Африканыч

Природа дышала знойным воздухом августа. Стояла изнуряющая жара. Кондиционер автомобиля работал на пределе, но все равно не спасал от всепроникающей жары. Африканыч уверенно вел автомобиль по трассе, а глаза профессионально обозревая трассу искали какой-нибудь спасительный водоем. Долгие годы проведенные за рулем приучили его  к любым погодным условиям, но сейчас он не отказался бы побывать в шкуре бегемота, в каком-нибудь болоте. Мелькнул опознавательный знак поселка, в мозг Африканыча прошла информация-триста метров, поворот на право, поселок "Буренки".

Для принятия решения потребовались доли секунды. До Забубеновска более трех тысяч верст, он в пути уже сутки и небольшой отдых ему не помешает, включил правый поворот и совершил маневр в сторону поселка. Проехав около семи километров он увидел покосившиеся изгороди заборов за которыми прятались на ладан дышащие избы. Истлевшие бревна срубов говорили о доисторическом происхождении жилищ. У одной такой избы, где прослеживалась какая то жизнь Африканыч остановил свой Крайслер. Поставив авто на сигнализацию подошел к калитке и звучно произнес:-Есть кто живой? Это была его излюблинная фраза. На зов никто не откликнулся. Тогда, приподняв кольцо проволоки, он отворил калитку и прошел внутрь двора.

Недалеко от избы в грядках с капустой капошилось какое то существо. Он приблизился и понизив голос сказал:-Мамаша! У вас водички не найдется? На его оклик существо, одетое явно не по его размерам балахон, разогнулось и повернулось к нему лицом. То что он увидел, для него это был удар, не по челюсти, не под дых, а ниже пояса. Из неимоверного количества тряпья на него глядел не большой овал лица точеной, русской, первородной, не тронутой красоты. Контраст был ошеломляющим. Африканыч был ошарашен, остолбенев от увиденного он уже не знал, что говорить, что надо делать, его как будто парализовало. В свои сорок лет он повидал многого, но такого не встречал.-Что вы говорите дяденька?- промолвило существо. Еще какое то время пребывая в прострации он стал осознавать, что к нему обращаются.-Дядь! Вы чего? Чего надоть то? -Мне бы водицы-промямлил он. -Ща, погодь!. Девица приподняв подол перепрыгнула через грядку и исчезла в темных сенях избы. Откуда-то из глубины донесся ее звонкий и задорный голос:-А можа молока налить? -Можно и молока-ответил Африканыч.

Еще через несколько минут из чрева покосившейся избы показалась она, в ее руках была крынка молока и она протянула ее ему:-Пей на здраве!

Но это было уже не то существо из грядок. Его всегда поражало умение русских женщин преподать себя. Из ничего создать нечто. Вот и сейчас ей достаточно было исчезнуть на мгновение из поля его зрения, чтобы предстать перед ним в ином качестве. На ней не было того замызганного балахона, вместо него был одет широковатый, скрывающий формы тела, яркий, в русских традициях сарафан. С головы исчез платок, на лице не было ни грамма грима, да это ей и не нужно было. Озорной румянец юности пылал на щеках, тонкие брови словно берега окаймлявшие голубые озера глаз, подчеркивали красоту и наивность этой девственной красоты. Руки тонкие в запястьях перебирали кончик плотной русой косы..........

(продолжение следует)