плюнув и страшно матерясь пошел в дом к рации.

Десантники подтвердили, что в течение получаса они ожидают прибытие уже вылетевшего вертолёта. Я объяснил возникшую ситуацию.

- Нет вопросов - сказал командир десантников - Конечно. Как только разгрузим вертолёт, сразу направим его к вам. Только не тяните, готовьте раненного.

Сев на стул рядом с рацией я ощутил в душе гнетущую пустоту.

- Как же так! Почему её?

Хотя рассуждать об этом было совершенно глупо. На месте Лиды мог оказаться любой из нас и нечего "размазывать сопли".

Посидев ещё с минуту, я вышел из дома. Рядом с Лидой, лежащей в тени дерева на вынесенном из дома матраце, сидела Ева.

- Где остальные? - спросил я её.

Ева кивнула за дом.

- Разбираются со снайпером...

За домом я увидел вражеского снайпера, закинутого через небольшую лавочку вкопанную в землю и Анджея, который со всего маха лупил его по заднице крышкой разбитой мной табуретки.

- Бред какой-то... Зачем??

В чём дело, я понял, только подойдя ближе. Анджей, ударами крышки сломанной табуретки уже почти забил в задницу пленного одну из её отломанных ножек. Тупая ножка шла плохо, поэтому Анджей остервенело лупил по её концу, едва торчащему из задницы албанца.

- Анджей прекрати..! Хватит, я сказал!

Было ясно, что после такого, пленному конец.

- Добей его и кончено дело.

Анджей откинул остатки разбитой табуретки и с досадой плюнул.

- Командир, пока он ещё не подох, дай я ему устрою "банный день"!

- Нет, не надо. Ивко, давай "скафандр".

Ивко ушёл, а через минуту вернулся из дома с полиэтиленовым пакетом. Он одел на голову, пока ещё дышащего пленного, пакет и, выжав из него воздух, плотно прихватил его на шее скотчем.

В это время послышался звук приближающегося вертолёта. Через минуту он уже прошел над нами в сторону вершины горы, на высоте метров трёхсот. Мы побежал готовить Лиду к транспортировке.

Минут через двадцать вертолёт скользнув вдоль горы завис над селом. Пилоты, увидев нас среди домов спустились ниже, а затем, выбрав удобное место зависли в метре над дорогой. Положив Лиду на брезент, мы бегом донесли её до открывшегося в борту вертолёта проёма и, с помощью борт-стрелка, загрузили внутрь.

Я поцеловал Лиду в высохшие губы.

- Не грусти! Как только нас сменят, я сразу же прибегу к тебе в госпиталь.

Она улыбнулась и, слабо сжав на прощание мою руку, кивнула головой.

Вертолёт взмыл в небо, а затем клюнув носом, начал набирать скорость...

Примерно через час десантники сообщили, что связывались с ополченцами, которые должны были нас сменить и что они от нас максимум в шестидесяти километрах.

Настроение было "никакое". Все стали собирать своё имущество, упаковывать и грузить в джип. Закончив дело, мы сели под дерево возле дороги, где ещё совсем недавно лежала Лида и предались безделью.

Ивко изучал трофейную снайперскую винтовку, разобрав её на куске брезента, а остальные, привалившись к стволам деревьев, дремали.

- После возвращения - начал Анджей - Если дадут неделю отдыха, съезжу домой к родне. Посмотрю, как там и что.

- А где родня живёт? - поинтересовался я.

- В Легнице. Город небольшой, но очень красивый. У меня там мать, сестра и племянник. Кстати, у племянника скоро день рождения. Я ему обещал купить розового кролика в подарок.

- Розового кролика? - переспросила Ева.

- Да, розового. По окрасу он похож на сиамского кота. Его спина и бока розоватого цвета, а иногда немного отдают в бордовый. Племянника звать Янош и у него был уже такой кролик, но какие-то сволочи натравили на него бойцовую собаку. Она его просто разорвала. Жалко... Янош очень плакал.

- Какая жестокость! - грустно произнесла Ева - Мерзко убивать беззащитное животное.

- Такие вот теперь стали люди.

Любомир, приподнявшись и встав на локоть вдруг сказал:

- Анджей, когда поедешь домой, возьми меня с собой. Если твой племянник будет хорошо меня кормить и поить пивом, то я согласен ему заменить кролика. Я даже могу трахаться, как кролик.

Он вскочил на четвереньки и, сорвав зубами несколько травинок, принялся их жевать, при этом быстро двигая бёдрами, изображая трахающегося кролика. Все заржали, а Любомир оскалил зубы и... почему-то залаял. Его небритое лицо с оскаленными зубами под камуфлированной панамой, скорее напоминало Бармалея, нежели кролика.

- И меня возьми... крольчихой – смеясь предложила Ева и тоже стала бегать на четвереньках рядом с Любомиром.

Вмешавшись в разговор, я шутя предложив Анджею никого не брать с собой, потому что если наших бойцов показать в его родном городе, то половина его жителей просто разбежится.

Все опять грохнули со смеху...

Я поймал себя на мысли о том, что идиотизм ситуации, меня почему то совершенно не раздражал. Всё правильно! В идиотских условиях, на чужой идиотской войне, скорее всего так и бывает. Просто нужен был повод, для того, что бы снять напряжение. А какой – неважно.

Насмеявшись, все постепенно погрузились в дрёму.

Вставая, я случайно звякнул автоматом по фляге с водой. Все тут же настороженно подняли головы.

- Всем "розовым кроликам" отдыхать! Я на пост...

Шагая по обочине дороги, я направился к окраине села. По моим расчетам до прибытия смены оставалось примерно часа два-три и спешить, собственно, было некуда.

- Ничего... всё будет хорошо - подбодрил я сам себя.

Хотелось, что бы оно так и было.

---