Ущелье

…эти люди, обратившие взор внутрь своего сердца, нашли там лишь смердящий труп.

Клаус Андерс «Озеро»

Тихий шорох раздался за окном, словно кто-то задел мокрые от дождя ветки кустарника. К. открыл глаза и вгляделся в темноту.

- Нет, кажется, это приснилось.

Дождь равномерно стучал по крыше и листьям, росших у дома деревьев.

- Нельзя различить звук проходящего человека среди такого шума, - подумал он.

К. приподнялся на своем соломенном матрасе и погладил волосы на голове. Где-то в доме протекала крыша, и вода капала со стропил на пол на втором этаже. К. встал и прошел по полу пока не наткнулся на стол, отыскал рукой свечу и зажег ее. Сначала фитиль загорелся ярко, но потом, быстро прогорев, осыпался золой до половины. Пламя от свечи ослабело. По брусчатым закопченным стенам забегали тени, а в углу под скамью метнулась потревоженная мышь.

К. прошел со свечой до двери и прислушался. Снаружи все было тихо. Он отодвинул засов и приоткрыл скрипящую дверь. Поток влажного воздуха, напоенного ароматом ночи, погрузил К. в себя. Он сделал несколько шагов в темноту. Пламя свечи с шипением погасло.

К. медленно двигался вперед по мокрой земле, но вот его правая нога шагнула в пустоту, и К. едва удержался на краю пропасти. Потревоженные им камни с грохотом покатились вниз. К. сел на мокрых камнях у края обрыва и тяжело вздохнул.

Одежда на нем вымокла, а в ботинки затекла вода, но он не хотел возвращаться обратно. Его душу наполнила радостная тоска грусти. Он вглядывался в темноту, и его губы бормотали какие-то слова. Тем временем дождь прошел, и шум затих, только кое-где капли дождя перекатывались с ветки на ветку в кронах деревьев. Стал различим шум текущей внизу ущелья реки.

Вдруг К. увидел свет. Где-то на другой стороне ущелья горел костер. Свет все усиливался. Потом вдруг исчез, словно кто-то заслонил его, а потом вспыхнул с новой силой. К. вскочил на ноги и закричал. Его крик разорвал тишину ночи и вернулся обратно многократным эхом. Он сел на корточки стал ждать. Через несколько минут ему показалось, что он услышал далекий ответный крик. К. закричал снова, но на этот раз ответа не было. Он кричал еще несколько раз, а потом побежал в дом, схватил несколько поленьев из кучи дров и свалил их на краю обрыва. Потом снова вернулся в дом и полез на второй этаж, на ощупь прокладывая себе путь. Там несколько раз, падая и ударяясь о балки, он отыскал канистру с керосином и вытащил ее на улицу.

Скоро костер заполыхал. От его света темнота ночи сделалась гуще и неумолимо подступила со всех сторон. К. выхватил из огня горящую палку и побежал в сторону по краю обрыва, чтобы пламя его костра не мешала увидеть свет на другой стороне ущелья.

Он отбежал достаточно далеко и, отбросив в сторону факел, которым освещал себе путь, начал вглядываться в темноту. Скоро он различил слабый свет костра вдали. К. долго смотрел на этот то появляющийся, то пропадающий огонек. Ему хотелось одним махом перепрыгнуть через Совиное ущелье и скорее оказаться рядом с этим таинственным человеком, который разжег огонь в эту дождливую ночь. К. пытался представить себе как выглядит этот человек, но скоро уснул, привалившись спиной к влажным корням дуба.

На следующий день рано утром К. начал собираться в дорогу, он решил пересечь

ущелье и найти незнакомца, который зажег огонь. Примерно в том месте, где горел костер, на другой стороне ущелья находится заброшенная деревня куманов, возможно, что незнакомец (или незнакомцы), остановились в ней. По расчетам К. переход должен был занять 3 дня. Но это в том случае, если вода в реке Дашуй не поднялась слишком высоко и не затопила каменный брод у Щучьего обрыва. Если же затопила, то придется идти еще день вверх по реке до полуразрушенного железнодорожного моста.

К полудню К. был уже готов отправляться в дорогу. Взвалил на плечи мешок с провизией и патронами, он двинулся в путь. Сначала он шел полем под палящим полуденным солнцем, свирепо жалили насекомые, и один раз К. едва не наступил на змею, что медленно проползала среди травы.

К вечеру он вышел к священному дубу у опушки елового леса. Его листья уже начинали желтеть. К. совершил жертвоприношение духам дерева, потом сел у его подножия и стал следить за редкими листками, неторопливо слетавшими с ветвей при каждом дуновении ветра. Он медленно шептал слова молитвы духам дерева, а солнце медленно садилось за горами. Листья шелестели, и муравей полз по стволу дерева, а звуки молитвы взбегали вслед за ним к кронам и плавно спускались на землю на красно-желтых с прожилками листьях. Что-то двигалось и замирало в предвечерней тишине.

На следующий день К. встал до рассвета. Развел костер и приготовил пищу. После завтрака отправился в путь. За день ему предстояло преодолеть еловый лес и выйти к спуску в Совиное ущелье. Перед тем как углубиться в лес он сделал небольшой крюк, чтобы посетить священные валуны у Ежового ручья.

Он спустился в небольшую лощину, поросшую малиновым кустарником, прошел немного вдоль ручья и оказался перед валунами. Самый большой из них был в четыре человеческих роста. С двух сторон он порос мхом, а на самом верху его возвышалась затейливой формы сосна. К. забрался по выступам в камне к ее подножию и прикоснулся к смолистому стволу.

Спустившись с валуна, К. напился воды из ручья и двинулся в сторону леса. Почти у самой опушки ему нужно было перебраться через расщелину. Могучий ствол дерева, который упал как раз так, что образовал довольно широкий мост, уже почти сгнил. Поэтому К. переходил по нему осторожно, стараясь не смотреть вниз в бездонную бездну. Перебравшись на другую сторону, он подумал, что через несколько лет древесина совсем прогниет и тогда мост обрушится, отрезав ему, К., путь к Совиному ущелью.

В лесу было прохладно и влажно. К. шел по мягким еловым иголкам, пожелтевшим за многие годы на земле. Иногда он помогал себе, отводя палкой в сторону еловые ветви. Несколько раз приходилось спускаться в небольшие ущелья и перебираться через бурные горные ручьи.

К. все время вспоминал о незнакомце, костер которого он видел ночью. Он надеялся, что найдет его, хотя в глубине души и сомневался в этом, потому что, возможно, огонь разводили и не в деревне куманов, а в другом месте среди скал Муравьиной горы. В этом случае поиски могли закончиться ничем.

Через несколько часов К. вышел к спуску в Совиное ущелье. На дне его бежала полноводная река Дашуй. Уже от опушки елового леса было явственно слышен звук бегущей среди камней воды. К. начал спускаться среди скал, с тревогой глядя на заходящее солнце. Нужно было спуститься к берегу реки до темноты. Ночевать в скалах было опасно. К. торопился, но вот неожиданно небо у горизонта расчистилось, и дневной свет ненадолго задержался.

Уже в сумерках К. вышел к берегу реки и с огорчением обнаружил, что река действительно затопила брод. Его можно было обнаружить только по нескольким крупным камням, но их было не достаточно, чтобы перебраться на другой берег, не рискуя быть смытым в реку. К. решил остановиться на ночевку здесь, а на следующий день продолжить путь по направлению к железнодорожному мосту вверх по течению. Он развел костер на песчаном берегу и приготовил ужин, потом залез в спальный мешок и попытался уснуть. Где-то наверху среди скал выли волки. К. стало не по себе, он подбросил еще дров в огонь и проверил ружье. Усталость скоро сломила его силы, и он уснул.

Среди ночи он проснулся и опять от такого же ощущения как в ночь, когда увидел огонь на другой стороне ущелья - словно кто-то прошел мимо, задев мокрые ветки. К. приподнялся. Костер уже погас, только кое-где среди золы проглядывали красные угли. Но что это?! Дальше за углями среди ночной темноты было ясно видно пламя другого костра на противоположном берегу реки. К. вскочил на ноги и начал раздувать свой затухший костер, бросил в него несколько сухих ветвей. Скоро взметнулось высокое пламя, осветившее красный песок берега реки. К. бегал по кромке воды и кричал, пытаясь привлечь внимание людей на другом берегу, но его крики заглушал гул реки.

Потом неожиданно далекий костер потух. К. вернулся к своему кострищу и задумчиво стал греть ноги над углями.

На следующий день К. двинулся вверх по реке. Местами русло реки пробивалось через скалы и поэтому приходилось сворачивать в сторону и обходить непроходимые участки через лес. Во второй половине дня К. опять спустился к берегу Дашуй, здесь она величаво несла свои воды среди песчаного пляжа. Скоро вдали появились руины старого железнодорожного моста. К. напряг все свои силы и продолжал свой путь вдоль берега.

Мост уже почти обрушился, но в одном очень узком месте еще можно было пройти. Однако с каждым половодьем мост разрушался все сильнее и К. боялся, что скоро останется надежда только на каменный брод ниже по течению.

Взобравшись на насыпь у начала моста, К. заглянул в полуразрушенную будку смотрителя моста, где хранил небольшой запас продуктов – все было на месте. К. осторожно пошел по мосту. Хрупкие доски угрожающе скрипели у него под ногами, а воды Дашуй ревели внизу, не оставляя надежды на спасение из пучины. Дойдя до середины, К. остановился, чтобы отдышаться и выпить воды из фляги. В этом месте даже сохранились ржавые рельсы. Они, причудливо изогнувшись, повисли над рекой и раскачивались, издавая слабый скрип.

К. двинулся дальше и вдруг с тревогой заметил, что впереди нет перил. Они были словно выломаны, и произошло это, судя по свежим сколам, недавно. Он посмотрел вниз на реку и увидел, что на большом камне у берега лежит человек, неестественно изогнув шею и ноги. Сердце учащенно забилось в груди К., отчаянным прыжком он преодолел опасный участок и опять схватился за перила.

Перейдя реку, К. поспешно спустился по насыпи на берег и поплыл к камню, на котором лежал человек. Река в этом месте образовывала небольшую заводь, поэтому проплыть до камня можно было почти безопасно.

Когда К. доплыл до валуна, он начал карабкаться по его скользкому от водорослей боку. Потом встал и пробежал босиком по его плоской поверхности до распростершегося тела. Человек был мертв. У него была сломана шея и ноги. Из-под рубашки торчали окровавленные позвонки. Глаза от палящего дневного солнца были выпучены и раздуты. Это был лысеющий мужчина лет тридцати пяти в зеленой брезентовой куртке с капюшоном. Посиневшей рукой он держал лямку порванной кожаной сумки.

К. открыл ее и увидел деревянное резное распятие с четками, револьвер и несколько замасленных тетрадей. Он открыл одну из них и обнаружил, что она вся исписана какими-то странными знаками. Такая письменность была К. незнакома. Это была не арабская вязь и не китайские иероглифы. Значки в тетради не были похожи ни на деванагари, ни на корейское письмо, но, судя по тому, что одинаковые значки редко повторялись, К. сделал вывод, что письменность, скорее всего, иероглифическая. Вдруг его осенило - знаки больше всего напоминали египетские иероглифы.

К. переплыл на берег и в сосновом лесочке у берега реки выкопал в песке неглубокую могилу. Уже в сумерках, когда вечерняя прохлада начала опускаться с гор в ущелье, а над рекой повис густой туман, К., наконец, вернулся к трупу. Только теперь он почувствовал как устал и замерз, а нужно было еще дотащить тело до могилы и закопать.

К. взглянул на умершего и вздрогнул – на месте глаз у него зияли две черные дыры, а порвавшаяся кожа лица обнажила желтые зубы, теперь казалось, что покойник смеется.

- Видимо, птицы выклевали, - подумал К. и начал обвязывать тело веревками, потом стащил его с валуна в воду и поплыл к берегу, оттуда он притянул с помощью веревок тело покойника и вытащил его на сушу. По песку тащить было уже тяжелее, но К. справился и с этим, и вскоре труп был опущен в могилу. К. положил на грудь покойника его деревянное распятие и револьвер, а сбоку положил сумку. Тетради же К. решил забрать с собой.

Когда К. закапывал могилу, сделалось уже совсем темно. Он все же нашел в себе силы развести костер и обсушиться, потом спустился на ощупь к реке и набрал в котелок воды. Где-то в темноте смутно виднелся мрачный остов железнодорожного моста. Он угрожающе нависал над К. из темноты, а его ржавые рельсы зловеще скрипели от ветра.

Где-то вдали завыли волки. К. обернулся и стал всматриваться назад в темноту, туда, где горел костер. Вид его яркого пламени подействовал на К. успокаивающе, и он опять присел на корточки. Вдруг свет костра погас, а потом вновь появился, словно кто-то на миг заслонил его своим телом. У К. онемели ноги и пересохло в горле, он вспомнил, что у него даже нет с собой ножа - все снаряжение осталось у костра. Тогда он решил обойти место, где находилась могила, и горел огонь, по берегу и приблизиться к нему с другой стороны. Так он и сделал - спустился на полкилометра по реке, а потом углубился в лес. Оттуда стал медленно приближаться к мелькающему среди сосен свету костра. Подойдя совсем близко, он замер и долго всматривался и прислушивался.

Никого не было рядом с могилой, и К. решил, что все ему только почудилось. Он вышел из темноты к костру и сел на бревно, потом достал ружье и проверил, целы ли патроны – все было на месте, теперь К. уже совсем успокоился и принялся готовить ужин. Одновременно он размышлял над дневным происшествием.

Его мучил вопрос, кто был погибший незнакомец. Многое указывало на то, что он и был тем человеком, костер которого К. видел от своего дома. Судя по всему, чужак тоже увидел через ущелье свет от костра К. и отправился его искать. Это показалось К. несколько странным. Судя по всему, через два дня они одновременно вышли к реке и ночью вновь видели огни собственных костров, и опять были друг для друга недосягаемы - теперь из-за того, что река Дашуй затопила бродовые камни. А теперь К. нашел труп незнакомца и похоронил его…

Принимая все это во внимание, К. все же решил не возвращаться назад, а дойти до того места, где он видел огонь и разобраться, что же это был за человек. Выпив чаю, К. лег спать.

Однако среди ночи его вновь разбудил давешний шорох, от которого он уже просыпался несколько ночей подряд. К. сжал в руках ружье и долго всматривался в темноту, но все было тихо, только филин ухал где-то на другом берегу реки, и скоро К. снова уснул.

Утром К. поднялся по насыпи к железнодорожной колее и двинулся в путь. Полотно дороги несколько километров шло вдоль реки, а потом ныряло в тоннель в скалах и выходило наружу уже неподалеку от деревни куманов. К. хотел пройти к деревне этим путем, так как это сэкономило бы много времени.

Железная дорога заросла высокой травой и кустарником, так что местами К. приходилось пробивать себе дорогу вперед при помощи мачете.

Около полудня он дошел до болота Рейхлина, по правую сторону от дороги на маленьком островке среди болот виднелся заброшенный деревянный дом. К. обратил внимание на то, что левая стена его почти полностью обрушилась, а ведь его не было здесь всего два месяца.

К трем часам дня К. добрался до березовой рощи, за которой находился вход в тоннель. Он спустился к чистому роднику среди берез и пополнил запасы питьевой воды, затем пересек рощу и вышел к тоннелю. С правой стороны было небольшое озеро, на котором на мелководье охотились цапли, а с правой стороны далеко внизу шумела река Дашуй. Над входом в тоннель нависала гора.

К. достал из тайника, притаившегося рядом с входом, заготовленный факел и зажег его. Он повернулся и посмотрел назад на березовую рощу и исчезающую в ней железнодорожную колею, потом поправил за спиной рюкзак и вошел в тоннель.

Длина тоннеля составляла около двух километров, факела обычно хватало на две трети пути, остаток пути приходилось двигаться, ориентируясь на свет в конце тоннеля, поэтому проходить его нужно было до захода солнца.

К. прошел уже почти половину пути, когда ему показалось, что кто-то идет за ним, он остановился и прислушался. Действительно далеко позади были отчетливо слышны шаги по гравию, потом они затихли. К. прислонился к стене и сжал в руках ружье. Так он сидел около получаса, но все было тихо. Только где-то неподалеку по стене сбегал ручеек и шуршал по камням тоннеля.

К. встал и пошел дальше, но вскоре он заметил, что под ногами стало появляться много крупных камней, их становилось все больше, пока он не уперся в препятствие. Он ощупал руками возникшую перед ним стену и понял, что тоннель был завален – необходимо было возвращаться назад.

Он шел обратно, держа ружье наготове. Вскоре факел погас, и ему пришлось идти на пятно тусклого света впереди.

Когда он вышел из тоннеля уже почти стемнело, К. с трудом мог различить очертания березовой рощи за озером. Пришлось устраиваться на ночлег прямо у насыпи. Завтра предстоял тяжелый подъем в скалы.

Ночью К. проснулся от звука флейты. Зловещая мелодия доносилась откуда-то со стороны озера. Какая-то сила неумолимо влекла его за этими звуками. К. перешел железную дорогу и углубился в лес. Мелодия звучала то ближе, то удалялась. К. шел за ней, не замечая, что промочил ноги и ободрал лицо и руки о ветки кустов. Вдруг он осознал, что лес вокруг него наполнился каким-то странным зеленоватым светом, а листья деревьев светятся белым фосфорицирующим огнем.

Мелодия послышалась где-то совсем рядом, и К. бросился за ней и неожиданно выскочил на какое-то открытое пространство. Чудовищный рев налетел на него в ту же секунду справа, и он увидел несущуюся на него махину освещенного всеми огнями поезда. К. закричал и проснулся.

Все было тихо вокруг, только где-то в траве стрекотал кузнечик, да слышался всплеск проплывающей в озере рыбы, но потом через эти шорохи К. отчетливо услышал далекий перестук колес. Откуда-то со стороны моста приближался состав, потом раздался гудок паровоза, и все стихло.

К. подумал, что это была явная галлюцинация, так как железная дорога давно заросла высоким кустарником, а шпалы сгнили и не держали проржавевших рельс.

Тем не менее, в эту ночь К. больше не смог уснуть. Как только забрезжил рассвет, он собрал вещи и начал подниматься в скалы. Ноги скользили по мокрым от ночной росы камням, а грудь стесняло от густого тумана сползавшего с гор.

Днем К. вышел в Луговому плато, на котором находилась деревня куманов. Крепкие каменные остовы их домов были видны издалека. Когда-то в деревне было около десяти домов, теперь же их руины стояли погруженные в высокую сочную траву. За деревней плато обрывалось в ущелье, над которым нависала гора Моэг с громадной белой шапкой ледника.

К. направился к деревне. Он вошел в руины первого от тропинки дома, там не было никаких следов недавнего пребывания человека, все заросло высокой травой и кустарником, но за вторым домом почти на краю обрыва он увидел большое кострище и несколько палаток, но людей нигде не было.

К. позвал, но никто не откликнулся, тогда он подошел ближе и увидел, что вокруг кострища были разбросаны вещи, а на некоторых были видны следы крови. Он заглянул в одну из палаток и остолбенел от ужаса – на синем спальном мешке лежала оторванная женская голова с выпученными глазами, рот был разрезан до ушей, так что казалось, что голова смеется. Между зубами был заснут отрезанный половой член. Вырванный язык лежал рядом на матрасе на страницах открытой книги.

К. передернул затвор ружья и огляделся по сторонам. Ветер мирной рябью пробегал по высокой траве, пригибая ее к земле. К. прошел к другой палатке и заглянул внутрь – там тоже лежала мертвая голова, но на этот раз мужская. К. прошел к соседнему дому. Внутри за стенами он увидел насаженное на коло тело обезглавленной пожилой женщины. За домом стоял импровизированный стол с натянутым над ним брезентовым тентом. Вокруг стола сидели четыре обезглавленных человека. На колыхавшемся от ветра тенте кровью были написаны знаки, напомнившие К. шифропись из тетрадей незнакомца, упавшего с моста.

К. подошел к краю обрыва и сел на траву. Так он сидел несколько часов, наблюдая за движением облаков над горами, а когда стало темнеть, К. запел, и звуки его голоса поплыли в разреженном воздухе, опадая тяжелыми каплями на камни и цветы, словно роса утреннего тумана. А когда сделалось совсем темно на другой стороне ущелья, там, где стоял дом К., возник свет от костра, замерцавший во мраке, словно маленький светлячок над кустом малины в заброшенном ночном саду…