Глава 10

… Моника сидела у себя в кожаном кресле.

М-с Сильвер редко задерживалась у себя на работе. И это был тот са-мый редкий случай. Она включала раз за разом пленку с записью Флорен-ца и Маргарет Колби. В ее памяти всплывали те жаркие моменты, когда Джек входил в нее сзади. Эти фрикции вновь вводили ее в состояние заведения…

… Перед ее глазами, спрятанными за солнцезащитными очками, све-тило солнце. Была осень. Сентябрь. Уроков было мало. И последние сол-нечные деньки можно было проводить на улице.

Ей было 16, и она училась в предпоследнем классе.

Моника лежала и загорала.

Этот красный купальник был ей к лицу. И не только)

У Моники были весьма аппетитные формы. Конечно же, она не была Памелой Андерсон в своем классе, но среди парней ее грудь и попка пользовались «увесистым» авторитетом.

Ее отец работал банкиром и довольно часто покидал дочь в связи с частыми отлучками за границу для подписания контрактов. Также у его банка было множество филиалов, что тоже являлось причиной его загра-ничных поездок.

В этот раз ему пришлось уехать вновь.

Вдруг Моника услышала скрип колес. Значит, кто-то приехал. Отец был за границей. С матерью она была плохо знакома. Скорее всего это па-пин друг – Доуэн Митчел. Он временами заезжал, чтобы проведать ма-лышку Монику.

Дверь захлопнулась, и раздался знакомый голос:

- Моника! Ты дома?

- Да, Ди-Ди! Я наверху, загораю!

«Ди-Ди» - это сокращенно от Дядя Доуэн. Это была их фишка!

Через минуту Доуэн поднялся к Монике. Едва они поздоровались, как Моника предложила ему искупаться. Он ответил ей что-то вроде «У меня нет плавок», и тогда случилось ЭТО!

Моника решила нанести ему удар, запрещенный во всех видах борьбы.

Она поднялась со своего лежбища и поправила свои плавки.

Это было нечто!!!

Конечно, Ди-Ди знал о привлекательной фигуре Моники, но то, что она настолько привлекательна, знал только Господь Бог!

Красные стринги раскрыли ему глаза… точнее, ей ягодицы)

Моника обернулась и задала свой вопрос вновь:

- Так что, Ди-Ди? Не хочешь со мною искупаться?

Она лукаво подмигнула ему, а затем с невинным видом опустила свой взгляд в область его паха: она заметила там «бурные процессы». Как бы Доуэну ни было совестно это признавать, он не мог отрицать, что хочет дочку своего друга.

Моника же хитро улыбнулась и медленно начала спускаться в бас-сейн. Доуэн смотрел, как хлорированная вода медленно, но верно погло-щала загорелые ножки Моники. Затем в воде канула и эта аппетитная попка в красненьких стрингах. Потом она оттолкнулась от стенки и поплыла к противоположной стороне.

Ди-Ди стоял и смотрел на это зрелище, а в голове его боролись на-смерть две мысли: «Давай же! Разденься и присоединись к ней! Будь мужчиной! » и «Постой! Она ведь росла на твоих глазах! Она еще ребенок! ». Однако его мужское начало победило над его совестью. Моника уже успела доплыть до другой стороны и возвращалась об-ратно. Ди-Ди нередко посещал ее эротические сны. Порой он просто си-дел в кресле и смотрел, как она занимается сексом с очередным одно-классником. А порой он и сам становился ее партнером в этих безумных потехах.

Когда же Моника доплыла до своего старта и подняла голову, перед ее глазами предстал он!

Ди-Ди вполне мог посоревноваться с любым солдатом в скорости одевания и раздевания. Он стоял в одних семейках и смотрел на нее сверху вниз.

- Моника! Дорогая! У меня нет с собою плавок, а эти трусы я бы не хотел намочить…, - начал, было, он, но девочке в бассейне уже было невмоготу.

- Да снимай же их, Ди-Ди!

Ее взгляд опять упал на выдающуюся конечность Доуэна. Затем она посмотрела ему в глаза и добавила:

- Я могу отвернуться!

- Да, это было бы неплохо!

Улыбнулся ей в ответ.

Моника отвернулась и поплыла вновь к противоположной стороне бассейна. Вдруг она услышала всплеск… хотя нет ВСПЛЕЩИЩЕ! Волна накрыла ее с головой, а когда она вынырнула, перед ней стоял Ди-Ди.

Она вновь опустила свой взгляд на его пенис и улыбнулась.

- Как тебе не стыдно, Моника! Я же тебе в отцы гожусь! – промолвил он, но это было бесполезно: Моника взяла цель.

- Это я-то должна стыдиться! – воскликнула возмущенно девушка. – Кажется, это Вы залезли ко мне в бассейн. Да и почему, собственно, я стану стыдиться?! Будто ты, Ди-Ди, ни разу не думал, как занимаешься со мной сексом!

Доуэна возмутило ее поведение, и он решил удалиться, но вдруг влажная рука коснулась его плеча, а девичий голосок пролепетал:

- Подожди, Ди-Ди!

Он обернулся.

- Извини, я сорвалась. Я не должна была так себя вести. Прости.

Он только хотел что-то сказать, глядя на ее расстроенное выражение лица, но она его перебила:

- Как я могу искупить свою вину перед тобой?

С этими словами ее свободная рука коснулась его все еще возбужденного хозяйства. Доуэн же смог лишь сказать:

- Моника! Я же тебе…

Но Моника не желала слушать дальше – она знала, что он скажет.

- Да, да! Я знаю. Ты годишься мне в отцы.

- Вот именно, дорогая!

- Но разве это мешает тебе годиться мне в любовники?!

- Но… но…

- Что но, Доуэн? Что но?

Она впервые назвала его по имени. И, признаться честно, ему это по-нравилось, как нравились ее касания его достоинства.

- Но твой отец…

- Да что отец?! Это останется нашим маленьким грязным секретом! – в завершение она ему лукаво подмигнула.

Доуэн хотел ей возразить (хотя корректнее будет сказать «пытался», поскольку хотел он как раз противоположного), но Моника его перебила опять. На этот раз поцелуем.

Они стояли и целовались посередине бассейна. Моника прижалась к Ди-Ди своим телом и теперь ощущала его тепло. Его руки обвились вокруг нее и обняли…

Следующее, что она помнит, происходило около бассейна, где она еще недавно загорала. Она лежала на спине. Доуэн снял с нее лифчик и теперь обсасывал ее грудь. Прикосновения его губ и языка были нежными и обдавали теплом, которое в свою очередь заводило Монику все сильнее и сильнее.

Затем он спустился по ее животику к тому самому треугольничку. Стянул с нее трусики и принялся целовать ее лобок, ноги и…

Она лежала и постанывала. Она еще никогда не получала подобного удовольствия. Ее пальцы потерялись среди его волос, и она ими регулировала скорость, с которой он устраивал ей торнадо между ног. Торнадо было что надо! Моника больше не могла спокойно лежать. Ей хотелось извиваться, как змее. Она ворочалась и не могла найти себе покоя.

Доуэн же вращал своим языком внутри ее влагалища, периодически задевая клитор и этим самым будоража всю ее нервную систему.

Затем он перевернул Монику на живот. Своими шаловливыми руками провел вниз по спине девушки. А затем осыпал ее горячими поцелуями. Спустившись, наконец, к ягодицам, он начал облизывать и покусывать их, руками при этом сжимая-разжимая. Потом взялся и за копчик.

Моника больше не кричала во все горло, а просто тихонько постаны-вала. Она никогда не думала, что заниматься любовью – это такое прият-ное занятие.

Доуэн, закончив с ее копчиком, провел горячими пальцами по ее по-звоночнику. Моника, встав на четвереньки, прогнулась, словно кошка, отставив назад свою попку. Этого-то Ди-Ди и добивался.

Он раздвинул ее ножки, раздвинул ее ягодки и направил свое оружие к цели. В следующий момент Моника почувствовала его проникновение. Она вскрикнула от боли, но эти крики лишь разжигали огонь внутри Доуэна. Он начал входить в нее быстрее и глубже. А Моника кричала все громче и громче.

Он держал ее за ягодицы и регулировал и темп, и глубину проникновений. Моника же казалась в его руках трепетной и беззащитной. Всего лишь марионетка! И ей нравилось быть этой марионеткой. Она решила отдать всю инициативу своему партнеру, куда более взрослому и опытному.

Помимо криков Моники раздавались еще и хлопки. Те самые хлопки, о которых ты, внимательный читатель, читал раньше.

Через несколько минут этого бурного секса Доуэн остановился. Он вытащил свое хозяйство из Моники и положил его на ее ягодицу. Ручеек спермы стекал по ее попке, когда Моника решила перевернуться. Она встала на колени рядом с Доуэном.

- Ты знаешь, что нужно делать? – указывая на свой инструмент, спро-сил он.

- Обижаешь, Ди-Ди! Я читаю не только классику.

С этими словами на ее лице расползлась улыбка.

Доуэн встал на ноги тогда, как Моника пододвинулась к нему.

Она прекрасно знала, что нужно делать. Нужно взять агрегат и вернуть его в боеготовность. А как это сделать, Моника уже успела вычитать из романа Розы Бигэссы. Она сделала все по инструкции…

Доуэн стоял с закрытыми глазами и услаждался происходящим.

Когда его достоинство вновь стало достоинством, он встал на колени перед партнершей. Уложил ее на спину. Взял ее ноги и раздвинул их. За-тем вошел по новой.

На этот раз он был уже грубее, чем в предыдущий. От этого в крови Моники поднимался уровень адреналина. Она чувствовала себя на острие ножа. В каком-то контексте ее чувства оправдывались.

Моника начала ощущать наиприятнейшее удовольствие в области паха. Она продолжала кричать, но уже не от боли, а от этого самого удовольствия. Ей хотелось вывернуться наизнанку, но вдруг у нее помутнело перед глазами, и она забылась на мгновение.

Вот он! ОРГАЗМ!!!

Спустя некоторое время забвения она начала осознавать: фрикции Ди-Ди ей уже не нравились. Она больше не хотела. Она желала остановиться, но Доуэн никак не хотел останавливаться. Напротив, он продолжал проникать в нее.

Моника боролась, как могла: она била его руками по спине, царапала ногтями его плечи, кричала во весь голос «Я больше не хочу! Остановись! ». Но он не останавливался.

Его движения становились все сильнее и сильнее. Грубее и грубее. Глубже и глубже.

Теперь это чувство марионетки не доставляло ей ровно никакого удовольствия. Она перестала бороться – бессмысленно, - просто отдалась течению.

Это были уже последние силы Доуэна. На последних парах он входил в нее. Предчувствие оргазма, казалось, никогда не закончится, но нет. Вдруг он ощутил это сладкое чувство. На ходу он вытащил из ее влагалища свое хозяйство, и его «вулкан» извергся на ее животик.

На одном дыхании он простонал несколько секунд, после чего рухнул рядом с ней…

… Моника Сильвер вернулась из своих воспоминаний в реальность.

Пусть ее первый опыт прошел не так, как ей хотелось, грубые и сильные мужчины, способные взять то, чего они хотят, навсегда стали ее страстью…