Нас с тобою изгнали из рая

…НАС С ТОБОЮ ИЗГНАЛИ ИЗ РАЯ

Мягкий теплый неяркий свет заполнял комнату. Звучала тихая печальная музыка, входила в меня, вливалась широким потоком, растекались по телу блаженство и успокоение. Я сидела, поджав под себя ноги и упершись подбородком в валик дивана. Мне было хорошо.

А музыка лилась печально, и голос пел тоскливо, о том, что ему одиноко и страшно в этом мире. И мне тоже почему-то стало одиноко и страшно, и прокатилась дрожь по всему телу, засосало в груди, сердце заколотилось бешено, словно желая разбить решетку ребер и вырваться наружу.

Он положил руку мне на спину. Рука была теплой и тяжелой. И тепло разлилось по моей спине и мне снова стало тепло и уютно.

Я всегда боялась глядеть в чужие глаза так близко, я боялась глаз, читающих мысли. Но сейчас я пересилила свой страх. Я повернулась и пристально посмотрела в его глаза. Они мерцали, отражая свет, свет лившийся изо всех щелей, свет, который излучали стены и потолок. Свет собрался, сфокусировался в его глазах, и глаза эти светили только для меня. Он молчал, дышал тихо и медленно, словно берег каждый глоток воздуха, попавший в легкие. Все так же молча он провел рукой по моим волосам, я зажмурилась и покорно прижалась щекой к его ладони. Я превратилась в кошку, подставляющую голову и спину под ласкающие руки, выгибающую дугой позвоночник, мурлычущую блаженно. Я  придвинулась еще ближе и положила руку ему на плечо.   И он понял меня.

Мой позвоночник пронзило острой струной, мягкая дрожь прошла по всему телу. Он припал к моим губам, как путник, изможденный ходьбой по безводной пустыне и измученный жаждой, припадает к источнику.   Не хотела сопротивляться, полностью отдаваясь ему, его объятиям, поцелуям, окунаясь в море страсти.

А потом мы просто долго сидели обнявшись, прижавшись тесно, слившись, и слушали, как рыдает и бесится за окном дождь, рычит гроза, царапает когтями по стеклу голодный ветер. Мы не пустим дождь к себе. Он так одинок, как бесконечно одиноки мы. Лишь мы одни в ледяном и чужом мире.

А музыка лилась, сплетались звуки, и я встала тихо, потянула его за руку. Я снова утонула в его объятиях, зарылась лицом в его волосы, ощущала на щеке его дыхание.   Мои ноги подкашивались, не в силах выдержать тяжесть блаженства и влечения. И он понял меня без слов. Ведь за весь вечер мы так и не произнесли не слова. Ничего не сказали друг другу. Это было просто ни к чему. Говорить не надо.

Теплая рука скользнула по моей груди, никчемная теперь одежда давно валялась на полу бесформенным комом. И лишь цепочка с подковкой на моей шее. Он осторожно взял ее в зубы, потянул. Я таяла, растворялась, сливалась с музыкой и дождем,   стонущим за окном. Руки мои бесцельно блуждали по его спине, гладили тугие мышцы.

Он целовал меня в живот, руки осторожно, дрожа провели по внутренней стороне моих бедер. И я поняла, что не могу ему отказать, ведь я сама так этого хотела. Он снова заглянул в мои глаза – его взгляд был печален и серьезен.

- Ты действительно этого хочешь?

- Да? А ты разве нет? – беззвучно ответила я.

- Не знаю… - отвечал его взгляд.

- А что будет потом? – спросила я так же неслышною.

И потом лился одинокий свет и иступлено царапал костлявыми пальцами по стеклу дождь. И мерцали его глаза. И я, обезумев от нежности и любви, принимала его ласки. И мысли мои текли плавно и лениво.

Боли я не почувствовала. Этой сладкой и трепетной боли первого падения и первородного греха.

- Мы согрешили – говорили его глаза.

- Знаю, - ответила я, - отвечая на поцелуй.

Голова кружилась, и всё, казалось мне, тоже сошло с ума – и это дождь, и неяркий свет, заливавший комнату. Меня пронзила непонятная дрожь, тело от затылка до кончиков ног напряглось, изогнулось дугой, и по щекам моим потекли теплые слезы. Он нежно слизнул одну слезинку. Одинокую горечь прощания с прошлым.

«Это было февральским утром,

Нас с тобою изгнали из рая.. »

И прерывалось дыхание, и грудь рвалась на куски, не умея сдержать рывки сердца.

Я тонула в его глубоком прерывистом частом дыхании. Я стала его частью. Мы. Оно. Оно бесконечно одиноко. Зачем все это? Завтра я проснусь и пожалею обо всем. Или проснусь и ничего не вспомню. Ведь сны имеют обыкновение забываться. Но почему мне так хорошо сейчас?

- Ты любишь меня? - я сама удивилась своему немому вопросу.

- Любви нет. Или я в нее не верю. Но разве тебе было плохо?

- Нет… Хорошо…

- И это главное. Не думай ни о чем. Все пройдет.

- Ты скоро уедешь и забудешь меня, - шелестя губами, сказала я и заглянула в его глаза. Еще миг и я сорвусь вновь в их бездонные провалы, источающие мягкий теплый свет.

- Не думай об этом… Будь сейчас со мной…