сон эротический роман. Тематика: Эротические.рассказы

С О Н"

Роман в тёх частях.

Часть первая. "Детство"

<<Глава 1>>

Я член. Уже не молодой, хотя и старым себя тоже не назову. Моего хозяина зовут Александр. Я- же его называю просто Сашка. У нас с ним отличное взаимопонимание. И я его никогда не подводил… Ну, почти никогда. Его глазами я смотрю на мир, его ушами я слушаю звуки, носом вдыхаю аромат духов девушек и цветов, а языком общаюсь с людьми. В общем, мы с ним одно целое.

Он меня называет "Дружок", и это правда. Я  настоящий друг. Хотя он часто надо мной подшучивает, говоря про меня своим приятелям : "Он, как плохой оратор – встанет, покраснеет и молчит!" Или: "почему член глупый? Да потому что у него голова с дыркой!"  Его друзья , Сашкины, ржут, хотя мне кажется , в глубине души они ему всё же завидуют… Меня эти приколы конечно задевают, но я никогда не подавал виду и не опускал голову. А сейчас, когда многое уже позади, я решил, оглянувшись назад, вспомнить нашу жизнь и изложить её , так сказать, на бумаге. Сразу хочу всех предупредить – если кто-то, вдруг, в этих записях случайно себя узнает, или ещё какой конфуз выйдет, - не серчайте , милостивые господа. Обидеть кого, я и в мыслях не держал, упаси боже! А как видел, как слышал, как чувствовал, то и поведаю вам с радостью. А начну , конечно, про себя…

Я реалист и всегда смотрел на вещи открыто. Природа наделила меня красивым ровным телом с большой головкой. Головка , моя гордость. Меня даже некоторые дамы "Головастиком" называли… Но, обо всём по порядку.

Младенчество, ясли, садик и младшие классы я опускаю в своём повествовании, т. к. ничего примечательного в этом возрасте не было. Меня абсолютно не интересовали девчонки. А если и играли в какие-то игры, то всё сводилось лишь к тому, что они разглядывали меня , иногда трогая. Одна даже попыталась за меня дёрнуть, но Сашка вовремя дал ей кулаком в ухо. Она заплакала и сказала, что теперь не покажет свою письку. Вот испугала! Чего мы там не видели? Вот так…

В пятом классе, когда мы уже учились в школе, кто-то из ребят  принёс в класс фотку, на которой была сфотографирована голая тётка. У этой тётки были большие сиськи , и пучек черных волос между ног. Фотка была так замусолена, что особо-то ничего нельзя было разглядеть, но ребята с восторгом разглядывали её, закрывшись в туалете. Скажу честно, на меня она не произвела никакого впечатления, хотя я почувствовал, что сердце Сашки стало биться быстрее… кто-то из ребят сказал, что у нашей уборщицы, тёти Нади, такие же большие сиськи, мол он сам их видел когда она переодевалась в своей кладовке… Где-то  через месяц мы и сами смогли убедиться в этом. А было так… К нам в школу привезли установку делать флюорографию и установили её в одном из классов. На проверку вызывали каждый класс по очереди, причём девочек отдельно, а мальчиков отдельно. Когда пришла наша очередь, мы поняли почему такое разделение. Дело в том , что флюорографию делают грудной клетки и поэтому надо было по пояс раздеться… это был подарок судьбы. Дело оставалось за малым. Для того, что бы подглядеть в окно, нужно было залезть на дерево, которое, росло у школы, как раз напротив этого самого окна. Ребята, кто посмелее , полезли. Сашка же, внимательно осмотрев дерево, и оценив свои возможности, решил не рисковать, а попытать счастье у замочной скважины. И он как в воду глядел. Те, кто залез на дерево, были тут же пойманы завучем. Их отвели в учительскую и проработали. Сашка же с Колькой благополучно добрались до класса и стали пытаться заглянуть в замочную скважину. Хотя , честно сказать, через неё им практически ничего не было видно. Вдруг кто-то громко окликнул их:

- А вы что тут делаете? Ишь , бессовестные, подглядывают. Вот я всё вашей классной руководительнице скажу!

Ребята испуганно обернулись. Перед ними стояла тётя Надя, уборщица. Она строго погрозила им пальцем и постучала в дверь. Раздались шаги, щёлкнул замок и дверь открыл молодой доктор, который и делал эту самую флюорографию. Он пропустил в класс тётю Надю, внимательно посмотрел на ребят и прикрыл дверь. Да, да, прикрыл, а не закрыл на ключ! Колька осторожно приоткрыл её. Щелка была маленькая, но ребята боялись привлечь к себе внимание. Они заглянули в класс… То, что они там увидели, заставило встрепенуться даже меня! Тётя Надя  стояла у стола, на котором лежала её одежда – голая! Нет , на ней была юбка, но верх был полностью открыт! Её огромные груди без поддержки лифчика висели, как две большие дыни. Внизу у этих дынь были, словно нарисованы пятаки. Причём , размером они были почти как чайные блюдца и коричневого цвета. А из самой их середины торчали, как колпачки от ручек – соски… Уборщица стояла с отрешенным видом, казалось, не замечая никого. Вдруг из-за ширмы аппарата вышел доктор и пригласил её войта за ширму. Потом он вдруг резко повернулся к ребятам и жестом позвал туда же… Они , тихо ступая, словно на охоте подкрадываясь к зверю, подошли к ширме, от которой их отделял какой-то метр. Но это был самый трудный метр. Вдруг они услышали странные звуки, доносившиеся из-за ширмы. Такие звуки издавал Шарик, соседский пёс, когда лакал, из миски суп … Любопытство перебороло страх, и ребята заглянули за ширму. То, что они там увидели, потрясло всех нас троих. Уборщица стояла на коленях перед доктором, который, держа её обеими руками за уши, двигал её головой к себе, от себя, к себе, от себя. Тётя Надя издавала чмокающие звуки. Её глаза были закрыты, а из уголка рта текла слюна… И, вдруг, когда она в очередной раз отклонилась, у неё изо рта выскочил его член. Скажу честно, он внушал  уважение своими формами и размером. Доктор обтёр его о лицо уборщицы и снова вставил ей в рот. Теперь он стал двигать задницей , в такт движений её головы, вернее действуя на противоходе. Иногда она подавалась в его сторону головой, он , словно шпагой, вонзался ей в горло, от чего её сиськи, до этого мерно покачивающиеся, на секунду останавливались, а потом столкнувшись, начинали беспорядочно метаться по её телу… Вдруг доктор застонал, весь напрягся и,   задрав голову, начал судорожно дёргаться. Уборщица замычала и как корова стала трясти головой пытаясь освободить её из рук доктора… Через несколько секунд он её отпустил.   Она резко дёрнула головой, в сторону и из её рта выскочил и повис уже не такой большой его член. Она поднялась и повернувшись, практически наткнулась на  Сашку с Колькой. В её глазах они увидели испуг, а изо рта на подбородок стекала какая-то жидкость. Уборщица что-то промычала и замахнулась рукой, но ребята, словно очнувшись, пулей вылетели из класса. Забежав в туалет на третьем этаже, они , тяжело дыша, молча смотрели друг на друга. Ещё несколько минут, приходя в себя, они жестами показывали какие огромные сиськи , и какой член только что видели.

- Нет, ты видел? Ну и буфера! – восторженно сказал Колька, - А как он её драл, у меня аж встал!

- Кто встал? – непонимающе спросил Сашка.

- Кто, кто, конь в пальто! Х.. мой встал! – и он выразительно посмотрел на свои брюки, из которых что-то торчало, - пойду подрочу. Хочешь, пойдем вместе?

- Да я не знаю. – Ответил Сашка и покраснел.

А что тут сказать, если он меня руками никогда и не трогал-то. Ну когда в туалете писал или мылся – это не в счет. Да , скажу мне и самому было интересно узнать что это такое "подрочить"? Ведь  после всего увиденного я почувствовал новое , какое-то странное ощущение. Яички стали какими-то тяжелыми, а низ живота странно заныл. Да и сам я почувствовал, что увеличиваюсь и мне  становиться тесно в брюках и жарко. Кровь прильнула к моей головке, и я почувствовал, что что-то вытекает из меня. О боже! В такой ответственный момент,   да ещё при свидетелях и обмочиться?! Это позор… А , Сашка, положив на меня руку, незаметно старался спрятать меня, заталкивая между ног.

- Давай , чего ты? – подбадривал его Колька уже расстегнув штаны и доставая свой член. Сашка растерянно смотрел как Колька, обхватив пальцами правой руки ствол  своего члена, стал водить его вверх, вниз, вверх, вниз… Его член был небольшого размера и практически умещался в руке. Странное, непонятное чувство охватило Сашку. И он, не отрывая взгляда от манипуляций Кольки, стал судорожно расстёгивать ширинку брюк… И вот я вырвался наружу. Эмоции переполняли меня. Мне хотелось петь, кричать, смеяться. Я чувствовал, как кровь наполняет меня, что я росту, поднимаясь вверх и прижимаясь к животу. Но в то же время какая-то странная тянущая боль резанула мою голову. Это кожица , что закрывала головку словно кольцо, стала сползать. Вернее, это головка рвалась вперед. И словно змея, сбрасывая старую кожу, вылезает из нее, так и я старался вырваться из этих оков. И это мне удалось! Кожица сползла вниз и головка полностью оголилась. Сашка тихонько вскрикнул. Но это кричал не он, это кричал я. Кричал, оповещая весь мир: "Вот, смотрите! Видите, какой я красивый?! Любите меня!" Сашка опустил руку и тихонько погладил меня. Я вздрогнул и напрягся в ожидании. Сашка обхватил меня пальцами и , повторяя движения Кольки, начал водить рукой слегка сжав меня… В это время , движения Кольки ускорились. Он весь сжался и замер, и через секунду его член стал выстреливать сперму прямо на стенку. Сашка на секунду остановился, наблюдая, как из члена Кольки вылетает сперма. Потом он, словно очнувшись, стал ещё быстрее водить рукой по мне. Когда его пальцы касались головки, я ощущал какую-то внутреннюю пульсацию, которая нарастала где-то там, внутри, двигаясь, всё ближе и ближе к головке. Вот она , уже заполнила яички… Мне казалось, что я сейчас лопну, взорвусь от переизбытка этой энергии ощущений. И я расслабился, отдаваясь этому потоку. В эту же секунду из меня, как лава вулкана, стала извергаться сперма. Ни я , ни Сашка уже не могли контролировать ситуацию. Мы с ним слились в одно целое и  название ему – оргазм!..

После этого случая Сашка старался поменьше контактировать с Колькой. Он боялся, что Колька расскажет всему классу о том, что Сашка дрочил в туалете, и что все будут над ним, Сашкой, смеяться и дразнить его.   Поэтому, как только к нему приближался Колька, Сашка тут же уходил. Но шло время, а Колька и не думал ничего рассказывать. Сашка успокоился, и они снова стали  вместе играть на переменах и после уроков.   Подходил к концу учебный год…

<< Глава 2>>

Наступило лето. Сашка один слонялся по пустому двору, т. к. все ребята разъехались. И родители решили отправить его на месяц в деревню к тетё Гале. Она была уже немолодой женщиной. Овдовев лет пять назад, муж её пьяный замерз в сугробе, тетя Галя всю себя отдавала воспитанию детей Петьки и Таньки, которые любили но в тоже время боялись её… Тётя Галя с улыбкой посмотрела на Сашку.

- У, да ты уже совсем взрослый . Вон какой  вымахал. Хорош, просто красавец, - говорила она, держа его за плечи. – Дай же любимая тётка тебя поцелует! – И она, прижав его голову к своей груди, нежно поцеловала Сашку в лоб.

От её платья пахло парным молоком и полевыми цветами. И ещё какой-то новый, странный и непонятный запах исходил от неё. Это был запах женского тела. Запах женщины, которая уже много лет  живёт без мужчины, и которая каждой клеточкой своего организма источает желание…

- Ну , давай , рассказывай, как вы там живёте? Как родители?

- Да так, всё нормально.

- Ну и хорошо, если всё нормально...

В это время в комнату вошёл Петька, тёти Галин сын. Он был хороший мальчик, только немножко простоват, хотя Сашка видел его последний раз года четыре назад, когда с мамой приезжал в гости к тёте Гале…

Петька обрадовался приезду Сашки и сразу позвал его купаться на речку… Искупавшись,   они , лёжа на песке, рассказывали друг другу разные истории из своей жизни, конечно, приукрашивая и добавляя разные эпизоды. Сашка не удержался и рассказал Петьке про случай с уборщицей. Петька слушал, затаив дыхание. И когда Сашка уже заканчивал свой рассказ, довольный произведённым эффектом, сзади из кустов раздался чей-то голос: "Хватит врать-то! То же мне , герои-любовники!"  Ребята обернулись и увидели Таньку, которая со смехом выходила из кустов. Таньке было пятнадцать лет, но по фигуре она выглядела старше. Её, уже сформировавшиеся груди так и просилась наружу из старенького платья, которое к тому же было ей явно мало. Её попка и ноги давно привлекали  внимание местных парней.

- Мать говорит :" Сходи, мол, отнеси ребятам пирожков и молока, а то они небось давно проголодались, детки-то! А они тут друг дружке врут про свои подвиги. Ой , умора! Герои-любовники, а у самих-то ещё наверное и не стоит! – продолжала Танька, при этих словах делая указывающий жест свободной рукой Сашке на трусы и осеклась, потому что в трусах предательски торчал я собственной персоной… Сашка густо покраснел и тут же лёг на живот. Петька выхватил у Таньки платок, в который были завёрнуты пирожки и банка с молоком.

- Сама дура! – огрызнулся Петька, откусывая  кусок пирожка. – Ходишь по деревне без трусов, только голой жопой , комаров пугаешь!

- Это я то без трусов? Я , с голой жопой?! А вот это ты видел?! – и она резким движением подняла платье. Нет, трусы на ней были, это Сашка увидел отчетливо. Такие с ножками трусы. Петька, проглотив пирог, поднялся.

- Саня, ну её дуру, айда купаться!

И он, быстро побежав, плюхнулся в воду и поплыл. Сашка  встал и хотел уже позвать и Таньку купаться, но заметив, что она неотрывно смотрит ему на трусы, из которых продолжал торчать я и не думая опускаться, быстро развернулся и , зайдя в воду лег на живот. Петька отплыл уже довольно далеко к излучине, где купались деревенские ребята, и остался там. Сашка посмотрел на берег и увидел, что Танька уже сняв платье, идёт к нему.

- Ох, хорошо-то  как! Вода тёплая, скажи?!

-     Да…

- А ты умеешь плавать на спине? Нет?! Хочешь, научу. А ну , давай переворачивайся  на спину. Так, хорошо. Теперь начинай работать ногами. Вот, так. Только попу, попу не опускай. Держи выше. Выше говорю! – и она  левой рукой стала поддерживать Сашкину попу на плаву.

- Вот, хорошо. Попа должна быть у самого уровня воды, понимаешь? Не ниже, но и не выше! – и она положила правую руку сверху, прямо Сашке на трусы. Да что там говорить – прямо на меня! Сашка хотел, было опуститься, но Танька левой рукой поддерживала его снизу.

- Ну, чего ты? Чего ты так нервничаешь?.. А скажи . скажи. Ну то, что ты рассказывал Петьке , ну про уборщицу. Это правда? Это было?

- Да , - с трудом выдавил из себя Сашка и покраснел.

- И у неё, действительно , были большие сиськи?

- Да , очень большие.

- И у тебя на неё встал? Ты только не стесняйся , не надо! А хочешь, я тебе свои покажу?

- Да, - ответил Сашка, а я уже лопался от нетерпения. Танька, оглядевшись по сторонам, быстрым движением сняла лифчик. Её груди были, конечно, намного меньше, чем у уборщицы, но они были  по форме не дыньки, а скорее мячики. И не висели, как у той, а практически горизонтально стояли. Пятаки на её сиськах , были маленькие и светлые, сосков Сашка вообще не заметил.

- Хочешь потрогать?

- Да!

- Только и ты мне, потом , дашь посмотреть и потрогать твою письку, ладно?

- Согласен, - ответил Сашка. И она, взяв его руку, положила её себе на грудь, и Сашка впервые в жизни прикоснулся к женской груди. Кожа была мягкой и гладкой. Он тихонько надавил и пальцы, немного войдя в неё, тут же вернулись обратно, словно она сделана из пружинки. Даже не из пружинки, а скорее из твёрдого поролона. Он провёл пальцем по пятаку вокруг соска и коснулся его самого. И тут же из норки стал вылезать сосок…

- Ну, хватит, а то ещё увидит кто! – сказала Танька, немного отстранившись и , одевая лифчик, - А теперь моя очередь. Ну что там у тебя? – И она без стеснения полезла к Сашке в трусы.

- О-го-го , ничего себе!   Да в нём сантиметров тридцать!

- Нет, только двадцать два, - снова покраснев, сказал Сашка.

- Только ? Ничего себе только! Да это не то, что у Петьки – в руку возьмёшь, да и там ищешь!

- А ты что, у него видела?

- А то, сто раз! А чего тут такого? Мы ведь в бане все вместе моемся. Мама, Петька и я.

- Как , и тётя Галя с вами моется?

- А чего тут такого? Слушай, можно его потрогать? Ну пожалуйста!  

И не дождавшись ответа, Танька стала меня гладить. А я и так еле сдерживался. И когда она наклонилась что бы что то на мне рассмотреть , я выдал такой фонтан спермы, да прямо ей на лицо.

- Дурак , прямо в лицо налил. Не мог предупредить что ли? Петька , тот всегда предупреждает.

- Как , ты ему это делаешь?

- Ну а что такого?   Я, когда в бане его мою , это ему и делаю. Да и мне приятно, ведь по настоящему нельзя.   Мать говорит: "Узнаю, если с кем переспишь – убью!" Да и сама я боюсь, что ты! А скажи, ну там в школе. То, что ты видел, ну эта уборщица, она ему… Член по настоящему в рот брала? И разве влезет-то он в рот? Вон какой огромный… Нет, ты не подумай, это я просто так спрашиваю. Вот ещё не хватало в рот его брать! Он-то, наверное, грязный и пахнет  противно?!

- Почему грязный? Совсем он не грязный. А на счет запаха – не знаю , не нюхал…

- Слушай, а давай проверим.

- Как проверим, что?

- Ну, пахнет он или нет! Пойдём в кусты и проверим, заодно и выжмемся.

В кустах Танька быстро выкрутила свои трусы и лифчик и в ожидании посмотрела на Сашку, а он, не спеша, снял трусы и стал их выкручивать. Я спокойно висел, отдыхая после излияния. Тут Танька опустилась на колени. Она осторожно взяла правой рукой меня за ствол.

- Ой, какие яички, смешные. А можно я их потрогаю?

И она левой рукой стала аккуратно перебирать яички, изредка потягивая мошонку. Я почувствовал прилив новых сил и встрепенулся. Она почувствовала моё движение и поднесла меня к лицу. Потом, прикоснувшись ко мне носом, она вдохнула мой аромат.

- А он практически не пахнет!, - восторженно по-детски произнесла она, - А можно я его  лизну?, - и она осторожно прикоснулась к головке кончиком языка. Потом провела языком вокруг головки, потом от мошонки до самого верха… Она ни как не могла решиться взять его в рот. Ей было страшно, но и ужасно интересно. А страшно потому, что она думала, нет – она была просто уверена, что как только она возьмёт этот огромный член в рот – она тут же задохнётся… Но, Сашка, уже и сам сгорающий от нетерпения, помог ей. Он взял её голову одной рукой, другой направил член ей в рот . Танька  зажмурила глаза от страха… Но, к её удивлению ничего страшного не происходило. Наоборот, ей понравилось ощущать его во рту. Ощущать этот новый , необычный запах и вкус. Его упругость и настойчивость… И она , вспомнив как сосут леденец, стала меня сосать.   И с каждой минутой, с каждой секундой, её движения становились уверенней и уверенней. И я дал ей насладиться собою. Я, ведь, после первого раза потом долго не кончаю … Разряжался я бурно , как обычно. Причём благодаря Сашке, прямо в рот Таньке, т. к. он заранее, используя метод того доктора из школы, держал её за уши. Танька , так же как и уборщица , попыталась освободится , но у неё ничего не получилось. Лишь когда из меня перестала литься сперма, Сашка её отпустил. Она отвернулась в сторону и стала сплёвывать остатки спермы, которые не проглотила.

- Ты чё, Танька, уже блюёшь? Видать пирожков объелась, дура. Ну что , Санька, пошли домой. Танька , не забудь банку и платок с пирожками!

И они пошли домой…

- Дни нашей жизни в деревне были однообразно скучны. С утра до вечера мы  проводили на речке. Иногда ходили в лес по ягоды, играли с местными ребятами в футбол. В общем, всё было как обычно… Но, вот в субботу утром тётя Галя сказала нам, что сегодня будем мыться в бане и что нужно наносить воды и заготовить дров. И мы  принялись за работу. К обеду всё было готово, и Петька позвал Сашку играть в футбол, а тётя Галя с Танькой остались топить баньку. Когда ребята вернулись домой , там никого не было. На столе они нашли записку: "Мальчики! Мы ждём вас в бане. Вещи и полотенца уже взяли, Мама"…

Петька первым зашёл в предбанник. Сашка же в нерешительности  топтался у входа.

- Ну, чего ты ждешь? Заходи быстрее, - позвал его Петька. Сашка вошел и огляделся: справа вдоль стены стояла лавка, на которой лежали аккуратно сложенные чистые вещи и полотенца… И тут Сашкино сердце ёкнуло – на стене над лавкой висели два платья, а в корзинке, которая стояла в углу , лежали два лифчика и женские трусы… Петька, быстро стянув с себя рубашку, начал расстёгивать брюки, но увидев Сашкино замешательство , остановился и удивлённо спросил:

- Ты чё? Что-то случилось, или раздумал мыться? Давай, давай! Ух , сейчас и попаримся!

И он продолжал раздеваться. В это время дверь в помывочную приоткрылась и оттуда показалась мокрая голова Таньки.

-Чего вы так долго? Болтать сюда пришли, что-ли?!

- Сгинь, дура! – огрызнулся Петька. И, быстро скинув трусы , заскочил в баню. Сашка стал снимать рубашку. Его пальцы дрожали от волнения, и он с трудом расстегивал пуговицы. Сняв рубашку, он сложил её аккуратно на лавку. Рядом с ней он положил и брюки. Ему осталось снять трусы, но это было самое сложное… Вдруг, дверь отворилась и в предбанник вышла тётя Галя. Она была совсем голая! Её распущенные волосы покрывали обе груди, но только до половины. Груди у неё были большие и красивые. Казалось, что они смотрят на него своими коричневыми глазами, в середине которых призывно торчали соски. Сашка в смущении опустил глаза и его взгляд упёрся в густую поросль черных волос. Сашка почувствовал, как вспыхнули его щёки и уши, а я стал стремительно подниматься. Сашка обеими руками быстро закрыл меня.

- Ну что же ты? Давай быстренько! – сказала тётя Галя, но он в нерешительности продолжал молча стоять, опустив голову.

- Ты что, стесняешься? Своей любимой тётки стесняешься? Ай –яй-яй , как не хорошо. Да я тебя , когда ты был маленьким, тысячу раз купала! Так что давай! – сказала она, подойдя к Сашке.

- Вот так, мой маленький, - продолжала она,   присев на корточки напротив Сашки и стаскивая с него трусы, - Ничего страшного в этом нет… - И тут она осеклась, увидев меня, когда развела Сашкины руки, и я вырвался  наружу. С гордо поднятой головой я стоял во всей своей красе у самого лица этой женщины.

- Да… - проговорила она, - давно это было… А , ты уже оказывается вырос, большой уже… Ну всё, ладно. Посиди тут несколько минуток, успокойся, а потом и заходи. А то напугаешь мне Таньку своим красавцем. Она , ведь кроме Петькиной пиписьки ничего на такого и не видела! Да… - И она зашла в помывочную, прикрыв за собой дверь. Сашка ещё минут пять приходил в себя, успокаиваясь. Потом он вошёл в баню … Тётя Галя большой мочалкой тёрла Петьке спину, а Танька лежала на полке.

- А , Санька, иди пока попарься на полочке, - сказала тётя Галя, продолжая тереть Петькину спину,- пусть грязь-то отмокнет. А потом я тебя помою.

Сашка подошёл к полке, на которой лежала Танька, но полка была короткой и места там больше не было. Он в нерешительности остановился.

- Ну чего ты? Давай, садись рядом! – сказала ему Танька, перевернувшись на спину и поджав согнутые в коленях ноги. Сашка сел, но места, всё равно было недостаточно и тогда Танька положила на него свои ноги. Сашка украдкой смотрел на тётю Галю. Сзади она была не менее привлекательна, чем спереди.   Она не была худой, но и жира у неё не было. У неё была плотная фигура и талия, которая внизу плавно переходила в попу, сливаясь с ней. Попа же у тёти Гали была большая и выпуклая сзади, но она не портила общего вида, наоборот – она манила к себе…

- Ну вот и всё, иди ополоснись… Санька! Иди теперь ты на помывку. Скоренько, ну?

Сашка сел на освободившуюся табуретку. Тётя Галя, намылив мочалку, стала тереть ему спинку. Мочалка была жесткая, но тётя Галя так нежно тёрла, что Сашке совсем не было больно. Он, уже позабыв о том казусе в предбаннике, совсем расслабился. Ему было хорошо и приятно ощущать прикосновение этих добрых и нежных рук.

- Так , а теперь вставай и повернись лицом, будем мыть спереди.

- Ма , а можно я тебе помогу?! – встрепенулась Танька, спрыгивая с полки, - я ему руки мыть буду. А то у них с Петькой руки чёрные как у шахтёров.

- Сама ты шахтёр, дура! – отозвался Петька.

- Ма, ты слышала? Он всё время меня дурой , обзывает!

- Ладно, хватит вам ругаться. Давай , иди помогать будешь.

И Танька, быстро подбежав, стала другой мочалкой тереть Сашкину правую руку… Тётя Галя, закончив мыть грудь, намыливала живот. Здесь она уже не тёрла мочалкой, а отложив её в сторону, аккуратно мыла рукой. Она, нежно прикасаясь, скорее гладила его опускаясь всё  ниже и ниже…  И вот, её рука скользнула по мне. Я мгновенно среагировал, быстро увеличиваясь и поднимаясь. Сашка хотел прикрыться руками, но правую мыла Танька , ни на секунду на отпуская, а вторую мягко отстранила тётя Галя.

- Не бойся, не бойся! Я всё помою сама, - сказала она, и подняла на него, свои голубые глаза… Сашка покорно опустил руку. Только я и не думал сдаваться. Я, продолжая увеличиваться, наливался желанием.

- Ух, ты, какой шустрый! - засмеялась тётя Галя, пытаясь отодвинуть меня, но я стоял как скала.

- И большой какой. Не то, что у Петьки, стручок сушеный! – выглядывая из-за тёти Гали, отозвалась Танька.

- А ты не суй свой нос, куда не надо! – строго сказала тётя Галя.

- Тебе ещё рано на такое смотреть. Вы помылись? Так бегом одеваться и домой. Подогрей ужин, и садитесь кушать. А мы закончим и тоже придём… Ну, живо!

Петька  первым вышел одеваться. Танька же не торопилась. Ей очень хотелось остаться, но она боялась спорить с матерью. Тётя Галя встала с табуретки и подошла к ведру с водой. И как только она повернулась к ним спиной, Танька быстро схватила меня рукой и сжала. Сашка ойкнул от неожиданности. Тётя Галя обернулась и , поняв в чём дело, шлёпнула Таньку по голой заднице. Танька с визгом выскочила за дверь. Следом вышла тётя Галя. Потом Сашка услышал, как щёлкнул засов, на входной двери и снова вошла тётя Галя. Она поставила около Сашки ведро с водой и зачерпнула черпачок.  

- Так, давай я тебя сполосну. Вот, хорошо, спинку помоем, теперь грудку сполоснём, ручки, животик. Вот так, хорошо… Ой! А вот ещё здесь осталось мыло! – и она показала на меня. – Сейчас, сейчас, мой хороший. Сейчас мы и тебя сполоснём! – И она полила меня тонкой струйкой из черпачка. Но эта водная процедура не только не охладила мой пыл,   но даже наоборот, заставила меня вытянуться по струнке.

Тётя Галя, отложив черпачок, стала нежно меня гладить, проводя кончиком  указательного пальца по моему стволу от отверстия до самой мошонки и обратно. Сашка стал прерывисто дышать, а я чуть было не кончил.

- Нет, нет, миленький, не торопись! Сейчас ещё рано, не кончай! Она, взяв Сашку за руку, опустилась на пол. Он лег рядом. Её пальцы коснулись его груди  и поскользили ниже к пупку. Потом её рука опустилась на меня. Она нежно водила пальцами по мне то вверху, обволакивая головку, то внизу, щекоча мошонку.

- Какие у тебя красивые волосы, глаза… Да , ты будешь красивый мужчина. Ох и набегаются ещё за тобой бабы… А я , я помогу тебе. А кто, кто ещё поможет, всему научит? Кто, кроме любимой тетки? Или ты меня не любишь?!

- Люблю! – тихо ответил Сашка и покраснел.

- Вижу, вижу, что любишь! - засмеялась она, сжав меня в руке, - вон какой красавец поднялся. Богатырь!… Ну,   так вот – ты должен знать о женщине всё, если хочешь доставить ей настоящее наслаждение. Говорить красиво ты со временем  и  без меня научишься. Бабы это любят , сказки слушать… Но это только в начале. А потом, потом, и это самое главное , как мужик себя в постели ведёт, как он умеет женщину почувствовать и зажечь. Баба, она ведь как уголёк – долго разгорается, но зато потом всю ночь греет!.. Поцелуй меня в губы, глаза, шею, грудь. Целуй нежно, мягко прикасаясь к каждой клеточке моего тела… Вот так, хорошо. Проведи кончиком языка вокруг соска. Ещё, ещё… Руками прикоснись. Нежно… Ещё нежнее. Хорошо, хорошо. Гладь груди. Своди их вместе, приподнимая. Так, нежнее. Целуй живот. Да… Кончиком языка еле касаясь, пройдись сверху вниз и снизу вверх. Так, да. Теперь опускайся ниже, к лобку. Ох, хорошо, молодец. Ещё, ещё… Ты должен чувствовать женщину, слиться с ней в одно целое, в один организм, в одно тело. И постоянно, словно локатор, следи за изменениями в её дыхании, голосе… И , если, когда ты целуешь женщину, или ласкаешь её тело руками, ты почувствуешь её внутренний импульс – задержись на этом месте. И помни – никогда не спеши! Сейчас опустись ниже и раздвинь мои ноги… Видишь, складки кожи, а  вокруг них волос? Это большие губы. Теперь аккуратно большим и указательным пальцами левой руки раскрой их. Здесь влагалище, оно закрыто такими же губами, только маленькими. Вверху, между большими и малыми губами расположен клитор. Нашёл? Ну такая горошинка … Ой, да, чувствую,   нашёл. К нему прикасайся   очень нежно. Он не любит грубости. Клитор, как порох для патрона, как  бензин для машины. Через него можно женщину завести с пол-оборота. Так. Теперь очень нежно прикоснись к  нему кончиком языка. Хорошо, хорошо. Проведи по нему языком, поиграй с ним, но нежно, очень нежно! Ах – ах , да … Ещё, ещё. Давай, давай! –  Тётя Галя вдруг застонала и , вращая тазом попыталась сдвинуть ноги, но Сашка обеими руками удерживал их на расстоянии, продолжая ласкать  её клитор. Сашка действительно играл с ним, то кончиком языка быстро вращая вокруг него, то, вытянув губы трубочкой, нежно всасывал клитор в рот, доводя тётю Галю до сумасшествия.   И он действительно начинал чувствовать её, принимая каждую волну, выходящую из её тела, каждый вздох, каждое движение. Его лицо было измазано в жидкости, которая выделялась из её влагалища. Он  чувствовал вкус и запах этой жидкости. И он стал, засовывая язык ей во влагалище, словно ложкой, зачёрпывать этот сок.

- Всё, всё милый, мой хороший. Всё, остановись, хватит! Ох, как хорошо! Да, и это на первом уроке, и только  ртом!.. А теперь пора дать поработать и твоему гиганту. Он , миленький, уже заждался своей очереди. Ложись на меня. Вот, хорошо. Теперь своими коленками раздвинь мне ноги, так… Но не торопись вставлять, потрись им о мою письку, стараясь тереться его головкой о клитор… Не забывай про ласку тела руками и ртом…  Хорошо, молодец… Когда у тебя будет больше опыта, ты сможешь вставлять его и без помощи рук, но сейчас помоги ему…

Я сходил с ума от возбуждения. Боже, сейчас, сейчас свершиться! Сейчас я  войду туда, войду в неё! Сашка взял меня рукой и хотел было направить, но я , скользнув по мокрым губам, быстро вошёл, нет – ворвался во влагалище, которое словно ждало меня, что бы поглотить. Так как головка у меня большая и шире ствола, я только головкой ощущал стенки влагалища,   которые, словно резиновые, расступались под напором головки, нежно её обволакивая. Я старался проникать как можно глубже, что бы полностью входить. И в один момент мне это удалось, но к своему  удивлению я почувствовал, что моя головка упёрлась во что-то. И тут же тетя Галя выставила свои руки между своим животом и Сашкой, словно ограничитель.

- Ой, миленький , нет, так глубоко не надо, мне больно.

- А я думал, что чем глубже, тем лучше, - растерянно произнёс Сашка приостанавливаясь.

- Не всегда. Это хорошо, если член обычного размера, но у тебя… У тебя , просто огромный! Так что учись им управлять. – Шептала она, делая поступательные движения тазом, словно призывая Сашку продолжить начатое дело. Сашка же, почувствовав приближение оргазма, стал с ещё большей скоростью вгонять меня в письку, при этом вводя меня лишь на половину.

- Не спеши… Никогда не спеши!

Но он уже ничего не слышал. Мощными толчками я стал выстреливать сперму ей в матку. Казалось, этому не будет конца…

- Не надо, не вытаскивай его пожалуйста. Полежи ещё на мне так немного.

Сашка, устало, положил голову , на её мокрые от пота груди. Ему было очень хорошо. "Да, это ни с чем не сравнимо! – думал он. – Никакой рукой не заменишь женщину". У него не было сил пошевелиться. Ему хотелось уснуть, уткнувшись в эти большие и тёплые груди, раствориться в них…

- Сашенька! Проснись, проснись, миленький , мой. Пора идти домой-то! - Услышал он сквозь сон  её нежный голос…

Когда они вернулись в дом , Петька и Танька уже спали. Тетя Галя поцеловала Сашку по- матерински в лоб и тихо сказала:

- Спасибо тебе… Спокойной ночи.

- Спокойной ночи. – Отозвался Петька, хотя  его глаза уже были закрыты, он спал.

Она погладила его по голове, поправила одеяло на Петьке и вышла из комнаты… А , Сашка спал, спал крепко, не зная что в эту ночь на небе зажглась звезда, новая звезда, его звезда…

А утром тётя Галя разговаривала с Сашкой так, как будто между ними вчера ничего не произошло. Она была обычной тётей Галей. Сашку это очень удивило, но он решил, что она знает что делает, а значит так надо…

Дни проходили однообразно – скучно. Целыми днями купаться Сашке уже порядком надоело, играть в футбол тоже… Но вот в один из дней к нему подошёл Петька и , отведя Сашку в сторону, хотя рядом никого не было, заговор чески стал шептать ему на ухо:

- Слушай, ты баб голых хочешь посмотреть? – и не дождавшись ответа продолжал, - Тут к нам в колхоз студенты приехали, так девки ихние голые ходят загорать, - точно говорю, сам видел, ага! Я за ними уже несколько дней подглядываю. Хочешь? Айда , со мной! – И он быстро зашагал в сторону леска, который рос на пригорке недалеко от деревни. Сашка не очень-то и хотел смотреть на этих девок, но решив что это лучше чем осточертевшее купание и футбол, пошёл за Петькой…

Они, немного углубившись в лес, остановились у зарослей кустов сирени. Где-то, совсем рядом были слышны женские голоса.   Петька, пригнувшись, подбежал к кустам и залёг около них. Сашка проделав тот же манёвр, расположился рядом… На небольшой полянке, сидя на траве, беззаботно, словно на небольшом острове, громко разговаривали три девушки. На них из одежды были только трусики. Студенткам было на вид лет по семнадцать-восемнадцать. Одна была маленького роста, полненькая с хорошо развитой грудью. Вторая , наоборот, высокая и очень худая. Грудь у неё была совсем маленькая, словно у десятилетней девочки. Третья же, самая шубутная, судя по манере разговаривать, была среднего телосложения. Её грудь уступала в размере первой девушке, но была значительно больше, чем грудь у второй. Со смехом они обсуждали кого-то.

- Да точно вам говорю, он голубой! – убеждала других третья. – Я видела, как он смотрел на Игоря на экзамене.

- Ну, это ты загнула. Мало ли кто на кого как смотрит. Всё тебе Ирка, что то , мерещится  Это  что же получается – если я на тебя сейчас смотрю, так что, по- твоему я лесбиянка? – возразила ей первая и все трое громко рассмеялись.

Точно, точно, Ирка! Ух, как смотрит. Как ни крути, а ты Надька всё. Ты теперь у нас лесбиянка. – Поддержала игру вторая.

- Ага. Значит все при деле, а вы , Светлана Игоревна так. Просто вышла погулять?!..

Тут Петька, решив чуть переместиться, надавил на какую-то сухую веточку, которая предательски хрустнула. Ребята, затаив дыхание, прижались к земле.

- О! Опять пришёл! – показывая глазами, в сторону кустов сказала Ирка. – Я говорю, новый день пришёл, а я ещё своей попке и письке солнышка не давала. Пора, значит, и трусики снимать. Потом, словно делая зарядку, помахала руками, не спеша, подходя к кустам, за которыми притаились Петька и Сашка. Она не спешила. Вставив большие пальцы рук в трусики на бедрах, она ещё медленнее стала их стаскивать. По-видимому,   она занималась спортом, т. к. снимая трусики, она наклонилась всем телом вперёд, не сгибая при этом ноги. Её  длинные волосы висели словно паранджа, закрывая обзор ребятам, которые заворожено следили за действом девушки… И вдруг, чьи-то руки крепко схватили Сашку  за воротник рубашки. Тут же он услышал испуганный крик Петьки.

- Ну что, попались извращенцы?   - Грозно смотря на Петьку и крепко держа его за шиворот, сказала Светка.

- Нет, нет! Мы не извращенцы, мы местные, - испуганно залепетал Петька дрожащим голосом. Казалось, что он сейчас заплачет.

- И не стыдно, а? – поддержала подругу Надька, держа Сашку, - сидят тут в кустах каждый день, подглядывают и дрочат!

- Честное слово, мы в первый раз. Но мы не… - осёкся Сашка, стесняясь произнести это слово.

- А ну, девочки, тащите их сюда! – Скомандовала Ирка. – Так, и что нам с вами теперь делать? – продолжала Ирка, с деловым видом осматривая ребят, словно пленных.

- Отпустите нас, пожалуйста, мы больше так не будем! – умоляюще произнёс Петька.

- Значит так. Мы тут посоветовались, и я решила. Раз вы пленные, значит, будете на сегодня нашими рабами!

Петька немного успокоился , когда понял, что бить не будут. Он даже решился просить:

- А что это значит, рабами? Что мы должны делать?

- Первое, что вы должны, это не задавать вопросов, и беспрекословно  подчиняться. Поняли? Не слышу?! – с деланной строгостью сказала Ирка.

- Да . – ответил Петька, опустив голову. Сашка молчал.

- А ты, тебя это что не касается? Или ты у нас такой деловой? А, может, ты хочешь, что бы мы вызвали милицию?!

Услышав эти слова , Петька начал всхлипывать.    Он умоляюще посмотрел на Сашку.

- Саня, ну, пожалуйста, соглашайся…

- Ладно, согласен. – тихо ответил Сашка.

- Вот и чудненько. А теперь дайте честное слово, что не убежите и будете во всём подчиняться нам.

- Честное слово. -   Быстро отозвался Петька.

- Честное слово. – Повторил Сашка.

- Отпустите их девочки. Значит, любите подсматривать за женщинами? Ну и как, понравились мы вам?

- Да, очень. -  Ответил Петька, снова успокоившись.

- А потрогать хочешь? – спросила его Надька.

- Хочу!

-           Ну, иди сюда. На потрогай. – продолжала Надька, взяв руками свои большие груди, и перекатывая их. Петька, протянув руку, тихонько дотронулся до её левой груди.   Потом погладил. Не видя сопротивления, он стал и другой рукой гладить Надькину правую грудь. Надька рассмеялась…

-          А теперь и мы хотим посмотреть, что у вас там, в штанах, так что снимаем брюки, быстро! – Руководила Ирка.   Петька спустил до земли брюки и  трусы.

- Так, с тобой всё ясно, будешь работать пылесосом!

- Кем? Пылесосом, а как это?! – удивлённо переспросил Петька.

- Потом узнаешь! – уже повернувшись к Сашке , сказала Ирка. – А ты что, особого приглашения ждёшь?

- Я не буду раздеваться! – тихо сказал Сашка.

- Не будешь? А честное слово кто давал? А ещё  комсомолец , наверное. А ну, быстро снять брюки!

Сашка , расстегнув брюки, спустил их до  колен. Понимая, что положение безвыходное он спустил и трусы. Они обступили Сашку и стали разглядывать меня без малейшего стеснения.

- Ничего себе штучка! Вот это да! Мальчик, а сколько тебе лет? – Уже совершенно другим тоном заговорила Ирка.

- Тринадцать. Скоро будет тринадцать. – смущённо проговорил Сашка.

- Тринадцать? О, боже! Да если у него в тринадцать такой аппарат, что же будет к двадцати?! – проговорила Ирка. – Слушай, а как говоришь, тебя зовут?

- Саша.

- Саша, а ты значит местный, не из этой деревни?

- Нет, я из Смоленска.

- О! И мы там учимся в техникуме, в экономическом… Слушай, Сань, а у тебя была уже женщина? Ну, ты понимаешь, что я имею ввиду?

Сашка густо покраснел, вспомнив тётю Галю.

- Да, была, но там в городе.

- А хочешь, хочешь с нами попробовать, а? – спросила его Ирка, подойдя вплотную. – Давай я тебе помогу снять брючки, вот так. А теперь трусики…

Она прижалась к нему своим телом и поцеловала в губы. Поцелуй был долгим и приятным. Сашка не сопротивлялся , а наоборот, вспомнив урок тёти Гали, стал ласкать её тело руками и целовать, целовать, целовать… Они опустились на траву. Ирка покорно раздвинула ноги, но Сашка не спешил входить в неё. Он продолжал ласкать её шею, грудь, лицо. Руками, гладя грудь, и немного трясь о её клитор. И если вначале Ирка ещё шептала что то, то уже через несколько минут, она лишь сладостно стонала. Надька, Светка и Петька, как завороженные смотрели на них, но когда Сашка начал вводить меня в Иркину письку и Ирка, вскрикнув, застонала ещё громче, Светка не выдержала:

- Да что же это такое? А мы что не люди?! А ну давай, иди ко мне! – скомандовала она Петьке, ложась на траву и снимая трусики. Петька, дрожа , от волнения, сбросил трусы и брюки и залез на Светку.

- Да не торкайся ты так. Ну, куда, куда суёшь? Дай, дай я сама вставлю! – И она засунула правую руку между собой и Петькой, который судорожно дёргая попой, безуспешно старался войти в  Светку.

- Да подожди же ты! Вот придурок , он же уже кончил! У, скотина! Мало того, что маленький, так он и кончает, ничего не успев сделать! – Зло проговорила Светка, сталкивая с себя Петьку, на лице которого светилась, блаженная улыбка. Он ни кого и  ничего уже не слышал. Ему было так хорошо и приятно, что всё остальное отошло куда-то далеко, далеко.

- Ну что мне теперь делать? – продолжала ругаться Светка.

- А пусть он, коли, не умеет работать х… , работает языком! – Подала ей идею Надька, которая давно уже сняв трусы, возбуждала себя между ног рукой.

- А точно! Слышь , ты, кролик! А ну иди сюда. – И она потянула Петьку за руку, - Я говорю, налил мне тут, целое болото сделал, а кто убирать будет? Как я теперь-то , в таком виде буду?!

-           Да я сейчас, я вытру, я быстро! – Ответил Петька и хотел, было пойти за своими трусами, что бы вытереть лобок и письку Светки. Но она , держа его за руку, усадила напротив себя между ног.

- Ты что не понял? Не вытру, а вылижу! Языком давай лижи, и чтобы ни одной капельки не  осталось!

Петька растерянно опустил голову к её лобку, на котором большими каплями лежала его сперма. Он в нерешительности остановился.

- Ну? – грозно сказала Светка и взяв его голову за волосы, уткнула Петьку лицом в свой лобок. Петьке было очень неудобно, и  он попытался поднять голову, но Светка крепко его держала. Он языком слизнул одну  капельку спермы. Она была соленоватой на вкус, но не такой отвратительной, как, например, варёный лук, от которого, если он попадался Петьке в супе, его сразу рвало. И Петька начал слизывать всё, что было на лобке.

- Вот так, молодец! Хорошо. А теперь ниже. Письку мою оближи, да как следует!

Петька опустил голову ей между ног. Его нос вошёл в какое-то углубление, которое было мокрое и тёплое. Он стал водить языком и втягивать , словно насос её  влагу.

- Давай, давай, быстрее. Да, да, да! – Стонала Светка. Она положила свою правую руку себе на клитор и указательным пальцем стала быстро тереть его. Её худое тело извивалось словно змея. Её стон переходил в рычание… И тут, она кончила…

Сашка,   помня инструкции тети Гали, ритмичными, но не быстрыми движениями , вводил меня во влагалище Ирки, которая уже успела два раза кончить. Тут он почувствовал, что кто- то целует его в попу, - это была Надька. Доведя себя до оргазма рукой, она подползла к Сашке с Иркой и стала ласкать Сашкину попу. Её язык старался вонзиться ему в анус. Сашке эти прикосновения были приятны, и  он подавался назад, стараясь сесть на лицо Надьки. Но в этой позе она не могла достать до мошонки. И тогда Сашка встал с Ирки, которая продолжала в истоме лежать на траве. Она поставил Надьку раком у самой головы Ирки и вошёл ей во влагалище сзади. Надька ойкнула и опустила  голову на руки. Сашка стоял на коленях и, держа Надьку за ягодицы, насаживал её на меня. Ноги он развёл в стороны, т. к. на траве у него между ног лежала голова Ирки…  Ирка , открыв глаза, увидела яйца Сашки, которые как погремушки в кроватке у младенца, висели у самого её лица. Она приподняла голову и хотела поцеловать их, но от движений Сашки они качались, словно колокольчики, ударяя её по носу. Ирка опустила голову и , подняв руку, взяла их в ладонь. Она нежно перекатывала их, немного оттягивая мошонку. Другой рукой она достала до клитора Надьки и начала тереть его указательным пальцем. Надька мгновенно прореагировала, громко застонав, и тут же мы с ней кончили одновременно. Сашка в экстазе сильно сжал её ягодицы. Несколько секунд он не  вынимал меня из влагалища, но Надька сама, подавшись вперед, соскочила с меня и плюхнулась устало на траву.   Я же, выскочив из влагалища Надьки, упал прямо на лицо Ирке, которая, схватив меня обеими руками, принялась  облизывать мою головку. Теперь, когда тело Надьки ей уже не мешало, Ирка приподняла голову и без помех вставила меня себе в рот. Она сосала умело затягивая меня прямо в глотку, словно пылесос… Вдруг, Сашка , аккуратно отстранил её голову и я выскочил.

- Давай отдохнём, я немножко устал. – сказал он и лёг на спину рядом с Надькой. Ирка подползла и легла рядом…

Петька, лёжа между ног Светки, продолжал вылизывать ей влагалище. Светка, уже ни на что не реагируя, пустым взглядом смотрела на  плывущие по небу облака. Ирка, приподнявшись несколько минут, наблюдала за действиями Петьки.

- Ну, хватит, кому говорю, прекращай! А то ты ей скоро до гланд дойдёшь! Ой девочки, и как же хорошо-то! – И она потянулась. Тут она взглянула на часы; - Ой, бабы, уже полпятого! Ни хера себе пообедали. Четыре часа, как обед закончился. Ну всё, ****ец, теперь этот педик прогул запишет! А за это могут и из техникума исключить.

- А мне всё равно, что он там запишет. Да мне  после того, что сегодня было, и помирать , не страшно. – Отозвалась Надька.

Сашка, уже одевшись, ждал Петьку, который натягивал брюки.

- Вы что, уже уходите? Ну ладно. Приходите ещё как-нибудь. – Помахала им рукой Ирка.

- Что значит как-нибудь? Давай  так – один день ты, один день я с ним, согласна?

- А ты, Светка чего молчишь? Что ты думаешь?

- Я? Я честно вам скажу – я боюсь привыкать к хорошему. Привыкнешь быстро, а потом, потом что делать в городе? Нет, я этого себе возьму. Он, хоть, трахает не очень, зато языком работает, нет слов!

- Ну, как  хочешь, тебе жить. Только, красавчика , этого мы и в городе сыщим, правду говорю, а?   Куда теперь он денется?! – сказала Ирка.  

- Ну и ладушки, на том и, порешили ! – заключила Надька, и они тоже стали собираться…

С этого дня скучать Сашке уже не приходилось. По субботам, когда были банные дни, у него продолжались уроки в баньке, которые ему давала тётя Галя. И ещё два раза в неделю он встречался попеременно то с Иркой, то с Надькой, которые тоже, не смотря на свой, ещё, достаточно молодой возраст, обучали его премудростям любви. Сашка уставал после этих встреч. Ему уже не хотелось ни футбола, ни речки. Он хотел только лечь и просто полежать … Но, что самое удивительное, что даже так уставая, он хотел их, его тянуло к женщинам. И чем больше он с ними был, тем больше тянуло … Петька же ежедневно уходил , на встречи со Светкой. И потом, вечером, когда они с Сашкой ложились спать, он, взахлеб , рассказывал ему о Светке.   О тех причудах, что она заставляет его делать при встречах. Он, Петька, даже показывал Сашке свою попу, на которой Сашка увидел несколько колотых небольших ранок и порезов. Оказывается Светке очень  нравилось, когда Петька её трахал , щипать его попу и колоть в неё пилочкой для ногтей. Когда же он лизал ей там, Светка сильно сжимала его уши и волосы, один раз даже вырвав клок! Она заставляла его вылизывать не только влагалище, но и анус, причём однажды она заставила его лечь на спину, а сама , расставив ноги, встала у него над головой и вдруг начала писать, грозно приказав не крутить головой. Петька покорно лежал, а она писала ему на лицо. Пописав, продолжая стоять в той же позе, она заставила вылизать ей писю. Петька покорно стал вылизывать…   Но, вдруг она вся напряглась и из её ануса вылезла большая какашка, которая тут же упала Петьке на лоб. Петька уже хорошо знал Светкины причуды и догадавшись, что она прикажет ему сделать сейчас, сам стал вылизывать ей анус. Петька уже  был в таком состоянии, что совершенно не чувствовал ни вкуса, ни запаха её фекалий…

Петька рассказывал Сашке зная , что тот его не предаст, и не будет трепать обо всём по деревне…

Так шли дни Сашкиной жизни в деревне. Заканчивался второй месяц. Однажды тётя Галя подошла к Сашке и усадив его на стул сказала:

- Я хочу с тобой поговорить … Через два дня ты уезжаешь. Я не знаю, когда мы теперь снова увидимся и на прощание хочу тебе сказать… Я тебе очень благодарна …  И последнее, а вернее самое главное… Я хочу поговорить с тобой на счёт Таньки.

Сашкино сердце ёкнуло. "Неужели она узнала о том, что было на речке?" – с испугом подумал он, а тётя Галя продолжала:

- Она хоть телом уже вроде как созрела, да в голове у неё ещё сплошное детство. Боюсь я за девку, боюсь соблазнит её какой-нибудь дебил из наших, или приезжий гусь и всё, сорвётся Танька с катушек, поёдет по рукам … Пропадёт ведь девка…

И вдруг она, вскочив со стула, упала на колени перед Сашкой и плача стала целовать ему руки.

- Сашенька, миленький мой, родной мальчик! Я тебя очень, очень прошу – помоги мне… Сделай Таньку женщиной!

Сашка с удивлением и испугом посмотрел на неё и уже хотел что то сказать, но она опередила его.

- Ты не бойся, не бойся , родной! Я всё, всё продумала. Ведь так как ты это сделаешь никто, слышишь, никто из них не сможет. Она ведь девочка нежная, ранимая. С ней же , ну хотя бы в первый раз, надо нежно и аккуратно, что бы не завял цветочек мой, девочка моя… - И она снова заплакала. Странное чувство охватило Сашку. Боль и тоска этой любимой им женщины, словно передалась и ему. Он стал нежно гладить её по волосам. "Это как же надо любить своего ребёнка, что бы решиться на такое?!" – думал он…

Вечером тётя Галя  отправила Петьку ночевать в соседнюю деревню к крёстному, Петька с радостью согласился и , вскочив на велосипед, умчался.

- А тебе Сашка, - сказала тётя Галя, - не мешало бы и попариться на последок в баньке-то. А то ведь не хорошо, домой из гостей грязному возвращаться! Баньку я уже растопила, так что иди мыться. Вот бельё чистое и полотенце возьми … Жаль только спина у меня болит что то с утра. Видать опять обострение, так что помыть я тебя сегодня не смогу, ты уж извини.

- А я? Я же лучше всех спину тру. А что нет, что ли?! – встрепенулась Танька.

- А, делайте что хотите, а я пойду, лягу. – Небрежно бросила тётя Галя, вставая из-за стола. Держась за поясницу , она ушла к себе в комнату.

- Ты не думай, я тебя знаешь, как помою?! Ты у меня будешь весь как новенький… Ну, мамка, во даёт! – бормотала Танька, собирая чистые вещи в корзинку…

Они зашли в предбанник, и Сашка стал раздеваться.

- Закрой двери на засов, так спокойнее. – Сказал он Таньке, снимая брюки.

- Конечно, конечно, Сашенька. Только я тоже разденусь, а то как же в бане и в одежде?! Она же вся намокнет, ведь правда же?!

И она начала быстро стаскивать с себя платье.

- Лифчик тоже сниму, зачем он мне?!

Сашка, раздевшись, зашёл в баню. Танька, быстро сняв трусы, заскочила следом за ним. Она схватила мочалку и хотела её намылить, но он взял её за руку и притянул к себе. Посмотрев в её красивые и наивные глаза, он поцеловал Таньку в губы. Она не сопротивлялась. Сашка, опустив руку, провёл ею по её письке. Танька испуганно отшатнулась.

- Ой, что ты, что ты? Я боюсь, мне нельзя, мамка убьет, если узнает! Ведь она мне только и разрешала Петьке в бане дрочить. А туда – убьет! Говорила Танька, чувствуя, что с каждой минутой слабеет от его поцелуев, которыми он осыпал её тело.

- Мне ведь рано туда, правда? Мы же только чуть-чуть, да?! Это ведь не по-настоящему… - Уже шептала она, безвольно опускаясь на пол. Её тело не сопротивлялось, наоборот  оно  ждало ласки, каждой своей клеточкой ловя его губы, от нежных прикосновений которых её тело пронизывало словно током. И если бы в эту секунду кто-то спросил её, Таньку: "Как твоё имя, девочка?" – Она бы не ответила, потому что уже ничего не видела и не слышала. Только стук своего сердца и этот огонь, который пронизывал её, словно кто-то насыпал горящих углей у неё между ног. И тепло от них расходилось по всему её телу… Вдруг это всё – жар углей, стук сердца, всё, собралось в один огненный шар, который стал быстро подниматься по её телу. Вот он коснулся лобка, скользнул по низу живота и замер на левой груди, у сердца. Казалось, что своим движением этот шар, как острый скальпель разделил тело Таньки пополам. Она уже совершенно не чувствовала своего тела, и не могла управлять им. Только глаза. Глаза она сильно зажмурила… И вдруг этот шар взорвался, осыпая её тело разноцветными искрами. Но она их видела, даже через плотно закрытые глаза. Это был словно салют, которым приветствовала её природа, салютуя рождению новой женщины… И тут же Танька словно провалилась куда-то. Она уже не чувствовала ни как Сашка с тётей Галей подмыл её, ни того, как они одели и перенесли её в дом …

Весь следующий день ушёл на приготовление к отъезду. Тётя Галя молча суетилась по дому, а Танька вообще не выходила из своей комнаты. Сашка чувствовал, что они не хотят, что бы он уезжал, хотя, сам он хотел побыстрее покинуть этот дом и эту деревню, потому что слишком много всего он пропустил за это время через свою душу и сердце, словно через сито. Что- то ушло и забылось, но что-то осталось там, в глубине и постоянно напоминало о себе, давя и щемя сердце…

Они простились на крыльце. Тётя Галя поцеловала Сашку  по-матерински в лоб, а Танька чмокнула в щёку.

- До свидания. – тихо сказал Сашка.

- Прощай. – ответила тётя Галя.

- Я буду ждать тебя! – крикнула уже в спину удаляющемуся Сашке Танька. А он не оглядываясь уходил по дороге на встречу новой  жизни. И ветер, резким порывом, вдруг распахнул окна в доме и пройдя его словно кинжал, толкнул Сашку в спину, словно подгоняя его туда, в новую жизнь, и унося с собой тоску одной женщины и надежду другой.

<< Глава 3 >>

- Вот что значит свежий воздух и натуральные продукты! Ты только посмотри, как мальчик изменился. Вытянулся , похорошел, сыночек мой! – говорила Сашкина мама, гладя Сашку по спине.

- Да ладно мать, не смущай парня. А деревня, это да, это ты права. Что сказать – природа! Жаль, что за работой совсем нет времени, а то махнул бы я сейчас на недельку другую тоже вот так в деревню… Эх-хе-хе. Да , ну рассказывай как там у них дела? Галька всё там же в медпункте фельдшером работает? И всё одна, или нашла себе кого?

- Одна, - буркнул Сашка сердито, представив, что какой-то чужой мужик лапает тётю Галю.

- Одна, говоришь, да … А Танька? Танька небось уже совсем большая, а ? Небось , уже в невестах ходит?! Так, глядишь, и на свадьбу скоро собираться придётся, а?! Слышишь, мать?! Я говорю по такому случаю не грех рюмочку-то и пропустить-то. А то ведь точно говоришь – живём здесь в городе, ну как в  душегубке. Ни воздуха тебе, ни продуктов настоящих. Только знаешь что работа, работа, работа … Так я налью, что ли, рюмочку-то?!

- Ишь , работничек, тоже мне… Чего спрашиваешь, если уже налил-то! Ладно, по такому случаю можно … Да, сынок, совсем забыла – я же тебе на работе путёвочку в пионерский лагерь взяла, "Орлёнок" называется. А что?! Мы тут с отцом подумали, чего тебе одному во дворе шляться? Друзья-приятели твои все поразъехались кто куда, а там и воздух и природа, лагерь ведь в лесу как ни как, да и веселее с ребятами-то…

Пионерлагерь "Орлёнок" находился в пригородной зоне , которая называлась "Серебряный бор". Завод, на котором работала Сашкина мама, выделил автобус для того, что бы отвезти ребят в лагерь. У входной двери в автобус стояла Клавдия Михайловна  Кулакова, председатель профкома завода. Она проверяла у входящих в автобус ребят путёвки, уточняя, все ли  взяли запасные носки, трусы и прочую ерунду. В самом салоне размещала всех по местам её дочь Надька, которая по манерам и активности уже ни в чём не уступала маме, что говорило, о её скором профсоюзном будущем…

Сашку она посадила на переднее сиденье, мол, что бы всё время был на глазах, предупредив так же его, что в лагере загрузит общественной работой. Сашка хотел сразу послать Кулакову подальше, но присутствие её мамы его сдерживало. Когда двери автобуса закрылись, и он тронулся в путь, Кулакова старшая помахала на прощание ребятам рукой и пошла в парикмахерскую…

Сашка, как и следовало, ожидать, по закону подлости, попал во второй отряд вместе с Кулаковой, которая сразу окликнула его у корпуса отряда:

- Никольский, не уходи далеко, ты мне скоро можешь понадобиться для общественного мероприятия!

Она специально кричала так громко, чтобы все ребята могли видеть, какой она руководитель. Все, но не Сашка. Ему было глубоко наплевать на Кулакову, вместе с её мамой и поэтому он небрежно бросил ей на ходу:

- Да пошла ты! Вон иди туда, - и указал рукою в сторону деревянного туалета, там и проводи свои общественные мероприятия, на очке!

Все ребята покатились со смеху, а Кулакова, зло зыркнув в сторону уходившему за угол Сашке прошипела:

- Ну погоди, ты у меня за всё получишь, ты меня ещё узнаешь! – и она  убежала в сторону корпуса дирекции. А Сашка, зайдя за угол корпуса, наткнулся на троих ребят, которые, втихаря,   курили.

- Привет, - сказал он, и сел опёршись спиной о стенку.

- А ты молодец. Здорово ты её отбрил! – сказал один из ребят, подойдя к Сашке и присаживаясь рядом. – Петров, можно Пеца. Это Семшов, по-нашему Сёма, а это Куликов – просто Кула. А ты, как тебя зовут?

- Никольский, а по- нашему, Ника.

Все дружно засмеялись.

- Молодец, наш человек. Будешь курить?

- Давай, - и Сашка, взяв у Пецы сигарету, первый раз в жизни затянулся. Этот год у него вообще был необычный – всё происходило в первый раз…

- Слушай, - спросил его Сёма, - а кто это за активная такая?

- А, Кулакова Надька, дура активная. Её хлебом не корми, дай поруководить, вся в мамашу.

- А мы хлебом кормить и не будем, мы её другим накормим! – Сказал Пеца, и все дружно засмеялись. Тут из-за угла высунулась голова Кулаковой, которая, скорчив ехидную гримасу, сказала:

- Ага! Вот они где, да ещё и курят! А там, между прочим уже построение…

- А ну, пошла отсюда! – крикнул ей Сёма и  стал глазами искать, чем бы в неё бросить. Но его опередил Кула. Он быстро схватил валявшуюся у его ног шишку и бросил в Кулакову. Та , ойкнув, убежала.

- Ладно, пошли, посмотрим, что там за построение такое. – Сказал Пеца, затирая носком кеда окурок в песок…

На площадке у корпуса отряда стояли ребята. Перед строем стояла женщина лет сорока, худая и в ботинках, с нелепой прической из скрученной на голове косы. В общем всё в ней уже с первых секунд наблюдения было нелепо отталкивающе. И первое впечатление не обмануло. Увидев ребят, она, прищурив глазки, зло процедила сквозь зубы:

- Наконец-то и вы соизволили к нам присоединиться. Надеюсь, мы вас не оторвали от важных дел? Фамилии?

- Петров.

- Куликов.

- Никольский.

- Семшов.

- Так вот. Говорю в первый и последний раз – дисциплина для меня святое! И если кто-то думает, что я здесь для того что бы с вами шутить, тот очень, очень ошибается! Шутить я  не люблю и никому не позволю! Запомните, за малейшее нарушение я буду строго наказывать. И поверьте, что вам это совсем не понравиться и отобьёт всяческую охоту шалить, детки!

- Точно как в концлагере. Мюллер! – пробурчал Сёма.

Ребята тихо засмеялись. Она же, резко повернувшись в сторону опоздавших ребят, быстро подошла к ним и, глядя в упор на Сёму, чётко произнесла:

- Я ваш воспитатель. Зовут меня Мария Юрьевна Леркова. И я сделаю всё что бы вы стали людьми! А теперь повторим все хором: Мария Юрьевна Леркова!

Весь отряд повторил её имя.

- Вот так. А теперь все бегом в корпус на тихий час. И чтобы ни одного звука не было слышно! Бегом марш!!! – Все ребята бросились в корпус отряда.   Сашка с друзьями тоже хотели уйти, но воспитательница, движением руки, как шлагбаумом, остановила их.

- Нет, что вы мои дорогие. Вы сейчас будете отрабатывать наряд за опоздание на построение и курение на территории лагеря. Работа предстоит большая и малоприятная. Молодцы, догадались?! Конечно, чистить туалет!

- Мы сюда не работать, а отдыхать приехали, - пробурчал Сашка. Мюллер, как потом её и стали все называть, уже хотела ему что-то ответить, но в это время к ней подошла Кулакова, которая стала шептать ей на ухо, изредка показывая на Сашку. Мюллер внимательно на него посмотрела, и от этого взгляда у Сашки всё внутри похолодело. Ничего хорошего этот взгляд не предвещал.

- А да! Теперь мы знаем кто у нас в отряде самый умный, ну ну! Так вот вы, и она указала на Пецу, Кулу и Сёму. Вы пойдёте чистить туалет. А ты Ни-коль-ский к ним присоединишься, но позже, после своего персонального наказания. Да, мой мальчик, за своё грубое поведение ты получишь сразу два наряда., - С деланной лаской, проговорила Мюллер. – А теперь все по рабочим местам, бегом!

Ребята побежали в туалет, а Мюллер повела Сашку в спальный корпус отряда. Впереди бежала Кулакова. Она услужливо открыла  перед Мюллером входную дверь. Сашка никак не мог понять, что за наказание она ему придумала, но что это будет какая-то мерзость, он был уверен, на сто процентов… Кулакова распахнула дверь в спальню девочек и с услужливой улыбкой посторонилась, пропуская Мюллера и Сашку.

- Девочки, прошу минуточку внимания. Подойдите все ко мне. – громко обратилась ко всем Мюллер.

Девчонки, многие из которых уже спали, поднялись со своих мест, и подошли к Мюллеру, которая села на стул посреди комнаты.

-Вот перед вами нарушитель. Я бы сказала злостный нарушитель порядка. А что мы делаем с нарушителями порядка?

- Наказываем. – недружным хором отозвались девчонки.

- Правильно, наказываем! Но Никольский – это не только злостный нарушитель. Он ещё и не воспитанный, грубый мальчик. Хам, одним словом. А воспитать, исправить его, сделать настоящим человеком и членом нашего общества – вот наша первостепенная задача! Так вот, что бы научить тебя уважать девочек, в наказание, я хочу что бы ты снял здесь, сейчас трусы. Да, да, да! Пусть тебе сейчас будет стыдно. Ведь тебе не было стыдно там на улице, когда ты позволил себе так грубо разговаривать с девочкой.

"Стоять голым перед этими малолетками , нисколько не смущало Сашку, это ещё пол-беды. Но вот то, что Кулакова увидит его в таком виде – эта перспектива его совсем не устраивала, ведь эта дура растрезвонит потом и в районе и в школе.

- Не надо, пожалуйста, я больше не буду!

- Ты, мальчик, наверное, ещё не понял, что я своего решения не меняю! Быстро снимай трусы, ну!? А ну, девочки, помогите ему снять трусы, если он сам так обессилел!

С этими словами она крепко схватила Сашку за руки. И тут же, кто-то сзади, резким рывком, стянул с него трусы … Мюллер отпустила Сашкины руки, приказав:

- Стоять смирно, руки по швам! Вот девочки, смотрите на него. Что , Никольский, стыдно?!

Сашке совсем не было стыдно. Он уже за это лето успел привыкнуть к тому, с каким любопытством его разглядывают девушки. Но, подыгрывая Мюллеру, он, опустив голову, тихо сказал:

- Да, стыдно!

Девчонки же, немного смущаясь вначале, явно для приличия, поняв, что им это разрешено, стали с нескрываемым интересом меня рассматривать.

- Стыдно, говоришь? Сейчас ещё больше стыдно будет. А ну девочки, дёрните каждая за его письку. Ну, кому я сказала? Живо! Девчонки в нерешительности стояли около Сашки. И тут вышла Кулакова. Она подошла к Сашке спереди и присела на корточки.

- Ну что, Никольский? Будешь участвовать в  общественной работе? – И она, схватив меня рукой стала как вымя у коровы тянуть вниз повторяя – Будешь? Будешь? Будешь? Будешь?..

И хотя она дёргала меня грубо и явно  без симпатии, я повинуясь законам природы стал быстро увеличиваясь подниматься. Кулакова от неожиданности расслабила  руку и я, просвистев у самого её носа, встал во всей своей красе, уткнувшись в пупок головкой. Все девчонки как завороженные смотрели на меня. По-видимому, они никогда в жизни ещё не видели такого красавца. Даже на лице Мюллера появилось на несколько  секунд любопытство, которое тут же сменилось обычной маской злобы:

- Так он ещё и издевается над нами! А вы чего остановились? Продолжать! Что бы каждая дёрнула. Слышали, каждая!

Девчонки по очереди, молча беря меня в руку , пытались дёрнуть, но в итоге-то получалось что они, не желая того, мне дрочили! И что меня ещё больше заводило – это то что у каждой из них было своё прикосновение. У одной ладонь была мягкая и тёплая, у другой – холодная , у четвёртой – шершавая, у другой влажная от пота. Но через каждую, каждую ладонь я чувствовал ту энергию желания, которая исходила от её хозяйки…

Девчонки проходили  около меня уже по второму кругу. И я чувствовал что вот-вот кончу. Но я уже знал кому будет предназначаться моя сперма. Когда в очередной раз Кулакова взяла меня  в руку, Сашка тихо сказал ей:

- Ты его поскрябала! Вон на головке, видишь?!

Кулакова  наклонилась, что бы проверить это и, как только её лицо оказалось на досягаемом расстоянии, я выстрелил … Струя спермы ударила прямо Кулаковой в лицо. Она хотела отстраниться, но Сашка, как бы случайно, выставил руки, в которые она и упёрлась, получая всё новые, и новые порции спермы… Кулакова плюхнулась на пол задом и заплакала. Всё её лицо, даже волосы были перепачканы в сперме.

"Ну, всё, это конец! Теперь уж точно из лагеря выгонят!" Думали мы с Сашкой… Но, к великому удивлению Мюллер спокойным голосом приказала Сашке одеться и идти к ребятам, помочь мыть туалет. А плачущую Кулакову, обняв за плечи, она увела в свою комнату, которая находилась как раз посредине корпуса между комнатами мальчиков и девочек…

Войдя в туалет, Сашка увидел ребят, которые большими щётками тёрли стены и пол. В туалете сильно воняло хлоркой. Стены и потолок были деревянными, а пол представлял собой длинную бетонную плиту, в которой было четыре круглые отверстия.   Плита эта располагалась не на самом полу, а где-то на сорок сантиметров выше. Ребятам удалось отчистить от надписей и налипшего говна уже большую часть стен. Сашка, молча взяв в руки щётку, стал ею тереть ещё не очищенную стенку.

- Ну что было? Куда она тебя таскала? – спросил Пеца.

- А, в комнату к девчонкам.

- Зачем? – удивлённо поинтересовался Сёма.

- Да, заставила перед ними трусы снять.

- Трусы?! Ничего себе шуточки. Я бы ни за что не согласился! – ответил Сёма.

- А ты много стал с ней спорить и не соглашаться, когда она послала вас туалет мыть? То-то! С этой дурой спорить, себе дороже.

- Это ты прав. – заключил Пеца., - Дура, она и в Африке дура. А что трусы заставила снимать, так и хрен с ней. Не видели, так вот вам, полюбуйтесь , девочки! – И он приспустив трико, достал свой член и стал им, словно куколкой, сгибая его пальцами, кланяться в разные стороны. – Здрасте вам, и вам, и вам. А вы что, ещё со мной не знакомы? Так пожалуйста, заходите, вот он я!

И тут в туалет вошла Мюллер. Как раз в тот момент, когда Пеца приглашал войти. Она посмотрела на его член , покорно висящий из штанов и с ехидством произнесла:

- Что, кукольный спектакль устроили? Шутить любите? Ну ничего, я вас перевоспитаю. Запомните – я работаю в райкоме комсомола, и меня ничем не удивишь!

Пеца быстро натянул трико, спрятав свой член.

- Так, проверим вашу работу… Плохо, очень плохо! Здесь грязно и здесь. Ну ничего, у нас ещё есть время до конца смены… А сейчас, живо мыть руки и в спальню. И что бы я от вас ни единого звука не слышала! И не дай Бог, если ещё кто-нибудь на вас пожалуется, пеняйте на себя!

Ребята, поставив щётки в угол, выскочили из туалета. Подбежав к умывальнику, они быстро сполоснули руки и пошли в корпус отряда. В спальне было тихо. Все ребята спали, или делали вид, что спят.

- Ничего, ничего. Мы им ещё покажем! – шептал Кула, стягивая штаны у своей кровати.

- И этой стерве , Кулаковой. У, стукачка! – поддержал его Сёма.

- Покажем, но не сейчас. – Сказал Пеца. – Сейчас нам надо притаиться, сделать вид, что мы всё поняли и осознали, а будет время, придумаем, как отомстить. Нет им прощения! Месть!!!

- Месть! – подтвердили Сёма, Кула и Сашка, ложась в свою кровать…

После тихого часа Мюллер опять всех построила и сказала, что она хочет, что бы наш отряд во всём был первым в лагере, то есть образцовым. А для этого нужно: первое – соблюдать чистоту в помещении и вокруг корпуса, второе – ходить в столовую и на другие мероприятия строем и желательно с песней, и третье – выпускать стенгазету. Тут же она стала выявлять среди ребят таланты. Двое взялись за выпуск газеты, один мальчик был выбран отрядным запевалой. Дежурных по территории решили назначать по списку в алфавитном порядке, по два человека от мальчиков и одной девочке. Председателем совета отряда, в полномочия которого входил полный контроль, за всеми работами и порядком, была единодушно избрана Кулакова…

Шли дни. Ребята из Сашкиной компании делали вид что исправились, но в тайне готовили план мщения,   ожидая только удобного случая… И вот однажды, при очередной проверке порядка в спальне и тумбочках, Мюллер, не без помощи Кулаковой, нашла у Сёмы под матрасом серебряный портсигар.

- Отлично! Значит, вот чем ты занимаешься! Ай –яй-яй. А я думала ты хороший мальчик.

- Отдайте, это в память  от моего деда осталось! – пытаясь выхватить у неё из руки портсигар, прыгал Сёма. Но Мюллер, высоко подняв руку с портсигаром, только зло ухмылялась. Сёма был худенький  и не по возрасту маленький мальчик и поэтому все его попытки дотянуться до портсигара были тщетными.

- Нет, нет, нет и ещё раз нет! – строго сказала ему Мюллер. – Ты его не получишь! Я отдам его твоим родителям в родительский день, пусть им тоже будет стыдно! – И она вышла из спальни в сопровождении Кулаковой.

- Я убью её! – плакал в  подушку Сёма. – Это ведь дедов подарок. Она же не имеет права!

- К сожалению она имеет на всё право. – ответил Сашка, сидя на кровати.

- Ладно, потом поговорим. – остановил их беседу Пеца, понимая что среди ребят наверняка есть стукач. Ведь иначе , откуда Кулакова могла так точно знать где лежал портсигар…

- А что тут думать, - начал Кула, - давно предлагаю устроить тёмную Кулаковой, а портсигар надо выкрасть. Она наверняка прячет его у себя в комнате!

- Нет, трогать Кулакову нельзя. А на счет выкрасть – это не так уж и просто, эта гадина , всё время комнату на ключ запирает! – рассуждал Сашка.

Сёма с поникшей головой сидел рядом, представляя сцену вручения портсигара родителям, и это его совсем не радовало.

- Да, выкрасть надо, но вопрос – как проникнуть к ней в комнату? – Присоединился к обсуждению Пеца.

- Стойте! – вдруг вскочил с места Кула – Стойте! А если попробовать через форточку, а?!

- Ты чё? В её форточку никто не пролезет. – Оборвал его Пеца. – Она же совсем маленькая и высоко.

- Подожди. А если всё же попробовать? Сёма может и пролезет. М мы в это время её отвлечём. – сказал Сашка.

- Чем, чем ты её сможешь отвлечь? – спросил Кула.

- Я не знаю… Хотя , хотя я могу ей стихи почитать!

- Стихи? Ну, ты даёшь! – Рассмеялся Кула.

- А что? Скажу, что специально для родительского дня готовил, что бы честь отряда отстоять.

- Ну, хорошо, а на сколько этих стихов хватит, ну по времени? – переспросил Пеца, переглянувшись с Сёмой, который уже немного воспарял духом от этой идеи.

- Да нет, ты не понял. Много стихов читать они и не разрешат, ну на празднике, а одно – это, пожалуйста, с удовольствием.

- Но одно – это совсем мало. Что там может быть? Муха села на варенье – вот и всё стихотворенье!

- А ты знаешь, что я из "Мцыри"наизусть две главы знаю, а это минут на двадцать!

Эффект превзошел все ожидания. Ребята смотрели на Сашку, как смотрят на своего любимого футболиста.

- Значит так: ты, Ника завтра после завтрака цепляешь Мюллера и Кулакову и ведешь на открытую сцену. Там их держишь как можно дольше. А мы, мы так. Сёма лезет к ней в комнату через форточку, я его страхую и подсаживаю, а Кула , стоит на стрёме. Лады? – подитожил Пеца.

- Лады. – хором ответили ребята…

На следующий день, выходя из столовой, Сашка подошёл к Мюллеру и Кулаковой, стоящим у дверей столовой и , сделав ангольское выражение лица, сказал:

- Мария Юрьевна, извините. Можно вас что-то спросить?

Та явно не ожидала такого обращения, но ожидая какого-то подвоха, настороженно ответила:

- Что у тебя, Никольский, спрашивай!

- Мария Юрьевна, вы сказали, что в воскресенье будет родительский день – это правда?

- Я всегда говорю правду, Никольский.

- Я просто вот подумал. Приедут родители, гости. Будут ходить везде и поэтому очень важно, чтобы вокруг нашего корпуса и внутри был идеальный порядок, ведь так?

- Мне очень приятно, что наконец-то и ты это осознал, Никольский.

- Да, но это, я имею ввиду чистоту и порядок , это могут сделать и конечно сделают в других отрядах тоже… Но , я слышал, что после обхода будет праздничный концерт на открытой сцене.

- Будет-то, будет, но у нас в отряде, к сожалению, нет талантов. Вы только и можете, что грубить, сорить и нарушать дисциплину!

- Что вы, что вы, Мария Юрьевна. Я долго думал над этим вопросом и решил постоять за честь нашего отряда. Потому что честь отряда для меня,   это как знамя для солдата!

На эти слова Мюллер прореагировала совершенно неожиданно. Она, словно оттаяла сердцем, а в её глазах, как показалось Сашке, даже появились слёзы. Она погладила Сашку по голове и радостно проговорила:

- Молодец! Вот , молодец какой. И как же ты решил постоять за честь отряда?

- Я, Мария Юрьевна, стихи хочу прочесть, Лермонтова отрывок и поэмы "Мцыри", а если вызовут на  бис у меня в запасе и отрывок из "Василия Тёркина" Твардовского. Но вы понимаете, прежде чем выйти на широкую публику, я хотел бы сначала  прочесть вам и Кулаковой. Для меня очень важно ваше мнение и совет…

- Молодец Ник… прости, как тебя?

- Саша. – тут же подсказала Кулакова.

- Если у вас, конечно, есть сейчас полчасика для меня,   я бы с удовольствием вам и почитал. Там, со сцены. Что бы привыкнуть немножко к сцене…

Кулаковой очень польстило, что её тоже пригласили , и она уже не злилась на Сашку…

- Ну что, всё сделали, забрали портсигар? – Спросил Сашка у ребят, прибежав на место их сборищ.

- Всё отлично! Операция прошла успешно. Портсигар лежит у неё в тумбочке.

- Не понял. – удивлённо спросил Сашка.

- А мы вытащили из него сигареты, а  положили фотку Блохина. Все  ведь знают что Сёма болельщик Киевского Динамо. Так что ей и предъявить будет нечего! Но самое главное – ты знаешь, что нашёл Сёма у неё под матрасом? Никогда не догадаешься.

- Ну не томи, ну не знаю я. Наверное устав члена ВЛКСМ или моральный кодекс строителя коммунизма?!

- Неа! Сёма у неё под матрасом нашёл х…

- Что??? – Переспросил Сашка, удивленно глядя на Пецу, который наслаждался произведённым эффектом.

- Что, что – х…! Ну не настоящий конечно.

Тут в разговор вмешался Сёма:

- Залез я, значит, к ней в комнату и стал искать. Всё перерыл – портсигара нигде нет. Сел на кровать, прикидывая, как открыть её тумбочку. Сел, значит, и чувствую, что что-то есть,   ну под матрасом. Беру, откидываю матрас, а под ним… Я сначала подумал – дубинка, ну там от хулиганов всяких…

- Ага, таких , как мы! – вставил Кула, но Пеца на него цыкнул и он замолчал.

- Так вот. Взял , значит я эту штуку в руки, гляжу. Братцы, так это ж х…! Точно, х…, сделанный , из резины, чёрный такой. С головкой. В общем, всё у него там, на месте, даже с яйцами! И здоровый , такой, точно говорю, в длину сантиметров тридцать и толстый как колбасина!  

- Ты что, его забрал? – спросил Сашка.

- Нет, что ты. Только Пеца в окно показал и обратно положил…

- Вот такие вот дела , пацаны! – Подытожил Пеца – Получается, что наша ненаглядная сама себя по ночам имеет.

- Точно! Я один раз посреди ночи проснулся, ну поссать захотел. Выбежал на улицу, а до туалета бежать не очень-то и хотелось, да и страшновато, говорят, там по ночам крысы собираются.

- Во, во ждут, когда Кула поссать придёт, что бы ему х… откусить! – засмеялся Сёма.

- Подожди. – перебил его Сашка, - Ну и что же было?

- А что было? Забежал я за угол корпуса и стал ссать. Вдруг смотрю, а у Мюллера в комнате свет зажёгся. Ну всё думаю – засекла зараза. Притаился, сижу у стеночки жду… Да, нет, ни кто не высовывается из окна. Наверное, думаю, у неё просто зачесалось, вот она свет и включила. И хотел , было уйти, как показалось мне голоса в комнате. Голоса, не голоса, а вроде как шёпот и стоны… Ну, подошёл я поближе.   До окна не достаю, да и занавески  у неё, но слышу, точно слышу – стонет она, Мюллер значит, ага. Да ещё кто-то был там с ней, ещё кто-то стонал там, точно говорю!

- Да, но если она сама себя долбит этим х…, тогда кто там был ещё и зачем? – Вопросительно посмотрев на Пецу, спросил Сашка.

- Это если она сама себя. А если не сама? – Ответил Пеца, и они поняли друг друга.

- Кулакова! – одновременно произнесли Сашка и Пеца.

- Ну, братцы, чую , что и на нашей улице скоро наступит праздник. Мы  этих сучек прищучим . Так Сёма. Ты говоришь, что у тебя есть фотоаппарат?

- Да, "Смена".

- Отлично! А плёнка тоже есть?

- Да.

- У меня возник, кажется очень даже не плохой план. Мы их сфотографируем… - радостно сказал Пеца.

- Ты чё? Там же до окна высоко, да и ночью темно. Нет, ничего не получится! – возразил Сёма!

- Всё получится, не ссы! Главное хорошо подготовиться и выпасти их! – Сказал Пеца.

На том и порешили , договорившись по очереди дежурить каждую ночь. Ждать долго не пришлось. Уже на следующую ночь,   когда Сашка крепко спал, и снилась ему деревня. Что сидят они за столом и пьют чай. Он, Сашка, тётя Галя, Танька и Петька. Танька весело смеётся, а тётя Галя ему нежно говорит: "Я очень люблю тебя, Сашенька, мальчик мой. И скучаю по тебе. Мы все по тебе скучаем…" И вдруг дверь открывается и заходит Кулакова совсем голая. Она , совершенно не обращая внимания, на сидящих за столом Сашку, Таньку и Петьку, подходит к тёте Гале, которая почему-то тоже вдруг оказалась голая и,   присев на корточки между ног у тёти Гали, начинает ей лизать письку. Тётя Галя стонет, но по лицу видно, что ей приятно. Потом Кулакова достаёт огромный резиновый член и начинает вставлять его  в тётю Галю. Та стонет ещё громче, а Кулакова поворачивает голову к Сашке и он в ужасе содрогается, потому что глаза её неестественно красные, а из открытого рта торчат огромные, как у волка клыки. Сашка в страхе вжимается в стул, а Кулакова хриплым мужским голосом ему говорит: "Вставай, вставай Ника!" Сашка, с криком вскочив, сел на кровати. Он бы и дальше  кричал, но кто-то зажал ему рот ладонью. В темноте Сашка различил очертания Сёмы.

- Чего орёшь, сдурел, что ли? Это я, Сёма. Пошли, гости прибыли. Пора начинать операцию!

Они вышли на улицу. Было тепло и тихо. На небе мерцали звёзды. Они прошли за корпус и наткнулись на Кулу с Пецей.

- Тихо вы! Ходите как слоны. – выругался Пеца. – Пора начинать. Кулакова уже у неё минут десять!

Сёма достал фотоаппарат и повесил его себе на шею. Потом Пеца и Сашка встали рядом, поставив ноги на ширине плеч, а Кула залез и встал им на плечи. Оставалось только Сёме залезть  на Кулу. И он, словно мартышка, быстро вскарабкался по ним и сел на шею Куле. Сашке было тяжело, но терпимо. Тут Сёма стал щёлкать фотоаппаратом. Он делал один снимок за другим, шепча постоянно: "Ничего себе! Вот это да! Во , дают!" Все очень хотели тоже посмотреть, что там творится, в комнате у Мюллера, но у каждого в этой операции была своя задача…

- Всё! – шепнул Сёма и спорхнул с ребят. Следом спрыгнул Кула.

- Ну не томи, говори, что видел? – Сгорая от нетерпения, подгонял он Сёму. Тот же, не спеша, прикурил сигарету и начал излагать ребятам увиденное . А было так…

Мария Юрьевна Леркова работала заведующей отделом пропаганды в райкоме комсомола города Смоленска. Не имея ни каких внешних данных, а соответственно и шансов найти себе спутника жизни, она полностью окунулась в работу, которая заменила ей и дом, и семью. Но как и любая женщина, Мария Юрьевна изредка испытывала сильное желание контакта с противоположным полом, но не имея на горизонте ни какой хоть мало-мальски подходящей кандидатуры, она лишь горько плакала, уткнувшись в подушку. И что бы отвлечься от этих пагубных мыслей, постоянно штудировала работы классиков социалистического реализма и коммунизма. За знания классиков её уважали, хотя за глаза называли воблой в юбке.   Но однажды  вся её жизнь изменилась. Она с Сашей Москаленко поехала в Вязьму, инспектировать местный горком комсомола. Их встретили очень радушно и после небольшой формальной проверки все поехали в гости к председателю колхоза Бобрику, сын которого и работал в горкоме комсомола. В колхозе их уже ждали и радушный председатель проводил дорогих гостей в клуб , где уже был накрыт праздничный стол. Мария Юрьевна была хоть и молодой девушкой, но человек принципов, и именно по этой причине водку пить наотрез отказалась. Этот инцидент вначале немного всех расстроил. Саша Москаленко даже назвал её дурой, но затем все стали пить и есть, совершенно позабыв про неё, а через час уже разделившись по парам. И только она, Мария Юрьевна Леркова, девственница двадцати шести лет, сидела за столом трезвая и одинокая. И тут , словно что то охватило её. Обида и злость, и это постылое одиночество, всё, всё соединилось и обрушилось на неё… И она заплакала. И взяв бутылку водки, налила себе полстакана и, хоть не имея никакого опыта, залпом выпила эту водку. Сначала ей было горячо, словно она выпила стакан кипятка, но уже через насколько секунд , она почувствовала, как это тепло расходится по её телу. И ей вдруг стало так хорошо и легко. И захотелось петь, танцевать, смеяться.

- Во , даёт баба! А говорила, что не пьёт. – удивлённо покачал головой председатель. И он придвинулся к ней.

- Да брось ты всё, не думай ни о чём. Всё муть , это я тебе точно говорю! Давай-ка выпьем ещё по одной.

- Дав-ай-те! – Еле выговорила Мария Юрьевна.

Председатель быстро налил ей и себе по полстакана .

- Ну, за знакомство! – сказал он и опрокинул в себя содержимое стакана. Мария Юрьевна начала пить, но закашлялась, отстраняя стакан ото рта.   Но председатель не дал ей убрать стакан, а придерживая  его, помог всё же выпить. Она хотела поставить стакан на стол, но непослушная рука, безвольно уронила его на пол. Всё вокруг плыло. Голоса и звуки слились в один общий гул, который пронзал голову. Она уже ничего не понимала и не воспринимала. Она не чувствовала , как её отнесли на сеновал ,   как раздели, как обсуждали, кто будет первым и куда, как чертыхался пьяный председатель, слезая с неё с пытаясь стереть её кровь со своих брюк,   как Саша Москаленко и сын председателя, пыхтя и вытирая пьяные рожи, по очереди трахали её  в попу, а потом вытирали свои члены о её лицо и заставляя её их облизывать. И она лизала, совершенно не понимая, что происходит, думая, что лижет мороженное… А утром, Саша Москаленко принёс ей огуречного рассола и рюмку водки опохмелиться, а она билась в истерике и кричала,   что всех их ненавидит. На что он, Саша Москаленко, сказал, что это она сама, напившись, стала приставать ко всем, а потом разделась и голая танцевала на столе. И что всему этому есть куча свидетелей. Так что ей, Марии Юрьевне Лерковой, если конечно она ещё хочет продолжать работать в райкоме комсомола, нужно засунуть свой язык вместе с эмоциями себе в задницу и опохмелившись, собираться домой … После этой истории, она возненавидела мужиков. Сначала она старалась гнать от себя это чувство, но со временем смирилась и даже стала наслаждаться своей независимостью и неприступностью. Ни как бы она не закрывалась от всех внутренне, её тело, сама природа просила, нет , оно требовало секса. Но и из этой , казалось безнадёжной ситуации она нашла выход. Через одну очень надежную подругу, которая жила в городе Риге и работала на заводе резинотехнических изделий в комитете комсомола, она заказала искусственный член … И вот, через месяц открывая посылку дрожащими от волнения руками, она достала оттуда упакованный в целлофан большой красавец член. Он был изготовлен из чёрной резины и имел все особенности настоящего мужского члена. У него была  большая головка, ровный толстый ствол, на котором видны были даже вены, и мошонка. Член этот был сделан из хорошей упругой резины, которая была  в меру  жесткой и в меру мягкой, что говорило о том, что изготавливал его явно профессионал. В упаковочном мешке лежала записка-инструкция,   которая рекомендовала, хоть резина и пищевая, разрешённая Минздравом, всё же,   перед применением, одевать на изделие презерватив …

С того дня жизнь Марии Юрьевны изменилась. Да и сама она вдруг стала приветливой и улыбчивой  женщиной, хотя её отношение к мужскому полу не изменилось. А однажды она познакомилась с одной очень милой интеллигентной девушкой в городе Воронеже, когда приехала туда на всесоюзное совещание комсомольских работников. Так получилось,   что Мария Юрьевна и Ира, так звали девушку, жили в одной комнате в заводском общежитии, куда их разместили на временное проживание. И сидя вечером они беседовали о задачах комсомола на эту пятилетку, о трудностях в решении этих задач и о героическом преодолении этих трудностей. Начали они разговор, сидя за столом, но затем переместились на кровать Иры и там , усевшись рядом друг с другом,   продолжали свой спор. И вдруг, вдруг Мария Юрьевна почувствовала непреодолимое желание обнять эту девочку, приласкать, поцеловать её. И … она поцеловала Иру в губы. Но самое удивительное что она, Ира, не отстранилась, не стала, брезгливо плюясь кричать, что Мария Юрьевна грязная лесбиянка и что ей не место в руководящих рядах комсомола – нет! Она ответила на поцелуй обняв Марию  и прижимая её к себе… Эти дни , что Мария Юрьевна провела с Ирой, Ирочкой, были лучшие дни в её жизни. Но главное, что ей это очень нравиться. А окончательно определившись со своей  сексуальной ориентацией, Мария Юрьевна стала аккуратно, ведь вопрос-то щекотливый, подыскивать себе партнёршу. И однажды познакомилась с одной очень милой дамой. Она была старше не намного Марии Юрьевны, а работала в областном драматическом театре художником-оформителем. Их дружба была долгой, пока Мария Юрьевна не застала у своей подруги мужчину. Произошёл скандал, после чего они расстались.   Мария Юрьевна тяжело переживала предательство подруги и долгое время ни на кого не смотрела, закрыв своё сердце… Но, вот, однажды, когда она поехала работать вожатой в пионерский лагерь "Орлёнок", она обратила внимание на одну девочку, которая была в её отряде. Эта девочка не имела каких-то особых внешних данных, скорее наоборот, она была обычной. Но её активность, её желание быть всегда в гуще событий, её организаторские данные, всё это нравилось Марии Юрьевне. Да и сама эта девочка, чувствуя в вожатой властную натуру лидера, тянулась к ней. А звали эту девочку – Надя Кулакова. Им было интересно вдвоём, потому что они понимали друг друга с полуслова и главное, что Надя никогда не подводила Марию Юрьевну. Так шла жизнь в пионерском лагере, насыщенная общественной работой… Наступил банный день , для их отряда. Бани в лагере не было, а мылись все в душевой, которая представляла собой большую помывочную комнату с десятком душей, расположенных вдоль стен, а раздевались все , в небольшом предбаннике.   Мария Юрьевна, оставшись в трусах и лифчике, следила, что бы девочки не баловались , а мылись хорошо. Помогала ей, как всегда Надя Кулакова, которая подходила к каждой из девочек и, внимательно осматривая, давала указания, где ещё грязные места. Некоторым она тёрла спины. Когда за последней девочкой, которая, одевшись после мытья, вышла на улицу, Надя закрыла дверь на засов, Мария Юрьевна стала раздеваться. Сняв лифчик и трусы, она взяла своё мыло и мочалку и прошла в душевую.

- Мария Юрьевна, а хотите, я и вам спинку потру?

- Ну, если тебе не трудно…

- Что вы, что вы! Совсем не трудно, даже наоборот, я это очень люблю.

Мария Юрьевна села на скамейку, а Надя, намылив мочалку, стала тереть ей спину. Тёрла она действительно, со знанием дела. Её движения были не сильными, но достаточно ощутимы. Иногда, когда она брала мочалку двумя руками, её живот и грудь касались изогнутой спины вожатой. И Мария вдруг поймала себя на мысли, что ей приятны прикосновения этой девочки. Прикосновения её рук, живота, ещё совсем маленькой груди. Мария стала гнать от себя эти мысли, но когда Надя, попросив её встать, стала нежно-нежно тереть, даже не тереть, а гладить её попу, она непроизвольно застонала.

- Вам больно, Мария Юрьевна? Ой, простите, пожалуйста. Я честное слово не хотела!

- Нет, нет. Всё нормально. Мне совсем не больно, а даже приятно.

- Так я продолжу? Тут ещё немножко осталось, только попочка и ножки?!  

И , не дождавшись ответа, Надя стала, ещё нежнее гладить ей попу. Иногда её пальцы попадали по анальному отверстию, опускались на ягодицу. От этих манипуляций Марию пронизывало словно током. И, понимая , наверное , что вожатой приятны её прикосновения, Надя, уже более смелыми движениями стала специально водить там ладонью, всё более решительно касаясь ануса. Мария, опустив голову и постанывая от возбуждения, вдруг прошептала:

- Ниже, ещё ниже…

Надя поняла, что хочет от неё вожатая , и, провела рукой по попе, коснувшись ануса, но не остановила свою руку на ягодице, как обычно, а прошла ею дальше между ног, скользнув по большим губам, которые тут же, словно по сигналу раскрылись. Надя стала водить рукой вдоль влагалища,   но с того места, где она находилась, ей было неудобно, и она обошла вожатую, встав спереди, и опустилась на колени. Мария, уже не думая ни о чём, широко раздвинула ноги и, проложив руки на голову Нади, опустила её к своей письке. Надя не знала, как это делают. Но что-то внутри её подсказывало, что надо делать. Она стала облизывать влагалище , и всё что было вокруг него. Она ещё никогда не видела так близко женскую письку. Нет, конечно, она много раз рассматривала себя в зеркале, видела маму, других девочек, но что бы вот так близко – это было в первый раз. Она разводила пальцами губы, гладила их, лизала, втягивала в рот – ей всё было интересно. Во влагалище она засунула язык, , но он был короткий, а ей очень хотелось узнать, как оно там, изнутри?! И тогда она вставила указательный палец, который беспрепятственно вошел во внутрь.

- Ещё, ещё, ещё! – Громко простонала вожатая, и Надя снова вставила палец во влагалище и  повертела им там. К её удивлению стенки влагалища были не ровные как у трубки, чего ожидала Надя, а с небольшими бугорками, словно рифлёные. Она стала быстро водить  пальцем и , через несколько минут, вожатая, несколько раз дёрнув всем телом и застонав, кончила…

Надя села на лавку рядом с Марией. Она не знала как теперь ей себя вести.

- Спасибо, ты хорошая  девочка и настоящий товарищ! Мне было очень приятно. Хочешь, и я тебе так сделаю? Ты же, надеюсь, девушка?!

- Конечно, Мария Юрьевна, я же комсомолка!

- Значит рукой тебе туда лезть нельзя. Но если хочешь я поцелую тебе там, хочешь?

- Да, очень!

С тех пор Надя  не отходил ни на шаг от вожатой. Но им было мало этих разовых встреч  в душе, и тогда они договорились встречаться по  ночам в комнате вожатой. Мария Юрьевна показала Наде своё сокровище – искусственный член и научила правильно с ним обращаться. Наде тоже очень хотелось  его попробовать, но Мария Юрьевна, как хорошая и строгая мама, категорически запретила, сказав, что девственность – это честь девушки и потерять её, значит потерять себя…

Однако, она разрешила Наде взять его, член, в рот. Надя попробовала, но ей совершенно не понравилось. Во-первых, он пах резиной, а во-вторых, был очень большой и такой толстый, что едва залез в широко открытый её рот. Вставлять же его себе в попу, как это делала вожатая, Надя не решалась из-за страха, именно по причине его размеров…

Так вот в ту самую ночь, когда ребята их вычислили, у Нади в вожатой было очередное любовное свидание, которое-то и фотографировал Сёма, сидя на Куле. А потом они с интересом слушали рассказ Сёмы, который, эмоционально жестикулируя, излагал им увиденное .

- Ну, вот и всё, теперь они у нас вот где – и Сёма поднял сжатый кулак.

- Это ты прав, теперь мы сможем сполна рассчитаться с Кулаковой, за всё рассчитаться! – тихо сказал Пеца. – Твоя задача, Сёма, отпечатать фотографии. Ты же у нас фотограф.

- Так я, братану отдам, он и сделает! Чего ты? Я ему верю как себе самому, да к тому же он в фотоателье работает.

- Только скажи ему, что бы, никому не трепал. Это наше дело и наши счеты. – сказал Сашка.

- Всё пошли спать! – вставая, позвал  ребят Пеца…

Родительский день все ребята жали с нетерпением. И надо сказать, - праздник удался. Особенно всем понравился концерт, который проходил на открытой сцене. Сашка, как и обещал Мюллеру, читал отрывок из "Мцыри". Вожатая осталась довольна его выступлением и даже похвалила Сашку родителям. А потом Сашка с мамой и папой пошли погулять по лесу. Они нашли красивую полянку и расположились на ней. Мама достала продукты домашнего приготовления, клубнику и мороженное . Сашка немного поел домашней пищи и с удовольствием принялся за мороженое.

- Хватит, сынок ! Куда столько? Оно же холодное, смотри, горло заболит!

- Не, ма , всё нормально. Ты же заешь, как я люблю мороженое.

Они ещё долго сидели на полянке, а потом Сашка проводил родителей на автобусную остановку и вернулся в лагерь. Зайдя в спальню, он высыпал содержимое сутки на кровать и, обращаясь к Пеце и Куле , сидящем на  Кулиной кровати, сказал:

- А ну, налетай, мужики!

Ребята, подойдя, разместились на соседней кровати, но не торопились начинать кушать.

- Вы чего? Давай, давай, не робей! – подбодрил их Сашка, и ребята принялись за еду.

- А моя мамаша про меня, наверное, вообще забыла. Да ей похеру, что я, где я. Рада была, что на халяву, путёвку в лагерь достала и сплавила меня! -  говорил Кула, жуя печенье.

- А я с бабкой живу. – вступил в разговор Пеца.

- А родители? – осторожно поинтересовался Сашка.

- А, - махнул рукой Пеца –мать пять лет назад умерла, а батя срок мотает.

Потом Кула стал рассказывать какой-то анекдот, Сашка смеялся, слушая, а сам думал о ребятах, о жизни. И сердце его вдруг сжались и ему захотелось крикнуть так  громко, что бы его смогли услышать едущие домой мама и папа, крикнуть им: "Я люблю вас, родные!"…

Утром, проснувшись, Сашка понял что заболел. Мама, как всегда, оказалась права, у него, после съеденных трёх порций мороженого сильно болело горло, а всё тело горело. Предупредив вожатую Сашка пошёл в медпункт, который находился в административном корпусе. Сам медпункт состоял из трёх комнат вдоль коридора. В одной комнате лагерная доктор принимала и осматривала обратившихся за помощью ребят,   в другой был изолятор, в котором стояли четыре кровати, а в третьей жила сама доктор. Хотя  по образованию она была  только фельдшер, все её называли – доктор, или Лидия Павловна Чеботарёва…

- Можно!? – постучав в дверь её кабинета, спросил Сашка.

- Входи, входи, открыто! – сразу ответила Лидия Павловна. Сашка, приоткрыв дверь, вошел в кабинет. Лидия Павловна сидела за столом,   держа в руках какую-то книгу.

- Ну что, что с тобой случилось? – спросила она,   откладывая книгу в сторону. Но взглянув на Сашку, быстро встала из-за стола.

- Ой, да ты совсем красный. Ну-ка. – И она приложила свою ладонь ко лбу Сашки. – Ну точно, у тебя же температура! Ну-ка садись на кушетку, померей температуру. – и она усадила Сашку, дав ему градусник.

- У меня ещё очень горло болит. – как можно жалобнее произнёс Сашка.

- Да? А ну-ка, покажи! Скажи А…

- А-а-а! – открыв рот и высунув язык , ответил Сашка и закашлялся.

- Да у тебя же ангина! Так, давай-ка градусник. Ого, тридцать восемь! Значит так, ты несколько дней полежишь в изоляторе, попринимаешь  лекарство, несколько укольчиков. Да, да, да! И не смотри на меня так жалостно, ты же мужчина, или нет?!

- Мужчина! – ответил Сашка.

- Вот и хорошо, как говоришь твоя фамилия?

- Никольский, Александр, второй отряд.

- Так, записала. А теперь иди к себе в отряд, собери необходимые вещи и возвращайся. Да! Эту записку отдай вожатой…

В изоляторе Сашка выбрал кровать у стены, рядом с окном. Раздевшись, он лег в кровать. "Хорошо всё-таки болеть! – думал он.- Нет не по-настоящему конечно, а так только немножко. И вот результат. Ребята там всякой надоевшей ерундой занимаются, а я сам себе хозяин. Хочу спать – сплю! Хочу ходить – хожу! И никто мне не указывает: - "Тут не стой, там не сиди, иди, займись уборкой!" Вот вам всем! – И Сашка показал в пустое окно фигу, вытянув руку. Вдруг дверь отворилась в палату вошла Лидия Павловна.   В одной руке на блюдечке она несла таблетку,   а в другой, о ужас! В другой она держала шприц.

- Так, Александр Никольский настоящий мужчина, пришло время испытания.   Таблеточку выпьешь через полчаса, ровно в девять, а укольчик, укольчик мы сделаем сейчас…

Сашке было страшно от одного вида этого, как ему показалось , огромного шприца, но он не мог отступить. Не хотел показаться трусом перед этой женщиной, которая, к тому же, ему нравилась. И он, встав с кровать, покорно стал снимать рубашку.

- Нет, нет! Рубашку как раз снимать и не надо. – сказала Лидия Павловна и звонко рассмеялась. – Трусы приспусти, пожалуйста!

Сашка догадался, что колоть она будет в попу, и хотел, было, спустить трусы, но его задел её смех над ним. Она смотрела на него как на маленького мальчика, как на ребёнка. И воспринимала так. "Так ты считаешь меня маленьким мальчиком. В сюси-пуси решила со мной поиграть? Так я тебе сейчас покажу!" – Думал  Сашка, и всё внутри у него закипало…

- Ну, чего же ты? Давай, давай! Я жду.

Сашка, делая вид, что стесняется, медленно приспустил трусы до колен.

- А теперь ложись на кровать!

Сашка лёг, но не на живот, а на спину. Ложась, он специально поправил меня, положив на живот … Лидия Павловна , с нескрываемым удивлением, смотрела на меня. Потом она, вдруг, ничего не говоря, вышла из комнаты. "Ну, всё! Пошла жаловаться. Теперь точно выгонят из лагеря!" – Думал Сашка. Но  какое-то внутреннее  чутьё подсказывало ему, что всё будет хорошо… И тут, отворилась дверь и вошла Лидия Павловна. Она подошла к окну, закрыла его на шпингалет и зашторила.

- Я ходила закрывать дверь входную на ключ. А то мы здесь, а вдруг кто-то зайдет в мой кабинет  и что-нибудь украдёт. Ведь правда могут?!

- Запросто! У нас по тумбочкам постоянно тырят. Ничего нельзя оставить, а поймать не  можем…

- Видишь, значит, я всё правильно сделала?! А теперь повернись, пожалуйста, на живот. Ты же хороший, смелый мальчик, ведь правда?!

- Говорила она, протирая ваткой место для укола.

Сашка весь напрягся в ожидании укола.

- Не надо, расслабся. Представь, что ты на море лежишь в воде. Ты был на море?

- Нет… - успел ответить Сашка, и почувствовал, как игла шприца вошла в попу.

- Ну, вот и всё. Лежи, лежи. Я хочу осмотреть твоё тело, нет ли у тебя сыпи.

И она стала, нежно прикасаясь кончиками пальцев, водить руками по Сашкиной спине, рукам,   попе, ногам. Ему было очень приятно.

- А теперь перевернись на спину, вот так, молодец! Теперь посмотрим здесь… И она, теми же прикосновениями, стала водить по груди, опускаясь всё ниже. Живот она обследовала более тщательно. Живот и лобок, на котором у Сашки уже была негустая поросль тёмных волос…

- А этот участок тела особенно подвержен влиянию разных болезнетворных бактерий и инфекций, поэтому подлежит более тщательной проверке. –

Сказала она, прикоснувшись ко мне.   Она взяла меня в левую руку, а правой стала ощупывать и надавливать, проходя от мошонки к головке… От всех этих манипуляций я быстро стал расти. Она, улыбнувшись, сказала:

- Вот какой молодец, наверное, я ему понравилась?!

- Да, - с деланной скромностью тихо произнёс Сашка.

- Так скажи ему, что он мне тоже очень нравиться. Очень красивый мальчик!

- А вы сами ему это скажите. Я что связной между вами, что ли?!

Она рассмеялась и наклонилась ко мне. Не отпуская меня из своей правой руки, она лишь чуть-чуть отвела меня в сторону и вдруг вставила себе в рот. Всё происходило настолько быстро, что ни я ни Сашка не успели ничего понять. А она уже полностью заглотила меня,   упёршись носом в лобок. Сашка думал, что сейчас она отведёт голову и начнёт сосать, как это делали другие, но к его большому удивлению, она этого не сделала. Она продолжала держать меня полностью во рту, но не  просто держать. Глоткой она делала какие-то манипуляции, что давало ей возможность то сдавливать, то отпускать мою головку. Языком она совершала вращательные движения. И даже губами у самого основания моего ствола она, словно кольцом, плотно обхватывая, водила вперёд и назад. Так продолжалось несколько секунд. Потом она немного вынула меня изо рта, и стала делать минет , двигая головой. Её губы плотным, но нежным кольцом пробегали по моему стволу, останавливаясь у головки. Язык, словно кисточка, щекотал в районе уздечки. Она двигала головой  без остановки,   лишь изредка останавливаясь для того, что бы поправить свои длинные и красивые волосы, спадающие ей прямо на лицо. Она элегантным движением забрасывала их на спину и продолжала доводить нас до сумасшествия … Ждать пришлось недолго и я, резкими толчками, стал выстреливать запасы спермы, что накопилась за это время. Лидия Павловна, в отличии от других женщин, делавших Сашке минет, не мычала и не трясла головой, пытаясь вырваться. Да Сашка её и не держал. Нет, она спокойно приняла в себя все запасы спермы. И даже вытащив меня изо рта, правой рукой слегка надавила на ствол, выдавливая последнюю капельку этой драгоценной жидкости и слизала её … Потом Лидия Павловна встала и, оправив халат, вышла из комнаты…

Лидия Павловна Чеботарева была третьим и последним ребёнком в семье. Лидочку  все очень любили и мама, и сёстры. Старшую сестру звали Мальвина, а среднюю – Нина.   А старшим , и главным в доме был отец. Когда-то на войне ему  оторвало обе ноги. Молодой и красивый парень в одночасье превратился в убогого никому ненужного калеку. Его невеста, обещавшая ждать солдата, узнав о его беде, быстро вышла замуж за какого-то капитана и уехала в другой город. Павел, стараясь заглушить боль ран и тоску, начал пить. И неизвестно чем бы закончилась его изломанная и измученная жизнь, если бы не новая соседка Катя, которая поселилась в соседней комнате в их коммуналке. Она стала  приходить к Павлу, что бы убрать его комнату, готовила ему покушать. А главное, главное, она терпеливо сносила его крики оскорбления и даже угрозы. Оставшись в пять лет сиротой, Катя, как никто другой, понимала что значит быть одному на этой земле, да ещё и безногим калекой… И произошло чудо, Павел преобразился. Он перестал пить, заказал себе протезы и шаг за шагом учился заново ходить. Он уже и не представлял себя без неё, без Кати. Ему казалось, что она была всегда рядом с ним и всегда будет. А потом они поженились и через срок, на удивление всем соседям Катя родила девочку, которую назвали Мальвина. Катя очень любила и уважала мужа, стараясь привить то же самое и дочерям, ведь следом за Мальвиной она родила вторую дочку, которую назвали Нина. В их семье было так заведено, что когда отец и муж приходил домой с работы, в квартире стояла мёртвая тишина.

- Отец очень устал, и ему нужно отдохнуть, так что в квартире должно быть тихо! – Учила девочек мама. Павел, действительно, очень уставал. Протезы сильно натирали обрубки, что остались от ног, но ни на работе, ни в транспорте, ни на улице, ни где и никому он не мог показать своих мучений и своей боли. Только дома он давал себе волю, выплёскивая наружу всё, что накопилось за день. Домашние, зная всё это, старались не попадаться ему на глаза. Девочки тихо сидели у себя в комнате, а Катя отстёгивала мужу протезы и ставила их в шкафчик. Затем она  приносила таз с тёплой водой и мочалкой очень нежно омывала остатки ног. После чего она кормила мужа… Лидочка родилась, когда Мальвине было одиннадцать, а Нине десять лет… Беда ворвалась в их дом как порыв холодного зимнего ветра, который резко распахнув окно, влетел в комнату и, заморозив всех, с шумом вырвался наружу, разбив при этом оконное стекло. А вместе с ним разбились счастье, радость и само понятие справедливости  - умерла мама. Умерла как-то сразу. Никогда ни на что не жалуясь и не болея, потому что не было времени у неё на жалобы и болезни… Просто стало вдруг плохо на работе. А пока поняли что это серьёзно и вызвали скорую, она умерла…

После смерти мамы отец запил и ещё больше озлобился. Он постоянно на всех кричал и что-то требовал. Однажды Лидочка хотела попросить Мальвину заплести ей косичку. И она , пошла искать сестричку. В их спальне и на кухне Мальвины не оказалось, и тогда Лидочка заглянула в папину комнату. К радости Лидочки Мальвина действительно находилась там, но она было занята. Мальвина лежала на папиной кровати, а сверху на Мальвине лежал папа. Оба они были голенькие, а папа, упёршись руками в спинку кровати, а обрубками ног в перину, качался, словно на качелях над сестрой, которая, как показалось Лидочке, тихо плакала. Вдруг папа как-то странно зарычал и остановился. Лидочка, испугавшись, что папе плохо, забежала в комнату и спросила:

- Папа, папочка, тебе плохо?

Он поднял голову и ответил:

- А ты хочешь, что бы мне было хорошо?

- Да, папочка!

- Тогда подойди и помоги мне сесть.

Лидочка подбежала к отцу. Он, упёршись руками, о её плечики слез с Мальвины и сел на кровать. Мальвина жалобно сказала:

- Не надо, папочка, не надо! Она ведь ещё совсем маленькая. Ну я тебя очень прошу?!

- А ну заткнись, скотина! Забыла, кто вас всех кормит и поит?! Кто одевает вас, кто ваш отец, а?!

- Нет, не забыла.

- Тогда сиди тихо и не вякай . А ты, дочка, иди сюда поближе. Вот так, молодец. Скажи, ты знаешь, что это такое? – И он, взяв в руку свой член, потряс им у растерянного личика девочки.

- Это писенька – неуверенно произнесла Лидочка. У неё не было никакого интереса к этой штуке. Вот если бы он показал ей куколку или конфетку…

- Правильно, писенька. А ты знаешь, что я очень устаю на работе и мне нужна ваша помощь в доме?

- Знаю.

- А ты знаешь, чем ты можешь папе помочь?

- Ну, убирать квартиру, мыть полы, протирать пыль…

- Нет, не этим. Если ты хочешь что бы твой папа не болел и не умер, ты должна поцеловать мою писю!

Когда он сказал – "Не болел и не умер", у Лидочки всё похолодело внутри, и она чуть не расплакалась. Ведь она не хотела, чтобы папа болел или умер. Она опустила голову и поцеловала папину писю, зажмурив глаза. Она думала, что вот сейчас, после её поцелуев произойдет чудо. Она откроет глазки, а папа уже стоит на своих ножках, которые выросли, после поцелуя… Лидочка открыла глазки, но чуда не произошло. Папа продолжал сидеть на кровать.

- Да нет, ты не так, не так надо! Мальвинка, покажи! Ну, кому я сказал! А ты стань здесь, что бы лучше видеть.

Мальвина покорно слезла с кровать. Она подошла к отцу и, встав перед ним на колени, опустила голову.

- Иди дочка, стань здесь. Отсюда тебе будет лучше видно. – сказал отец, подзывая Лидочку. Она подошла и встала сбоку от Мальвины.

- Это надо делать вот так, - продолжал отец, засовывая свой член Мальвине в рот. – Вот видишь, она открыла ротик и взяла его полностью. А теперь она начала сосать. Я сказал сосать – грозно повторил он.

- Как сосульку?- наивно спросила Лидочка.

- Точно, как сосульку, как леденец. Ты же любишь сосать леденцы и сосульки?

- Да, очень!

- Ну, так это почти, тоже самое , поняла?

- Поняла.

- Мальвинка, пошла вон! Иди уроки делать!

Мальвина, опустив голову, выбежала из комнаты.

- А ты, доченька, давай, пососи свою сосульку, а папочка тебе потом конфеток купит.

- И Мальвине с Ниной тоже?

- Ну конечно и им тоже, давай!

Лидочка присела на корточки и открыла свой маленький ротик, в который отец тут же попытался засунуть свою писю. Но она была настолько толстой, что заполнила весь рот девочки.

- Только зубами, зубами не скреби. Просто соси и всё! – объяснил ей отец.

Лидочка стала сосать его писю, словно сосульку. Обхватив её кольцом губ. Но в отличии от сосульки папина пися имела запах и странный вкус. Лидочка продолжала сосать его писю,   как вдруг из неё, из папиной писи, струя какой-то солёной жидкости ударила ей в горло, от чего Лидочка чуть не подавилась. Она закашлялась и хотела уже побежать в туалет и выплюнуть это, но папа схватил её за руку:

- Нет, что ты! Это нельзя выплёвывать, это же очень полезно! Да, это сок жизни! Давай, давай, глотай. – И Лидочка проглотила.

- Ну, вот и умница! Будешь каждый день приходить и помогать папочке?

- Буду.

- А я тебе, ну вам, конфет куплю и пряников!

С тех пор Лидочка ежедневно помогала папе, отсасывая его сок жизни, а он угощал её конфетами. Постепенно она втянулась и уже не ждала, когда он её позовёт, а сама походила и делала всё как нужно. И главное что у неё не было совсем отвращения, а наоборот, ей это очень нравилось. Причем с каждым разом она делала это всё лучше и лучше. Однажды в садике на тихом часе, когда все детки спали, Лидочка просунула  голову под одеяло Игорька, их кроватки стояли вплотную, и стала сосать его писю, которая была совсем маленькой и почти не увеличивалась… Прошло два года. Лидочка училась в  первом классе. О её умении делать минет, передавали, что называется из уст в уста. И не было такого мужчины, которого она не смогла бы довести до оргазма. Но вот однажды, когда Лида пришла из школы домой, она услышала, что кто-то шепчется на кухне. Она тихонько подошла к приоткрытой двери. Из-за которой  доносились голоса Мальвины и Нины.

- Всё, хватит, сколько можно терпеть?! Нет, я не буду, как ты рисковать здоровьем из-за этой скотины, этого безногого животного. Я на аборт не пойду, я в милицию пойду! – плакала Нина.

- Ну что ты, успокойся. Да он скотина, да животное, но он ведь наш отец!

- Отец?!! Ты кого отцом называешь?! Этого паука?! А кто маму в могилу загнал, кто нас с тобой, как уличных шлюх , трахает? Да кто, наконец, из Лидки вафлёршу сделал?!

- Но его же посадят.

- Да, посадят! Его не в тюрьму, а на кол сажать надо! Ты посмотри на меня, - мне нет и семнадцати, а я уже вся раздолбана . А ты знаешь, что я постоянно в трусы вату подкладываю. Нет, не при месячных! У меня же из жопы постоянно говно течёт, благодаря тому, что папочка меня очень любит, особенно в зад!.. В общем, так  - я пошла в ментовку. Он вернётся, скажи , что я у Светки уроки делаю, а ты разденься и ложись под него, только Лидку убери в комнату, поняла?

- Хорошо, я согласна!

Выходя из комнаты, Нина наткнулась на Лидочку, которая , ничего не понимая, стояла в коридоре.

- А Лидка. Ты давно здесь стоишь? Подслушивала?! Эх ты.

- Нет, что ты, что ты! Я просто так, я в туалет шла.

- Я ухожу, скоро буду, а ты можешь пойти поиграть во дворе, хочешь?

- Да! – ответила Лидочка и они вместе вышли на улицу.. Лидочка каталась на карусели, когда  к их дому подъехала милицейская машина. Из неё вышли четверо милиционеров, которые зашли в их подъезд. Лидочка хотела бежать за ними, но её остановила Нина.

- Не ходи домой, - сказала она, - давай посидим вместе на скамеечке…

Где-то, через полчаса, из подъезда вышли милиционеры, а вместе с ними папа. Он громко ругался, проклиная всех. Лидочка, вскочив со скамейки, подбежала к нему.

- Папа, папочка, куда ты?

- Я люблю тебя дочка! Слышишь, я люблю тебя!

Крикнул он из милицейской машины, которая, быстро отъехав от дома, скрылась за углом.   Больше папу они не видели. Говорили, что он не дожил до суда, повесившись в камере… Потом к ним домой приходила какая-то тётка из милиции и долго разговаривала с девчонками. А ещё через месяц Лидочку забрала к себе тётя Мила, которую Лидочка быстро полюбила. Ей хорошо было у тёти Милы, которая никогда не кричала на девочку и была очень доброй… После школы Лида закончила мед училище и устроилась работать на завод "ЭВМ" в медпункт. Но , по видимому, привитая ей отцом любовь к  оральному сексу, сидела так глубоко, что уже ни чем её нельзя было заглушить. И в школе, и в  училище Лида занималась оральным сексом , доставляя мужчинам наслаждение. Завод не стал исключением. И поэтому у медпункта всегда толпились мужчины в ожидании скорой медицинской помощи.   А она знала о мужчинах всё. По вкусу и запаху спермы она , практически безошибочно научилась определять что ел мужчина до контакта с ней. Она, без преувеличения, была настоящим специалистом в оральном сексе и могла бы запросто защитить докторскую диссертацию о члене… Сколько их прошло через её рот и руки не могла сказать точно даже она сама. Да, их было много, очень много, но не было ни одного похожего в точности на другой. Каждый хоть чем-то, но отличался от других. Были и длинные, и короткие. Толстые и худые. Ровные , и загнутые в сторону. Плоские , в форме эллипса, и круглые в диаметре. С маленькой  головкой и с такой огромной, что едва залазила в рот. Расширяющиеся к головке , или наоборот, клинообразные, широкие у основания и сужающиеся к головке. Гладкие , и с выпуклыми по всему стволу венами. С маленькими яичками, и с огромными,   каждое из которых было размером с кулак хозяина…

Но главное, главное в том, что она делала минет, не только из спортивного интереса, нет! Главное, что ей самой это нравилось…

Лидия Павловна стояла у открытого окна и смотрела куда-то вдаль. А Сашка, лёжа на кровати, вспоминал их разговор, прикосновение её мягких и нежных рук, её голос и то, как она ему делала "это". И он чувствовал, что какое-то новое чувство просыпается в его сердце. Ему было так хорошо, что хотелось смеяться и прыгать по комнате. Он ещё не знал, что зовут это чувство – любовь.

- Никольский! – вдруг услышал он знакомый голос, - Никольский, здравствуй! Мы вот пришли тебя проведать и завтрак принесли.

Ну конечно. Кто ещё мог так не вовремя появиться, помешав ему мечтать? Конечно это было Кулакова, которая стояла в дверях. Вместе с ней пришла Галя Пятёркина. Она держала в руках поднос, с завтраком … Сашка решил отвадить их , приходить к нему. Он аккуратно , что бы не заметили девчонки, снял с себя под одеялом трусы и спрятал их под подушку. Потом он, изобразив страдание на лице, простонал:

- А это вы, девочки?! Спасибо что пришли, проходите. Ох, как больно!

Девчонки прошли в комнату. Пятёркина поставила поднос на тумбочку, а Кулакова подошла к Сашке поближе.

- А что у тебя болит? У Гали мама врач, так что мы сможем тебе помочь, или что посоветовать!

- Да, да, спасибо! Ох! Просто после укола у меня  всё тело онемело. Помогите мне, пожалуйста, перевернуться на бок.

- Конечно, конечно! – встрепенулась Кулакова и стала поворачивать Сашку лицом к стенке и  соответственно спиной к ним. Сашка со стоном перевернулся, зажав при этом между ног одеяло так, что, когда он оказался на боку, спина и попа его оголились.

- Да он без трусов! – услышал Сашка шепот Пятёркиной.

- Вижу. Тихо ты, а то услышит! – ответила Кулакова.

- А может тебя лучше перевернуть на другой бок, а то от стенки ведь холодом натянуть может,   правда Галя?

- Да, конечно может!

- Но вам ведь тяжело со мной тут возиться?! Я уж так потерплю. – ответил Сашка, предвкушая дальнейшие события. Девочки аккуратно стали разворачивать его на левый бок, но Сашка, уже проверенным приёмом, придержал одеяло так,   что , когда его перевернули, он оказался накрыт только наполовину, то есть  сверху. А вся его левая часть туловища и нога остались без одеяла. Руки он тоже держал под одеялом. Пятёркина не присутствовала в первый день в спальне девочек при Сашкином раздевании и поэтому о его "достоинствах" знала только по рассказам девчонок. И поэтому ей очень хотелось самой увидеть то, о чём так много болтали другие.

- Ой, шнурок развязался! – сказала она и просев на корточки, делая вид, что завязывает его, сама пыталась заглянуть под Сашкино одеяло.

Сашка, аккуратно взяв меня рукой, стал высовывать мою головку из-под одеяла. Глаза Пятёркиной округлились. Она, испуганно отшатнувшись, плюхнулась на пол. Сашка, отпустив меня, тихонько потянул одеяло вверх, и я полностью вылез наружу. Пятёркина с нескрываемым интересом смотрела на меня. Решив, что спектакля на сегодня хватит, Сашка сказал, что плохо себя чувствует и хочет спать. Девчонкам ничего не оставалось, как уйти. А Сашка действительно заснул. И снилось ему, что плывёт он в огромной лодке по морю, рядом с ним Лидия Павловна, Лидочка. Она нежно обнимает его, и они смотрят в голубую даль моря. И так легко и хорошо на сердце. А она  ласково гладит его по голове и говорит:

- Просыпайся, просыпайся мой герой!

Сашка улыбнулся во сне и открыл глаза. Перед ним стояла Лидия Павловна.

- Пора укольчик сделать. Давай-ка, ложись на живот.

Сашка покорно перевернулся на живот. Но сейчас ему уже не было страшно. Сейчас он вообще ничего не боялся. Лидия Павловна откинула одеяло.

- Как, ты что же спишь без трусов? Надо спать в трусиках и снимать их только при необходимости, понимаешь? Это гигиеничнее… Вот и всё, можешь одевать свои трусики. Сашка перевернулся на спину, умоляюще посмотрел на  Лидию Павловну. Та рассмеялась:

- Что, хочешь ещё разок?! А ты будешь себя хорошо вести? Обещаешь доктору слушаться и лечиться?

И она стала сосать меня. Делала она это уже по-другому, не заглатывая  полностью, о взяв в рот только головку. Она то засовывала её, то, словно выплёвывая, выталкивала языком, но ловила , останавливая кольцом губ… Неожиданно для себя Сашка очень быстро кончил на этот раз. Ему стало неловко, и он покраснел.

- Ты чего, расстроился, что так быстро кончил?! Не бери в голову! Это зависит только от меня, понимаешь?! Я сама регулирую и могу сделать, что мужчина долго не сможет кончить, а захочу – кончит через десять секунд! Так что лежи, отдыхай, набирайся сил и поправляйся…

Тут  они услышали, что кто-то стучит в дверь. Лидия Павловна вышла из комнаты. А Сашка , лёжа в кровать, продолжал мечтать, в продолжение своего сна. Вдруг дверь в палату отворилась и снова вошла доктор. Но на этот раз она была не одна, рядом с ней стоял худенький мальчик на вид лет десяти. Он был маленького роста и бледный. Ему явно нездоровилось.

-  Проходи, проходи. Вот твоя койка, располагайся. Надеюсь вы подружитесь. – сказала Лидия Павловна выходя из палаты.

- Петя. – протягивая худенькую ручку, сказал мальчик.

- Саша. Ты чего, тоже заболел?

- Да, у меня давление низкое. Это с рождения так, сердце слабое. А я тебя знаю, вернее видел, как ты на родительском собрании стихи читал. Мне очень понравилось, ты молодец.

- А чего там, ерунда!

- Не скажи! У тебя явные способности к искусству, это сразу видно.

- Что видно?

- Что ты неординарная личность. А таким как ты в жизни тяжело. Потому что ты отличаешься от других.

- Да брось ты, я такой же как и все. И всё у меня  такое же как у всех, понял? – начинал злиться Сашка. Его злило всё: и то, что так не вовремя заболел этот мальчик, и что его положили к Сашке в палату, и что он, Сашка не совсем понимает его мудрёные выражения…

- Ты зря сердишься. Я же не виноват, что заболел, и меня положили к тебе в палату. Но я тебе мешать не буду. Если хочешь, я вообще буду всё время  молчать, как будто меня здесь нет.

- Да пожалуйста говори сколько хочешь, что я тебе начальник , что ли?

- Ты знаешь, я давно хотел с тобой познакомиться. Мы ведь с тобой родственные души.

- Чего? Какие души?!

- Родственные, да. Вот смотри – ты любишь поэзию. И не просто любишь, ты чувствуешь стихи и те эмоции, которые в них вложил автор. Мне кажется, что ты и сам будешь писать хорошие стихи…

Сашка, уже успокоившись, внимательно смотрел на этого тщедушного мальчика. Его худенькое тельце вызывало жалость. Казалось, что в нём не было совсем силы. Но глаза! Глаза этого мальчика загорались, когда он начинал говорить. И в его взгляде чувствовалась такая сила, такая энергия души, которая притягивала собеседника. Но стоило Пете замолчать, как глаза потухали, и его взгляд становился беспомощно тоскливым, как у загнанной в угол собаки, которую хотят бить палками.

- А тебе, сколько лет, Петя?

- Двенадцать. Что, выгляжу лет на десять? А, мне все это говорят. И дистрофиком обзывают, но я  не обижаюсь. Что с них возьмёшь, дети!

- Ну а ты старик, что ли? Так говоришь, как будто  полжизни прожил, и всё в жизни повидал. – Рассмеявшись, сказал Сашка. Петя ничего не ответил. Он молча посмотрел на Сашку и  лёг в свою кровать, укрывшись одеялом с головой. Сашке стало как-то не по себе от его взгляда.

"И что я на него наскочил! – думал он, - ведь я о нём совершено ничего не знаю. О его жизни. Может он в свои двенадцать лет уже многое испытал и прошел ." – Думал Сашка, а Петя тихо лежал под одеялом и думал о своей жизни…

Николай Иванович Пименов был человек солидный. Его возраст и положение в обществе позволяли ему иметь большой живот и лысину. В городе его знали, но не все уважали. Хотя самому Николаю Ивановичу это было абсолютно безразлично. Пост, который он занимал, позволял   и прощал ему многое, потому что Николай Иванович Пименов был первым секретарём обкома партии. А это значило – царь и бог в своей области. Плакаты с изображением рабочего, лицом, очень похожего на Николай Ивановича, висели по всему городу и призывали народ внедрять в жизнь решения последнего съезда КПСС. То есть, стремиться работать больше, а жить лучше. Сам Николай Иванович был  полностью согласен с решениями партии, особенно со второй частью призыва – жить лучше. Для этого он прилагал, можно сказать, титанические усилия…

В пятидесяти километрах от города на юго-запад, в государственном заказнике, благодаря  личной инициативе товарища Пименова, был построен двухэтажный дом. С большой покатой крышей и резными коньками, в стиле русских народных теремов, словно из сказки. Его так и прозвали – терем. Дом этот стоял на холме, под которым в низине, ровное как стол, красовалось озеро, в котором водилась разная, даже самая редкая рыба. А рядом с озерцом была срублена банька, чуть-чуть уступающая по размерам терему. Вся эта сказка была окружена  таким же сказочным лесом, который, в свою очередь, был охвачен высоким бетонным забором. Надо сказать, что Николай Иванович был натурой творческой и не любил формального подхода. А потому, соблюдая законы жанра, и весь обслуживающий персонал обрядил в соответствующие этой сказочной эпохе костюмы. И именно в своём тереме он принимал  высоких гостей из ЦК и других нужных ему людей. Причем если гость приезжал в Теремок впервые Николай Иванович в душе наслаждался произведённым на того эффектом. Внутренний интерьер терема соответствовал эпохе. Посредине огромного зала стоял большой дубовый стол, на котором были установлены серебряные подсвечники со свечами. Другие старинные подсвечники были закреплены на стенах. Свет от свечей и мерное потрескивание дров в камине придавали особый колорит. В промежутках между подсвечниками на стенах висели бронзовые щиты и старинное оружие, а так же  чучела животных и птиц… Шокированного  этой красотой гостя усаживали на кресло-трон во главу стола. И тогда Николай Иванович спрашивал: "А не хочет ли дорогой гость перекусить с дороги?" И, услышав утвердительный ответ, тожественно три раза хлопал в ладоши. И тут же в зал влетали одетые в прозрачные тоги юные красавицы. Они были тщательно подобраны по росту, фигуре и цвету волос одна к одной. Порхая, словно бабочки, вокруг гостя, они подносили к столу блюда с красной и чёрной икрой, салаты и прочие закуски. Всё это действие сопровождалось музыкой и пением хора мальчиков, которые располагались чуть в стороне и одеты были в такие же тоги. Потом в зал торжественно  вносили молодого поросёнка, обжаренного на огне и большого осетра. Запотевшая в холодильнике водка устанавливалась в последнюю очередь на стол. Ассортимент подбирался под гостя согласно его пристрастиям и рекомендаций врачей. Но практически всегда на столе присутствовали солёные огурцы, квашенная капуста и маринованные грибочки … Но самое главное было в том, что все юные феи, обслуживающие застолье были без нижнего белья. Да, да! На них не было ни трусиков, ни лифчиков. И поэтому, когда они бегали, а они перемещались по залу именно так, их грудки, словно мячики, радостно прыгали в свободном покрое тоги. Когда же девочки нагибались, как бы случайно уронив на пол что-то , причём именно напротив гостя, их коротенькие юбочки открывали его взору молодые и аппетитные попки … Если же гость имел нетрадиционную сексуальную ориентацию, ему подносили мальчики из хора… Одним из этих мальчиков был Петя Снегирёв. В семье Петя был третьим ребёнком из пяти, рождённых его мамой на этот свет. Причём все дети у неё были от разных мужчин, потому что Екатерина Авдеевна Снегирёва была женщиной любви обильной. Нет, упаси Боже! Она не была ****ью. Просто Екатерина Авдеевна верила в счастье и в любовь, а главное – искала отца своим детям. И любовь приходила к ней то в виде одного, то в виде другого мужика, который пожив у этой измученной жизнью, несчастной женщины пару дней и, насладившись её любовью, так и не ответив взаимностью, исчезал. Иногда прихватив что-то, наверное, на память, из квартиры Катерины, которая потом плакала ночь напролёт. Нет, не за украденные вещи. Она плакала из обиды за свою, так и не сложившуюся жизнь, за детей, не знавших отцовской ласки, да мало ли…

Петенька  родился недоношенным и слабым. Врачи говорили, что ей остаётся надеяться только на чудо. И чудо произошло. Он не просто выжил, отбиваясь от костлявых пальцев смерти своими маленькими ручонками, но  и рос как травинка в степи, сгибаясь под порывами ветра и снова выпрямляясь, словно говоря всему миру – "Я живу! Слышите, я живу!" И природа наградила его за упорство, одарив сильным и чистым голосом. Учитель пения в школе, заметив безусловный талант у мальчика, настоятельно порекомендовал Екатерине Авдеевне перевести  сына учиться в музыкальную школу.

- Поверьте уж мне, старому учителю, у мальчика талант! Талант, который даётся людям как дар божий. Пройдёт время и мальчик станет знаменитым, или я не Семён Маркович!..

И Петю перевели в музыкальную школу. Учёба ему давалась легко. Причём его влекла не только музыка, ему очень нравилась история и литература. А ещё Петя сам пошёл и записался в дом Пионеров в кружок танца и в хор. Именно  после прослушивания хора в Доме Пионеров, Петя и был отобран каким-то строгим дяденькой, которого почему-то все старшие так боялись, в хор мальчиков для особых и торжественных мероприятий…

Первая репетиция этого хора проходила очень странно. Ребят, а их было восемь человек, привезли в какой то пригородный санаторий на автобусе и отвели в комнату. Затем к ним вышла пожилая женщина в белом халате, а с ней тот самый строгий дядя. Женщина сказала, что она доктор, и зовут её Юлия Николаевна, и попросила ребят раздеться до трусов и выстроиться вряд. Затем она, вместе с дядей,   зашла за ширму и стала звать по очереди для медосмотра. Петя слышал, как каждый из ребят, уходящих к ней на осмотр, через какое-то время вскрикивал. "Наверное, уколы делают ." – Подумал он. Но тут подошла его очередь и он зашёл за ширму.

- Так, фамилия и имя? – спросила женщина.

- Снегирёв Петя.

- Петя?! Очень хорошо Петя. Ну, давай осмотрим тебя, Петя. Снимай трусики.

Петя покорно снял трусы, а она, проверив его голову, прощупала гланды, живот. Потом она взяла рукой его писю и, оттянув крайнюю плоть, оголила головку. Затем потрогала яички и велела повернуться задом и согнуться, облокотившись на тумбочку, раздвинув ноги. Петя всё  сделал, как она просила и вдруг почувствовал резкую боль в попе, как будто что то вошло в неё. А это Юлия Николаевна, когда Петя повернулся к ней задом, левой рукой развела половинки его попы в стороны, и надавив на анальное отверстие указательным пальцем правой руки, быстро вогнала его вовнутрь. Петя вскрикнул от неожиданности и боли. Доктор, подержав несколько секунд палец в попе мальчика, вытащила его и велела надеть трусы и пройти в соседнюю комнату. Петя , войдя в комнату, сел на стул к столу, за которым сидели другие ребята из хора. Его попа болела, но терпимо. Через несколько минут , в комнату зашла Юлия Николаевна с последним мальчиком.

- Ну что же – начала она. – Сегодня у нас будет первое занятие. Но прежде чем начать, я хочу вам, что- то  объяснить. И так вы будете петь в хоре. Но это не простой хор. Ваш хор будет выступать перед очень важными людьми, а это большая ответственность! За каждое такое выступление вы будете получать по пять рублей и подарок, каждый! Согласны?

- Согласны! – дружно прокричали в ответ ребята, радуясь такой удаче.

- А если согласны, вы должны много , много работать и терпеть. Ведь такие проверки как сегодня я буду делать вам на каждом занятии. Или может кому-то неприятно, что я ему лазила пальцем в попу? И он не хочет петь в хоре и получать подарки?

- Нет, приятно! Значит, начнём первое занятие. Перед вами на столе резиновые палочки. Возьмите их. У каждого из вас есть блюдце с мёдом. И мы сейчас поиграем. Вы должны съесть весь мёд. Есть его надо, макая палочку в блюдце , и облизывая.   Да, совсем забыла! Кто первый съест свой мёд получит дополнительный подарок-приз, один рубль! Но помните – есть мёд можно только с палочки. Или облизывая её, или вставляя в рот, как мороженое эскимо. За правильное облизывание , я буду давать пять копеек, а за правильное взятие в рот – десять! Ну что, готовы? Начали!

И ребята, схватив каждый свою палочку, начали макать их в мёд и слизывать его с них. Некоторые сразу вставляли палочки в рот и начинали сосать.   Петя не отставал от других. Он  и тщательно облизывал  свою палочку, высовывая язык, и словно сахарного петушка, обсасывал, вставив в рот. Палочка была длинной и довольно большого диаметра, но не настолько что бы не поместиться в мальчишеском ротике… Выиграл это соревнование мальчик , по имени Вася. Он довольный сидел на стуле, положив руки на стол, где лежали заработанные им  в первый раз в жизни деньги. Напротив других ребят тоже лежали пятаки и гривенники. Несколько монеток получил и Петя.

- Молодцы! А теперь встаньте и разбейтесь на пары. Сейчас будет другое задание. Как вы знаете, человек имеет голосовые связки, которые и помогают нам говорить, а главное петь! Но вы так же знаете, что всё в организме человека взаимосвязано. Вы  вот только что ели мёд – это смазка для связок. А теперь мы попытаемся воздействовать на них через одну точку, которая расположена в попе. Возьмите свои палочки и смажьте их вазелином. Это должны делать  первые номера. А вторые номера должны опуститься животом на стул и опустить голову. Вот так. Теперь первые номера, смажьте дырочку в попе  у своего партнёра и, большим , и указательными пальцами левой руки, раздвиньте половинки. А теперь правой рукой тихонько вставляйте палочку в попу. Сильно давить нельзя. Я же сказала – тихонько!

Петя был первым номером и старался делать всё по инструкции. Он обильно смазал и палочку , и отверстие в попу. Потом тихонько  развёл половинки и, мягко надавливая, стал вводить палочку в попу товарища. Тот дёрнулся и вскрикнул, но палочка уже вошла. Петя не знал, как глубоко нужно вводить палочку и что делать дальше. Но тут к нему подошла Юлия Николаевна.

- Молодец. Главное очень нежно и аккуратно всё делать. Теперь , немножко  покручивая палочку, вводи её дальше. Вот так. Но не просто вставляй, а вперед, назад. Вперёд, назад. Понял?

Петя всё понял и продолжал работать палочкой. Его напарник, опустив со стула голову и руки, тихо постанывал. Тут раздалась команда и перемене позиций и Петя, вытащив свою палочку из попы мальчика, опустился на стул…

Домой он пришёл довольный. Ещё бы, мало того, что принёс немного денег, так ещё и подарок. В  подарочном пакете лежала пачка сахара, банка сгущёнки, печенье, вафли и конфеты… Да, у него ныла попа  и низ живота , но зато он будет петь в настоящем хоре. И не каком-нибудь там школьном, а в городском для важных гостей города… Через полгода, таких репетиций, все мальчики умели не только хорошо петь, но и мастерски облизывать и обсасывать всё что угодно. А что угодно, они узнали очень скоро…

В этот раз им объявили, что сегодня не будет репетиции, а наоборот, очень  ответственный день. Потому, что приезжает очень важный человек сверху, и нужно будет петь. И , что, если всё пройдёт хорошо и к хору не будет замечаний, каждый из ребят получит по десять рублей … Радости мальчиков не было предела. Всю дорогу в автобусе они пели весёлые песни. Им очень хотелось понравиться высокому гостю.. Ребят привезли не в тот санаторий, где они всё время репетировали, а в другое место. Ехали дольше, но затем через КПП автобус проехал в  лес. Через десять минут они подъехали к большому деревянному дому, точь , в точь как из сказки. Ребята как завороженные, смотрели на него… Потом Юлия Николаевна провела ребят в дом и они спустились в подвальное помещение. Там было много комнат и сауна с бассейном. Ребят завели в одну из комнат. Юлия Николаевна велела всем раздеться и идти в душ. После душа ребятам выдали форму. Это были странного покроя рубашки, которые внизу превращались в юбки. Материал, из которого были сделаны тоги, так назвала их Юлия Николаевна, был абсолютно прозрачный, а сами тоги были настолько короткими, что юбочки едва прикрывали попы. Переодевшись, ребята весело подшучивали друг над другом,   задирая у соседа юбку, и оголяя его зад. Потом их вывели в большой и красивый зал на первом этаже. Ребята встали  своей обычной расстановкой и , в ожидании высокого гостя, внимательно смотрели на двери. Юлия Николаевна сидела рядом на стуле… Вдруг, двери  отворились и в зал  вошли несколько человек. Двое из них были совсем пожилые,   а трое других, помоложе . Они расселись за столом и стали о чём-то разговаривать. Затем один из молодых посмотрел на Юлию Николаевну и , кивком головы, подал ей знак. Она тут же встала , и сказав ребятам "Ну с богом!"  дала команду начинать. Хор пел. Солировал Петя. Вначале его голос немного  дрожал от волнения, но уже со второго куплета он успокоился… Гости, казалось, совсем не слушали пение хора, продолжая и чём-то спорить. Когда песня закончилась, всё тот же молодой гость сделал знак рукой Юлии Николаевна, и она сказала Пете:

- Молодец, хорошо солировал. Иди к гостям, они хотят тебя наградить! – Петя радостно улыбаясь вышел из построения хора и подошёл к гостям, которые, не обращая на него внимания, продолжали свой спор. Тут всё тот же молодой человек подозвал Петю. Он внимательно оглядел мальчика и сказал:

- У тебя хороший голос. Ты хочешь получить подарок?

-Хочу! – ответил мальчик.

- Тогда подойди вон к тому дяде, расстегни ему брюки и пососи его писю.

- Как это пососи? – в недоумении спросил Петя.

- А как вы палочки сосали на занятиях, точно так же и писю, понял? Или ты больше не хочешь петь в хоре и получать подарки и деньги?! Давай, давай. Он не любит, когда его заставляют ждать! Ну?! – Петя нерешительно подошёл к тому пожилому мужчине, на которого указал молодой. Мальчик понимал, что сейчас происходит что то очень важное в его жизни, что он делает, что -то не то. Но уходить из хора и лишаться подарков и денег, которые очень поддерживали его семью, где работала только мама, он никак не мог. Петя присел на корточки напротив гостя и стал расстёгивать ему брюки. Потом он достал член старика, который продолжал разговаривать, словно ничего не происходило. Член был небольшого размера, по сравнению с учебной палочкой, но толще её и мягкий. А ещё от него сильно пахло потом. Пете был неприятен этот запах, но выбора не было. Мальчик, зажмурив глаза, вставил член себе в рот и начал сосать, как делал это на занятиях с палочкой. Тут же он почувствовал , что руки старика опустились ему на  голову и стали водить её к себе, от себя и обратно. Хор пел новую песню, а Петя продолжал сосать член старика. Вдруг кто-то сзади откинул юбку на спину и Петя почувствовал, что чьи-то сильные руки держат  его за бока и что-то пытаются вставить ему в попу. Мальчик хотел отмахнуться левой рукой, но упёрся в чьё-то тело. Кто- то вводил ему в попу свой член! Продолжая сосать член старика, Петя чувствовал, как другой член, вонзаясь ему в попу, уверенно продвигается вперёд и заполняет её. Мальчик плакал. Слёзы текли по его щекам и попадали в рот, заталкиваемые членом старика. Нет, он плакал не от боли. Ему не было уже больно, после стольких  занятий с палочками. Он плакал от обиды. Обиды за себя, за жизнь, за всё , что сейчас происходило. А происходило вот что: Юлия Николаевна послала ещё несколько ребят из хора к гостям, которые бесцеремонно ставили ребят в позы и имели, кто в рот, кто в попу. Но Петя уже ничего не слышал и  не видел. Он словно находился вне своего тела. И  ему казалось, что всё это происходит не с ним, с  Петей, а с каким-то другим мальчиком…

Потом, когда всё закончилось и ребята, помывшись в душе, оделись в свою одежду, у каждого в кармане лежало по пять рублей, а в автобусе на сиденьях лежали пакеты с продуктовым набором, в котором сегодня были еще и кусок колбасы и сыр. Ребята догадывались, что сегодня была только репетиция, что и подтвердила Юлия Николаевна. Когда автобус  тронулся , она объявила:

- Вы молодцы! Отлично. Все получают оценку – отлично! Ну, вы понимаете, что это было только репетиция. Настоящий экзамен у нас будет скоро. Так что настраивайтесь. А пока всем спасибо!

Петя долго не мог уснуть, переворачиваясь с боку на бок на своей раскладушке.   Он думал о том, как быть? Но уходить из хора не хотел. "Да, это некрасиво, это нельзя делать! – думал но, - Но ведь это наше личное дело. Да и в принципе в чём- то даже приятное!" И он вспомнил, что когда его имели в попу, член его, Петькин, тоже встал и возбудился. "Зато я семью кормлю, - продолжал думать он, - А , кто ещё о них позаботится? Всё, хватит, решено!.."

А потом, были настоящие, высокие гости. Но не все хотели мальчиков из хора. Многие имели девочек, которые обслуживали гостей, принося еду и питьё.   С той  маленькой сцены, на которой располагался  хор, Петя хорошо видел всё происходящее в зале. Однажды пьяные гости заставили его, Петьку, совокупиться с одной девочкой из обслуги. Делая это, первый раз в жизни с девочкой, Петя на удивление легко проник ей во влагалище, которое было свободнее анального отверстия. Петя был разочарован этим контактом и поймал себя на мысли, что с мужчиной или мальчиком ему было намного приятнее иметь контакт…

Сашка и Петей , сидя на Сашкиной кровати, оживлённо беседуя, играли в шахматы.

- О, привет больной! Отдыхаешь всё? – услышал Сашка знакомый голос и повернулся к окну. На окошке сидели Пеца и Кула. Вдруг Пеца уже без улыбки произнёс:

- А что этот пидор тут делает? – и он посмотрел  на Петю.

- Он не пидор! – ответил Сашка, разозлившись.

- Не надо, Саша. – тихо сказал Петя, слезая с кровати.- Я пойду, лягу к себе, что бы вам ни мешать.

- Во-во! Заройся там, в одеяло и, что - бы тебя не было ни видно, и не слышно! – гаркнул на него Пеца, слезая с подоконника. Они подошёл к Сашке и,   пожав ему руку, сел на кровать.

- Всё идёт по плану. Плёнка уже в работе у Сёминого братана . Обещал в следующее воскресенье привезти фотографии. Так что давай, побыстрее , выздоравливай. Мы тут уже имеем один план мщения, потом расскажем тебе подробности. Операцию решили провести на Зарнице. Они, суки, нас ещё узнают!

Тут дверь в палату открылась и вошла Лидия Павловна.

- Это что такое? – строго сказала она, - почему  посторонние в палате?! У нас карантин и посторонним вход воспрещён! А ну, быстренько покиньте помещение.

- А чё, мы не можем друга навестить?!

- Быстро, кому я сказала?!

Пеца, пожав руку Сашке, подошёл к окну,   с которого только что спрыгнул Кула. Он, не спеша перелез через окно и спрыгнул на улицу. Лидия Павловна подошла к окну и закрыла его на шпингалет.

- Нечего им тут делать, - сказала она . – а вам, друзья, пора принимать лекарства! – Она дала Сашке и  Пете по таблетке и, убедившись, что ребята их проглотили, вышла из палаты. Петя сел на своей кровати. Сашка очень хотел его спросить, но не знал как начать.

- Скажи. Скажи,   это правда? Ну то, что он сказал?!

- Ты знаешь, я тебе очень благодарен за то, что ты за меня заступился, спасибо. Как писано в Библии – "Не судите и не судимы будете!"

- Ты читал Библию?!

- Да, но не  до конца и не всё понял. Но главное что я понял – надо быть человеком. Не делай другим то что не хочешь чтобы делали тебе. Там очень много правильных слов и советов. Вот смотри – ты любишь женщин, и женщины любят тебя. Да, да, да! Я это вижу и чувствую. Тебе хорошо с ними. Ты их  чувствуешь и понимаешь. А я чувствую и понимаю мужчин. Ты просто не знаешь, что ни одна женщина не доставит тебе столько удовольствия сколько мужчина. Но я не пидор. Просто у меня другие интересы в сексе. Ну, вот ты. Ты не станешь осуждать или ненавидеть человека только за то, что тебе нравиться бутерброд с колбасой , а ему с сыром?!

- Но ведь они… То есть вы, вы же делаете это  в попу и берёте член в рот!

- А ты что никогда не давал в рот девушкам? Тебе что, не было приятно?!

- Было, но это же она сосала у меня.

- А ты не заметил что и ей приятно, очень приятно!

- Да.

- Ты говоришь, что мы делаем это в попу. А ты знаешь, что это за ощущение?! Когда в тебя входит, нет, врывается член. В первые секунды кажется, что он рвёт тебя на две части, как нож, разрезает натянутое полотно, лишь прикоснувшись к нему. И оно в ту же секунду расходится под его лезвием! Потом ты чувствуешь, как он заполняет тебя. Это ощущение вообще ни с чем не сравнимо. И поверь мне, что придёт время, когда ты станешь относиться ко многим вещам, которые ты не приемлешь сейчас, совершенно иначе…

Сашка не стал  ничего возражать. В его голове был такой сумбур от всего услышанного, что он не  знал, что ему делать. С одной стороны он воспитывался семьёй и обществом в духе нетерпения и презрения  всего того, что противоречило социалистическому образу жизни и мышления. А связи с лицами своего пола, были не просто порицаемы, но и уголовно наказуемы. И следуя всему этому, Сашка должен был ненавидеть и презирать Петю, как тот же Пеца. Но это с одной стороны. А с другой, с другой стороны, он чувствовал какую то внутреннюю симпатию к этому мальчику, который наперекор всему отстаивал своё отношение к жизни и само право на жизнь. "Он так начитан, не по годам умён, занимается музыкой и пением. Наконец с ним просто интересно! Так и что из того, что он пид…, что он любит мужчин? У меня-то с ним всё равно ничего не было и не будет. А как человек и собеседник он намного лучше многих с кем я общался и общаюсь ." – думал Сашка. Он ещё немного полежал в раздумьях, пока не заснул. Снился ему плохой сон. Буд-то стоит он, Сашка, в комнате, а посередине этой  самой комнаты стоят Пеца, Кула и Сёма и бьют ногами лежащего на полу Петю, лицо и руки которого в крови. Петя, стараясь увёртываться от сыплющихся на него ударов, катается по полу, закрывая лицо руками. Вдруг он отнял от лица руки и с болью в глазах , посмотрев на Сашку, сказал, обращаясь к нему:

- Помоги мне! Ну что же ты ждёшь? Они же  убьют меня! Ты просто трус!!!

Но Сашка стоял, как вкопанный не в силах пошевелиться. Вдруг он почувствовал сильное давление в мочевом пузыре и нестерпимое желание пописать. Желание было настолько сильным, что он проснулся. Была ночь. Сашка быстро встал  и побежал в туалет. Уже подбегая к туалету , он увидел полоску света, пробивавшуюся из-за приоткрытой двери кабинета доктора и услышал приглушённый шёпот.   Сашка тихо подошёл к двери и заглянул в кабинет. То, что он увидел, не просто шокировало его, а убило наповал. Лидия Павловна, его любимая Лидочка, стоя на коленях, делала минет физруку. Да, да, да! Она сосала с наслаждением его член, а он стонал от удовольствия, поглаживая её по волосам и шепча: "О, как хорошо! Ты просто прелесть, это чудо!" Комок горечи и обиды подступил к Сашкиному горлу. Такого предательства он не ожидал. Как она могла? Неужели все женщины такие предательницы? И обида сменилась дикой злобой и ненавистью. Сашка зашёл в туалет и громко хлопнул дверью. Писая, он стоял и плакал. "Нет, верить никому нельзя! – думал он, - Ну хорошо! Я теперь буду вам всем  мстить! И трахать буду всех вас как животных, для которых чувства и любовь отсутствуют!" Он вернулся в палату и лёг спать, хотя ещё долго не мог уснуть…

К концу недели его отпустили, как выздоровевшего в отряд. Ребят из своей компании он нашёл на их тайном месте. Там же они и обсудили план действий, который был очень прост. Во время зарницы им надо было захватить  Кулакову и затащив на свою полянку, показать ей фотографии. После чего оттрахать её…

Проведение зарницы было назначено на следующую пятницу. Мюллер собрала отряд и стала назначать, кто кем будет в этой военизированной игре. Сашка, попросив слова, предложил вожатой создать разведгруппу, для выяснения местонахождения и дислокации противника. В группу, по просьбу Сашки, включили Пецу, Кулу и Сёму. "Поверьте, Мария Юрьевна,   что мы вас не подведём и сделаем всё, что бы отстоять честь отряда!" – пафосно произнёс Сашка, окончательно убедив вожатую в правильности выбора…

А в воскресенье Сёмин брат привёз фотографии. Качество снимков было не очень, но всё равно на них можно было узнать и вожатую, лежащую голой на кровати с искусственным членом, вставленным во влагалище, и Кулакову,   уткнувшую голову между ног вожатой. Снимков было много и все разные. Оставалось только ждать  назначенного дня Зарницы…

Звуки горна, разбудив весь лагерь, оповестили его о начале зарницы. Ребята, быстро одевшись,   выбежали и построились у корпуса. Кулакова раздала каждому по синей повязке, это был отличительный знак их отряда. Противники получили красные повязки…

Вожатая, согласно  плана действий , провела отряд к месту дислокации. Там же она получила конверт с заданием. Сашка со своим отрядом,   с разрешения командира, то есть вожатой, ушли вперёд в разведку. Сама Мюллер, с другими ребятами, пошли по дороге, согласно плана . Кулакова и ещё две девочки, одев на другую руку ещё по повязке с красным крестом, изображали из себя санчасть, то есть полевой госпиталь.

Девочки уселись на траву рядом с воткнутым в землю флажком и изображением красного креста и полумесяца, и болтали о всякой ерунде. Через минут десять Кулакова встала и пошла в кусты, что бы пописать. И только она, сняв трусы, присела, как чьи-то  руки схватили её. Она  хотела, было, закричать, но ещё одна рука зажала  ей рот. Кулакова начала было брыкаться, но тут же получила довольно болезненный тычок в живот и услышала знакомый голос:

- Будешь орать и дёргаться, убьём!

После этих слов Надя как-то смякла. Она уже не сопротивлялась и не пыталась кричать. А ребята тащили её туда, в глубь леса…

- Ну, вот и пришли. Теперь можно отдохнуть и  спокойно поговорить! – сказал Пеца.

- Не о чем мне с вами говорить! Только попробуйте меня хоть пальцем тронуть, скоты! Да вам теперь такое будет… А тебя, Никольский, из комсомола точно исключат, уж я об этом  позабочусь!

- Исключат, говоришь? Ну что же, ты права. Таким как я не место в комсомоле. Да, пойдём вместе в райком комсомола. Ты скажешь, что я плохо себя веду, курю, ругаюсь матом. А я покажу им это! – и Сашка достал одну из фотографий, на которой Надя голая лежала вместе с голой вожатой на постели. – Или это? А может быть это?! – и он протягивал ей одну, за одной фотографии. Надя , в шоке , рассматривая  фотографии, села на траву. Её приспущенные , там, в кустах трусы, спустились до самых туфель. Она, просмотрев все фотографии, подняла на Сашку глаза. В них уже не было той самоуверенной наглости и презрения. Теперь на Сашку смотрели глаза испуганной девочки.

- Не надо! Пожалуйста, не отдавай. Я больше не буду к вам приставать, честное слово!

- Нет, ты должна отработать! – сказал Пеца, расстёгивая брюки.

- Нет, нет, пожалуйста! Если мама узнает, что у меня это было с мальчиком, она меня убьёт!

- А ты ей не рассказывай, вот она и не узнает!

- Да что вы?! Она же меня к гинекологу водит после  каждой смены!

Её ответ немного  озадачил Пецу, который приостановился на полпути.

- Туда нельзя?! Тогда будем е…ть в рот и жопу !- зло сказал Сашка. Он вдруг вспомнил ту ночь, когда он застал Лидию Павловну с физруком.   И всё , уже с новой силой, всколыхнулось у него внутри. Он быстро достал меня из трико и , подойдя к Кулаковой, стал водить мною по её губам, щекам,   носу.

- Ну, давай, давай соси, сука! – крикнул он и она,   покорно открыв рот, стала меня сосать. Делала  она это совсем неумело, что ни в какое сравнение не шло с минетом Лидии Павловны. Это ещё больше злило Сашку и он, схватив Кулакову за уши, грубо стал насаживать её голову на меня.

В это время Пеца приподнял Кулакову и согнул её, оказавшись сзади. Затем он стал пытаться ввести свой член ей в попу, но у него  ничего не получалось. Только Кулакова от каждой его попытки как-то вздрагивала всем телом.

- Не лезет, зараза! – выругался Пеца.

- А ты послюни, послюни его как следует! – посоветовал Сашка. Пеца, наплевав себе на ладонь, стал обмазывать  слюной головку своего члена. Потом он смачно плюнул на анальное отверстие Кулаковой, что вызвало одобрительный хохот ребят, и продолжил попытки. Член его гнулся, но никак не хотел заходить в анус. Тогда Пеца взял его рукой у самой головки и стал засовывать. Кулакова ойкнула.

- Вошёл, зараза! – торжественно произнёс Пеца. И начал делать поступательные движения задом. Тут из меня ударила струя спермы, и Кулакова попыталась освободить голову, замычав. Но Сашка крепко держал её за уши.

- Глотай, глотай сука! – сказал он. Кулакова сделала несколько глотательных движений и Сашка, отпустив её уши, отошёл в сторону. Следующим к ней пристроился Кула. Его член был небольшого размера. Кула всунул  его  Кулаковой в рот. Та стала отсасывать у него. Пеца , весь изогнувшись, тоже кончил. Он вытащил свой член из её попы и чертыхаясь отошёл в сторону.

- Во, зараза, весь в говне! – ругался он вытирая свой член о травой. – А ты чего ждёшь? Обратился он к Сёме. – Давай, место освободилось. Вдуй ей по самые помидоры!

Сёма нерешительно подошёл к Кулаковой. Он спустил трико с трусами. Несмотря на маленький рост у него был хорошо развитый член, больший по размерам, чем члены Кулы и Пецы. Сёма  стал аккуратно вводить его ей в попу. И на удивление у него получилось сразу. В это время  Кула тоже кончил и отошёл в строну  к ребятам. Сёма минуты три подёргался и тоже кончил. Кулакова устало упала на траву. Из её попы прямо на юбку стекала сперма. Рот был тоже перепачкан остатками спермы.

- Ну что, кто ещё хочет, по второму кругу? – спросил Пеца. Но желающих не было.- Ну, тогда значит всё. На твои фотографии и вали отсюда. Но помни – сболтнёшь кому, тебе п…це! Расклеим твои фотки по всему городу!   Так что молчать в твоих интересах.

Сашка посмотрел на Кулакову. Её жалкий вид мог вызвать сострадание. Но ему не было её жалко. Ребята ушли. Кулакова , ещё посидев немного, встала и одела трусы. Она сама не понимала, что творилось в её душе. С одной стороны ей было мерзко и обидно. А с другой – приятно! Она так возбудилась от всего происходящего, что сладкая истома, пульсирующая где-то там внизу живота, доводила её до головокружения. Она  и не думала идти жаловаться на ребят. Наоборот, ей хотелось ещё раз испытать эти ощущения…

- Где ты была, Надя? Мы тебя обыскались! – подбежав к ней, спросили девочки. – С тобой, что- то случилось?

- Нет, что вы девочки, всё хорошо. Просто я уснула там на полянке! – И она показала рукой, в сторону леса… Зарница закончилась, а вместе с ней лето, каникулы и детство…

Часть вторая "Юность"

<< Глава  1 >>

Сашка поступил в Автотранспортный техникум. Закончив восемь классов, он решил не учиться дальше в школе, а до армии получить специальность в техникуме. Никого знакомых в Сашкиной группе не было, но он быстро подружился с ребятами. Время шло незаметно . И если первое время было тяжело с непривычки, то уже к зимней сессии Сашка втянулся и не так уставал. Зимой он познакомился с Таней. Она училась в экономическом техникуме на товароведа. Познакомились они случайно на вечере в Танином техникуме, куда Сашка пришёл на танцы с друзьями. Таня ему сразу понравилась. Тёмные длинные волосы, карие глаза. Но главное – фигура. При довольно таки узкой талии у неё была большая  грудь, а её плотные, но стройные  ножки, заманчиво открыла мини-юбка. Танцуя  с Таней, Сашка нежно держал её за талию, аккуратно прижимая к себе. А она, в отличии от многих других девушек, не отстранялась, а  наоборот сама прижималась к Сашке своей потрясающей грудью. Аромат её духов и вид, который открывался ему, когда он сверху смотрел на вырез её платья, позволяющий видеть, пусть и немного шары этих девичьих грудей, всё это настолько возбудило Сашку, что я стремительно начал подниматься. Сашка попытался слегка отстраниться, но Таня, подавшись немного вперёд, сама прижалась ко мне своей правой  ногой, выставив её между ног Сашки. И если бы в это время в зале горел яркий свет, все присутствующие смогли бы увидеть, как покраснел Сашка. В это время музыка закончилась и Сашка, проводив Таню, отошёл  в сторону. Он встал так , что бы не было видно, как я выпираю у него из брюк. Снова зазвучала медленная музыка, и объявили белый танец. Вдруг Сашка почувствовал лёгкое прикосновение чьей-то руки, которая легла ему на плечо. Он обернулся. Перед ним стояла Таня.

- Пойдём, потанцуем?! – сказала она обнимая  Сашку за талию. – Я тебя приглашаю!

Обычно, как это делают мужчины, Сашка держал девушку в танце за талию. Но сейчас Таня, словно кавалер, обхватила его и прижала к себе. Я  уткнулся ей прямо в ляжку. Свободный покрой брюк позволял мне почти беспрепятственно продвигаться по левой брючине, ища путь к свободе. И Таня своей ножкой ощущала всё это движение.

- Подожди, я юбку поправлю! – сказала она и, немного отстранившись, провела ладонью по юбке сверху вниз. Причём костяшки её пальцев, в это же время, прошлись по всей моей длине, от чего я чуть не лопнул от напряжения.

- Ого! У тебя что там, а? ну скажи, скажи! Что ты туда засунул?! Специально, чтобы девчонок заманивать? – И она уже ладонью коснулась меня.

Сашка смущённо отстранился. А Танька засмеялась.

- Слушай, а давай встречаться?! Ты хочешь со мной встречаться?

- Да, хочу!

- Тогда пойдём, посидим у нас в аудитории, покурим.

Они поднялись на второй этаж. В темноте коридора Таня шла уверенно, ведь она знала здесь каждый выступ и закуток. Щёлкнул замок, и они вошли в аудиторию. Таня уселась на стол преподавателя, Сашка сел рядом. Он достал пачку "Опала" и, угостив девушку, закурил сам.

- Значит это ваша аудитория? – что бы как-то начать разговор, сказал Сашка.

- Да, ерунда! Дебет, кредит. Знаешь, где мне вся эта учёба уже сидит?! А ты местный?

- Да, я на Поповке живу. А ты?

- Не-а! Я из Сафоново. А здесь в общаге обитаю. Скука, жуть! А ты что, маньяк, что ли?

- Кто??? – Удивлённо спросил Сашка.

- Кто, кто – маньяк! А иначе, зачем было кусок шланга в штаны засовывать?!

- Сама ты … Дура! Какой шланг?

- Какой , какой, а это что, а? – И она, быстро соскочив со стола, сдёрнула на пол и Сашку, расстёгивая на ходу ему брюки и молнию.

- А это, это что? Не шла… - И тут она осеклась, когда резким рывком стащив Сашкины брюки вместе с трусами, увидела меня почуявшего свободу и подскочившего вверх.

- Ничего себе штука! Такой не забинтуешь. Слушай, пошли сейчас ко мне в общагу, а?

Сашка очень хотел трахнуть эту наглую девчонку, очень. Но он решил не торопиться, выдержать паузу.

- Нет, сегодня я не хочу. Настроения  на это нет. Оставь телефон, может быть я тебе потом позвоню.

- Да, конечно, вот. – и она стала торопливо записывать свой адрес и телефон общаги.

- А ты давай я и твой , ну домашний номер запишу, а?

- Ладно, записывай. – И Сашка продиктовал  ей свой номер. Потом они спустились вниз. Сашка пошёл в туалет покурить, а Таня подошла к подружкам, уныло стоящим в углу зала.

- Ну , девки, атас! Видели, я с парнем танцевала?

- Видели, видели. Видели, как танцевала, видели и как наверх с ним пошла! – ответила одна из подружек и засмеялась вместе с другими.

- Га-га-га! Чего ржёте? Вы слушайте-то до конца.

- До, чьего? – снова пошутила подруга.

- Да пошла ты! Не хотите и не надо. – обиженно отвернулась Танька.

- Тань, да ладно. Чего ты? Ну пошутила я. Всё, больше не буду. Честное пионерское!

- Ну так вот. – продолжала Танька.- Танцуем  мы с ним, значит. Он немного прижался ко мне, а я сама возьми да в ответ и тоже прижмись. Да не просто, а правую ногу у него между ног вставила. И тут чую. Упирается он своим членом мне в ногу. Да не какой-нибудь маленькой сарделькой, а такой болванкой, что рук не хватает пощупать!

- Иди ты?!

- Ну?!?

- Ну вот. Но тут же затаилось у меня подозрение, что это вовсе не хрен его, а кусок шланга. Некоторые мужики себе специально такое подкладывают, чтобы бабу соблазнить. А ты думала?!

Почувствует  она такого шланга, ну и конечно обязательно захочет посмотреть и в деле проверить. Помните Светку Туркину? С ней точь , в точь такая история и произошла. Я-то откуда про это и знаю?! Она, Светка, тоже на габариты клюнула. Ну, привела его к себе в общагу, а сама аж писала кипятком всю дорогу, во как хотела! Пришли, значит, а он ей и говорит: "Ты, мол, свет не включай,   я не люблю со светом!" И сам ста её раздевать. Она и его старалась, значит, тоже побыстрей раздеть, а он мол нет – подожди. Поставил её раком, а она его просит- ты мол только не в жопу. А то от твоей бандуры потом не то что сидеть, срать не сможешь… И тут чувствует входит он в неё. Но только вовсе не той, здоровенной штукой, какую она недавно у него в штанах щупала, а каким-то маленьким ***чком . Ну, сантиметров на десять- двенадцать. И когда до неё-то дошёл весь обман, он уже хрипел, опустив голову ей на спину, и спустив прямо на жопу! Ну, Светка, она тоже не промах. Она его потом так отхерачила , его же шлангом. Бежала за ним голая по коридору и пинками гнала из общаги… Так вот, я-то и подумала что мой – это тот гад со шлангом. Ну, я виду то не подала, танцую. А после танца предложила ему подняться в аудиторию. Он конечно сразу согласился. И как только мы туда зашли я сразу как говориться – быка за рога. То есть за рог. Ну он давай отпираться, мол "ты что?" . "О чём это ты?" А раз, и брюки ему вместе с трусам-то и стянула!...

- Ну и что …что -же ты увидела?

- Не поверите бабы- х…! Но какой! Хоть на выставке показывай. В общем, взяла у него телефончик. Ведь такой подарок может быть только раз в жизнь и выпадает!

Сашка, покурив, вернулся в зал. Когда он  проходил мимо Тани с подругами, те с нескрываемым интересом смотрели на него, что вовсе не удивило Сашку. Он хорошо знал женскую  психологию и был на сто процентов уверен, Танька уже успела поделиться впечатлениями с ними. Потом каждая из них станцевала с Сашкой по танцу…

Через пару дней Танька позвонила и предложила пойти к ним в общагу. Сашка ответил, что в общагу он не пойдёт, а если она хочет, то может придти к нему домой завтра утром к девяти…

На следующий день утром Сашка спал у себя в комнате. Родители давно ушли на работу, а он отдыхал, т. к. к двум часам должен был идти на "Автобазу" на практику. Вдруг раздался звонок в дверь. Сашка не хотел открывать, но звонили очень настойчиво, и он , одев тапки в трусах пошёл к двери. Открыв дверь, он обомлел. Перед ним стояла Танька. Её щёки были розовыми от мороза, а на коротенькой шубке лежал снег.

- Привет! Ты что не ждал? Забыл!

- Да нет, не забыл. Ты это, проходи, раздевайся.

И он пошёл в свою комнату. Заправляя постель, он, вдруг, почувствовал прикосновение её холодных как лёд рук.

- Ты что? Холодно же! – Вскрикнул он и повернулся. Перед ним стояла Танька, но почти без одежды! На ней был красивый черный бюстгальтер и такие же чёрные трусики. Её грудь буквально выпадала из узенького  бюстгальтера.

- Ну, как? Как тебе моя фигура, нравиться?

- Ничего!

- Ничего? А так! – и она, заведя руки за спину, расстегнула бретельку бюстгальтера , который медленно сполз и упал на пол, оголив её потрясающие груди. Они имели красивую форму и были достаточно упругими, что бы  обходиться без лифчика, который, как теперь убедился Сашка, им был и не нужен. – А теперь вот так! – И она сняла трусики. На её лобке, большим треугольником, густо росли чёрные волосы.

- А теперь ты! Нет, дай я сама сниму с тебя трусы! – И она, присев на корточки, медленно стащила с Сашки трусы. Я зацепился за резинку, которая удерживала меня вниз головой. Но как только она соскользнула с моей  головки я , словно сжатая пружина, выскочил и, стукнувшись о живот, застыл в нескольких сантиметрах от него.

- Слушай, а чего он у тебя такой большой? Я такого, честное слово, ещё ни разу не  видела в жизни! Только ты, пожалуйста , аккуратно вставляй?! Меня лучше или сзади, или когда я сижу сверху.

- А почему именно так?

- А ты посмотри. – и она широко расставила ноги. – Видишь где у меня влагалище расположено?! Внизу, у самой попы. А это очень неудобно, если хочешь лёжа трахаться. Члену трудно залезть!

- А ну ложись, попробуем.

Танька легла и, разведя ноги,   согнула их в коленях. Сашка лёг на неё и для начала провёл моей головкой по её вагине. Вдруг Танька дёрнулась как под током. "Значит у неё  очень чувствительный клитор!" – подумал Сашка. И он стал тереть мною о её клитор, который тут же стал увеличиваться, превращаясь в большую фасолину . Сашка остановился и стал его разглядывать его. Такого большого клитора он ещё не видел. Затем он стал пальцем тереть его. От чего Танька как бешенная замотала головой по подушке, извиваясь всем телом. Она не-то стонала, не то рычала. Глаза её были закрыты. И только изредка она высовывала кончик языка и , проводя им  по губам, увлажняла их. Сашка, продолжая ласкать рукой клитор, другой рукой мял ей груди, целуя и облизывая их. Через двадцать минут, когда Танька , уже не дёргаясь, лежала на кровати, лишь изредка издавая непонятные звуки, он вошёл в неё. Её влагалище было достаточно тугое и плотно обтягивало меня. Я, лишь на половину входя в него, начинал во что-то упираться. Сашка, не желая портить впечатления, особо и не старался ввести меня до отказа. Он решительными движениями таза водил мной по её влагалищу… После того как я кончил, Сашка ещё несколько минут лежал на Таньке, которая казалось совсем отключилась. Потом  он слез с неё и, одев трусы, вышел в ванную. Вернувшись в комнату, он увидел, что Танька, сидя на кровати, одевает лифчик.

- Боже мой! Как хорошо. – сказала она сладко потягиваясь. – А можно я к тебе ещё приду, завтра?!

- Нет, завтра я не могу. Давай я тебе лучше позвоню, когда будит время.

Она , не спеша одевшись, пошла в прихожую. Там, надев сапоги и шубу, она сказала, открывая дверь:

- Позвони мне, пожалуйста. В любое время, днем или ночью, я всегда буду ждать твоего звонка. Ты только позвони. Я всё, слышишь, всё для тебя сделаю! – и она вышла, закрыв за собою дверь…

А вечером у Сашки так резануло в правом боку, словно острый нож вонзился ему в живот. На скорой, его отвезли в областную больницу и положили в палату в  хирургическом отделении. Через час боль утихла, словно ничего и не было. Сашка лежал на своей койке и рассказывал анекдот соседу. В палате было пять человек , двое из которых уже после операции аппендицита. Сосед, схватив зубами край подушки , всхлипывая скорее плакал чем смеялся. Каждый , кто прошёл эту операцию знает, что после неё больно говорить, не то что смеяться. И поэтому, жалобно всхлипывая, сосед умолял Сашку замолчать. Другие же больные дружно хохотали. Тут дверь в палату отворилась и вошла молоденькая медсестра, студентка мед училища, которая проходила в  этом отделении свою первую практику. Войдя в палату, она тихо спросила:

- Никольский. Кто здесь Никольский?

- Я – ответил Сашка.

- Приготовьтесь,   пожалуйста, я вас буду брить.

Тут, Сашкин сосед, ещё больше вгрызаясь в подушку, простонал:

- Только молчи! Я тебя прошу, только ничего не говори! – Но Сашка искренне удивлённый желанием этой девушки, простодушно ответил:

- Спасибо, но я ещё не бреюсь! – И он сделал жест, проведя рукой по щеке и подбородку. Девушка, густо покраснев, тихо произнесла:

- Вы не поняли, это не там. Перед операцией надо что бы всё место вокруг надреза было выбрито и чисто. – словно по учебнику проговорила она. Тут уже пришла очередь покраснеть Сашке. И он, несмотря на неё, произнес:

- Тогда давайте, я сам.

- Нет, по правилам сестра должна обработать. Поднимите , пожалуйста рубашку.

Сашка покорно откинув одеяло, подтянул рубаху к груди. медсестра, сев на край  кровати, стала стягивать с Сашки больничные кальсоны. И как  только её нежная, ещё никогда не прикасавшаяся к члену ручка случайно коснулась меня, я моментально стал подниматься. Она широко открытыми глазами смотрела на моё перемещение. А я уже, дотянувшись до пупка, во всей красе лежал перед ней. Она взяла в руки помазок и стала намыливать волосы на Сашкином лобке. Я ей очень мешал и она, решившись, взяв меня левой рукой, стала пытаться отодвинуть в сторону. Я же упрямо возвращался на исходную позицию. У нас с ней получалась какая-то борьба Нанайских мальчиков. Она туда, я обратно. Но когда она взяла в руки бритвенный станок, всё внутри у Сашки похолодело. Он только на секунду представил, что во время бритья она вдруг отпустит, случайно меня. И я со всего размаху бац и о лезвие бритвы. И всё, прощай молодость! От этих мыслей даже мне стало не по себе, но я увы ничего уже не мог сделать, природа сильнее! Нам с ним оставалось только уповать на удачу, да на её  левую руку, державшую меня… Лезвие, которым она брила, было жутко тупым. "Им, наверное, брились со дня постройки этой больницы!" – думал Сашка. Сестричка старалась. И ей нелегко, одной рукой брить тупым лезвием, а другой удерживать в  стороне, словно горячего коня на узде, меня…

Операция прошла успешно и без эксцессов, если не считать того момента, когда Сашке неожиданно сделали укол в живот и он, от этой самой неожиданности, громко выругался матом. Молодой хирург тихо ему сказал:

- Ты можешь песни петь, стихи читать, но матом, пожалуйста, не ругайся!

Сашке, после операции, дали освобождение от практики и занятий на месяц. И он  довольный отдыхал дома. Телефонный звонок, как обычно, разбудил его.

- Да, слушаю! – сонным голосом сказал Сашка в трубку. И услышал знакомый  голос:

- Алло, Саша? Это я, Таня. Куда ты пропал, не звонишь совсем?! Можно я к тебе приду?

- Нет, в это время нельзя.

- Почему? Что случилось?! Ты просто не хочешь меня видеть, да?!

- Да нет же. Просто я после операции. Ну аппендицит мне удалили. Вот и буду месяц дома валиться.

- Месяц?! Так это же здорово! Ну в смысле, что я смогу приходить и ухаживать за тобой, да?

- А чего за мной ухаживать? Я же не лежачий больной. А если на счет потрахаться , так мне сейчас нельзя, понимаешь?!

- Понимаю, понимаю. Всё понимаю! Только я просто так буду приходить , ладно?! А хочешь, я с девчонками приду? И тебе веселее будет.

- А они зачем? Что, уже разболтала!

- Да нет, что ты! Я просто им рассказала, какой ты хороший у меня. Ну, они и хотят тоже с тобой познакомиться, честное слово.

- Ладно, приходите завтра. Только давай договоримся ты будешь делать всё что я скажу, согласна?

- Согласна, согласна! Целую!!! – крикнула  радостно в трубку Танька. А Сашка, положив трубку, взял со стола начатую ранее книгу и продолжил чтение…

Утром его снова разбудил звонок, но уже в дверь. Сашка, накинув халат, вышел в прихожую. Открыв дверь, он увидел Таньку. Она улыбаясь вошла в квартиру и чмокнула Сашку в щёку. За ней следом ещё три девушки.

- Лена.

- Света.

- Люба. – представились они по очереди.

- Александр. – ответил Сашка. – Раздевайтесь, проходите.

Девушки, снимая свои пальто, передавали их Сашке, который без стеснения разглядывал их фигуры. Света и Люба имели обычные формы, хотя мордашками были ничего. А вот у Лены была шикарная фигура. Такая же как у Таньки, только ещё пышнее грудь и попа. А когда она нагнулась что бы расстегнуть сапоги, сердце Сашкино забилось с быстротой пулемётной очереди. Её попа была не просто большой, как бывает часто большой и бесформенной, что внушало отвращение, а наоборот, имела потрясающие формы. Манящая округлость бедёр и кокетливая выпуклость сзади. И если у Таньки она была большой, но плоской сзади, то у Лены она так выпирала , своей округлостью, что казалось можно поставить на неё спокойно бокал с вином и он не упадёт, а будет стоять как на стойке в баре. Всё это подчёркивали вельветовые джинсы чёрного цвета … Сашка, вместе с  девушками, прошёл к себе в комнату.

- Вы извините, но я лягу. Мне ещё тяжело долго стоять и ходить.

- Да, да, конечно! Ложись, ложись. – Встрепенулась Танька. И стала укладывать Сашку в кровать. – Вот так аккуратненько, хорошо! Тебе удобно?

- Да, спасибо!

- А ему, моему богатырю? – И Танька положила руку Сашке на ногу, как раз на то место, где я отдыхал. От её прикосновения, словно по команде, я стал вставать, упираясь в натянутую материю трико.

- Ты что?! Перестань, мы же не одни! – Покраснев , сказал Сашка, пытаясь убрать с ноги Танькину руку.

- А что? Ты , может, девчонок стесняешься?! Фу ты, тоже нашёл, кого стесняться! Светке с Любкой мужики по барабану. Не понял? Так они же лесбиянки! А Ленка, Ленка она вообще ещё целка, точно говорю! Я и не хотела её брать с собой , да она сама напросилась. А что, не так что ли? Говорила, что очень хочешь на него посмотреть?!

Ленка, густо покраснев, опустила голову. Её невинность и поведение ещё больше возбудили Сашку.

- Это правда, Лена? – спросил он.

- Да. – тихо ответила девушка не поднимая лица.

- Подойди сюда, сядь рядом. – позвал её Сашка. – А вы девушки не стесняйтесь. Можете раздеться, заниматься своими делами. Мы вам не помеха.

Светка и Любка, словно ждали этого разрешения от Сашки и тут же стали снимать платья. Потом они  разложили диван и стали целовать, и ласкать друг друга.

- Во , дают! Вот это класс! – глядя на них, восхищённо сказала Танька. Но Сашка почти не смотрел  в их сторону. Он наблюдал за Леной. Девушке очень хотелось посмотреть что делают там на диване её подруги, но она боялась что Сашка увидит , что она смотрит и будет над ней смеяться. Однако не обнаружив никакого интереса в своей персоне, Лена с живым интересом стала наблюдать за подругами… Вдруг она почувствовала как чья-то рука легла ей на колено. Она вздрогнула и посмотрела. Да, это Сашка положил свою руку ей на ногу. Ей было очень приятна его ласка, но она боялась Таньку , и поэтому осторожно сняла его руку. Её пальчики были холодные, но нежные. Сашке хотелось взять эту ручку и целовать каждый пальчик. Он чувствовал, как разительно отличается эта девушка от грубоватой Таньки, которую он уже совсем не хотел. "Эх, если бы сейчас Танька с девчонками ушла, а эта девочка осталась!" – вздохнув, подумал он.   А девушки , тем временем , уже совсем голые, обнявшись лежали на диване. Их губы слились в долгом поцелуе, а руки неистово тёрли друг друга между ног. Танька со смехом наблюдала за ними, не забывая комментировать разные моменты и позы. Она с каждой минутой всё больше и больше раздражала Сашку. Но он понимал, что если прогнать Таньку с девчонками, Лена тоже уйдёт с ними, а этого он как раз и не хотел.

- Слушай! – позвал он Таньку. – Через час отец должен придти с работы, так что давайте, закругляйтесь. Да и я устал, спать хочу!

Танька понимающе кивнула головой и сказала, обращаясь к девушкам, лежащим на диване:

- Всё девки, харе! Счас родоки придут, пора в  общагу. – Девчонки стали быстро натягивать на себя трусы. Когда они оделись, Танька наклонилась к Сашке и, чмокнув его в щёку, сказала:

- Выздоравливай, я буду ждать звонка.

И она вышла из комнаты. Следом за ней , тоже чмокнув Сашку в щёку, вышли Света и Люба. Последней наклонилась к нему Лена. Она тоже хотела поцеловать его в щёку, но Сашка резко повернулся и поцеловал её в губы, которые словно ждали этого поцелуя.

- Возвращайся, я буду ждать! – шепнул ей Сашка, когда их губы разъединились. – Придёшь? Ну!

- Да! – тихо ответила Лена и вышла из комнаты.

Через час она позвонила в знакомую дверь.

- Проходи, проходи! – радостно сказал Сашка, пропуская её в квартиру. Она сняла пальто и сапоги, и они прошил в комнату.

- Ты только не подумай, пожалуйста, что я какая-то… - И она осеклась, стесняясь произнести слово проститутка . – Да с Танькой и её компанией у меня ничего общего. Просто ты мне очень нравишься. Но ты не думай. У нас всё равно нечего не будет. Извини, но я так старомодно воспитана.

- Ты воспитана так, как должна быть воспитана  настоящая девушка. И мне очень приятно, что именно тебе я понравился. Но я вовсе не такой хороший, как ты думаешь я ..

- Не надо!   Я всё про тебя знаю. – тихо перебила она его. – Я знаю что ты был с Танькой, да наверное ещё со многими девушками. Я слышала , как она о тебе рассказывала девчонкам. Ты теперь известен всему нашему техникуму.

- Давай не будем об этом, ладно?! Я хочу , чтобы ты знала, что я ничего тебе не сделаю против  твоей воли. Но я хочу, что бы ты также знала, что никто, слышишь, ни одна девушка мне так не нравилась как ты. Можно я тебя поцелую?- и не дождавшись ответа он взял руками её голову. Она, закрыв глаза, покорно ожидала. Поцелуй был долгим и нежным.   И Сашка почувствовал, как слабеет её тело. Он аккуратно опустился на кровать, увлекая её за собой. И вот они уже лежали рядом. Он нежно целовал её шею, постепенно опускаясь, всё ниже и ниже. Его рука легла на её грудь и Лена тут же попыталась её снять.

- Ну что ты, что ты?! Я же обещал тебе, что "этого" не будет. А своё слово я держу всегда. Так что постарайся просто расслабиться. – И он снова  нежно прикоснулся рукой к её груди, одновременно осыпая поцелуями другую грудь. Но целовать ему приходилось через блузку, которая очень ему мешала. И он начал медленно , пуговичку за  пуговичкой расстегивать блузку, расстегнув которую он увидел потрясающую грудь, которая так и манила его к себе. Он посадил Лену и снял с неё блузку и лифчик. Шов сильно тянул в правом боку и Сашку было  больно сидеть так, в пол-оборота, но он уже ничего не чувствовал и ни о чём не думал. Он ласкал, ласкал и ласкал её тело, тело юной богини, и сам уже мало понимал что происходит.

- Не надо! – тихо, с мольбой в голосе, прошептала Лена. – Пожалуйста, не надо! Иначе я не смогу больше себя сдерживать… Ты прости, прости меня. Наверное, я дура . Конечно я дура, но я не могу, нет нельзя! – Гладя Сашку по голове, шептала она. – Ты мне очень, очень нравишься. Я никого так не любила, да и наверное не полюблю… Но, я не хочу, что бы ты из-за меня страдал! Давай я тебе помогу… рукой?!

Сашка молча кивнул, в знак согласия и Лена стала аккуратно стягивать с него трико. По её реакции Сашка понял не только то, что она действительно девочка, но и что она в первый  раз в жизнь видит член.

- Ты что, никогда не видела раньше мужской член?

- Мужской нет. У братишки младшего видела, но он совсем маленький. А твой … Можно я его потрогаю?

- Ну конечно! Ты можешь делать с ним всё что захочешь, он твой! Трогай, не бойся. Чувствуешь, какая тонкая кожа, а под ней твёрдое тело?! – Объяснил Сашка,   а Лена, нежно прикоснувшись, провела пальцем по мне. Потом она погладила головку, от чего я чуть не забрызгал её восхитительные вельветовые джинсы спермой.

- Если тебе интересно и не противно, ты можешь лизнуть его. У него очень своеобразный запах и привкус.

- Что ты! Девчонки потом вафлёршей назовут! Нет, никогда!

- Я тебе клянусь, что никто не узнает об этом!

- Обещаешь?!

- Да! – ответил Сашка.  

Лена, взяв меня в руку, поднесла к своему лицу. Но она не решилась преступить эту черту, которую провело перед ней воспитание и общественное мнение.

- Если бы ты знала, как мне сейчас тяжело себя сдерживать, но  я человек слова, и если обещал,   своё слово держу. Но и ты, пожалуйста, сдержи слово своё! – Говорил Сашка, постепенно опуская голову Лены к моей головке. И вот она коснулась губами её. Затем немного приоткрыв рот высунула язычок  и его кончиком провела по головке в районе уздечки. Сашка, застонав, откинул голову на подушке:

- Возьми, возьми его, я умоляю! Ты сводишь меня с ума. О как хорошо! – шептал он, стараясь втиснуть меня в немного приоткрытый ротик Лены. – Шире, шире открой! Ты делаешь мне больно зубами! Вот, теперь хорошо! О, Леночка! Спасибо, спасибо. Ещё, ещё… - шептал он. А Лена, отрыв ротик, взяла в него мою головку и стала сосать её. Делала она это совершенно неумело, хотя явно старалась доставить Сашке удовольствие.

- Ты ещё правой рукой води по стволу, пожалуйста, обхватив пальцами. Да, вот так! А левой , поглаживай яички. Хорошо. Головой. Головой делай такие же движения, как и правой рукой. Да!   Вперёд, назад. Умница. Давай, давай, давай! Я скоро кончу, но ты не бойся. Просто наберешь в рот сперму, а потом выплюнешь в унитаз. Она не ядовитая, а наоборот, полезная… - Предупредил Сашка и начал кончать. Лена терпеливо ждала окончания излияния. Затем она поднялась с кровати и вышла в туалет. Через несколько минут, она вернулась. На её лице светилась улыбка. Ведь она первый раз  в жизни была с мужчиной. И пусть произошло не "туда", зато с  тем кого она любила и кому, если бы только он был понастойчивее, она отдались бы несмотря ни на что. Но он давить не стал, не стал заставлять. И это ещё более укрепило её желание отдаться ему…

Зима сдавала позиции весне, которая тёплым  дыханием прогревала воздух и землю. И таял снег. И молодая трава пробивалась сквозь просыпающуюся  землю. И всё вокруг, словно оживая, спешило жить…

Сашка тайно встречался с Леной, но их отношения не заходили дальше поцелуев и орального секса. Да Сашку это и устраивало, т. к. упрямая Танька, не давая ему прохода, буквально затаскивала его в кровать. Сашка понимал, что пора поставить точку над и, но он не решался объясниться с Танькой, боясь , что та отомстит Лене. Однажды Лена сказала ему что Таньки больше нет.

-Как нет? – удивлённо переспросил Сашка. – Умерла, что ли?

- Да что ты! Не дай бог. Просто она уехала. Бросила техникум и уехала.

- А что  случилось-то? Почему вот так вдруг?!

- Да кто её знает. Она девушка вообще непредсказуемая. Ты то хорошо это знаешь?!

- Да ладно, чего ты! – поняв намёк и увидев укоризненный взгляд Лены, обнял её Сашка.

- Ничего, ничего. Не подлизывайся! – и она с улыбкой прижала его голову к своей груди.

- А что девчонки-то в общаге говорят?

- Что говорят? Говорят, что познакомилась с какими-то кавказцами и укатила с ними. Москва-Воронеж не догонишь! Ту-ту-ту! – И она радостно засмеялась.  

Ведь ей было с чего радоваться. Теперь уже никто не стоял у неё на пути…

- А хочешь я на лето останусь с тобой , ну в городе, а?

- Зачем? Лучше поезжай домой, а осенью мы снова встретимся.

- Да, встретимся?! – по-детски оттопырив смешно нежную губку, жалобно сказала Лена. – Конечно. Ты за лето меня совсем забудешь. Каждый день будешь девчонок разных водить, я-то тебя знаю! – И она вдруг, совершенно неожиданно для Сашки, заплакала.

- Лен, ты чего? Ты что,   и вправду плачешь , что ли? Ну, ты даёшь! Да успокойся, успокойся ты. Ну никто  кроме тебя мне не нужен. Правда, правда. Ну, честное слово!

Вдруг она подняла на него свои мокрые от слёз, но всё равно, очень миленькие, глазки и спокойно сказала:

- А я ведь знаю, что ты меня бросишь. Молчи. Я всё знаю! Мне ведь всё нагадали. И нашу встречу, и расставание и то, что у меня от тебя будет … - Тут она замолчала.

- Что, что будет? – Переспросил Сашка , не понимая , что она имела ввиду.

- Слушай. Ты можешь выполнить одну мою просьбу? Мою последнюю просьбу?!

- О да, моя повелительница! – ответил Сашка, опустившись перед ней на колени. – Слушаюсь и повинуюсь!

- Так вот. Я хочу чтобы сегодня, сейчас у нас с тобой произошло "это" ! И обещаю, что больше никогда ни о чём тебя не попрошу , и ты меня больше никогда не увидишь!

- Подожди! – начал было Сашка, но Лена его перебила.

- И молчи. Ничего не говори сейчас. Я хочу тишины!  

И она молча стала раздеваться. Сашка заворожено смотрел, как Лена снимает с себя платье, лифчик, трусы. Затем она легла на кровать и закрыв глаза, развела в стороны согнув в коленях ноги. Сашка очень, очень хотел её. Но не так. Нет не так, словно какую-то рабыню. Он не знал , как поступить, понимая что девушка действительно прощается с ним. И хочет от него только того, что он сам с первого дня безумно хотел. .. Немного помедлив, он стал быстро раздеваться. Я уже был в полной боевой готовности. Но Сашка не спешил. "Если уж прощаться и "это" у нас в первый и в последний раз, я сделаю всё так, что бы ты запомнила этот день на всю жизнь! – думал он, ложась на Лену и осыпая её шею, грудь, бёдра, лобок поцелуями.   Его руки то гладили, то нежно мяли её грудь, а правая нога аккуратно тёрлась о её клитор. Потом Сашка опустил голову  у неё между ног и стал облизывать её вагину. Он лизал, он сосал. Он тёрся об неё носом и подбородком. Но Лена лежала молча, словно её совсем не возбуждали его ласки. Только своими маленькими ручками она зажала в кулачки края простыни. Из её влагалища уже обильно текла смазка, которой Сашка хорошо смазал мою головку. Затем он снова лёг на Лену и, проведя мною по вагине, аккуратно вставил головку до упора. Лена ещё сильнее сжала кулаки, а Сашка, не спеша , надавливая, стал преодолевать сопротивление девственной плевы… Он видел как дрогнули Ленины ресницы. Он понимал как больно и поэтому на секунду приостановился. Девушка, решив, что он хочет отдохнуть, тоже расслабилась. И тут. В ту же  секунду резким толчком Сашка вогнал меня во влагалище. Непокорная цитадель, была взята штурмом… Лена дёрнулась , всем телом , и тут же, расслаблено разжала кулачка. На её лице, впервые за всё время их соития, появилась блаженная улыбка . Она обняла Сашку руками за спину, а ноги закинула у него на попе. Она в такт движений Сашкиного тела двигала ритмично тазом, отзываясь на каждое моё проникновение. Она шумно и глубоко дышала и постанывала. Казалось, что те эмоции, которые она сдерживала в начале, выплеснулись из неё словно шампанское из бутылки… Через минут десять она бурно кончила, захрипев и впившись Сашке в спину ногтями. Буквально тут же кончил и Сашка… Она не дала ему слезть с себя , молча придержав его руками, и не ослабляя замок ног у него на попе…

Потом она всё так же молча , отодвинув его в сторону, встала и вышла в ванную. Сашка даже не заметил, что уходя она взяла с собой свою одежду. Лишь через несколько минут, услышав как хлопнула входная дверь,   он понял что она ушла, ушла навсегда. Но не очень расстроился, ведь у него впереди была вся жизнь, прекрасная жизнь!

<< Глава 2>>

Сашка с нетерпением ждал повестку в армию. Он уже давно настроился на службу, ведь среди его друзей и знакомых, да и во всём обществе, как говориться, было западло не служить в Армии… Получив повестку он вместе с родителями устроили проводы в Армию, пригласив друзей и знакомых. Старшее поколение , изрядно приняв на грудь водочки  , напутствовало Сашку. Каждый считал своим долгом рассказать ему,   что -то из своей армейской жизни и дать совет. Ребята, которые были моложе Сашки, кто на год, а кто и больше с завистью смотрели на него. А сам Сашка мыслями был уже там, в Армии…

На призывном пункте дежурный офицер, проверив у Сашки повестку и документы, направил его к двухэтажному зданию, где находилась комиссия, и у которого толпились призывники. Сашка, помазав на прощанье рукой родителям и ребятам, которые остались там, за воротами, пошел к зданию.

- За мной будешь! – сказал ему какой-то парень в старой куртке. – Тебя куда приписали, а?

- Не знаю. – ответил Сашка.

Он действительно не знал, да ему было абсолютно безразлично. В это время дверь открылась, и вышел прапорщик со списком в руках. Лицо его выглядело явно с похмелья, что подтверждали трясущиеся руки. Он, с трудом выговаривая фамилии, стал читать список. Пятым он назвал и Сашкину фамилию. Выкрикну десятую фамилию прапорщик запустил эту десятку во внутрь… Вдоль  длинного коридора находились двери кабинетов и почти у каждой из них стояли ребята в одних трусах.

- Быстро всем раздеться до трусов и вперёд с песней по кабинетам! – приказал прапорщик. Сашка, раздевшись, и сложив свои вещи в сумку, подошёл  к первому кабинету. Перед ним было двое, тот парень, что объяснил ему около входа и другой, по виду деревенский, который смущённо стоял, прислонившись к стенке… В первом кабинете проверили вес, рост и давление. Во втором был кабинет окулиста, который,   даже не проверив зрение, лишь спросив: "Очки носишь?" и получив отрицательный ответ, поставил в обходной листок – годен. Перед третьим кабинетом пришлось немного подождать. Тот деревенский парень, который стоял первым  у двери, явно хотел заговорить с Сашкой, но не успел, т. к. дверь открылась, и оттуда вышел их третий, вернее первый. Он, серьёзно посмотрев на деревенского молчуна , сказал:

- А ты чего тут стоишь? Можешь заходить. Только трусы здесь снимай! Она, знаешь, как на меня ругалась, что я в трусах зашёл!

Молчун , а его потом так и прозвали, покорно снял трусы и, положив их в свой чемодан, зашёл в кабинет. За столом сидела врач, и что- то писала. Не оборачиваясь, она сказала ему:

- Проходи, садись в кресло!

Молчун сел в кресло. Вернее он не сидел, а скорее, полулежал в нём. Но самое главное, что у этого несчастного парня совсем не вовремя встал член. И когда пожилая стоматолог встала из-за стола что бы проверить состояние зубов у очередного призывника, она к своему великому удивлению обнаружила что тот без трусов! Да ещё, что совсем взбесило её, то, что этот наглый мальчишка посмел возбудиться на неё!

- Ах ты, маньяк , вонючий! Развратная твоя морда ! Вон отсюда!!! – кричала она, топая своими кривыми ножками и заглушая хохот ребят, которые, просунув головы в приоткрытую  дверь смеялись громко и нахально . Молчун  испуганно выскочил из кабинета и заметался по коридору, поочередно прикрывая своё обнажённое тело чемоданом то спереди, то сзади. Наконец он увидел пустой стул и плюхнулся на него. Ребята продолжали громко хохотать, когда в коридор вышел майор и рявкнул :

- Молчать, смирно!!! – от неожиданности все замолчали и вытянулись по команде. Даже Молчун вскочил со своего стула и принял команду "Смирно". Майор, заложив руки за спину, не спеша,   подошёл к нему и, покачиваясь с мысков на пятки, стал пристально смотреть в глаза Молчуну.

- Ты что себе тут? Совсем наглость потерял?! У нас сегодня нет набора в пожарную дружину! Что молчишь? Отвечай, когда с тобой офицер  разговаривает!

- Нет!   - тихо ответил Молчун.

- Чего нет?

- Набора.

- Какого набора?

- У пожарную команду!

- А если нет набора у пожарную команду, - шёпотом сказал майор и тут же перешёл на крик, – какого же ты хера свой шланг достал! – уже орал он. – Ты, принять надлежащую форму, а вам чтобы было так тихо здесь, что если пролетит комар было бы слышно как у него звенят яйца в полёте!

И он зашёл в кабинет откуда вышел… Сашку, как и следовало ожидать, признали годным и приписали во внутренние войска, в Минский  оперативный полк специального назначения. Все бы было ничего, да вот сопровождать его и ещё десять ребят, среди которых оказались Молчун и Весельчак, должен был тот самый  майор. Построив ребят в колону по два майор сказал, обращаясь к Молчуну:

- А ты, сынок , будешь замыкающим. И постарайся по дороге, не трясти своим брансбойтом без дела. И не нервировать и без того  нервного майора Балюту.

- А кто этот Блюта? – наивно спросил Молчун.

У майора появилось такое выражение лица, по которому легко можно было прочитать его мысли. А думал он вот что: "Да, сынок! Тебе придётся туго в нашей родной и любимой Армии!" И он обратился ко всем:

- Повторяю для самых тупых и для самых умных: Я майор Балюта! Всем ясно?!

- Ясно. – нестройным хором ответили ребята.

- Шагом марш! Идем на вокзал для посадки в поезд. В поезде запрещается, причём категорически – пить, без меня. Отлучаться из вагона и всё остальное! Раз, раз, раз два три…

Несмотря на строгое указание через час, после того как поезд тронулся, все новобранцы были уже пьяными, причем первым ужрался сам майор Балюта. Он лежал в форме на полке и громко храпел, изредка , так же громко, пукая . Саша с Молчуном, сидя у столика,   смотрели на пробегающие за окном поезда поля и деревья, станции и посёлки, и каждый думал о своём . Сухой поёк, выданный новобранцам на призывном пункте майор, сразу же после посадки в поезд, забрал, сложив в свой вещмешок. Но ребята особенно и не сопротивлялись, потому что у каждого были продукты собранные родителями в дорогу… Утром, когда до прихода поезда в Минск оставалось меньше часа, Сашка аккуратно разбудил майора. Тот, хоть и с большого бодуна, но быстро проснувшись, сел на полке. Похвалив Сашку за службу , он приказал ребятам пройти по вагону и разбудить всех ребят. Когда поезд  остановился, ребята увидели в окно, что их уже встречают. На перроне стояли подполковник и два сержанта. Первым из вагона вышел майор Балюта. За ним следом потянулись и новобранцы.   Майор снова построил всех в шеренгу по два и  доложил подполковнику о благополучном прибытии.

- Ты, твою мать, в сторону дыши, в сторону дыши! – выругался на него подполковник. Затем он подошёл к новобранцам. – Здравствуйте, товарищи новобранцы! – обратился он к ним.

- Здрасте! – ответили несколько голосов.

- Мы сейчас погрузимся на машину и проследуем к месту дислокации нашей части. Хочу вас предупредить, если, по прибытии в часть, вы увидите, что некоторые солдаты будут вам показывать верёвку с петлёй и кричать "Вешайтесь!", не обращайте внимания. У нас всегда так ласково встречают молодых бойцов. А сейчас на лево! К машине шагом марш! – И все двинулись к машине…

Сашку определили в комендантской взвод, командиром которого был старший лейтенант Свирко. Человек, для которого ничего  в жизни не было важнее службы, и который изо всех сил старался сделать свой взвод образцово-показательным. А из этого всего следовало только одно – чтобы независимо какие занятия не проходили, строевая, физ или политподготовка, не говоря уже о стрельбе, каждый воин обязан был быть отличником. Поначалу Сашке было очень тяжело. Он уставал настолько, что когда звучала команда "отбой!" он, в ту же секунду, закрывал глаза и засыпал. Но в течении первых шести месяцев он постепенно втянулся в тяжёлый ритм солдатской службы. О женщинах  у него совсем не было времени думать, даже когда ложился спать. Хотя была у него одна отдушина. Это когда выпадало дежурить по штабу. В наряд шёл обычно прапорщик и два солдата. Так вот, прапорщик тут же шёл спать в один из кабинетов, дед, старослужащий солдат, уходил вместе с ним, а Сашка оставался один. Закрыв  входную дверь на засов, он тихо проходил в женский туалет. Там, взяв мусорное ведро, он проверял содержимое. Иногда ему везло, и он находил в ведре вату со следами месячных. И тогда он, закрыв глаза, вдыхал этот запах, запах от которого  ещё всего какой-то год назад его могло вырвать, но сейчас который  уже не казался ему мерзким. Он вдыхал его  и представлял Свету, связистку, которой, наверное, и принадлежала эта вата. И быстро расстегнув фирменные брюки, он начинал самозабвенно  дрочить, брызгая спермой на эту самую ватку…

Однажды, когда вдруг объявили построение, и Сашка кинулся  к подставке, где лежали щётки и баночки с гуталином, он обнаружил, что единственная баночка, в которой ещё было немного гуталина, в руках молодо бойца из первой роты. Сашка схватил свободную щётку, подскочил к нему.

- Слушай, у нас построение объявили, дай, пожалуйста, гуталин!

- Не-а, подождёшь! – нагло ответил тот.

Сашка более решительно попросил, на что тот просто послал его.   Это было уже слишком, и Сашка ударил его в ухо, на что тот тернул  Сашке по лицу грязной щёткой. Они сцепились. Их разняли. У Сашки была чёрная гуталинная полоса на щеке, а у того фингал под глазом. Начальник штаба, майор Серов долго орал на них в своём кабинете, требуя рассказать , что произошло. Но они молчали. Тогда начштаба взял два бланка на перевод в другую часть и стал быстро  их заполнять. Потом он спросил у того солдата:

- Откуда призвался?

Из Витебска. – ответил тот.

- Поедешь служить в Брянские леса!

- А ты? – и  он посмотрел на Сашку. И тут Сашке пришла спасительная мысль в голову.

- Я? Я из Брянска! – ответил он.

- Домой хочешь? К маменькиным пирожкам? А вот, нака, выкуси! – и он протянул фигу, прямо к Сашкиному носу. – В Смоленск поедешь! Я вас научу Родину любить. Всё, на тропу!..

И уже вечером Сашка садился в поезд с предписанием до Смоленска. Он до сих пор не верил в происходящее. Ему казалось, что это только сон… Утром, выйдя из поезда, он взял такси и поехал в свою новую часть, которая находилась на окраине города. Напротив, буквально через дорогу, находилась воинская часть лётчиков. Показав на КПП своё предписание, Сашка пошёл в штаб полка, откуда его направили во вторую роту. Командир роты, старший лейтенант Солонец, внимательно просмотрев его документы, сказал:

- Значит, закончил Автотранспортный техникум ? И права, конечно , есть?!

- Так точно, товарищ старший лейтенант!- вытянувшись, ответил Сашка. Командиру явно понравилась выправка и чёткий ответ бойца, и он довольно сказал:

- Хорошо, молодец!   Вижу, что Минская школа не прошла для тебя даром. Значит так. Служба у нас непростая, служба конвойная. Встречаем, провожаем и конвоируем в другие города. Ясно?

- Так точно!

- Ты будешь в третьем взводе у старшего лейтенанта Гришина… - тут он сделал паузу и внимательно посмотрел на Сашку. – А машину-то водишь хорошо?

- Так точно, как учили!

- Ладно, посажу-ка я тебя на дежурный уазик.   Парень ты я вижу смышленый и надеюсь исполнительный?!

- Если разрешите, товарищ старший лейтенант, и надёжный! – ответил Сашка, понимая, что сейчас решается его судьба. Командир внимательно посмотрел Сашке в глаза и задумчиво произнёс:

- Надеюсь, надеюсь. Всё, можешь идти в роту. Доложишь комвзвода и размещайся. До обеда я тебя освобождаю от занятий. Свободен!

Сашка, отдав честь, пошёл в помещение роты. В казарме он спросил у дневального где находится командир третьего взвода старший лейтенант Гришин. Тот ответил, что третий взвод сейчас на политзанятиях в лен комнате. Постучавшись, Сашка открыл дверь:

- Разрешите? Рядовой Никольский прибыл для дальнейшего прохождения службы! – отчеканил он и подойдя к старшему лейтенанту, протянул ему направление.

- Это что за гусар к нам пожаловал?! – с удивлением и иронией сказал командир. Он взял бумагу и быстро пробежал по ней глазами. – Никольский,   говоришь? Орел! А я думал Ржевский к нам пожаловал! –серьёзно сказал он и тут же вместе со всеми засмеялся. Сашка тоже рассмеялся,   почувствовав, что с этим командиром он сойдётся. А лейтенант продолжал:

- Садитесь, садитесь, поручик,   прошу вас! – И он указал рукой на свободное место. – Сейчас, если конечно вы позволите, мы продолжим занятие,   а в перерыве займёмся вами.

- Продолжайте, продолжайте! Вы мне нисколько  не мешаете. – поддержав игру ответил Сашка, садясь на стул. Все снова засмеялись, а лейтенант, вытирая платочком слезинки в уголках глаз, сказал:

- Ну, всё, всё! Посмеялись, и будет. Теперь вернёмся к нашим баранам. И так, Абдурахманов, назови, кого ты знаешь из членов ЦК КПСС?

Нехотя из-за соседнего стола поднялся Абдурахманов. Он непонимающе крутил по сторонам своими большими навыкате глазами.

- А? что говоришь? Каких члэнов?

Все снова грохнули со смеху, а лейтенант ответил:

- Абдурахманов у нас из дальнего кишлака. Он когда пришёл на призывной пункт спросил там майора:

- А пулемёт там , в Армии дадут, или с собой брать?!

- Какой пулемёт? Нэт у меня пулэмот! – недовольно пробубнил себе под нос Абдурахманов… А после занятий комвзвода показал Сашке его койку и записал в военный билет номер его автомата и пистолета. Потом Сашка  познакомился с ребятами. Приняли его неплохо, хотя некоторых очень раздражала Сашкина непринуждённая манера общения. И началась служба, которая включала в себя: несение караула по охране складов НЗ, то есть неприкосновенного запаса, которые находились недалеко от железной дороги под мостом. Караулы на КПП полка и конечно конвоирование осужденных как из тюрьмы на вокзал к заквагону, так и встреча из вагона до тюрьмы. Были и конвойные сопровождения в самом вагоне в другие города. Правда, Сашку , пока в конвои не посылали. Он лишь довольствовался рассказами вернувшихся из конвоя ребят о том, как весело они проводили время во время поездки, как толкнули зэкам чай в пачках. Но самой главной темой были , конечно, женщины и было большой удачей, если среди зэков были женщины. Ребята в подробностях рассказывали, как они трахали зэчек в туалете, причём те их сами просили… Сашке с трудом верилось во все эти сказки, хотя он достоверно знал, что осуждённые женщины ищут любой повод для контакта с мужчинами. И не за того, что соскучились или жить без этого не могут, отнюдь нет. Просто был шанс забеременеть, а это значило освобождение от работы и другие льготы. Сашка очень переживал, что его не ставят в список конвоя, но служба есть служба и он, не показывая недовольства, нёс службу, которую ему доверяли. Однажды он с Абдурахманом дежурили по КПП, а взводный был дежурным  по полку. Они заступили в субботу в шесть часов вечера, а в восемь в клубе начали показ какого-то индийского двухсерийного фильма. Все свободные от службы ушли в клуб, так что на территории полка было тихо, как вечером на речке. Сашка, немного откатив ворота, вышел на улицу и закурил сигарету. Тёплый весенний вечер навивал разные мысли, хотя все они сводились к одному, сексу. Сашка представлял, как сейчас вдруг появиться из темноты красивая девушка, а лучше две. Как они подойдут к  Сашке и , молча расстегнув ему брюки,   достанут меня. И одна, присев на корточки, начнёт с наслаждением сосать, всё глубже и глубже погружая меня в свой рот. А другая сольётся с Сашкой в неистовом поцелуе… Сашка, закрыв  от удовольствия глаза, сжал меня левой рукой через материю брюк. Мы оба испытывали настоящее блаженство. Вдруг Сашка услышал, совсем рядом, чей-то голос:

- Привет! – Сашка быстро открыл глаза и убрал левую руку из брюк. Перед ним стоял парень. Он держал в руке сигарету и явно намеревался попросить прикурить. Сашка  протянул ему свою и тот, опустив немного голову, стал прикуривать.

- А вечер какой хороший, правда?

- Нормальный!

-Да в такой-то вечер, если бы ещё и бабу трахнуть?!

- Чего тебе надо?! – уже зло ответил Сашка. "Этот козёл ещё и издевается!" подумал он.

- Да нет, ничего. Просто я подумал, что вам тут скучно, а у меня как раз есть девочка, но негде её трахнуть . Так может того?! Распишем её на пару?! – Тут из-за Сашкиной спины выглянул Абдурахман. Парень, увидев его, тут же добавил:

- Ну на троих.   – И он махнул рукой кому-то, подав знак. Тут же из-за дерева вышла та "девочка". Когда она подошла к ним, Сашка смог разглядеть её получше. Девушкой её можно было назвать с большой натяжкой. Фигура у неё была никакая, то есть квадратная со всех сторон. Да и лицом она тоже не выделялась. Наверное, в очереди за внешними данными она стояла последней. "Ну и крокодил!" подумал Сашка. А с другой стороны, как говориться - На безрыбье и раком рыба, на безголосье и жопа - соловей!"

- Ладно, пойдёт! Абдурахман, ты будешь её ****ь?

- А-э-а! – только и смог выговорить Абдурахман, которому сперма постоянно давила на глаза.

- Теперь вопрос где? – продолжал Сашка.

- А у вас, в караулке? – подсказал парень.

- Да нет, там дверь давно гвоздями заколочена. Туда не попадешь…

- Как давно? Да мы там вчера только трахались , точно говорю! – перебил его парень.

- Да? А ну , пошли, посмотрим! Абдурахман , следи за лейтенантом. Если что дашь знать. Пошли.

И они, зайдя через входную дверь КПП, очутились в маленьком узком коридорчике. Сашка, посмотрев на дверь, которая находилась слева, сказал:

- Здесь вы были вчера?

- Да здесь. – ответил парень и взявшись за ручку двери, резко рванул её на себя. И к удивлению Сашки, дверь открылась. Они зашли в караулку. Это было маленькое помещение со столом, двумя стульями и маленьким оконцем, которое выходило прямо на плац части.

- Ну что, все по минут пятнадцать, я первый! – сказал парень.

- Пойдёт! – ответил Сашка. Они вышли из комнаты, и парень жестом позвал подружку. Они зашли в комнату, а Сашка, прикрыв за ним дверь, вышел на улицу и снова закурил. Его пальцы дрожали от волнения. Ещё бы! Ведь у него год не было женщины. Да, пусть она, эта девица, крокодил, пусть! Ему сейчас всё равно. Он сейчас может трахнуть всё что шевелиться, главное, чтобы дырка была. А то за это время только "Дуньку Кулакову"-то он и имел, поочерёдно меняя руки. Абдурахман от желания и возбуждения вообще не находил себе места. И если у Сашки тряслись только пальцы рук, то у него и сами руки и даже ноги, отчего он не мог ни стоять, ни сидеть, постоянно перемещаясь.

- Чего ты дёргаешься? Сядь и успокойся, а то, не равен час, кончишь раньше времени в штаны, если уже не кончил! – прикалывался над ним Сашка. Абдурахман, сверкнув глазами, посмотрел на Сашку , и гордо подняв голову сказал:

- Нэт! Я нэ кончиль! Но когда я кончу, ты услышишь. О, вы всэ услышатэ, потому что она будэт так крычат. О!!! Она эшо узнаэт, что такой  обрэзаный х…й! он как кэнжал заходэт, эх!

- Ладно, сиди тут и точи свой кэнжал, а я пойду к ним пора уже меняться. Главное наблюдай за дежурным. Если что стукни в окошко, понял? – Абдурахман утвердительно кивнул головой, и Сашка, распахнув дверь, вошёл в комнату. То что он увидел немного удивило его. На стуле за столом сидел тот парень. Вернее спал, положив голову на стол, на котором валялась пустая бутылка из- под водки. В метре от него стояла та девица. Она явно была готова к труду без обороны, о чём свидетельствовали спущенные до колен не первой свежести панталоны, и высунутые из расстегнутой рубашки сиськи , которые неприглядно висели по форме напоминая спущенные наполовину  мячики. Сашка, встряхнув за плечи парня, стал вытаскивать его из комнаты. Тот, не подавая никаких признаков жизни, висел на руках у Сашки. Выволочив его на улицу, Сашка прислонил парня к дереву. Тот что-то промычал и свалился на землю. Сашка вернулся в комнату. Девица продолжала молча стоять на том же месте. Сашка, тоже молча, развернул её к себе задом и, задрав юбку, стал пытаться войти в неё, но моя головка всё время куда-то проскальзывала, словно проваливаясь у неё между ног. Сашка, взбешённый тем, что никак не может вставить этой бесформенной дуре, рявкнул:

- Ну, ёб твою мать! Помоги вставить, дура!

Девица повернула к нему голову и, посмотрев абсолютно тупым взглядом,   сказала:

- Ты чё? Ты же давно ебёшь!

- Ебу??? – выдохнул Сашка в шоке. "Это ж надо, какую лузу иметь, что бы мой х… болтался в ней как чайная ложечка в кастрюле?!" – подумал он. И тут чья-то тень мелькнула в окошке. Сашка быстро подскочил к двери и шепнув девице "Одевайся, быстро!", выскочил в коридор. Он двинулся к двери на улицу, но оттуда со злорадной улыбкой появился взводный.

- А вот и поручик Ржевский собственной персоной! Неужели один? Нет, не верю! А где же ваша дама?

- Что вы товарищ старший лейтенант, какая дама? Мы же на службе!

- А что там? – и командир глазами указал на дверь в комнату.

- Там? Ах там. Там ничего!

- Ничего говоришь?! А ну, открой!

- Не могу, товарищ старший лейтенант, дверь заколочена!

- А ну, дайка. – и он, отстранив Сашку дёрнул за ручку двери, которая тут же распахнулась.

- Включи свет!

- Так лампочка перегорела! – ответил Сашка, но лейтенант, нащупав на стене выключатель, щёлкнул им, и вся комната осветилась ярким светом. Они вошли вовнутрь  комнаты, где стояла девица. Её панталоны были по-прежнему спущены,   а сиськи , всё также висели наружу. Абдурахман, выглянув из-за  спины лейтенанта и увидев её, издал протяжный стон, и громко выругался по-узбекски.

- Ага, значит так , мы службу несём?! ****ей, значит водим?! Публичный дом здесь устроили?! Ну я вам покажу! – уже серьёзным тоном сказал лейтенант. – Ты что же, гнида давно в милиции не была, шлюха ***ва?! – девица, не пытаясь даже одеться, стала жалобно всхлипывать.

- Да что вы товарищ старший лейтенант, вы нас не правильно поняли! Она вовсе не  шлюха, она просто невеста одного солдата из первой роты. Вот просила позвать его. Я как раз собирался идти, да они все в кино…

- Невеста, говоришь? Она что и по городу так ходит, с голой жопой и сиськами наружу? Ты мне яйца не крути. Чтобы через десять секунд её здесь не было! А сам зайди ко мне, я тебе пистон вставлю за отличное несение службы! – И он вышел из комнаты.

- Слышала? Пошла на хер отсюда, шалава! Ну, кому сказал, бегом! – гаркнул на неё Сашка. Девица выбежала на улицу.

- Трусы, трусы одень, дура! – крикнул ей в след Сашка. Он закрыл дверь на засов и пошёл в помещение дежурного по части.

- Разрешите войти?

- А пришёл, герой-любовник?! У тебя что, руки отсохли, что ты перешёл на домашний скот? Или хочешь полежать отдохнуть в госпитале?

- Не понял, почему в госпитале?!

- Да потому, милок, что у этой шлюхи триппера столько, что нужно совковой лопатой неделю отгребать! А если кровь играет, то не бегай по помойкам, в поисках засраных  трусов, а обратись к своему командиру и это уже будет его задачей, обеспечить нормальный ход службы своему солдату.

- Виноват, товарищ старший лейтенант, не разобрался в ситуации. Учту и впредь сделаю выводы! – чётко ответил Сашка, догадавшись, что лейтенант может и хочет ему помочь в этом деле.

- Ладно, иди неси службу, а там видно будет!

- Слушаюсь! – козырнул Сашка и вышел из помещения. Он подошёл к караулке, но там никого не было. Тогда он вышел за ворота и огляделся. На улице Абдурахмана тоже не было видно. "Наверное , пошёл в туалет" – подумал Сашка и снова зашёл в часть, задвинув за собой ворота. Прошёл час, но Абдурахман не появлялся. Сашка начал уже нервничать, но тут ворота приоткрылись, и появился Абдурахман. Глаза его как-то странно блестели, а вся гимнастёрка и брюки были перепачканы какой-то грязью.

- Ты чё по грязи ползал? – спросил его Сашка.

- Нэт, я её ****ь!

- Кого? – удивлённо посмотрев, спросил Сашка.

- Кого, кого, эта дэвка, что быль у нас!

- Так она же давно ушла!

- Да, ушель, но я за нэй бежаль, потом валиль на трава и ****ь, ебаль, долго ебаль!

- Так если на траве, чего же ты весь в грязи?

- А это потом, я ещё искаль баба. Там дома многа в посёлке, люди там живут!

- Ты что, в посёлок ходил? Ни хера себе прогулочки. Точно говорят что бешенной собаке сто километров не крюк!

- Сам бешеный, да! Зачэм плохо так говоришь? Я там просто гуляль!

- Ну и что же там было?

- А, шель я по улица, вдруг  вижу, машина едет, такси. Ну, остановился он, водила вышел открыль дверца и вытащиль из машина баба. Прямо на дорога бросиль и уехаль. Я подошёль а она совсем пьяный валяется.   Ну, я смотрель -  никого нет. И сталь ей трусы снимать, а она только мычит, во как пьяный! Я и сиськи доставать из её кофта. Большой такой сиськи, круглый! Ну и я сталь сувать свой туда, эта баба в ****а! Суваль, суваль, а он нэ лэзет! Я опять суваль – нэт, не лэзет! Я смотрель там у нэё, палец ковыряль, а там ватка лежала, большой такой ватка!

- Так у неё же месячные! Ну, ты даёшь. Тебе только ишаков ****ь в своём кишлаке.

- Зачем обидно так сказаль? Не хорошо сказаль!

- Ладно, ладно, Абдурахманчик. Не ссы в компот не порти фрукты, там повар ноги мыл вчера!   Ну, пошутил я, не обижайся. Давай дальше, что было рассказывай.

- А что быль? Больше ничего не быль. Потом мужик какой-то вышла из дом и стал звать кого-то, я сразу поняль, что ту бабу он зваль. Ну и пополз к часть, да.

- Так ты что, по-пластунски до самой части полз?

- Э! зачем до части? Только до конца посёлок!

- Ни хера себе прогулки, это же метров сто! Ладно, иди мойся , и почистись, я подежурю!

- Спасибо, друг! – ответил Абдурахман и ушёл в помещение роты…

На следующий день взводный подошёл в Сашке.

- Ты сегодня идёшь на кухню. Будешь помогать поварихе.   Ну там со склада принести, или еще что. В общем, поступаешь в полное её  распоряжение, ясно?!

- Так точно! Разрешите отбыть?!

- Свободен! – ответил лейтенант, и Сашка пошёл на кухню. Повариху все называли тётя Маша. Это была женщина лет пятидесяти очень полная и такая же добрая. Никто никогда не видел её без улыбки, и у неё всегда можно было попросить и получить добавки. Ей помогал солдат, который на гражданке закончил училище , по специальности – повар.

- А, явился , мой хороший?! – улыбнувшись,   сказа тетя Маша. – Ну, пойдём, пойдём на склад, поможешь там прапорщику разложить коробки. – И она пошла к выходу…

Дверь на склад была открыта.

- Надька , Надюха , ты здесь?! – просунув голову в помещение склада, крикнула тётя Маша.

- Здесь, здесь. Это ты, тётя Маша?!

- Я, я милая, кому ж ещё быть?! Вот я тебе помощника привела.   Его Аркадий Николаевич прислал…

Тут из-за стеллажа вышла молодая женщина в форме прапорщика. Она была в форменной рубашки, на которой висел отстёгнутый галстук, и в зелёной форменной юбке. Прапорщик внимательно сверху вниз оглядела Сашку и сказала:

- Значит от Аркадия , говоришь, Николаевича?

- От него милая, от него хорошая моя… Ну я пойлу, а вы тут пока разложите всё значит. А чтобы вам тут никто не мешал, я снаружи замочек-то и закрою. Так что работайте спокойно! – И она, улыбнувшись Сашке, вышла из склада, закрыв за собой дверь.

- Ну что, давай знакомиться. Тебя как зовут! – спросила прапорщик.

- Рядовой Никольский, товарищ прапорщик!

- А по имени?

- Александр.

- Сашенька, значит?! А меня Надежда  Сергеевна, но ты можешь называть просто Надя, договорились?

- Да.

- Вот и хорошо. А ты пилотку-то  и ремень сними. Вот туда брось, молодец! Наша задача разобраться с ящиками. Что, где и какого срока годности, понятно?

- Так точно, инвентаризация! – чётко ответил Сашка.

- Я буду проверять коробки что стоят на самом верху, а ты будешь фиксировать в журнале, ну конечно страховать меня. Ведь ты же не хочешь, чтобы я упала с лестницы?!

- Нет, не хочу!

- Ну, тогда я полезла, а ты, страхуй, как следует. – И она стала взбираться на стремянку. Верхняя  полка стеллажа была довольно высоко, и ей пришлось подняться на самый верх лестницы. Что бы не упасть она поставила левую ногу на одну часть стремянки, а правую на другую.

- Ты там не спи, а держи меня за ноги, а то я точно свалюсь! – крикнула она сверху.

Сашка поднял голову, чтобы для подстраховки взять её за ноги и обомлел. Короткая юбка, задравшаяся при подъёме, полностью оголила её ноги и попу. Но что самое главное, она была без трусов! И Сашка  отчётливо видел её половые губы, укутанные в заросли рыжих волос.

- Ну что же ты? Держи, держи меня! – не поворачиваясь крикнула прапорщик и нагнувшись, словно падая, развела ещё шире ноги. Сашка быстро схватил её за ноги. Но ему самому в этот момент нужна была страховка, потому что он чётко уловил аромат, исходивший от этой рыжей бестии с погонами прапорщика. О, как давно это было. Он уже и не помнил, когда в последний раз вдыхал этот аромат. Аромат, который не спутаешь ни с каким другим запахом, аромат , исходящий из вагины… Я уже готов был порвать материю форменных брюк от неудержимого желания прикоснуться к этой рыжей киске своей головкой, проникнуть в её тоннель и напиться её сока.

- Ну что ты там, заснул что ли? – спросила прапорщик, но, повернувшись, увидела изумлённый взгляд  солдата и стала слезать со стремянки. – Что ты, что ты? Да очнись ты! Ты что ****ы живой никогда не видел?

- Нет! – ответил Сашка, автоматически ещё не придя в себя.

- Так это не беда , миленький! Хочешь меня?

- Да, очень, очень хочу!

- Ну, тогда спусти брюки и скинь гимнастёрку. Я люблю, когда тела соприкасаются! – сказала она и начала расстёгивать свою форменную рубашку. Расстегнув рукава и три верхних пуговицы, она ловко, через голову сняла её и бросила на мешки с сахаром. Сашка  продолжал смотреть на её тело не в силах пошевелиться. И , хотя, у неё была довольно средняя фигура и небольшая грудь, для него  она сейчас была просто королевой красоты,   особенно по сравнению со вчерашней "королевой помойки"!

- Ну что же ты? Иди сюда я сама тебя раздену!

Сашка, медленно переставляя ватные ноги, подошёл к ней. Она сняла с него гимнастёрку и стала расстёгивать брюки.

- Вот мой красавец, мой жеребец!   Сейчас, сейчас твоя кобылка тебя примет в свою пещерку. Только когда будешь кончать, не вздумай  в меня! Как почувствуешь, что всё, сразу вынимай,   понял?!

- Да, понял! – ответил Сашка. Она встала раком, облокотившись на мешки с сахаром, а он стал пристраиваться сзади. После третьего тычка моя головка, наконец-то взяв нужный курс, вошла во влагалище. Толи там было очень сухо, толи попал её волос, но Сашка почувствовал резь по моей головке. Но, не смотря ни на что, я продолжал входить в неё, наполняя до отказа. С каждым толчком Сашка всё ожесточённее всаживал меня в неё. И при каждом новом движении мои яйца бились о её ляжки, а её сиськи , о мешки с сахаром. Она громко стонала и изредка шлёпала себя ладонями по ягодицам. Сашка, догадавшись, что ей это приятно, тоже слегка шлёпнул её по заду. Она вскрикнула и прохрипела:

- Да, да, да! Ещё, о, ещё!

Сашка стал уже сильнее бить её по заду, который из белого , стал красного цвета.

И тут прапорщик, громко закричав, буквально вгрызлась в мешок, в который упиралась головой. Сашка почувствовал как импульсивно сокращается её матка. Он не останавливаясь продолжал трахать, лишь сильно сжав пальцами её булки. Он вошёл в такой раж, что стал кричать:

- Так тебе, так тебе, получи сука! Я тебя ****ина до смерти затрахаю, шлюха ***ва! – И тут он почувствовал, что сейчас кончит. Быстро вытащив меня из её влагалища, он резко развернул её. Она плюхнулась на пол, упёршись спиной в мешок. Сашка правой рукой стал быстро дрочить и тут же мощная струя спермы плеснула ей на лицо. За ней ещё одна и ещё,   и ещё. Казалось, что вся сперма, которая накопилась в нём за это время, выходит наружу.

- На , на, сука, получи диетпитание! Ну, лижи, кому я говорю? – приказал он, водя мною по её лицу и размазывая сгустки спермы. Она открыла рот, и он тут же вогнал меня ей почти по самые яйца. Она сделала рвотное движение горлом, словно стараясь вытолкнуть меня из глотки, он Сашка сильно схватил её за рыжие волосы , и лишь немного отвёл  в строну её голову.

- Ну, мои хорошие, я смотрю у вас тут совет да любовь?! – Услышал Сашка знакомый голос сзади. Он испуганно повернулся, отпустив голову прапорщика. Я выскочил из её рта, шлёпнулся о ногу и повис… Перед ними стояла тётя Маша. Сашка даже не слышал, когда она вошла в склад. Тётя Маша с улыбкой посмотрела на меня.

- Ух, какой красавец, прямо как палка копчёной колбасы! Ладно, миленький, одевайся, на сегодня хватит. А то, я гляжу , ты совсем девку-то затрахал, да и ему не мешало бы  отдохнуть! – и она, взяв меня в руку, как за поводок повела Сашку к его вещам.

- Хорош , хорош! – сжав меня рукою ласково сказала она. И вдруг наклонившись, поцеловала прямо в головку. Я тут же стал снова вставать.

- Ой, ой, ой! Ты смотри , какой шустрый. Но сейчас не время. Потом как-нибудь ! А сейчас пошли я тебя покормлю, мой мальчик. – И она пошла к выходу. Сашка, быстро одевшись, поспешил за тётей Машей. Когда они вышли из склада, тётя Маша закрыла дверь на замок.

- Пусть девка-то отдохнёт. А то ты её чуть до смерти не затрахал своей дубиною. Сколько раз кончил?

- Кто? – не поняв вопроса, переспросил Сашка.

- Кто, кто, конь в пальто! Да ты, милок , ты!

- Я? Один раз.

- Один раз? Только раз, а она уже никакая?! Да хорош! Я ведь Надьку-то давно знаю. И знаю что её иной раз и двое не могли удовлетворить. А тут один, да с первого раза?! Чудеса! Да, быть тебе сыном полка! Будешь жить как у Христа за пазухой, попомнишь ещё моё слово. Сегодня это что? Это так, ерунда, своего рода экзамен был, а самое главное впереди…

На кухне тётя Маша накормила Сашку поистине царским обедом из офицерского меню. А уже вечером его вызвал командир роты и повёл в автопарк. Они подошли к новенькому газику, который в народе ещё называли "козлом", и ротный, похлопав ладонью по капоту, сказал:

- Принимай коня, Никольский! Теперь это твоя служба. Будешь посыльным , по особо важным делам. Всё понял?

- Так точно, товарищ старший лейтенант. Постараюсь оправдать ваше высокое доверие!

- Вот, вот, постарайся. – сказал командир и ушёл. Сашка осмотрел машину и сделал круг на ней по гаражу…

Уже на следующий день он узнал, что это за особо важные поручения. Утром его вызвали в штаб и дали указание ехать к капитану Петрову, замполиту полка. Взяв адрес, Сашка вскочил в машину и подъехал к КПП. Там снова дежурил Абдурахман и Мишка Семченко. Увидев Сашку, он запрыгнул на подножку.

- Слушай, Санёк, ты в город? Купи папирос, а? У нас в магазине "Севера" нет, а другие я не курю.

- Лады, давай деньги.- Ответил Сашка и, выехав за ворота, поехал в город. Он специально ехал не спеша по тем улицам,   которые знал как свои пять пальцев, любя их , как и сам город…Капитан Петров жил на улице Рыленкова, дом одиннадцать. Поднявшись на третий этаж, Сашка нажал на кнопку звонка квартиры номер пять. Но никто не подошёл к двери. Тогда он снова, но уже более настойчиво, позвонил в квартиру. Через минуту, уже собравшись снова звонить, Сашка услышал чьи-то шаги .

- Это ты Лёша? – услышал он женский явно заспанный голос, и тут же дверь открылась, и Сашка увидел уже немолодую женщину. Её растрёпанные волосы и на скорую руку накинутый халат говорили о том, что она спала, и Сашка её разбудил.

-Тебе чего, солдатик?- зевнув, спросила она, и потянулась, от чего полы её халата, не застёгнутого на пуговицы и не стянутого поясом, разошлись, обнажив хоть уже и не молодое, но крепкое тело и красивую грудь. Было видно, что эта женщина следит за своим телом, а беленькие ажурные трусики говорили, соответственно, и о её хорошем вкусе. Словно  перед ней и не стоял молодой солдат, женщина, не спеша, поправила халатик.

- Ну, что молчишь? Давай, что там у тебя?! – и она протянула в ожидании руку.

- У меня сообщение для капитана Петрова, лично!

- Ах, для капитана Петрова, лично, ну тогда заходи. – И она прошла в квартиру. Сашка, закрыв за собой дверь, тоже прошёл в комнату, куда вошла женщина.

- Я жена капитана Петрова и тебя прислали по моей просьбе! Так что ты сегодня будешь помогать мне. Вопросы есть? Отлично! А сейчас, пока я буду принимать ванную, ты должен  начистить картошку, порезать мелко лук, картошку поставить вариться. Взять помидоры и огурцы и сделать салат. К моему приходу чтобы всё было на столе. Вопросы есть?

- Никак нет, товарищ капитан!

- Отлично, выполнять! – И она вышла в спальню. Сашка , одев фартук, начал орудовать на кухне. Он включил приёмник, который стоял на столе, и слушая радиостанцию "Маяк" чистил картошку. Когда картошка уже варилась на плите в кастрюле, а Сашка нарезал овощи для салата, он услышал её голос.

- Солдат, солдатик! Как тебя там, Никольский, Саша, подойди сюда!

Сашку удивило , откуда она знает его фамилию и даже имя, но он, не придав этому значения, пошёл в комнату. Но там её не оказалось. Он заглянул в спальню. Там тоже никого не было, лишь только знакомые беленькие трусики лежали на кровати.

- Ну, где же ты? – услышал он её голос, доносившийся из ванной. – Я жду!

Сашка подошёл к ванной, дверь которой была приоткрыта, что позволяло видеть всё что там происходило. Сашка увидел эту женщину. Она сидела в ванной, которая была почти полностью наполнена водой. А над водой толстым слоем лежала пена. Женщина повернула голову и позвала Сашку:

- Ну что же ты там встал, заходи скорее и прикрой дверь, а то холодом тянет!

Сашка зашёл, закрыв за собой дверь в ванную комнату.

- Меня зовут Екатерина Сергеевна, запомнил? А то ты даже не знаешь, как ко мне обращаться.

- Так точно, теперь знаю!

- Умница! Как ты думаешь, почему я тебя позвала?

- Не могу знать, Екатерина Сергеевна!

- А всё потому что я хочу помыться, а спинку потереть никак не могу. – обиженно опустив вниз уголки рта сказала она.

- И никто, никто не хочет мне помочь! – с деланной грустью сказала она.

- Если позволите, я готов с радостью вам помочь! – заискивающим тоном произнёс Сашка.

- Ну, тогда давай, мой хороший, возьми вот эту мочалочку и потри мне пожалуйста спинку. Только гимнастёрку сними, а то намочишь брызгами!

Сашка, сняв гимнастёрку, сложил её на стульчик и накрыл фартуком. Затем он, взяв мочалку, намылил её и стал нежно водить ею по спине и шее Екатерины Сергеевны.

- Молодец! Так совсем другое дело. Только воды очень много в ванной, дайка я её немного солью. – И она вытащила пробку. Вода с шумом стала уходить из ванной, быстро опускаясь и оголяя её спину и грудь. Пена тоже оседала, но она не уходила вместе с водой, а словно снежным  покрывалом,   накрыла её груди.

- Так будет. – сказала она  и вставила пробку. – А теперь продолжай, мой мальчик! – И она? блаженно закрыв глаза, согнулась подавшись телом вперёд. Сашка нежными движениями гладил мочалкой её блестящую спину. Он уже хорошо понимал чего хочет от него эта женщина, но , подыгрывая ей , изображал из себя невинного мальчика.

- Спасибо. А теперь, раз уж ты взялся, потри меня и спереди. – и она откинулась назад, прислонившись спиной к стенке ванной. Сашка, снова намылив мочалку, так же нежно стал тереть её шею, опускаясь на грудь. Потом он, левой рукой придерживая, правой стал тереть её правую грудь. Она  была довольно плотной на ощупь, и больше чем ему показалось тогда, когда она стояла перед ним в дверях квартиры. Продолжая правой рукой нежно тереть, левой он аккуратно сдавливал её. Даже через мочалку он почувствовал упругость набухшего соска… И тут, только сейчас он обратил внимание на то колыхание воды, которое исходило на середине ванны. Сомнения не было, она маструбировала , опустив руки в воду… Я уже давно был в боевой готовности и только ждал последнего сигнала к атаке…

Сашка же не спешил. Он взял мыло и стал намыливать мочалку. И тут мыло выскользнуло у него из рук и плюхнулось в воду. Сашка тут же наклонился, и стал шарить по дну ванной, ища мыло. Вдруг Екатерина Сергеевна, высунув правую руку из воды, неожиданно схватила Сашку за штаны, а точнее за меня. Она издала странный звук, больше похожий на восклицание, и стала быстро расстёгивать Сашкины штаны.

- Снимай, снимай скорее, мой хороший! Снимай и иди ко мне.

Сашка быстро спустил брюки и кальсоны. Всё время, пока он раздевался, она неотрывно смотрела на меня. Но когда Сашка уже хотел залезть к ней в ванную, она приподнявшись села напротив него и, взяв меня руками, вставила себе в рот. Сосать она безусловно умела и делала это с большим удовольствием, левой рукой держа за ствол, а правой массируя яички. Потом она протянула правую руку дальше между его ног и, нащупав анальное отверстие, стала в такт движений его попы надавливать на  него указательным пальцем. Причём с каждым разом палец всё глубже и глубже  погружался в анус. Сначала Сашке было больновато, и немного неприятно, но затем эти ощущения сменились каким-то новым неизвестным, но приятным ощущением. И тут Сашка почувствовал, что сейчас кончит. Екатерина Сергеевна тоже это почувствовала и в самую последнюю секунду вытащила меня изо рта. Сперма залила её лицо, лоб, щёки, нос, но она продолжала водить мною как шлангом, подставляя под струи спермы всё новые части лица. Потом она снова вставила меня себе в рот и буквально высосала  последнюю каплю, выдавливая из моего тела.

- Сперма очень, очень полезна во внутрь! – довольно улыбнувшись , сказала она. – Но сейчас я хотела сделать маску на лицо! – И с этими словами она начала растирать сперму по всему лицу. Потом она снова, откинув голову, погрузилась в воду и так лежала минут пятнадцать. Сашка ласкал руками её груди и целовал руки… Потом она включила душ и смыла сперму с лица, намылив его предварительно.

- Помоги мне подняться! – сказала она и  протянула Сашке руку. Он помог ей встать.

- Возьми душ и обдай меня! – скомандовала она. Сашка смыл с неё остатки пены, которая, закрутившись в водоворотике ванной,   ушла, унося с собой остатки его спермы.

- А теперь вытри меня вот тем полотенцем.

Сашка аккуратно, словно ребёнка, промокая, а не вытирая, проводил полотенцем по её телу. Затем он помог ей вылезти из ванной и проводил в спальню.

- Если вы позволите, я отлучусь ненадолго на кухню. Хочу проверить как там картошка.

- Иди, но ненадолго, ты мне ещё нужен!

Картошка уже почти выкипела. Сашка слил её  и там же в кастрюле размял, добавив кусок сливочного масла. Затем он быстро закончил с салатом и, накрыв его салфеткой, вышел из кухни. Зайдя в спальню, он обнаружил Екатерину Сергеевну, лежащей на животе. Он подошёл к ней и, опустившись на колени, стал целовать её тело. Она лежала с закрытыми глазами и, казалось, спала. Сашка, продолжая целовать её тело, нежно поглаживал его руками. Затем он тихонько залез на диван и прилёг рядом.

- Там на тумбочке специальное масло для тела, натри меня.- тихо сказала она. Сашка слез и взял бутылочку с маслом. Налив немного себе на ладони, он стал аккуратно втирать масло в её спину. Когда он дошёл до её попы и стал водить руками по ней, Екатерина Сергеевна, словно подаваясь на встречу ему, приподняла её, немного подведя под себя ноги. Сашка налил ещё масла и провёл рукой между её половинок. Когда же он коснулся пальцем её ануса, она вся вздрогнула и ещё больше подалась попой к нему. Теперь он уже нисколько не сомневался в том, что она хочет , чтобы он трахнул её в попу. Тогда он левой рукой раздвинул её булочки, а правой, обильно смазанной маслом, стал тереть по анусу, проникая всё глубже в него указательным пальцем. Палец вошёл легко. И тогда Сашка, вытащив его, стал снова вставлять, но уже сразу два пальца – указательный и средний. Она томно застонала, а Сашка, смазав предварительно меня, залез на диван и пристроился сзади неё. Потом он снова раздвинул булочки и аккуратно стал вводить меня в анус Екатерины Сергеевны. Моя головка, с трудом раздвинув кольцо анального отверстия , всё же , проникла в него. Там было намного плотнее, чем во влагалище и жарко. Она, в такт моих движений, стала громко вскрикивать. И было непонятно , толи она кричит от боли, толи от удовольствия. Но скорее всего и от одного и от другого… Прошло минут двадцать. Екатерина Сергеевна уже успела раза три кончить, а Сашка продолжал её долбить. Конечно, он мог кончить и раньше, но он специально не делал этого. Он хотел, чтобы она сама попросила его…

- Нет, я больше не могу! Если ты сейчас же не кончишь, я сойду с ума! Ну пожалуйста, мой хороший, ну кончи уже, а?! И тут, словно по заказу, я излил очередную порцию спермы в задницу этой офицерской жены, которая привыкла  получать от жизни всё что хотела в этой жизни…

Сашка слез с неё и пошёл в ванную. Там он тщательно с мылом помыл меня и  оделся. Когда он вернулся в спальню, Екатерина Сергеевна всё ещё лежала на животе, а из её задницы вытекала Сашкина сперма.

- Подойди ко мне, мой мальчик! – сказала устало она. Сашка подошёл. – Открой вот эту шкатулку. Так, видишь в ней двадцать пять рублей? Возьми их, они твои!

- Что вы! – вспыхнул Сашка, почувствовав, как краснеют его щёки. – Как вы могли подумать что я …

- Могла, могла! – перебила она его. – Да, могла, потому что ты молодая, здоровая и красивая сэксмашина ! Или ты будешь сейчас мне тут врать, что полюбил меня с первого взгляда?!

- Нет, не буду! – тихо сказал Сашка.

- Ну, так вот и молчи. Ты честно заработал эти деньги. И я хочу чтобы у нас были чисто деловые отношения, согласен?!

- Согласен!

- Вот и умница! А  сейчас возьми деньги и иди на кухню поешь, что сам там накухарил. А я отдохну. Да! Не забудь, потом закрыть за собой двери…

Сашка вышел из спальни. На кухне он по-хозяйски заглянул в холодильник.   Там он нашёл копчёную колбасу и бутылку водки. Нарезав несколько ломтиков колбасы и налив себе рюмку водки, он убрал остальное обратно, в холодильник. Затем он положил себе на тарелку картошки и салата.

- Ну, за твою новую работу! – сказал Сашка и выпил водку. Потом он быстро поел что у него на тарелке и, помыв посуду, вышел из  квартиры…  По дороге обратно в часть он купил папиросы для Мишки, печенья, разных конфет и пряников, что бы угостить  ребят со взвода…

С этого дня Сашку стали регулярно посылать то к одному офицеру домой, то к другому. В караул его больше не ставили и, только добрая тётя Маша, подкармливала его на кухне заставляя после каждой еды выпить её коктейль из яиц с молоком.

- Это чтобы силы твои поддержать. Пей, пей, миленький! – с улыбкой говорила она. Так шли дни и месяцы его нелёгкой службы. иногда жёны командиров приглашали Сашку для своих подруг, которые тоже оставались им довольны. И вот, когда до приказа оставалось несколько дней, все дембеля собрались на совет в каптёрке. Решали, как отметить приказ и где взять выпивку.

- А чего тут гадать?! – сказал Мишка. – Санёк закупит всё и привезёт. Спрячем в каптёрке, а?

- Нет проблем! – ответил Сашка. Решили скинуться по пятёрке с носа и закупить ящик портвейна, да закуски на всех.

- А если денег на всё не хватит? –логично спросил Игорь.

- Ладно. Если не хватит, я добавлю! – успокоил всех Сашка… Выбрав удачный момент он купил в городе вина и консервов. Хлеб  решили взять в столовой.

И вот наступил этот долгожданный день. Дембеля все светились радостными улыбками весь день. Вечером после отбоя, усевшись на кровать, они подняли по первой за приказ и, чокнувшись бутылками,   начали праздновать. Дальнейшее Сашка помнил смутно, потому что сильно охмелев от первой бутылки и недопив и половины второй, просто вырубился, упав на свою кровать…

Утром, когда он проснулся, голова его гудела и раскалывалась, словно по ней всю ночь били палкой. Во рту было ужасное ощущение, словно кошки нагадили. Он зашёл в туалетную комнату и стал умываться. Когда он заканчивал чистить зубы туда вошёл Лёха. Выглядел он ужасно помятым.

- Ну, как, ты ещё живой? – спросил он у Сашки.

- О, и не говори. Башка трещит, да и вообще как-то херово внутри! А где остальные пацаны?

- А ты что, ничего не помнишь, что ли?

- Почему, помню. Помню сидели пили. А потом я вырубился.

- Ах да, я забыл, что ты сразу вырубился. После тебя почти все повырубались. Только я, Мишка и Петька остались, а винища ещё , хоть залейся. Ну Мишка и стал салагам предлагать выпить. Ну все ничего, а один салабон завыёбавался , мол да пошли вы все, не хочу я пить, спать хочу! Ну, ты Мишку-то знаешь. У него же трезвого от таких слов шторы сразу опускаются, а тут ещё датый. Ну, и дал он этому козлу слегка ладошкой по морде. Так, для приличия. А у него всю морду перекосило, вон иди посмотри.

Сашке смотреть на перекошенную морду вовсе не хотелось и он, махнув рукой, пошёл в спальню и лёг на свою кровать…

А на следующий день, в понедельник, когда Сашка вернулся с почты, где забирал письма и посылки для солдат, его ждал неприятный сюрприз в виде молодого лейтенанта из военной прокуратуры.

- Рядовой Никольский по вашему приказанию прибыл. – отрапортовал Сашка, войдя в лен комнату.

- Присаживайтесь, Никольский. – ответил лейтенант, указывая на стул возле стола за которым он сидел. Сашка сел и стал лихорадочно думать почему этот лейтенант здесь и что он от него хочет. Пауза длилась так долго, что Сашка аж успел вспотеть от волнения. А лейтенант, словно он был один в кабинете, что-то торопливо писал себе в блокнот. Потом, как бы случайно он поднял на Сашку глаза и удивлённо произнёс:

- Как, вы уже здесь? Ну, так что же вы молчите, или вы , не хотите рассказать следствию, как всё было?

- Простите, но я не понимаю о чём вы?!

- Не понимаете? Ну , хорошо. Я тоже хочу понять, но давайте всё по порядку. И так, начнём. – И он, взяв в руки какой-то листок, стал читать . – Семнадцатого апреля, одна тысяча девятьсот восемьдесят второго года в помещении второй роты, в спальном корпусе, рядовыми Семченко, Левковым, Новиковым, Никольским, Смирновым, Обуховым, Носиком, Цветиным, Цыгановым, Куцем и Гринько, была организована пьянка по случаю празднования приказа об увольнении в  запас. Во время этой пьянки , вышеперечисленные рядовые громко разговаривали, мешая тем самым отдыхать остальным военнослужащим. Когда они совсем напились, то рядовой Семченко стал будить молодых солдат и насильно их спаивать. Когда  же один из солдат вежливо попросил  Семченко оставить его в покое, то он, Семченко, сильно избил Бурцева, того самого молодого солдата, что отказался пить с ними. Потом Никольский и Носик повели Бурцева в туалет, что бы тот смыл с лица кровь…

Лейтенант , отложив листок в сторону, в упор посмотрел на Сашку таким зловещим взглядом от которого у него похолодело всё  внутри. Сашка понимал, что времени у него нет, да и судя по всему отпираться от пьянки бесполезно. "Ну дадут десять суток губы и всё, это максимум!" И тут лейтенант, словно читая Сашкины мысли, с ухмылкой произнёс.

- Да, вы правы, за пьянку вам грозит максимум десять суток гауптвахты, от командира части. А вы задавались вопросом, зачем я, представитель военной прокуратуры, здесь? Ну, думайте, думайте, Никольский, вы же не глупый человек… Хорошо, давайте я вам помогу. И так факт пьянки , вы не отрицаете? Отлично! То, что спиртное было куплено и доставлено в расположение воинской части вами, тоже? Прекрасно! Это всё тянет только на губу. А вот избиение солдата с причинением морального ущерба и нанесением физического увечья… Да, да, Никольский, именно так! Ведь вы же ударили Бурцева, сломав ему челюсть?!

- Я??? Да я никого пальцем не трогал! Это не правда, я не бил!

- А кто, кто бил? Вы ведь знаете кто. Так скажите, всё равно у меня достаточно показаний. Но я хочу услышать от вас, интеллигентного человека всю правду, ну?!

- Честное слово я не видел, потому что вырубился на своей койке.

- Допускаю что вы не видели, но ведь вы знаете кто?!

- Как же я могу назвать имя человека, если сам этого не видел, а только слышал от кого-то?! Это же неприлично!

- Неприлично?! Да я тебя в тюрьме сгною, сволочь, интеллигент херов! Ты у меня будешь в ногах ползать и сапоги мои лизать, ты на всех ещё показания дашь, только что- бы не сесть в тюрягу! На, подпиши протокол допроса, и пошёл вон, сука!

Сашка, быстро пробежал глазами запись своего допроса, подписался под ним, поставив дату, и вышел из Ленинской комнаты. Рота как раз строилась у корпуса, что бы идти в столовую на обед и Сашка встал в строй… В столовой к нему подошёл поварёнок, помощник тёти Маши, и сказал что она  хочет его видеть. Тётя Маша сидела на табуретке в кладовке. В первый раз за всё время, что Сашка её знал, она посмотрела на него без улыбки.

- Заходи, заходи, милок. Садись , посидим , побеседуем. Ну и с каких это пор ты винцом стал интересоваться? Что, такая служба была тяжёлая?   Что же ты наделал?! Твоё счастье, что хватило ума сразу лечь спать и не лезть в эти их разборки, а то бы  точно срок схлопотал. А теперь только ссылка. Чего так испуганно смотришь?   Да не в Сибирь, поближе. В Сычёвку поедешь, дуриков охранять. Мне  просто тебя, дурака, жалко, ведь ты мне для дела нужен. Скажи спасибо ему. – И она глазами указала на Сашкины брюки. – Но смотри, если там, в Сычёвке , ещё что-нибудь выкинешь или по бабам таскаться будешь, так там в больничке этой, в самой дурке и останешься. А будешь всё делать, как я скажу, и следить за собой, так и на гражданке будешь у меня как сыр в масле кататься. Ну что, уразумел, или что не понятно?

- Я всё понял тётя … Простите, Мария …

- Ивановна я, а ты молодец всё сечёшь. Ну,   иди, иди. Завтра после завтрака вас в гарнизонную гауптвахту повезут. Там помурыжат, конечно, но ты не бойся, я уже с кем надо поговорила. А теперь иди с Богом, милок, иди!

У командира полка, полковника Грибова, в эти дни неприятности сыпались одна за другой. Полк готовился к весенней проверке, а показатели были хуже некуда. Да ещё эта пьянка дембелей, во второй роте. И ладно бы просто пьянка, так ещё и с дракой, что привело к открытому перелому челюсти у молодого бойца. Сидя в своём кабинете Грибов трёхэтажным матом крыл замполита, который молча, даже не пытаясь оправдываться, выслушивал упрёки в свой адрес. В это время раздался  звонок с КПП от дежурного:

- Да! – крикнул Грибов, нажав на кнопку переговорного устройства.

- Товарищ полковник, дежурный по части лейтенант Гришин.

- Ну, что ещё там?!

- Тут к вам двое гражданских, на приём , срочно , просятся.

- Пошли их на хер! Мне сейчас не до приёмов!

- Так точно! Но они говорят, что если вы их не примете, то они пойдут в милицию.

- Что, в милицию?! Вот ****и! Со всех сторон обложили! Ладно, пропусти! – И полковник ещё суровее посмотрел на замполита. – Ну что?   Не жили богато, ещё сгорела хата?! И он, подойдя к сейфу, достал два стакана и  бутылку водки. Налив по полстакана он кивнул замполиту:

- Ладно, давай, Петрович, глотнём по маленькой! – И они, чокнувшись стаканами, быстро опустошили их. Командир убрал бутылку и стаканы снова в сейф. В это время в дверь постучали.

- Входите! – ответил полковник. Дверь открылась , и в кабинет вошли мужчина и женщина. – Слушаю вас, товарищи?!

- А что тут слушать?! Совратил девку, можно сказать , чести лишил подлец! – Выпалил мужичок,   а женщина, вдруг сорвав с головы платок и сев на пол, заголосила:

- Ой, и что же наделал изверг окаянный!   Ой , загубил девочку мою невинную! А жениться, паразит, и не хочет!

- Стоп! – крикнул  Грибов так громко, что замполит с мужчиной вытянулись по стойке смирно, а баба, замолчав, стала икать. – Я хочу слышать только имя и конкретные факты! Вы, говорите! – и он обратился к мужичку, но тот в нерешительности переминался с ноги на ногу. Грибов, ещё громче, рявкнул:

- Ну, фамилия!

- Гусь Николай Ильич! – отрапортовал мужик.

- Я не вашу фамилию спрашиваю. Я спрашиваю фамилию того подлеца что трахнул вашу дочку! – грозно сквозь зубы произнёс полковник. Баба, словно очнувшись, быстро залезла себе рукой в лифчик и, пошарив там, достала какую-то бумажку. Замполит, взяв её из рук женщины, развернул и прочитал:

- Прапорщик Носов! – Грибов тут же, нажав кнопку громкой связи, крикнул:

- Дежурный!

- Так точно, товарищ полковник!

- Прапорщика Носова из автопарка немедленно ко мне!

Через несколько минут в дверь постучали.

- Войдите! Ответил полковник. В кабинет вошёл молодой прапорщик.

- Товарищ полковник, прапорщик Носов по вашему приказанию прибыл!

- Ты что же, подлец , честь мундира позоришь?! Девчонку чести лишил, и жениться не хочешь?! Да я тебя под трибунал! Да я тебя сгною! Отвечай!

- Товарищ полковник, да она потеряла ту самую девственность, когда я ещё и на свет не родился! Да в её лузе столько солдатской спермы побывало, больше чем киселя в котле на полк варят. Да там ***в было больше чем у ёжика иголок! Да, товарищ полковник! – почти плача произнёс Носов.

- А сколько вашей девочке лет?

- Тридцать второй уж пошёл, кровиночке нашей! – снова запричитала женщина.

- Так! – произнёс полковник. – Носов свободен!

Когда прапорщик вышел, Грибов, посмотрев на посетителей, грустно произнёс:

- Ну что тут поделаешь?! Вы вон четырьмя ладошками одну дырку прикрыть не можете, а хотите , чтобы я двумя  тыщу ***в удержал! В общем так , идите с богом, а если захочется вдруг в милицию сходить, так я, не только вашу ****ь доморощенную, за развратные действия и заражение венерическими заболеваниями, но и вас обоих за содержание  притона. Понятно?! Вон, вон от сюда! – так рявкнул Грибов, что посетители пулей выскочили из кабинета.

- Ну, что скажешь? Это не ****ство?! – обратился он к замполиту. – Кстати, документы на этих любителей отметить приказ, готовы?

- Так точно! Пятеро в Сафоновскую роту, четверо в Рославль и один в Сычёвку.

- А, чего в Сычёвку-то один?

- Так он водитель, а там как раз  водила и нужен, а те другие на тропу! – и замполит положил на стол перед командиром пачку сопроводительных документов.

- Так их вроде одиннадцать было, где ещё  один?

- А ещё один под следствием. Тут уж ничего не поделаешь! Ему срок идёт.

- Доигрались, сволочи!

Сашка ехал в Сычёвку в составе караула, который сопровождал зэков, определённых спецкомиссией  невменяемыми. Сначала конвой в  составе восьми человек солдат и прапорщика, начальника караула на двух чёрных воронках, то есть на специально оборудованных для перевозки заключённых машинах, заехал на территорию тюрьмы. Смоленская тюрьма было построена  лет сто , сто пятьдесят назад и славилась своим железным порядком. Пройдя через внутренний двор, конвойные прошли в корпус правой части П-образного здания и спустились в подвал. Там пахло сыростью и заключёнными. Вдоль левой стены располагались общие камеры, а вдоль правой  - камеры, в которых помещались заключённые перед отправкой на этап. А у самого входа справа были четыре бокса, каждый из которых был приблизительно пол на пол- метра. В таком боксе можно было только стоять и туда сажали для того что бы немного обломать нрав особо шустрых заключённых. Если и эта мера не помогала, буяна помещали в ШИЗО, то есть в штрафной изолятор…

Солдаты из караула выстроились вдоль левой стены в ожидании осужденных. Начальник караула,   проверив документы на осужденных, дал команду дежурному по этажу, и тот открыл камеру.

- Выходить по одному с вещами, руки за спину. При выходе останавливаться, чётко называть фамилию и статью. Пошли! – скомандовал дежурный.

Первый зек, выйдя из камеры, назвал себя, год рождения и статью.

- Ко мне! – скомандовал ему солдат, находящийся в самом конце коридора. Зек подошёл и положил сумку с вещами на маленький столик.

- Запрещённые предметы есть? – спросил солдат и, не дождавшись ответа, продолжил – Раздевайтесь!

Беря в руки каждую вещь осужденного, солдат тщательно прощупывал места швов в поисках запрещённых предметов. И когда зек совсем голый стоял перед ним, солдат приказал тому несколько раз присесть, раздвинув ягодицы…

Когда эту партию осужденный погрузили в воронок , дежурный, закурив сигарету, сказал прапорщику.

- Ну, с этими порядок. Сейчас будешь дуриков принимать! – И караул снова спустился в подвал. Дуриков было восемь человек, причём пятеро из них действительно были похожи на психов . Они удивлённо озирались по сторонам и что-то мычали. Но трое других выглядели  совсем нормальными , на вид, людьми. Мало того, они не были похожи на зеков!

- А эти что, тоже дурики? Что-то не похожи! – спросил прапорщик дежурного.

- Ничего, ты на них через месяц, другой посмотри. В Сычёвке и не таких перевоспитывали! Ишь , моду взяли, Родину не любить. Что, что сука смотришь? Не нравиться, как я с тобой обращаюсь?   На «Ты» ему не подходит! – говорил дежурный, подходя вплотную к одному заключённому из тех троих, что не были похожи на сумасшедших. Это был мужчина лет сорока пяти с очень интеллигентным лицом. Он молча стоял у стены, заведя руки за спину. – Он выкать привык, ну как-же такой человек, знаменитость! А мне, ты слышишь?! Мне насрать на тебя, и твою знаменитость!   Да таких , как ты, сапогами в землю втаптывать надо! В глаза, в глаза мне смотри, сволочь! – И он, схватив правой рукой за лицо зека, поднял его голову.

- Что? Ухмыляешься?!? – уже сквозь зубы прокричал дежурный и вдруг сильно ударил заключённого коленом в пах, одновременно резко толкнув его голову, которая громко стукнулась о стенку. Зек, вскрикнув упал на пол, а дежурный яростно стал пинать его сапогами, Сашке было жалко этого человека, но он боялся вмешаться, как и все остальные.

Заквагон стоял на отдельном пути. В нем уже ждал караул, который вместе с прапорщиком и Сашкой, должен был сопровождать осужденных.   Дуриков до Сычёвки, а остальных с дозаправкой в Можайске, на Урал. Дуриков разместили в первой камере, которая находилась последней от купе караула, у самого туалета. Уже через полчаса после посадки Сашка понял, почему их разместили именно там. Нестерпимая , тошнотворная вонь шла из этого купе, т. к. двое дуриков обосрались, прямо в штаны. Один из  них радостно ги-гикая , запустил руку себе в штаны и, достав кусок говна, стал его жрать. Зеки из других камер умоляли открыть окна и пристрелить дуриков. Открытые окна незначительно помогли проветрить помещение вагона, т. к. вагон ещё не был присоединён к поезду…

Потом, когда состав тронулся, все припали носами к решеткам дверей купе-камер и с жадностью вдыхали потоки свежего воздуха.

Сашке очень хотелось познакомиться и поговорить с тем пожилым зеком, которого избивал дежурный по этажу, но он боялся подходить к камере, где сидели дурики, боялся , что его вырвет от их вида и вони исходившей от этих людей… Сашка прохаживался по коридору вдоль камер с осуждёнными, когда услышал чей-то голос:

- Молодой человек! – Сашка остановился и прислушался.

- Молодой человек, можно вас на минуточку?!

Сашка посмотрел и увидел чьё-то лицо, прижатое к решетке первой камеры.

- Да, да, это я вас звал. Простите, но у меня к вам просьба. – говорил тот самый зек, о котором думал Сашка.

- Слушаю вас. – ответил он.

- Я конечно понимаю, что в камерах курить строго запрещается, но дело в том, что наш так сказать сокамерник, пардон обкакался. И как вы сами могли заметить воздух у нас в камере чистым, простите, назвать никак нельзя. Поэтому я хотел бы вас попросить, если конечно это не навредит вам самому разрешить нам выкурить одну, всего лишь одну сигарету на троих с товарищами?! Если нельзя, нельзя! Мы потерпим! – и он посмотрел на Сашку взглядом, каким может смотреть только поистине интеллигентный человек. Сашка достал из кармана пачку "Опала" и, вытащив оттуда три сигареты, протянул в камеру. Прикурив свою сигарету, зек снова подошел к решетке.

- Простите , я не поблагодарил вас.

- Не стоит. Что сигарет жалко?!

- Да, сигарет не жалко, вы правы. Но я хотел вас поблагодарить за ваше поведение там, в тюрьме, когда меня бил капитан.

- Да, я же не вступился за вас, я промолчал, струсил! – ответил Сашка, краснея.

- Да, не вступились, но вы  и не могли ничего сделать и мне помочь. Главное, что в вашем сердце, в вашей душе был порыв. Я это видел, даже если хотите , чувствовал! Ах, что это я? Разрешите представиться – Павел Николаевич Оболенский, бывший член академии наук, лауреат Ленинской премии в области археологии… А вас, мой друг, как позволите величать?

- Саша, Александр Никольский.

- Хорошее сочетание имени и фамилии…

- Простите, Павел Николаевич, а почему вы здесь?

- О, Сашенька! Вы позволите мне вас так называть? Понимаете, как говорил один небезызвестный человек – Есть многое на свете друг Горацио , что и не снилось нашим мудрецам! Я не хочу отнимать ваше драгоценное время такой ерундой. Да и не безопасно это! – вдруг шепотом сказал он.

- Но я бы хотел узнать, за какое такое преступление попадает в тюрьму такой человек. Да не просто в тюрьму, а в дурку!

- Вы, мой юный друг, как и все молодые, максималист, да, да! Максимализм свойственен вашему возрасту. Но поверте, я нисколько вас не осуждаю, упаси Боже! А давайте я расскажу вам сказку. Вы любите сказки? Ну и чудненько. И так. В одной сказочной стране жил сказочный народ. Народ этот жил хорошо, даже очень хорошо, потому что у каждого была квартира, работа, а у всего народа было горячее любимое им же, народом, избранное правительство, которое и правило этой чудесной страной. И жил в этой стране один учёный. Он, как и все, горячо любил и страну, и правительство. А занимался этот учёный поисками того, что лежало веками в земле. И находя,   пусть даже маленький черепок от старинного горшка, радовался находке как ребёнок. Находил он и его ученики, также много старинных украшений и драгоценностей. Всё это выставлялось в музеях. И был он большим специалистом своего дела. И вот однажды он нашёл, в одном из курганов, усыпальницу, в которой также находилось множество древних украшений из серебра, золота и меди. А у этого самого учёного была феноменальная память, и он сразу вспомнил, только взглянув на эти украшения, что точно такие находятся в центральном музее столицы этой страны. Вернее не все украшения, а корона, усыпанная  множеством драгоценных камней и увенчанная огромным алмазом. "Да, да, да! Конечно, совпадения не может быть!" – подумал учёный. Форма, манера исполнения, орнамент, всё говорило о том, что скорее всего эти две вещи изготовлены одним мастером. Но учитывая то, что обе находки сделаны совершенно в разных местах этой необъятной страны, можно было сделать заключение, что… Да! Тут была обширная почва для гипотез. И тогда сел этот учёный в самолёт и полетел в столицу. А  в столице сразу поехал в тот музей и достал ту корону и стал сравнивать с новой находкой. Но вдруг ему показалось, что камни в старой короне не играют в лучах света, как  должны играть. И , изучив их внимательно, он пришёл к страшному заключению – камни в короне, что находилась в музее были фальшивыми! Тогда он стал проверять другие украшения, тоже фальшивка! А так как этот учёный был человек честный и патриот своей Родины, он тут же написал заявление в милицию и несколько писем в правительство и академию наук с требованием срочно создать комиссию по расследованию этого, с позволения сказать инцидента.   Наивный! Он и не догадывался какие люди за этим стоят…  А потом было всё очень просто. Сначала ему предложили обо всём забыть и продолжать работать. Но он был честным и гордым человеком. Тогда ему намекнули, что в жизни человека всякое может случиться, например, умереть от сердечного приступа, или, не дай Бог, в квартиру влезут воры и убьют, как известную актрису Зою Фёдорову. Но и тогда, он продолжал стоять на своём . И однажды к нему в кабинет зашли несколько человек и стали производить там обыск. И конечно очень быстро в шкафу в одной из  книг нашли пачку долларов. Дома, потом, они также нашли доллары и несколько старинных золотых монет, якобы ранее украденных из музея. А потом было следствие и очень сердобольный следователь, который строго допрашивал его, а потом шёпотом вдруг стал говорить, что он и сам против этого режима, что и ему они надоели. Что вся правящая верхушка давно погрязла в коррупции, и что дочка правителя коллекционирует бриллианты и другие драгоценные камни. Мол именно из-за этого убили Зою Фёдорову и для неё подменяют камни в музейных экспонатах… В общем суд был закрытым и признали этого учёного психически невменяемым и направили на принудительное лечение. Куда вы уже, я думаю , догадались… Вы молоды и у вас вся жизнь впереди. Я хочу, если позволите, дать вам один совет. Не надо совершать в жизни подвигов,   постарайтесь не делать в жизни подлостей! Я действительно очень вам благодарен за то что вы подарили мне эти тридцать минут. Тридцать минут беседы с умным человеком.

- Да, но я же ничего не говорил! – удивлённо произнёс Сашка.

- Это же и прекрасно! Вы умеете слушать, а это и есть признак ума. Спасибо и прощайте! – и он сел на полку, отвернувшись от Сашки…

Сычёвка оказалась скорее посёлком, чем городом. И единственной достопримечательностью которого, была лечебница закрытого типа, а проще говоря – зона. От гражданки зону отделял высокий деревянный забор, за которым была тропа. По ней ходили часовые.   Далее шел забор из металлической сетки, на верху которого лежала скрученная колючая проволока. В нескольких метрах от этого забора стоял точно такой же, только по нему шёл электрический ток. Между этими заборами была вспахана земля, которая называлась ксп – контрольно следовая полоса. Было ещё несколько  препятствий оснащённых  разными датчиками. И конечно по углам стояли вышки…

Сашка быстро освоил караульную службу. И ходя взад и вперёд по тропе, он пел тихо песни и читал стихи. Правда ночью было, конечно страшновато, но служба есть служба. Прошёл месяц. Однажды, когда Сашка снова был в  карауле днём, он с вышки наблюдал за дуриками, которые ходили по зоне. Вдруг он увидел знакомую фигуру. Приглядевшись, Сашка узнал его. Это был тот человек, учёный с которым он разговаривал в поезде во время этапа. Но что-то странное было  в его движениях и поведении. Он постоянно озираясь по сторонам крутил головой, изредка пригибаясь и вжимая голову в плечи, словно закрываясь от удара, поднимая руки… Сашка, взяв бинокль, посмотрел через него на учёного. И вдруг их взгляды встретились. От неожиданности Сашка отшатнулся. На него стеклянными глазами, взглядом скорее животного, чем человека, со страшной гримасой на лица, смотрел тот человек. Хотя человеком  это уже вряд ли можно было назвать. "Боже мой! Ведь всего месяц назад этот человек рассказывал мне о своей работе, раскопках, археологических открытиях!" – думал он… Вернувшись из караула Сашка, сидя на табуретке в туалетной комнате, курил сигарету и думал о людях, о жизни.

- Ты чего такой грустный? До дембеля минутки считаешь? – услышал знакомый голос. – А я всё, завтра отчаливаю. Как говорится до дома, до хаты! Не грусти, браток . Ещё недельку, другую и тебя  тоже дембельнут, дай-ка закурить! – Это был сержант Петренко. Он был одного призыва с Сашкой и сейчас собирался на дембель. Петренко  сел рядом с Сашкой и прикурил у него сигарету.

- Да ты понимаешь, - ответил Сашка, - месяц назад, ну когда я к вам сюда ехал, мы конвоировали группу зеков в зону. И был среди них один. Ну, в общем  абсолютно нормальный! Да, да! Я же с ним разговаривал. Да он был нормальнее многих из нас! А сегодня с вышки я его увидел. Ты не поверишь, но он  стал настоящим дебилом! Понимаешь? Не человек уже, а животное! Как же это?!

- Э, земеля! Ты тут только месяц, а я уже два года. И такого повидал и насмотрелся. Да тут из человека всё что угодно не то что за месяц, за неделю сделают! – и тут он перешёл на шёпот, придвинувшись почти вплотную к Сашке.

- Тут , брат такое творят… Да я своими глазами видел! Дают больному какую-то круглую коричневую таблетку выпить, а потом двое санитаров его скручивают почти как в бараний рог, а доктор, вот таким здоровенным шприцем , ему как даст куда-то в спину. Прямо в позвоночник уколище! Тот орёт как бешенный, а санитары-то его держат. Минут через пять затихает и уже перестаёт дергаться. Тогда тот же доктор ему разные картинки показывает, и вопросы задаёт, а тот только мычит как корова что-то. Но самое интересное, что медсестра, ну помощница этого доктора, всё это в журнал записывает, как будто что то можно разобрать в его  мычании. А ты говоришь?!

- Но это же ужас! – произнёс Сашка.

- Ужас?! А ты знаешь что такое "Ванька-встанька", а что такое "Жаба"? Ты браток , живёшь как в другом мире, что ли. Ты на землю-то опустись, да открой глаза. "Ванька-встанька", или эту процедуру ещё называют "Мячик", это когда хотят кого-то наказать, или просто так развлечься. Им, вишь , скучно сильно там бывает. Ну вот. Берут, значит дурика, тоже дают ему каких-то круглых таблеток и укол, конечно, какой-то дряни , делают. А потом в аквариуме закрывают. Ты чё, аквариум не знаешь? Ну, это такая комната, где-то три на три метра. Только стены в ней стеклянные. Так вот, через несколько минут, дурик начинает метаться по этой комнате, ну по аквариуму. Да только вот в чём вся соль, он не просто мечется. У него каждые несколько секунд возникает новое желание. Только сел, тут же встаёт. Сделал пару шагов, ложиться. И так без остановки приблизительно два часа. Говорят, что от этих лекарств, в башке, какое-то реле перемыкает, и мозг постоянно подаёт разные сигналы. Короче, от этих упражнений дурик этот теряет несколько килограмм! То-то.

- А "Жаба"? – спросил Сашка.

- "Жаба", это попроще . Там тоже какой-то дряни дают выпить и что-то колят. И практически через несколько минут у человека всё тело раздуваться. Глаза вылезают из орбит, язык разбухает и вываливается изо рта. Щеки, шея. Хер, вообще становиться толщиной с бутылку. Точно говорю, сам видел. Эх, жаль что ты к нам поздно попал. А то бы я тебе такого тут показал да рассказал, ни в каких там ужасах не найдёшь! Да они тут в семёрке такие опыты на дуриках проводят, волосы не то что на Глове, на жопе дыбом встают!

- В семёрке? А что это, семёрка? – спросил Сашка. Петренко, мгновенно побледнев, испуганно пробормотал:

- Какой Семёрке? Не знаю я ни какой семёрки. Да и вообще ничего я не знаю. Чего пристал-то? Анекдот я тебе рассказывал, понял?

- Конечно анекдот, а ты что подумал?! – спокойно ответил Сашка и отвернулся.

- Ты это. Ты забудь всё что я тебе тут наговорил, слышишь?! – немного успокоившись тихо сказал Петренко. – Тут ведь как? Меньше знаешь, лучше спишь! Согласен?

- Да о чем ты, не пойму я что-то?! Ну рассказал анекдот, ну посмеялись, так что? А больше я ничего не слышал. Иди, тебе уже пора домой собираться.

- Да, да, мне пора! Ну так таво, значит, я пошёл? – и он вышел из комнаты. А Сашка ещё долго молча сидел размышляя об услышанном от сержанта…

А через неделю командир роты сказал Сашке, что он должен отбыть в Смоленск для демобилизации.

В полку Сашка получил все документы. Потом он зашёл на кухню к тёте Маше, вернее к Марии Ивановне. Та встретила его своей дежурной улыбкой.

- Здравствуй, здравствуй мой хороший! А я уже успела соскучиться по тебе. Ну, как ты там вёл себя без меня, не шалил? Да, наверное ты уже и забыл старуху-то?! Да ладно, ладно, не шаркай ножкой. Это всё лирика. А теперь о деле. Вот тебе телефончик. Скажешь, что от меня и тебе помогут устроиться на работу. Но смотри, чтобы там без фокусов! Чтобы не смел свой конец совать во всякие грязные дырки. Он теперь уже не только твой, он теперь наш! И запомни, у меня везде свои глаза и уши есть. Спортом продолжай заниматься, питайся правильно, да и вообще приоденься. Ты должен выглядеть на все сто, а работать на все двести! На-ка, возьми вот это. – и она протянула Сашке конверт. Он открыл его и достал сберегательную книжку на предъявителя, в которой значилась тысяча рублей. Сашка удивлённо посмотрел на Марию Ивановну и протянул ей книжку.

- Что вы, я не могу, это же сумасшедшие деньги!

- Бери, кому говорю! Я тебе не фея из сказки, чтобы делать бесплатные подарки! Это деньги твои, честно заработанные за этот период, плюс аванс за последующие работы. Только деньги трать с умом, не транжирь, не сори. Купи костюмчик посолидней, джинсы-шмынсы , там разные, и в любую минуту будь готов, как юный пионер. Как  говориться к труду и обороне. А будешь себя хорошо вести, так у тебя всё будет! Ну ладно уж, иди поцелую тебя на прощание. Да, и никому ни слова! А то ты у нас любитель поговорить по душам, как я слышала?! Так запомни, твоя душа – это я! А дуриков разных жалеть и совать свой нос куда собака хер не сунет, забудь раз и навсегда. У меня на тебя большие виды и планы. Ведь , слишком много в тебя сил, и средств вложено. Так что ты теперь часть меня, моей воли и разума! Ладно, всё иди, иди с Богом!...

Часть третья "Водоворот жизни"

<< Глава 1>>

Пару дней Сашка только отсыпался, навёрстывая , упущенное за годы службы в Армии. На третий день он сходил в военкомат и встал на учёт. По дороге из военкомата он зашёл в центральную сберкассу и снял по книжке пятьсот рублей. В поисках костюма он обошёл несколько больших магазинов, но нигде ничего подходящего не было. И только в комиссионке на Советской он наконец-то нашёл что искал. Тёмно-синий с отливом костюм тройка, из мелкого вельвета сидел на нём, как по нему сшитый. "Да, умеют финны шить!" – подумал Сашка, выходя из магазина. В ЦУМе он подобрал под костюм светло-голубую  рубашку и синий в серую полоску галстук.   Там же в отделе обуви он приобрёл югославские модельные туфли. Оставалось прибарахлиться на будни, и Сашка на следующий день поехал на чёрный рынок. Там он купил джинсы "Вранглер" и  джинсовую рубашку, а так же кроссовки "Адидас". Всё, теперь он был полностью упакован . Вернувшись домой , он достал листочек и с номером телефона и позвонил. К телефону долго ни кто не подходил, и Сашка уже хотел повесить трубку, как на том конце приятный женский голос сказал:

- Алло, я вас слушаю!

- Добрый день! – ответил Сашка – Мне ваш номер  дала Мария Ивановна…

На том конце провода молчали. Сашка тоже не знал? что ещё сказать. Но тут женщина ответила:

- Вы Саша? Александр Никольский?!

- Так точно! То есть , простите, да!

- Значит так. В понедельник подъезжайте к восьми утра на завод "Аналитприбор". Вас там встретят и оформят на работу. Да! Обязательно захватите с собой диплом и паспорт. У вас есть трудовая  книжка?

- Нет!

- Тогда это всё. До свидания! – и она повесила трубку…

В понедельник без четверти восемь Сашка стоял на проходной завода. Вахтёрша сердито посматривала  на него, ворча себе под нос:

- Ишь, вырядился, понимаешь! Сами и жизни-то не нюхали , а все норовят в джинсы разодеться, тьфу срамота!

- Да чего ты всё ворчишь, Матвеевна? Их дело молодое, так пусть красиво и одеваются! – успокаивала её другая вахтёрша из соседней кабинки.

- Какое ж это молодое?! Мой , вон тоже все уши прожужжал – хочу джинсы, купи джинсы! А ты знаешь, сколько они стоят?

- Ну, думаю рублей под сто?!

- Под сто?! Сказала не подумав. И сто пятьдесят, или даже двести не хочешь?!

- Да ты чё, серьёзно?

- А то!

- А на энтом и джинсы, и рубаха и эти, ну как их? Кроссовки, во! – и она подняла указательный палец вверх, одновременно подсчитывая общую сумму. Сашка хотел засмеяться, но отвернулся от них чтобы ещё больше не злить  народ.

- Вы Александр Никольский? – вдруг услышал он знакомый женский голос, и повернулся. Перед ним стояла уже немолодая женщина со следами былой красоты на лице. Её волосы были заколоты на голове сзади. А её фигуру, довольно неплохую для этого возраста, подчеркивающе облегал пиджак из бархата цвета какао. И такого же материала и цвета юбка.

- Да. – ответил Сашка.

- Меня попросили вас встретить и помочь всё оформить. Документы при вас? Тогда пройдёмте в отдел кадров.

- Простите, - остановил её Сашка, - Простите, это я с вами тогда разговаривал по телефону?

- Нет,   с вами мы не знакомы. – ответила она и пошла по коридору. Они зашли в кабинет начальника отдела кадров, и она села в кресло начальника.

- Присаживайтесь, пожалуйста! Разрешите ваши документы? Благодарю. – и она, взяв у Сашки документы, стала быстро и пролистывать.

- Ну , что же. Я могу вам предложить место инженера в отделе комплектации. Вы молоды, семьи у вас, как я понимаю, ещё нет и, в ближайшем будущем, не предвидится. Работа интересная, частые командировки в разные города союза. Оклад сто сорок. Свободный проход и выход на территорию завода в любое время. Вот пожалуй и всё. Если согласны, то я вас сейчас проведу в отдел комплектации, и вы приступите к работе. А документы пока останутся у меня, для оформления и заказа для вас пропуска. Прошу! – И она, встав со стула, пригласила Сашку выйти из кабинета…. Отдел комплектации находился на втором этаже этого же корпуса. Начальником в этом отделе был человек невысокого роста предпенсионного возраста по фамилии Шут. Семён Львович Шут – как он сам и представился, протягивая Сашке руку из-за стола.

- Ну, вы тут уже сами, а я пошла. Да, Никольский! В конце дня зайдите ко мне за пропуском. – И она вышла из кабинета.

- Ах, какая женщина! Ей бы дивизией командовать, а она тут с нами. – грустно посмотрев на только что закрывшуюся  за начальником отдела кадров дверь, сказал Семён Львович. Потом он, откинувшись на стуле, как-то с хитрецой спросил:

- Не еврей, нет?!

- Нет, но сочувствую! – заговорчески наклонившись, в сторону начальника, ответил Сашка. Семён Львович на секунду задумался, а затем разразился таким смехом, что Сашка, не выдержав, тоже стал смеяться.

- Да, я думаю, что мы сработаемся! – сквозь смех произнёс Семён Львович. – Комплектация, это вам не болтики-винтики в цехе крутить. Комплектация – это искусство!   Тут думать головой, я  извиняюсь, а не жопой надо. А при нашей жизни часто очень трудно различить , что у человека где, и чем он сейчас думает! Всё, прошу в отдел для знакомства с коллективом! – и они вышли из кабинета, но не в ту дверь что входили, а в другую, расположенную справа от стола…

В большой комнате стояло несколько столов, за которыми сидели работники. Слева, сразу у этой двери, стоял стол, за которым сидела молодая женщина лет двадцати пяти. Рядом с ней  сидела , более старшего возраста, женщина. Далее было пустое пространство и пустой стол, к которому с торца примыкал другой стол, за которым сидела женщина лет около пятидесяти со смуглой кожей и горящими глазами. Слева от неё сидела последняя в этом отделе женщина. Она была крепкого телосложения с большой грудью.   Такая взращённая на украинской сметане и сале взбитая бабёнка . Был ещё один пустой стол около неё.

- Знакомьтесь, это наш новый работник э…

- Никольский Александр! – подсказал ему Сашка.

- Надеюсь, холостой ? - томно произнесла смуглянка.

- Постыдись, Светка! Он тебе в  сыновья годится.

- А я что? Я так для информации! – и она вздохнув демонстративно поправила грудь.

- Тьфу ты! Лучше бы представилась человеку!

- Светлана Николаевна. – жеманно приподнявшись со стула, ответила она. – Веду группу РТИ, что в переводе означает Резино технические изделия! Так что если вам Александр когда-нибудь понадобится резинотехническое изделие, не бегите в аптеку, а обращайтесь ко мне, я всегда рада помочь! – и она, закусив нижнюю губу села на место.

Все дружно рассмеялись.

- Ну всё, всё. Хватит балагана! – хлопая в ладоши, сказал Семён Львович. – Это Галина Николаевна. – и он указал на сидящую рядом со Светланой Николаевной хохлушку.

- Здесь у нас Серёга Хрупкин сидит, но он сейчас в командировке в  Курске. Это Оля, а это Елизавета Викторовна. Всё, остальное сами. Да, вот твой стол. Садись, осваивайся. Как говорится – вникай! – и он вышел. Сашка сел за свободный стол у окна, рядом с Светланой Николаевной. Тут же она подсела к нему.

- Ну давай, рассказывай кто ты, что ты. Где учился, с кем долбился?! – и она весело рассмеялась. Галина Николаевна тоже подошла к Сашкиному столу. Она облокотилась руками о стол, наклонившись немного в Сашкину сторону. На ней была белая кружевная блузка и такой же белый лифчик через которые тёмными пятнами пробивались пятаки вокруг сосков её потрясающей груди. Сашка несколько секунд неотрываясь смотрел на неё, но почувствовав, что я быстро поднимаюсь, отвернулся.

- Ох, какой молоденький , красавчик! И одет по моде. – не унималась Светлана Николаевна.-  А ну, встанька , мы на тебя ещё раз поближе посмотрим.- скомандовала она, помогая Сашке приподняться. Он покраснел от смущения.

- Ну что, сзади хорош. А ну-ка теперь спереди? -  И тут она осеклась. Когда Сашка посмотрел вниз, он понял , что произошло. Как давно он не носил брюки в обтяжку! И сейчас, забыв осторожность, он позволил мне подняться. Да, на фоне обтягивающих джинсов , я настолько чётко выделялся, что только слепой мог не заметить. Причём, прижатый плотной тканью джинсов,   я расположился во всю длину по ноге к колену…

Светлана Николаевна, через несколько секунд, придя в себя, произнесла:

- Да, теперь наш отдел полностью укомплектован и все члены коллектива на месте!

Сашке работа нравилась. Он с удовольствием ездил в командировки, успев объехать за  полгода работы многие города необъятной Родины. Из каждой командировка он обязательно привозил какие-то сувениры и дарил их женщинам из  отдела. Он уже давно чувствовал что, практически каждая не прочь переспать с ним, но придерживался старой мудрости гласившей: "Где работаешь, там не трахайся", держался подчёркнуто вежливо, но соблюдая дистанцию с ними. Однажды, когда он в очередной раз  вернулся из командировки, Сашка заметил, что стол Светланы Николаевны придвинут вплотную к  его столу.

- О!   Я рад, что теперь мы с вами стали более близкими соседями! – с улыбкой сказал он Светлане Николаевне.

- Ты правда рад?! – спросила она.

- Конечно!

- А я вычитала в журнале "Здоровье" рецепт молодящего коктейля. Сначала надо выпить одно сырое яйцо. – И она , очистив кончик яйца, быстро выпила его содержимое. – Затем. Затем нужно взять ещё один компонент, основной компонент! Ты мне поможешь?

- Пожалуйста, но чем? – непонимающе ответил Сашка.

Светлана Николаевна наклонилась к его уху и стала тихо говорить:

- Если тебе не жалко, ты дашь мне немного твоей спермы? – Сашка удивлённо посмотрел на женщину, но она, не дожидаясь ответа, положила ему свою руку на джинсы. От её прикосновения я, как по команде, стал быстро вставать, продвигаясь по штанине. Она, нежно поглаживая, изредка сдавливала меня пальцами. А когда она ощутила под своей ладошкой меня уже полностью ставшего твёрдым, Светлана Николаевна попыталась расстегнуть молнию на джинсах.

- Что вы! Нас могут увидеть, или Семён Львович вызовет вдруг меня! – пытаясь убрать её руку прошептал Сашка. Но она и не собиралась отступать.

- Тихо, тихо! Ни кто не заметит, если ты будешь сидеть спокойно! Я всё сделаю в лучшем виде, ты только не мешай! – и она, делая вид, что что-то читает, расстегнула молнию. Затем она аккуратно достала меня и стала дрочить.

- Какой он у тебя красавец! Просто огромный , это чудо! И твёрдый. – шептала она.- Эх, мне бы его в другой обстановке, уж я бы из него все соки высосала! – Говорила она продолжая дрочить. А надо сказать, что делала она это очень профессионально. Её ручка пробегала по мне от головки до самых яичек. Сашка представил Светлану Николаевну, стоящую перед ним на коленях и сосущую меня. От этих мыслей и от её действий, он почувствовал приближение оргазма.

- Когда будешь кончать, скажи. Я скорлупку подставлю! – словно почувствовав его желание , предупредила она. Через несколько секунд Сашка, весь сжавшись, тихо выдавил из себя "Да!" . Она тут же подставила левую руку с яичной скорлупой. Когда я закончил выброс спермы, Светлана Николаевна как бы случайно уронила на пол ручку и нагнулась чтобы её поднять. Под столом она быстро всунула меня себе в рот и стала сосать, помогая себе рукой, которой водила по моему стволу. Но, второй раз Сашка кончал очень долго , а времени ждать, ещё минут двадцать, у неё не было, и она вылезла из под стола, прихватив  упавшую ручку.

- Галь, а ты не хочешь мой новый коктейль из сырых яиц попробовать?! – вдруг совершенно неожиданно для Сашки спросила она Галину Николаевну. Та, встав со стула, подошла к столу подруги.

- Давай пополам тяпнем , это того стоит! – подняв яйцо, заполненное Сашкиной спермой, сказала она и отпила немного. Галина Николаевна, словно рюмку с водкой, быстро опрокинула содержимое яйца себе в рот, но тут же замерла, уставившись на Светлану.

- Давай, давай, глотай, а то замёрзнешь! – пошутила Светлана Николаевна и Галина, сделав усилие над собой, проглотила Сашкину сперму. Сашка за это время успел спрятать меня обратно в джинсы и теперь с интересом  наблюдал за  этими женщинами.

- Ладно , пойдём выйдем на свежий воздух, чуть подышим кислородом! – вставая со своего места, и обняв подругу, сказала Светлана Николаевна. Через минут пятнадцать они вернулись, весело переговариваясь. И только Галина Николаевна стала как-то странно посматривать на Сашку. Когда он что-то писал, или разговаривал с кем-то по телефону, он постоянно ощущал на себе её взгляд. Однажды посмотрев в её сторону они встретились взглядами и Сашка увидел в её глазах, глазах женщины, имеющей любимого мужа и двоих детей, такой интерес и желание, что даже покраснел. А потом пришёл Сережа Хрупкин и позвал Сашку, идти в столовую обедать… Серёжа Хрупкин был симпатичный парень примерно Сашкиного возраста. Он был добрый, отзывчивый и безотказный человек. За все эти качества Серёжу все любили, а в отделе женщины относились к нему как к младшему сыну. Жил Серёжа вдвоём с мамой в двухкомнатной квартире. Он очень любил свою маму и двух кошек, которые жили в их квартире. Но при всех этих положительных качествах, Серёжа Хрупкин был маньяк… А началось всё лет восемь назад…

Когда Серёже было четырнадцать лет, он жил в деревне. И будучи по характеру спокойным и отзывчивым мальчиком, помогал по хозяйству не только бабушке, у которой жил, но и всем соседям, кто обращался к нему за помощью. Однажды его попросила помочь перекопать огород тётя Нина, соседка. Тётя Нина была женщина, как говорится, в самом соку. В свои тридцать пять лет она была уже три раза замужем, и три раза вдовела. По деревне ходили слухи, что она попросту извела своих мужиков неуёмным желанием, не давая им покоя ни днём ни ночью. Её ненасытность в постели многие называли болезнью, но большинство сходилось на мнении, что никакая это не болезнь, а обыкновенное ****ство. Деревенские бабы Нинку недолюбливали, боясь за своих мужиков, которые только и ждали удобного случая, чтобы заскочить на палку чая к молодухе . Сережа часто подглядывал за соседкой с чердака своего дома. У него был оборудован там наблюдательный пункт, откуда хорошо просматривались не только двор, но и окна дома соседки. И сидя на чердаке, Серёжа левой рукой держал бинокль, через который следил за действиями тёти Нины, а правой дрочил. Она редко задёргивала занавески, и поэтому Серёжка, приближая до расстояния вытянутой руки биноклем, разглядывал её фигуру, когда она раздевалась чтобы помыться после работы в огороде. У её была довольно большая, хотя и отвислая грудь, складки жира на животе практически полностью закрывали лобок, который она всегда намыливала особенно тщательно. Однажды Серёжка увидел как тётя Нина во время мытья, вдруг взяла со стола большой и толстый огурец и немного присев, одновременно раздвинув ноги, стала вводить себе между ног этот самый огурец. Так она водила огурцом несколько минут, как вдруг выпрямилась и пошла к окну! Да, да, да! Она шла с огурцом в ****е и он, огурец, пока она шла, не выпал! И сейчас, когда Серёжка, стоя напротив неё, погружал свою лопату в землю, он представлял, как ласкает её прямо здесь на грядках. Она, вся перепачканная замлёй, лежит голая, а он своими грязными руками мнёт её огромные сиськи , а потом засовывает руку её между ног, прямо в ****у. Соседка извивается и пытается кричать, но он свободной рукой , тоже перепачканной землёй, закрывает ей рот. И куски земли с его руки осыпаются прямо в её открытый рот. А потом он начинает её трахать , и она кричит от удовольствия. Нет, она кричит от боли! Да, ей больно, ей очень больно! Ведь он её **** уже не членом, а черенком от лопаты. А черенок заходит всё глубже и глубже. И вдруг… Вдруг она дёрнувшись, затихает. Тело её обмякло и уже не сопротивляется. И Серёжка почувствовал, как что-то внизу живота и в районе яичек у него сжалось и в туже секунду, как отпущенная пружина, вырвалось из него, вместе со стоном… Серёжа испуганно посмотрел себе на трико и, к своему ужасу обнаружил, что кончил. Тётя Нина, продолжая копаться, не обращала на него никакого внимания, а пятно на трико всё увеличивалось и увеличивалось.

- Ты что, устал? – вдруг спросила соседка. – Ладно, пойдём, я тебя умою и накормлю. Пора и вправду передохнуть.

И она, взяв Серёжку за руку, повела в дом.

- Ты сапоги-то здесь поставь, да и рубаху сними, я потом постираю. Ой, да и трико у тебя совсем грязное?! В общем, так – снимай всё и в трусах заходи!

Серёжа не имел привычки спорить, и потому  покорно раздевшись, зашёл в дом. Тётя Нина, тоже раздевшись до комбинации, под которой кроме трусов ничего не было, повела его к сараю.

- Пойдём-ка туда, там-то воду лить лучше, чем в доме на пол?! А ну, наклонись- ка! – И когда Серёжа наклонился, она вылила ему на спину полведра воды. Серёжа вскрикнул, но тут же замолчал, желая показать этой женщине что он уже мужчина. Она же быстро намылила ему спину и грудь, после чего ещё раз окатила водой.

- Ну вот и хорошо, ноги ты сам помоешь, а  сейчас плесни-ка и мне водички! – сказала она, снимая комбинацию. наклонив туловище вперёд, она встала в ожидании что Серёжа сейчас её обдаст. Но он как заворожённый смотрел на её тело. Вернее на попу, плотно обтянутую старыми трусами, которые так плотно облегали её, что Серёжа смог разглядеть две чёрных волосинки, пробившихся через них наружу и её половые губы, чётко выступающие из трусов. И вдруг, неожиданно даже для самого себя, он коснулся рукой её трусов. И тут же резко сдёрнул их вниз.

- Ой! – вскрикнула от неожиданности тётя Нина и, выпрямившись, повернулась лицом к Серёже. А он, трясясь, как в лихорадке, дрожащими руками , пытался снять свои трусы.

- Ты что это надумал, засранец маленький?! – грозно спросила она, но тут увидела его глаза , и ей стало страшно. Он словно в приступе какого-то заболевания, учащённо дышал и хрипел.

- Да что ты, что ты? Да успокойся ты уже! Ну дам, дам я тебе, только успокойся! – и она легла на землю…

А в голове Серёжи происходило что-то непонятное. Словно какая-то неведомая сила сдавила её и чей-то громкий голос ему говорил: "Она, она, она! Твоя, твоя, твоя!" и каждое слово, пронзая Серёжину голову, эхом отзывалось где-то там, внутри головы… И он, упав на неё стал лихорадочно торкаться членом в её промежность, пытаясь попасть во влагалище.

- Подожди, да подожди-же ты! Сейчас я тебе помогу! – сказала она пытаясь вставить его член в вагину. Но парень так быстро дёргался, что буквально тут же сперма залила её руку.

- Ну, всё, всё говорю! Наебались, слышишь?! Кончил мне в руку прямо. Тоже мне ёбарь нашёлся! А то, ишь , накинулся как орёл, а **** как кролик! – И она громко расхохоталась. Серёжин приступ как неожиданно начался, так же неожиданно и прошёл. И сейчас он лежал на траве рядом с тётей Ниной и сгорал от стыда. "Господи, что я наделал? – думал  он – Да как-же я теперь смогу ей в глаза смотреть?"

- Ладно, иди домой, герой! – сказала она вставая и поправляя трусы. – Иди. А то у меня ещё столько дел …

На следующий день Серёжа боялся выйти из дома. Ему казалось, что когда он пойдёт по деревне, все будут показывать на него пальцами и смеяться. И он, уткнувшись в подушку, проплакал до обеда. А потом пришла бабушка и послала его в сельпо за хлебом. "Ну почему, почему я такой несчастный? Все ребята уже давно ебутся, а я только рукой, да подглядываю?! Вон, даже Колька рябой и то Люську-дебилку ****!" – думал он по дороге в магазин. Около магазина Серёжа увидел Кальку рябого. Тот, сидя на бревне, лузгал семечки:

- А Серёня, привет! – крикнул Колька. – Иди сюда, что- то скажу.

-Чего тебе? – спросил Серёжа.

- Слушай, поебаться хочешь?

- Ну, а с кем? – вспотев от волнения, ответил Серёжа.

- А так Люську-дебилку будешь? Она всем дает, только надо сосучих конфет купить, ну леденцов. Она только за конфеты даёт. У тебя есть деньги?

- Да, немного есть?

- Ну так давай, иди за конфетами. Я тебя здесь подожду.

Серёжа вместо хлеба купил двести грамм леденцов и вышел к Кольке.

- Молодец! Ну, пошли. Она там, на дровяном складе сидит. – И они направились к складу. Люська действительно сидела на складе. Она  уже родилась больной. Отец её очень сольно пил. Да ещё в деревне говорили, что когда её мамка была Люськой беременна, он её каждый день бил. Она даже в больнице лежала, но выжила. А потом и Люська родилась, да вот только совсем дурочкой.   В свои пятнадцать лет Люська роста была обычного, но абсолютно безгрудая и какая-то квадратная. Не пацан , и не девка. И хоть всегда она улыбалась, вряд ли понимала , что ей говорят.

- О, Люська, привет! – радостно сказал Колька. – А мы тебе конфеток принесли, хочешь? – И он достал одну конфетку, стал крутить ею у лица девочки. Та , открыв рот, тягуче словно с замедленной скоростью пластинка, произнесла:

- А-а-а-а-да-й, х-о-ч-у!

- А если хочешь, становись раком! – скомандовал Колька. Люська встала и задрав платье спустила трусы. Затем она, встав раком, облокотилась на дрова. Колька положил перед ней три конфетки и подошел сзади. Люська, урча, стала пытаться их  развернуть, а Колька, приспустив штаны, стал засовывать свой член в неё. После нескольких попыток ему это удалось. Люська , словно ни кто её и не ****, стоя раком грызла леденцы, совершенно не реагируя на действия Кольки. Колька быстро кончил, и деловито вытерев свой член о платье Люськи, все в сторонке закурил.

- Ну, чего ждёшь? Давай, теперь твоя очередь! Только дай ещё конфет.

Сережа положил перед Люськой ещё несколько конфет. Потом он подошёл сзади. Расстегнув брюки, он достал уже давно стоящий член. Самое страшное было в том, что он не знал точно куда надо совать! Приглядевшись, он увидел, что из одного места вытекает Колькина сперма. И, пристроившись, попытался направить туда свой член. На удивление у Серёжи получилось с первого раза. Чуть надавив, член вошёл в какое-то плотное отверстие. Там было тепло и влажно. Голова у Серёжи закружилась от удовольствия. "Боже мой! Я ебусь, я ебусь!!!" -  радостно думал он. И вот, когда снизу уже подкатила волна и он в предчувствии оргазма закрыл глаза… Вдруг кто-то громко рявкнул прямо рядом с ним. Это было настолько неожиданно, что Серёжа даже дёрнулся. Люська тоже дёрнулась и заплакала. И тут Серёжа почувствовал сильную боль, словно кто-то, зажав его член в слесарные тиски, быстро сжимает губки. И боль эта не была равномерной, наоборот, она усиливалась с каждой секундой. Казалось ещё чуть-чуть и член его лопнет раздавленный. Сережа попытался вытащить его, но замок боли крепко держал его в своих объятиях.

- Чё, испугались?! – со смехом спросил Колька.   Но увидел слезы в глазах Серёжи и, как побледнело его лицо, он остановился.

- Ты чё, Серега? Что случилось-то?!

- Больно! Очень больно! И я не могу вытащить.

Колька опустился на корточки и стал разглядывать место, где застрял Серёжин член. Потом он, тихонько потрогав пальцем, взял Серёжин член и потянул, пытаясь вытащить.

- Ай! – громко вскрикнул Серёжа, - Больно!

- Да, во влипли! – удивлённо сказал Колька. – Ладно, я пошёл, у меня ещё дел много. – и он вышел из сарая. Люська тихо скуля, продолжала грызть конфетки, а Серёжа молил бога, что бы тот помог ему освободиться. Он уже больше не хотел ни Люськи, ни тётю Нину, ни какую другую женщину или девочку. В эту секунду он их всех возненавидел. За их надменность, за то что они постоянно смеются над ним, да за всё…

Серёжа и сам не заметил, как его член вылез из Люськи. Он был красно-синего цвета и сильно болел. Сережа тут же побежал домой. Сидя на чердаке он старался не думать о том, что произошло в сарае. Но в его ушах звучал смех тёти Нины. Этот наглый с издёвкой смех. Сережа с силой прижал руки к голове, стараясь как можно плотнее закрыть уши, но это не помогло. Её голос, словно на карусели крутился у него в голове, всё возвращаясь и возвращаясь. Сережа со стоном упал на  пол и стал кататься по нему.

- Нет, нет, нет! – кричал он, но голос, всё тот же голос отвечал: "Да, да, да! Иди, иди, иди! Она твоя, твоя, твоя!" И Серёжа словно провалился куда-то. Очнулся он, когда на улице было совсем темно. Сильно болела голова, и немного подташнивало. Он уже хотел спуститься в дом, но случайно взглянул в сторону дома тёти Нины. В её окне горел свет. Сережа взял бинокль и через него посмотрел в комнату. Там , за столом , сидел какой то незнакомый мужик, который, судя по всему, был сильно пьян. На столе стояли две бутылки водки и разная еда. Тут в комнату вошла  тетя Нина. Подойдя к столу, она чуть не упала, но оперлась на спинку стула и села на него. Она была тоже сильно пьяна. Мужик, взяв бутылку, налил себе и ей. Они выпили. Тут он схватил её за руку и потянул к себе. Она , отмахиваясь, локтем стукнула его по лицу. И тут же из носа мужика,   как из крана, хлынула кровь. Тётя Нина громко рассмеялась, а мужик, провёл ладонью левой руки по лицу. Затем он посмотрел на неё. Увидев кровь, он  вскочил со стула и резким ударом по лицу, свалил тётю Нину на пол. Тут же подскочив к ней, он стал бить её ногами. Та хотела закрыться руками, но ей это мало помогало. Потом мужик подошёл к столу и, взяв бутылку водки, допил её остатки прямо из горлышка.   И тут же вырубился, упав головой на стол. Сережа посмотрел на тётю Нину. Она лежала в луже крови. Её платье задралось, оголив полные ноги, которые ещё к тому же были расставлены в очень неприличной позе. И тут снова внутри Серёжи что-то колыхнулось, словно он наступил на оголённый электрический провод. И всё его тело, войдя через стопы, прошёл разряд тока, как иголка сквозь материю. И новый прилив ненависти заполнил его. Он быстро спустился вниз и выскочил из дома. Перемахнув через забор, он взбежал по ступенькам и вошёл в дом. И почти тут же наткнулся на тётю Нину. Она всё также лежала на полу. Её лицо было измазано кровью. На полу тоже была лужа крови. Серёжа быстро задрал на ней платье и, судорожно цепляясь пальцами, стал стаскивать трусы. На трусах было свежее пятно и от них пахло мочёй. Но Серёжу это обстоятельство ещё больше возбудило. Он широко развёл её ноги в стороны и стал  пытаться войти в неё. На этот раз ему это удалось… Кончил он бурно, сжав руками её ляжки и застонав. Вдруг она пошевелилась и, застонав, приподнялась и села. Потом она совершенно пьяными и ничего не понимающими глазами пристально посмотрела на Серёжу.

- Не поняла?! -  еле выговорила она. – А ты что здесь делаешь? – И тут она увидела обнажённый член мальчика.

- Что?!? Ах ты, гнида! Так ты меня выебал, сука навозная?! Недоносок ,***в! – и она, махнув рукой, сильно ударила Серёжу ладонью по щеке. От этого удара  в его ушах зазвенело. И тут же новая, ещё более сильная волна ярости и ненависть охватила его. И он ударил соседку по лицу. Ударил неумело и не очень сильно, но этого хватило, чтобы пьяная женщина упала. И тут же, словно пёс, сорвавшийся с цепи, он прыгнул на неё и стал наносить удары один за другим.

- Сама, сама сука! Ненавижу тебя! – твердил он, продолжая бить. – Ты, ты ****ь! Ты зло, слышишь, ты? Я тебя ненавижу!

Женщина попыталась его сбросить,   и ей это удалось. Серёжа упал на пол и сильно стукнулся головой о пустую бутылку из под водки. И тут, схватив эту бутылку, он стал наносить удары один за другим по голове женщины. Та уже не сопротивляясь, тихо лежала на полу в луже крови. Когда Серёжа очнулся, то ему стало так страшно, что он едва не потерял сознание. Продолжая держать в руке окровавленную бутылку, он посмотрел на соседку. Та лежала на полу вся перепачканная кровью. Вместо головы в луже крови виднелось непонятное месиво. Серёжа, в страхе отступая, спиной наткнулся на мужика, который от толчка проснулся.

- А? Что? Ты кто? – спросил он, тупо глядя на Серёжу, но увидев в его руках бутылку водки сразу подобрел.

- А! это молодец, пацан! Давай, выпьем! – и он взял бутылку из рук мальчика.

- В чём ты её, блин, вымазал? – недовольно спросил он и стал протирать бутылку о свою рубаху.

- Во ****ь! Да ты чё, пацан? Она же пустая! Ты что, всё сам выжрал? – и он, взяв бутылку за горлышко, поднялся со стула. Сережа быстро метнулся к двери. Мужик   хотел было бежать за ним, но , споткнувшись о тело тёти Нины, упал на пол… Сережа дома стал быстро отмывать руки и лицо от крови. Затем он снял штаны и рубаху и спрятал их на чердаке…

Сережа спал крепко и долго. Проснулся он от шума во дворе. Выглянув в окно, он увидел на улице толпу народа. Быстро одевшись, он выскочил из дома. У забора стояла его бабушка и разговаривала с другими старушками.

- А я тебе точно говорю, он её топором зарубил, изверг! Упаси Господи! – говорила баба Нюра Серёжиной бабушке.

- Доигралась Нинка. Сколько раз ей говорили – остепенись, так нет же. Всё мужиков в хату водила, да пьянки с этим, с развратом делала. Вот и догулялась! Ужас-то, какой! – поддержала её баба Люба. – Вон, мой Колька бегал в окно смотрел. Говорит вся комната в крови!

- И милиции-то понаехало, гляди-ка! – ответила Серёжина бабушка. В это время из дома тёти Нины вышли два милиционера. Они вели под руки того самого мужика. Лицо и руки его были в  крови, а на руках надеты наручники. Он, словно загнанный зверь, озирался по сторонам. Вдруг Серёже показалось, что мужик посмотрел на него. И всё внутри у мальчика похолодело. Он испуганно  шарахнулся за спину бабушки.

- Что ты? Что ты, милый?! – сказала она, прижав его голову к своей груди. – Не бойся, мой хороший! Теперя , этого душегуба, уж точно посадят. У, злодей! – и она помахала своим маленьким кулачном в спину , садящемуся в милицейскую машину мужику…

Прошло несколько месяцев. Всё это время Серёжа жил в постоянном страхе , что его арестуют. Но потом приехал участковый и, собрав всех колхозников в клубе, объявил, что мужик этот, мол , уже был трижды судимый. Причём в последний раз за убийство. И сейчас уже состоялся суд и присудил ему высшую меру наказания, то есть расстрел. Потому как убил он Нинку с особой жестокостью де ещё и переспал с ней. Услышав слова участкового, народ одобрительно зааплодировал. И вместе со всеми аплодировал и Серёжа…

Шли годы. Серёжа уже совсем не вспоминал о том происшествии. Иногда ему казалось, что ничего и не было, что всё это ему просто приснилось… Отслужив в армии, он устроился на "Аналитприбор" в отдел комплектации. Его вполне устраивала эта работа. Однажды в выходной день он поехал в Красный Бор на Кривое озеро. Вволю накупавшись, он пошёл в кусты чтобы выкрутить плавки. Найдя укромное место, Серёжа снял плавки и стал их выкручивать. Вдруг он услышал звуки приближающихся шагов. Он быстро юркнул в кусты и притаился. На поляну вышли две девочки лет десяти. Они, весело переговариваясь, стали снимать с себя купальники. У них ещё совершенно не было волос на лобке и практически не было груди. И если бы не их голоса и длинные волосы, можно было  подумать, что это мальчики. Но именно эта бесполость сильно возбудила Серёжу. Вдруг одна из девочек сказала, что хочет какать, и отошла в сторону. Она присела в каких-то сантиметрах от лежавшего в траве Серёжи. И он, затаив дыхание,   стал наблюдать за ней. С этой точки ему всё  было очень хорошо видно. Сначала девочка пукнула , а затем Серёжа увидел как её анальное отверстие начинает расширятся, превращаясь из маленькой дырочки в большое отверстие. И тут же из него полезла фекалия. Она выходила коричневой колбаской, укладываясь колечком на траву. Затем девочка, немного выпрямившись, повернулась лицом к кустам, за которыми лежал Серёжа. Она стала срывать листики, чтобы вытереть попу. Оторвав несколько больших листиков, она широко расставила ноги и чуть присела. В этот момент Серёжа смог отчётливо рассмотреть её писю. Это была небольшая щелка между ног. Сережа даже увидел капельку мочи на писе девочки, которая , вытерев попу, подошла к подружке и стала одевать трусики и платье, Серёжа тихо встал и хотел было уйти, но под его ногой хрустнула ветка и девочки переглянусь. Затем одна тихо подошла к кустам и посмотрела из-за них на Серёжу, который делал вид, что выжимает плавки.

- Иди скорей сюда! – шепотом позвала она подружку. – тут дядька голый переодевается!

И вдруг Серёжа почувствовал такое сильное возбуждение, что не думая ни о чём, стал быстро дрочить свой член. Девочки, хихикая, смотрели за действиями Серёжи.

- А что он делает? – спросила та, что какала.

- А, это он дрочит! – ответила подруга. – Я однажды видела как Лёха, мой старший брат так в ванной делал. А ещё в городе в центральном парке, когда мы с Галькой гуляли, так там один дядька тоже так делал прямо у дерева.

- А зачем они это делают?

- Не знаю, наверное, чтобы хорошо было. А ну их,   пошли отсюда! – и они, засмеявшись, побежали к озеру. А Серёжа, испытав сильный оргазм, уже окончательно решил, как жить дальше…

С тех пор он постоянно прогуливался в местах общественного отдыха в поисках тех, кто хочет переодеться или справить нужду. Конечно, мужчин он не выслеживал, нет! Только девушек, или даже девочек. Однажды ему повезло. В кусты у самого озера зашла девочка лет десяти- одиннадцати. Она , не спеша , сняла купальник и стала его выкручивать. Что сразу удивило Серёжу, это грудь. У этой девочки была уже довольно хорошо сформировавшаяся грудь. Да и на лобке виднелся пушок чёрных волос. Сама девочка имела смуглый цвет кожи. "Наверное откуда-то со средней Азии , или с Кавказа" – подумал Серёжа. Он, действуя проверенным методом, сломал руками сухую ветку. Но девочка не  прореагировала. Тогда он повторил. Реакции не последовало. Это взбесило Серёжу и он, держа в  руках свои плавки, голый вышел из кустов к девочке. И тут она стала  кричать. Серёжа в испуге заметался, но понимая, что кругом люди и бежать некуда, неожиданно для самого себя, вдруг схватил девочку за горло. Она уже давно не кричала, а он всё сжимал и сжимал пальцы на её горле. .. Придя в себя он выпустил девочку и её тело упало на землю. И тут он стал дрочить на тело мёртвой девочки. Ему уже было всё равно где он, что он. Придут вдруг сюда люди или нет. Ему это всё было безразлично. Главное для него сейчас было кончить на это юное тельце, ещё не познавшее греха.. Затем, осмотревшись, он взял девочку за руку и потащил к воде. Там он на небольшой глубине подсунул девочку под корни поваленного сильным ветром дерева. Тщательно  проверил хорошо ли закреплено тело и не всплывёт ли оно. Убедившись, что всё сделано правильно, Серёжа поплыл к пляжу… Так началась его жизнь маньяка, о котором уже говорил весь город. И это ощущение власти, власти не над кучкой людей, а над городом, давало ему такую мощную подпитку, что он прекрасно зная, что за ним охотятся, снова и снова выходил на тропу. И сам, как охотник выслеживает дичь, искал и находил девочек, женщин и даже старух. Ему не были важны  внешние данные или возраст. Ему было важно почувствовать страх, животный страх, исходящий от жертвы. А главное, насладиться своей силой и могуществом… Милиция  находила трупы везде. И в озёрах, и парках, и в пригородных лесах, и на стройках. А он всё убивал и убивал…

<< Глава 2>>

Сашка наслаждался жизнью. Всю свою зарплату, что получал на заводе, Сашка отдавал родителям, оставляя себе для видимости тридцать рублей на расходы. А от Марии Ивановны он получал ежемесячно, ещё когда двести, когда триста рублей. Всё  зависело от количества вызовов к женщинам. А вызовов было много. Но Мария Ивановна следила, чтобы их количество не превышало трёх в неделю.   Женщины были разные. Но чаще всего жены больших начальников. Однажды Сашке позвонили и пригласили явиться в десяти часам утра во вторник. Сашка, одев свой выходной костюм, и купив большую красную розу, ровно в десять нажал кнопку звонка. Через несколько секунд , обитая кожей дверь, тихо отворилась и Сашка увидел женщину предпенсионного возраста. Красивый китайский халат еле обхватывал её полное тело. Обесцвеченные волосы были старательно уложены каким-то странным бутоном на голове. А венчало всё это произведение искусств ярко-красная помада, толстым слоем намазанная на губы… Женщина добродушно улыбнулась.

- Александр?! – пробежав взглядом по Сашке, спросила она.- Заходите, заходите. Я давно вас жду!

Сашка, войдя в квартиру, вручил даме розу.

- Ох, какая прелесть! Какая красивая роза!

- Красивой женщине, красивые цветы. – парировал Сашка.

- Ну что же мы стоим? Проходите же!

Сашка вошёл в комнату.   Дорогой кожаный салон, импортная стенка, ковер, хрусталь. "Да, эта тётенька не их бедных." – подумал он, оглядывая комнату. Дама вышла из кухни с хрустальной вазой, в которую поставила розу.

- Простите… - Сашка сделал паузу, обращаясь к  даме.

- Галина Игоревна! -  помогла ему дама.

- Простите, Галина Игоревна, разрешите задать вам один, может быть даже немного не корректный вопрос?

- Конечно, задавайте любые вопросы! – с улыбкой ответила она, ставя на стол коробку импортных шоколадных конфет.

- Скажите, вот это всё, это ваш муж покупал?

- А почему ты это спрашиваешь?

- Просто у меня нет слов! Это потрясающе! Чтобы так подобрать мебель, нужно иметь идеальный вкус! А хрусталь? Вы только посмотрите, как правильно выбрано расположение посуды?! Каждая ваза, каждая рюмка просто играет в лучах весеннего солнца!

Расчёт Сашки был абсолютно верным. Он попал, что называется в самую точку. Женщина расплылась в довольной улыбке.

- Ну что вы?! Какой муж. Всё что есть в этой квартире, всё, всё, куплено и подобрано мной и только мной!

- Ну, тогда я должен сделать вам комплимент. Вы не только очаровательная женщина, что сразу бросается в глаза, но и умный, интересный человек. И я очень рад, что могу хотя бы немного пообщаться с вами.

С этими словами Сашка подошёл к импортному магнитофону и, включив его, настроил на музыкальную волну. Затем он подошёл к даме.

- Я вас очень прошу, не откажите мне в любезности станцевать со мной этот танец.

Женщина тут же сама обняла его, прижав к своей большой груди. Сашка, как бы случайно тернулся своей щекой о её щёку и почувствовал своей кожей пудру, которая толстым слоем лежала на её лице. Затем он слегка прикоснулся губами к её шее. Женщина ещё крепче прижала его к себе. Тогда Сашка стал целовать её грудь, ту её часть, что была закрыта халатом. И вдруг женщина, немного отстранив его, резко распахнула халат. На ней был широкий бюстгальтер и трусы, натянутые аж на живот. И в ту же секунду она, схватив его голову, сильно прижала её к своей груди.

- Целуй, ласкай меня, мальчик мой! Я так соскучилась по ласкам!

Сашка отработанным движением, заведя свои руки ей за спину, расстегнул  лифчик и сбросил с неё халат. Её груди тут же плюхнулись на живот. А Сашка с деланным восторгом продолжал их целовать.

- О, какое чудо! Как хорошо! – шептал он целуя их. Его руки мяли, тёрли, тянули, сжимали их.

- Вы прелесть, просто чудо! – повторял он уже засунув руки ей под трусы и снимая их. Когда трусы были спущены, он запустил руку ей между ног. Там было так влажно, словно несколько минут назад она выдавила туда целый тюбик вазелина. Женщина легла на ковёр и потянула к Сашке  руки, желая поскорее прижать его к своему телу. Но Сашка не торопился. Он, не спеша , снял рубашку, затем медленно расстегнул молнию на брюках и, также медленно  спустил их вниз. Теперь он стоял перед ней только в трусах и носках. Но трусы это были не простые. Их ему выдала Мария Ивановна. Собственно трусами-то их назвать было сложно, т. к. спереди был специальный мешочек, как хобот у слона,   в котором помещался я, а сзади вообще ничего не было, только шнурок проходил от верхней резинки между булочек и соединялся с мешочном для члена. Но в чём была главная прелесть этих трусиков, это то, что я мог спокойно вставать не испытывая никакого сопротивления со стороны трусов, наоборот, заполняя чехол-хобот, я сразу поднимался. И этот вид, меня в чехле, очень сильно возбуждал женщин…

Она с такой жадностью смотрела на Сашку, вернее на меня, что Сашка резонно решил для себя – или её муж импотент, или он её трахает , пару раз в месяц, чего ей явно маловато!..   Сашка медленно стянул трусы , и я вырвался на свободу. Затем он, также не спеша, лёг на неё и сделал несколько движений телом так, что я головкой и всем стволом потёрся о её киску. Хотя какая к чёрту киска?! Это было похоже скорее на болотную кочку, поросшую мхом и хлюпающую какой-то жижей… Но Сашка был профессионал. Он на секунду оторвался от её дрябловатых грудей и, издав протяжный стон, томно прошептал:

- О! Какое чудо!!! Вы, просто прелесть, о!

Ему было проще. Ему что? Ну, наговорил  красивых слов, ну , поласкал там в разных местах и всё! А я? А мне нужно сейчас нырять в это склизкое дерьмо, да ещё без скафандра! Но я не привык роптать на судьбу, хотя было с чего, ведь в последнее время нам приходилось иметь контакты с одними старухами пред пенсионного  и даже пенсионного возраста! Ух, как вспомню, так вздрогну! Ну да что же тут поделаешь, работа есть работа…

Сашка, несколько раз проведя мною по её вагине, направил меня в неё. Я вошёл мгновенно. Ещё бы, при такой-то обильной смазке! Сашка картинно стонал, изображая свои ощущения, и комментируя как ему хорошо с ней. А она, словно это было последнее сношение у неё в жизни, хрипя и издавая какие-то непонятные звуки, с силой толкала Сашку за попу, словно помогая ему войти в неё ещё глубже. Моментами ему казалось, что она хочет проглотить его целиком своей большой и мокрой от "слюны" щелью… 

И вдруг раздался звонок в дверь! Сашка, молниеносно выскользнув из неё, вскочил. Женщина спокойно встала и, запахнув халатик, пошла к входной двери. Через несколько секунд она влетела в комнату белая, как потолок.

- Муж! – выдохнула она.

- Это не смешно, сударыня! – ответил Сашка, но по её лицу понял, что это не шутка. И тогда ему стало страшно. Ещё бы! Это только в анекдотах любовники прыгают с четвёртого этажа и остаются живы. У него шансов не было! Женщина металась взглядом по комнате в поисках места, где можно было спрятать любовника.

- Быстро, под диван! – скомандовала она, и Сашка тут же заполз, еле протиснувшись под диван. Туда же к нему она забросила туфли и одежду. Затем она снова вышла и открыла входную дверь.

- Чего так долго не открывала? – услышал Сашка недовольный мужской голос.

- Не слышала я. Так крепко спала! – ответила она.

Они вошли в комнату, и сердце Сашкино опустилось ниже матки, - в метре от него стоял сам Николай Иванович Пименов, первый секретарь обкома партии, царь и бог в области.

Николай Иванович тяжело плюхнулся на диван, чуть не раздавив Сашку. Потом он включил телевизор. Там показывали  футбольный матч в записи. Сашка и не думал, что Николай Иванович такой заядлый болельщик. Он постоянно  давал команды игрокам, ругаясь на них, за ошибки и неправильные, по его мнению, действия. Несколько раз он вскакивал матерно ругаясь… Так они и смотрели футбол – Сашка лёжа под диваном в антисанитарных условиях, потому как там был такой слой пыли, что Сашка боялся дышать носом, чтобы не чихнуть. А Николай Иванович, вольготно раскинувшись на диване, принимая изредка по рюмочке посольской водочки и закусывая её то ломтиком импортной ветчины, то пластиком красной рыбы.

- Ты бы, если плохо себя чувствуешь, пошёл бы на кровать, да полежал как человек?! Пыталась увести его из комнаты жена.

- Ты что, не видишь, что я футбол смотрю?! Ты мне скажи лучше, и чего это твои трусы  по всей квартире разбросаны?!

- Какие трусы, где?

- А вон, под столом валяются, или это не трусы, а чехол от танка?! Ха-ха-ха! – и он громко рассмеялся довольный своей шуткой.

Но ни женщине, ни тем более Сашки совершенно не было  смешно, потому что под столом действительно валялись её трусы! Сашка зажмурил в ужасе глаза. Его сердце билось с такой силой, что , казалось, стук его слышен даже на улице.

- А чего тебе от меня надо? – вдруг злым голосом  ответила жена. – Да, у меня был любовник! Ну и что? А ты сам, куда шляешься по вторникам, и четвергам? Думаешь, я не знаю?! Всё, всё знаю! Ходишь к своей шлюхе худосочной! – и она, вдруг разрыдавшись, села на диван рядом с мужем.

- Ну ладно, ладно тебе, будет уже! – пытался успокоить он её. – Ну дурак старый, ну пошутил неудачно, ну всё, всё будет тебе!

Она положила голову ему на грудь, а он, гладя её по голове, продолжал смотреть футбол. В это время зазвонил телефон. Николай Иванович снял трубку.

- Да, слушаю! – сказал он отработанно-жёстким тоном. Но тут же голос его дрогнул.- Нет, сейчас не могу. Я плохо себя чувствую! Ну почему? Нет, я хочу, но не могу! Извините…. – и он, зажав ладонью трубку телефона, шёпотом сказал жене: - Это из Москвы! Принеси мне стакан воды, ну! – и как только жена вышла из комнаты, он быстро зашептал в трубку:

- Ну что ты, что ты, родная! Да я очень, очень люблю тебя! Но я же просил не звонить мне  домой. Но тебе же сказали, что я неважно себя чувствую? Я понимаю, что ты за меня волнуешься. Нет люблю! – В это время  дверь в комнату распахнулась и вошла  Галина Игоревна со стаканом воды в руках. Николай Иванович, заметив жену, тут же изменил тон:

- Я всё, всё понял, Виктор Ильич. Сейчас лично поеду и проконтролирую. Вы не волнуйтесь, всё будет сделано, ждите моего сообщения! – и он повесил трубку.

- Ну, ты видишь? Мне нет времени даже поболеть. Тут же  из Москвы звонят. – "А где товарищ Пименов? Сколько дел в области, а он вздумал болеть?! Так что, мать, я пошёл! – И он, встав с дивана, взял телефон.

- Машину к подъезду! – отдал распоряжение он кому-то и вышел из комнаты. Ещё через несколько минут , Сашка услышал, как захлопнулась входная дверь и тут же в комнату вошла Галина Игоревна.

- Всё, всё мой хороший, можешь вылезать! Испачкался, мой мальчик! – жалостливо сказала она, глядя на Сашку, который стряхивал с себя комки пыли и быстро натягивая джинсы.

- Как, ты уже хочешь уйти?!

- Я великодушно прошу простить меня, но я не могу заниматься сексом, когда постоянно думаешь – А не войдет ли сейчас ваш муж?

Она грустно опустилась на диван. Сашка, встав перед ней на колени, целуя её руки, стал быстро говорить:

- Вы поймите – вы достойны большего. Не этой суеты, а того золотого дождя нежности и ласок, которым я осыплю вас. Но не здесь. Не могу я здесь. Может быть вы сможете найти другую квартиру для наших встреч?

- Да, ты прав, это мысль! – задумчиво ответила она. – Я думаю, что мы сможем  решить этот вопрос. А сей час иди. Я очень рада нашему знакомству, ты не волнуйся, я всё улажу!

И она, поцеловав Сашку по-матерински в лоб, выпустила его из квартиры.

Через две недели, когда Сашка вернулся из очередной командировки, ему позвонили и попросили явиться к Марии Ивановне. В условленное время он подошёл к воротам КПП своей бывшей воинской части. Там его ждала Мария Ивановна.

- Здравствуй, здравствуй, мой хороший! Рада тебя видеть живым и здоровым. Да, наслышана о твоих  приключениях! Это прям как в анекдоте – муж пришёл, а любовник под диваном! – со смехом сказала она. Сашка тоже рассмеялся.

- Да, это сейчас смешно, а тогда мне было совсем не до смеха! Знаете, сколько нервов мне это стоило?!

- Ну, ничего, ничего! Нервы твои мы компенсируем. На-ка возьми конвертик-то.

- А что здесь?

- А так, пустячок. Ордер и ключики от новой двухкомнатной квартиры, твоей квартиры! Мебель уже вся там, так что, милок , теперь можешь спокойно работать, как говориться на дому!

- Спасибо, большое спасибо! Вот это подарок.

- А это не мне, это ты Галине Игоревне ручки-то целовать должен. Видать, ты и впрямь, ей сердце растревожил. Молодец, орёл! Теперь о деле. Чтобы  никаких малолеток и ****ей  разных в этот дом не водил! Через два дня поедешь в Москву  в командировку. Надо будет заявки подписать в управлении "Мосэлектроподшипник снабсбыт". Поедешь к Игнатенко Ирине Сергеевне. Она  дама серьёзная со связями и при большой власти. Наслышана о тебе, и ждет вашей встречи. Так что ты, мальчик мой, уж не ударь в грязь лицом. Командировка на неделю. Постарайся ей понравиться, ведь ты это умеешь. Если сможешь обзавестись там нужными знакомствами, очень хорошо. По приезде обратно, напишешь полный отчет о проделанной работе и отнесёшь его капитану Сергеенко в серый дом.

- Куда?! – не веря своим ушам, спросил Сашка.

- Туда, милок , туда! Ты правильно понял. Ну всё, иди с Богом.

Она прошла на территорию части, а Сашка ещё несколько минут стоял у КПП в растерянности. "Боже мой! Она работает на КГБ! Как же я раньше не догадался. Точно! Да, но получается, что и я тоже на них работаю?! Но как, что я делаю? Ну трахаю разных богатеньких баб, так  что это за работа. Какая им от меня польза и выгода? Ничего не понимаю." С этими мыслями Сашка сел в автобус и всю дорогу до своего нового дома думал и рассуждал.

Квартира его была в новом доме в районе Киселёвки. Сашка поднялся на лифте на пятый этаж и остановился у квартиры номер семьдесят три. С волнением он вставил  ключ в замок и открыл дверь… Небольшая прихожая была обклеена моющимися обоями с рисунком кирпичной кладки. Справа находилась прикреплённая к стене вешалка, а  слева дверь в ванную и дверь в туалет. Ванная комната до самого потолка была покрыта голубым кафелем, а на противоположной стене были закреплены зеркала в человеческий рост и на всю длину ванны. Туалетная комната была маленькой, но уютной за счёт того же голубого кафеля и ковриков, один из которых лежал на полу у унитаза, а другой сверху на его крышке… Далее из прихожей,   если повернуть налево, можно было оказаться на кухне, а если пройти прямо, то попадали в холл. По стилю мебели и занавескам, Сашка уже окончательно понял, кто занимался обустройством этой квартиры. Из холла он прошёл в спальню. Там у стены стоял маленький трехстворчатый платяной шкаф и большая, да нет, просто огромная, кровать. Она была таких размеров, что практически полностью занимала  комнату. Лишь у углах , у изголовий, стояли маленькие красивые тумбочки, но которых  были ночные лампы с абажурами.   Кровать была застелена  красивым бельём и накрыта шикарным покрывалом, на котором, посредине кровати, лежало письмо. Сашка, взяв листок, стал читать.

"Любимый мой мальчик. Я понимаю, какие неприятные минуты доставила тебе в ту нашу встречу. Надеюсь, что теперь мы сможем любить друг друга без опаски, что кто-то войдёт и помешает нам. С нетерпением жду встречи. Твоя…" Далее шли инициалы – Г. И. П. и нарисовано сердце, пронзённое стрелой. Сашка сложил листочек  и положил в тумбочку. Сначала он хотел выбросить его, но затем передумал и убрал. Он ещё раз осмотрел квартиру и , выйдя из неё, поехал домой к родителям. Дома он взял паспорт и поехал в милицию. Там Сашка выписался из квартиры родителей и прописался в новую . Вечером он уже переехал, взяв с собой чемодан своих вещей…

На следующей день, Семён Львович , вызвал  его в свой кабинет. Ему не нравились постоянные Сашкины отлучки с работы, но будучи человеком умным, Семён Львович понимал, что за Сашкой стоит какая-то сила и поэтому молча сносил его уходы с работы, тем более что Сашка был безотказным и в сущности хорошим работником. И всегда без споров или недовольства соглашался на любые командировки.

- Слушайте, Саша. – начал Семё Львович – Надо бы завтра съездить в маленькую командировочку…

- В Москву, в управление?! – перебил его Сашка.

- Ох, он уже всё знает. Ещё никто не знает, даже я, а он уже знает! Как вам это нравится?! Вы Саша очень торопитесь жить. Как говорят у нас на  доисторической родине – "Курочка в гнезде, яичко, я извиняюсь, в ****е, а он уже яичницу жарит!" С вами просто страшно разговаривать. Вы же всё наперёд знаете. А скажите, вы случайно не Вольф Мессинг? Хотя нет, вы же не еврей!.. Таки да, вам надо будет съездить в Москву, таки в управление. И я думаю, что у вас всё, как всегда, получится. Но только, если вы позволите, разрешите вам что-то сказать. Вот вы наверное думали, почему Семён Львович Шут, такой специалист и человек. – и он поднял указательный палец правой руки вверх. – Такой человек, и до сих пор не продвинулся  по службе?! Потому что он еврей и ему не дают? Да, но не это самое главное. Самое главное он сам этого не хочет! Потому, что Семён Львович Шут правильно думает. А думает он очень просто- тот, кто стоит  в тени, тот не сгорит на солнце! Вы умный молодой человек, хотя и не еврей, и вы мне симпатичны. Поэтому я тут с вами уже битый час как треплю себе нервы. А скажите, мне это надо? Так я отвечу – нет! Сегодня постарайтесь оформить командировку и не забудьте взять заявки для подписи в управлении. Всё, всё как говорят у них в органах, вы свободны! Хотя я думаю, что говорят они так гораздо реже, чем другую фразу. – И он вздохнул, провожая взглядом уходящего Сашку. Вообще  Семён Львович любил женщин, но считая свои внешние данные не достаточными для того, что бы привлекать внимание женщин, махнул на них рукой, окунувшись с головой в работу, которую очень любил. В двадцать восемь лет, тогда ещё молодой Семён Львович, вернее просто Сёма, женился. Со своей будущей женой он не знакомился ни на работе, ни в общественном транспорте, ни в библиотеке. Всё произошло банально просто. Однажды, придя с работы домой, Сёма увидел что у них дома гости. За столом вместе с Сёминой мамой сидела какая-то полная и пожилая женщина. Они пили чай и оживлённо о чём- то разговаривали. Увидев Сёму, мама улыбнувшись сказала:

-  А вот и наш Сёмочка пришёл.

- Вижу, вижу. Красавец, ну просто красавец! – привстала женщина. Она протянула Сёме свою не по-женски большую руку. – Аида Лазаревна, знакомая вашей мамы!

- Очень приятно. – ответил Сёма, пожимая ей руку.

- Садись, сыночек, попей чайку с нами.

- Вот, что я и говорю! С мамой что? Только чаёк и пить. А вот если бы тебя сейчас молодая жена встречала?! О, она бы и накормила, и напоила, да и спать уложила бы!

- А что, сыночек, вот Аида Лазаревна говорит… - тут её снова перебила гостья.

- А что тут говорить? Семья хорошая, девочка – цветочек нераспустившийся! Ну просто  сама чистота и нежность. Образованная, а как же! Закончила пединститут, работает в школе учителем русского языка и литературы. Бабушка её  в свою квартиру прописала. А у неё, дай Бог каждому, двухкомнатная на улице Ленина. А там , знаете, какие комнаты огромные, а какие потолки?! Это что-то!   Да что я. Вот, вот её фотография.

- Кого, бабушки? – пошутил Сёма.

- Это он так шутит, пока не увидел её! – покачала головой сваха, протягивая Сёме фотографию.

- А что, когда увижу, уже будет не до шуток?! – ответил он серьёзно, пытаясь взять фотографию. Но Аида Лазаревна удерживала её в своей руке.

- Ой, вей! Куда я попала? Здесь что, гои живут, или порядочная еврейская семья?!

- Ну, извините, я пошутил! – с улыбкой ответил Сема , и забрал из её рук фотографию. С неё на Сёму смотрела карими глазами молодая женщина. Чёрные волосы у неё на голове были зачёсаны назад, открыв большой высокий лоб, что говорило о безусловном уме  этой женщины. Но таким же большим был и нос, который своим видом немного портил картину впечатления. "Ну а что? – подумал Сёма, - как говорится с лица воду не пить! Да и действительно, если семья хорошая и сама она такая, какой её описывает сваха, что ещё нужно? А, будь что будет!"…

А через три месяца они поженились. Первое время жили у Сёмы дома вместе с его мамой. Но со временем Сёма стал замечать, что между его женой и его мамой начали возникать мелкие ссоры. Даже не ссоры, а так, разногласия. Но после каждого такого разногласия мама, сидя у себя в комнате, что-то тихо бормотала, смотря в окно, а жена как только они ложились спать, начинала жаловаться на жизнь. Она говорила, что устала от совместного проживания с его мамой, что она не чувствует себя хозяйкой в этом доме. Что чтобы она не сделала или не сказала, всё не так… Сема её тихо успокаивал, прося потерпеть и быть мудрее. А потом они занимались сексом. И когда он входил в неё, она сжимала зубы, чтобы случайно не вскрикнуть в экстазе и не быть услышанной его мамой. И, наверное, благодаря этим частым разногласиям, а вернее тому, как Сёма потом успокаивал жену, через год у них родилась девочка.   А ещё через полтора года после первой, вторая. И началась та обыденная, тянущаяся как жвачка, жизнь. Дом, работа, магазины, дом. Сёма, вернее теперь Семён Львович, работал на заводе "Аналитприбор" зам. начальника отдела комплектации. Приходя домой усталый, он начинал стирать пелёнки и помогать жене по  дому. Его мама очень переживала за сына. Потеряв мужа  в первые дни войны, его молодого младшего лейтенанта убил свой же солдат. Убил просто так, только за то, что тот был еврей, зарубил  лопатой. Она все свои силы, всю свою жизнь посвятила сыну.   И сейчас её материнское сердце постоянно щемило, когда она видела как тяжело её сыну. А он успокаивал её как мог. Так шли годы. И однажды,   когда Семён Львович утром зашёл в мамину комнату, чтобы сказать ей "с добрым утром" и спросить, как она себя чувствует, она, мама ему ничего не ответила. Просто она умерла. Умерла тихо, как и жила, стараясь не причинять никому беспокойства. Семён Львович очень тяжело переживал смерть матери. На работе все сослуживцы ему сочувствовали, но что самое удивительное, больше всех  проявила сострадание и заботу о нем Зинаида Михайловна, которая никогда не скрывала своей нелюбви к евреям. Однажды, когда Семён Львович допоздна засиделся у себя в кабинете , забыв обо всём он молча смотрел на фотографию  мамы, вдруг дверь в кабинет отворилась и вошла Зинаида Михайловна. Она подошла к нему и положила какие-то бумаги на стол. Она стояла совсем рядом , почти в плотную и Семён Львович вдруг уловил аромат её  духов. Он посмотрел на неё. Широкие бёдра, большая грудь, да и сам характер этой властной и  ненавидевшей его женщины, всё, всё это смешавшись в какой-то букет, какую-то жуткую гремучую смесь, вдруг ворвалось в него. И словно  взорвавшись внутри, брызгами слёз вырвалось наружу. И Семён Львович неожиданно для неё, да и для себя, вдруг прижался головой к её телу,   уткнувшись лицом в живот. Но она не оттолкнула его, нет! Она сама подалась ему навстречу. И обняв  его, стала нежно гладить по голове, словно мама сына. И так стало ему хорошо от этой нежности, что он готов был хоть всю оставшуюся жизнь оставаться в этом положении.

- Ну что ты, что ты, миленький?! – шептала Зинаида, быстро расстегивая блузку и доставая  свои дыне образные груди. – Что ты? Всё хорошо, слышишь, всё хорошо! Я ведь с тобой! Ты посмотри, какие у меня груди, разве я не красивая?!

- Красивая ! – подняв глаза и вытирая слёзы, ответил Семён. – Красивая , но если сейчас кто то войдёт?

- Не войдёт, я двери на ключ закрыла! Не бойся, глупенький. – И она стала снимать юбку.

- Закрыла? – недоверчиво переспросил Семён, дрожащими руками расстёгивая брюки и неотрывно смотря на Зинаиду, которая уже абсолютно голая  стояла перед ним.

- Давай, давай, я тебе помогу. Ну , где ты там его прячешь? – И она стянула с Семёна трусы.

- Вот, вот он где, мой хороший, мой маленький обрезанный еврейский ***чек! А не хочет ли он познакомиться с моей махровой, антисемитской  писькой? – И она полу легла  на стол, раздвинув широко ноги. Семен с интересом разглядывал её промежность. В отличии от промежности его жены, которая была очень сильно заросшей густыми чёрными волосами, промежность Зины была тщательно выбрита. И поэтому, когда она развела широко ноги, Семён смог отчётливо рассмотреть и выпуклые большие половые губы,   и малые, и клитор, и даже отверстие влагалища, которое призывно открыло вход в эту таинственную пещеру…

И он вошёл в неё. Его члену было посвободнее в ней , чем во влагалище жены, хотя жена уже рожала дважды, а у Зинаиды детей не было. По-видимому  большой опыт общения с мужчинами, причём не платонического, дал о себе знать… Но все эти нюансы полностью погашались её умением в этом деле. Она, в отличии от Семёновой жены, которая спокойно лежала в постели во время полового акта, вся извивалась, то подаваясь ему навстречу, то отступая. Взяв  в руки свои большие груди, она неистово водила ими, попадая  по его лицу, то прижимая его лицо к ним. Да и он сам чувствовал себя с ней так раскованно и так хорошо, что уже ни о чём не думал. И если с женой он кончал один раз, то с Зинаидой произошло чудо. Он кончил три раза! Причём третий раз, когда **** её в попу…

С тех пор они часто оставались после работы. То срочно надо было составить отчёт, то заявки. Да мало ли срочных работ найдётся, если у обоих есть желание. Шли годы. Дочери Семёна Львовича выросли, повыходили замуж , и нарожали им внуков. В общем, всё вроде бы было хорошо, но иногда Семёна Львовича мучило странное чувство какой-то внутренней,   глубинной тоски, которая, вырываясь наружу, обволакивала его своими зелёными ручонками и гнусным , дребезжащим голоском шептала:

-Зачем, зачем ты живешь? В чём твоя жизнь, и жизнь ли  это? Кому нужен твой талант, энергия, знания?! Всё равно всё это уйдёт с тобой в могилу, и останется после тебя пустота! Пустота, пустота, пустота!

<< Глава 3 >>

Поезд Москва-Смоленск прибыл в Москву точно по расписанию, в пять утра. Сашка занял ячейку в камере хранения, для того чтобы потом было куда сложить купленные продукты, и вышел из здания Белорусского вокзала. В управление было ехать ещё рано т. к. они начинали работать в девять  и Сашка, как обычно он это делал, решил пройтись по улице Горького. Он шёл не спеша , думая и своей жизни и вспоминая женщин с которыми его сводила судьба. А вспомнить было что… Подойдя к театру Сатиры, он прочёл анонс о спектакле "Безумный день, или женитьба Фигаро". Сколько раз он бывал в столице по делам службы, но так и не случилось попасть в этот театр, где играли его любимые артисты. Постояв немного, Сашка зашёл в метро и, сев в поезд, поехал до станции "Маяковская", где недалеко от самой станции находилось управление "Мосэлектроподшипник снабсбыт" . Ровно в девять он уже стоял у двери кабинета, на которой была табличка "Игнатченко Ирина Сергеевна. Заместитель начальника управления." Сашка, постучав, открыл дверь и вошёл. За столом в приёмной сидела немолодая строгого вида секретарша.

- Александр Никольский! Прибыл из Смоленска по вопросу согласования фондов и поставок оборудования на тысяча девятьсот восемьдесят четвёртый  год. Мне назначено  на девять! – отрапортовал Сашка. Секретарша с долей презрения молча окинула его тяжёлым взглядом и, ничего не ответив, продолжила что-то читать. Сашка, отойдя от неё, сел на стул. Через минут пятнадцать секретарша позвала Сашку.

- Проходите, вас ждут!

Сашка вошёл в кабинет. За большим столом сидела худощавая женщина. Она что-то быстро писала, не обращая внимания на вошедшего Сашку. Он, не желая ей мешать, молча стоял у двери.

- Слушаю вас?! – оторвавшись от письма, сказала она и, не дав Сашке ответить, встав из-за стола, продолжила. – А, это вы и есть Александр Никольский?! Наслышана , наслышана о ваших способностях. Говорят, вы любую женщину в постели можете довести до сумасшествия?! И прибор у вас, говорят, богатырский? Ну-ка, ну-ка, куда он спрятался?! – И она бесцеремонно стала мять меня через ткань брюк. Я, словно по команде, стал быстро увеличиваться. – Молодец, знает дело! – засмеявшись, сказала она. – Значит так. До часу погуляй по столице, а в тринадцать ноль-ноль , чтобы как штык у управления, поедем ко мне!

Сашка, приподняв дипломат, свободной рукой показал на него.

- Простите, а заявки, бумаги?!

- Бумажки свои оставь у моей секретарши, она всё сделает. Всё, всё, мне надо работать, иди!..

Без десяти  час Сашка с букетом больших красных роз стоял у входа в управление. В дипломате  у него лежала коробка конфет ассорти и бутылка шампанского. Ирина Сергеевна вышла из здания в час десять. Она недовольно посмотрела на букет.

- Такой букет, молодой человек, дарят на свадьбу, или молодой любовнице, которую хотят поиметь , в кустах соседнего парка. Я же ни на невесту, ни на молодую девочку не тяну, так что давайте , обойдёмся без этих глупостей! У вас ровно тридцать секунд, чтобы уладить недоразумение.

Сашка, развернувшись, быстро пошёл в сторону женщины, которая торговала пирожками на противоположной стороне улицы. Вручив ей букет, он картинно поцеловал ей руку и вернулся к Ирине Сергеевне, которая внимательно следила за его действиями.

- Ну что же, не плохо, не плохо. Но позвольте вам ещё заметить, никогда не спешите исполнять прихоти женщины. Ведь женщины взбалмошны и часто сами не знают, чего хотят. Я знаю! И если вы будете слушаться меня во всём и всегда, вам будет легче жить! Ну да ладно, обо всём в своё время. А сейчас поехали ко мне. Да, и последнее! Я вас умоляю, не доставайте из своего дипломата конфеты и шампанское, когда мы приедем ко мне.

Всю дорогу до её дома они ехали молча. Сашка, поражённый её словами, теперь совсем растерялся, не зная, что ему говорить этой женщине, да и как себя с ней вести…

Жила Ирина Сергеевна в элитном доме в центре Москвы. Квартира её состояла из огромных комнат с высокими потолками.

- Я приму душ, а ты пока полистай журналы. – сказала она и вышла из комнаты. Сашка, сев поудобнее , в большое кожаное кресло, взял с журнального столика импортный журнал и с интересом стал его просматривать. Ничего не понимая по-английски , от только смотрел картинки…

- Ну вот, теперь и ты можешь пройти в ванную, халат и полотенце я тебе повесила там. – услышал он её голос и, отложив журнал, встал. Ирина Сергеевна стояла в дверях. На ней был длинный атласный халат с изображением каких-то диковинных птиц с пышным оперением. Сашка, подойдя к ней, попытался её обнять, но Ирина Сергеевна отстранила его.

- В душ, я сказала! – повелительным тоном сказала она. – И ещё, я не люблю, когда мужчина проявляет инициативу. Я всегда делаю всё сама, и что хочу! Сейчас я хочу, чтобы ты пошёл в душ!

Сашка покорно прошёл в ванную комнату. Она была большой. Но главное, что поразило его, это зеркала. Стены до самого потока были покрыты зеркалами. Да и сам потолок был тоже зеркальным. Сашка, раздевшись, встал в ванную и включил душ. Струи тёплой воды ударили ему в грудь. Он, закрыв глаза, ловил их своим телом, подставляя грудь, руки, голову. Затем, намылившись, он смыл с себя пену и приступил ко мне. Он не спеша водил куском мыла по моей головке, стволу, мошонке. Затем, уменьшив напор душа, подставил под него грудь. Струйка воды, быстро сбежав по ней, коснулась моего ствола и скользнув по нему, вместе с мылом, полилась с головки. Её лёгкое прикосновение ласкало и будоражило Сашку. И он, томно откинув голову назад, застонал.

- Хорош, хорош! Ну прямо Аполлон. – вдруг услышал он знакомый голос и машинально прикрыл меня руками. Рядом стояла Ирина Сергеевна. Сашка даже не заметил, когда она вошла.

- Ну , хватит, хватит нежиться! Пошли, я жду! – И она вышла. Сашка, закрыв воду, вылез из ванной и, встав на коврик, стал быстро вытираться полотенцем. Затем он одел халат , и вышел. Везде был потушен свет, и только в спальне, мерцали свечи. Сашка вошёл в спальню. Там стояла большая металлическая кровать, с кованными спинками.

- Снимай халат и ложись! – услышал он голос Ирины Сергеевны, но в полумраке не смог разглядеть её. Он, сняв халат, лёг на кровать.

- Вытяни руки вдоль туловища вверх! – снова последовала команда, и он снова повиновался. И в ту же секунду почувствовал, как что-то защёлкнулось у него на запястьях, - это были наручники! Сашка попытался подтянуть к телу руки, но не смог. Наручники крепко его держали, т. к. были пристёгнуты и к спинке кровати. Ноги его она тоже привязала какими-то лентами к другой спинке кровати. Теперь он был скован, как говориться по рукам и ногам! И тут зажёгся свет. Рядом с кроватью стояла Ирина Сергеевна в каком-то странном  наряде. На ней был надет кожаный лифчик с заклёпками и чёрные кожаные трусы. Причём, трусы между ног были открыты так, что Сашка отчётливо увидел её лобок с постриженными чёрными волосами и половые губы. А в руках Ирина Сергеевна  держала странный предмет напоминающий плётку. Вообще это женщина по фигуре,   да и лицом, мало походила на женщину. Худая , практически без попы  и с маленькой грудью…

Она с улыбкой медленно провела кончиком плётки по груди и животу Сашки. Затем она коснулась ею меня. Я вздрогнул  от неожиданности.

- Ну что? – строго спросила она. – Ты будешь послушным мальчиком? Ты будешь слушаться свою хозяйку, ну говори?!

- Да , о повелительница! – кротко ответил Сашка, подыгрывая  этой странной женщине.

- Хорошо! – довольно сказала она. – Но ты должен пройти испытание. Готов ли ты к испытаниям?

- Я ко всему готов, о госпожа! – ответил Сашка.

Но в голове у него крутились разные мысли:

"Господи! И что ещё задумала эта старая дура , и извращенка? Я  прошу тебя, Господи, огради и сохрани меня от её глупостей!"  Она же подошла к трюмо и взяла из подсвечника одну горящую свечу.

- И так, посмотрим , на сколько ты искренен?!

И она вдруг наклонила над Сашкой свечу. Расплавленный воск тут же струйкой стал стекать на Сашкину грудь, тот вскрикнул от неожиданности и боли.

- Что? Неужели тебе не приятно?

- Очень, очень приятно, о госпожа , моя! – сжав губы, произнёс Сашка.

- Это хорошо, хорошо , что тебе приятно! А как он? Он тоже меня любит и повинуется? – И с этими словами она капнула воском мне на ствол. "Да, чтоб ты обосралась, гадина тупорылая! Ну, подожди. Дай мне только до твоего дупла добраться!   Уж я тебе, овца припотелая, шоколадную фабрику прочищу!" – думал Сашка. Но отвечал ей с деланной улыбкой:

- Да, о госпожа! Мы с ним тебя любим и повинуемся! – Она довольно улыбнулась и встала на колени у кровати. Затем она придвинулась ко мне. Высунув длинный, словно змеиный язык, она, изгибаясь, словно кошка, стала облизывать меня от мошонки к головке и обратно. Затем она развязала Сашке ноги и велела поднять их вверх и придерживать руками. Сама же залезла на кровать и пристроилась у Сашки между ног. Она снова стала лизать мошонку, но уже без меня, только мошонку. Постепенно она опускалась всё ниже и ниже, пока не коснулась ануса. Тут её язык стал словно твёрже и намного уверенней. Он, совершая круговые движения, словно буравчик, пытался проникнуть в отверстие, которое было плотно закрыто. Ирину Сергеевну этот нюанс явно не смущал. И, через несколько секунд , Сашка отчётливо почувствовал её язык у себя в жопе. Она вогнала его до отказа и бешено вращала им, словно стараясь вылизать кишку до блеска. Но, если сказать откровенно, Сашке это было приятно. Она же сопела как паровоз и быстро тёрла свой клитор пальцем левой руки… И вдруг, запищав словно собака, которой наступили на хвост и быстро задёргав всем телом, она бурно кончила… Отдохнув пару минут, она освободила Сашке руки от наручников и, опёршись на кровать, встала перед ним раком. И Сашке было чем на это ответить! Он сильно сжал её худые ягодицы. Она томно застонала. Тогда он взял её плеть и тихонечко шлёпнул её снова по ягодицам. Она издала ещё более  протяжный стон. И тогда Сашка стал, в меру сильно шлёпать её по заду. Она, упёршись головой в матрас, издавала непонятные звуки. Что-то среднее между рычанием и стоном. Сашка, чтобы не откладывать в долгий ящик, взял в руку смазку, что вытекала из её влагалища , и смазал ею мою головку. Затем он упёрся моей головкой в её анус. Она от неожиданности дёрнулась, но Сашка так сильно сжал пальцами её ягодицы, что она вскрикнула. И тут же я вошёл в неё! Я ещё никогда в жизни не испытывал такого наслаждения. И не потому, что она была классной тёлкой, вовсе нет! Просто я долго ждал той минуты, когда смогу отомстить ей! Отомстить за те издевательства, которым она подвергла меня…

Сашка, не спеша, вгонял меня в её зад. Почти полностью входя в неё, оставляя внутри только головку, и замирая на секунду. После чего, резким движением вонзался в её анус по самые яйца. Ирина Сергеевна обессиленная лежала на кровати, лишь тихо постанывая. Но Сашке этого было мало. И тогда он взял её плётку, но не за ручку, а за тонкий конец. Ручка ему очень понравилась. Она была довольно толстой и длинной, где-то сантиметров сорок. Но главное, главное это то, что она была рифлёной со множеством бугорков. "Отлично!" – подумал Сашка. И , не переставая прочищать мною анус Ирины Сергеевны, стал снизу вводить ей во влагалище плетку. Ирина Сергеевна, словно очнувшись, дёрнулась всем телом, пытаясь отстраниться. Но своим движением только помогла Сашке , и он почувствовал, как рукоятка плётки зашла в неё. Женщина вскрикнула и снова уронила голову на кровать. И тут Сашка стал, с такой бешенной скоростью , водить плётей взад  и вперёд, всё глубже и глубже вводя её во влагалище, что Ирина Сергеевна даже не застонала. Она завыла протяжно и глухо. Я с такой же скоростью, как и плётка, поршнем тёрся ей по кишке, ощущая при этом, через неё плётку. Ещё минут пять Сашка, уже мокрый от пота, продолжа свои действия, после чего шумно кончил. Он вытащил меня из её задницы . Из ануса, следом за мной, стала вытекать сперма. Но само отверстие не сужалось, нет. Оно оставалось таким же большим, словно ждало нового гостя…

Сашка, приняв душ, вернулся в комнату. Ирина Сергеевна уже лежала всем телом на кровати. Глаза её были закрыты и , казалось, что она спит. Сашка тихо лёг рядом.

- Ты просто животное! – вдруг услышал он её голос.

- Все мы скоты, но ты! Ты же меня чуть до смерти не заебал! Ох! Всё, сейчас можешь поесть на кухне что хочешь, только мне не мешай. До утра я хочу отдохнуть. Спать будешь в другой комнате. Всё, иди!

И она замолчала. Сашка вышел из спальни. На кухне он с удовольствием поел финской ветчины из баночки, запив её импортным коньячком, и пошёл в комнату… Спал он хорошо. И снилась ему деревня, тётя Галя, Петька и Танька. Они вчетвером  сидели на лугу и о чём-то весело разговаривали. Танька звонко смеялась и всё время норовила толкнуть Сашку так, чтобы он упал. Сашка, тоже со смехом , уворачивался от неё. И в один момент он быстро отклонился назад, да так ловко, что Танька, не ожидая такого манёвра, беспомощно плюхнулась ему на ноги. Её голова попала как раз на меня. И вдруг… Вдруг, Сашка почувствовал что Танька сосёт меня! Он испуганно посмотрел на тётю Галю и, к своему великому удивлению увидел, что она сидит абсолютно голая! Мало того, голыми были все. И Петька, и Танька, и сам Сашка! Танька же, не обращая внимания ни на кого, продолжала делать ему минет . Тётя Галя, продолжая улыбаться, давала Таньке советы, как правильно брать член в рот, чтобы не повредить зубами и как дышать, когда член полностью во рту до самой глотки . Петька , со смехом глядя на Сашку и Таньку, стал быстро дрочить свой член. И вот, он уже, изогнувшись и , закатив глаза, готовится кончить. В это же время и Сашка почувствовал приближение оргазма.

- Кончайте мне в ладошку! – вдруг сказала тётя Галя и поднесла правую ладошку ко мне, а левую к Петькиному члену.   Кончили они одновременно, излив свою сперму ей в руки.

- Ух, как хорошо! – радостно сказала тётя Галя,   размазывая ладошками сперму по лицу и груди.

- Хорошо! Ну ты и заливаешь, словно из брансбойта!   Да тебя доить надо! – услышал чей-то голос и открыл глаза. Рядом с ним сидела Ирина Сергеевна совершенно голая. Она размазывала по груди какую-то жидкость. Лицо  её тоже было чем-то вымазано. И тут Сашку как током стукнуло. Он быстро сел на кровать и посмотрел себе между ног. Сомнений не было, она, пока он спал, отсосала у него, а затем вымазала себя его спермой.

- Доброе утро! – тихо сказал он и накрыл меня одеялом, которое было сброшено на пол.

- Ой, какой скромный мальчик! Ты еще покрасней. Ой, ой , ой! Ладно, иди мойся. Вечером у нас выход в свет. Я тебя представлю нашему бомонду…

Ирина Сергеевна позвонила в дверь. Звонила она явно условным сигналом. Дверь открылась. Сашка, через плечо Ирины Сергеевны, заглянул во внутрь. Перед ними стояла женщина лет сорока в домашнем халате. Она с улыбкой троекратно расцеловалась и Ириной Сергеевной.

- Здравствуй, здравствуй голубушка! Как я рада что ты пришла. – сказала она, пропуская в квартиру гостью. Ирина Сергеевна, словно забыв о Сашке, прошла в коридор. Но, затем, обернувшись сказала.

- Ах да! Совсем забыла. Познакомься, это Александр. Он из провинции! – хозяйка внимательно и бесцеремонно стала разглядывать Сашку. Словно  собиралась его купить.

- Александр! – томно произнесла она. – Какое красивое имя, Александр из провинции!

- Деревенские мы, ага! Дяревня "Большие дудки Почепского району! Так что извиняйте, коль, что не так. Мы консерваториев не кончали. Мы, всю жизнь с коровушками привыкли, да!

- Хорош , хорош! – рассмеялась хозяйка. Он мне нравится, слышишь, Сергеевна?! Отдай мне его на сегодня?! А за мной не постоит. Ты же меня знаешь. Я умею быть благодарной!

- Ну что же бери! Ох, от сердца отрываю! Только ради тебя.

- Вот и чудненько! А сейчас пройдите в комнату и переоденьтесь! – И она исчезла в полумраке коридора.

- Ну, спасибо вам Ирина Сергеевна! Я что вам, вещь, какая?! Я человек и никто, слышите, никто,   никто не заставит меня быть вещью!

- Ты не вещь, ты просто дурак , Александр Никольский! Это всё делается только ради тебя. А если тебе самому насрать на свою жизнь, так можешь катиться на все четыре стороны! Пшёл вон, дурак! – и она зашла в комнату. Сашка стоял в коридоре. Он не знал, что ему делать. С одной стороны его задело, что им торгуют, словно рабом на рынке работорговцев. Но с другой стороны ну и что, что торгуют?! Да он сам собой уже несколько лет торгует.   Гордость, самолюбие, - всё чушь! Тут ведь только два варианта: или гордый, но голодный в нищете, или униженный, но сытый при всех благах… Сашка, открыв дверь, зашёл в комнату. Там лежало много разных вещей. Это были платья, брюки, рубашки, трусы и лифчики. Ирина Сергеевна стояла уже совершенно голая. Она закалывала на голове какую-то беретку. Затем она взяла красивый разноцветный пояс, с которого свисало множество  блестящих нитей, и стала прилаживать его у себя на поясе.

- Ну что стоишь?   Помоги мне одеть пояс! – сказала она и Сашка, быстро подойдя, стал застёгивать его у неё на талии.

- Вон, можешь выбрать себе костюм. Я бы посоветовала тунику. Тебе очень подойдёт. Раздевайся! – И она взяла с полки юбочку… Когда они вышли в коридор, на Сашке была только эта короткая юбочка, которая едва прикрывала его хозяйство, и скрутка из материи, перекинутая через плечо и скреплённая большой круглой заколкой-бляхой. Ирина Сергеевна и Сашка зашли в ту комнату, куда ушла хозяйка. Это был огромный зал в котором находилось много людей. Все они были заняты своими делами. Одни непринуждённо разговаривали с бокалами вина в руках, сидя на диване, другие прохаживались, оживлённо беседуя. У самого окна на кожаном диване сидел полный и пожилой мужчина.   Он был сильно пьян и абсолютно голый. Рядом с ним и возле него сидели и лежали несколько тоже голых девиц. Они со смехом ласкали его, а он лил на их тела и головы шампанское из бутылки и тоже смеялся. Все, кто находился в этом зале, были почти полностью обнажёнными. К Ирине Сергеевне и Сашке  подошла хозяйка. На её голове была надета корона, а на талии узенький поясок.   У неё была красивая грудь и, выбритый аккуратно, лобок.

- Друзья, друзья! Прошу минуточку внимания!   - обратилась она к присутствующим.

- К нам пожаловала Ирина Сергеевна! – все зааплодировали, а хозяйка продолжала. – Но она пришла не одна. Сегодня её сопровождает Александр! Александр-оруженосец, Александр-великий! Поприветствуем нашего нового друга, друзья! И поднимем бокалы за наше братство!

- Виват Александр! – хором прокричали присутствующие. – Виват королева Марго!

- Пойдём, пойдём, мой мальчик! Я хочу тебя познакомить со всеми. – И она, взяв Сашку под руку, повела его по залу. Они проходили мимо присутствующих , и Марго представляла им Сашку. От всего происходящего у него кружилась голова. И ещё бы! Артисты театра и кино, режиссеры, политические деятели. Те, о ком он столько слышал, и кем восхищался, не пропуская ни одного нового фильма, сейчас стояли перед ним и пожимали ему руку, абсолютно голые. Ни сколько не стесняясь свой наготы. А один народный артист, вместо того чтобы пожать Сашке руку, пожал меня, хитро подмигнув. Их члены равнодушно висели и казались совсем маленькими перед авторитетом своих хозяев. И только у одного знаменитого артиста, который во всех фильмах и сериалах играл  белогвардейских полковников, был не просто большой член, а огромный. Его габариты внушали уважение. По длине он был не больше меня,   но вот толщина! Толщиной он был с руку! И если бы Сашка не видел это чудо сейчас своими глазами, а ему кто-то ему рассказал это, он ни за чтобы не поверил…

Марго, представляя присутствующих Сашке, обязательно уточняла какую ориентацию имеет этот человек. "Николай Ильич у нас  очень любит мальчиков!" или "Надежда Георгиевна сторонник однополой любви!"… В зале оказалось человек тридцать. Сашка заметил, что Ирина Сергеевна, обнявшись, целуется с какой-то девушкой. И тут он увидел молодого человека. У него были подведены глаза и губы. А одет он был в свободную блузку и коротенькую юбочку. Сначала Сашка подумал, что это девушка. Но затем, присмотревшись, убедился – парень. И этот парень тоже внимательно смотрел на Сашку. Затем он, что- то сказав пожилому режиссеру, с которым стоял рядом, подошёл к Сашке.

- А это, это , наш Петручио неповторимый! – сказала Марго, представляя Сашке молодого человека.

- Что, не узнаёшь? – с улыбкой спросил Петручио. – Ну, давай, давай вспоминай! А я ведь тебе говорил, что у нас много общего!

- Постой, Петька?! Петька Снегирёв!!!

- Здравствуй Сашка! – ответил Петя , и они обнялись.

- Слушай, а ты изменился. Вытянулся! Так значит ты теперь в Москве?

- Да, я в театре работаю. Закончил театральный институт , и вот, остался.

- Молодец, молодец! А я всё в Смоленске…

- Знаю, я всё знаю. Ты ведь единственный человек в нашем городе, с кем я мог нормально общаться.

- Слушай, так ты всё еще это… Ну с мужиками…

- Ты не исправим! Но я люблю тебя. Люблю как брата!

- А твой режиссер не приревнует?! – со смехом ответил Сашка.

- А ты что, хочешь попробовать с мужчиной?

- Упаси Боже! – испуганно ответил Сашка и тут же, спохватившись , добавил – Прости, я не хотел тебя обидеть!

- Да что ты,   я же всё понимаю! Давай потанцуем?

- Как? – не понял Сашка. Петя подошёл к столику, на котором стоял импортный магнитофон и включил кассету. Полилась приятная  ритмическая музыка. Петя взошёл на  небольшую сцену и стал под музыку делать плавные движения телом, имитируя совокупление с невидимым партнёром. Его пластика была настолько натуральна, что все присутствующие обступили сцену. Да и Сашка почувствовал странное желание. Ему тоже захотелось выйти на сцену и присоединиться в Пете. И словно почувствовав его желание, Петя стал делать движения руками, словно приглашая Сашку присоединиться. И Сашка, взбежав на сцену, включился в танец. Он  уже не видел никого, кроме Пети, и не слышал ни чего кроме музыки и стука своего сердца. Они  двигались совсем рядом друг от друга, но не соприкасались. Но Сашке казалось, что он чувствует тело Пети. И он, лёгким прикосновением, расстегнул брошку на материи перекинутой через его плечо и она упала на пол.   Возглас восторга и одобрения прокатился по залу. Петя тоже, в ритме танца, стянул с себя блузку. Сашка несколько раз эмитировал, что хочет снять юбку, но не торопился это делать. Он видел, с какой жадностью смотрят на него женщины. И тут он встретился  взглядом с Марго. И спросил её глазами "Можно?" Она, словно поняла его немой вопрос,   кивком головы ответила "Да!"  И Сашка, повернувшись к публике спиной, медленно стянул юбку. Кто-то из женщин завизжал, другие зааплодировали. И когда уже Сашка хотел повернуться к ним лицом, Петя молниеносно подпрыгнул к нему и, изогнувшись словно кошка , прижался попой ко мне.

- Браво! У вас отличная пластика, Александр! И вы мне всё больше и больше нравитесь. – сказала Марго, подходя к Сашке. – Идите Пётр! Я думаю у вас ещё будет время поговорить и вспомнить детство! – Петя растворился среди гостей. Марго посмотрела на меня и улыбнулась.

- Вы оба прекрасны! Но не будем торопиться, всему своё время. Оденьтесь, пожалуйста. Я хочу , чтобы сегодня вы, как мой паж, ничего не делали а только наблюдали за происходящим! – И она села на огромный стул, сделанный в подобие трона, который уже успели установить на сцене. Сашку она усадила рядом на маленький пуфик.

- И так, друзья! – начала громко она. – Начнём! – И Марго три раза хлопнула в ладоши.

- Сегодня будем играть в тигра! – продолжала она. – Все знают условия игры?

- Все о королева! – дружно ответили присутствующие хором.

- Тогда свет! – произнесла она, и тут же погас свет. Но темно было всего несколько секунд. Как вдруг десятки маленьких разноцветных лампочек загорелись повсюду. Стены, потолок и даже пол, искрились точками света. Сашка с интересом стал разглядывать зал. Когда же он снова  посмотрел перед собой, то обнаружил, что в зале никого нет. Все словно куда-то испарились…  Вдруг послышались чьи-то шаги. Из полумрака появился артист, что играл белогвардейских полковников. Он медленно, словно на охоте, крался. Вдруг он остановился и выждав несколько секунд, резко прыгнул в сторону. Оттуда раздался чей-то писк и испуганный вскрик. Через  секунду появился из темноты полковник. Он за волосы тащил двух пленниц.   Те пытались сопротивляться, но он хлестнул сначала одну, а затем и другую девушку плетью и они смиренно опустили головы.

- О, королева! – обратился полковник к Марго.

- О, королева! – Я привёл на твой суровый, но справедливый суд этих несчастных.

- В чём вина их? – строго спросила Марго.

- Вина их велика и ужасна! Они замечены в прелюбодеянии  и воровстве! Но грех их не только в этом. Грех их и в помыслах, в коих они возвысили себя своей гордынею выше всех, и выше всех богов. Поправ тем самым все стороны закона!

- Но есть ли здесь кто-то, что может слово нам сказать в защиту этих душ заблудших. Или прикажете их судить, не выслушав их оправдания?

- Я здесь! И я готов взять на себя столь тяжкую ту ношу, коль пожелаешь, чтобы  был я адвокатом! – появившись из темноты,   произнёс один из гостей.

- Прекрасно, да простят нам боги, что судим мы, но волею же их. Ты будешь им палач, коль вынесем мы строгий, но справедливый по закону приговор! – обратилась Марго к полковнику.

- С тобою навсегда и сердцем и мечом!

- А ты готовься к речи. И пусть она заставит нас поверить, что не виновны эти юные создания!

- Пусть мне помогут боги открыть вам истину, не дав свершиться злу! И я хочу призвать пред ваши очи свидетельницу первую мою! Я жду покорно?!

- Что же, призывай!

- Пусть выйдет женщина по имени Галона и я задам ей несколько вопросов.

- Позвать Галону!

Из темноты вышла обнажённая женщина. Галона, встав на колени, низко опустила голову.

- Скажи, Галона, знаешь ли ты этих несчастных дев, стоящих пред тобой?! – спросил защитник.

- Я знала их с минуты их рожденья и до сих пор их жизнь передо мной.

- И что же, вся их жизнь заполнена развратом, да воровством как промыслом живут? А может быть гордыня их чрезмерна, что затмевает веру в них и разум?! Мы ждём же, отвечай!

- Да пусть меня здесь покарают боги, коль слово я неправды вам скажу. Что чище может быть воды с колодца? Нежнее материнских рук и преданнее их? И если судите вы их сейчас за это, так и судите мать в любви к младенцу, цветок, за то, что нежен он и чист, и солнце за тепло его и силу! Они невинны и душой чисты. И девственны , чему и я порука. Мне нечего добавить больше вам!

- О, королева, рассуди всё с честью и вынеси свой  мудрый приговор. А я- же буду говорить тут речи в защиту этих двух невинных, понапрасну жестокими людьми облитых грязью и обвинённых в тяжких преступленьях, которых никогда не совершали!

- Ну что же я вам волею богов, своё решенье оглашу без промедленья! Тебе, коль ты привёл сюда их для суда и надлежит проверить их на порочность. А ты, Галона, помогай ему. И , коли, будут девственны они, идите с миром, да хранят вас боги. Но если обнаружите обман, их и тебя Галона, ждут мученья. Под пытками в страданьях умирать. Так начинайте, боги ждут ответа! Полковник и  Галона положили одну девушку на пол. Галлона и другая девушка раздвинули  широко ей ноги, согнув в коленях. Полковник взял большой белый кусок материи и положил под попу девушки. Затем он с ухмылкой, неспеша, стал снимать фартук, единственное что было на нём  из одежды… Отбросив фартук в сторону он, издавая странный, какой-то гортанный звук, стал правой рукой перебирать своё огромное хозяйство. Глаза девушки расширились от ужаса. Она закричала "Нет!!!" и попыталась вырваться, но её крепко держала  Галона и вторая девушка. "Да! Из неё  выйдет хорошая актриса!" – подумал Сашка. Полковник продолжал мять свой член, который был хоть и гигантских размеров, но гнулся, не желая твердеть. Тогда он резко схватил другую девушку за волосы правой рукой, а левой попытался втолкнуть ей в рот свой член. Девушка максимально раскрыла рот, но член ни как не залезал. Тогда полковник стал  пытаться запихнуть его, проталкивая пальцами, но и это не помогало. И тут Галона , широко раскрыв рот, вставила его огромную штуку туда. Головой она не делала никаких движений , и член просто находился у неё во рту. Но рукой она интенсивно водила по стволу. И как только  почувствовав что он твердеет, расширяясь и удлиняясь, она тут же вытащила головку изо рта. Сейчас член полковника уже не висел  беспомощной громадой. Он встал, ещё более утолщившись и став  длиннее. Полковник  опустился на колени перед распятой девушкой, которой всё это время Галлона интенсивно тёрла пальцем клитор. Из щели девушки уже выступила смазка. Полковник начал водить головкой своего члена по её вагине. Девушка томно стонала. И вдруг он на секунду  остановился и резким движением вогнал свою дубину в неё. Девушка вскрикнула и,   ослабив сопротивление, потеряла сознание.   Полковник встал и поднял над головой материю, на которой было большое кровавое пятно.

- Хорошо! – ответила Марго. – А она-то жива?

- Да живая, чего ей будет-то?! – ответила Галона.

- Отнесите её в спальню и проследите, чтобы всё было хорошо. – обратилась к кому-то Марго.

И тут же откуда-то сзади, вышли двое мужчин и, забрав девушку, унесли её в другую комнату.

- Ну что же. Раз так всё разрешилось хорошо, я объявляю общую потеху. – Обратилась ко всем Марго. – А ты, мой мальчик, иди туда, и покажи второй девице всё , на что способен. – И Марго сделала повелительный жест, в сторону второй девушки. Сашка, поклонившись Марго, подошёл к девушке, которая с испугом смотрела на меня. Сашка встал на колени возле неё и, нежно обняв, прижался щекой к её щеке.

- Как тебя зовут? – тихо спросил он.

- Лена. – так же тихо ответила девушка.

- Сколько тебе лет, Лена?

- Семнадцать…

- Ты девственница?

- Да… - ещё тише ответила девушка и опустила глаза.

- Что же ты делаешь здесь, девочка?! Как ты сюда попала? Неужели ты не понимаешь и не видишь, что здесь происходит?!

- Нет, что вы! Вы не подумайте, я не какая-нибудь там проститутка! Просто я очень, очень хочу быть актрисой, а Игорь Николаевич, - она глазами указала в сторону полковника, - Игорь Николаевич обещал нам, ну мне и Наташке, помочь. Он ведь в приёмной комиссии в театральном институте… Знаете как я хочу  сниматься в кино?!

- И ради этого готова на всё!?

- Да!

- А ты видела, что сделал с твоей подругой ваш  дорогой и замечательный Игорь Николаевич?!

- Но мы же не знали что у него такой большой и толстый член.

- Не бойся, сегодня он тебя не тронет!

- Скажите, - вдруг спросила она, подняв на Сашку свои большие и по-детски   невинные глаза. – Скажите, вы будете со мной… Ну то есть меня… И она смущённо замолчала, снова опустив глаза.

- А что, ты не хочешь, чтобы я лишил тебя девственности?

- Нет, нет, что вы! Вы мне даже нравитесь. Только у вас тоже очень большой, да?!

- Не бойся, моя девочка! Я сделаю всё так, что тебе не будет больно.

- Правда?! – с надеждой в голосе спросила она.

- Правда! А сейчас погладь его.

Девушка, подняв Сашкину юбку, нежно коснулась меня. Она скользнула кончиками пальцев от лобка к головке. В её взгляде уже не было смущения. Она смотрела на меня скорее с интересом ребёнка, разглядывающего и изучающего новую игрушку. И с каждой секундой её движения становились всё смелее и смелее.

- Ты что, и вправду раньше никогда мужского члена вблизи не видела?

- Почему не видела? Видела!..

Леночка Круглова была единственным ребёнком в семье. Родители Леночки считали себя людьми интеллигентными и поэтому хотели , чтобы Леночка была всесторонне развитой девочкой. И поэтому  девочку водили в музыкальную школу учиться играть на фортепьяно и ещё в дом пионеров, где Леночка танцевала в ансамбле современного и бального танца. Хотя сказать водили, было бы не правильно, т. к. ни у папы, ни у мамы, не было времени провожать дочку на занятия, и встречать с них, ведь они полностью отдавались работе…

Поэтому почти всё время Леночка, которая училась тогда в первом классе, самостоятельно решала эти вопросы. И хоть порой ей было тяжело, ведь она очень уставала, но Леночка точно знала чего она хочет в жизни и это её поддерживало… А хотела Леночка стать актрисой. И часто, ложась спать, она мечтала в своей кроватке.   И закрывая глаза, видела себя большой и красивой девушкой, идущей по улице. На ней было красивое , в обтяжку, с блёстками красное платье, красные туфли на высоченном каблуке, а на шее, развеваясь на ветру, розовый шарфик. И все прохожие в восхищении останавливались, тихо перешептываясь.   "Смотрите, смотрите! Это же Елена Круглова, знаменитая артистка и кинозвезда!" А Леночка шла, с милой улыбкой, словно не замечая их… И с такой же улыбкой маленькая Леночка засыпала…  Однажды, когда Леночка шла на занятие в дом Пионеров, она поскользнулась и упала, сильно стукнувшись спиной о ледяную дорожку, раскатанную прямо в центре парка мальчишками. Леночка, тихо заплакав, села на снег. Тут с соседней скамейки поднялся мужчина и подошёл к ней.

- Тебе очень больно? – спросил он. Леночка подняла на мужчину заплаканные глаза.

- Да, очень!

- Так давай, я помогу тебе подняться! – и он, нагнувшись, протянул девочке руку. Но сделал это как-то неловко и тут же, взмахнув руками, сам плюхнулся рядом с Леночкой. Поднявшись, он сел рядом с ней и рассмеялся. Вместе с ним рассмеялась и Леночка. Она уже забыла о том, что у неё болела спина и рука после падения. Ей просто было смешно смотреть на этого взрослого человека, который сидел сейчас рядом с ней  весь в снегу и тоже смеялся. Теперь Леночка смогла уже спокойно разглядеть его. У мужчины было красивое интеллигентное лицо и  добрые глаза.

- Ну вот, - сказал он, - теперь мы оба  упали! Ладно, давай я тебя отряхну от снега.

И он, присев на корточки, стал аккуратно стряхивать снег с Леночкиного пальто и колготок.

- Вот так. Нужно хорошо отчистить колготки, а то снег растает, и они будут мокрые, а в мокрых колготках ходить неудобно, правда?!

- Да!

- А ты здесь просто гуляешь?

- Нет, я иду в дом Пионеров на репетицию. Я занимаюсь в танцевальном ансамбле. – с гордостью ответила Леночка.

- О, какая ты молодец! Танцы, это хорошо! У всех кто занимается танцами красивая фигура и стройные ноги. А ты знаешь, что я тоже занимаюсь танцами?

- Вы? – удивлённо спросила Леночка.

- Да, я! А что тебя так удивляет? Но я не просто занимаюсь танцами, я художественный руководитель детского ансамбля в Москве. Нас часто показывают по телевизору и мы много ездим на гастроли по стране и за рубежом. А хочешь, я запишу тебя в наш ансамбль?

- Меня? – выдохнула Леночка радостно, не веря своим ушам. – Меня в ансамбль, в Москву?

- А что ты так удивляешься? Только ты же понимаешь, что я должен буду перед этим посмотреть , как ты подготовлена…. Ну что, согласна?

- Конечно , согласна! А где вы будете меня смотреть? В нашем доме Пионеров?

- Можно и там. Только давай договоримся, ты никому не говори кто я и откуда, а то ребята все захотят попасть в мой ансамбль, а мест очень мало, договорились?

- Договорились, договорились! – радостно ответила Леночка. И они пошли к Дому Пионеров. Там  мужчина остался стоять у окна, а Леночка вбежала по ступенькам во внутрь…

В этот раз она не танцевала, нет, она летала, словно на крыльях, изредка поглядывая в сторону окна, за которым стоял её новый знакомый…

После репетиции Леночка быстро выбежала из здания Дома Пионеров, и тут же в растерянности остановилась, ни около входа, ни около окна её нового друга не было. Она постояла несколько минут, ожидая, вдруг он появится,   но его не было. И Леночка, грустно опустив голову, пошла привычной дорогой домой. Вдруг со скамейки поднялся человек. Сомнений не было. Ну конечно, это был он! Леночка радостно подбежала к нему.

- А я думала, что вы ушли?!

- Ну что ты! Разве мог я уйти, если мы с тобой договорились?! А кстати, тебя как зовут?

- Лена.

- А меня Юрий Игоревич. А знаешь что, Леночка? А давай зайдем ко мне?! Я тут рядом живу, заодно и обговорим все нюансы на счет твоего поступления в наш ансамбль?!

- Хорошо, пойдёмте!

Когда они вошли в квартиру, Юрий Игоревич помог Леночке снять пальто и провёл её в комнату.

- Ты садись, садись на диван. Вот конфеты, печенье, вафли. Ты кушай, кушай не стесняйся. А я быстро. Я только переоденусь, а то после нашего падения, там в парке, у меня совсем мокрые брюки. Да, совсем забыл! Там на тумбочке журналы, обязательно посмотри их. В них фотографии танцовщиц и танцоров. Все они сейчас стали знаменитыми артистами.   А учились, между прочим, в моём ансамбле! – И он вышел из комнаты.

Леночка, развернув конфетку, положила её в рот, и взяла первый журнал. Это был толстый и цветными фотографиями и гладкой глянцевой бумагой журнал. На обложке была сфотографирована какая-то женщина. На ней были только узенькие трусики и всё. Свои большие груди она поддерживала двумя руками, а из приоткрытого рта торчал кончик языка , который касался верхней губы … Леночка стала листать журнал. На следующих страницах та же женщина, уже без трусов, сидела на кровати, широко расставив ноги. Её руки лежали прямо на писе…  Леночка засмущалась . Она вспомнила, как однажды, когда они вместе с папой и мамой летом ездили отдыхать на юг. Там они снимали комнату у "частника", как сказал папа. И вот в первый же день вечером мама уложила Леночку спать. А так как комнатка была маленькая, то Леночке постелили матрац прямо на полу. Мама вместо шторы отгородила её угол простынёю…  Сначала Леночка уснула, но через некоторое время проснулась от голосов родителей. По их голосам Леночка поняла, что папа и мама выпили. Папа что-то просил у мамы, а она только странно смеялась. Леночка тихонько подползла к занавеске и заглянула в комнату. То, что она увидела, заставило её замереть. На кровати, широко расставив ноги, сидела абсолютно голая мама! Нет, Леночка и раньше видела маму без трусиков, но сейчас… Сама поза и выражение лица! И ещё, ещё она, приоткрыв рот всё время водила кончиком языка по  губам , словно облизывая их… Леночка уже хотела отползти обратно к своему матрацу, как  в комнату вошёл папа. Он резким движением сбросил с себя халат… Да, да! Он тоже был абсолютно голый! Всего в метре от неё стоял её любимый папочка и , держа свою большую писю в правой руке, крутил ею словно верёвочкой. Леночка впервые в жизни увидела вот так, совсем рядом , мужской член, папин член… Затем мама, не сводя ноги, откинулась на кровати, а папа подошёл и лёг на неё. После чего он стал быстро дёргать попой, словно пытаясь подвинуть маму. И от каждого такого движения мама вскрикивала. Сначала Леночке показалось, что маме плохо, и она не хочет, чтобы папа её так толкал, но затем она услышала, как мама между стонами просит папу: "Ещё! Ещё! Ещё!.. "   А потом папа перестал дёргаться и откинулся на спину рядом с мамой. Мама несколько минут лежала неподвижно, и Леночка подумала , что она спит, как вдруг мама слезла с кровати. Затем встала на колени возле папы и вдруг наклонила голову и взяла папину писю в рот! Она водила головой вперёд-назад, изредка поправляя спадающие на лицо волосы. А папа держал её обеими руками за волосы и стонал. Через несколько минут он вскрикнул, и отпустил руки с маминой головы. Мама встала и вдруг повернулась в сторону занавески. Леночка замерла. Ей даже показалось, что мама заметила её. Но мама, накинув халат, вышла из комнаты…

После этого случая Леночка часто подглядывала за родителями…

На следующей странице рядом с этой женщиной стоял мужчина. Он держал свой огромный член прямо перед лицом  женщины.

- Мне очень нравиться эта фотография! – вдруг  услышала Леночка рядом голос Юрия Игоревича и быстро закрыла журнал.

- Ну что ты, что ты? В этом нет ничего такого! Разве они не красивые? Разве у них плохие фигуры?! – произнёс Юрий Игоревич, садясь на диван рядом с Леночкой. Он уже успел переодеться , и сейчас на нём был красивый разноцветный халат.

- Нормальные фигуры. – ответила Леночка.

- А ты хочешь посмотреть какая у меня фигура?

- Хочу. – ответила девочка. Юрий Игоревич встал и, раздвинув полы халата, выставил правую ногу  впёред.

- Видишь, какая она стройная?! А какие мышцы? Да ты потрогай, потрогай!

Леночка тихонько потрогала его ногу.

- А здесь находятся мышцы, которые самые важные для танцоров! – И он откинул полу халата. От неожиданности девочка вздрогнула, т. к. Юрий Игоревич был без трусов.   Леночка закрыла лицо ладошками. Но ей очень хотелось рассмотреть его писю и она, немного разведя пальцы, стала сквозь щелку между ними наблюдать за мужчиной. А он без всякого смущения сидел напротив неё в кресле, держа в руках раскрытую газету. Ноги его были широко расставлены, что позволяло Леночке видеть всё его хозяйство. Казалось, что Юрий Игоревич так увлёкся чтением газеты, что совсем забыл про неё, про Леночку. И она, осмелев, убрала с лица ладошки и уже спокойно разглядывала его. Член у Юрия Игоревича был меньше, чем  у того мужчины с фотографии и чем член у папы.   Он был похож на сосиску, висящую между ног. Только на конце этой сосиски был какой-то странный бугорок,   а под ним висел бархатный мешочек. Леночке очень захотелось потрогать  этот мешочек и сосиску, но она боялась, что Юрий Игоревич рассердится и не возьмёт её  в свой ансамбль.

- Не надо так реагировать и пугаться! – Вдруг услышала она его голос и снова вздрогнула от неожиданности. Но на этот раз уже не закрыла лицо руками. А Юрий Игоревич, спокойно отложив газету, с улыбкой продолжал.

- Ты знаешь, что это самая важная мышца! – И он дотронулся рукой до своей писи.

- Это не мышца, - тихо ответила Леночка, - Это пися!

- Правильно, пися. Но через неё мы нагружаем все мышцы!

- Через писю???

- Да, да через писю! Вот смотри. – И он, обхватив свой  член пальцами правой руки, стал водить  ими вдоль него. Но самое удивительное произошло через несколько секунд. Его пися , которой не было видно из руки, вдруг стала увеличиваясь расти.

- Ну, видишь? Теперь ты убедилась, что я был прав?!

- Да!

- А хочешь сама попробовать?

- Не знаю… - неуверенно ответила Леночка, хотя  сама очень хотела потрогать.

- Давай, давай, не стесняйся! Ну, возьми его ручкой! – сказал Юрий Игоревич и, взяв Леночкину руку, положил на свой член…

Первое что почувствовала девочка, это тепло исходившее от его писи, которая от её прикосновения вздрогнула и шевельнулась.

- Ты не бойся, обхвати его пальчиками! – попросил мужчина. Леночка взяла его член в руку и чуть потянула вверх. Кожица на члене была мягкая и нежная. Она вместе с ладошкой девочки двинулась вверх, а под ней Леночка ощутила что-то , быстро твердеющее и увеличивающееся. Казалось, что кожица была сама по себе, а то что под  ней само по себе… Девочка водила рукой по члену вверх, вниз. Он уже не был  такой маленький, как вначале. Вдруг Юрий Игоревич схватил девочку руками за плечи и сильно сжал их. И в эту же секунду из  его писи вылетела струйка похожей на сопли , молочного цвета жидкости. За ней ещё , и ещё одна. Юрий Игоревич со стоном  откинулся в кресле, а Леночка испуганно отдёрнула ручку.

- О, как хорошо! – прошептал Юрий Игоревич. Его член, который всего несколько секунд назад был большим  и твёрдым, сейчас висел  у него между ног, и быстро уменьшаясь и сморщиваясь.

- Спасибо тебе, Леночка! Ты очень хорошая девочка. И знаешь, я возьму тебя в свой ансамбль. – тихо сказал мужчина.

- Правда , возьмёте?!

- Конечно! А у тебя  есть хорошая подружка, которая тоже хочет заниматься  с нами в  ансамбле?

- Есть, есть! – радостно ответила девочка. – Это Наташка. Она моя лучшая подруга.

- А она согласится?

- Конечно, конечно согласится! Она давно хочет записаться к нам, но стесняется.

- Почему же?

- Да она толстенькая девочка.

- Толстенькая? Ну не беда. Позанимается с нами и похудеет! Так что можешь приходить в следующий раз вместе с ней!

- Правда?! Вот спасибо. Она знаете как обрадуется! Только давай договоримся. Если ты хочешь со мной заниматься, никому ни слова. Ты поняла? Ни в школе, ни родителям. Договорились?!

- Договорились.

- Вот и хорошо. А сейчас ты можешь идти домой. Дорогу то найдешь?

- Конечно найду не волнуйтесь. – и Леночка, быстро одевшись, выбежала из квартиры Юрия Игоревича. А он, встав с кресла, подошёл к окну и, отодвинув занавеску, помахал девочке рукой…

Юрий Игоревич очень любил детей. За это и получил свой первый срок, пять лет "За развратные действия в отношении лиц не достигших совершеннолетия". Так было записано  в его деле. А попросту, Юрий Игоревич обнажал свой член перед детьми, неожиданно распахивая  полы пальто. Несколько раз он пробовал  проделывать те же действия перед женщинами в парке, но однажды ему не повезло. Следом за  девушками, которым он показался во всей своей красе, неожиданно выскочив из кустов, шли четверо  мужиков, которые избили Юрия Игоревича так,   что он потом две недели пролежал в больнице. Но урок пошёл на пользу. Лёжа на больничной койке, Юрий Игоревич решил, что лучше и безопаснее показывать своё хозяйство детям младших классов. Но и здесь ждала неудача. Однажды, когда он , сидя на скамейке, открыл свой член так, чтобы сидящая рядом школьница могла его увидеть, из кустов неожиданно выскочили двое мужчин. Они схватили Юрия Игоревича за руки так, что он уже не мог спрятать член в брюки, и потащили его к дороге. Там их уже поджидал миллицейский "ГАЗик", в  который , они и запихнули Юрия Игоревича. А потом было короткое следствие, суд, КПЗ, зона. Всё это, словно кошмарный сон , из которого он не мог вырваться целых пять лет…

Выйдя на свободу, Юрий Игоревич сразу  отпустил усы, чтобы закрыть точки над верхней губой, которые накололи ему зэки на зоне. Это был знак, которым блатные отмечали вафлёров. А на безымянный палец он надел большой и широкий перстень, чтобы закрыть другой, тоже наколотый на зоне, знак  опущенного педараста… Но самое удивительное было в том, что сразу после освобождения Юрий Игоревич  поступил на работу в школу учителем рисования и черчения. Как ему это удалось, оставалось загадкой для всех, кто его знал…

В школе он готов был находиться сутками,   потому что очень любил детей и свою работу. Дети его тоже любили. Потому что Юрий Игоревич, в отличии от других учителей , не старался держать дистанцию и казаться умнее школьников. Наоборот, с ним можно было запросто поговорить на любые  темы и всегда решить любой вопрос. Девочкам  он тоже нравился , и они, каждый раз , с нетерпением ждали его уроков. А всё потому, что Юрий Игоревич носил странного покроя брюки. Нет, так на вид, они  были обычными. Но через них так отчетливо  был виден его член, что девочки на уроке больше смотрели на его брюки, чем на доску, где он чертил разные фигуры. И после каждого урока Юрий Игоревич был всегда весь перепачкан мелом.   Но не только руки, а и пиджак и даже брюки, причём в самом интересном месте. И он обычно просил кого-то из девочек помочь ему отчистить брюки от мела. Девочки с удовольствием  соглашались, даже договорились между собой об очереди. Им самим было интересно и приятно провести рукой по штанине, под  которой, трепетно вздрагивая от прикосновения , прятался его член. А потом, сидя в туалете, они горячо обсуждали произошедшее, споря и предполагаемых размерах его члена….

Леночка  привела к Юрию Игоревичу Наташу домой на репетицию, но репетиции не было. Тоесть  они не танцевали, а лишь  нагружали мышцы ног Юрия Игоревича через писю… Так они ходили к нему всю зиму. А весной Юрия Игоревича убили. Его нашли  в парке в общественном туалете опущенным  головой в очко. По-видимому, его так держали головой в говне, пока он не захлебнулся. Брюки  с него были спущены, а из попы торчала  палка. Хоронить Юрия Игоревича пришли все его ученики. Девочки несли цветы и плакали. Ребята шли молча. И когда из толпы зевак кто-то крикнул им: "Вы что? Он же был пидор!", одна  девочка из десятого класса, вдруг перестав плакать , громко ответила: "Да! Но он был человек!!!" Леночка с Наташкой тоже прибежали посмотреть. Им не было страшно, потому что они ещё не понимали той грани, разделяющей жизнь и смерть…

После этой истории в жизни Леночки ничего такого не происходило. В пятом классе она была очень влюблена в мальчика, из восьмого "Б", но он её просто не замечал. В десятом за ней бегал Пашка Седов, который был готов исполнять любое её желание. А она, Леночка, уже окончательно для себя  решила после школы поступать в театральный институт в Москве. Тем более, что по признанию всех подруг и знакомых,   внешние данные у неё были вполне соответствующие. Длинные светлые волосы, хорошенькое личико, небольшая, но округлая грудь и  потрясающая по форме попа. Леночка часто,   стоя перед зеркалом, с удовольствием  разглядывала себя. Она уже ни сколько не сомневалась в своих шансах поступить в ВУЗ.

Москва встретила её холодным безразличием, как обычно встречает всех приезжих.   Лена подала свои документы во ВГИК. Там же она познакомилась с Ирой, которая тоже приехала в Москву поступать на актёрский факультет. Девочки, стоя у окна в коридоре института,   тихо беседовали. Рядом было много ребят,   и  каждый в душе таил надежду попасть в число избранных и поступить… По коридору шёл молодой человек. По его уверенной походке и выражению лица, девушки сразу догадались, что он учится в институте. Молодой человек остановился возле Лены с Ирой. Он   оценивающе оглядел девушек и с улыбкой произнёс:

- Хотите учиться у нас?!

- Да, очень! – ответила Ира.

- А вы знаете, какой у нас конкурс?!

Девушки грустно замолчали.

- Но если хотите, я могу вам подсказать. Помочь, так сказать советом.

- Правда?! – радостно воскликнула Лена. Но Ира её перебила

- Подожди! И что ты хочешь взамен? Мы не шлюхи! Понял, да?!

Молодой человек рассмеялся.

- Ну, вы прямо как Жанна Дарк! Но успокойтесь. Меня женщины не интересуют!

- Педик, что ли? – спросила Ира.

- Фи, мадмуазель! Что у вас за лексикон? Разве так девушка должна отвечать на предложение помощи?! Во-первых, давайте познакомимся. Меня зовут Пётр.

- Лена!

- Ира!

- Прекрасно!   Во-вторых, я действительно хочу вам помочь. А в-третьих, благодарить будете не меня, а Игоря Николаевича.

- Игорь Николаевич, а кто это? – спросила Ира.

- Игорь Николаевич – заслуженный артист СССР и член приёмной комиссии. Да что мы с вами тут стоим, давайте зайдём к нему в кабинет?!

И он, повернувшись, пошёл по коридору. Девушки в нерешительности стояли у окна.

- Слушай, а ведь это шанс! – тихо сказала Ира.

- Да, но ведь он захочет потом, чтобы мы с ним переспали!

- Ну и что? Не сегодня, так завтра. Не с ним, так с другим. А если хочешь совою целку подарить принцу на белом коне, так можешь сидеть в своём занюханном Воронеже, и ждать! А я для себя  уже решила. Я, ради того чтобы стать актрисой готова лечь хоть под папу римского! – И она быстро пошла за Петром. Лена,   поколебавшись немного, побежала за подругой… У  дверей кабинета их ждал Петр. Он оставил девушек в коридоре, а сам зашёл в кабинет. Через минуту он открыл дверь и пригласил девушек войти. Войдя, девушки в нерешительности остановились у входа. За столом сидел уже немолодой мужчина. Девушки его сразу узнали, потому что он часто снимался  в кино и был очень популярным артистом.

- Ну что же вы остановились? Проходите, проходите.- вставая из-за стола сказал он.   Девушки подошли к столу. Игорь Николаевич подошёл к Лене и стал её бесцеремонно разглядывать.

- Так, так! Очень хорошо! – сказал он, трогая  её за плечи, руки, талию. Вдруг он коснулся её груди. Лена испуганно отстранилась, залившись краской.

- Ох какая дикая козочка! – со смехом сказал Игорь Николаевич.- Хорошая, хорошая! Надеюсь, девственница?!

Лене казалось, что она сгорит от стыда. Но она  тихо ответила:

- Да.

- Изумительно! А вы сударыня?! – и он обратился к Ире.

- Да, я тоже ещё девушка, но я  очень, очень хочу учиться у вас, то есть в вашем институте!

И она стала расстёгивать дрожащими от волнения руками пуговицы на блузке.

- Что ты, что ты, милая девочка! – остановил её Игорь Николаевич. – Не здесь и не сейчас. А то что вы хотите учиться у меня, так это хорошо. Будем считать,   что первый экзамен вы сдали. Значит так. Я вам предоставлю шанс.   Я вас возьму с собой на званный вечер. И если вы там сможете произвести на гостей, а главное  на хозяйку впечатление,   считайте, что вы уже  учитесь в нашем институте.

- А вы не обманите? – осторожно спросила Ира.

- Девочка! Я никогда не обманываю женщин. Но запомните, вы должны выполнять всё что вам прикажут, всё!

- Да, да! Мы всё  поняли! Мы всё сделаем. – Радостно перебила его Ира.

- А вы? Вы согласны? – обратился он к Лене.

- Да! – ответила девушка, опустив глаза…

Сашка целовал её волосы, глаза, губы. И с каждой секундой понимал, что она нравиться ему всё больше и больше. Он ласкал её шею, грудь. Теребил кончиком языка сосок правой груди, от чего тот вздрогнув, стал увеличиваться и крепнуть. Лена уже ни о чём не думала. Она, словно окутана каким-то нежным облаком, парила где-то там, в небе. Такого она не испытывала ещё ни когда в жизни… её руки гладили Сашкино тело, иногда прижимая его к себе, словно боясь, что он вдруг уйдёт. Она, уже давно, широко раздвинула ноги в ожидании той минуты, когда в неё войдет та его часть плоти, которая называется член, и они сольются в одно целое,   в своём  порыве. Её вагина уже истекала соком любви. И вдруг что-то упёрлось в неё. Лена закрыла глаза и сильно сжала кулачки. Но я входил  уверенно и нежно, проникая в её недра. Мгновенная боль тут же была поглощена волной энергии, которую называют - экстаз! Сашка короткими движениями вводил меня всё глубже и глубже, продолжая ласкать её грудь. Леночка, тяжело дыша, лишь выдыхала:

- Да, да,   да!

Они уже не замечали, что рядом , словно в огромном клубке , слились тела мужчин и женщин в грандиозной оргии…

До того как Сашка кончил , Леночка успела испытать три волны оргазма, которые шумно накрывали её, осыпая брызгами любви.

- Я люблю тебя! – тихо прошептала она. – Я люблю тебя! Спасибо что именно ты это сделал. Теперь мне ничего не страшно!

- И тебе спасибо! – ответил Сашка. – Спасибо за твою искренность, нежность и чистоту души. Я очень хочу, чтобы ты всегда оставалась такой….

А потом по приказу Марго, все  стали расходиться. Сашка захотел в туалет и вышел из зала. Когда он открыл дверь в ванную комнату, он увидел странную картину. Петя стоял раком. Сзади его трахал  в попу какой-то парень со спортивной фигурой, а у другого парня Петька сосал член. Все трое совершенно не прореагировали на появление Сашки. Но что его действительно удивило, так это то что член у Петьки  стоял! Сашка и не думал, что когда мужика трахают в жопу, его член встаёт. Но главное, главное, что Петька кончил! Да, практически одновременно с тем парнем, который, вытащив свой член из его попы, пошёл в душ. Петька, сев на пол , стал интенсивнее сосать член у другого парня, и тот сразу кончил. Петька повернул голову в сторону Сашки.

- А, привет, Санёк! – с улыбкой сказал он. Из его рта вытекло немного спермы, которая поблёскивала на подбородке.

- Привет. Я вот в туалет пришёл. Извини , что помешал.

- Помешал? Да что ты! Мы уже кончили, закончили! Иди сюда, дай посмотрю на твоего красавца.

- Да нет уж, спасибо. Я лучше пешком постою! Я же говорю, писать хочу.

- Вот и хорошо. Тогда напои Лалу!

- Лалу? – переспросил Сашка.

- Ну да, Лалу. Она у нас извращенка. Любит, когда ей в рот мочатся. Миша, Миша! Позови пожалуйста, Лалу! – обратился он к парню, у которого брал в рот. Парень вышел и через минуту вернулся с женщиной. Она была настолько худой, что ей запросто можно было сниматься в фильмах про войну. Её груди висели, словно две длинные складки кожи, блинами. А между ног всё было так обильно покрыто чёрными густыми волосами, что казалось, что она зажала  там меховую шапку.

- Лала, привет! – сказал Петька. – Слушай, тут наш гость хочет писать, а туалет занят. Так ты  помоги парню?!

Лала, не говоря ни слова, подошла к Сашке и, встав перед ним на колени, взяла меня в рот. Сашка, в нерешительности посмотрел на Петьку. Тот рассмеялся.

- Ну что же ты? Давай, давай писай!

Сашка попытался расслабиться, чтобы начать писать, но у него не получилось. Лала одной рукой держала меня, что бы я  не вылез изо рта , а другой обхватила Сашку за попу. Причём указательный палец уткнула в анус. Но Сашка очень уже хотел писать и тут, словно открыв кран, из меня пошла моча. Сашка думал, что Лала будет выплёвывать его мучу, но она , словно через соску, стала пить мочу из члена. Причём эта процедура явно доставляла ей удовольствие. Когда Сашка закончил,   она выдавила последнюю капельку и слизнула её языком.

- Ну, ты больше ничего не хочешь? – хриплым голосом спросила Лала, похлопав Сашку по попе. Он испуганно и посмотрел на Петьку. Лала так же хрипло рассмеялась и вышла.

- Да ты не бойся, она у нас многогранная! -  рассмеялся Петька.

- А кто она?

- Лала? Лала член союза художников. Здесь, дружище, вообще собираются неординарные личности. И случайных людей в этом доме не бывает. А вообще, если честно, я очень рад нашей встрече. А помнишь, как мы познакомились? Наш лагерь, медпункт. Ты тогда, кажется, был очень влюблён, в нашу медичку, помнишь как её…

- Лидия Павловна. – ответил Сашка, почему-то смутившись.

- Точно, Лидия Павловна! А как она сосала?! Нечего сказать мастер своего дела.

- Как, ты хочешь сказать что она и тебя…

- Да ты что, с луны свалился что ли?! Да она отсасывала у всех, кто к ней в медпункт попадал. Во , даёт! А ты, правда, не знал?!

- Нет!

- Только ни одна женщина не может сделать это так как мужчина. Потому что только мужчина может понять и почувствовать мужчину по-настоящему!

- Не знаю, мне с ней было хорошо.

- Потому, что ты ещё не познал мужских ласок и нежности. – и Петька тихонько прикоснулся ко мне. Сашка вздрогнул, но не отстранился. И Петька, почувствовав это, наклонился и поцеловал меня в головку. Сашка не сопротивлялся. А Петя, взяв меня в рот, стал сосать. И, буквально, через несколько секунд , Сашка смог убедиться в правоте его слов. Петька словно читал его мысли и желания. Работая языком, губами и руками, он быстро довёл Сашку до оргазма. Проглотив всю сперму, что выплеснулась ему в рот, Петька с улыбкой сказал:

- Ну вот, теперь мы и побратались! Если бы ты знал , как долго ждал я этой минуты. Однажды, когда мы с тобой лежали там, в лагере , в медпункте , и ты спал, я тихонько подошёл к  тебе и откинул полу одеяла.   Ты же любил спать без трусов, что позволило мне долго любоваться твоим красавцем. О, как мне хотелось тогда взять его в рот, или что бы он вошёл в мой анус, заполнив меня всей своей громадой. Но я мог только мечтать, да на последок поцеловать его, вдохнув аромат,   который запомнил на всю жизнь. Вообще я ни сколько не жалею о своей жизни, что всё так сложилось. Эти жирные скоты из ЦК и обкома, извращая нас, думали, что они ебут нас, маленьких ребят и девчонок. Но нет! Это мы, мы их имеем, и будем иметь. О, как я хочу  трахнуть эту вонючую , жирную задницу Пименова Николая Ивановича! За всё, за всех своих ребят!

- Считай , что наполовину  твоё желание сбылось!- ответил Сашка.

- Не понял, как наполовину?

- Дело в том, что я уже трахаю его жену, причём во все дырки!

- Да ну?! Ну , ты брат молодец! Вот спасибо,   вот уважил! Да мне теперь и помереть не страшно, родной ты мой! Да мы с тобой…

- Потом, потом Петручио! – Вдруг услышали они голос Марго и обернулись. Она стояла  в дверях и улыбалась. На ней был всё тот же красивый халат.

- Всё, всё, Петручио, пора и честь знать. Гости уже все разошлись. Пора и вам…

Сашка, встав, хотел выйти из комнаты, но Марго, положив руку на грудь, остановила.

- Ты гусар останься. Не ночевать же одинокой женщине одной в таком большом доме?!

Они прошли в зал. Там уже никого не было, но всё было прибрано.

- Хочешь кофе? – спросила Сашку Марго.

- Да, если можно.

- Конечно можно, иначе, зачем бы я спрашивала. Пойдём на кухню….

Кофе они пили молча. Сашка думал о том, что ему предстоит ублажать эту женщину, хотя она была ему симпатична. Но сил у него совсем не осталось и ужасно хотелось спать. Марго, словно угадав его мысли, с улыбкой сказала:

- Ладно. Сегодня ты и так много поработал и тебе нужно отдохнуть. Ты мне действительно понравился, а я умею ценить людей. Мне ведь много не надо. И если ты будешь заезжать хотя бы разок в месяц в столицу, не забыв при этом  навестить старушку Марго, я буду очень рада.

- Я вам отвечу так же честно. Вы мне действительно нравитесь. Мне импонирует то как вы себя  держите, говорите. Ваша воля и в тоже время женственность. И я буду искренне рад встрече с вами. Но на счёт того чтобы раз в месяц, тут есть небольшая проблема. Дело в том, что я живу и работаю в Смоленске, и мне не так просто вырваться в Москву.

- Знаю. Я всё знаю, мой мальчик! Действительно, не всё от тебя зависит, но всё зависит от меня! Ты, кажется , работаешь в отделе комплектации?

- Да.

- Хорошо. Тебя в ближайшее время изберут секретарём профсоюза завода, хочешь?

- Нет! А зачем мне это?

- Тогда ты сможешь приезжать ко мне официально без проблем.

- Да, но я совершенно не знаю этой работы.

- Всё, всё, вопрос решенный. А сейчас мыться и спать!..

<< Глава 4 >>

Прошло два дня, как Сашка вернулся в Смоленск из командировки. В первый же вечер ему позвонила Галина Игоревна, а ещё  через час они лежали в его постели.

- Я так по тебе скучала. – шептала она, целуя его руки, грудь. – Мальчик мой золотой! Соскучился , по своей Галинке? – и она, поцеловала меня. – А я вот тебя ещё поцелую! – И она взяла меня в рот. Сосала жадно, словно боялась, что сейчас придёт кто-то и уведёт Сашку от неё навсегда. Сашке было немного жаль эту женщину , лишь на старости лет познавшую настоящую прелесть секса. И он старался дать ей в постели по максимуму. А Галина Игоревна влюбилась в него словно девочка десятиклассница. Каждый раз, когда она приходила к нему, она приносила подарки. Причём всё это были  дорогие вещи…

Однажды, когда Сашка уже собирался ложиться спать, раздался телефонный звонок.

- Алло, слушаю! – взяв трубку, сказал Сашка.

- Здравствуйте, Александр!

- Здравствуйте. Простите, с кем  имею честь?

- Меня зовут Владимир Борисович Сергеенко…

- Простите, но мы  не знакомы.

- Ну это как сказать. А что же вы Александр Иванович не заходите? Я уже вас совсем заждался!

- Не понимаю. Куда не захожу, и где вы меня ждёте?

- Ай-ай-ай, Александр Иванович! Такой молодой человек, а с памятью плохо. Ну напрягитесь, ну вспомните куда вас просили зайти по возвращению из Москвы?!

И тут Сашка вспомнил. Да, сомнений не было, это тот самый капитан Сергеенко из  серого дома.

- Простите, но я действительно так замотался, что забыл подойти к вам.

- Ну не беда, не беда! Ваши годы молодые, чего только не забудешь.   Но надеюсь на встречу, завтра в десять утра, кабинет триста сорок два. Пропуск я вам закажу. Да,   и не забудьте , пожалуйста, паспорт. А то ведь знаете, у нас  пропускают по предъявлению документа, или удостоверения. Значит, в десять жду! Приятных вам снов, Александр Иванович! – И он положил трубку. А Сашка ещё долго не мог  заснуть…

Ровно в десять он постучал в дверь кабинета номер триста сорок два.

- Да, да, войдите! – ответил чей-то голос, и Сашка вошел в кабинет. За столом сидел мужчина лет тридцать. Его внешность никак не вписывалась в Сашкино представление о сотрудниках КГБ. Обычного телосложения, даже немного худощавый , с приятными чертами лица и с такой же приятной улыбкой. По-видимому Сашкино удивление было написано у него на лице, т. к. хозяин кабинета, встав из-за стола и подойдя к Сашке с улыбкой сказал:

- Вы, Александр Иванович, удивлены? Просто у вас, как и у многих обывателей, срабатывает стереотип мышления. Если работник службы гос безопасности , так обязательно верзила с волосатыми руками и бешенными глазами?! Ведь так вы рисовали себе меня?

Сашка хотел что-то ответить, но лишь прохрипев что-то непонятное, закашлялся.

- Да вы проходите, садитесь пожалуйста. Не  желаете ли водички? – и он налил пол стакана  воды из графина. – Вы пейте, пейте. Вода, знаете ли, успокаивает и даёт время собраться с мыслями. Вам уже легче?

Да, спасибо! – ответил Сашка, ставя стакан на стол.

- Вот и прекрасно. Но Александр Иванович,   позвольте вас упрекнуть. Во-первых, вы не пришли сразу по приезде, а во-вторых, на сколько я понимаю, отчёт вы не подготовили?!

- Владимир Борисович, если честно, я не понимаю , с какой стороны я могу интересовать ваше ведомство…

- Опять, опять стереотип, Александр Иванович! Вы же умный, интеллигентный человек. А нам именно и нужны такие люди. Люди способные мыслить, способные организовать и, если надо, повести за собой. Люди, умеющие найти подход к тем, к кому испытывают интерес. И все эти качества я вижу в вас, дорогой Александр Иванович.

- Благодарю за комплимент, но я думаю, что не могу быть вам полезен.

- А вам не надо, не надо думать… Когда вы в этом кабинете, дорогой Александр Иванович, вам не надо думать. Здесь ваша задача только слушать, отвечать и понимать. А вот там… - И он указал  рукой в сторону окна. – Там вам действительно нужно думать. Думать что сказать, кому сказать и где сказать. А ещё что можно делать, что нельзя, а что обязательно необходимо. Вот для этого у нас с вами и голова.

- Да о чём вы, Владимир Борисович?

- А всё о том же, Александр Иванович. – И он достал из папки пачку фотографий. – Вот, пожалуйста. Это вы с супругой начальника автобазы забавляетесь, это с женой директора ресторана "Смоленск", как говориться в постельке. Это вы ещё, и ещё, и ещё! – И он стал одну за одной бросать на стол фотографии , на которых  был запечатлен Сашка с теми женщинами, которых он обслуживал. Причём фотографии были сделаны в те моменты, когда Сашка с дамой занимались сексом.

- Вы меня шантажируете?

- Ну что вы?! Это право даже смешно, хотя снимки сделаны в нужном ракурсе и должен сказать впечатляют. Особенно вот эта с супругой  первого секретаря обкома. Но всё, всё! Забудем. Давайте будем считать, что начинаем с начала?! Ну, вот и хорошо. А насчёт вербовки, ну право Александр Иванович! Мы вас завербовали, выражаясь вашим языком, ещё  в одна тысяча девятьсот восьмидесятом годике. О чём черным по белому и записано в отчёте капитана Нивежко М. И…

- Простите, но я не знаю никакого капитана Нивежко…

- Ай – яй –яй , Александр Иванович! Разве можно быть таким неблагодарным? Разве можно так быстро забыть человека, который столько для  вас сделал? Как же вы могли забыть капитана Нивежко Марию Ивановну?!

- Мария Ивановна, капитан??? – почти шёпотом произнёс Сашка. Сергеенко с довольным выражением лица смотрел на Сашку.

- Что от меня требуется? – тихо спросил Сашка.

- Ну, во-первых, расписаться вот здесь! – и Сергеенко положил перед Сашкой листок,   на котором было отпечатано всего несколько строчек. Сашка быстро пробежал глазами.

- Да, да, это согласие на сотрудничество… Отлично!   - сказал Сергеенко, забрав листок, после того как Сашка расписался на нём. – Во-вторых, впишем сюда ваше кодовое имя. Я думаю "Гусар" вам очень даже подойдёт?! Не возражаете? Ну и отличнинько. Теперь о главном. Что от вас требуется? Совсем не много, продолжать в том же духе ваши встречи с женщинами. И всего-то, так изредка, ну когда ваша дама будет в наиболее пикантной позе, нажимать на кнопочку пульта управления видеокамерой, и всё. Да, чуть не забыл, и естественно после каждой встречи писать отчёт. И конечно подписывать его "Гусар". Вот и всё что, заметьте,   не требуется много, а только в вежливой форме, в форме просьбы, предлагается вам…

А пока вот вам бумага, ручка и, пожалуйста, Александр Иванович, напишите тот злополучный отчет. – И Сергеенко пошёл к двери.

- Простите, но могу ли я что-то у вас спросить? – остановил его Сашка.

- Да, конечно, спрашивайте!

- Вы сказали включать пультом видеокамеру?

- Да, сказал.

- Но дело в том, что у меня нет никакой видеокамеры! – ответил Сашка. Сергеенко посмотрел на часы и ответил:

- Теперь уже есть. Пишите отчёт Александр Иванович. И постарайтесь ничего не упустить. А потом мы сверим его с отчётом другого нашего сотрудника, который тоже там присутствовал…

С этого дня Сашка стал агентом органов Госбезопасности. И всякий раз, когда он трахал женщин, Сашка старался фиксировать на плёнку самые пикантные моменты. Или когда они сосали у него  и он кончал прямо на  лицо, или трахая их в зад. Но сейчас он относился уже к этим встречам как к работе. А работу он привык выполнять качественно…

На его  же непосредственной работе всё складывалось как нельзя лучше. Через два месяца Сашку избрали зам. секретаря комитета профсоюзов завода. И хоть формально он был там и зам, но фактически все вопросы решал только он сам, т. к. секретарь профкома досиживал последний год до пенсии, да и был человек болезненный. Поэтому на заводе появлялся только пару раз в месяц, чтобы получить аванс и получку…

Профсоюзная работа Сашке нравилась. Ему было по душе общаться с людьми и помогать им. Тем более, что, как сказал один работяга, - "Легко быть добрым за чужой счет!"  С ним в принципе Сашка был согласен, но он был не в силах изменить саму систему, да и честно сказать, не очень то и хотел что-то менять…

Как-то раз к нему зашёл секретарь парткома завода, Виктор Степанович Чернопят,   мужик хороший, но глуповатый. Ну и как большинство людей недалёких, тоже любил толкать речи и воодушевлять народ  на трудовые подвиги. Однажды, когда умер один старый работник, отдавший заводу без малого тридцать лет, Виктор Степанович, от лица парткома толкал речь. Он говорил долго и нудно. Вспомнив и про решения прошедшего съезда партии и про недремлющего врага, которому, оказывается, на руку смерть старых партийцев, хотя покойник и не был членом партии. А закончил он свою речь словами:"Спи спокойно, дорогой друг, ты этого заслужил!" Сашка не сразу понял смысл этой фразы. Но когда до него дошло, у него началась истерика. Вот так, держа в руках венок от профкома, стоял он и плакал, закрыв одной рукой лицо. А все присутствующие одобрительно кивали головами, - "Во , - мол, председатель профкома-то как о людях переживает-то! Видать и впрямь сердцем и душой болеет за народ!" И надо сказать этот случай очень поднял Сашкин авторитет в глазах народа…

Так вот. Виктор Степанович со смехом ввалился в Сашкин кабинет.

- Нет, ты видел, а? Вот, оборванцы , ну паразиты! Вот учудили-то! – через смех выдавил он из себя и плюхнулся на стул.

- Да что случилось, чего ты, Степанович?

- Ой, подожди! Ой, дай отдышаться , а то обоссусь!!!

- На вот выпей-ка водички! – и Сашка протянул ему стакан воды. Виктор Степанович, выпив воды, и немного отдышавшись, начал рассказывать:

- Ну, я тебе скажу, наших мужиков можно запросто вместо цирка показывать. Ты знаешь Шурика Круглова?

- Круглова? – попытался собраться с мыслями Сашка.

- Да знаешь, знаешь, конечно! Он в механическом цехе токарем работает. Да он ростом ну во, только до мудей достаёт, как его бля? А, лилипут!

- А, этого Шурика?! Этого конечно знаю!

- Так вот. Этот самый Шурик что-то вроде цирка организовал. Каждый желающий посмотреть аттракцион платит ему по пятьдесят копеек, и после смены все они идут в город. И что ты думаешь?! Каждый раз человек десять- пятнадцать набирается. Идут они, значит, в город и на какой-то улице садятся все на лавку, а Шурик становится невдалеке и ждёт. А так как он сам росточку ну где-то с метр, так и одежонку от себе в детском мире покупает. Ну там пальтишко, ботиночки, варежки там разные и шапочку. Ну так вот, стоит он значит и ждёт. И как только видит, что идёт в его сторону девчонка там, или баба молодая, вдруг начинает так жалобно плакать и кулачками глаза тереть. Ну девка-то видит, ребенок плачет, и конечно спрашивает:

- Что ты маленький плачешь?

А тот ей всё так же жалобно:

- Писать хочу, а расстегнуть не могу,   ручки замёрзли!

- Ну ладно, - говорит та, - давай я тебе помогу! – и, значит, начинает ширинку-то ему расстёгивать. А потом, конечно,   и в трусы рукой лезет, чтобы его детскую пипетку достать. А достаёт такой шмат , ну с полкило, это точно! Шурик хоть сам росточком-то и маленький, а хер у него как у жеребца. Хоть в чём –то природа не обидела! Ну, бабы-то в основном с руганью уходят. Хотя одна, говорят, в обморок упала. Так я это, я чего пришел-то?! Нам бумага из милиции пришла, просят разобрать хулиганские действия Александра Круглова, так что ты это, давай к двум часам подходи в партком, будем разбирать его, значит!

- Слушай, Степаныч! А может ну их всех на хер, а?! Позвони туда, в ментовку, и скажи, что всё провели и всех разобрали?!

- Да я бы так и сделал, ты ж меня знаешь,   но никак нельзя. Они из-за этого маньяка, что баб убивает, совсем озверели. Прикинь, одного взяли, думали что он. Да не то что думали, а следствие было, и суд его признал тем самым маньяком. И приговорили его, гадину , как говориться к расстрелу. А тут опять стали девок да баб мёртвых находить! Да всё тем же почерком загубленных . Потом ещё одного поймали. Этот вроде бы  и признался что он маньяк. Ну суд ему двадцать пять лет дал, гадёнышу. А месяц назад опять бабу нашли задушенную, а два дня назад после этого ещё двух. Вот  и думай-гадай, а получается, что не тех-то судили-то!

- Слушай, Степаныч! А может всё это сплетни? Так народ стращают?

- Да ты чего, Иваныч? Информация проверенная. У меня ж зятёк в угрозыске работает капитаном. Так он мою Ленку и предупреждал, чтоб по вечерам с работы сразу домой!...   Нет, это всё точно, как есть! А ты в два часа  загляни в партком, загляни! – и он вышел из кабинета…

А похождения маньяка продолжали будоражить город. Родители боялись отпускать детей в школу и даже гулять во дворе.   Женщины отказывались выходить работать во вторую смену, которая заканчивалась в двенадцать ночи. И чтобы хоть как-то успокоить народ, из самого же этого народа были созданы рабочие дружины, которые патрулировали по вечерам в парках и провожали ночью женщин, идущих домой после второй смены… Однажды, тёплой летней ночью, как  раз в день получки, дружинники встретили в очередной раз женщин у завода и вся эта группа двинулась через парк в город. И тут  у одной из работниц случилась, мягко говоря, неприятность. Толи что-то не то съела, толи на  нервной почве, но крутанул у неё живот так, что сил терпеть, как говориться, не было ни каких. Ну, она, немного отстав от остальных,   и присела в кустики. И всё бы ничего, да на её и на свою беду, в тех же кустах мирно спал пьяный мужик, по обычаю отметивший день получки. Спал он сладко как ребёнок.   И снилось ему, что он на необитаемом острове лежит на песочке у моря. А рядом, как  положено, стоит ящик водки и всяческая закуска. И небо чистое-чистое, голубое-голубое, ни единого облачка, только птички  летают высоко-высоко. И так ему было хорошо, что он даже улыбнулся во сне….   И вдруг с этого чистого и безоблачного неба на него полился дождь. Но дождь этот был какой-то странный. Какой-то вонючий , и липкий, словно он шёл не с неба, а трубы канализации, которую прорвало. Мужик облизнул губы. Да, сомнений  больше не было  - на него лилось говно!   И мужик не на шутку рассердился. Ещё бы! На его любимом острове вот просто так, ни за что ни про что на него льют говно. И он выставив вперёд руку, стал шарить ею, чтобы закрыть ту дыру в трубе откуда и лилось говно. И наконец-то, наткнувшись, сильно зажал её ладонью… А женщина, которая мирно какала в кустики, постоянно озираясь по сторонам в опаске, чтобы не подкрался к ней маньяк, вдруг почувствовала что кто-то словно вылезя из под земли, с силой схватил её за жопу! Такого маневра от маньяка она явно не ожидала и с диким рёвом, словно включив сирену, понеслась по парку. Причем, хоть и были у неё трусы спущены до колен, бежала она очень быстро и , уже через несколько секунд, врезалась в группу сослуживиц. Говорить она не могла, а только беспорядочно махала руками и вся тряслась. По её виду и состоянию все поняли, что маньяк где-то рядом и кинулись в ту сторону, откуда и выбежала женщина.   А им навстречу, матерясь на весь парк, шёл пьяный и обосранный мужик. Причём, содержание его недовольства сводилось к одному – какая ****ь его обосрала, и где найти ту самую *****, чтобы набить ей морду!...   В общем, когда разобрались, смеху было много…

А Серёжа Хрупкин, несмотря на то что на его поиски были брошены большие  силы, продолжал свои вылазки. Он убивал женщин и девочек, а за тем насиловал их. Причём с опытом он всё более умело заметал следы. После того, как он изнасиловал, задушенную им же молодую учительницу, из тридцать первой школы, Серёжа взял её часики и серёжки и подложил их в карман местного алкаша, который спал на щитах от больших деревянных ящиков, совсем неподалёку от места преступления. А потом сам же в составе бригады дружинников, патрулируя эту местность, и наткнулся "случайно" на труп девушки. И им же, Серёжей, был найден алкаш, спавший неподалёку на щитах… А через несколько дней в отдел комплектации завода "Аналитприбор" пришли два представителя МВД и при всех сотрудниках отдела вручили Серёже грамоту за решительные и смелые действия в ходе операции по выявлению и задержанию особо опасного маньяка!

Фотографию Серёжи Хрупкина повесили на заводскую доску почета, а местной газете появилась большая статья о Сережином поступке. На совместном заседании парткома и профкома было решено наградить Серёжу путёвкой в ГДР, а старшим группы послать с этой группой Сашку. Через час Сашка позвонил Сергеенко и рассказал о предложенной ему поездке за границу.

- Всё правильно, Александр Иванович, что вы сразу проинформировали меня. Так что в этом плохого? Конечно, конечно поезжайте на здоровье. У меня к вам только одна маленькая просьба. Последите там за порядком в группе.   Полные инструкции в письме, которое лежит в вашем почтовом ящике.

- Как лежит?! – недоумённо спросил Сашка.

- Александр Иванович! Ну, право, голубчик. Неужели вы думаете, что что-то происходит просто так , и без нашего ведома?! Эта поездка вам как премия за хорошее несение службы. От нашего ведомства. Так что желаю хорошо отдохнуть. Да, совсем забыл, не оставляйте одного Сергея Хрупкина. Вы у нас товарищ боевой и пробивной, а он человек мягкий и мало приспособленный к жизни. Ну что, согласны , быть его опекуном?

- Да, конечно, нет проблем!

- Вот и чудненько! По возвращении жду вас у себя с отчётом…

Собрание группы туристов, в которую входили и Сашка с Серёжей Хрупкиным, состоялось за неделю до отъезда в здании МВД на проспекте Гагарина. В состав группы входили передовики производства города и области. В основном это были колхозники поощрённые за доблестный труд. В общем народ собрался простой и не прихотливый.   Перед ними выступил майор милиции с лекцией как нужно вести себя за границей , чтобы высоко пронести знамя советского человека. Затем он представил группе Сашку как старшего и ответственного. Одна женщина, передовая доярка из колхоза "Заветы Ильича", проявила нескрываемый интерес к Сашкиной персоне. Она буквально пожирала его глазами.

- А скажите, Александр Иванович, вы женатый? Или, может быть ещё свободны?! – спросила она.

- Простите, как вас зовут? – спросил её Сашка.

- Меня? Меня зовут Надежда Павловна! Но меня  не зовут, я сама прихожу! – томно ответила  она под всеобщий смех.

- Так вот, Надежда Павловна, я пока холостой. Ещё вопросы есть?!

- Конечно, есть! – снова выкрикнула она, но милиционер грозно  показал ей кулак.

- Ты брось, Сидорова! Брось, говорю эти глупости. И чтобы у меня там – и он кивнул в сторону, - вела себя как монашка, поняла?!

- Поняла, поняла. Как монашка через ляжку! А я по всякому могу! – и все опять рассмеялись.

- Ты что, хочешь, чтобы я тебя за ****ство из группы исключил?!   - уже совсем серьёзно спросил майор.

- Да ты что?! Да пошутила я, пошутила!

- Ты там,   у себя в колхозе с коровами так   шути, а у меня всё как положено! Смотри у меня!!!

- Смотрю, смотрю, милый!

На этом собрание было закончено. На выходе из кабинета Надежда Павловна  как бы случайно столкнулась с Сашкой в дверях, прижав его к косяку своей огромной грудью. Она вообще была дама не из худых. У неё всё было большое. И грудь, и задница, и глаза. А в глазах читалась такая тоска по мужику у этой сорока летней женщины, что Сашке показалось, что она готова его проглотить, растворив в своём теле прямо сейчас в здании МВД…

Менять разрешалось по триста рублей. И уже в поезде Сашка выдал каждому по списку по тысяча девяносто марок. Плюс каждый вёз с собой по две бутылки водки. Одну на продажу, а вторую на встречу с братскими немцами…

В Бресте у всех вагонов их состава поменяли колёсные пары и после таможенного досмотра поезд пошёл по территории Польши. Сашка вышел в тамбур и закурил. И буквально тут же открылась дверь и вошла Надежда Павловна. На ней был домашний халат и тапочки.

- Не угостите сигареткой даму, товарищ начальник? – с улыбкой спросила она и демонстративно поправила полы халата, который едва сдерживал её рвущиеся наружу большие груди.

- Да, конечно Надежда Павловна, пожалуйста! – и он протянул ей пачку сигарет. Она достала сигаретку и наклонилась , чтобы прикурить от Сашкиной. В этот момент Сашка смог немного разглядеть её груди, стянутые лифчиком. "А почему бы и нет? – подумал он – Баба она, как говориться, в самом соку, да и по живому хую истосковалась так, что аж трясётся!"  И от этих мыслей я стал быстро расти . Тем более, что на Сашке был надет спортивный костюм и ничто меня не сдерживало, как например в обтягивающих джинсах.

- Для вас Александр Иванович, я просто Надя! – сказала она затянувшись сигаретой.

- Вы такой красивый и модно одетый. Очень, очень красивый у вас костюм, Александр Иванович. Дорогой, наверное?

- Да, обошёлся недёшево. – ответил Сашка и в этот момент поезд резко затормозил, Сашка качнулся и неожиданно сильно прижался к Наде, прижав её саму спиной к стенке. Я упёрся ей в ногу, от чего ещё быстрее стал твердеть и подниматься. Надя только и выдохнула "Ох!" и обхватила Сашку за спину руками, ещё сильнее  прижала его к себе. Но Сашка, сделав усилие, отстранился от женщины. Надежда попыталась его удержать.

- Ну что ты, что ты глупенький?! Да у меня  любви на тыщу лет хватит. Я знаешь как могу любить? Ты только не уходи, ладно?!

- Хорошо, хорошо, Надежда Павловна, всё у нас будет, только не сейчас и не здесь!

- Конечно, конечно, миленький! Я всё, всё понимаю. Конечно не сейчас, конечно не  здесь. Это я просто с ума съехала, от тебя, мой хороший-то и съехала. Уж больно ты  мне приглянулся… Слушай, а можно его потрогаю?

- Пожалуйста. – пожал плечами Сашка и она сначала осторожно коснулась меня через трико, а затем вдруг сильно сжала в ладони.

- Слушай, а можно мне на него посмотреть?

- Да, только быстро, а то ещё кто-нибудь войдёт!

- Что ты, что ты, я только на секундочку! – И она быстро оттянув резинку трико приспустила их. Я тут же выскочив, прижался к животу.

Реакция Надежды Павловны была неожиданной. Она, вдруг заплакав, присела на корточки и стала меня гладить рукой.

- Боже мой! Миленький мой, хороший мой! Богатырь мой! Уж я приласкаю, дай срок! Да ты просто чудо! Я такого большого никогда  не видела! – шептала она, продолжая гладить меня. Сашка испугался что от её прикосновений он кончит, а она всё водила и водила своей  шершавой ладонью по мне, доводя меня до  крайней точки. Сашка, отстранившись, спрятал меня снова в трико. Надежда встала. Она опустила голову Сашке на грудь и прошептала:

- Ты не думай, я не ****ь какая-то! У меня-то и было всего два мужика. Первый, муж мой законный, так он через год после свадьбы пьяный под трактор свалился. После его смерти долго горевала и, хоть мужики вокруг как мухи кружились, никого к себе не подпускала. Десять лет не подпускала. А потом к нам в деревню приехали шабашники , коровник строить. Ну, я с их бригадиром и сошлась. Он красивый такой был, на цыгана похож. В общем, жил он у меня всё лето. Я уж думала  счастье своё нашла, да не судьба видно. В один день вернулась домой, а его уже и нет. Только записка на столе лежит. Мол, спасибо за хлеб-соль, за ласки, но у него, мол, семья и трое ребятишек дома ждут…. И стало мне  на душе так тоскливо, что выть захотелось. И взяла я эту записку и бросила в печку. А с ней сгорело что-то у меня в душе. Надежда, что ли, вера в людей, в любовь. – И после него уж никому я не верила, сколько б мужики красивых слов не говорили и не уговаривали… А тут тебя увидела и словно солнышко взошло. На душе и на сердце стало так ясно и тепло, так спокойно почему-то. Ты прости меня дуру, что пристала к тебе. Я ведь всё понимаю, что я тебе не пара. Прости меня, Сашенька! Но если тебе не противно со мной, если я тебе хоть чуть-чуть нравлюсь как женщина, я тебя умоляю, подари мне эти несколько дней?!!!

- И вдруг у Сашки в сердце что-то словно шевельнулось, кольнув. Что-то было очень знакомое в её манере говорить, в словах, в голосе. И тут Сашка вспомнил, даже не вспомнил, нет. Он увидел перед собой не её, Надежду Павловну, а тётю, свою родную и любимую тётю Галю. Он  вспомнил детство, деревню. Как они мылись в бане, уроки тёти Гали, её нежность и слова… И эта, неожиданно нахлынувшая волна чувств и воспоминаний накрыла его. И слёзы покатились из глаз его. И обнял он её и прижал к себе, и было им хорошо…

Их поезд шёл через Польшу, и всю дорогу они неотрывно смотрели в окна, на города и посёлки, на леса и поля.

Первый город в Германии был Франкфурт. Там вся группа, выйдя из вагона, обосновалась на перроне в ожидании того, кто их должен был встречать. Но никто к ним не подходил. Народ уже стал волноваться и тогда Сашка принял решение подойти и у кого-то узнать почему их не встретили. Но вопрос состоял – у кого?! Сашкины познания немецкого языка ограничивались всего несколькими словами и парой фраз, заученных по словарю заранее. Сашка понимал, что необходимо найти или нашего военнослужащего, а в Германии их было много, или полицейского. Отойдя от группы метров на тридцать, Сашка увидел полицейского. На нём была красивая голубая форма с погонами, фуражка и аксельбанты. И Сашка стал пытаться ему объяснить , кто они и зачем приехали. Что, мол , почему-то их не встретили. Причём говорил он по-русски, но почему-то с жутким акцентом, словно он сам иностранец, приехавший в Россию. Полицейский внимательно слушал Сашкин рассказ, изредка кивая головой, мол, понимаю. Но когда Сашка закончил он вдруг на чисто русском языке ответил:

- Ничего страшного!   Подождите немного и ваш встречающий подойдёт. Он, скорее всего, просто опаздывает!

- Как, вы говорите по-русски?!? – удивлённо спросил Сашка.

- А чего ты хотел, чтобы я тебе по-японски отвечал?!

- Так вы что, наш что ли?!

- Ну да. Проводник я из тринадцатого вагона!

- А как же форма?

- Так мы же, милый, как ни как за границу приехали. Что же ты хотел , чтобы мы в  грязных майках тут стояли? Мы здесь лицо страны!

Сашка, расстроившись, пошёл обратно к своей группе. Он ещё не знал, что за эти пять минул, что он разговаривал с железнодорожником, его авторитете поднялся  на небывалую высоту. Ведь никто не слышал, о чём они говорили, но все видели, что Сашка что-то объясняет, а тот человек в форме понимающе кивает головой.

- Слышь , Надька! А твой-то, смотри, как хорошо немецкий-то знает. Во, даёт! Не мужик, а одно удовольствие. – сказала одна из женщин  и с завистью посмотрела на Надежду. А та не скрывала своей гордости за Сашку. Ей даже польстило, что Светка назвала Сашку её мужиком. Ведь она  сама после того случая в тамбуре, предупредила всех баб, что если кто попытается  Сашку закадрить, она, стерву, своими сиськами по стенке размажет. Никто спорить с ней не стал, опасаясь за своё здоровье. Только Светка как бы невзначай спросила:

- И чем же он тебя так притянул к себе, а? Нет, так он с виду мужик ничего, да только я думаю что тебе нужен здоровый мужик с большим хером!

- Что?!? – вспыхнула Надежда и так посмотрела на Светку, что та испугалась. – Что?!? С большим хером, говоришь?! Да ты знаешь какой у него? Да у него такая дубина, что пополам расколоть может, если по яйца всунет!

- Иди ты! – выдохнула Светка.

- Вот тебе и иди ты ! В общем, я вас предупредила!..

Сашка, подойдя к группе, попытался всех успокоить.

- Всё в порядке, товарищи! Не волнуйтесь. Просили немного подождать. Наш встречающий немного задерживается…

И действительно, через минут пять к ним подбежал запыхавшийся молодой немец.   Он извинился за опоздание и повёл группу к автобусу. По-русски он говорил довольно неплохо, хотя и с сильным акцентом. Зайдя в автобус, он представился. Его звали Франс и что учится он в университете. А как практика языка, работает с группами советских туристов. Далее он объяснил маршрут следования. Первым  гордом был Магдебург, затем Дрезден, Оберхоф, Зуль и Берлин. Всю дорогу он рассказывал о местности и традициях, о достопримечательностях и исторических памятниках…

В Магдебурге их расселили в старенькую на вид гостиницу. Но Франс пояснил, что это очень хорошая гостиница, даже престижная. Сашка получил номер на двоих с Серёжей Хрупкиным. Через час у них была обзорная экскурсия по городу, а в шесть вечера всех просили спуститься в ресторан на ужин. Сашка с Серёжей пришли пораньше и ожидали около дверей ресторана остальных. Но когда вся группа собралась, Франс чуть не упал в обморок. Он выглядел так, что казалось что он забыл не только русский, но и немецкий. Глядя на тройку женщин, Светлану, Надежду и Полину, он только беззвучно открывал рот и махал перед собой руками.

- Чегой-то он? – удивлённо спросила Светлана.

- Может, чего съел? – продолжала Полина.

- Дас из нельзя! Ни как нельзя, о майн гот! Ви есть прити в гестораг кушать в холайт?!? Нихт, нихт! Одевайт что есть другой, бистро! – наконец-то быстро заговорил Франс.

- А чего это он, а? – опять непонимающе спросила Светлана и поправила поясок на халате.

- Да вы что? – взорвался Сашка. – вы же в ресторан пришли! Да в ресторан не ходят в халате и тапочках! Бегом в номер и переодеться. У вас ровно пять минут!

- О, я, я! Пят минут! – поддержал его Франс.

Когда вся весёлая троица, переодевшись, спустилась к ожидающей их группе, Франс объявил:

- Товарищ! Сегодня мы есть кушать ф этот  чуден гестоган. Но нам не есть давать кушать официантен. Мы есть сами бирём сколько есть хотим, ферштейн? Это есть назыфать шфедетен столь! Фирштейн?

Все закивали понимающе головами, хотя ни кто ничего не понял. Тогда Сашка объяснил:

- Товарищи! Вы знаете, что в ресторанах обычно  подают официанты. Здесь хотят попробовать  новшество – шведский стол. То есть каждый берёт со стола сам себе то что хочет и сколько  хочет. Ну теперь понятно?

- Да! –хором ответила группа и все вошли в ресторан…

А после ужина они пошли гулять по городу. Совсем рядом с гостиницей был большой магазин, который назывался "Супермаркет". На первом этаже был огромный продовольственный магазин,   а на втором, куда можно было подняться по эскалатору, продавали всё. Начиная от швейной иголки и заканчивая электроаппаратурой. Там-то и произошёл неприятный инцидент. Нет, ничего особенного, просто Светлана, встав посередине зала, и тупо оглядываясь по сторонам, вдруг громко закричала и заплакала. Её тут же обступили товарищи по группе. Подбежал и Сашка.

- Что, что случилось, Света? – спросил он.

- Сволочи! Сволочи! Ты посмотри, как эти сволочи тут живут?! За наш счёт живут, сволочи! – не переставая плакать, сказала Светлана.

- Разве плохо, что они так живут? – спросил Сашка – И почему за наш счёт?

- За наш , за наш! – уже немного успокоившись и вытирая слёзы, ответила Светлана. – А то за чей же? А кто их от фашистов защитил?!

- Ладно, пойдёмте в гостиницу. Надя, давайте отведём Свету в номер. – попросил Сашка.

И они втроём пошли к выходу.

- Да, товарищи! – обернулся к группе Сашка. – Просьба не разделяться и по одному  не ходить. И в десять, пожалуйста, чтобы все были в номерах. Я буду делать обход…

Доведя Свету с Надей до их номера, Сашка пожелал им спокойной ночи и хотел было уйти, но Надя его остановила:

- Александр Иванович, простите, а вы к себе в номер идёте?

- Да, а что вы хотели.

- Я хотела у вас что-то спросить. Можно я к вас зайду сейчас?

- Хорошо, но минут через пятнадцать, я сейчас хочу принять душ.

- Спасибо. Так я зайду. – И она зашла в свой номер. Сашка, раздевшись у себя в номере, с удовольствием расслаблялся  под душем. Тонкие и сильные струи били ему в грудь, стекая по телу. Вдруг в дверь номера кто-то постучал. Сашка, обкрутив себя снизу большим банным полотенцем, подошёл к двери и открыл её. Перед ним стояла Надежда. На ней был всё тот же халатик. Но , на этот раз , её грудь не вздымалась к верху, а выпирала из под халатика на уровне живота. "Без лифчика" – подметил для себя Сашка и, пропустив её в комнату, закрыл входную дверь.

- Я же сказал вам – через пятнадцать минут! Мне надо принять душ. – строго сказал он.

- Да на здоровье принимайте. Я вам мешать не буду. Я вот тут на стульчике посижу.

- Ну ладно, я быстро. – ответил Сашка и вошёл  в душевую комнату. Быстро ополоснувшись, он стал вытираться. И в это время в  душевую зашла Надя. Сашка машинально прикрыл меня руками.

- Ну что ты, что ты, мой мальчик. Ты меня не стесняйся. А я то хотела тебе спинку потереть и помыться с тобой?!

- Пожалуйста, если хотите, можете мыться. Я закончил.

- Вот и хорошо! – ответила Надя и, быстро расстегнув халатик, сняла его с себя. Сашка был прав, она была без лифчика. Её большие и округлые груди висели до живота. Но они не были дряблые. Просто за счёт своей формы и размера им нужно было много места. Надя, согнувшись, стала торопливо снимать с себя трусы, называющиеся в простонародье "ножки", т. к. обтягивали ноги до колен. Нет, она была немного полновата, что особенно хорошо было видно сейчас. Лобок и даже внутренняя сторона ляжек, были сильно заросшие чёрными густыми волосами. Причём когда Надя села на стульчик и немного развела ноги, Сашка заметил, что и вся её вагина  покрыта волосами, на которых блестели капельки сока, который вытекал из этой женщины.

- Ну, иди ко мне, мой хороший! – сказала Надя и поманила Сашку к себе рукой. Он подошёл. Она дрожащими руками сдёрнула полотенце. Я висел спокойно, потому что ещё не был возбуждён.

- Он у тебя уже встал?

- Почему ты так решила? Ты что не видишь, что нет?!

- Как он не стоит и такой большой?

- Тебя это не устраивает?!

- Что ты, что ты, устраивает! Ещё как устраивает.

- Тогда подними его. – попросил Сашка.

Надя взяла меня в руку и подняла к животу. Сашка рассмеялся.

- Ты что не знаешь?

- Что? – непонимающе переспросила она.

- Если просят поднять член, это означает, сделать минет.

- Что сделать?

- О, Господи! Да поцелуй его, в рот возьми!

- Что ты, что ты! Да я этого в жизни не делала!

- Ну, как хочешь, тогда я пошёл.

- Ой, ну куда же ты? Господи, срам-то какой!

- Да почему, почему срам? Да если тебе человек нравиться, и ты его любишь, то нет на его теле ничего, что нельзя было бы ласкать руками или ртом.

- Не могу, не могу! – закрыв лицо руками, шептала Надя. Сашка присел на корточки возле неё и положил свои руки ей на  колени.

- Послушай, вот смотри, ты мне нравишься, и  я хочу тебя. Хочу тебя всю. Твою грудь. – И он начал целовать её груди, лаская их руками. На удивление они не были дряблыми, а наоборот плотные, словно налитые. Надя опустила свои руки ему на голову и стала нежно гладить. Ей было очень приятно.

- Мне нравиться целовать твой живот. – продолжал Сашка, опускаясь ниже и лаская её  живот и лобок. Надя замерла, словно ожидая чего-то нового для неё, необычного.

- А твоя киска?! Что может быть прекрасней её  аромата, её нежных, словно бархатных губок?! Того эликсира любви и желания, что источает она?! – шептал Сашка, нежно прикасаясь своими  губами к её "губам". От этого прикосновения  по телу Нади прикатилась волна желания. Она издала слабый стон и погрузилась в незабытие. А Сашка продолжал всё интенсивнее ласкать  ртом её губы, клитор, влагалище. Он продолжал это до тех пор, пока не почувствовал как Надя бурно кончила. Он встал и, хотел было выйти из душевой, но Надя вдруг вскрикнула каким-то гортанным звуком "Нет!" и упала перед ним на колени. Её глаза стали мутными, словно она приняла хорошую дозу наркоты, а движения были судорожными, но настойчивыми. Она развернула Сашку лицом к себе и, схватив меня двумя руками, быстро засунула себе в рот. Сосать она не умела, но ей так хотелось сделать Сашке приятно, что она старалась изо всех сил. Сначала она засунула меня слишком глубоко, но тут же поперхнулась и, сделав движение горлом, словно хотела вырвать, вытащила немного, оставив внутри лишь головку. Так ей было намного удобнее, но у неё всё равно ничего  не получалось. Правой рукой она стала  быстро водить по стволу, а левой ожесточённо мять яички. Но эти действия не давали нужного результата, ведь ртом она так ничего и не делала. И это её бесило больше всего. "Боже мой! – думала Надя. – Впервые в жизни встретила человека, с которым мне так хорошо и который сводит меня с ума, а я не могу сделать ему самое простое!   То, что сейчас каждая вторая городская девчонка умеет делать!"  И вдруг ей стало так обидно. За себя, за свою неудавшуюся жизнь, за  это своё глупое незнание ничего в сексе. И она заплакала, сев на пол. Слёзы текли по её щекам и, капая с подбородка, падали на груди. Нет, она никого не винила в своей  не сложившийся жизни. Ни родителей, что воспитали её в строгих правилах, ни мужа, с которым так и не успела завести детей. О, как она мечтала, тоскливыми , длинными ночами, одиноко лежа в своей постели о ребёночке. И конечно, конечно же, она хотела родить мальчика. Имя уже выбрала – Петенька. А сколько раз она видела его во сне. Такого маленького карапузика в морском костюмчике и бескозырке, тянущего за собой машинку на верёвочке. А потом, как обычно, утром наступало разочарование, когда она просыпалась и смотрела на пустую комнату…

Вдруг она почувствовала нежное прикосновение его рук. Она хотела , что-то сказать, объяснить, но он молча прикрыл её рот ладонью, и она поняла, что он не хочет ни сам говорить, ни чтобы она говорила…

Сашка, нежно обняв, положил Надю на пол. И она, поняв всё, полностью отдалась его власти и расслабилась. Ей было настолько хорошо от ощущения его тела, что ей даже  показалось, что она слышит какую-то странную музыку, льющуюся откуда-то сверху. И это было чудо. Но она была уверенна, она знала, что музыку эту могут слышать только они вдвоём…

Она не знала и знать не могла, эта простая деревенская женщина, что когда любовь соединит мужчину и женщину в едином порыве, порыве любви, то в момент зачатия, где-то там на небесах, открывается маленькая шкатулочка и из неё лучиком новой жизни летит душа ребёнка. Она летит и радостно поёт, возвещая весь мир о своём появлении. Но никто во всём мире не слышит её. Ни кто, кроме единственного человека, и этот человек – мама!.. Надя не знала, но она каким-то непонятным, каким-то неизвестным ей до этого чувством поняла это и улыбнувшись тихо сказала:

- Здравствуй, сынок!!!

- Что? – непонимающе переспросил её Сашка,   продолжая лежать на ней, и не вынимая меня, хотя уже кончил. – Что, что ты сказала? Прости, но я не понял.

- Да так, ничего. – с улыбкой ответила она и посмотрела на него уже совершенно другими глазами, глазами полными счастья и благодарности…

А в это время их товарищи по группе гуляли по вечернему городу, любуясь его красотой и чистотой. Все были очень довольны. И лишь Серёжа Хрупкин выглядел беспокойным. И ему было от чего нервничать, т. к. он уже давно хотел в туалет. Выпитые им два бокала  бархатного пива давали о себе знать. Поэтому он всю дорогу искал глазами туалет…

И вот в городском парке он увидел спасительное здание. Вместе с Серёжей в туалет спустился и Витька, который ещё в гостинице успел принять на грудь как следует, и теперь шел поддерживаемый женой.

Когда они спустились , то очутились в небольшом зале, у одной стены которого находилось четыре кабинки, а у другой – несколько писсуаров. Вход в туалет был бесплатным, но если была нужда сходить по большому , нужно было бросить двадцать пфеннингов в замок на двери кабинки и тогда дверь открывалась. Сережа, стоя у писсуара, обратил внимание, что дверь одной кабинки открыта и там никого нет. Логично рассудив, что можно , на халяву, заодно и сходить по большому, он зашел в кабинку и закрыл дверь. Витька крикнул что будет ждать со всеми наверху и ушел, а Серёжа, сняв штаны, присел над унитазом. Чтобы занять время, он стал рассматривать кабинку, двери и стены которой были исписаны разными надписями по-немецки, и рисунками соответствующего содержания. Причем в стенке слева было прорезано отверстие приблизительно семи сантиметров в диаметре…. Вдруг из этого отверстия появился карандаш и листок бумаги, на котором было что-то написано по-немецки. "Всё, вербуют, сволочи!"  Мгновенно решил Серёжа и пихнул карандаш и листок обратно. Но не прошло и нескольких секунд, как листочек с карандашом появился снова. "Господи! Да как же, они меня вычислили?!" – подумал Серёжа. И хотя он ни в коем случае не собирался продавать секреты Родины, ему уж очень хотелось узнать, что ему предлагают. И он осторожно взял листочек и развернул. Там было, что-то написано по-немецки и после каждого предложения стоял знак вопроса. Серёжа, ничего не понимая в написанном , быстро сложил листочек и сунул его обратно в дырку. Он был уверен, что настойчивый немец снова высунет бумажку и карандаш, но из отверстия появился чей-то указательный палец, который, несколько раз согнувшись, поманил Серёжу к отверстию… И тут до Серёжи дошло. Ну конечно! Какая вербовка?! Это же просто голубой! И Серёжа, повернувшись лицом к этой стенке, засунул свой член в отверстие, которое было прорезано как раз на уровне члена. И тут же, он почувствовал , как  чьи-то губы обхватили его, продвигая в рот. Серёжа упёрся руками в стенку и откинул голову. Ему было так хорошо, так хорошо, что он даже застонал. И буквально через минуту кончил. Тот кто находился  за стенкой принял в свой рот всю порцию Серёжиной спермы, даже выдавив последнюю каплю из члена, и отпустил его. Серёжа стал одевать трусы, как из отверстия в стене появился член. Он был где-то такой же длины, как и Серёжин, но значительно толще. И цвет. Цвета он был как бы коричневого и без крайней плоти. Серёжа несколько секунд стоял в раздумье, а затем присел на корточки и дотронулся губами до члена. Тот  от этого прикосновения вздрогнул. Серёжа, открыв рот, продвинул голову к стенке так, что член полностью оказался у него во рту. Повторяя то, что делал ему немец, Серёжа тоже обхватил его член губами и стал водить головой, водя кольцом губ от головки и до основания члена. И надо сказать, что Серёже это понравилось, мало того, он так вошел в раж, что даже не почувствовал когда немец кончил. У него во рту было уже столько слюны, которая перемешалась со спермой, что он даже не чувствовал вкуса самой спермы. Он просто выплюнул всё это на пол и вышел из кабинки…

Вся группа была очень довольна экскурсией. Они переезжали из одного города в  другой, и везде было одно и тоже, – удивительная чистота, улыбчивые люди, и ни одного пьяного на улице.   Всё это вместе начинало их раздражать. В Дрездене у них состоялся вечер дружеской встречи с немцами. Наши принесли каждый по бутылке водки и, поставив их на стол, уселись по местам. А затем пришли немцы. Они сели рядом с нашими , через одного. Справа от Сашки сел их гид Франс, а слева молодая, лет двадцать, немочка. Она была в обтягивающей майке, через которую настойчиво пробивались сосочки её небольших грудок. Из чего Сашка заключил, что она без лифчика. Она была невысокого роста и худенькая, а коротенькая юбочка едва прикрывала её ножки.

- Это ест мой систер! – сказал Франс Сашке, показывая на девушку, Сашка улыбнувшись представился:

- Александр.

- Кристи! – тоже с улыбкой ответила девушка и протянула Сашке руку. Сашка ответил рукопожатием. Её ручка была маленькая и нежная. В это время начали разносить разные закуски на стол. Наши разлили по первой. Сашка налил полную рюмку Кристи, Франсу и, конечно, себе.

- О! Это есть много! – испуганно замахал руками Франс. – Мы ни ест столько пит!

- А чего тут пить-то? Удивлённо спросил Сашка и поднял рюмку. – Ну? Давай, давай! Поехали, с богом! – и он опрокинул в себя рюмку. Поставив её на стол, Сашка выжидающе посмотрел на Франса. Тот в растерянности стал что-то говорить Кристи, но она ему что-то ответила и, подняв свою рюмку, быстро выпила её содержимое и закашлялась. Сашка взял кусочек солёного огурца с блюда и поднёс к её рту.

- Давай, давай, закуси-ка огурчиком! – сказал он, и Кристи открыла ротик, куда Сашка и опустил ломтик огурца. Франс, крякнув, тоже , быстро выпил свою рюмку и получил от Сашки порцию огурчика.

- О! Дас ис фантастик! – проговорил он, откинувшись на стуле. Кристи спокойно сидела на своём стуле. И лишь  лёгкий румянец появился у неё на щеках. Она с нескрываемым интересом смотрела на Сашку. Но в её взгляде он чувствовал не только интерес. Её глаза горели желанием, что заставило Сашку смутиться. И он налил по второй.

- Ну, как у нас говорят: "Между первой и второй, перерывчик небольшой! С Богом, поехали!" – и он выпил рюмку водки.

Франс опять попытался протестовать, но уже как-то вяло и безнадежно. Он тоже выпил содержимое своей рюмки и стал быстро заедать салатом. Сашка повернулся к Кристи.

- Ну, а  что же ты, красавица? Давай, давай!   Народ же ждёт!

- Дафай, дафай! – повторила Кристи Сашкины слова и рассмеялась. Затем она сделала то, что просто изумило и Сашку, и всех кто смотрел на них в этот момент. Она выпила водку, но выпила не быстро, залпом, а медленно. Глоток за глотком, словно воду.

- Так шорошо? – Вдруг спросила она почти без акцента.

- Да не то слово! Ты просто молодец! – ответил Сашка. Тут заиграла музыка, и они без слов встали и пошли танцевать. Сашка обнял её за талию, как это он делал всегда, танцуя медленный танец. А она тоже обняла его и плотно прижалась. Сашка ощущал своим телом её грудки, которые своими сосочками буравили ему грудь, маленький упругий животик и даже ножку, которую она вставила между его ног. От всего этого безумия я начал молниеносно подниматься. И она, это почувствовав, ещё плотнее прижалась к нему. Сашке хотелось обнять её, целовать в эти милые карие глазки, приласкать  её грудки…  Но он понимал, что этого нельзя делать и поэтому старался отвлечь себя разными мыслями. Музыка закончилась, и они снова сели за стол. Франс с пьяной улыбкой посмотрел на них, затем на бутылку водки и произнёс:

- Ну, дафай, дафай, поехаль! – Сашка и Кристи рассмеялись, и Сашка снова разлили по рюмкам водку.

- За тебя! – поднял он свою рюмку и хотел было выпить, но Кристи остановила его.

- Дафай выпивать бгудегшафт?! Ты согласится?

- Да, да, конечно! - ответил Сашка, и они переплелись руками и осушили свои рюмки.

- А теперь поцелуй, фирштейн?!

- А чего тут не фирштейн, конечно фирштейн! – ответил Сашка, и они слились в поцелуе.   Целовалась она потрясающе. Её язык проник в Сашкин рот и стал там так шерудить, что Сашка просто кайфовал… Затем они сели на свои места. И тут заговорил Франс.

- Дас из фантастик! Мой дед биль воевать с Россия, и я есть любить свой дед. Но я есть любить и тебя Алекс и весь русский. Вы есть фантастик людей! Но я больше нет сил пить водка!   - и он положил голову на стол.

- О! Ему нельзя пить водка! – рассмеявшись, сказал Кристи.

- Ничего, это дело привычки! – тоже засмеялся Сашка, но вдруг почувствовал что её рука легла ему на ногу там, где бился в желании  я. Она нежно провела по мне своей ручкой. И вдруг  улыбку на её лице сменило удивление.

- О! он есть твой такой большой? О, майн Гот!

Сашка почувствовал, как краска заливает его лицо. Ему было очень приятно и  её прикосновения, и её удивление моими размерами. И тут он решился и положил свою руку ей на ножку и тоже стал поглаживать, постепенно поднимаясь, всё выше и выше. Его пальцы уже проникли под юбку и коснулись трусиков. Кристи вздрогнула. Трусики были насквозь пропитаны смазкой. Сомнений не было – она просто текла от желания, да и я готов был просто в любую секунду излить фонтан спермы. Вдруг Кристи нежно убрала Сашкину руку из под своей юбки и взяла вилку, желая, по-видимому , покушать. Но вилка выпала у неё из руки прямо под стол. Сашка хотел , было, достать её, но Кристи сама быстро  нырнула под стол. И тут Сашка почувствовал, что она расстёгивает у него ширинку. Он испуганно попытался закрыться руками, но Кристи действовала настойчиво. Сашка осмотрелся вокруг. К его радости ни кто на них не обращал внимания. Все были заняты едой и выпивкой, да дружескими беседами. Сашка расслабился и раздвинул ноги. Кристи достала меня и с жадностью стала сосать. Сашка не видел как она это делает, но чувствовал её безусловный профессионализм. Он сжал  в правой руке нож, а в левой руке вилку и бурно кончил. Через несколько секунд Кристи вылезла из под стола , и села на своё место. Она вытерла салфеткой уголки рта и улыбнулась Сашке.

- Ты есть Русский бык! Он твой есть огромный машина для секс! Я есть хотеть иметь с ним секс, ты хотеть?

- Конечно , хочу, но где? И когда?!

- Мы есть уходить моя дом, там иметь секс!

- Ладно, только не сейчас, я не могу уйти сейчас. Давай ещё посидим?! – ответил Сашка. Когда он сказал слово "Давай", Франс, словно очнувшись, как по команде приподнял голову, и взял свою рюмку,

- А? Дафай, дафай! Водка – гуд! Русске –гуд! Фройншафт, комораден!   - Сашка с Кристи рассмеялись, и он налили всем водки. И тут  произошло "ЧП". Светка, уже хорошо подвыпившая , встала из-за стола и подошла к ансамблю.

- А теперь мы вам споём наши, русские песни! – сказала она в микрофон  заплетающимся голосом. – Песни о нашей жизни! "Я работала в колхозе, заработала пятак! Пятаком  прикрыла жопу, а ****а осталась так! Оп- оп- оп! – И она стала танцевать вприсядку. Немцы стали хлопать в такт её движениям,   а ансамбль пытался подобрать музыку. Сашка вскочил со своего места.

- Светлана! – громко крикнул он. – А ну, быстро замолчи и на место! Ты что же нас всех позоришь?! – И тут Кристи взяла его за  руку.

- Алекс! Ты не есть вольновать себя. В этот заль только я и Франс понимайт русских,   фирштейн? Пусть поёт свой песня. Всем это есть нравиться!

И Сашка, погрозив Светлане кулаком, сел на своё место. А Светлана продолжала концерт.

- Мне не надо Жигули, мне не надо волгу. Был бы маленький ***к, да стоял бы долго! Ой-ох-ох-ох! – Тут из-за стола выскочил  один пожилой немец и присоединившись к Светке, стал танцевать.   Другие тоже к ним присоединились, а Надя ей подпевала:

- Не ходите девки замуж за Никиту Кузина. У Никиты Кузина вот такая кукурузина! – И они обе сделали неприличный жест рукой. Тот немец, что первый присоединился к Свете, подойдя к микрофону, тоже запел частушки, но только по-немецки. Все немцы его весело поддержали.

- Скажи, о чём он сейчас пел? – спросил Сашка Кристи.

- Ну, как это есть по-русски? Ну он петь как хотель секс с женщина что доить молоко для корофа, а иметь сам корофа! Билль темно и он есть перепутать, фирштейн?!

- Фирштейн, фирштейн! Во не думал, что и у вас поют такие частушки…

А потом все снова танцевали и пили. Расставались как родные. Тот старый немец всё не отходил от Светки, влюбился, наверное, с перепою-то, хотя Светка баба в теле. В неё действительно можно и влюбиться…

Немцы проводили нас до самой гостиницы.

- Сфета, фантастик! Сфета, фантастик! – повторял старый немец, целуя ей руки.

- Нака, возьми на память! – сказала она и протянула ему значок с изображением Ленина. – Это дедушка Ленин!

- Дьедушка Льенин?! – еле проговорил он, рассматривая значок.

- Но я не хотеть дьедушка Ленин, я есть хотеть тебья, Света!

- Ишь , какой шустрый! – ответила она серьёзно. Топай, топай к своей фрау, а меня дома мужик ждёт, понял?! – и она зашла в фойе гостиницы. Все , попрощавшись с немецкими друзьями, пошли за ней. Немцы тоже стали расходиться. Сашка грустно посмотрел на Кристи. По его глазам она поняла, что он не пойдёт к ней домой. Кристи решительно зашла в гостиницу и, подойдя к администратору, стала что-то объяснять. Затем она достала из сумочки деньги о отдала их администратору. Тот дал ей ключи. Она подошла к Сашке.

- Мой апортомент есть рядом с твой. – И она показала ему бочоночек с номером комнаты, который был соединён с ключом. – Я есть тебя ждать, ты приходить?

- Да! – тихо ответил Сашка и пошёл к лифту. Через полчаса он постучал в дверь её номера. Ответа не последовало, но Сашка, приоткрыв дверь, зашел вовнутрь. В комнате никого  не было, но он услышал шум воды в душе. Дверь в душ была приоткрыта, и Сашка заглянул туда. Кристи стояла спиной к нему под душем. Струи воды стекали по её телу, повторяя его прекрасные формы. Сашка молча любовался ею. Кристи повернулась к нему лицом. У неё была небольшая, но очень красивая, грудь. Волосы на лобке были аккуратно выбриты, и только светлая узкая полоска светлых волос заманчиво тянулась к животу.

- Ой, Алекс! Ты есть пришёль?! Проходи сюда, и мыться, да?!

- Да, конечно! – ответил Сашка и стал быстро раздеваться. Она с интересом наблюдала, как он раздевается, постепенно обнажая своё тело. Положив трусы, Сашка подошел к Кристи. Она порывисто обняла его и они слились в поцелуе. Она закинула свою правую ногу ему на попу, продолжая стоять на левой. Благодаря этому  маневру её половые губы раскрылись, и я стал тереться своим стволом о её влагалище и клитор. Поцелуй продолжался,   казалось целую вечность. Затем Сашка, целуя её шею, стал опускаться всё ниже и ниже. Ей не терпелось заполучить меня в своё лоно поскорее, но он не торопился. Поиграв с её грудками, он провёл кончиком языка по животу и коснулся клитора. Она вздрогнула и застонала.

- О, я- я –я! – шептала она, удерживая его голову у клитора. Но он и не собирался прекращать, наоборот, он водил языком с ещё большей скоростью. То по клитору, то проникая во влагалище. Она уже успела три раза кончить и лишь громко стонала. Ей очень хотелось проделать тоже самое со мной, он но она не доставала, чтобы погладить, поцеловать, проглотить меня. И поэтому ей оставалось только сходить с ума от тех волн оргазма, накатывающих на неё одна за другой…

Сашка поднялся. Кристи хотела опуститься, что бы взять меня в рот, но он развернул её к себе спиной и согнул. Она упёрлась руками в рукомойник и расставила ноги. Её гладко выбритые губки тут же раскрылись. Сашка взяв меня в руку, стал водить головкой по  её киске. Кристи в нетерпении водила попой, словно  пытаясь поймать меня в свою пещерку. И тут Сашка, плавно надавив,   вставил меня ей во влагалище. Она вскрикнула, но это  был не возглас боли, а наоборот, радость начала, такого долгожданного и желанного… Я входил в неё без особых помех. Влагалище, к Сашкиному удивлению, у неё было не узкое и длинное. Но Сашка боялся  входить в неё полностью.   Он вводил меня лишь наполовину, хотя я и не ощущал соприкосновения с маткой. Кристи яростно подмахивала и издавая тонные стоны, трясла головой… Кончили мы с ней одновременно и бурно. Сашка видел по её выражению лица, что ей нужна пауза. Но сам он хотел её ещё и ещё. Кристи села на пол и устало опустила голову.

- У тебя есть крем? – спросил её Сашка. Она подняла голову и посмотрела на него непонимающим взглядом. – Я говорю, у тебя есть крем? – переспросил он.

- Кгем?! Почему ты хотеть кгем?

- Потому что я хотеть иметь тебя в попу!

- В попу?! В попу нихт! У тебя есть такой большой, в попу нихт!

- Да чего ты боишься? Что я в первый раз его  сую в дупло женщине?

- Что есть "дупло"?

- Дупло, это попа. Я всё сделаю так, что ты никогда не забудешь эту нашу встречу!

- Гуд. Крем есть там, в моя сумочка.

Сашка вышел в комнату и через  минуту вернулся с тюбиком крема. Он поставил снова Кристи раком и обильно смазал её дырочку кремом, проникая вовнутрь указательным пальцем. Затем он так же обильно смазал мою головку и аккуратно надавил ею на отверстие  ануса. Кристи дёрнулась всем телом и судорожно сжала попу, но я уже успел войти в её тугую и горячую дырочку. Кристи застонала, упёршись снова руками в стену. Здесь уж Сашка мог без боязни  вводить меня по самые яйца, что он и сделал. Самое удивительное то, что она снова быстро и бурно кончила, громко закричав и сжав ягодицы… Расстались они под утро, успев ещё пару раз трахнуться в её постели. На прощание  он поцеловал её в щёку. Она лежала на кровати, находясь в какой-то прострации, не в силах даже пошевелиться. Она лишь тихо повторяла:

- Дас из фантастик, дас из фантастик!...

Утром вся группа ехала на экскурсию в Дрезденскую галерею. Сашка попросил Серёжу Хрупкина быть сегодня за старшего, так как он сам плохо себя чувствует и хочет до обеда отлежаться в постели. Серёжа с радостью  принял  предложение и ушёл, а Сашка остался продолжать спать…  Проснулся он  от шума в комнате. Открыв глаза, он увидел молоденькую горничную, очень похожую по фигуре на Кристи, только черненькую. Она собирала мусор и грязное бельё. Стояла она спиной к Сашке и не видела его. Зато он смог отчётливо разглядеть её стройные ножки.   И тут к нему в голову пришла идея, как когда-то в пионерском лагере, он делая вид, что спит, положил себе на лицо правую руку так, чтобы сквозь щелку между пальцами видеть горничную, и застонал. Девушка обернулась и Сашка, как бы во сне, повернулся в кровати, стянув с себя одеяло. А так как он спал без трусов, можно себе представить, что увидела горничная. Она несколько секунд стояла в оцепенении, а затем тихо подошла к кровати, где лежал Сашка. Она неотрывно смотрела на меня. А я, как по заказу, стал медленно ползти, увеличиваясь на глазах. Судя по её реакции, она никогда ещё не видела такого красавца. Сашка, прекрасно разбираясь в женской психологии, был уверен, что она обязательно захочет меня потрогать. И он терпеливо ждал. И вот девушка, протянув руку, слегка коснулась меня пальцами. Сашка делал вид, что крепко спит. Всё шло как по плану, как вдруг за дверью номера раздался чей-то голос, и дверь отворилась. Горничная быстро вскочила  и отошла от кровати, где спал Сашка. Он не видел, кто зашел в номер, но ему было слышно, как горничная торопливо что-то говорит вошедшему. Судя по всему,   они о чем-то спорили. Затем Сашка  услышал, как закрывают входную дверь на ключ, и кто-то вошел в комнату. Это была его молодая горничная ещё с какой-то такой же молодой  работницей гостиницы. Горничная присела у Сашкиной постели и, наклонив голову ко мне, взяла меня в руку, прижав к щеке. И вдруг Сашка услышал щелчок фотоаппарата. Да, сомнений не было, вторая вошедшая их сфотографировала. Сначала Сашка испугался, и хотел было вскочить с постели, но затем резонно рассудил, что лицо его закрыто его же рукой так, что ни кто  его не  узнает, а значит и бояться нечего. Но для пущей верности он, делая вид, что крутиться во сне, подсунул голову под подушку, а правую руку опустил, положив на лобок. С этой минуты он уже ничего не видел, зато мог спокойно расслабиться, отдав девушкам всю инициативу. И они, словно догадавшись, что он не будет им мешать, взялись за дело. Они фотографировались возле меня. Словно я был Эйфелева или Пизанская башня. Да, скорее как Пизанская башня, потому что я уже стоял во всей красе, слегка наклонившись, как и та башня, в сторону. Потом девушки скинули халатики и лифчики, оставив на себе лишь трусики, и возобновили съёмку. Сашке надоело быть лишь статистом в этих играх, ведь он уже давно наблюдал за ними, чуть высунув голову из-под подушки. И когда горничная в очередной раз наклонила свою милую головку к моей головке и открыла ротик, имитируя , что хочет делать минет, Сашка резким движением схватил её за волосы и насадил на меня. Другая девушка от неожиданности ойкнула и щёлкнула фотокамерой. Та, которую Сашка насадил на меня, пыталась вырваться, но он крепко  держал её за волосы, водя её головой вперёд, назад. Через минуту она. Уже  не сопротивляясь, сама , обхватив меня руками, и сосала с большим удовольствием. Сашка показал второй руками, чтобы та продолжала съёмку и та, перемещаясь по комнате в поисках лучшего ракурса, стала снимать кадр за кадром. Наконец Сашка кончил. Причём , перед тем, как кончить, он положил горничную на  спину к себе на  кровать и стал сливать  ей прямо на лицо. Другая сделала  несколько снимков и, отложив фотоаппарат, стала слизывать с лица подруги сперму. Сашка, взяв фотоаппарат, сделал несколько снимков, а затем, подойдя к ней, отодвинул трусики и резко вогнал меня в её вагину. Девушка вскрикнула и слилась в поцелуе с подругой. Сашка , не спеша, продолжал её трахать, а горничная отползла немного и спустив свои трусики стала быстро тереть пальцем клитор. Её вагина находилась рядом с лицом подруги и та, опустив голову, стала лизать киску горничной, которая томно постанывала… Когда Сашка почувствовал что кончает, он вытащил меня и уложил девушек рядом. Затем, подойдя сбоку, стал быстро дрочить и , уже через несколько секунд, стал выстреливать сперму на лицо и волосы  подруг. Они жадно ловили ртами его сперму, тут же проглатывая её. Затем Сашка пошел в душ. Он специально мылся  долго, чтобы дать им возможность всё убрать и уйти. Когда он вышел, их  уже в номере не было… А вечером вся группа, погрузившись в автобус, поехала в Берлин. Это была конечная точка их экскурсии…

<< Глава 5>>

В тысяча девятьсот восемьдесят девятом году Сашку перевели на должность заместителя  председателя комитета профсоюзов области . Это была очень большая должность и такое же доверие, как сказал ему Владимир Борисович Сергеенко.

Страна жила в ожидании перемен. Люди, с озабоченным выражением лица, спешили по  городским улицам. Они ощущали, что происходит что-то важное, новое. И если молодежь воспринимала эти перемены с радостью, то старики, по своему обыкновению, боялись этих перемен.   Однажды в центре города Сашка встретил своего бывшего начальника, Семёна Львовича. Тот долго тряс Сашкину руку, а затем посмотрел на него сквозь прищуренные глазки и сказал:

- Саша, Саша! Вы совсем не изменились. Вы всё такой же молодой и красивый. И судя по вашей улыбке неисправимый оптимист.

- А чего же грустить, Семён Львович?! Жизнь прекрасна. Вы только посмотрите, какие перемены происходят у нас в стране?!!

- Ох, молодежь, молодежь. Как вы прекрасны и наивны в своей вере в лучшее будущее, что б вы все были здоровы! Вы, Саша, по молодости  своих лет глубоко заблуждаетесь, думая , что перемены – это к лучшему. Нет, что вы, упаси боже, я тоже как и все этому радуюсь, но… Послушайте что вам скажет за это старый и глупый Семён Львович. Когда рушится такое государство, это всё равно, что стоять у большого здания в момент его разрушения, может и задавить ненароком упавшей стеной. И слава Богу если вы наблюдаете всё это сверху, а вы, как я слышал уже на большой  должности. А те, кто там, внизу, кричат "Уря! Уря!" что будет с ними?!

- Ну мне кажется вы слишком сгущаете краски, Семён Львович. Всё не так плохо, а вдруг будет ещё лучше!

- Да будет, конечно будет! Я даже ни сколько не сомневаюсь, что будет! Но когда и у кого! А в общем вы  конечно правы…

- Лучше скажите как вы живёте? Как семья, дети, внуки?!

- О, у меня всё отлично!!! Дети, внуки, все, слава Богу, здоровы. Вот решили ехать в Израиль, и меня с собой зовут.   А и в правду, что я однин здесь буду делать? Знаете, у нас говорят так : « Плохо , когда ты один , но ещё хуже , когда ноль! » Так, что я, наверное тоже поеду. – он замолчал и грустно вздохнул. И тут Сашка взглянул ему в глаза, и такую тоску он увидел в них, такую печаль, что сердце его вдруг сжалось от жалости к этому маленькому и несчастному человеку. Сашка понял , как тяжело было решиться Семёну Львовичу на этот шаг, словно вырвать своё сердце и оставить его здесь, в России…

Однажды в один из обычных, наполненных суетой дней, когда Сашка просматривал у себя в кабинете бумаги, ему позвонила секретарша:

- Александр Иванович, простите, вам звонит ваша мама. Говорить что что-то срочное, соединить?

- Да, конечно!

- Алло, Сашенька?

- Да мама, здравствуй. Что случилось?

- Я так давно не видела тебя, очень соскучилась…

- Ма ,   у меня столько дел, извини. Я обязательно на днях к вам выберусь. Так у вас всё нормально?

- Да у нас то что? У нас всё хорошо. А вот Галя наша в больнице лежит. Совсем плохая. Просит чтобы мы с тобой приехали.

- Галя в больнице?!! Боже мой, да что с ней?

- А кто толком знает. Танька пишет, что вроде рак.

- Да, вот беда! Но что делать, у меня совсем нет времени.

- Конечно, конечно, я всё понимаю. Ты человек занятой, большой начальник … Только ты должен поехать, сынок, должен!

- Хорошо, мама, едем!...

В больнице их встретила Танька. Сашка сначала её не узнал. Перед ним стояла молодая женщина с плотной фигурой и ярким макияжем. По её прикиду и боевой расцветке Сашка сразу понял, что Танька проститутка.

- Привет, Санька! Ну ты просто как министр выглядишь! Давай , что ли поцелуемся со свиданьицем?! – И она, обняв Сашку, прижалась щекой к его щеке. Сашка почувствовал запах её духов. Вдруг Танька быстро зашептала ему в ухо:

- Где же ты так долго пропадал? Ни одной весточки не прислал за столько лет, ни разу не приехал. А ведь мы тебя так ждали! Знаешь, как ждали?! Как же ты мог? Эх, Саня, Саня! – И она, замолчав, отстранилась от Сашки. – Ладно, пошли к мамке, а то она вас совсем заждалась…

В палате стояло восемь коек, на которых лежали больные. Причём все они были  мужчины, а в углу стояла загороженная простынями кровать. С каждым шагом, приближаясь к этой койке, Сашка чувствовал волнение, которое всё усиливалось и усиливалось… На кровати лежала худая, с осунувшимся лицом, измученная толи болезнью, толи жизнью, женщина. Сашка остановился. "Боже мой! Неужели это та самая, всегда жизнерадостная и весёлая, пышущая здоровьем, тётя Галя?!" – подумал он. Танька взяла тётю Галю за руку.

- Ма! Смотри, к нам тётя Тома приехала! – Она сделала небольшую паузу и добавила: - И Санька с ней тоже…

Веки тёти Гали дрогнули, словно она очнулась от долгого сна, и она открыла глаза. В её глазах было столько тоски и боли, что сердце Сашкино сжалось так, что он сам едва не потерял сознание. Тётя Галя посмотрела на маму.

- Вот так и получается, Томочка, значит, время моё пришло. Оно и к лучшему…

Она закрыла глаза и замолчала. Казалось, что она уснула. Но вдруг её веки снова дрогнули, словно она вспомнила что-то очень важное. Она открыла глаза и посмотрела на Сашку. И вдруг на её искаженном от боли лице появилось подобие улыбки.

- А, Сашенька! Ты уж прости меня, что встречаю тебя так, но я очень хотела , чтобы ты  меня проводил. Не забыл там ещё свою тётку-то?

И тут Сашка не выдержал. Он упал на колени перед её кроватью, и уткнув голову  в её руку, заплакал. Тётя Галя попыталась поднять руку , что бы погладить его, как прежде, по волосам, но не смогла этого сделать и лишь тихонько шевелила высохшими пальцами.

- Ничего, ничего, мой мальчик, жизнь продолжается. С тобой повидалась, теперь и помирать не страшно… Да! Похороните меня рядом с мамой и папой… - И она, закрыв глаза, замолчала… Танька и Сашка вышли на больничный двор, и сели на лавочку, а мама осталась в палате. Сашка угостил Таньку сигаретой.

- Как живешь, сестрёнка?

- А, как и все. Была замужем, а потом прогнала нахер этого алкаша. Теперь вот и живём как можем. У меня же двое детей, Санька и Алёнка.

- А где работаешь?

- Ты же, Санёк, умный мужик, сам всё понимаешь. На зарплату продавщицы детей  не прокормишь. Проститутка я! Так что даю всем, кто заплатит…

- Послушай, Танька!...

- Не надо, Саня – перебила она его. – Я всё знаю, что ты хочешь сказать. Не надо. Я сама это дерьмо выбрала, сама его и хлебаю ложками.

- А Петька, как он, где он?

- Петька? Петька сидит, в тюрьме он. Мужиков он любит, вот за это и сел… А так у нас всё нормально…

А вечером тётя Галя умерла. Умирала она тяжело. Смерть, словно играя с ней, то разжимала свои костлявые пальцы у неё на горле, и тогда она приходила в себя, забыв о боли, то снова сжимала их , и тётя Галя начинала метаться по кровати постанывая…

Все расходы на похороны, гроб и венки, Сашка взял на себя. Он чувствовал свою вину перед тётей Галей и её семьёй, и ему хотелось хоть чем-то загладить её…

Когда народ стал расходиться с кладбища, Сашка подошел к могиле бабушки. Рядом была ещё одна могилка, на которой стоял новый, сваренный из металла памятник с пятиконечной звездой наверху. На памятнике, в овальной рамочке, была наклеена фотография, с которой на Сашку смотрел улыбаясь молодой морячок. Что-то очень знакомое было в его взгляде, улыбке.

- Это наш дед. – вдруг услышал Сашка за спиной Танькин голос и обернулся.

- Да, но сколько я помню, говорили что он погиб в сорок третьем в Калининграде?!

- Да, всё правильно, у бабушки была похоронка , что дед погиб в бою под этим, ну он по-немецки раньше назывался, а уж потом наши его назвали Калининград.

- Кенигсберг.

- Точно, Кенигсберг! Так вот, где-то год назад , получаем мы письмо от каких-то пионеров из отряда под названием "Обелиск". И пишут они, что нашли могилу нашего деда и если мы хотим, могут перезахоронить его на нашем кладбище. Ну, мы с мамой конечно согласились. Потратились мы , правда, сильно, но зато теперь все рядышком лежат. Мать твоя тоже денег присылала…

- Но я-то ни чего не знал! Почему же вы мне не сказали?! Я бы вам помог.

- Да тебе ведь не до нас было-то, Саня. А самим ради денег тебя просить, ты уж извини.

- А фотография эта откуда? Я её раньше не видел.

- Так из бабушкиного альбома. Я тоже раньше не видела… Слушай, Саня, так это же ты! Посмотри, посмотри, как похож! Прям , одно лицо!

Сашка внимательно вгляделся в дедово фото. И теперь  ему стало понятно почему показались знакомыми взгляд и улыбка. Это действительно был он, Сашка, только в морской форме…

После поминок Сашкина мама пошла спать, а Танька и Сашка остались сидеть за  столом. Они уже были изрядно пьяны.

- Тань, скажи мне пожалуйста, а ты сына почему Сашкой назвала?

- Почему Сашкой? – пьяно ответила Танька. -  Да потому, что я всю жизнь любила тебя , дурака такого! Любила, понимаешь!?! Да ты для меня был как свет в оконце, единственное, что я в своей жизни помнила приятное. И мать тебя любила. Ты думаешь, я не знала, что вы с ней трахаетесь?! Да я за вами всё время подглядывала и только об одном мечтала, чтобы ты и меня как её выебал! А ты всё почему, да от чего. Эх, Саня, Саня! Жизнь наша дерьмо , и мы все плаваем в нём, боясь утонуть. И дети наши будут жить в том же дерьме , и внуки.

- Послушай, Тань! Вот здесь тысяча долларом. На первое время вам хватит, а потом я вас заберу в Смоленск , и всё будет хорошо.

- Нет, Саня, я подарки не принимаю.

- Хорошо, пусть это будет не подарок. Потом со временем отдашь. Так тебя устраивает?

- Если не подарок, то да! Но тогда я должна отработать.

- Как это отработать? – непонимающе посмотрев на неё спросил Сашка.

- А обычно, как я отрабатываю со всеми мужиками.

- Да ты что, с ума сошла?! Не могу я так!

- Ну, тогда и денег не надо. Иди, ложись спать, Саня, а мне… пора на работу.

- На работу? На ночь глядя?!

- Так у меня самая работа ночью и начинается, братишка! Всё, отдыхай…

- Постой! Не надо делать глупостей, я тебя очень прошу, возьми деньги и завязывай  с этой работой.

- Хорошо, я возьму деньги и не буду больше проституткой, но с одним условием…

- Да, конечно, что ты хочешь?

- Тебя! Да, да, да! Я хочу, что бы сегодня ты был мой.

- Но сегодня нельзя, сегодня твою мать похоронили! Это же грех.

- Да что вы все заладили грех, грех! Только и слышишь всюду. По телевизору, в газетах. Это грех, то грех. Вдруг все стали верующими, словно по команде. А жить так, как мы живём не грех?! А доводить свой народ до нищенства не грех? А заставлять матерей торговать собой, чтобы  те имели копейки, купить детям поесть , не грех?! А ты знаешь, что мамка сама просила меня, чтобы я тебе дала после поминок, вот истинный крест! – и она перекрестилась. И тут Сашку словно прорвало:

- Сволочи, твари! До чего довели страну, народ! Сами жируют, гниды, а вы тут подыхаете в нищете! Как жить, как жить дальше?!    - и он вдруг заплакал. – Но я ведь такой как они, я один их них. Я ни о ком,   ни когда не думал. Я жил только для себя. Сволочь я, гнида! Не могу больше так, устал я от жизни!

- Ну что ты, что ты, мой хороший! Не плачь, не надо. Всё будет хорошо. Пойдём, я тебя уложу в постельку…

<< Эпилог >>> 

Сквозь плотно закрытые веки он почувствовал  яркий свет и открыл глаза. Над ним склонились несколько человек в белых халатах. Голова  у него раскалывалась от боли, которая словно кольцом охватила  всё его тело. И это кольцо, словно обруч, постоянно сжимаясь,   пронизывало болью ноги, живот голову.

- Смотрите, он открыл глаза! – услышал он чей-то женский голос.

- Да, молодец мужик, после такого выжил. Здоровье у тебя, говорю, парень богатырское! Всё, везите в палату … - И он снова провалился в  небытие… В его голове кружились , словно кадры из фильма, эпизоды. Быстро сменяя один другой. Танькины поцелуи, её ласки, их одновременный оргазм. – И снова жуткая боль в ногах и паху… он открыл глаза. Белый потолок, белые стены. На соседних койках лежат забинтованные люди. Почти все они тихо стонут. И только один в кровавых бинтах громко кричит.   И его крик пронизывает голову такой болью, что нет сил терпеть .

- Где я? – тихо спрашивает он.

- Ты здесь, браток, в госпитале. – вдруг слышит чей-то ответ и приподнимает голову чтобы увидеть того кто ему ответил. Это молодой моряк. Его тельняшка на груди залита кровью, а правая рука забинтована.

- Лежи, лежи, браток, я с тобой. – поправляя его подушку левой рукой ответил он.

- В госпитале? В каком госпитале, что случилось?!

- В обычном полевом госпитале в Кенигсберге. Бой у нас был, тяжелый бой. Мы с тобой во время боя в дом один заскочили, чтобы оттуда ихнего пулемётчика снять. Ты что , не помнишь, что ли?! Он, гад , на крыше засел. А в доме ясли их, что ли были, не знаю, да только детишек полным полно. Они от страху под кровать забились и только , как испуганные котята, пищали. А эта сволочь,   сверху, в нас гранату и бросил. Как раз упала она посередине комнаты, где пацаны ихние же прятались… Ну ты и накрыл её, гранату-то, своим телом…

- Какой Кенигсберг, что происходит?! Какой  сейчас год?

- Какой год, так сорок четвёртый, браток, сорок четвёртый! Ну ничего, ты держись, Балтика! Мы же не пехота какая-то, мы моряки!   Держись Витёк!

- Что? Как ты меня назвал?

- Витёк, а что?! – непонимающе спросил товарищ.

- Но меня не так зовут. Я Никольский Александр Иванович! И сейчас тысяча девятьсот восемьдесят девятый год!

- Это ты браток поторопился, восемьдесят девятый! Ишь , куда хватил. Сейчас  тысяча девятьсот сорок четвёртый и мы с тобой в госпитале в Кенигсберге, и зовут тебя Ковалёв Виктор Николаевич. А я твой корешь , Генка Прутков. Ты чего, и в правду ничего не помнишь?!

- У меня очень болят ноги и член. Они сильно поранены?

- Да ты, браток , об этом не думай. Всё заживёт,   и вернёшься ты к своей жене и дочкам, и будете вы жить, не тужить…

- Ты мне правду скажи, как друг скажи, что со мной?

- Ну а как другу, как мужик мужику, как матрос матросу, скажу тебе правду, гранатой той тебе ноги искромсало и член оторвало. Только ты держись, браток. Без ног люди тоже живут, а дети у тебя уже есть…

Сердце Генки сжалось от боли за друга. Ведь он, накрыв своим телом фашистскую гранату, спас от смерти, заслонил собой, не только немецких детей, но и  его самого, Генку.

- Ты, браток не горюй, я тебя не брошу. Мы теперь с тобой не просто кореша , мы братья с тобой. Ты только потерпи! Мы ещё им всем покажем.

Вдруг на лице Виктора появилась улыбка. Это было так неожиданно и неестественно, что Генка испугался.

- А я теперь и умереть не боюсь. Мне теперь ничего не страшно! – сказал Виктор. – Я, Генка, внука своего видел, по жизни с ним шёл. Дочек своих, других внуков народ наш, страну. Если бы ты знал, что будет со страной нашей… Прощай, друг. Живи и будь счастлив.

- Ты что, что ты Витёк?! – тряс его Генка, и слезы катились по его щекам. – Не уходи, слышишь, не уходи! – повторял он, но Виктор уже умер, умер с улыбкой на лице… Его похоронили там же, в Кенигсберге, где хоронили сотни наших солдат, отдавших жизни, защищая свою Родину…

А через месяц , Ковалёва Мария Степановна получила похоронку на мужа, в которой говорилось, что её муж, Ковалёв Виктор Николаевич пал смертью храбрых освобождая от немецко-фашистских захватчиков город Кенигсберг. И сидела убитая горем женщина за столом в своём доме, положив перед собой похоронку, и молча смотрела на фотографию, висящую на стене. А с фотографии той, убранной в деревянную рамочку, смотрели на неё улыбаясь , молодые и красивые, муж и она. А рядом с ней сидели на лавке их дочери, старшая Галенька и младшая Томочка. Девочки не понимали той трагедии, которая произошла с их отцом и со всеми ими. Им было странно видеть маму в таком состоянии, но они не мешали ей и тоже молча смотрели на фотографию.

Вечная память тем, кто погиб защищая свою родину от врагов.

Март – июнь 2002 года.