3-XII Знакомство Марцеллы с Марцией

XII

– Да. У меня свой гимнасий. Идём посмотрим.

– О Бастет! Что-то я чуть лишнего, похоже, выпила. Ты, наверное, очень сильная! Клодия, милая, сможешь донести меня до своей палестры?

– Ты, скорее всего, нетяжёлая. Давай.

И дочка Тита Эприя прямо с ложа берёт на руки восхищённую юную гостью и несёт её из перистиля. Та нежно обнимает шею и держится, будто случайно, за грудь.

– О Богини! Вот это да! Ты и правда супер! То есть великолепная! Вот, точно! С тебя можно статуи лепить великих амазонок! Кстати, ты обратила внимание? Марция и Марцелла! А? Как звучит! Твоё имя, достоинство рода…

– Вообще-то, мы даже не из Рима, патрицианское достоинство нам не так давно пожаловано Цезарем…

– Ерунда! Я хочу, чтобы ты была из тех Марцеллов. Ты такая мужественная, твоим предком обязан быть герой Ганнибаловой войны, римский меч!.. Ты не сильно устала? – несущая мотает головой. – Тогда… Тогда… Слушай-ка.

Марцелла – сильная девчонка!

Хочу, со мною чтоб дружила.

Марцелла вкусно угощала

И на руках меня носила!

Марцелла – имя так прекрасно!

Мило лицо, чудесна сила!

Марцелла – мышцы, бюст упруги.

Прошу, будь Марции подругой!

Хотя Клодия уже принесла Фабию в гимнасий, она продолжала её держать на руках – пару раз, правда, перехватив – всё слушала стихи.

– Здорово, Марция! – Марцелла ставит девочку. – Спасибо тебе за стихи! Давай запишем.

– Обязательно. Эй, слуга, принеси церы. Ух ты! Это что?

– Ядро, спортивный снаряд.

– Попробую-ка поднять, - Фабия самая младшая нагибается так, что её бельё, не сказать, что очень там что-то скрывающее, всё видно Клодии. Девочка едва отрывает ядро от пола и тут же отпускает. – Ничего себе! О Геркулес! Кто это с ним занимается? Не поверю, что ты.

– Смотри, Марция. Или подожди, сейчас продиктую твои стихи.

Пришёл писец с вощёной табличкой.

– Нет-нет, ты покажи, я сама повторю.

Пока гостья диктует своё творение, юная хозяйка не без гордости демонстрирует свои возможности в упражнениях с ядром.

– О Прелестница Бастет! Ты суперамазонка, Марцелла! Я  восхищаюсь! Ой!.. Ух ты, надо же! Вот как ты можешь! Я дарю тебе твои стихи! Вот!

– Огромное спасибо! Спасибо, Фабия! – поставив ядро, немного отдышавшись, благодарит Клодия. – А ты не из семьи того Фабия Максима, которого звали «римский щит»?

– Вообще-то да, – ждала этого вопроса сестричка Присциллы. – Представь, как замечательно! А давай поборемся! Только ты не со всей силы, ладно?

– Конечно. Идём.

– Куда?

– Вот, за стенкой раздевалка, а рядом площадка с песком.

– Супер! То есть изумительно! Мы что, должны раздеться?

– Естественно, борются же нагими. Или ты стесняешься?

– Не знаю, – делает задумчивый вид лукавая гостья. – Нет, наверное. Мы же подруги, точно?

– Да. Так идём?

– Идём, милая Марцелла!

Раздевшись, девочки вышли на маленькую круглую арену под открытым небом.

«Начали! » – сказала Клодия и через миг, аккуратно смягчив падение «соперницы», бросила через бедро не успевшую ничего понять, к тому же хмельную, Фабию самую младшую.

– Вот это… ничего себе борьба! – поднимается Марциана. – А вот вроде есть такое положение, «партнёр», что ли…

– Партер?

– Да. Это как?

– Вставай на четвереньки, упрись ладонями.

– О Бастет! Это я могу!

– Я тебя должна положить на лопатки, а ты должна сопротивляться. Поэтому ноги и руки шире.

– Мне начинает нравиться борьба! – раздвигает Бэта руки и, с особым чувством, ножки.

Надо сказать, что ночью, когда за три часа на комиссатио Марциана успела сходить в спальню три раза вместе с двумя девушками и с пятью юношами и взрослыми мужчинами, оказавшийся там – и на вечеринке, и в спальне с разгулявшейся девочкой – Секстилий Флакк сказал за столом следующее:

– В Ахайе, по крайней мере, в Коринфе, развратников – не скрою, прозвали так и меня –

развратников зовут «teutla». По-латински это будет, я ещё не забыл, «бэта». По-моему, у соблазнительницы Марции столь усердное начало в этом деле даёт основание уже сейчас назвать её развратницей, Бэтой. Все присутствующие-участвующие в комиссатио – хотя их поведение, естественно, практически ничем не отличалось, выразили своё согласие. Сама получившая прозвище смеялась вместе со всеми, нисколько не думая возражать или обижаться.

Вернёмся, однако, на мини-арену в доме Тита Марцелла.

– О Бастет! Партер – это изумительно! Борьба – это, оказывается, превосходное занятие! – в этот момент Клодия становится на колени сзади вплотную к Марциане и берёт её за талию. – О! Вот это позиция! Клянусь Амуром, я обожаю борьбу!

– Начали!

Через пару мгновений Марцелла с лёгкостью за ножку переворачивает «соперницу» и кладёт её на лопатки. Та зато ухитряется обхватить поборовшую руками и ногами и положить её на себя. Ибо Марцелла, как борец, стремилась удержать поверженную на песке, не дать ей оторваться от него.

– Нет, Фабия, сейчас этот приём тебе ничего не даст. Я уже выиграла!

– Конечно, подруга! Кстати, мы как подруги должны теперь по-особенному приветствовать друг дружку и прощаться.

– Здорово ты придумала! – неискушённая Клодия не видела ничего зазорного ни в партере, ни в том, как она сейчас лежала на проигравшей, обхватившей её всеми конечностями, причём обе девочки обнажённые; хмельная же Бэта наслаждалась, бесстыдно положив одну ладошку чуть не на ягодицу «противнице». – А как, например?

– Например? Целовать в губы. Попробуй.

Марцелла быстро чмокнула Марциану в уголок рта.

– Э нет! Это не для подруг! Приоткрой чуток свой ротик, не бойся, – Бэта, приподняв голову, лобзает атлетку, но скоро отрывается. – Нет, не закрывай, не смыкай губки и зубки!

– Извини, Марция. Я совсем не умею. Хочешь, объясню этот бросок через бедро?

– Бедро – это вот здесь? – бесстыдница нежно гладит партнёршу по борьбе, проводя ладошкой по ягодице. – Или вот здесь? – направляет длань Клодии себе высоко на ляжку, доводя до промежности.

– Нет-нет! – та на полном серьёзе хочет объяснить приём, хотя, видимо, и почувствовала что-то непонятное, но приятное в действиях гостьи. – Отпусти-ка. Давай поднимемся.

– Хорошо, сейчас отпущу. Только один вопрос. Ты хочешь научиться целоваться?

– Можно… хотя… Удобно ли это? Мы с тобой только сегодня…

– Стоп! Марцелла, ты сказала «можно»! Сейчас ты быстренько покажешь мне свой бросок. А потом, подруга, пойдём мыться, и я буду учить тебя поцелуям. Это здорово, поверь! Договорились?

– Хорошо.

– Госпожа Фабия Марция, собирайтесь, – раздаётся голос из раздевалки. – Ваша сестра, домина Присцилла Младшая, ждёт вас в атриуме.

– Скажи, мне надо, – отвечает девочка, отряхиваясь и с удовольствием отряхивая новую подругу, – быстренько песок смыть. Марцелла, подруга, извини, видимо, в другой раз покажешь свой бросок. Веди в термы.

В тепидарии две служанки быстро смыли остатки песка и вытерли Бэту, всё любовавшуюся Клодией, которая мылась сама.

– Марцелла, давай прощаться. Постараюсь как можно скорее заглянуть к тебе и вообще, видеться чаще. Подойди, подруга, и обними меня. Вот так вот можешь, мне будет приятно. И покрепче! – Марциана кладёт ладони девушки себе на талию и попу. – Да, вот так, здорово! – сама нежно-нежно обнимает шею, поглаживает волосы, чуть пригибая голову к своей. – И поцелуемся. Не забывай: не смыкай губки и зубки, не бойся. Дружеский поцелуй на прощание – это же так замечательно!

Бэта сначала легонько и нежно, затем, не ощутив сопротивления, сильнее и страстнее лобзает губы, дерзкий язычок ласково исследует рот подружки. Вторую ладонь Клодии растлительница тоже направляет на свою попку, сжимая её, сама даже застонав. Хозяйка испугалась, открывает глаза и поднимает голову.

– Нет-нет, это мне так приятно…

И Бэта возобновляет поцелуй, посасывая нижнюю губку Марцеллы, затем снова играя язычком – всё по урокам Муции и Бестии – потом целуя взасос, всё страстнее, не на шутку возбуждаясь. Она переводит ладони подружки: одну на свою правую грудь, чуть постонав, другую опускает меж половинками своей попки. Чуточку раздвинув ножки, в промежность, увлажнившуюся с первым стоном. Одновременно и свои руки хочет расположить на теле хозяйки аналогично: левой взяв в ладонь маленькую грудь, зажав меж пальчиками сосок, а правую запуская на лобок и ниже.

– Ой, у тебя там мокро, Марция! – отпрыгивает, вскрикивает и глядит на свою руку Клодия. – Что это?! Ты не болеешь, подруга?

– О Великая Венера! Ты меня сама напугала. Нет-нет, не болезнь это. Стой на месте, - Бэта без стыда нежно проводит тремя пальчиками по вЦве юной атлетки, чуть задержавшись на кЦре. – И у тебя, между прочим, Марция, «там мокро». Но скажи, тебе понравилось? Ведь да, скажи-ка!

– Да… Но это не страшно, это не болезнь? Что-то я боюсь. Я не смогу так тебя целовать, не умею я…

– Обещаю научить. Не бойся, пожалуйста. Ты же сильная и смелая, верно? А поцелуй на прощание может быть просто таким, - Бэта, чуть поиграв язычком, скоро отрывается от сомкнутых губ испуганной хозяйки. – Не бойся, говорю. Ты мужественная, и ты за это мне так нравишься. Я люблю, когда ты со мной борешься и крепко обнимаешь! Мне это так приятно, поверь! Потом объясню тебе про поцелуи. Тебе же было хорошо! Обещаю: со мной будешь целоваться, ещё не то испытаешь!..

– Это… это… наверное, ты должна это делать с мальчиком, Фабия…

– О Чарующая Бастет! Кто тебе такое сказал? В книжках, что ли, вычитала? А Сафо ты не читала? – Марциана успела наслышаться о поэтессе с Лесбоса от Парис и Елены. – И вообще…

– Госпожа Фабия Марция, поторопитесь, пожалуйста. Вестиплики с вашей одеждой давно ждут вашего выхода.

– Сейчас иду! Как не вовремя! Беда прямо! Милая Марцелла, ну обними меня. Вот так, спасибо, ты быстро учишься! Ах, как приятно! Слушай. Ты римский меч, а я римские ножны… То есть щит. Ножны просто точнее. Дальше. Я нежная, ласковая девочка – ты сильная, крепкая, мужественная девчонка. Ну зачем какие-то страшные и не способные нас понять мальчишки?! Подумай, подруга. И ещё. Я просто начала в тебя влюбляться… Пока, милая Марцелла! – напоследок, стараясь вложить всю свою нежность, Бэта ещё раз целует Клодию. – Пока, моя сладкая! Прошу, будь Марции подругой!

– Пока, Марция! Ещё раз спасибо за стихи!

Оставшейся девушке будет над чем поразмыслить, будут и чувства, семена которых заронил необычный визит неординарной для Клодии новой знакомой.

Тит Марцелл уходил по делам. Присцилла хотела выйти вместе с ним. Они дошли до атриума, где молодой женщине пришлось одной ждать свою самую младшую – хозяин дома не мог себе позволить долее задерживаться. Но вот наконец Марциана, разрешившая надеть на себя лишь нижнюю часть белья и тунику, прибежала с туфельками и столой в руках в атриум. Увидев её предовольное личико, подумав о том, что недавно проделывал с ней самой и с её ещё чуть точащей вЦной совершенно бесстыжий в постели мужчина, Фабия младшая не стала отчитывать за задержку свою сестричку. Лишь шлёпнула её по соблазнительной попке. Сестрицы поспешили в носилки, опять в одни. По дороге радостная Бэта рассказала о своём прозвище, о своих успехах в соблазнении, особенно подробно о только что случившемся «хитроумном» совращении нецелованной Марцеллы.

– … Ну почти совращении. Представляешь, Муция, она испугалась, что моя и её дЦчки увлажнились! Но как я целовала! Аж у неё там стало мокро! Представляешь?!

– Молодец, сестричка!

– Спасибо тебе за уроки!

– И Бестии.

– Да, и ей…

За такими разговорами и без того недлинный путь по улицам Города они преодолели, как им казалось, очень быстро. Марциана вылезла у дверей своего дома и пошла вспоминать другие, школьные уроки: после прандиума она села за учёбу в прекраснейшем настроении. Её сестра тоже быстро – носильщикам стало в два раза легче – добралась до собственного жилища.

Хорошо покушав, Присцилла заставила себя писать книгу, потом увлеклась так, что не хотела отрываться. С раздражением, сбитая с мысли, прикрикнула на хотевшую что-то сказать Меланто, и совсем упустила из виду, что к ней вернулось нормальное состояние, недомогания как не бывало, что наступила первая стража, а это значит, в храме скоро начнётся простая служба. Можно было успеть на расширенную, и даже на первую – если сразу выехать в той же тунике и первом попавшемся платье, к тому же не помывшись.   Этого, естественно, Фабия не могла себе позволить. Пришлось срочно отправить коллегам записку с извинениями.

Сама же красавица отправилась в свои термы, где с удовольствием намывалась и в мелком, и в глубоком бассейнах, где стойко подвергла себя эпиляции, и где её телу приятно было впитывать средства по уходу за ним, масла и ароматические притирания.

Чистая телом, в благочестивом настроении духа, патрицианка посетила на час домашнее святилище. Затем подумывала уже и «спать завалиться» – как по рассказам отца любила шутливо говорить Присцилла Старшая – однако номенклатор доложил, что пришёл Фурий Кацин.

Продолжение здесь:

--------------------------

51) Ганнибалова война – т. е. Вторая Пуническая война (218-201 гг. до н. э.), война с Карфагеном, городом-государством, соперником Рима за господство в западном Средиземноморье. Ганнибал Барка – талантливейший, гениальный карфагенский полководец, в начале войны (218-216 гг.) одержавший три сокрушительные победы над р-нами.

52) римский меч и римский щит – выдающиеся р. полководцы, оба пятикратные консулы:

Клодий Марцелл – храбрый, энергичный, решительный, прозванный согражданами «римским мечом»,

Квинт Фабий Максим Кунктатор («Медлитель»), назначавшийся также диктатором (т. е. единоличным правителем с огромными полномочиями, это республиканская высшая экстраординарная магистратура); его стратегия уклонения от генерального сражения была очень успешной – силы Ганнибала в Италии растаяли. Прозван современниками «римским щитом».

(Тит Эприй Марцелл (или его отец), скорее всего, получил родовое имя Клодий вместе с пожалованным патрицианским достоинством, так как происходил из провинциального городка.)

53) борются голыми – на античных соревнованиях в большинстве видов спорта, в т. ч. на Олимпийских играх, участники выступали обнажёнными.