Все могут короли

«Год прошел, как сон пустой», — в свое время говаривал поэт, и он не ошибся. Ровно через год, как погиб в авиационной катастрофе Генеральный директор своего преуспевающего холдинга Александр Терлецкий, и его вдова энергичная красавица Сонечка тут же возвела на сей престол своего любовника и будущего мужа бывшего заместителя директора холдинга Костю Казачинского. Не подумайте, что он блистал экономическим талантом или был финансовым гением. Нет. Костя был расторопным малым и в основном по части секса. Обладая солидным и толстым «Прибором», он, не задумываясь, удачно применил его в обращении с неутешной вдовой, в результате чего та родила здорового мальчугана будущего наследника несметного состояния Терлецких. В награду за это чудо природы щедрая Сонечка отписала любовнику двадцать процентов акций с капитала и возвела в Генеральные. Но вот беда.

Любовник ни разу не поцеловал благодетельницу в награду за такое внимание к его персоне, даже в самые острые моменты вязкого секса. А это означало, что он не любил хозяйку холдинга, чего он и не скрывал, говоря ей об этом прямо в глаза. Но чтобы сей кобель не позорил громкое имя Терлецких своими похождениями на стороне, мудрая Сонечка пристегнула к нему в качестве личного секретаря свою двадцатидвухлетнюю племянницу Марию, красавицу блондинку, разрешая им трахаться прямо на глазах у добропорядочной тетушки. Щекотливость данной ситуации заключалась еще в том, что Сонечка не была связана с любовником официальными цепями Гименея, а это порождало нежелательные разговоры в высших финансовых кругах, где люди жили по принципу: «Большие деньги любят тишину».

— Ну, красавец! Ты готов взять меня в жены? — села как-то к Косте на колени Сонечка, обнимая и целуя его.

— А что? Уже надо?

— Надо, Костя! Ух, как надо!

— Но ты же знаешь, что я не люблю тебя...

— Да брось ты гадать на ромашке: люблю, не люблю... А кто сейчас кого любит? Покажи — ка мне этого счастливца. Сейчас все любят только деньги, — слезла с колен Сонечка и села в кресло напротив Кости.

— Не будь столь категоричной, Софа. Не у всех они есть.

— Это ты правильно сказал. Большие деньги имеются только у избранных. А плебс всегда был бедняком, на то он и плебс...

— Как ты вульгарна! Не забывай, что перед тобой сидит человек, который чуть больше года тому назад исполнял роль мальчика по вызову в вашем холдинге...

— Нашем! Нашем холдинге. Пора привыкнуть к этому...

— Хорошо. Нашем. Ты осыпала меня деньгами, вот только никак не пойму, что я буду делать с этими миллионами?

— А то, что делают другие умные люди: превращать их в миллиарды...

— А потом драпать с ними в страну туманного Альбиона, когда здесь запахнет жареным?

— А почему именно на эти острова. В мире есть немало других не менее красивых мест, например, в Швейцарии.

— И сдыхать там на какой-нибудь вилле с видом на заснеженные Альпы?

— Ну, почему сдыхать? Жить, Костенька, жить! Как живет, к примеру, наш бывший мэр...

— А мне лучшего места, чем на улице Пластунской в моем родном Севастополе, другого в жизни нет...

— Ну, хватит болтать! Несешь всякую чушь! Готовься. В пятницу в ЗАГС, а в субботу свадьба в нашем «Караване». Приглашено триста человек. Машке скажи, чтобы прическу моднячую заварганила, платье ниже колен без разрезов до пупка и прочее... , — понял?! — Есть, мой генерал! — вскочил с кресла Костя, иронически отдавая честь будущей жене.

— То-то! А то завел тут философию о бедных и богатых. В нашей стране скоро все станут богатыми...

— Кроме бедных, — добавил будущий муж.

— И то правда, — улыбнулась Сонечка, — ты умнеешь прямо на глазах...

... Свадьба отшумела пьяным разгулом под фонтаны шампанского и обжорство икающих гостей. Сонечка постаралась блеснуть не только щедростью застолья, но и личным обаянием, сдобренное самым модным белым платьем невесты, усыпанном сверкающими бриллиантами. Новоиспеченный супруг, поощряемый благожелательными улыбками сидящих за столами дам, многие из которых еще совсем недавно были его клиентками по эротическому массажу и не только, шутил и развлекал их новостями о интимной стороне светской жизни, чем снискал еще большее к себе уважение, вселив в сердца милых дам надежду на скорую с ним встречу на любимом поприще. Только Мери, его любовница, сверкая икрами своих прелестных ножек, была мрачновата, понимая, что любимая тетушка, став законной женой Константина, была вправе ограничить его походы под ее юбку. Она сидела справа от Кости на правах самой близкой родственницы, чем вызывала не двусмысленные намеки некоторых из гостей, что жених сидит между двумя женами.

Известно, что волокитство за женщинами явление нередкое и трудно скрываемое, если, к тому же влюбленные и не собираются скрывать свои чувства. Кроме того, Мери была его личным секретарем и с переводом Кости на должность Генерального автоматически осталась при нем с более расширенным объемом полномочий и солидной прибавкой в зарплате. Но говорят, что аппетит приходит во время еды, и Мери уже хотелось быть не только сверх полномочной секретаршей Генерального, но и подлинной хозяйкой холдинга. Ах! Как прав был поэт, описав женскую ненасытность в своей знаменитой сказке. Но в отличие от жадной старухи, Мери была достаточно умна, чтобы не допустить перегиба палки, готовой сломаться. Она знала, насколько меркантильна в своих устремлениях ее тетушка, готовая смотреть сквозь пальцы на ее шашни с Костей, в обмен на официальный статус жены известнейшего в городе бабника.

— Сегодня у тебя первая брачная ночь. Поздравляю! — терлась грудью о тело Константина ревнивая Мери, прижимаясь к нему в старомодном танго.

— Увы! — усмехнулся тот, ущипнув ее за упругую ягодицу.

— А ведь Софи обещала первую брачную ночь провести вместе, — насупилась Мери, обидчиво поджав губки.

— Когда?

— Когда поручала мне организовать вашу свадьбу...

— Вот как?! Забавно! А вы не перегрызетесь, как собаки, дерущиеся за единственную кость? — наклонился Костя к ее маленькому ушку и поцеловал в ее мочку.

— Софи всегда держит свое слово, — Мери посмотрела прямо в его насмешливые глаза и опустила руку, протиснув ее между их разгоряченными телами.

— Проверяешь наличие «Малыша»? — лукаво улыбнулся он.

— Как и своей «Пещерки», — ее губы растянулись в многообещающей улыбке.

— Не торопись. К утру закончится это мероприятие, и мы отправимся в Софкины апартаменты. Ты тоже приглашена... — Костя крепко прижал ее к себе и поцеловал в шею.

— Разве? Но Софи мне сказала, что на эту ночь она дарит мне своего Мишу...