Доверенность

«Я, Морквосуев Вальдемар Агамемнонович, проживающий по адресу г. Залипухин, ул. Похмельная, 28, доверяю своему сотоварищу законоведу Максу совокупиться извращенным манером с администрацией Железнодорожного района волостного города Б. В оном совокуплении преуспеть весьма, не жалея живота своего, ни того, что ниже его, дабы споспешествовать превращению работников означенного ведомства в педерастов содомских и охальников редкостных, коими они и без того спокон веку являлися, но по сию пору таилися. За сим остаюсь ... месяца ... числа. Аминь. »

- Есть! - воскликнул Макс, стукнув по развороту книги. Перед этим он минут десять рылся в своих фолиантах, шумно пролистывая и отбрасывая один за другим. - Вот как пишется эта чертова доверенность. Держи.

- А я уже написал, - сказал Вова и протянул Максу лист бумаги. - Видишь, я тоже время даром не теряю.

Макс пробежал глазами текст и захохотал, раскачиваясь на стуле и хлопая себя по коленкам.

- Ну ты даешь. “Педерастов содомских”... Офигеть! Вот так бы в самый раз, ха-ха-ха. Жаль, не поймут. Давай теперь по всей форме.

Вова взял из рук приятеля юридический справочник и снова вывел на чистом листе: “Доверенность”

Молодые люди не были близкими друзьями. Их познакомил общий приятель, но дальше шапочного знакомства дело не пошло. Слишком разные были у них интересы и сферы деятельности. Макс учился на юридическом и прекрасно понимал, какие выгоды сулит ему знание законов в стране, где законы не выполняются. Он зарабатывал тем, что покупал заведомо некачественные товары родом из тумана над Янцзы и обращался в суд с требованием компенсации. Время борцов за справедливость закончилось, не успев начаться. Настала пора игроков, и Макс пришел, чтобы побеждать. Игры, в которые играл студент-историк Вова, напротив, были абсолютно бесполезны. Когда люди, знающие “че почем” (а таких почему-то оказывалось большинство), интересовались, чем он собирается кормить семью, Вова был уверен, что все они сговорились задавать ему идиотские вопросы. Новая реальность навязчиво требовала участия в своем балагане, она вопила и пахла. Вова не скрывал своего отвращения и прятался между археологическими пластами.

Между тем парни начинали испытывать друг к другу искреннее, хотя и молчаливое, уважение. Макс недоумевал, как это Вова может складывать буквы в слова, чтобы на выходе получались такие забавные вещи, а Вова находил замечетельной способность Макса столь же ловко манипулировать буквой закона.

- Ну что, готово?

- Да, почти, - Вова поскреб голову тупым концом авторучки. - Суть дела надо излагать?

- Нет, не надо. Я сам... когда будет нужно.

А началось все с обычной сигареты. За месяц до сессии Вова стал по нескольку часов в день проводить в городской библиотеке. Не отрываясь от книги, он жевал печенье или слайсы, не отрываясь от книги, шел в туалет, не отрываясь от книги, курил сигарету или две и также, не отрываясь, возвращался в читальный зал. Так продолжалось несколько дней, пока однажды от книги его не оторвал милиционер, обычно сидящий на входе, а тут так некстати завернувший в туалет.

- А вы знаете, что курить здесь запрещено?

Вова не знал.

- Неважно. Незнание законов не освобождает от ответственности, - триумфаторствовал мент.

- Но ведь раньше было можно, - пытался защищаться Вова.

- А теперь нельзя. Закон новый вышел. Вон, кстати, и знак повесили.

Вова поднял глаза и действительно увидел сигарету с дымком, перечеркнутую красной линией. Только знак был повешен наоборот, так что сигарета торчала концом вверх, а струйка дыма, наоборот, стекала вниз. Композиция выглядела весьма двусмысленно. Вова уже собрался сказать, что в таком виде этот знак запрещает не курение, а скорее мастурбацию, и что он вовсе не думал заниматься этим в библиотеке, но... решил, что с органами шутить не стоит.

Парень в форме составил протокол, показал, где нужно расписаться, и сообщил, что десятого мая Вова должен явиться на административную комиссию в Железнодорожный район.

- Там и решат, что с вами делать, - сказал он.

“Ну почему именно я”, - злился Вова по дороге домой (настроения работать уже не было). - “Ведь все продолжают курить, все чихать хотели на этот запрет. Нет, блин, принесли же черти этого мента как раз, когда я там был”.

Ни на какую комиссию Вова идти, разумеется, не собирался. Мало того, что ему казалась абсурдной сама мысль участвовать в этом маразме – он не смог бы туда отправиться чисто физически, поскольку на все майские праздники уезжал в другой город к родителям: работать на даче и отъедаться.

Через месяц, в самый разгар сессии, в деканат на его имя пришло письмо с заключением комиссии (чиновники прекрасно обошлись без него) и требованием уплатить штраф в размере двух минимальных месячных окладов. Студенту Вове, у которого не было и одной минимальной зарплаты, такая сумма казалась неподъемной. Да он и из принципа не хотел платить. Однако понимал, что, коль скоро сиситема уцепилась за него, то увильнуть ему уже не удастся. Придется либо подчиниться, либо официоально отмазаться. Первая опция была неприемлемой, вторая – непонятной. И тут Вова случайно встретил Макса.

- Да, попал ты однако.

Макс, выкуривающий по две пачки в день, был солидарен с Вовой. Макс, любящий все новое, решил попробовать себя в качестве адвоката.

- Посмотрим, что здесь можно сделать, - сказал он, - наверняка есть какие-то лазейки. Я тебе позвоню на днях.

Назавтра он действительно позвонил.

И вот теперь неожиданные партнеры сидят на съемной квартире Макса и обсуждают дальнейшие действия. Стол, за которым они пьют кофе (Макс пьет кофе не меньше, чем курит сигарет), по-простецки накрыт газетой. На полях газеты – женские имена с пометками в скобках.

- Что это? - спршивает Вова.

- А, это... Потенциальные любовницы. Видишь, тут некоторые вычеркнуты. Этих я уже трахнул.

- А в скобках что?

- Так, чисто для себя, чтоб не перепутать. Вот, например, “Галя (п в тр)” - познакомились в трамвае. Или вот “Света (Дуб)” - из Дубровки. “Ира (эк ф)” - учится на экономфаке.

- Понятно. Статья плюс комментарий... Слушай, зачем тебе столько?

- А почему нет, - пожимает плечами Макс.

“Что они в нем находят, - думает Вова, - ведь пренеприятный же на самом деле тип. То есть парень-то он хороший, но это с моей товарищеской точки зрения. А с эстетической... Весь какой-то сухой, выветренный, однако тип не благородного морского волка, а мелкого ростовщика. Глубокие складки от носа до уголоков рта, холодный взгляд – вроде бы пустой, но на самом деле пронизывающий насквозь. Что это, триумф воли? Жесткость, в которой женщины пытаются найти опору? Видели бы они эту газету”. Вова тоже далеко не аскет, но такого цинизма ему не понять. Вова влюбляется в каждую свою подругу и уходит только после того, как она разочарует его. А тут... “Дайте мне список блюдей” - “Меню, что ли?” - “И тебю тоже”.

- А вот это что - “Лена (б)”? Из Благовещенки, что ли?

- Нет. “****ь”. Ладно, давай к делу. Значит, ты не согласен с решением комиссии, присудившей тебе штраф, и ты подаешь апелляцию в суд. То есть я подаю от твоего имени, для этого ты мне напишешь доверенность. Дальше я доказываю в суде, что комиссия сработала неправильно. Так, например, она должна состоять из восьми человек, а заседало только пять – это ясно из заключения, которое они тебе прислали. Были и другие процессуальные нарушения. То есть, какое бы решение ни приняла комиссия, оно все равно незаконно. Вывод – комиссия должна собраться вновь, уже по всем правилам. И вот тут начинается самый прикол. Пока мы подаем апелляцию (а мы это сделаем в последний день), пока суд ее рассматривает, то да се, проходит полтора месяца, и заканчивается срок давности, предусмотренный законом для таких правонарушений, как твое. Суд назначает повторную комиссию и хоп! - тут же отменяет ее по истечению срока давности. В итоге администрация Железнодорожного района курит бамбук, а ты ничего не платишь.

- Вот это да! - Вова сражен. - Их же методами. Они докопались до меня, а ты докопаешься до них.

Теперь вся эта история начинает Вове нравиться. Дело даже не в том, что он будет избавлен от штрафа, а в том что они с Максом возьмут и “сделают” администрацию Железнодорожного района, этих бюрократов и маразматиков, не дающих человеку спокойно покурить.

- Значит завтра мы с тобой пойдем в администрацию, - говорит Макс, - возьмем протокол заседания по твоему вопросу, он нам пригодится. Всеми вопросами буду заниматься я, а ты только поддакивай. С момента подписания доверенности я становлюсь твоим законным представителем. Сейчас я найду образец, как она пишется.

И Макс принимается наводить шмон на своей книжной полке. Вова находится в таком возбуждении, что уже не может сидеть спокойно. Он берет первый попавшийся листок бумаги и начинает импровизировать. “Я, Морквосуев Вальдемар Агамемнонович ...”

На следующий день парни сидели в кабинете председателя административной комиссии Железнодорожного района Матвея Викторовича Цапли. Внешность Матвея Викторовича никак не соответствовала его голенастой фамилии. Плотный, с круглым лицом и аккуратной лысиной, он воплощал гармонию и благодушие.

- А что вы хотели, ребята? - вопрошал Цапля, красиво разводя руками. - Молодой человек нарушил закон, на комиссию не явился. Надо отвечать за свои поступки, разве вы не согласны? - Праведник и ревнитель закона Матвей Викторович вразумлял незрелых юношей.

- Мы хотим получить протокол заседания комиссии. Это наше законное право, - отвечал Макс. Проповедь председателя на него не действовала.

- Не понимаю вас, - обреченно вздохнул Цапля и снова развел руками. Копию протокола он все же дал.

- Тоже мне оратор, - проворчал Вова, когда приятели вышли на улицу.

- А... Полемику навязывал, - ответил Макс. - Правильно сделал, что не стал с ним спорить. Мы не за этим к нему пришли.

- Да в задницу его...

- Во-во... Прикинь, - вдруг зажегся Макс, - Секретарша заходит в кабинет – а там историк с адвокатом Цаплю прямо на столе пердолят. А что, вот доверенность. Все претензии – в город Залипухин.

Они хохотали на всю улицу. Вова – тот просто ликовал. Черт возьми, они сделают это. Два студента поимеют этих кругленьких лысых дядечек. Вальдемар Морквосуев против районной администрации. Веселое раздолбайство против пафосной косности.

- Теперь у нас готовы все документы, - сказал Макс. Он снова стал серьезен. - Можно обращаться в суд. Только доверенности не перепутать. Нормальная – у меня в папке, а эта... (он вытащил из кармана свернутую бумажку). Вот. От Вальдемара Агаме... ме... не могу выговорить.

- Ты до сих пор хранишь эту глупость? - удивился Вова.

- На память, - Макс сунул бумажку обратно в карман, - Такой прикол...

Предварительное слушанье дела было назначено на конец июня. Судья, женщина средних лет, выглядела явно недовольной. Такими мелкими делами ей заниматься еще не приходилось. Представитель администрации, высокая блондинка с большими глазами, была возмущена еще больше. Небритый длинноволосый тип в старых джинсах, из ответчика вдруг превратившийся в истца, ей совсем не нравился. Что он о себе возомнил? Заплатил бы этот несчастный штраф и не дергал бы ее, юридического советника, по судам. Макс, напротив, был в самом веселом расположении духа. “Я тут постоянной ****ью обзавелся”, - доверительно сообщил он Вове в коридоре суда и подмигнул. “Постоянной – это больше, чем на один раз”? - спросил Вова. “Ага”, - просиял Макс.

Участников слушанья пригласили в кабинет судьи.

- Курение в общественном месте предусматривает штраф от одного до двух минимальных размеров оплаты труда, - забубнила дама. - Почему комиссия назначила максимальную меру наказания?

- Но посмотрите, чтО он написал в своем объяснении в момент задержания: “Я курил в библиотеке, поскольку не знал, что это запрещено”. В библиотеке, вы понимаете? - вещала юридический советник.

- Но ведь понятно, что это было в санузле, - сказал Вова.

- Это вам понятно, - девушка перешла к прямое наступление, - А нам вы не потрудились прийти на комиссию и объяснить, где именно вы курили.

Вова и Макс многозначительно переглянулись: “Дура”.

- Хорошо, - заговорила судья, - теперь молодой человек нам уточнил. Вы согласны снизить сумму штрафа до одного минимального оклада?

- Я не возражаю, - пожала плечами девушка. Ей не хотелось переться в суд еще раз.

“Я полагаю, что торг здесь неуместен”, - со смехом подумал Вова.

- Дело не в сумме штрафа, - вступил Макс. - Мы не собираемся оспаривать решение комиссии. Мы лишь настаиваем на том, что в ходе ее работы был нарушен ряд статей гражданско-процессуального кодекса. В частности, вот эти.

Макс подошел к судейскому столу, раскрыл книгу и указал на некоторые страницы. Дама нахмурилась и начала их изучать. Было видно, что с момента сдачи экзамена на юридическом факультете она их ни разу не перечитывала. Вероятно, за время ее практики никто еще не придирался с таким занудством к работе административных комиссий.

- То есть вы хотите вынести этот вопрос на судебное заседание.

- Именно, - ответил Макс.

Девушка из администрации цокнула языком и шумно вздохнула. Судья поджала губы.

- Хорошо, - сухо проговорила она, - дату заседания вам сообщат дополнительно.

Молодые люди откланялись. Юридический советник проводила их убийственным взглядом.

- Ну вот, - сказал Макс, когда приятели вышли на аллею, сели на скамейку и закурили. - Остался последний этап. Заседание состоится не раньше, чем через месяц.

- Слушай, старик... - замялся Вова, - Меня ведь не будет в городе. Сессия заканчивается, я через неделю еду к родителям. Мне обязательно присутствовать на суде?

- Нет, не обязательно. Ты передал мне все полномочия. Если решение будет не в твою пользу, я тебе позвоню. - Макс засмеялся. - Начнешь собирать деньги на штраф. Но я уверен, что мы выиграем.

- Даже не знаю, как тебя благодарить, - сказал Вова, - Столько возишься со мной...

- Оставь. Во-первых, мне нужна практика. Во-вторых... у меня тут свой интерес, - на лице Макса появилась глумливая улыбка. - Как тебе эта... из администрации?

- Ка-ак? - обалдел Вова, - Ты ее тоже собрался?

- Ага! - Макс выглядел таким счастливым, будто все уже произошло. - Сначала я ее на суде... а потом у себя на кровати.

Он блаженно потер руки.

- Ну ты ваще-е-е. Смотри, не забудь ее в список добавить. Там, на газете.

- Обязательно. Таня (а) – администрация. Таких у меня еще не было.

- Да-а, - покачал головой Вова. – Но все равно, с меня бутылка.

- Да я ж не пью.

- Ну тогда банка кофе. Натурального.

- Вот это в самый раз. Осенью, когда приедешь.

- Хорошо. Тогда это... Ни пуха, ни пера.

- К черту.

Если бы судьба Вовы зависела лично от судьи, его бы высекли на центральной площади и еще бы удвоили сумму штрафа. Каков нахал. Курит где попало, штраф платить не хочет, ее, судью, заставляет делать лишнюю работу, а сам на заседание вообще не явился. По-человечески судья была на сто процентов солидарна с советником администрации. Но с юридической точки зрения представитель истца был куда убедительнее. Он вообще не касался поведения своего подзащитного, а лишь упирал на то, что административная комиссия подошла к своей работе ненадлежащим образом. Юридический советник пыталась возражать, но отрицать очевидные факты было невозможно. В итоге суд вынес именно то решение, на которе расчитывал Макс. Комиссия должна собраться вновь, но она этого не сделает за истечением срока давности. Удар молотка.

Юридический советник администрации Железнодорожного района Татьяна Харитонова шла по коридору суда, когда ее настиг Макс.

- Возможно, вас это удивит, - произнес он, расшаркиваясь, - но я хочу вас поблагодарить за интересный поединок. Не каждый раз имеешь дело с таким достойным соперником.

Девушка удивленно-недоверчиво посмотрела на него.

- Нет, серьезно, - продолжал Макс, - Ваше начальство попросту подставило вас. Но вы выдержали испытание с честью.

- Я не нуждаюсь в ваших комплиментах. - бросила Татьяна, больше не глядя на собеседника.

- Почему нет, если вы их заслужили? - Макс был невозмутим.- Я прекрасно понимаю ваши чувства. Я сам не люблю проигрывать. Увы, иногда это случается даже с сильными игроками. Знаете что, - он слегка коснулся ее рукава, - Позвольте мне компенсировать это досадное недоразумение приглашением на ужин.

- Какие еще компенсации, о чем вы говорите?

Они уже покинули здание суда и шли по зеленой аллее.

- Простите, возможно, я неудачно выразился, - смутился Макс. - Но я на самом деле нахожу вас интересным собеседником. Это очень редкое качество, поверьте мне. Обещаю, что вам не будет скучно, - добавил он с улыбкой.

- Я подумаю, - ответила Татьяна, - позвоните мне завтра.

- Непременно позвоню. Всего хорошего. И еще раз спасибо вам.

Макс слегка поклонился и широким шагом отправился восвояси.

Татьяна Харитонова росла в семье когда-то партийного функционера, а ныне - не особо крупного, но уверенно стоящего на ногах, бизнесмена. На юридический факультет пошла по настоянию родителей ("престижная специальность") и за их же деньги, нисколько не противясь тому, что решение было принято без нее. Сама она все равно не знала, чего хочет. Преподаватели любили ее за прилежание, поклонники, все как один, пели дифирамбы ее внешности, родители постоянно спрашивали, не нужно ли чего-нибудь. На пятом курсе, по отцовским связям, Таня устроилась в районную администрацию. Это место казалось продолжением родительского дома, таким же теплым и сонным. Девушку начала вдруг одолевать смутная тревога. Роль всеобщей любимицы и папиной дочки больше не устраивала ее, но других вариантов она не видела. Она было попыталась бунтовать, начала курить и встречаться с мужчиной намного старше ее, но это ничуть не помогло ей понять саму себя.

Макс играючи сделал то, чего до сих пор никому не удавалось – вывел ее из уютного оцепенения. И он же первый дал понять, что она представляет собой нечто как личность. Она вдруг поняла, что ей всегда не хватало человека, который бы не наряжал ее как куклу, а стимулировал ее развитие. Лучше поздно, чем никогда - думала Татьяна. Мужчина должен быть сильнее женщины. Он должен идти на шаг впереди и вести ее за собой. Макс. Да, он пожалуй сможет. Она будет ждать его звонка.

Макс позвонил на следующий день и назначил встречу в кафе “Ты и я”. Он оказался еще милее, чем накануне. Все в этот вечер работало на него: манеры, костюм, остроумная речь, пригушенный свет и мартини со льдом.

После ужина поехали к нему.

Таня проснулась первой. Сожалений не было. Захотелось еще крепче прижаться к этому спящему голому мужчине. Ночью он был таким же уверенным и напористым, как в суде. Суд. Судьба. Как прихотливо порой играет она с человеком. Они встретились по разные стороны барьера, а теперь пойдут по жизни рука об руку. Счастье настолько переполняло Татьяну, что ей захотелось курить. Она поцеловала Макса в плечо, выскользнула из-под одеяла и прошла по комнате. Достала из сумочки сигарету, но зажигалки не нашла. Видимо, оставила вчера в кафе. Наверняка зажигалка есть у Макса. Конечно, неудобно шариться у него в карманах, но будить жалко. К тому же ведь это теперь ее мужчина. Он ее простит. Таня подошла к стулу, на котором висел максов пиджак, и сунула руку в карман. Там действительно оказалась зажигалка, и Таня вытащила ее вместе с бумажкой, в складки которой она попала. Бумажку пришлось развернуть. Одно мгновение – и танин взгляд выхватил слово “Аминь”, написанное незнакомым почерком. Неужели верующий, - подумала Таня. Какие новые черты открывает она в своем друге.

После нескольких секунд борьбы с правилами хорошего тона любопытство все же взяло верх. Она стала читать и – о боже! - пол ушел у нее из-под ног, тяжкий стон вырвался из груди, слезы покатились из глаз.

“... совокупиться извращенным манером...”, “... администрацией Железнодорожного района...”, “... в оном совокуплении преуспеть...” - плыли перед ее глазами ужасные слова.

- Сволочь, - прошептала она, обливаясь слезами. - Я думала, ты по любви, а ты... - хлюпс - по доверенности-и-и-и...

Декабрь, 2007, ночные дежурства в Миштерет тнуа.