Хемингуэй

Застывший леопард в неоновых свечах свинца рассвета ясности и солнца нисколько не жалел причастности к загону, куда попал, блестящей стали уравновешенной оргазмом зеленых стылых прерий одиночества, сжигающего напалмом миражей Килиманджаро вершины стать, куда стремление не-убиваемо ничем, для тех, кто там рожден, в тумане высоты и облаков Олимпа, неведомого ртути, соединяющейся подобием с подобным