Маньяки и маньячки

Даже не знаю, кому такой ужас и посвятить…

От автора

Действие этого безобразия происходит в той же реальности, что наша с Супер-Ёжиком «Краденая молодость». То есть, Вайсс как команда уже не существуют, ребята сидят по домам и занимаются мирной жизнью – кто уж с кем. Шрайент тоже распались, разошлись по любимым мужчинам, с Масафуми осталась одна Шён, и у той другие планы. Шварц работают в прежнем составе, только Кроуфорд и Наги вкушают гетное счастье, а Шульдиху и Фарфарелло часто просто скучно…

Жуть первая

Жизнь была будто пустыня. Казалось бы – шеф прохлаждается со своей красавицей на каком-то курорте, мелкий пропадает целыми днями со своей, работы нет, живи не хочу! Но Шульдиха это не устраивало. Потому что не было возможности тоже бегать на свидания. К Фудзимие.

У них хоть и случились отношения, роман, – да что там, у них любовь случилась! – но слишком часто для красноволосого сестра была важнее. Айя-тян недавно пришла в себя, но двигаться почти не могла и вспоминала себя и других тоже с трудом. И последние месяца два Ран дневал и ночевал в больнице.

Шульдих пару раз туда совался и пытался помочь выздоровлению своей, так сказать, родственницы. Но то ли вредная девчонка приревновала, то ли и вправду были тому объективные причины, но от присутствия телепата Айе-тян становилось заметно хуже…

Так что отношения между Фудзимией и рыжим были чуть ли не под угрозой. И оставалось сидеть дома, в обществе мрачного одноглазого психа, которому точно так же, хоть и без причин, был не мил белый свет и совершенно не тянуло бродить по злачным местам или пугать прохожих.

Так и тянулась жизнь… пока не настал тот самый день.

* * *

– Смотри, кого я поймал!

Фарфарелло пошёл на голос Шульдиха. И увидел, что рыжий стоит на пороге дома, пригвоздив взглядом к месту – к тротуару – двух очень сердитых девушек. Одна из них была стриженая и решительная Сакура Томоэ, а вторая – шикарная блондинка Карен Китаура, более известная под кличкой Шён. У её ног змеёй свернулся хлыст, которым она обычно дралась.

– Ну и что они тут делают? – псих лениво потянулся за ножом или там за стилетом…

– Подожди ты, они же ещё не в нашем доме! И вообще так неинтересно! Вот эта вот, – рыжий показал пальцем на Сакуру, – мечтает настучать мне по голове за то, что я охмурил Фудзимию, которого она по недоразумению считает своим. А вот эта вот, – он кивнул на Карен, – жаждет исправить мне ориентацию и выскочить за меня замуж. Оказывается, она ещё общается с Ной, которая теперь Аска… и та ненароком рассказала вот этой вот, где мы живём. А по дороге она встретила ещё вот её, которая тыкалась вслепую. Мне кажется – их надо проучить! Идите сюда, девочки!

Обе двинулись – медленно, как во сне, и по-прежнему с сердитыми лицами.

Фарфарелло посторонился, пропуская девушек в дом. Шульдих закрыл за ними дверь и направил обеих в гостиную.

– Фарф, спрячь пока свои железки! Пусть девушки сначала нас усладят… хотя бы наши взоры! – телепат поглядел в глаза Сакуре.

Той было очень-очень стыдно… и обидно, и злилась на себя… И всё-таки она делала то, что приказывали. Медленно, дрожащими руками – но расстёгивала кофточку…

Карен, временно выпущенная из-под контроля, тихо рассмеялась:

– Не так это надо делать! Если я сделаю – вы, мальчики, будете у моих ног!

Она завела руки за спину, начала расстёгивать «молнию» на платье.

Не успела. Шульдих на миг «заморозил» Сакуру, путавшуюся в застёжках юбки, и переключился на Шён. С налёта, ничуть не осторожничая, прорвался через её чёртову гордость и самомнение… и блондинка опустилась на колени там, где стояла… наклонилась ниже, коснулась лбом пола, а рассыпавшимися волосами – ног немца.

– Вот так и стой, красавица… точнее, уже лежи! – Шульдих небрежно поставил ногу ей на спину.

– Позволь мне, – подал голос одноглазый.

– Только без ножиков, – рыжий отступил на несколько шагов. – Пока не делай ей больно.

– Ну ладно, – Фарфарелло, чуть повозившись, рывком расстегнул «молнию» на платье Карен и небрежно погладил её по спине… и ниже, засунув руку в трусики.

– Можешь её поднять и перевернуть, она подчинится. А я пока снова займусь нашей недотрогой.

Сакура отмерла… и, с закушенной губой и отчаянно зажмурившись, переступила через собственную упавшую к ногам юбку.

Сейчас девушка ненавидела обоих Шварц – а себя стократ сильнее.

Примерно то же творилось и с Карен, лежавшей навзничь и терпевшей на своём теле руки сумасшедшего ирландца. Тот уже стянул с неё платье и тискал молодую женщину пока через кружевное бельё, видимо, входя во вкус долгой игры.

– Зараза… дай хоть кончить… – прошипела Шён.

– А что тебе мешает? Лежи и получай удовольствие… – псих продолжал, слишком рьяно и не давая ей подстроиться.

– Мешает… что пошевельнуться не могу… почему я не на месте Сакуры?

– Потому что я знаю, кого как унизить, – Шульдих ухмыльнулся и взглядом остановил руки Томоэ, которыми та пыталась прикрыться после того, как сама же сбросила лифчик.

Сакура посмотрела на телепата, как на своё проклятие. Но тут же взгляд её изменился. Потому что нахальный рыжий создал ей полную иллюзию нежного, дразнящего прикосновения к соскам… влажными пальцами, тихо, бережно… И девушка почувствовала, что тело её предаёт, и застонала, лаская воздух перед грудью. А Шульдих и обернувшийся на стон Фарфарелло узрели, как безо всякого льда твердеют девичьи соски…

Впечатляло. Но рыжего не заводило – в этой жестокой игре он оставался холоден. Для возбуждения, влечения, романтики и прочего, что он даже и словами называть не умел, в его жизни был Ран Фудзимия. А здесь – просто лекарство от скуки…

Ирландец тоже только хмыкнул и вернулся к прерванному занятию.

– Ты, козёл одноглазый, – хрипло выговорила Карен, – это ты своим хреном можешь махать с такой яростью… а девушкам это делают деликатно…

– О! – тут же прореагировал Шульдих. – Вот пусть тогда тебя Сакура и ласкает. Она-то должна знать, как… Фарф, отпусти её пока, сейчас будет красиво.

– Угу. Я всё равно не собирался трахать её так, как она хочет. Интереснее смотреть и извращаться.

Несчастная Сакура на ватных ногах подошла к распростёртой на полу Шён. Полезла ей под лифчик, неумело потрогала. Отвращения почему-то не почувствовала.

– Раздевай меня, дурочка, – подбодрила её Карен. – Хоть так – но мы с тобой обе получим удовольствие!

Сакура возилась долго, дело осложнялось тем, что Шён не могла приподняться и помочь. Но наконец взорам обеих Шварц открылось совершенное тело блондинки… чуть прикрываемое неумелыми, дрожащими пальцами пока-ещё-невинной Томоэ.

Рыжий, сощурившись, послал обеим душную волну возбуждения… Так что Сакура принялась ласкать одновременно и Карен, и себя. Через некоторое время избавилась от трусиков, почти улеглась на Шён, целуя ту в губы, касаясь сосками сосков и бесстыдно извиваясь. Сейчас она уже не помнила, что всё происходит при злорадных свидетелях…

Шульдих остановил действо за секунду до того, как обе девушки оказались на вершине блаженства. Разочарованная Сакура поднялась – и раскинулась на полу, в нескольких шагах от Карен.

Лёжа так, обнажённая и беспомощная, девушка не подозревала, что дальнейшее происходило только в её воображении. Она была уверена, что ею владели двое, несколько раз сменяя друг друга, что всё её тело горит от следов, оставленных чужими губами… А самое ужасное, что ни боли, ни унижения она не чувствовала… и только громко, бесстыдно просила ещё и ещё, и горячие волны блаженства накрывали её одна за другой… пока Сакура просто-напросто не потеряла сознание.

Китауре тем временем доставалось вполне материально. Поскольку Шульдих был полностью поглощён созданием иллюзий для Томоэ, то Шён смогла подняться с пола. Ни убегать, ни драться она не собиралась. А пыталась раскрутить на нормальный секс хотя бы одноглазого психа. Для этого Карен взяла в углу швабру и танцевала вокруг неё, будто вокруг шеста.

Фарфарелло на провокацию не повёлся. Повалил блондинку на пол, коленями придавил её разведённые ноги, одной рукой удерживал её за оба запястья, где-то на уровне живота, а другой пытался вогнать в нежное тело палку от швабры.

– А мне не больно! – дразнилась Шён. – Можешь отпустить – самому же удобнее будет!

– Больно ещё будет! – мрачно пообещал ирландец. Но дал свободу и рукам её, и ногам… Только палкой продолжал орудовать.

– Извращенец! – Карен высоко подняла ноги, обвивая психа за шею. Сейчас блондинка была настолько возбуждена, что принимала в себя деревяшку, как член любимого мужчины, не чувствуя ни боли, ни неудобства. И хвала небу, что наконец можно двигаться навстречу!

Чуть помогая себе рукой, Шён «улетела» в несколько движений. И вскрикнула, как сумасшедшая, и простонала «спасибо».

– Тьфу, с тобой неинтересно, – Фарфарелло отстранился от неё. – Ты от этого балдеешь… Иди домой!

– Ну и пойду! Можно, Сакуру с собой заберу? Она же будет уверена, что её изнасиловали, девочке понадобится психологическая помощь…

– Пусть забирает, – небрежно кивнул Шульдих, возвращаясь в реальность. – Мы всё равно не планировали их убивать…

– Жду в гости, – Карен одевалась, стараясь, чтобы на неё смотрели. – Сейчас помощи не прошу, девочку донесу сама. Но ведь знаю – придёте…

Жуть вторая

Сакура очнулась в незнакомой комнате. Лежала на диване, полностью одетая и укрытая пледом. Рядом сидела Карен, в шикарном полупрозрачном халатике, и вполне по-доброму улыбалась.

– Ну что, пришла в себя? Можешь пока не вставать. Я слегка пошарила у тебя в карманах – но только для того, чтобы найти записную книжку, позвонить тебе домой и сказать, что я твоя подруга и что ты останешься у меня до завтра.

– Да, спасибо… Мне же надо ещё привыкнуть к мысли, что меня изнасиловали… научиться с этим жить… а самое-то ужасное, что мне было хорошо…

– Ох, да никто тебя не насиловал, глупенькая! Это рыжий, бесстыжий заставил тебя что-то вообразить. Если бы эти два психа тебя в самом деле изнасиловали – тебе бы хорошо не было. Тебе было бы так больно, что ты бы до сих пор сидеть не могла! Так что поверь мне –не было ничего.

– Совсем ничего?

– Нет, ну сколько-то, конечно, они над нами поиздевались. Но к тебе никто ни разу не притронулся. Даже я.

– Так хочется поверить… Только не получается, я же помню…

– Я тебе клянусь, что всё было понарошку. А если уж нужны доказательства… то я не гинеколог, но могла бы попробовать проверить.

– Будет больно? Неприятно?

– Больно, Сакура-тян, бывает только от мужиков. Поэтому лучше не подпускать их близко. А я буду очень осторожна. Сейчас только напалечник или презерватив найду, а то у меня ногти длинные…

Шён поднялась, на минуту вышла из комнаты – и появилась снова:

– Вот, я готова. Ты не бойся, ты так мило краснеешь… Ну тебе же легче станет…

Сакура зажмурилась… Подняла под пледом юбку, стянула трусики… тогда только откинула покрывало.

– Умница. Разведи ноги, согни в коленях… Ага, так. Вот, чувствуешь? Дальше я палец просунуть не могу. Если просуну – всё, больше девочкой не будешь. А если бы уже – то никакой преграды бы не было. Ну что, убедилась? – Шён убрала руку и прикрыла Сакуру одеялом. Успев немножко погладить её по животу и по коленям.

– Видимо, убедилась. А у тебя очень осторожные руки… Что бы я без тебя делала?

– Ну… Прежде всего, если бы ты не встретила меня, ты никогда не добралась бы до этого дома. А это, наверное, было бы к лучшему. Я-то была уверена, что покорю Шульдиха… Но ошиблась. Понаблюдала я за ним – его же девушки в принципе не волнуют. Он так холодно над нами издевался, его заводили не мы сами, не наша нагота – а именно сама возможность нами манипулировать. Жаль, жаль.

– Интересно… он Айей-сан… так же цинично управляет?..

– Не знаю, я с парнями рыжего не наблюдала, да и не очень-то хочу знать. И не думаю, что тебе стоит жалеть о человеке, который связывается с такими, как Шульдих. Я бы не хотела, чтобы ты досталась этому Фудзимие. Вряд ли он сумел бы быть с тобой нежным и ласковым. Поверь моему опыту – таких мужиков очень мало. Редко-редко попадались моим знакомым девчонкам. Но там уж – любовь на всю жизнь…

– Странно, что тебе так не повезло… Ты же такая красивая…

– Так от этого и все неприятности! Каждый считает себя вправе заигрывать, клеиться, пытаться купить… Ко мне только и относились, как к своей собственности. Так, давай я нам кофе сделаю – и можно дальше философствовать про эту чёртову жизнь…

– Помочь?

– Не вздумай. Ты у меня в гостях и в каком-то смысле не так здорова. К тому же вряд ли умеешь варить так, как я люблю!

…Кофе был и вправду потрясающий, с пенной шапкой из сливок и с каким-то фруктовым привкусом.

– Ты на диете явно не сидишь, – подбадривала Карен свою гостью, – так что я тебе сделала покалорийнее. И печенье специально для тебя купила – сама-то я на такое только облизываюсь…

– Ой… Когда же ты успела?

– Время было… ты лежала без сознания несколько часов. Ешь давай и не стесняйся! А я пока тебе дальше расскажу… Со мной почему-то часто обращались так, как эти два маньяка. Я просто научилась находить в этом удовольствие и никогда-никогда не сдаваться! В модельный бизнес я попала далеко не сразу… и по дороге прошла через такое, о чём тебе лучше вообще никогда не знать. Выкинули меня оттуда из зависти и почти довели до травм. Потом меня подобрал Масафуми. И я с ним была сколько могла, я с ним дольше всех оставалась, думала даже, что он мой герой… Только вышло так, что его фирма разорилась, папаша лишил его наследства и послал работать мелким служащим. Тогда этот умник перебрался жить ко мне. Он мне сам когда-то эту квартиру и купил, но оформлял на моё имя. Жили мы очень бедно и впроголодь, Масафуми всё время ныл… Я решила подзаработать. Ну, снялась для пары порножурналов – ну и что? Если я не умею делать нормальную работу, а только драться, танцевать и прельщать? Деньги он взял, но на меня орал долго… А я взяла его и выгнала. Может, после смерти папаши ему хоть что-то выделят… Мне уже всё равно, он мне доказал, что он ничтожество. Вот и живу – сама себе хозяйка. Зарабатываю случайно, но помногу. Может, и к лучшему, что у меня с Шульдихом ничего не вышло.

Сакура просто слушала и ела. Что говорить – она не знала. Ей было жаль Карен, и осуждать её, по крайней мере вслух, девушка не собиралась.

– Так что, малышка, – подытожила Шён, – не советую тебе соваться в этот жестокий мир, управляемый мужиками. Ты не сможешь, как я, научиться кричать от счастья, когда тебе делают больно. Тебе надо жить в теплице… пить сок из цветов и улыбаться. Кажется, ты это сможешь только здесь, у меня…

– Спасибо… Но не вечно же…

– А хочешь, я сделаю так, что для тебя это станет вечностью? Хочешь, я тебе покажу, что значит настоящая нежность? Без тени боли и унижения…

– Ты о чём? О том самом, что меня заставили делать с тобой? – Сакура покраснела чуть не до слёз.

– Ох, да это так, разминка, детский сад… Если бы я тогда могла двигаться – ты бы себя не помнила…

– Неужели для тебя нормально… ласкать девушек?..

– Иногда, под настроение. Если они не стервы и мне не соперницы. Хотя очень редко попадаются такие милые и нежные, как ты… Тебе не стоит доставаться мужчинам – не оценят, только надругаются и вытрут ноги. Так, как со мной, тебе ни с кем не будет. Никогда. Ну, решаешься?..

Не дожидаясь ответа, Карен взяла свою гостью за подбородок, нежно погладила по щеке и по шее…

Было тепло и щекотно, и длинные ногти красавицы ни разу не задели девичью кожу.

Сакура почувствовала, что слабеет. Тихонько выдохнула, зажмурилась и откинулась на подушки.

Зазвенела посуда на блюде, стоявшем у девушки на коленях. Шён едва успела отставить поднос на тумбочку. И продолжила свои почти невесомые касания.

Пальцами по губам… пальцами за ушами… по шее и ниже, под воротник, к ключицам… А тёплое дыхание касалось лица там, где уже не было чужих волшебных рук… Пахло дивной смесью кофе и шоколада. И Сакура уже не различала – только ли аромат она вдыхает или ощущает и вкус. Не заметила, как её лизнули в губы, тихонько прося разрешения начать и продолжить. Не заметила, как ответила…

– Пойдём, – шепнула Карен спустя несколько бесконечных минут. – Я помогу тебе смыть всю эту грязь…

Она откинула плед, обняла младшую подругу, помогая той подняться. И прямо так, босиком, повела в ванную. В большую, роскошную, как сама хозяйка.

Шён пустила сильной струёй воду. Бросила в ванну две бледно-сиреневые розочки. Как выяснилось – ненастоящие. Они постепенно растворились, наполнив ванну приятно пахнущей пеной. Пока Сакура глазела на такие чудеса, Карен успела снять с неё кофточку и теперь тихонько целовала девушке спину. Выше и ниже застёжки… опять так невесомо, будто и не на самом деле.

Томоэ спохватилась только тогда, когда чужие руки с ярко-красным лаком на ногтях коснулись её обнажённой груди. И то – не отпрянула, хоть и замерла.

ЭТИ действительно так не умели. Даже понарошку. У них получалось грубее и настырнее. А сейчас… как же приятно, когда тебя так трогают, когда раздеваешься не сама…

Собственную полную наготу Сакура даже не успела осознать. Потому что, перешагивая через юбку и трусики, перекинула одну ногу через бортик ванны, а потом и совсем занырнула в пену.

Теперь было уже не так стыдно. Потому что девушка не видела рук старшей подруги, скользивших по телу. Как будто сама… или ласковые струи и волны, поднятые на воде… И уже не заметишь, как подашься навстречу, и…

– Ах… – и тут же, только теперь, жгуче покраснеть и зажмуриться…

– Не упади в обморок во второй раз! И не утони, Сакура-тян! Впрочем, я тебе не позволю…

Шён сбросила халатик, уже изрядно намокший – и ей хватило места улечься в ванне рядом с Томоэ.

– Я не буду тебя заставлять. Если сама захочешь – можешь меня потрогать…

– Мне стыдно… я ведь уже там, в том доме…

– Это не считается. И вообще я терпеливая. После палки от швабры заполучить такое нежное существо, как ты – дорогого стоит, – Карен осторожно обняла Сакуру, пристроила её голову к себе на грудь, укутала её плечи своими намокшими волосами. Положила руку ей на бедро, повторяя крутой, широкий обвод юного тела… – Пока вода не остынет, можешь нежиться. Но, думаю, ты раньше что-нибудь сделаешь…

– Хотя бы скажу спасибо, – Сакура прижалась к ней, потёрлась щекой о влажную кожу…

* * *

Шульдих в этот дом точно не придёт. Если вдруг явится Фарфарелло – то явно почувствует себя лишним. Увидев, как на широкой кровати две девушки нежно ласкают друг друга, ничего вокруг не видя и ни в ком не нуждаясь…

Не исключено, что это плохо кончится.

Декабрь 2007