Саша, ты помнишь наши встречи?

В приморском парке на берегу? Та поездка в Крым была удачной. Уже на третий день я снялась на двух москвичей. Нет, на групповой секс я не претендовала, просто нас ведь тоже было двое, я и моя подруга Вера. Накануне она как раз жаловалась:

- Половой член. Что может быть тебя прекраснее. Увижу ли я тебя еще когда-нибудь?

Тут мы и снялись. Совершенно не помню, как шли по бесконечной тропинке в горах к халупе, снятой москвичами. Не помню даже полового акта. Но зато отчетливо помню, как наутро Вера жаловалась на своего москвича. Он всю ночь напролет заставлял ее брать у себя в рот. Наверное, догадался, что она давно не видела члена и хотел, чтобы она рассмотрела его получше.

Второй раз я снялась спустя два дня. Это уже был совершеннейший кентавр. Два метра ростом и с членом длиной в полметра, который помещался только наполовину. А потом появился ты, Саша. Почему я запомнила именно тебя? Думаю, из-за непонятного отвращения, которое ты вызывал. Особенно, когда мы остались наедине и у тебя началась эрекция. Мужчина с эрекцией и вообще всегда вызывает некую жалость из-за того, что кажется слабым и уязвимым. Слабость его внушает отвращение к нему* и возникает желание, болезненное и постыдное, дать ему в морду**. Конечно, ты подавляешь это желание, и вместо того даешь свое тело. Сосешь его ***, словно гладишь больного по голове. По головке. Потом это все переплавляется: отвращение, вытеснение, жалость и застревает в памяти в виде чего-то, что в средней полосе считается любовью женщины к мужчине.

- Саша, ты помнишь, как мы жили в Бердичеве и ты снимал квартиру в районе новостроек? Ты боялся быть там один и приглашал к себе в гости множество народу. С присущей тебе хитрожопостью, ты заодно велел им привозить жратву, водку и обязательно следил, чтобы среди гостей были девки, которых можно выебать. Ты долго доставал меня тем, что мне пора побывать у тебя в гостях и наконец убедил. Все равно ведь надо под кого-то ложиться. Так почему бы и не под тебя? Ты был такой мускулистый, накачанный, с длинными волосами и орлиным профилем. У тебя в гостях я общалась с какими-то гондонами, мы смотрели телик, потом ты вытащил восемнадцать альбомов с твоими фотографиями и заставил меня пересмотреть все, причем не как-нибудь, а в сопровождении твоих подробных рассказов об изображенных на них людях. И лишь в два часа ночи мы легли в койку. Тут ты меня удивил. По твоей мудацкой прелюдии я ни за что бы не догадалась, какой ты большой ебарь. Ты выдал высокий класс. Полный набор акробатических этюдов, разнообразие сексуслуг. Да, Саша, ты был профи. Почему же я сбежала от тебя на рассвете, чтобы более не возвращаться? Ты был похож на Кащееву смерть. Она, как известно, находится в яйце, яйцо - в утке, утка в зайце и так далее. Но и твое секс-мастерство помещено в твоей квартире, среди твоих друзей, альбомов с фотографиями, песен под гитару и прочего дерьма, которое придется есть всякий раз, как я захочу припасть к твоему живительному хую. Я всего лишь слабая женщина. Я не смогу съесть столько говна.

- Саша, ты помнишь наши встречи в снятой мною квартире полугостиного типа, под музыку кассетного магнитофона про Луну, которая входит в узкие двери? Я ведь быстро поняла, почему ты хочешь трахать меня именно сзади и без света. Ты имел короткий и тонкий член, который при свете дня пытался наращивать с помощью могучей мускулатуры, больших бабок и автомобилей различных. Да-да, многие думают, что если обмотать член долларами, он станет больше. Но, Саша, я не имела ничего против твоего тонкого члена. А вот когда однажды ты позвонил и утробным голосом сказал:

- Выходи сейчас же. - И, выйдя, я увидела тебя внутри машины "Вольво" , я немедля поняла, что пришел ****ец. Ясное дело, ты нажал на газ, мы поехали в лесополосу и ты попытался выебать меня своим тонким членом. Теперь тебе свет уже не мешал, видите ли. Ну, приобрел ты удлинитель члена за членцать тысяч долларов США, такой длинный, что намерен теперь выебать им до мозгов. Э, нет. Мои мозги - это святое. ****а - да. Мозги - нет. Я не хочу, чтобы мне ****и мозги членами, удлиненными с помощью приставок "Вольво".

- Саша, ты помнишь наши встречи? Ты помнишь, как ты, тряся бородой, зашел в общагу МГУ, потребовал стакан водки, выпил его и стал на голову, скрестив ноги в позе "лотос" и распевая "ХАРИ КРИШНА". Нет, Саша, я, конечно, тебе не дала тогда. Даже в мыслях не было, хотя ты кричал, что по законам кармы женщины, не давшие тебе, будут сильно

Атмосфера любви - свойство, подмеченное эротоманами, оказывает влияние на любовную жизнь каждого участника. Порой это влияние парадоксально. Где закрнчивается эта атмосфера и начинается любимый объект? Трудно прочертить эту линию со всей определенностью . Зато мы с уверенностью можем сказать, что атмосфера порой может заместить отсутствующее за неумением, ленью или нерасторопностью искусство флирта. Возьмем, скажем, всем известные "легкую музыку" и "приглушенное освещение" в местах, где должен происходить соблазн. Если к ним присовокупить спиртной напиток, то большинство соблазнителей предположат, что дело сделано и намеченная жертва соблазна - почти в руках. И верно, сочетание этих трех атрибутов совершенно отбивает способность к размышлению и открывает путь чистому чувству. Но какого рода будет это чувство? Разве непременно мы получим любовь, влечение? Это чувство может оказаться в ряду тревожных эмоций, оглушенностью, гневом, депрессией. Грубому развратнику, как бихевиористу это безразлично. В конечном итоге его интересует поведенческий результат. Истинный же эротоман отвергает представившуюся ему легкую добычу. Его интересует не столько тело, сколько эмоциональная реакция, сам процесс разжигания эротического влечения, будь то в другом, либо в себе. В себе - даже лучше, так как появляется возможность отследить все нюансы зарождения бурной страсти. Увы, мы видим, что реакция возникновения страсти проста и практически исключено алхимическое превращение в страсть эмоций другого спектра: отвращения, смеха, родственной близости. Интеллект развивается, но страсть интеллектуала, как и раньше, вызывают субъекты строго определенного типа, наделенные одним-единственным ключевым признаком в сопровождении генетических довесков к нему: мускулистые юноши с явными признаками умственной дефицитарности либо полные девушки с явными признаками умственной неполноценности. А может быть, асексуальные в глазах остального мира худощавые эгоцентричные мужчины в очках иди полузасушенные девушки с сильной предрасполженносгью к театрализации...

Зададимся простым вопросом: насколько реально расширить диапазон приемлемости, зону желанности. Отбросим инфантильную романтику и отдадимся сфере чистых ощущений, чтобы, наконец, раз и навсегда, уяснить, что мы действительно, действительно, можем захотеть все, что движется, а не одни лишь объекты архетипической фиксации. Чтобы убедиться в этой простой истине стоит лишь довериться чистому ощущению. Поместим в единый трансфер пару: эротомана и возможный объект желания и создадим все условия, которые почитаются безусловно эротическими: гормональный фон, соответствующее время года, климатические условия, способствующие росту биоэнергетики. Мы окружим их легкой, или, наоборот, тяжелой музыкой - в зависимости от исходного посыла темперамента, нуждающегося либо в релаксации либо, напротив, в стимуляции. Обольем их духами и эротическими благовониями. Допустим, зажжем ароматические палочки. Представим запас напитков и настоек. Гарантируем уединение. Результат будет парадоксальным: эротоман отвергает эти исходные обстоятельства, хотя бы первоначально и принимал объект желания в качестве возможного сексуального партнера. Конечно, фактически он может и вступить в контакт под легкую музыку в освещении красного фонаря, Но подлинное наслаждение в таких обстоятельствах для эротомана перекрыто. В последнюю очередь эротоман - потребитель, хотя мнение это и не разделяется остальным человечестом, видящим в эротомане пожирателя того, что, как представители человечества полагают, "принадлежит им по праву". Эротическая мечта, это, главным образом, мечта о неведомом мире, нуждающемся в творении от первой песчинки до последней звезды. И, разумеется, творец отвергает уже существующие клише: отворение потихоньку калитки, вечера при свечах и вообще, свечи, как одно из проявлений устоявшегося кича, песни под гитару, исполненные в честь или по поводу, белых коней и восседающих на них личностей, миллионы роз, разбрасываемые вокруг объекта влечения, который, может быть, сегодня и не обедал, и не завтракал, прогулки под луной, алые паруса, бедных, но честных девушек, по мнению кичмейстеров вызывающих резкое эротическое возбуждение у порядочных джентльменов, но также и коммунальные квартиры, обстановка которых в глазах новых кичмейстеров весьма способствует подъему эротики, возникающей как "притяжение" между обитающими там субъектами, сплошь димпломанками ПТУ, и зашедшими в эти квартиры невесть за какой надобностью богатыми бизнесменами, для пущего бизнесменства обладающими дипломом Гарвардского университета и ученой степенью за выдающиеся достижения в области науки и техники.

жалеть. Я не дала тебе и в другой раз, когда ты подошел ко мне в образе человека из народа, слесаря-сантехника, при этом речь твоя была правильна и ты цитировал Бодлера, а, процитировав, сермяжно сказал:

- Смотрю я на тебя, как ты живешь. Ни себе, ни людям. Пойдем в подвал.

- Саша, ты помнишь наши встречи? Ни хрена ты не помнишь. В девяноста случаев из ста ты был пьян в жопу. Я тоже была в жопу пьяная. А как можно иначе? С утра пили пиво, ближе к полудню - сухое вино, а потом - все, что было. А были бы они, эти встречи, если бы мы, застенчивые и строгие (я-то уж во всяком случае) не заливали шары, не нажирались в задницу? Я в этом далеко не уверена. Но мы-то нажирались. И поэтому, не знаю, как ты, а я наших встреч практически не помню. Деталей не помню, помню лишь, что встречи были. Приблизительно помню, что их было много. Если все эти встречи сложить в одну линию, то этой мясистой линией можно обвести какой-нибудь небольшой город, мне почемуто хочется думать о восточном городе где-нибудь поближе к южной границе. Теплый климат, жаркое солнце, верблюды. И думая об этом городе, я ощущаю легкую меланхолию. Что же это за меланхолия, какой ее характер? На что она похожа? На ностальгию? А, может быть, это - осознание бренности бытия и тщеты усилий? Или это - усталость и желание обрести покой? Сожаление о бессмысленно растраченных годах? Нет, кажется я понимаю характер этой меланхолии. Это - хорошо знакомое мне чувство, внутри которого начинает созревать половое возбуждение. Вот... вот... Вот ты уже появился на горизонте, Саша... в образе молодого человека о лицом открытым и мужественным... Движения твои порывисты, они выдают скрытую мощь. Брюки твои по обыкновению приятно топорщатся в районе паха. И неважно, какой на этот раз у тебя будет член - большой или маленький. Важно другое - чго скоро мы сольемся. Заложим краеугольный камень моего второго до счету города. В приморском парке на берегу. А может быть, в городском парке. Или на крыше дома твоего.

И, думается мне, эротоман - не столько хищник, пожиратель овец, принадлежащих баранам, и баранов, принадлежащих овцам, не столь расходовадьщик ценной и легкоусваиваемой сексуальной энергии этих овец, которая "могла бы быть" направлена ими на ускорение прогресса, развитие наук и ремесел, сколько жертва, заложник и козел отпущения. Уничтожив эротомана, спалив его в костре, отправив в ссылку в Саратов, утро нового дня асексуальное человечество начинает с того, что пишет пьесу о жизни эротомана и учиняет драку за то, кто будет играть в этой пьесе главную роль. После чего приходят к решению, что играть будут все, по очереди, для демократии и чтоб никому не было обидно.

* Следует объясниться, развести понятия. Иначе может случиться недоразумение. Тут эмоции, приходящие задним числом, подставляются в условия игры. Накануне коитуса, непосредственно перед ним, конечно, ничего этого нет. Налицо лишь слепое половое возбуждение, в лучах которого все происходящее: дизайн, часто нелепый и совершенно несладострастный, идиотская музыка, шуточки восходящего любовника, вид его тела, в том числе, его эрекции работают на усиление возбуждения. Однако, когда желанное событие произошло, конечно, возбуждение спадает - не оставаться же ему, в самом деле, - и на смену ему приходит любовная меланхолия (к несчастью, сплошь и рядом помноженная на развивающееся алкогольное похмелье - факт общеизвестный). Но это не все. Через некоторое время - иногда это начинается через пять минут, иногда - на следующий день - любовник начинает пороть ***ню, совершать недостойные поступки или просто вести себя в своем индивидуальном, неповторимом жанре. Если хорошо подумать, он делал это и раньше, до коитуса, но тогда все пропускалось через призму эйфории и казалось страшно сексуальным. Увы, увы: теперь мы со всей очевидностью можем наблюдать факт, понятный незаинтересованным лицам и прежде: Саша этот, ведь - полный мудак. Мудак с паровозом, мудак с подвывертом. Каждый истинный эротоман имеет коллекцию мудацких штучек своих мудаков-любовников (любовниц). Например, один из Саш всю свою разумную жизнь занимался тем, что делал аквариумы для рыб и продавал их на базаре - проявление несравненного мудацтва, на мой взгляд. Другой был полный кретин: держал у себя над кроватью две фотографии метр на полметра: свою и модного политического деятеля.

Полдюжины Саш искренне - ИСКРЕННЕ - верили в то, что стоит им уехать жить в другую страну и у них ВСЕ наладится (т. е. будет очень много денег, а, следовательно, много счастья, очевидно, на этой почве вырастут большие члены и в глазах изумленных прохожих появится восхищение и преклонение). Были кретины-супермены, кретины-бизнесмены, кретины, специализирующиеся в жанре - "жизнь - сложная штука". И самое ***вое, что информация эта приходила на трезвую голову, падала на свежие мозги, а самое лучшее, что могли сделать эти кретины в своей вонючей жизни происходило тогда, когда восприятие было замутнено. Итого, по сумме: помнилось лишь то, какие это кретины, а нега, сладострастие, искрометный, жестокий секс терялись в лабиринтах нейронов, запечатывалось печатью этилового спирта. Обидно. Ну, что ж поделаешь.

Так вот, приближается, стало быть, молодой человек, с лицом отрытым и мужественным, с улыбкой супермена, просторной жестикуляцией хозяина жизни, зажав между колен мобильный телефон. Нет, брехня. Ничего он не зажал. Просто мобила висит на ремне, на том месте, где у истинного мужчины должен висеть кинжал или пистолет. Уже смешно. Но не время смеяться. Время - возбуждаться. Что мы имеем, и это прекрасно. Я возбуждаюсь, следовательно, я существую.

** Почему хочется дать в морду? От его слабости? От его эрекции? Ну, во-первых, конечно, инстинкт, самый здоровый из воможных. Может быть, вы не знаете, но от этого бывают дети (К. Воннегут "Колыбедь для кошки"). Возбуждение возбуждением, но колесо сан-сары лучше всего было бы вообще не трогать, не начинать все по-новой. И если Саша этого не понимает, то мне не понимать нельзя, невозможно. Лучше - возбудиться, но вместо того, чтобы предаваться неге и сладострастию - дать в морду иди ногой в пах и убежать. И - порядок в танковых войсках. Но для слабоумных можно на это желание - дать в морду и убежать - накрутить какой-нибудь сюжет. Например, что я - прирожденная садистка. У меня, видите ли, священная эрекция, вместо того, чтобы автоматически вызывать рефлекс на-спину-падения, глаза-от-счасгья-закатывания, и ноги-раздвигания вызывает садистское желание святому владельцу священного эрегированиого *** дать в морду и убежать. Садизм. Садизмус. (Вы знаете, что все знаменитые психологи - мужчины? Нет? Надо же. Об этом вообще редко кто думает).

То-то З. Фрейд ****ел, что женщины завидуют мужчинам, оттого, что у женщин нет ***. Как это - нет? Спрашивается. Почему - нет? У меня, например, их было (см. отрезок текста, где речь идет о верблюдах). Даже фактически - чепуха. Что же говорить об остальном, о концептуальной части? Вообще, трудно себе представить, что бы могло быть с мировой гуманитарной наукой, если бы у молодых ученых, у Юнга, Фрейда, Ницше имелись достаточные денежные суммы, на которые оии могли бы беспробудно пьянствовать с ****ями. Наука могла бы пойти совершенно другим путем, мне кажется.