В процедурной

Дмитрий со вздохом, опираясь на трость, вышел из кабинета хирурга. Рентгеновский снимок лишь подтвердил то, что было ясно еще вчера: кость в колене треснула. Единственное, что утешало, это то, что полноценного перелома не получилось.

Юноша еще раз вспомнил дикую боль, когда на пути его сильнейшего удара  по  воротам встала нога защитника. Ощущение было такое же, как от столкновения с бревном. Дмитрия даже передернуло. От гола, соперников, это, правда, не спасло, но теперь это довольно слабое утешение. Значит, летнюю сессию придется завершать в гипсе. Хорошо еще, что остался только один экзамен.

Аккуратно опираясь на трость, Дмитрий вошел в процедурную, где не сразу решился прервать оживленную беседу двух медсестер. Наконец, они все же снизошли до него. Старшая (лет сорока - сорока пяти) равнодушно просмотрела направление, велела снять брюки и ложиться на кушетку.  

Сделать это оказалось не так-то просто. Каждое движение давалось с болью, хоть врач и частично снял ее, выкачав шприцем из колена почти целый стакан накопившейся в суставе крови. Сестры даже не пошевельнулись, чтобы помочь ему. Старшая переписывала сведения из направления в журнал, а младшая готовила гипсовый порошок и замачивала бинты. Ей, видимо, было около  тридцати (с точки зрения восемнадцатилетнего юноши весьма прилично), но что-то в ее несколько полноватой фигуре притягивало взор Дмитрия, и это не могла ослабить даже боль в ноге.

Наконец, юноша устроился на кушетке, и медсестра зашла к нему за ширму. Умело взялась за работу, накладывая гипс на всю ногу. Дмитрий был несколько озадачен: трещина только в колене, при чем здесь вся нога? Но эта мысль тут же исчезла, поскольку внимание юноши переключилось совсем на другое.

Женщина, стоявшая к нему спиной, наклонилась чуть ниже, чтобы было удобнее работать, и Дмитрий увидел под коротким белым халатом простенькие трусики. Сестра не оборачивалась и не отвлекалась, накручивая мокрые бинты на ногу и пересыпая их порошком гипса.

Дмитрий тут же забыл про боль и все связанные с ней прошлые и будущие неприятности и не сводил глаз с крепких ног женщины и ее стареньких трусиков, плотно обтягивавших пышную попку. Очевидно, дешевая материя, когда-то, видимо, бывшая даже голубой, за несколько лет подверглась бессчетному количеству стирок, поскольку кожа ягодиц слегка просвечивала сквозь нее.

Но самое замечательное ожидало Дмитрия через пару минут. Сестра слегка пошевелилась, принимая более удобное положение, и ее крепкие белые ноги, до этого плотно сомкнутые, немного раздвинулись. Между ними на узкой полоске материи обнаружилась небольшая дырочка: или женщина забыла ее зашить, или ткань порвалась совсем недавно.

Буквально в полуметре от себя юноша увидел миниатюрный участок той части тела, которую женщины со времен прародительницы Евы прикрывают хотя бы фиговым листком. Дмитрий стиснул зубы и покрылся испариной.

Много лет тайком он вырезал из газет и журналов изображения обнаженных и полуобнаженных женщин, будь то скульптуры, картины и даже карикатуры из «Крокодила». Старался не пропускать ни одного выпуска «Клуба путешественников» в надежде, что покажут какие-то дикие племена, где люди (в том числе женщины) ходят без одежды (и иногда ему везло, хотя он не мог предвидеть, какая свобода нравов начнется через несколько лет в отечественном кино и на телевидении).

По ночам он дежурил у окна со стареньким плохоньким театральным биноклем, который еще в далеком детстве случайно нашел в песочнице. Вначале этот оптический прибор помогал ему непременно быть командиром при игре в войну, а потом начал служить совсем другой цели. Очень редко, если в соседнем доме неплотно прикрывали шторы, ему удавалось мельком увидеть женскую грудь, а два раза даже попку, и до сих пор воспоминание об этих событиях волновало юношу. Однако все это было, по существу, нереальной и далекой абстракцией, и теперь все прежние наблюдения сразу теряли ценность, когда так близко от него оказался этот маленький кусочек живой манящей женской плоти.

Сверстники вокруг постоянно хвастались многочисленными победами на любовном фронте, а Дмитрию пока сказать было нечего; в таких беседах он предпочитал с умным видом отмалчиваться, напуская на себя таинственность.

Все это за доли секунды промелькнуло в голове юноши, пока  он  с  жадностью  рассматривал чудом открывшиеся ему таинства: складку кожи и пару сантиметров темной щелки. Он почувствовал, как его трусы уже буквально разрываются и вот-вот треснут от могучего напора.

Однако женщина все так же спокойно продолжала возиться с гипсом, хотя вряд ли не видела выросший перед ее взором бугор. Ее нога плотно прижималась к кушетке, и юноша незаметным движением опустил руку, до этого покоившуюся на животе, и слегка коснулся ее. Несмотря на прикосновение к ноге, сестра продолжала работать как ни в чем не бывало.

В голове Дмитрия помутилось, и он был не в силах удержаться от следующего шага: он мягко погладил женскую ногу, лишь где-то в глубине души удивляясь собственной смелости. Сестра даже не оглянулась. Тогда юноша начал мягко водить ладонью по ее ноге, с каждым разом захватывая все большую и большую площадь. Вот он добрался до края трусиков и остановился, скосив глаза на женщину. Она уже закончила работу, но по-прежнему стояла наклонившись, упираясь руками в кушетку.

-Я на пятнадцать минут в магазин сбегаю! - вдруг раздался голос старшей.

И Дмитрий, и женщина одновременно вздрогнули от неожиданности. Через несколько секунд юноша услышал, как вторая медсестра вышла, а затем раздался глухой звук захлопнувшейся от сквозняка двери в процедурную.

Его рука, замершая у границы трусиков и так и остававшаяся там все это время, снова пришла в движение. Он уже понял, что женщина не имеет ничего против такой ласки, но все еще колебался. Наконец, тяжело дыша, он погладил мягкие полушария через материю и, услышав блаженный вздох, все-таки рискнул протянуть руку между немного расставленных ног и пальцем через дырочку коснуться расширившейся щелки. Юноша почувствовал, как по всему телу женщины пробежала мелкая дрожь. Медсестра переставила ноги, и теперь между ними хватало места не только пальцу, но и всей ладони. Дмитрий через трусики прижал ладонь к святая святых женщины и почувствовал, что там все размякло. Словно тесто, и буквально пышет жаром. Один палец так и оставался на открытом участке, и юноша ощущал, как щелка с каждой секундой наполняется волшебной влагой.

Он стиснул зубы и все ладонью устремился в дырочку трусиков. Раздался треск рвущейся материи: старенькая ткань не выдержала такой атаки. Наконец-то Дмитрий смог сжать в своей ладони это чудо природы. Ему показалось, что его рука оказалась в мыльной пене, по которой ладонь заскользила легко и свободно, лаская замершую в блаженстве женщину.

В конце концов, и ей, видимо, наскучило пребывать в такой пассивной роли, и она мгновенным движением стянула с Дмитрия трусы, выпустив на свободу измучившегося узника. Юноша почувствовал ласковые прикосновения мягких женских рук к его твердой плоти и внимательно наблюдал за священнодействиями девушки, умело колдовавшей с его игрушкой, еще не знавшей не только женской ласки, но даже распространенной утехи других подростков и юношей. Теперь он полностью погрузился в новые для себя ощущения.

А женщина продолжала мягко поглаживать истекающий прозрачным соком кол, размазывая по нему всю влагу. Но вдруг резко обхватила его, и с ее губ сорвался нежный стон. Ее рука быстро задвигалась вверх-вниз, и у Дмитрия окончательно помутилось в голове. Через несколько мгновений он не смог больше сдерживаться. По всему телу промчалось настоящее цунами блаженства, так же отличавшееся от смутно припоминаемых из сновидений, заканчивавшихся запачканными неизвестным составом трусами, как кипяток от родниковой воды. Фонтаном взметнулась ввысь мутная жидкость, но женщина успела скрыть извержение под остатками бинтов.

А Дмитрий продолжал ласкать и гладить ее, словно в угаре. Женщина протянула свою руку, обхватила его ладонь, подтянула поближе к пульсирующему бугорку, которого юноша не мог видеть, но чувствовал излучаемую им страсть. Она с силой несколько раз нажала пальцами юноши на этот волшебный бутон, и этого оказалось достаточно. Она громко застонала, извиваясь всем телом, и не отпускала его руки, все так же плотно прижимая ее к своему тайнику.

Постояв так несколько секунд, она, наконец, отпустила его ладонь, выпрямилась, подняла полы халата и мгновенно сняла свои старенькие трусики, стоя спиной к юноше. На долю секунды перед ним промелькнула роскошная попка, которую он так толком и не рассмотрел.

Женщина придирчиво осмотрела порванные трусики, усмехнулась, швырнула их в урну, а потом помогла юноше одеться и выйти из процедурной. Она загадочно улыбалась и по-прежнему молчала. Дверь захлопнулась, и Дмитрий медленно побрел по коридору. Только сейчас он вспомнил про сломанную ногу.

г. Новочебоксарск, май 1997 г.