Незнакомец

Я был незнаком сам себе, я просто был тенью образа, который потерялся в мыслях одной очаровательной дамы. Я не чувствовал свою телесность, но был плодом воображения. Я был довольно стар, слишком утомлен, чтобы приходить каждую ночь к ней. Но это было мое предназначение, для этого я и образовался в ее снах. Когда-то я умер от сердечного приступа и теперь ощущал себя призраком, который она держала рядом со своей постелью. И никто не догадывался о моем присутствии: ни ее муж, сопящий рядом с ней на постели, ни ее ребенок, так спокойно дремавший в другой комнате. Я чувствовал себя придатком ее сонного мира, где мне отведена определенная выверенная роль. Я не читал свою роль с листа, я исполнял ее произвольно, немного импровизировал, был самим собой, хоть и не был никем. Меня не существовало, я растворялся в кромешной тьме, когда она пробуждалась от назойливого восходящего солнца. Я появлялся только тогда, когда мы с ней этого хотели, и пропадал, когда она кричала мне «не уходи». Я был иллюзией, которая создана для нее и во имя ее, я видел смысл своего существа в ночных появлениях и утренних исчезновениях. Я немного игрался с ней, играл на тонких струнах ее эмоциональности. Когда она хотела меня ночью, я иногда приходил всего на минуту, чтобы поцеловать ее в лоб, а когда не хотела, я брал ее целиком, входил в ее влажную плоть и овладевал ее напряженным лоном. Я был в ней тогда, когда она этого не хотела. И всегда убеждался в своей победе, ведь она соглашалась быть со мной. Ее тело просило этого, оно мучилось, когда меня не было с ней ночью, оно страдало и изнывало, когда я приходил и всего лишь прикасался к нему руками, но не овладевал. Она была не властна надо мной, она не могла приказать мне, ведь я был свободолюбивой фантазией ее. И мог исчезнуть, когда захочу. Я оставлял ее и был с ней, входил в нее и отходил во мрак, как только наступало утро. Я дожидался ее у постели, гладил подушку и вкушал запах ее возбуждения, которое она оставляла после себя на простыне. Я упивался ее невидимыми образами, которые она дарила мне, но сам был всего лишь ее призраком. Когда она безмятежно спала, мои длинные чувственные пальцы прикасались к ее рту, грубо раздвигали ее губы, а мой язык проникал сквозь ее зубы к ее языку, он бесстыдно входил ее рот и жадно облизывал всю полость ее рта. Мои пальцы раздвигали ее губы, и я входил в нее. Я был незнакомцем, которого она должна была забыть, но не могла оставить. Она уже не помнила черт моего лица. Не помнил и я их. Возможно, я был маленьким карликом с уродливой внешностью, мои большие глаза наполнялись печалью, когда она смотрела в них, мои длинные ресницы трепетали от ее дыхания, мои пальцы не подчинялись мне. Я был не красив, но она держала меня. Я был с ней, был в ней, но не был ее достоин. Я был всего лишь тенью, которую она воображала, когда приходила поздно с работы, уставшая и изможденная. И только я чувствовал, как ее тело утомлено, как оно просит меня, как оно боится остаться в скрывающемся под половицей одиночестве. Меня не существовало. И все же я приходил к ней, целовал ее и был с ней, когда ей это было нужно. О нашей тайной связи знала только она и я. И даже она, пробуждаясь утром и сладко потягиваясь, не верила в то, что происходило ночью. А ночью я сливался с ней, ощущал ее истекающую соком плоть, срывал с ее губ страстный поцелуй и начинал движения, которые ее плоть желала. И кровь тогда закипала, она бурлила в ней и вырывалась тысячами брызг. Вместе с ее слезами. Вместе с солеными каплями из океана ее воображения.

Утром она плакала, рыдала, крепко сжимая подушку. Она хотела, чтобы я оставался с ней. Но я не мог. Я уходил в дальнюю темную часть комнаты и пропадал там. И когда она плакала, только муж, ничего не понимая, пытался успокоить ее. Ему было не понять, отчего она так сильно плачет. А ее губы не могли вымолвить, что ей нужен был только я. Это была ее главная тайна, которую она поведала только своему ребенку.

Однажды малышка проснулась среди ночи и услышала меня. Она поднялась с кровати и решила прогуляться по квартире. Ей было немного жутко оттого, что тишина, в которой я существовал, переполняет помещение. Она тихонько приоткрыла дверь их спальни и увидела мою темную фигуру, склоненную над ее мамой. Эти звуки, которые ее мама издавала, эти стоны нисколько не напугали малышку. Она притаилась за дверью и стала смотреть. Я поцеловал ее маму и развернулся. И тут наши взгляды встретились. Она улыбнулась детской улыбкой.

Больше я не приходил к ней. Я исчез, найдя покой в том темном углу. Ребенок спас меня. Теперь я свободен. Я превратился в лунный свет, который переполняет спальню по ночам. Теперь я не тревожу ее.