По осколкам аллелей. Часть 1

- Ты мне нужен, - голос в трубке спокойный, скорее даже безэмоционально-отрешенный. - Езжай в лабораторию. Для тебя есть задание.

- Посмотри на часы, Гриссом, - выдыхает совершенно ровно, без каких либо эмоций. - Моя смена закончилась пять часов назад, а начнётся ещё через три. Что мне сейчас делать в лаборатории. Работу в две смены никто не объявлял. Это всё? - сжимает камушек в ладони крепче, для того, чтобы почувствовать что-то горячее и липкое в своей ладони и вспомнить, что до сих пор жив.

- Встретимся через полчаса, - как будто и не услышав слов Грега. Слишком устало, на грани с раздраженностью добавляет. - У тебя другие планы?

- Поспать, например, - фыркнул и закрыл лицо свободной рукой. Ну, неужели Гил не понимает, что делает? Неужели не понимает, что душу завязывает в узлы, а потом рвёт с такой непринуждённостью, как будто это очередной эксперимент. - Если тебя интересует снотворное для Сары, то ключи от моего шкафчика приклеены скотчем ко дну банки из-под кофе. Можешь брать, только ключи на место положи, - не удержался и таки съязвил.

- При чем тут снотворное для Сары? - Грег может точно сказать, что сейчас мужчина на том конце провода снял очки и потер переносицу. - Я заеду за тобой.

- А Годжес не справится? Я не в состоянии сейчас...- едва ли не застонал Грег, понимая, что всё случится. Неизбежно. Понимая, что Гил ничерта не понимает и живёт - теперь окончательно - в каком-то своём мире, в котором ничего не происходит, в котором всё в порядке. - Чёрт с ним. Я скоро буду в лаборатории. Не заезжай. Я сам доберусь.

- Ты не в состоянии сейчас, - эхом отозвался Грисс, и в интонациях промелькнула сталь. Кого из них двоих он вводит в заблуждение больше? Самого себя убеждениями в том, что Грег обязательно нужен в лаборатории? Или Грега? - Я уже еду, - размеренные гудки в трубке известили Сандерса о том, что больше разговаривать не о чем.

Грег так и не понял, куда едет Гил, к нему, или в лабу. Решил, что всё-таки в лабу. Потому, что так повезти не может. Потому - поднялся с кровати, и, забыв оставить камень, так и сжимая его в ладони - вышел на улицу, ловить такси. За руль в таком состоянии садиться было не благоразумно. Сандерс это понимал и не хотел подражать Саре в неосторожности при вождении.

Вместо такси подъезжает машина Гриссома. В темноте не удается разглядеть выражение лица Гила, но, может, оно и к лучшему. Мужчина выходит из машины и останавливается перед Сандерсом, придирчиво изучая его взглядом. Совсем как раньше. Будто пытаясь понять, что же не так в механизме, почему Грег выглядит так... плохо.

- Поехали, - как-то сухо бросает Грег и забирается в машину, избегая возможного обмена ничего не значащими репликами. - По дороге введёшь в курс дела.

- Ты был прав, с этим справился Годжес, - Гил делает несколько шагов к дому. - Пойдем, - и дальше уже не оборачиваясь, идет в дом, поднимается на нужный этаж,   на автомате считая ступени и пролеты. Он сейчас очень похож на биоробота. Все вроде бы человеческое, но эмоций - ноль.

- Какого чёрта ты приехал, Гил? - Грег, кажется, начинал злиться. - Кажется, мы всё уже расставили по местам. Ты, кажется, определился с приоритетами, а я принял эту твою расстановку. У меня теперь своя жизнь. Или ты думаешь, что я постоянно буду ждать тебя, и мириться с тем, что от тебя несёт алкоголем и Сарой? - Сандерс остановился у своей двери, прижался плечом к стене и устало потёр виски. - Гриссом, почему ты думаешь, что времени - нет, что время ничего не меняет? А вдруг у меня там, - кивнул в сторону двери, - кто-то другой?

Грисс все так же не издавая ни звука открывает дверь ключом (странно, что он у него до сих пор есть. Мелкие вещи Гил обычно быстрее всего терял). Заходит в квартиру и с выражением лица ментора проходится по комнатам. Закончив обход, останавливается в дверях спальни, лицом к Грегу. И все так же молча, пристально смотрит на парня.

- А если он скоро придёт? И если он - занимается спортом, и... - Грега, кажется, понесло. Он не мог остановиться. Да и сказать что-то не особо получалось. Давно мальчишка не выглядел настолько потерянным и злым одновременно. - Гил, я не приглашал тебя в гости. Если ты не заметил, я вполне прилично исчез из твоей жизни, уступая дорогу твоей новой жизни. Что тебе ещё нужно? - и, собрав волю в кулак, совсем с нажимом, но спокойно. - Зачем. ты. приехал?

- Покажи мне руку, - подошел ближе, однако сохраняя дистанцию в несколько шагов. Гил хорошо понимает, что уже случилось. Но не понимает ни временных рамок, ни мотивов. И это его злит. Сейчас его не злит разве что молчание, но и этого его пытаются лишить. Склонив голову к плечу, тяжело смотрит на Грега.

Грег демонстративно протягивает свободную руку ладонью вверх на, мол, смотри.

- Кажется, я задал тебе вопрос, Гриссом. Что ты здесь забыл? Оставил какие-то вещи? Скажи, я поищу.

- Не эту, Грегори, - сжал запястье второй руки Сандерса, крепко так сжал, до боли. Насильно разжал пальцы парнишки, раскрывая ладонь. - Что это такое? - так и не отпустив запястье.

- Это то, что я собирался выбросить, - вздохнул Грег и отвёл взгляд. - Гилберт Гриссом, - тихо, но почти что уверенно. - Я знаю, что слово "милосердие" знакомо тебе только из толкового словаря. Но прояви хоть немного если не человечности, то, по меньшей мере, уважения. Кажется, хотя бы это я заслужил.

- Ты уехал даже не предупредив меня, - кажется или нет, но в голосе звучит что-то более живое, чем прежде, - даже объяснить ничего не можешь. О каком уважении ты говоришь, Сандерс? - и это "Сандерс" подчеркнуто злое.

- Тебе подсказать, где дверь? - устало, вздыхает и трёт переносицу. - Гил, мне казалось, что ты всё и сам понимаешь - не маленький. Прости, но это очень тяжело - постоянно отдавать, отдавать, отдавать, и видеть, что оно тебе ничем не помогает, что ты этим даже не пользуешься. Ты закрылся, погрузился в себя, и у меня уже давно не получается пробиться сквозь этот кокон. Ты окончательно помешался на Саре, и я ушёл. Кажется, это логично. Почему я должен тебе объяснять то, что ты понимаешь сам, но просто не хочешь всего этого видеть? - Грег с силой вырывает руку из тисков пальцев Гила, и так, будто его нет - уходит в гостиную, падает на диван и включает телевизор.

На несколько десятков минут Гил просто выпадает из реального мира. Проваливается в омут размышлений, разбираясь в причинах и следствиях. И как только в его голове сходятся все цепочки, идет в гостиную, сграбастывает Сандерса за грудки и поднимает на ноги.

- И ты решил, что я так просто тебя отпущу, Грегори? - Гриссом разъярен, цедит слова по слогам. только вот всю бурю чувств выражают глаза да голос, лицо все так же сковано маской безэмоциональности.

- Ты уже отпустил меня, Грисс... - как можно более спокойно проговаривает Сандерс. Правда внутри всё сжимается. Во-первых, оттого, что ему больно говорить такие вещи. В конечном итоге чувства ещё ни разу не отбуяли, но только мириться со своим положением Грег больше не мог, а потому делал то, что больно, но правильно. А во-вторых, ему было страшно. По-настоящему страшно. Он никогда прежде не видел Грисса вот таким. Только останавливаться было уже поздно. - А ты ещё этого не понял?

Мужчина сжимает пальцы до того, что белеют костяшки, встряхивает парня. Основательно так, еще немного и Грег, по инерции, расквасил бы себе нос об подбородок Гила.

- Так торопишься от меня сбежать?

Сейчас Гил готов размазать своего, по мнению Грега - бывшего, любовника по комнате тоненьким слоем. За ту ерунду, которую он городит. За эту безвольность. За то, что Сандерс сбежал, не вытерпел, не поверил. И за эту нелепую ложь про какого-то другого мужчину.

- Гил... - вот теперь Сандерс почти рычит. - Если ты не остановишься сейчас же, я позвоню в полицию.

А кулаки уже сжимаются. Только Грег всё ещё не уверен - способен он съездить по морде любимому начальнику, любимому наставнику, любимому... просто любимому.

- Звони, - и тут Гриссом улыбнулся. Вернее оскалился. И уж этого Грег никогда прежде не видел. - Сразу Брассу звони. Расскажи ему, что твой любовник пришел разобраться, почему у вас с ним такой разброд в отношениях. Наплети еще чего-нибудь. Например, что я тебе угрожаю. Или я тебя принуждаю к чему-нибудь, - волоком тащит за собой парня и швыряет к телефону. Грег всем телом впечатывается в стену,   хорошо хоть лицо не разбил.

Грег сперва вполне целенаправленно тянется к телефону, а потом решительно делает шаг навстречу Гриссому и, не так, как бабы, а вполне по-мужски бьёт в челюсть.

- Бездушная эгоистичная скотина. Небось, думаешь сейчас, как Я мог не дождаться, как Я мог сломаться, как Я мог собрать вещи и уехать... - усмехается нервно и качает головой. Страх - адреналин - почти_что_аффект. На краю сознания Сандерс вполне это понимает. Но остановиться уже не мог.   - Выметайся. И к слову "любовник" ты забыл добавить "бывший". Потому, что я терпеть больше не намерен. Я всё-таки живой человек. У меня тоже периодически возникают желания и потребности. А у тебя есть только ты и твоя работа и Сайдл. Я как-то плохо вписываюсь в эту картину. Ты первый забыл, что существуем "мы". Всё, - Грег отвернулся к стене, давая понять, что разговор окончен.

Гриссом сглатывает кровь, проводит кончиком языка по сбитой изнутри щеке. Выражение его лица неуловимо меняется. Проступает гримаса боли, далеко не физической, и злости. Обхватывает ладонью горло парня, сжимает, частично перекрывая доступ воздуха и, рывком, вжимает его в стену своим телом.

Мужчина сейчас как нельзя близок к пресловутому состоянию аффекта. И разумная часть его с ужасом понимает, что Гилу это нравится. Что Сандерс, вот так зажатый, невероятно сексуальный. Что его злость и показное равнодушие невероятно заводит. И что сейчас он слишком близок к тому, чтобы сделать с любовником все, что угодно.

- А ты и рад, - шипит на ухо, - малыш Грегго, - вкладывая в ласковое, прежде, обращение столько сарказма и ядовитого цинизма, что впору самому отравиться. - Теперь не нужно ни от кого прятаться. Никому ничего не нужно доказывать. А самое главное теперь можно ни под кого не прогибаться. Да?

- Теперь... - хрипит Грег, стараясь говорить как можно более уверенно, с достоинством, хотя пальцы Гриссома сцепились именно там, где особо чувствительные точки вызывали непроизвольное слёзотечение. - Теперь мне не надо ждать у двери, как пёс, не засыпать в прихожей, понимая, что ты не придёшь, потому, что слишком занят собой/делом/Сарой. Теперь я живу как человек, Гил, а не как биоробот, созданный во служение человеку...

Странное состояние. Агрессия подкреплялась возбуждением, каким-то совершенно животным, агрессивно-виктимным желанием, которое Сандерс пытался не демонстрировать. Тщетно. Тело откровенно откликалось на непроизвольное своё возбуждение, даже не пытаясь этого скрыть.

- Нравится такая жизнь? - Грисс до боли прикусывает мочку уха своего любовника. И вскользь, как раньше - игриво, щекочет ее языком. Рука на горле Грега едва ощутимо подрагивает то ли от напряжения, то ли от переполняющих чувств. Всем телом трется об парня, совершает волнообразные движения бедрами, раз, через раз завершая соприкосновение с ягодицами Грега резким рывком, почти ударом. - Скажи мне - тебе нравится жить без меня?

- Н-н.. - Грег запинается, одёргивает себя, понимая, что такая слабость непростительна. И тем загоняет себя в тупик. Врать Гилу он так и не научился, а сказать правду было слишком... больно? Или просто не_правильно в сложившейся ситуации? Непроизвольно царапает стену, едва не срывая ногти, то старается, не издавать ли звука, даже не всхлипнуть от боли и накатывающего желания, готового вот-вот снести остатки самообладания.

А свободная рука Гила уже срывает ненадежный оплот ткани с тела любовника. Ревниво скользит ладонью по телу своей "жертвы", чтобы понять, что Грегго все еще его и только его.

- Почему ты замолчал?

- Я-ах...- прикосновения, которых так не хватало, выбивают из Грега возможность говорить и мыслить на какое-то время. Он уже почти забыл, какие горячие у Гриссома ладони. Воспоминания практически стёрлись в попытке самозащиты, и теперь Грегу казалось, что происходит всё в первый раз. Прогибается в пояснице, прижимаясь грудью и щекой к стене. - Р-разве я сказал не достаточно, Гриссом?

- Так значит нравится... - на какое-то мгновение создается впечатление, что Грисс сейчас убьет Грега. Задушит или может быть крепко приложит головой об стену.

Срывает с любовника джинсы, с "мясом" вырывая пуговицу, кажется, безнадежно ломая молнию. Ненароком сдирает кожу на бедренных косточках Сандерса. И все же... ладони ласкающие любовника несут в себе затаенное восхищение, радость от того, что снова можно прикоснуться к Грегу. Но от того не становятся менее агрессивными, властными.

- Нет, - всё-таки всхлипывает мальчишка, уже не зная, куда вжиматься - в Грисса или в стену. Сандерсу кажется, что он окончательно и бесповоротно сходит с ума. Что не может больше, что сейчас кончит только от того, что его начальник прикасается. И действительно - очередное скольжение ладони по коже, и Грег захлёбывается отчаянным криком-стоном, забрызгивая стену своим семенем.

- Глупый мальчишка, - на полную грудь вдыхает запах Грега, и совершенно неосознанно стонет, хотя сейчас в груди клокочет рык. - Я тебя не отпущу, даже не надейся, - расстегивает свои брюки, вжимается  возбужденной плотью в ягодицы парня. Совсем уже зверея от того, что Грег пытался сбежать от него, вгрызается в загривок любовника.

Вскрикивает, вжимается в стену и жмурится едва ли не до слёз. И почему камушек так и не выпустил из руки? Хотя, признаться, сейчас Сандерс совершенно не чувствует боли в порезанных пальцах.

- А что ты будешь с-со мной делать? - всё ещё огрызается, видимо, неосознанно приняв решение довести эту ситуацию до максимальной точки кипения. - Неужели с Сарой засыпать не так приятно? Мне казалось, тебе нет разницы с кем... Да уж, какая там разница, если ты падаешь на кровать и тут же засыпаешь?

Сейчас раскалённая возбужденная плоть Гриссома кажется едва ли не более опасной, чем какое-либо оружие. Ещё толком ничего не произошло, но Грег заочно чувствует, до чего будет больно. Чувствует, и будто бы умышленно стремится к этой боли, полагая, что физическая - она куда более милосердна, нежели та, что скопилась внутри техника-стажёра.

- Много ты понимаешь, Сандерс, - рычит на ухо любовнику. - Это же тебе лишь бы потрахаться и уже не суть важно с кем.

Они оба заводятся до того состояния, после которого, утром, неловко смотреть друг другу в глаза. Но сейчас совсем не думают об этом. Особенно Гил, хотя ему-то и положено быть самым рассудительным. Просто слова Сандерса как масло в огонь - только распаляют злость и едва ли не ненависть. Грисс разводит ягодицы любовника, приставляет головку члена ко входу. С силой вжимает Грега в стену, лишая возможности сбежать или сопротивляться. Это изнасилование чистой воды. Но вместе с тем  это стремление заглушить душевную боль физической. Потому что больно будет обоим.

- Ги-и-ил! - в этом вскрике столько всего. И мольба, и ненависть, и боль, и обида, и страх. Если Гриссом и без того знал, что Сандерс эмоциональный и яркий, то сейчас он мог бы (если был чуть более адекватен) поразиться сколько всего этот мальчик может ощущать одновременно, сколько всего может транслировать из себя наружу. - Т-ты не пос-смеешь!...

- Да неужели? - последнее, что выговорил связно Гриссом. А потом мысли заслонила блаженная пелена неведения, изредка расчерчиваемая проблесками сознания. Нет, нельзя сказать, что Гил не осознавал что делал - осознавал, еще как. Только вот осознание делу не мешало. Первый рывок в любовника был похож на попытку обтереться наждаком, а затем искупаться в серной кислоте. Чем глубже Гил проникал в любовника, тем сложнее, больнее, слаще давался каждый миллиметр.

Грег, как мог, оборонялся. Понятно, что прижатым к стенке ты хрен поёрзаешь. Максимум - можешь кричать, звать на помощь. Да кто услышит? А если и услышат - кто придёт? Да если и придёт... А ещё - гордость мешала. Вот такие как он, Сандерс, в жизни не напишут заявление, если их побьют на улице или отнимут кошелёк или, чем черт не шутит - изнасилуют. Такие до последнего думают - "что я, сам не справлюсь?" Вот и справлялся, как мог - сжимаясь, сопротивляясь всем телом, а особенно - напряжением мышц, не пуская в себя.

- Гриссом.. т-ты с ума сошёл?

- С-сошел, - хрипит Гил. - Еще тогда... когда вернулся в дом, где нет тебя... - каждое слово дается много больнее, чем движение внутри любовника. - Когда ты сбежал... оставив меня на растерзание ей... - сжимает бедра Грега, насаживая на себя, насильно заполняя собой. И от ощущения неправильности ситуации - внутри разгорается пьянящее наслаждение.

Парнишка кусает губы, стараясь не кричать, болезненно, надорвано стонет. Ноги подгибаются, Грег чувствует, как медленно сползает по стенке, а единственной точкой опоры остаётся член Гриссома, безжалостно впивающийся в нежное и незащищённое нутро. Он почти почувствовал себя бабочкой, насаженной на булавку. Почему-то вспомнился кабинет Гила и эти его "экспонаты". Тело окутывает какая-то непростительная слабость. Пальцы разжимаются сами собой, и камушек, перепачканный в крови, падает на пол.

Сейчас в квартире как никогда пахнет кровью, не хуже, чем на месте преступления. Липкие капли катятся вниз по внутренним сторонам бёдер, впитываются в ткань джинсов.

- Гр-рис-сом... Ублюдок... - едва слышно шепчет он, потому, что голос разом куда-то девается, будто кто-то искромсал голосовые связки изнутри.

Мужчина разворачивает мальчишку лицом к себе, поддерживая под бедра. И одного только взгляда хватает на то чтобы, во-первых, ужаснуться, а, во-вторых, уже не суметь остановиться. Они оба виноваты в том, что все обернулось так. Грег, потому что сбежал. Гил потому что опустил руки.

- Как... - толчок внутрь, разрывая и без того поврежденную плоть, - ... ты... - еще один толчок, - ... посмел... - движения внутри все более жесткие, мощные, несдержанные, - ... уйти?..

Сначала Грег пытается упереться ладоням и грудь Гриссома, оттолкнуть. Но силы на это не хватает совершенно. Всё тело становится каким-то совсем не послушным, безвольным. Ресницы парня подрагивают, горячечный горящий взгляд постепенно блекнет. Сандерс прикрывает глаза, облизывает искусанные в кровь губы и судорожно выдыхает. Он почти отключается от происходящего, почти не понимает, что происходит. Но это только почти.

-А-ах! Гил... Грис-с-с... вот так... ну же, сильнее... - выстанывает Грег, запрокидывая голову, подставляя беззащитную шею. Стоны его становятся всё слаще, развратнее. И это кажется настолько неправильным, настолько не соответствующим происходящему, что с одной стороны вгоняет в ступор, а с другой - только усиливает и без того едва ли не безграничную ярость. - Не нежнич-чай со м-мной, Гилберт...

И действительно ярость только сильнее закипает в Гриссоме. Мальчишка издевается над ним, будто бы мало того, что он уже наговорил. Но все же мужчина идет на поводу у своего любовника - сжимает зубами так любезно подставленное горло, почти до крови, до обжигающего желания вырвать кадык ко всем чертям. Двигаться внутри теперь намного легче - смазкой служит кровь Сандерса, от запаха которой кружится голова и комком к горлу подступает тошнота. Странно, до этого запах крови такой реакции у Гила не вызывал.

- Тварь, - почти выплевывает мужчина. И это настолько же не свойственно ему, как и откровенное насилие. - Похотливая тварь, - стискивает пальцами горло парня, жестче врываясь в податливое тело любовника.

Грег не сопротивляется. Он не знает, к чему всё это приведёт, не знает, чем закончится, но уже ощущает, что что-то неуловимо переменилось. Сейчас он будто во сне. Или без сознания, или... дыхание - непростительно размеренное, а стоны - непозволительно сладкие. Сандерс вроде здесь, а вроде бы и нет. Сейчас он полностью погружён в воспоминания. А на поверхности - остаётся только оболочка его сущности, только тело, которое помимо воли самого парнишки умоляет, стонет, подгоняет и дразнит, издевается, задевает, понимая, что запускает механизм саморазрушения посредством Гила Гриссома.

- Ч-чёрт... тебе что, больше не нравится? Или не можешь, Гил? Скажи, эта сучка совсем тебя вымотала? Настолько, что ты и трахнуть меня не можешь по-человечески?

- А ты р-решил, что мне нравится тр-рахать бревно? Бревно, которое думает о ком-то пока я его трахаю, - сдергивает мальчишку со своего члена, позволяет ему сползти на пол и приставляет головку к его губам. - Попробуй только укусить, ублюдок, - и Грег понимает, что смерть это будет слишком легкой участью. - Или как - разонравились такие забавы?

Грег смотрит снизу вверх. Спокойно так смотрит. И в этом взгляде Гил узнаёт что-то, от чего сердце сжимается почти до боли. Так, бывало, смотрел сам он. Устало, почти отстранённо и как-то замучено. Так, бывало, Гриссом смотрел на Сару. А в последнее время, до ухода Грега - и на самого Сандерса.

Мальчишка приоткрывает рот, и резко принимает член Гриссома так глубоко, как только может. А затем - почти выпускает изо рта. И так - снова и снова, втягивая щёки, образуя невероятно приятный вакуум во рту. Конечно, совсем заглотить этот агрегат он не может, а потому - помогает себе рукой, а второй - поглаживая, массируя, щекоча мошонку и промежность.

Гил все еще разъярен, раздражен и зол на мальчишку. Но этот взгляд... возникает желание отпрянуть, потому что Гил сам себе напоминает и Грега, и Сару, и всех кому что-то крайне срочно нужно было, когда у него не было ни физических, ни моральных сил. Но вместе с тем возникает желание глубже вторгаться в рот любовника, заставляя того задыхаться-захлебываться. Просто чтобы он понял, какого это.

Вместо всего этого он цепенеет, замирая и уже не ощущая ничего. То есть, тело, конечно, получает удовольствие, приближается к оргазму. Но не внутри, там растекается цикутой щемящее чувство вины и тоски.

А Грег не останавливается. Наоборот, с каждым новым движением всё сильнее и резче принимая в себя, задыхаясь, захлёбываясь непрошеными слезами - как ни как слизистая гортани очень чувствительна. В ласках появляется какая-то острая нетерпеливость, напористость. Будто Грег совершенно точно знает, что нужно делать. Знает, что скоро всё закончится, нужно просто потерпеть и сделать что надо. Сандерс уже почти ничего не чувствует, кроме этого осознания: надо довести всё до конца, надо просто покончить с этим. А как только Гил кончит... Может быть, он осознает, что происходит на самом деле. Может быть... А может и нет...

тело Гриссома сдается ласкам любовника, изливается в рот мальчишки. С болезненным стоном опускается на колени перед Грегом. Приподнимает его лицо, стирая сперму с губ и подбородка. Молча, растерянно смотрит на того, кого только что насиловал.

- Грег... - имя любовника дерет горло, будто бы это он только что терзал свое нутро любовником.

Грег смотрит в лицо Гриссома и будто бы сквозь. Нашаривает на полу заветный камушек и протягивает его на изрезанной ладони Гриссому.

- Я не люблю выбрасывать вещи. Особенно подарки. Забери, - он медленно, придерживаясь за стену, поднимается на ноги, переступает окровавленные джинсы и голый плетётся на кухню, оставляя красные следы на ламинате. И уже оттуда: - Тебе заварить кофе? Голодный? У меня осталось полпиццы в холодильнике, могу разогреть.

- Ты оглох? - бездумно сжимает кварц в ладони. Поднимается, застегивает брюки. Идет на кухню, вслед за Грегом. С глухим стуком кладет камешек на стол. - Грегори, я не могу отпустить тебя, - а затем со вздохом садится на стул. - Завари кофе. Буду благодарен. Мне нужно как-то осознать ЧТО именно я сделал.

- Да? - Грег как-то весело хихикнул и почесал левую лопатку, смешно заведя руку за спину. - Тогда вот что... Рядом с моей кроватью - надеюсь, ты ещё помнишь, где она находится? -  стоит мой рабочий чемоданчик. Возьми его и иди туда, где валяются мои джинсы. Если ты сам не можешь осознать, пусть тебе улики расскажут. - Грег тянется к магнитофону и включает свою "жуткую музыку", достаёт из холодильника пиццу и ставит в микроволновку. Он отчаянно ведёт себя так, будто только что ничего не произошло.

- Нет, то, что я тебя изнасиловал - я прекрасно понимаю, - Гил вертит в пальцах камешек и следит за каждым движением Сандерса. Да, Грег как всегда проявляет недюжинное мужество и ни на кого не вешает свои проблемы или переживания. Из него их вообще клещами тащить нужно. - Мне нужно понять мотив. И то, почему ты ушел. И то, как я до этого докатился, - самому мужчине тоже спокойствия не занимать. Ни дать, ни взять - два криминалиста обсуждают детали дела.

- Знаешь, у каждого психолога есть свой супервизор, - Грег решил начать издалека. Странно. Двигался он как обычно, в те далёкие времена, в бытность ДНК-техником: всё ему не стоялось на месте, как будто он - упругий пружинящий мячик. Грег заваривает кофе, намазывает бутерброды, моет посуду, но не стоит на месте, и едва уловимо двигает всем телом в такт музыке. - Ну. это когда тебя, как психолога, всё заебёт настолько, что ты уже не знаешь, на каком свете - ты идёшь к этому дяденьке и вываливаешь всё накопившееся, а он помогает тебе разобраться и разрулить. И вроде бы всё круто, так, Гил? Именно так. Но давай теперь подумаем вместе. У каждого супервизора должен быть свой супервизор. У тебя - был я. А у меня никого не было. Я устал быть беспомощным элементом, занимающим твоё личное пространство. Я устал постоянно забивать на собственные желания и потребности только потому, что тратил всё время на то, чтобы хоть как-то тебе помочь. Я понимаю, это очень удобно, придти домой, где убрано, приготовлено, и рядом в постели что-то тёплое. Но это тёплое - сломалось. Собрало вещи и поставило точку. - парень достаёт пиццу из микроволновки, ставит перед Гилом, наливает ему кофе и угощает бутербродами. - Жуй давай, - Сандерс улыбается и садится на табуретку напротив. - Так вот, я решил, что с меня хватит. Ты живёшь так, как живёшь ты. Ты взрослый человек, способный принять решение и позаботиться о себе - это я уже понял, исходя из нескольких лет совместной жизни. А я решил, что с меня хватит. И решил позаботиться о себе. Так ситуация выглядит более понятно?

- Продолжая твою аналогию, думаю будет правильно заметить, что у супервизора супервизора  есть два пути, предписанные правилом. Либо найти себе супервизора на стороне, либо воспользоваться услугами супервизора, которого он только что слушал, - отпивает кофе. - Так вот я, как обвиняемая сторона, - Гил намеренно не называет себя "подозреваемым", свою вину он уже почти полностью видит, - признаю, что мои поступки были неправомерно-несправедливыми. И для внесения ясности в дело, а вовсе не в собственное оправдание, - посмотрел на бутерброд и решил все-таки съесть. Да-да, когда Грисс волновался, на него нападал русский криминальный элемент по прозвищу Дядя Жора, - спешу заметить, что не разглядел в тебе потребности в супервизоре. Т делал то, что ты делал. Потому что ты сам так решил. И я тебе за это благодарен, хотя все это мог делать сам. Так же как делал все остальное. Но ты ни разу не заикнулся о том, что тебя достало мое присутствие в твоей жизни в качестве тела, которое свободно перемещается в пространстве и выполняет необходимый минимум действий по причине, - еще один глоток кофе, - проблемы личного характера. Мне стоило быть немного внимательнее, на грани с подозрительнее, чтобы понять, что что-то не так, - немного помолчав, добавляет. - Даже сейчас, если смыть с тебя кровь и одеть - кто скажет, что тебя изнасиловали? Я бы не решился предположить это. Потому что ты прячешь свои проблемы так глубоко, что и следа их нет на поверхности. Твое особое качество, которое и приятно, и невыносимо одновременно.

- Гил, ты не обвиняемый. И ты не на суде, - Грег улыбнулся и сцапал кусок пиццы. - Всё в порядке и я на тебя не сержусь. Я пробовал достучаться до тебя, пробовал ненавязчиво сообщить, что что-то происходит не так. Я даже пытался заставить тебя взять отпуска где-то месяца три назад, если ты не помнишь. Но потом - просто устал. И решил, что нам обоим надо прекращать мучиться. ты сам сказал, что неплохо справляешься без меня, и у меня нет оснований тебе не верить. Что же до меня, - Сандерс пожал плечами и затолкал остаток куска в рот, делая паузу, чтобы прожевать. - Я, конечно, всё ещё дрочу думая о тебе и иногда мне тяжело. Но это быстро проходит. Понимаешь, в каком-то смысле ты прав на счёт "лишь бы потрахаться". Понимаешь, Гилл, у меня есть определённые запросы по поводу секса, что определяется моим темпераментом. И да, ты можешь вписать это в список причин, по которым я ушёл. Но это далеко не основное, - парень нежно улыбнулся и погладил Гриссома по щеке. - Тут нет виноватых. Просто так получилось. А теперь давай, доедай. У нас скоро смена.

У Гила сейчас лицо обратно каменеет, только во взгляде мрачная решительность. Он добьется того, что они с Грегом снова будут вместе. Еще не знает как, потому что с бывшими (а по твердому убеждению Грега дело обстоит именно так) никогда не возобновлял отношения. Но обязательно вернет Грега.

- Да, у тебя смена скоро, - поднимается и кивает. - Спасибо за кофе. Он у тебя все еще невероятно вкусный.

- Есть вещи, которые не меняются, - улыбается Грег. - Поедем на работу вместе, или ты уже убегаешь? Просто мне ещё надо сполоснуться и немного подлататься, чтобы на работе не слишком маячить кавалеристской походкой. Можешь посмотреть телек, у меня проплачен дискавери. Мне понадобится не больше получаса. Или ты всё-таки уходишь?

- Нет, я подвезу тебя на работу, - пожал плечами и сел обратно на стул.   - Мне нужно будет забрать некоторые документы, так что нам по пути.

Эта жизнерадостность Грега сейчас невероятно  раздражает. Как будто ничего не произошло и вообще все замечательно. И в то же время Гил благодарен своему любовнику за это. Потому что четко знает, что случится с Грегом, когда до него дойдет. В общем-то, до самого Грисса это тоже еще дойдет, но немного позже.

- Стоп, а ты что - не работаешь сейчас? - моргнул удивлённо, притормозив у дверей ванной, но, не дожидаясь ответа, закрывает за собой дверь. Щелчка щеколды, правда, Гил так и не услышал. Неужели Грегго до сих пор доверяет ему? После всего того, что тут произошло. Скоро из-за двери зашумела вода.

Мужчина поднимается со стула, как только закрывается дверь в ванную. Находит в кладовке тряпку и чистящее средство, присаживается у место преступления и начинает методично смывать кровь. Нет, это не наивная попытка вообразить, что ничего не произошло. Просто от запаха крови мутит все больше, а от вида - хочется просто удавиться. Или напиться. Но это больше к лицу Саре. Или Уоррику. Как с этим справляться должен он сам - неизвестно.

А Грег, судя по тому. что за звуки, доносились из ванной, справлялся с "этим" вполне себе в его стиле - орал какие-то невероятные, пошловатые песенки, периодически задыхаясь и постанывая. Складывалось ощущение, что Сандерс_в_ванной был из какой-то параллельной реальности, в которой никогда не происходило того, что оставило по себе кровавые следы на полу.

Закончив с уборкой, ставит все на место, тщательно отмывает руки, соскабливая с рук несуществующую кровь. И сам себе напоминает леди Макбет.

Открывает окно на кухне, присаживается на подоконник, и глубоко вдыхает свежий воздух, непроизвольно ударяясь в воспоминания.

Сандерс был совершенно готов через полчаса. Нарочно или нет, но он пренебрег строгим костюмом, натянув на себя рваные джинсы, цветастую гавайку поверх кислотно-зелёного гольфа, впрыгнул в кеды.

- Ну что, поедем? Так ты, говоришь, выходной сегодня, да?

- Я в командировке, - не утруждая себя проявлением эмоций, ни одна из которых сейчас не является адекватной, выходит из квартиры Грега. - Читаю трехдневный курс лекций.

- И где? Где-нибудь в Минессоте? - смеётся. - А давно в командировке, или вот только собрался уезжать?

- А я и не уезжаю, - открыл перед Сандерсом дверь машины. - Семинар здесь, в Вегасе, - захлопывает дверцу с такой силой, будто бы она виновата во всех бедах человечества и геноциде аргентинских черных муравьев. Садится на водительское место, заводит мотор.   И с видом профессионального игрока в покер покатил в сторону лаборатории.