Одинокая голодная женщина-2. Глава В бане женщины

В конце мая шустрый Дагир устроил небольшой банкет по случаю своего благополучного увольнения и перехода на другую работу. Это событие все восприняли с радостью: я оттого, что избавлялась от назойливого и настырного соседа, мозолившего мне глаза. Остальные участники застолья обрадовались по той же причине, а также возможности хорошо выпить за чужой счёт. Когда столы были готовы, появился и мастер хлебопекарного дела, с которым так близко я не встречалась с того памятного зимнего вечера.

Карим сел за мой стол, Рахис - за стол напротив, рядом с Дагиром. Бухгалтера сидели за своими столами, и с ними - технолог Анфиса. Водки было много, и каждый выпил сколько хотел. Все поздравили Дагира и пожелали ему хорошей карьеры и много денег на новой работе: Дагир имел диплом о высшем образовании, и в пекарне был явно не на своём месте.

Рахис тут же выпалил, как только мы скрестили полные стаканы в знак примирения:

- Я - бедный...

Это признание давно мучило его: он не мог забыть злосчастные семь тысяч, которые я легкомысленно ему назвала.

- Если ты бедный, Рахис, то что говорить о нас? - засмеялась Анфиса. - У тебя и машина есть, и эта пекарня...

- Эта пекарня мне не принадлежит, я тоже работаю по найму...

- Но всё равно у тебя зарплата больше, чем у нас. Ты и квартиру снимаешь, и жену с детьми в гости можешь пригласить, - не унималась Анфиса.

- Да, вы, русские, живёте очень бедно - это зависит от вашего правительства, - заключил Рахис. - И проверяющих у вас слишком много, мы столько нахлебников не держим... У нас всего один инспектор.

- Рахис, ты бы свозил нас в лес отдохнуть на природе, - выкрикнула подвыпившая Люда. - Всё равно твоя машина простаивает!

- Рахис, -вступила я в разговор, - у меня есть дача, но нет машины, и мне не на чем туда ездить. А на маршрутках я не езжу, - заявил о себе чёртик, проснувшийся от алкоголя.

Вскоре бухгалтера и технолог ушли домой, Дагир отправился за пивом, и в комнате оставались Рахис и Карим. Рахис понимающе вышел. Наш час пробил - мы потянулись к друг другу через стол. Я встала, и Карим поднялся, и руки, как четыре виноградные лозы, обвились вокруг тел. Наши губы помнили и хотели повторить тот поцелуй. Поцелуи были сладкими, страстными и приятными, но они были... другими. Я испытала разочарование. Карим задрал вверх мою кофточку и целовал грудь. Его ласки стали насточивей, он подхватил меня и посадил перед собой на стол. Его полные ноги придавили моё тело к столу. Мне показалось, что мастер вознамерился трахнуть меня прямо на моём рабочем столе, как какую-нибудь дешёвую проститутку, - это было уже слишком...

- Нет, только не здесь! - взмолилась я.

- А где?

- Ну, у меня дома, - тянула я время.

- Я не знаю твоего адреса...

- Потом всё скажу...

- Когда? - торопил он.

- Очень скоро, - обещала я.

В дверь постучали и мастера позвали в цех, а я собралась домой.

Другим днём я поделилась с женщинами своими мыслями о предложении Карима. Они быстро мне доложили, как и с кем он живёт. У него имелась молодая привлекательная сожительница из бывших работниц этой пекарни, поэтому связываться с ним они не советовали. Я прочитала его карточку учёта кадров: он был моложе меня на 15 лет, у него имелось пять классов образования, и в знойной Турции его ждали жена и двое детей. И чужие советы мне были не нужны. А рассказала я об этом, чтобы мои коллеги знали, что я ещё не потеряла сексуальной привлекательности в глазах мужчины. Да, Карим мне нравился, и я с удовольствием занялась бы с ним любовью в любом месте и в любое время.

Его мохнатые большие руки, волосатая грудь, обнажавшаяся в прорезе халата, угловатая, крепко скроенная фигура - всё говорило опытному глазу о недюжинной мужской силе, а в сочетании с добрым лицом и мягким взглядом, делало его особенно привлекательным. А много ли нужно красивому молодому мужчине, чтобы покорить одинокую голодную женщину?

А через пару дней Люда сообщила, что Карим купил машину. Мне хотелось верить, что он купил её исключительно по моей просьбе, чтобы ездить ко мне на свидания. Я так и верила, как подсказывало моё сердце, но понимала умишком, что никогда свиданий у нас не будет. Я пришла в пекарню зарабатывать деньги, а любовь и секс надо искать в другом месте! Как гласит народная мудрость, вор не живёт там, где ворует. Только турки этого не знали и играли со мной в мою игру.

Дагир, который доделывал перед увольнением свои дела, ещё сидел напротив меня:

- Ольга Николаевна, Карим спрашивает, когда вы назначите ему свидание? Он ко мне пристаёт, как будто я между вами нанимался толмачом, - смеялся Дагир, щурясь хитрой улыбкой.

Я тоже шутила:

- Передайте ему, что я согласна, но только прямо в том чану, где он замешивает тесто... И изюму побольше насыпать, а мы будем это тесто месить... Никогда так не пробовала! Он же пекарь, ну где же ещё?

Мне было приятно его особое внимание ко мне: оно сильно разогревало кровь. Почти каждый вечер я раскладывала карты Таро, и мне выпадала одна и та же масть - кубки. Всё, что могли рассказать карты о разделённой и неразделённой любви. Они говорили о страсти и любви, и связанных с ними переживаниях. И это было истинной правдой, и она жила в моём сердце. И он был рядом, но не со мной. Всё, что я могла позволить себе, - это мечтать и думать о нём, лёжа на диване в одиночестве.

Но однажды я услышала осторожный стук в окно. Время было позднее. Я не спрашивала кто, а сразу, одевшись, вышла за калитку. За ней стоял Дагир. Я не удивилась: он один знал мой дом, как-то зимой, в сильные морозы, я вынесла ему лишний полушубок своего сына для водителя турка-месхетинца, который был одет в тонкую болоньевую куртку. Они подвозили меня до дома. "На, отнеси ему, пусть носит на здоровье. У меня он всё равно висит на стенке." - сказала я тогда.

- Ольга Николаевна, мы приехали к вам с Каримом. Он там, в машине...

- Ну, пойдём к нему, - согласилась я.

Карим поспешил навстречу, как только мы подошли, а Дагир спрятался в машине.

- Оля, я заканчиваю в три часа, я хочу к тебе приехать сегодня... Завтра у тебя выходной...

- Нет, не надо, не приезжай, - это всё, что я могла ответить такому желанному и любимому мне человеку.

- Почему нет? Почему нет? - звал в ночи его дрожащий голос. Карим не понимал меня.

А действительно, почему нет? - спрашиваю я сегодня, когда пытаюсь ответить на все вопросы, которые были в моей жизни. Ведь он мог подарить моей измученной душе миг наслаждения... И какого наслаждения! Вот этот миг меня и останавливал, потому что за ним непременно последуют долгие, томительные дни раскаяния и сожаления... Почему я не могла получить честно, по праву, не уронив достоинства, его ласки и любовь, а должна их воровать?

Много в мире существует того, чего я желаю и что мне не доступно, и я, понимая это, смиряюсь... И это был тот случай, когда я должна смирить свою страсть.

Всегда не тот, каждый раз не так и не там... Мне никогда не утолить нарастающий любовный голод. Я идеалистка и создана для идеального мира, каким не является мир, в котором я живу, а мне предлагают: или бери, что есть, или  - оставайся ни с чем!

Идеалистка... Это хорошо или плохо? С одной стороны, вроде и хорошо, а с другой, - выходит, что плохо...

И я вернулась тогда в холодную постель на свой старый диванчик с продавленными пружинами, его покупал к свадьбе мой второй муж. Если пригласить крепкого мужика, то мне некуда его положить. (Сколько раз собиралась купить хороший диван, но так до сего дня и не нашлось денег). Но диван тут, конечно, ни при чём. Турки, может, и не знали, но я-то знала, что есть границы приличий общепринятые для всех, и их человек с лёгкостью нарушает, но есть границы морали, которые каждый устанавливает для себя сам, и вот если их переступить, то человек потеряет себя.

Мои границы проходят как раз там, где им и должно быть, и жалеть мне не о чем.

А змей-искуситель всегда ходит рядом...