Осенний вечер в Питере

Был вечер. Просто был, как факт.   Как любое другое время, или нахальная ворона на кривой березе напротив окна. Казалось, что она пристально следит за тем, что происходит, скосив черный блудливый глаз влево, именно сюда. Внешность и манеры пернатого наталкивали на различные мысли, в том числе и пикантные.   Такая вот роковая дама пик под осенним Петербургским небом!

Впрочем, не до нее. Как и всего остального, что вокруг, далеко или близко. Пусть хоть мир перевернется, или Исаакиевский собор переделают в общежитие для гастарбайтеров, на радость редким для этого времени туристам, мне это все равно! Мне, вообще, все равно, кроме нескольких деталей твоего гардероба. Не считая, конечно, и его владелицы, что вполне понятно и не нуждается в пояснении. Хотя, для непосвященных можно коротко рассказать. Нет, коротко не получится, а подробно займет столько же времени, как дорога пешком до Владивостока, и не по самому короткому маршруту. Но я туда не хочу. Не потому, что далеко, это не проблема, сто лишних верст, как говорится, не крюк, под настроение. Просто, там нет тебя. А здесь ты есть. В уютной квартире, окна которой выходят куда-то. Возможно, не только на корявую березу, облюбованную местной фауной, но и на некие панорамы северной столицы. И пусть, успеем, когда-нибудь, в другой ситуации…

Ты стоишь посреди комнаты, смущенно улыбаясь. Почему? Не только из-за того, что мы первый раз остались наедине, когда вокруг никого. Есть и другое – последствия прогулки в парке. Он ничего, ухоженный, симпатичный, с ровными дорожками, гравий которых шуршит при каждом прикосновении твоих прекрасных ног в коротких сапожках. Я ему, камешку, даже немного завидовал, честное слово!

Небольшой дождик не был существенным фактором, способным повлиять на настроение. Типично для города, где солнечных дней немного меньше, чем в пустыне Атакама. Даже, чем на небольшом острове в Эгейском море. Даже, чем в соседней области, обители лесных духов и лесоперерабатывающих комбинатов. Чтобы там не обещали прозорливые, словно переспелая гадалка с умильным сморщенным личиком, но осадки неминуемо накроют привычных к подобному жителей. Неважно, в каком виде – очень жидком, или частично, или очень жестком, колючим, как кусок верблюжьего ужина. Говорят, что саксаулы двугорбые товарищи оченно уважают, за полезность и вкусовые качества! Я не пробовал, и рисковать не собираюсь, губами не вышел, твердость которых не позволяет перебирать подобные субстанции.

Мы шли, рядом, и просто молчали, иногда обмениваясь малозначительными фразами. Хотелось сказать гораздо больше, что слова с трудом находились, путаясь, словно насекомое в липкой паутине, любовно развешенной предприимчивым, и вечно голодным паучком.

- Да?

- Конечно!

- Прекрасно!

- Несомненно!

Ряд междометий, вперемешку с взглядами, которые кидал, опасаясь сделать один, более пристальный. А так хотелось! И выпазить желание было все, но эпистолярный жанр, к сожалению, у меня развит гораздо лучше. Ну, не родился оратором, не всем собирать околотрибунное пространство, гипнотизируя толпы! Мне и одного человека сложно заколдовать, даже если он этого хочет. Даже, если он рядом и ждет. Ну, не могу вот так, раз, и вперед, собравшись, как перед прыжком с парашютом. Последнее, наверное, гораздо проще, несмотря на врожденный страх перед высотой.

С чего начать? С общих фраз, или сразу с того, чем хочется закончить? Ой, так не пойдет! Впрочем, говорено уже немало, раньше, но не при личной встрече. Первой, самой главной, самой приятной и самой трудной при этом. Вдруг, что-то не так? И как тогда?

Я смотрю на тебя, уже чаще, и, собравшись с духом, готовлю вступление. Пролог, первый акт, или прелюдию, как угодно. Вот, еще одно мгновение…

Оно и пришло. Большое, как в той песне, про глоток живительной влаги среди бескрайних барханов. Только тут явно лишнее, перебор с водичкой-то! Ее и так в избытке, и зонтик уже справляется не в полной мере, а сейчас его уже и не стало, как полноценного агрегата. Сильный порыв, с довольным музыкальным сопровождением, перебившим все остальные звуки, включая рев двигателя мощного джипа, пытавшегося объехать пробку через парк, вопреки всем правилам, и все. Нету защиты, ни у меня, ни у тебя! Мой-то еще дышит, лишь согнулся, он большой, массивный, мужской, а твой приказал долго жить.

Я не успел его поправить, чтобы, обняв – вот тон, момент истины – прикрыть тебя от внезапно хлынувших потоков, потому что ты нагнулась, споткнувшись о кусок кирпича, положенного неизвестным злодеем прямо на нашем пути. Террорист, не иначе, надо же такое удумать!

Стечение обстоятельств – штука хитрая, элемент того, что называют кармой, в простонародье судьбой. Не угадаешь, не просчитаешь. Хорошо, что так, без тяжких последствий. Но и эти, только что возникшие, были для меня не меньше, чем всеобщая экологическая катастрофа, сродни падению метеорита внушительных размеров в акваторию Тихого океана. Или Атлантического, поближе к нам. Значит, гораздо печальней.

Сломанный каблук, повреждение (легкое, слава богу!) голеностопного сустава, и насквозь промокшее платье, прикрытое распахнувшимся плащом. Что может сравниться с этим, разве что, твои глаза, испуганные, удивленные и зовущие на помощь! Нет, так же нельзя, братцы, вы прекращайте, уже перебор!

Господь словно услышал и моментально проникся, отреагировав с максимальной оперативностью, как важный чин из структуры МЧС. Ветер стих, испарившись среди верхушек тополей, а дождь почти иссяк, после перекрытия вентиля в небесной канцелярии. Наверное, осталось и светильник подкрутить, тот, что спрятан среди мохнатых туч над головой, дав новый импульс. Но нет, хорошего понемногу, и без того пошел навстречу. Кстати, а как насчет свечки в храме? Забываете, да? Ну-ну, в следующий раз поблажек не будет.

Итак, картина такова. Ты, мокрая, лишенная способности нормально передвигаться, парк, лишенный возможности служить полноценным пристанищем, и я, тоже лишенный возможности помочь, здесь и сейчас. Почему? Все просто, я совершенно не знаю, куда тебя проводить, ведь ты мне не назвала адреса, а угадывать это я пока не научился. Многое могу, например то, что бы мечтаешь, чтобы я взял тебя на руки. Нет проблем, пока физические кондиции позволяют, учитывая твои скромные габариты, объемы, то есть!

Ты обняла меня рукой, загадочно улыбнувшись, не забыв деловито осведомиться относительно перспектив. Мол, насколько хватит тебя, мил человек, не погорячился ли?

Нет, ты что! Я сейчас готов идти с тобой, хоть на край света. Только не во Владивосток. Это чуть дальше, чем позволяет здравый смысл, пока еще не уступивший место в голове буре эмоций. Они, чувства, способны придать колоссальный всплеск энергии из потаенных источников, но и привести к плачевному результату, если вовремя не принять оптимального решения. Ну и пусть, мне это сейчас без разницы, так же, как Исакий, населенный чернявенькими ребятами, большими любителями плова и зеленого чая!

- Тут недалеко, вот там, за поворотом мой дом. Разве я не говорила?

Фраза после смены выражения на моем лице. Нескольких смен, как в забое времен усатого, когда выкладывать полагалось на все сто пятьдесят с хвостиком. Какие там шахтеры, им и не снилось такого! Я словно парил над землей, не замечая ни барьеров, ни прохожих, смотрящих на нас с восхищением, завистью или сожалением, исходя из личности этих самых прохожих. Не замечал я и метров, ибо мерить их было нечем, то есть, относительно того, чем обычно измеряют при отсутствии рулетки, а именно, шагами. Ибо я не шел, не бежал, я просто летел!

Учитывая скорость, лететь пришлось недолго. К сожалению. Мог бы еще немного, ты была почти невесомой, как пушинка. Самая прекрасная пушинка из всех существующих когда-либо. И самая несчастная, одновременно. Мокрая, растерянная, с одним из пары предметов обуви в руке, более не способным выполнять функциональные обязанности. И ты еще не решила, что будет потом, когда мы пересечем барьер, отделяющий нас от мира внешнего, оставляя вдвоем. Или, уже решила, все решила, но не говоришь, оставив мне возможность прочитать это в твоих глазах? Я, к величайшему стыду, за этот промежуток времени так и не удосужился совершить подобного, справедливо полагая, что все будет понятно там, в конечной точке маршрута. Или, самонадеянно? Возможно, мы все такие. Или только я один? Нет, конечно, немало собратьев по тяжелой и, порой неблагодарной, мужской доле. Никто не пожалеет, особенно, представительницы противоположного пола, даже самые чуткие и внимательные!

- Вот мы и пришли. Быть может, опустишь меня на грешную землю, чтобы я смогла достать ключи?

Тебя опустить? Сюда, на коврик перед дверью, чистый, но недостаточно, чтобы твоя ножка, лишенная предмета обуви, его коснулась? Ладно, только на одну, а я тебя поддержу. Твердо, но нежно. Настолько, насколько я способен в эту минуту, учитывая эмоциональный настрой. Руки предательски дрожат, но не от нагрузки, ее, как бы, и не было вовсе, а от другого. Понятно, наверное, от чего?

Несколько поворотов, и замочная скважина милостиво согласилась более не служить нам преградой. Дверь нараспашку, я сделал робкую попутку вновь вернуть тебя в положение, которое было незадолго до этого, но ты, усмехнувшись, отстранилась. Не резко, лишь незаметным, почти, движением плеча. Но согласилась иметь меня в качестве поводыря до стульчика в прихожей, на который опустилась. С моей, конечно, помощью. Надо снять и второй предмет обуви, мы же дома!

Конечно, и я удовольствием тебе помогу, не позволив даже нагнуться. Ты милостиво приняла предложение, вытянув ножку. Пожалуйста, раз тебе так хочется!

Хочется, еще как! Обуви уже нет, а я так и держу в руках ее, прекрасной формы, обтянутую ажурной тканью, сквозь которую видна смуглая, упругая кожа. Ты рассмеялась, оттолкнув меня пальчиком. Хорошего понемногу, товарищ!

Встала, и прошла в комнату, сбросив на ходу плащ. Я за тобой, успев тоже избавиться от верхних предметов гардероба. Самых верхних, защищающих от непогоды.

Теперь мы застыли напротив друг друга, не зная, каковы дальнейшие действия. Наверное, тебе следовало бы снять платье, изрядно намокшее, да и остальное уже лишнее, на мой взгляд. Все остальное, без исключения.

Но это мое мнение. А твое?

Читай, читай, если способен, я же все уже сказала!

А вдруг я ошибусь, и мои действия будут неправильно поняты, преждевременно, например?

Не бойся, время уже пришло. Ты не понял? Ведь мы знакомы тысячу лет, или немного меньше, с того момента, как познакомились в Интернете. Это целая вечность!

Вечного нет ничего. Есть только миг, между прошлым и будущим.

Тот, который жизнь? Правильно, и надо наслаждаться каждым мигом этой жизни!

Каждым? Точно, исключений тут быть не должно!

Ну, и что застыл? Меня боишься?

Боюсь. Честно, положа руку на сердце.

Мое, что ли? Ты решил проверить, насколько?

Я так и не понял, как моя рука оказалась там, над левой грудью, обтянутой платьем. Сама, что ли, так решила, не спросив хозяина?

А зачем нужно его разрешение? Хозяин – лишь раб собственного мозга, но сейчас им управляет что-то другое. Причем, активно, как можно заметить по следующим действиям.

Что, опять меня на руки, тебе понравилось? Не устал еще?

Ты что, какой там устал. Тем более что осталась пара метров до места, где нам полагается разместиться.

Полагается? Точно, ты уверен?

А ты? И куда девалась твоя растерянность, и где смущение?

Там, где им и положено находиться в течение ближайших часов!

Да, часов! Сколько их до утра?

Какая разница! Немало, и все они наши!

Мои!

И мои!

Наши!!!

Ворона, ты, дорогая птичка, займись своими делами, а подглядывать просто неприлично. Плохо воспитана, но шторы на окнах так и остались в дневном положении. А кто их будет трогать, двигать? Не ты, конечно, потому что сейчас лежишь на кровати, раскинув руки. И, уж точно, не я! У меня есть занятие поважней – помочь тебе избавиться от всего, что мешает. Причем так, чтобы, одновременно, растянуть удовольствие как можно дольше, но и не передержать паузу! Очень приятную, прямо скажу!

- Не торопись…

- Конечно…

- Да, вот так…

Я уже там, в дальнем конце кровати, и мое лицо прямо возле твоих ног. Почему? Ну, как же можно не заметить эти прекрасный пальчики, покрытые алым лаком, и не взять их в руки, касаясь кончиком языка. Каждый, по отдельности, начиная с большого, до мизинчика. Со всех сторон, уделяя внимание всему, что составляет великолепную комбинацию, такую притягательную! Потом дальше, по гладкой поверхности нежной кожи, не переставая работать языком. Он теперь для меня самый важный орган, на то время, пока не придет очередь другого, уже полностью готового к действию. Ничего, дружок, подожди, ты всегда успеешь!

- Да, вот так. Сильней, не бойся!

Боюсь, честно! Ну, как ту можно сильней, когда передо мной она, восхитительная, нежная, почти полностью раскрытая. Ее вкус, запах – это нечто! Это больше, чем можно описать словами. Это все, что сейчас мне нужно…

Не мне только, но и двум органам, уже упомянутым ранее. Но язык, как наиболее активный и отважный, опять впереди. То есть, и впереди, и сзади, и вокруг, и внутри…он везде, куда способен дотянуться кончиком, он сейчас самый главный!

- Да, так, так…

Ты выгнулась всем телом, твои ладони сжали мою голову, притягивая к себе. Еще мгновение, и протяжный стон ознаменовал первое событие, один из промежуточных финалов в нашей игре, называемой любовь. Первый, но далеко не последний. Впереди еще много того, что необходимо освоить, рассмотреть, распробовать, понять, что и как необходимо, чтобы каждая клеточка твоего тела отозвалась благодарностью. Нет ничего запретного, или неосуществимого, сейчас позволено все. Гораздо больше, чем все! Это нельзя измерить, нет такой градации, не придумана еще. Да, и зачем? Есть дела поважнее, чем считать!

Твои глаза уже другие. Они гораздо глубже, почти бездонны, и в них можно читать, как в бесконечном бестселлере, главу за главой, переворачивая страницы. Каждая из которых совершенно не похожа на предыдущую, но идет в общем контексте. В нашем, общем, твоем и моем…

Вечер уже не был на месте. Он заблудился среди теней, отбрасываемых предметами, стенами домов, березами, включая тут, облюбованную вороной. Тусклый фонарь не мог дать представления о местонахождении пернатой проказницы, и бог с ней! Пусть смотрит, сколько угодно. А нам угодно столько, сколько надо для того, чтобы, обнявшись, откинуться без сил на измятые простыни на твоей кровати.

- Представляешь, только с утра постелила, выгладила, и что теперь?

- Для меня старалась?

Конечно, а для кого же еще? И еще не раз постараешься. И не два. Много раз. До тех пор, пока будут дни, вечера, ночи и остальные периоды времени, даже, если злополучный метеорит все же угодит куда-то в поверхность большого водоема, стиснутого континентами. Нам это, как говорится, как до той лампочки, что почти перестала светить за окном! Ночь. Самое лучшее время для тех, кто сейчас вдвоем!