Блэкерша

Что я здесь делаю? Тоже мне, крутое место для тусовок! Я лучше бы в ментовке посидел за распитие Ягуара в подъезде.

Вместо этого я сижу у барной стойки в этом злачном месте, где играет транс, экстези продаётся в женском туалете, а B52 на вкус как дешевое пиво. За моей спиной бармэн трясет своим шейкером, жонглируя им, как Арлекин. Сбоку торчат упитые вконец гопники, которым просто нечего делать, кроме как ходить по клубам. Девушки в мини-юбках стеснительно краснеют от бегающих взглядов мальчиков-мажоров. Сверху на народ сыпется разноцветный свет, преимущественно розовый и синий. Моя ****ь где-то в середине данспола трясет задницей и ждет, пока кто-то не задерет ей юбку, чтобы меня позлить.

Конечно, я не такой, как она. Я не такой как все эти люди. Они веселы, поддаты, под кайфом и в цвету. А я циничный трезвенник в черной косухе и черепами, вплетенными в длинные волосы. Но сегодня я отнюдь не трезв и тем более не циничен. Как вообще в такой ситуации может быть больше цинизма? За мной уже полтора литра вискаря и таблетка экстези. Не знаю, как я до сих пор жив. Всё, чего мне хочется, это упасть на пол с пеной на губах и после трех конвульсий облить этих уродов своими слезами и слюнями.

Пожилой гопник рассказывает девочке-фее анекдот про педика и лесбиянку. Мне смешно и в то же время тошно. Эта обстановка кажется мне такой же лживой, как и трах двух гомосексуалистов. Играет медляк, и, как не странно, люди идут в чилаут. Мало кто остался танцевать: в них бурлит энергия, куда им романтика? О Боже, нет, я не могу справиться с этим испытанием! Куда я девал то лезвие, которое стащил у мамы из швейного набора?

Но что это? Что это за черное пятно выходит из дамской комнаты? Мама, роди меня обратно! Что эта блэкерша делает в этом склепе пафоса? Ааа... Она разлагается. Глаза окружены красно-синими кольцами, нос опух от кокаина, в руке закрученная пятитысячная купюра. Волосы стоят дыбом, а латексная юбка скосилась влево, и почти видно её кружевные трусы, пристегнутые к сетчатым чулкам. Какая прелесть!

Она видит меня, но не обращает внимания. Она садится рядом, заказывает ром и вынимает пакет белого порошка. Почему я так мило улыбаюсь? Почему не могу оторвать глаза? Да, она похожа на дешевую фею, но в ней тоже есть шарм. Да и идет ей этот корсет с шипастым ошейником. Всё равно даже она лучше моей профурсетки. Я говорю ей приветственные слова в жопу бухим голосом. Она затягивает дорожку, поворачивается и игриво здоровается, морща нос. Я не знаю, что несу, я не слышу себя, но её улыбка разрастается. Она предлагает потанцевать. А что? Мне и море по колено, просто попытаюсь устоять на ногах, вот вам и танец!

Вакханалия цвета и жара дыхания заглотила меня. Так я пытался выплыть целый час, пока снова не заиграл медляк. Нас было человек шесть, все пары. Я протянул ей руку, она цинично обхватила меня, как медведица. Наши лица сблизились, О БОГИ! я проклянаю вас за этот момент! От неё разило химией, тучей косметики, кокаином и табаком! Но я лишком устал от этого пафоса, чтобы адекватно реагировать. Миловидные разговоры и фальш в улыбке: через двадцать минут мы уже целовались на здоровенной кровати в её квартире. Она была как изрезанная кукла: брала из игры всё и пыталась дать хоть что-то. Но мне было всё равно, что делать и как делать.

Утром я проснулся: какое счастье. Я вышел на балкон, вытащил из её трусов пачку сигарет. На поддельном камине лежали спички. На улице был дикий мороз, но я стоял босиком и топлес. Вот так я и начал курить...