Идеал Искушения Художник

«Идеал Искушения»

«Художник»

23 июля, вторник.

Этим утром собрался туман. Воздух пропитался тяжелой влагой. Даже асфальт кое-где был мокрым. Несмотря на лето, этим утром люди жались под свитерами. Как всегда поутру гуляет гул от работающих предприятий. Люди идут, съёжившись, тихо уставившись в землю.

Дворники уже метут улицы после вчерашних, а особенно ночных гуляний. По городу слышится равнодушное шорканье метлы  по асфальту.

Это было раннее утро. Одна из дворничих чувствовала некоторое напряжение, будто она была предметом осияние в эту секунду. Сколько раз она не оборачивалась, на нее смотрел в упор один и тот же парень. У него был пристальный, пронизывающий взгляд. Она не выдержала и, подойдя, в наглую спросила:

- Кто вы?

- Денис, - ответил он (это тот самый, см. «Идеал искушения» - «Жестокое наслаждение»), - ты очень красивая. Как тебя зовут? – он сказал это так естественно, что желание ругаться отпало. Она вся как-то опустилась и стала добрее. Его голос словно ласкал тебя, укрывал теплым одеялом.

- Октябрина.

- Что ты делаешь на этой улице?

- Работаю, а ты кто?

- Фотограф. У меня даже есть своя студия. Тебе быть моделью с таким красивым лицом.

- Я тоже мечтаю быть моделью, - поделилась она.

- Пойдем ко мне в студию?

Ей не хотелось скидывать гипнотическое состояние – она подала руку, пошла с ним.

Его студия находила на берегу моря. Она была огромна. Её убранство никак нельзя было назвать минимумом, но и богатым  дизайном тоже. Однако, подметила Октябрина в этих комнатах и коридорах -  везде по-разному встречалось лишь одно изображение женщины. Откровенные снимки этой дамы украшали каждый угол.

Их путь оборвался на кухне, где радушный Денис предложил бедной девушке кофе. За эти минуты он словно запечатлел в своей памяти каждую черту ее лица: оно было прекрасно симметрично, близко посаженные глаза блистали поразительной зеленью, прямой ровный носик, переходил в тонкие собранные губки и идеальный подбородок. Щеки на свету отливали так, будто сорванные яблоки. Золотые локоны волос вились ниже плеч.

Денис не смог дождаться конца  трапезы и стал фотографировать девушку в ее рабочем одеянии: полосатая замызганная рубашка была заправлена в большие ей черные твердые от вчерашней грязи брюки, далее следовали  полупорваные кеды. Уж слишком это разнилось с настоящей Октябриной.

Наконец подав ей руку, он проводил девушку в основную комнату, где он начал свое ремесло. Снова его голоса заставила, а точнее слегка подтолкнуло к раздеванию. В ее лице при этом не было выражения кокетства  и заигрывания,   а только наивно смеющееся. После последнего кадра Денис притушил свет.

Октябрина лежала на софе для съёмок. Он подошел к ней. Когда Денис до нее дотрагивался, он не был похотлив, его глаза будто хотели утонуть в этой девушке. Он легонько, кончиками пальцев коснулся  соска.   Грудь поступила, как воздушный шарик, словно надулась , а сосок  стал чёрным. Ладонь сильнее покатилась по ее телу. И только где-то у бедра она  ненароком вздрогнула. Денис подхватил Октябрину на руки и  отнес в громадную спальню, в комнату с крошечными окнами, в которые то и дело попадали брызги прибоя. Она была составлена из двух цветов: белого и голубого. Октябрина погрузилась на снежную простыню.

Ладони Дениса обхватывали нежные шарообразные груди, от чего они твердели как мячи. По торной коже Денис скользил вниз, сделав два витка у пупка, он прошел мимо лужка и обнял бедра. Прежде чем повторить, он погладил ее ступню и вконец растопил Октябрину. Его поцелуи медленно прокатились до талии. Вдруг он вытянулся, его тело потерлось о ее бедра – Октябрина  сбилась в дыхании. Он продолжал целовать ее кожу, беспрестанно  и все энергичнее разминая ягодицы девушки. Он склонился над ее лицом.

От ласковых движений парня ее бросило в полудремоту, ее грудь наполнилась доверху, позади она ощутила крылья. Их губы сцепились сами собой. Она страстно обхватила его, и они покатились по кровати, лобзались. Миг безумия прошел.

Он манипулировал ее попкой. Будто скульптор придавал форму глине. Когда он прикасался до спины, то ягодицы словно сжимались в кулак, расслаблялись.

Важно было, чтобы каждая молекула его почувствовала такую же. Это был танец ласки.

Если бы Денис захотел, то Октябина отдалась ему. Однако Денису не нужен был полный контакт. Именно эти трения заставляли кровь биться как волны в море и выбрасывало адреналин, шевелящий нервные окончания. Он достигал экстаза минуя оргазм.

Отстранившись, он отрешенно уставился в потолок, частое его состояние. Денис слышал шуршание одежды и девичья шаги, стук деверей. Октябрина ушла еле волоча от удовлетворения ноги. Но только отвёл глаза от потолок, как увидел ту самую женщину с фотографий. Она была старше его, но ему, несомненно, нравился ее крупный стан с широким бюстом – истинная русская женщина  с пышными русыми косами и большой улыбкой. Она знала последовательность: фото, а затем любовь. Именно любовь, ничего не изменилось в его ласках, кроме их слов.

- Я тебя люблю!

После таких нежностей Денис закрывал глаза…

Денису никогда не удавалось проснуться самостоятельно. Вот и на этот раз его разбудили шумные крики из соседней гостиной. Он укрылся подушкой, но крики весело и громко спорили о чём-то вместе с его любимой. Укутавшись покрывалом, он прошлёпал  в ту комнату. В ней собрались его друзья.

- Любитель нежностей идет!

- Да как вообще можно жить без секса? – высказал возмущение другой.

- Вот я, - взял слово третий, - когда смотрю на девушку захлёбываюсь слюной, мы ложились в постель. Ну прелюдия это ладно, а вот когда я все ближе и ближе к ней не могу сдержаться. Ну как?!

- Вам этого не дано! – махнул рукой Денис. – Вы знаете…

24 июля, среда.

На ночь фото студия закрывалась, а Денис спал дома. Ему уютнее было в его небольшой комнатушке. Видно летом лучи солнца будили парня, или звуки родителей, собиравшихся на работу. Поэтому Денис вставал часов в семь. Чтобы окончательно оклематься, он с минуту оглядывал утреннюю улицу. Промозглая, туманная, хмурая погода не ушла. Около их дома стояла лишь одна красная Audi.

По обыкновенному порядку далее он шел умываться, одеваться и уже, придя в себя от наступившего нового дня, выходил к родителям, спешащим на работу. Но через десять и двадцать минут их сборов не слышалось. Денис тихонько заглянул в их спальню – обнявшись супруги спали (обнявшись?!).

Денису вдруг опять бросилась в глаза та единственная машина, однако около нее, облокотившись, курил высокий брюнет.

Денису было не интересно, кто он и почему родители устроили себе выходной, к восьми он обычно выходил, поэтому уже пил кофе с сыром. И все же поглядывал сквозь тюль на разговаривавших людей: парень и девушка – и все возле той самой Audi.

Со свойственной наплевательностью он подхватил на ходу ключи и запер дверь. Они жили не низко, на шестом этаже. Денис же не спешил. И вновь на площадке второго этажа он столкнулся с парой из красной машины. В руке парень держал видеокамеру и микрофон. У Дениса не было сомнений – телевизионщики. Долго они смотрели на него, пока тот не скрылся за лестницей.

Странное событие было не в меру загадочным, дабы заинтересовать Дениса, он выбросил его из головы. Первым делом он зашел на почту, там парня уже ждали. Для него почта стала таким же рутинным занятием, как и умывание. Каждый день ему приходили письма, и каждый день он приходил в одно и тоже время и распечатывал их.

Обыкновенно в это время он оказывался единственным клиентом. Однако сегодня он там заметил отрешенного юношу, пристально изучающего столик.

Это был брюнет с некороткими волосами, прилежно расчесанными, что часто высказывает витиеватый нрав  человека. Он был не смугл, а загорел; это шло к его карим глазам. Этот  тёмный фон слегка разбавляла белая футболка. Денис любил белый цвет. Парень не атлетического, но и не пикнического телосложения – стройный. Привлекали его широкие мужественные скулы и не разросшиеся брови (что редкость), они не сгущались над веками, это открывало лицо.

Денис отвлёкся на свои письма. Но чем больше он распечатывал, тем больше портилось его настроение. Без исключения писали: «Слишком откровенные… Это не искусство… наша публика не готова увидеть такие работы, делайте менее обнаженные натуры». «Каждый человек в нашей публике только и жаждет увидеть такие работы, но боится, что о нем подумают другие, которые ничем не отличаются от него и думают также. В этой стране никогда не будет сексуальной революции! »- гневался про себя Денис. Даже мокрый пейзаж был приятнее этих гадких писем.

Дениса привлек грустный взгляд парня, уж слишком у него было  суицидальное настроение, он словно пытался впасть в литоргический сон. Наверное, именно такие же пропущенные,   никем незамеченные люди влекли Дениса, а их к нему. Он подошел к парню.

- О чем грустишь? – спросил Денис.

- Пустяки.

- Меня зовут Денис.

- Антон, - они пожали друг другу руки

Денис обладал внешней красотой и всеобщим обаянием: Антон согласился пройти с ним в его фотостудию. По дороге Антон заметил, что его вид, красота тела интересуют Дениса. Однако еще легче парням было находиться вместе, имея схожие черты.

Под вспышками фотокамеры, улыбаясь, Антон легко скинул майку. Его тело легко поддавалось желаниям художника, который делал истинные шедевры всего лишь с куском мяса. Именно это было достижением всего человечества.

За несколько часов беспрерывной съемки и бог знает ещё за какое бессонное время Антон устал. Дойдя до кровати, он бросился  в постель и погрузился в грёзы. Денис замер в кресле напротив парня, всматриваясь в точеные линии тела Антона.

Спустя ещё два-три часа, около полдня, их положения не изменялись. Однако Денис захотел почувствовать эту шёлковую тонкую кожу. Стянув покрывало, он поклал ладони на попку Антона. Это было прекраснейшее античные возвышенности. Руки Дениса иногда попадали в пах. Средь бёдер рос хвостик Антона. Он медленно выходил из своего укрытия. Прощупывалась каждая мышца, что придавало больше возбуждение обоим (Антон проснулся, но прерывал Дениса). Парень перевернулся на спину. Рука прошлась по гладким членам, вызвав неровное дыхание и блаженное наслаждение, и коснулась напряжённого древка. Кожа на нём казалась порвётся в любой момент. Денис лишь обхватил мошонку и отпустил в тот же момент, но стоило видеть, как Антон изогнулся в этот миг! Расправив волосы Антона, Денис провёл по его лицу. Только проведя по губам, Антон захватил пальцы Дениса и поцеловал их, они погрузились в его рот. После поцелую их тела сомкнулись.

Простыни сворачивались  и слетали с кровати. По комнате разнёсся лёгкий телесный запах мужчин, он был нежный. Слышались причмокивания, когда  губы отстранялись от тела. Руки бродили где попало лишь бы ощущать партнёра, пока возбуждение не отпустило в негу.

Недолго прохлаждаясь Денис в развалку подошёл к окну и, заложив руки за голову, уставился в море. Оно притихло после их экстаза, а во время безумств поднимались высокие волны, набегали и хлестали по окнам белой пеной и каплями.

Денис не считал  время, которое он тратил на такое забвение. Обернувшись, он увидел только смятую постель- Антон ушёл.

Спустя два часа в студии делать было больше нечего: Денис проявил фотографии, даже убрался и долго вспоминал Антона. Так, немного за полдень он оказался в приёмной отца. Последний всё решил посетить рабочее место отца. Однако Денису немного не повезло: Глеб в это время принимал важного гостя поэтому перед ним раболепствовала его секретарша, Жозефина.

Она выделывалась лишь бы Денис заметил  огонь её тела, который вспыхивал  в его присутствии. Попросил Денис кофе. Уходила Жозефина с юбкой у колен, а пришла- у самых ягодиц. Однако её гладковыбритые серебристые ноги хотелось немедленно иметь  в своих руках. Поклон для подачи кофе был чрезмерным, груди слегка продвинулись вперёд в блузе и источали сексуальный гормональный аромат. Денис возбудился. После такого приёма ему нужно было уже не горячее кофе, а холодноё пиво.

Жозефина не унималась. Что у неё упало на пол, она специально сбросила. Оголившиеся прозрачные трусики доконали парня. Его кисть дернулась в момент обнажения и едва не металлическим холодом для Жозефины задела бедро.

Девушка , не разгибаясь, обернулась к нему. Она не выражала возмущения. Её взгляд был поддет дымкой и она будто пыталась скрыть стыдливую улыбку. Ответ Дениса был аналогичным. Он взял её за руки и усадил к себе на  бёдра лицом к лицу. Плавно, тщательно переваривая каждую пуговку, он расстегивал блузу. Она с бюзиком слетели не пол. Теперь он мог обласкать , едва не всасывая, эти серенькие точки на грудях. Жозефина же чувствовала парализующую щекотку.   Она не ждала указаний и сама снимала с него рубашку. Наконец он кинул её на своё волосатое тело. Жозефина не противилась, но шепнула Денису: «Здесь нас могут увидеть». Единственное, что он вопрошал мимикой- Что делать? Она поволокла его в уборную.

Инициативный парень опускался на колени; молния на юбке зажужжала; сползли трусики. Половые губы жаждали соеденения с устами Дениса. Мощный язык парня задевал самые тонкие струны возбуждения девушки.

Когда он поднимался, её пульс учащался вдвое, предчувствуя момент проникновения. Готовая девушка раздвинула шире ноги и нетерпиливо начала возиться с ремнём Дениса. Тот же сморщился от этой мысли и бугорок у него опустился; он неожиданно для неё оттолкнул Жозефину к стене!

Видно девушка сильно ударилась; подхватила вещи и , вылетая, крикнула : «Педик! » Это не обидело Дениса, ведь его сношение с Антоном не более чем ласки, и не повлияли бы на настоящие половые сношения. Тем более это был гневный запал, что Денис мог перенести.

С кем бы он не проводил время, кувыркаясь на своих белоснежных простынях, но любил он одну ту женщину с крупным станом, свою музу, Еву (так её звали). Именно эта фото сессия проходила каждый вечер в студии.

Особенно ему нравилось. Когда она играла роль античного изваяния. Лишь часть тела её выходила на свет. Бюст закрывало покрывало, спускающееся до пола. Свет падал. Освещая равномерный бронзовый загар.

-Сегодня меня соблазнила секретарша моего отца. Она была прелестна, но захотела большего.

Она покачала головой на эти детские слова и продолжала позировать.

Прелесть Денис находил и в классике. Её чудные пахнущие лугом волосы покрывала фуражка, чуть-чуть скрывающие низ кожаные трусики, завершали колорит кожаные куртка  и сапоги. Ева еле держалась на тяжёлом мотоцикле. Пол отливал так. Как будто был залит кровью, и довершало фон голубое небо. Акцент ставился на полуоткрытых грудях. Это два кусочка двух шаров, приглашающие заглянуть дальше.

-Ты девственник? – спросила его Ева.

-Почему ты спрашиваешь?

-Если нет, то почему ты боишься секса?

Денис возмутился:

-Я не боюсь, но мне не хочется моё наслаждение.

Он был всё же ближе к художникам, но бог дал дар фотоискусства. Последней в этой сессии была сцена в «Эдеме». Ева , усеянная разноцветными фактурными листиками, возлежала обнажённой на зелёном-презелённой траве, что придавало её телу особенный оттенок первозданности. И снова нечаянно упавший на место схождения бёдер листок придавал бурные фантазии.

-А если не боишься, докажи! Докажи! – требовала Ева.

В Денисе заснул художник, задели его самолюбие. Вспышки прекратились. Он нагло высвободил для себя место между ног. Склонясь, он резко и дико, смотря на Еву. Впихнул… Дабы та не трепыхалась, он обхватил её запястья своими сильными руками.

Ева будто испугалась: не пускала его довольно даже не глубоко. Денис усилил удары до болезненных. Мускулы работали на пределе. Через несколько минут Дениса разбил разряд оргазма.

Но он не думал им наслаждаться. Словно насильник он обтёр…первой попавшейся тряпкой, и только грубо, уходя, сказал: «Закроешь! »

У Евы не осталось желание чувствовать  удовлетворение. Все чувства пожрал слёзный комок, остановившейся в горле. И не было ничего мягкого, чтобы уткнуться и разрыдаться. Так она и осталась лежать в сконфуженном состоянии смятения…

25, 26 июля.

Денису было достаточно сна, чтобы забыть временную ярость. И не работая, Денис умудрялся находить дела, забивавшие день до отказа.

Слух о ласках Дениса проник до подвалов, под конспирацией проходило много молодых людей, желавших получить максимальное расслабление и удовлетворение. Они свободно позировали Денису.

Не имея отказов у моделей, менеджеры престижных журналов, союзов. Домов мод писали одно и тоже. Однако Денис не шёл на уступки этим консерваторам и бился в закрытые двери.

На два дня Денису пришлось отключить  все телефоны в студии, потому что их звон слышался беспрестанно. Ева хотела найти встречи с Денисом. Но либо приходила, а он уходил, либо он ей просто говорил «нет».

Еве хотелось искупить вину, но Денис не принимал от неё известий. Теперь она для него опошлела, упала с алтаря.

Ночь с 26 на 27 июля.

День близился к заходу, голубоватая темнота уже покрыла набережную. Денис со своим другом только закрывал фото студию. Мирно они обсуждали сегодняшних моделей, Денис строил планы, а друг подбадривал, чтобы не бросал слать письма, а вдруг заметят. Но тут, проходя мимо особняка, «кричащего» даже ночью друг спросил:

-Чей это дом?

-Если бы я знал всех людей, кто покупает участки на набережной…,-иронично заметил Денис.

-Он сверкает даже во тьме, видно, что он стоит не один десяток тысяч евро!

-Богатый. Да и ладно.

Другу повезло, он жил близко к воде. Они разошлись. В такие сумрачные часы Денис любил думать, размышлять. Что-то доказывать самому себе.

Ему показалось странным, что в это время кто-то ещё ходит по этим тропам у набережной, непопулярным у народа, когда услышал   быстрые шарканья позади. Внезапно глаза затмила рябь, тело пробила лихорадочная слабость – Денис упал: неизвестный шарахнул чем-то по шее! Без перерыва посыпались удары. Денис не видел обидчиков, а лишь иногда их обувь. Чаще казалось, что удар прилетал из ниоткуда. Не хватало для них места: кто-то бил по почкам, в грудную клетку, по позвоночнику. Но главное место – пах. Наконец толпа отступила. Однако одно чудовище  не вдалеке что-то говорило:

-Мы не просто тебя избили, отомстили за своих любовников. Это были парни и девушки, чьих любовников ты совратил! Как-то раз захотелось мне трахнуть мою девку. До тебя всё было хорошо, но тут она меня оттолкнула. Ей захотелось ласки! Я не знаю этого, а она без этого не хочет! Я её там чуть не убил! Месяц я вымаливал у неё прощения, но не смог. Во всём виноват ты!

Денис уже распластался на тропе, потому что от ломящей боли не мог подняться. А парень всё ходил и причитал.

-Как тебя зовут,-спросил Денис.

-Игорь.

- Это не я увел её у тебя. Я только дал ей то, чего она не может добиться от твоего невежества!

- Но я не умею!

- Помоги подняться,- этой просьбой Денис предлагал помощь. Игорь выполнил её.

В студии Дениса Игоря поражало всё: он посмеивался, замечая голых баб, возмущался, видя свою девушку, плевал ан парней. Он провёл его в спальню. Игорь сел в невысокое кресло. Денис слегка коснулся его белых мягких волос. От этих заботливых поглаживаний Игорь млел.

Нагловатая улыбка говорила: «Вот ты какой! »- но разрешающая - выразилась на его лице, когда Денис стягивал с него одежду.

Игорь оказался по истине боровом: широкие плечи были равны бёдрам, отчего живот выпячивался мощной мускулистой массой. Кожа у него была ровная, как водная гладь, без пор. Он представлял Титана, не влезавшего в кресло.

Мерно они прошли до кровати. Щурясь от удовольствия, Игорь повиновался Денису. Однако его рука схватила Дениса за запястье, когда последняя скользила к паху по внутренней поверхности бедра. С него спала пелена. Но Денис сказал:

- Тебе же хочется познать?

Игорь недоверчиво вновь упал на простыню. Не зря. В самом скрытом уголке его тела пылала пустынная жара. Мошонка растягивалась, ч… едва пульсировал. Денис пополз выше. Сложно было охватить махину, живот Игоря, ладонью, да он от возбуждения ещё и сопротивлялся, пока не стало слышно сопения Игоря. Денис нарочно играл с пупком, Игоря беспрестанно бил заряд, когда парень погружался в него.

Плечи всё ещё были напряжены, но расправились под лаской Дениса. Он поднял руку Игоря и облезал далеко не сладкий палец нового друга… В заключении они сплелись в узор и в теплоте друг - друга уснули…

Ночью Денис всё равно просыпался от голода и полумраке поедал шоколад, который сохранял его стройность. Вдруг до него донёсся шум хлопнувших дверей студии, а вскоре и шуршание в спальне. Пробираясь не спеша, скорее с любопытством, нежели страхом, он приоткрыл дверь спальни и увидел Игоря с  девушкой. Она явно была довольная его плавными, дающими почувствовать всю глубину, движениями. От усилий они потели, но чмокания их возбуждали всё больше! Однако не потерял своих мужских качеств: в нём сочеталась грубость и нежность.

Утро 27 июля, суббота.

Денису снились облака и вот под конец одно из них ласково поцеловало, и повеяло знакомым ароматом. Денис ту же открыл глаза, зная, что его студия не запирается. Сквозь дымку он различил пшеничные волосы своей музы. Губы сами вытянулись в трубку. Она ему ответила…

Эпилог.

Если бы Денис выбрал другой Идеал Искушения, то мир потерял бы ещё одну частичку красоты, и Денис не пошёл бы далее Оксаны (см. «Идеал Искушения/Адреналиновая страсть»). И если вы считаете, что Денис педераст не добитый, до значит нашей стране до сексуальной революции ещё далеко. Это единичный Идеал Искушения, но очень красивый…