Лица с портрета

Предупреждения: гей-тематика, рейтинг PG-13

Часть первая.

- Леш, что делать-то?

Задав этот вопрос, Сашка жалобно посмотрела на своего мужа. Тот сделал вид, что взгляда супруги не заметил, и отхлебнул из кружки чаю.

- Не знаю, - ответил Лешка. - Но я тоже не могу – у меня встреча очень важная. Шеф меня сожрет, если я не появлюсь на ней.

- Бли-ин…

На несколько минут в кухне, где сидела чета Колесниковых, воцарилась задумчивая тишина, нарушаемая лишь негромким ворчанием телевизора. Негромким, потому что за стеной спала их восьмилетняя дочь Юлия. Кстати, она и являлась предметом нынешних раздумий своих родителей. А точнее, предстоящее в ее школе через два дня родительское собрание, на которое ни один из них не мог выбраться из-за напряженного рабочего графика. А собрание важное, посвященное концу первой четверти, и явка на него, как гласила надпись, сделанная красной пастой в дневнике Юлии, была обязательна.

- Может, позвонишь Ястребу? – предложил супруг, имея в виду Валерию Ястребову - Сашкину лучшую подругу и крестную Юльки, которая частенько выручала их, забирая Юльку с продленки.

- Я уже звонила, - уныло проговорила Колесникова, прикуривая сигарету, - у них аврал на работе, ее не отпустят. Что же делать-то?

- А давай позвоним Ленскому! – внезапно осенило Лешку.

Брови Сашки, когда она это услышала, изумленно поползли вверх, а сигарета остановилась на полпути ко рту.

- Ты что, издеваешься?

- Нет, - мотнул головой супруг. – Она – его крестница, верно? К тому же, он в своей конторе сам себе хозяин, так что, ему даже отпрашиваться не надо ни у кого.

- И ты думаешь, он согласится? – в голосе Сашки явственно послышались скептические нотки.  

- Ну-у…

- Вот именно. Он даже твой день рождения в этом году посещал лишь потому, что у него «окно» в расписании образовалось.

- Слушай, за спрос не бьют в нос, - резонно заметил Лешка, вытаскивая мобильник из кармана джинсов. – У нас все равно других вариантов нет. Так что, можно даже сказать, что он – наша последняя надежда.

Колесникова насмешливо фыркнула. Нет, она очень хорошо относилась к Ленскому, он давно уже был другом семьи и в свое время ему, не задумываясь, предложили стать крестным отцом Юли. И, надо отдать ему должное, с отведенной ролью он справлялся прекрасно – регулярно навещал, возил в кино, театры и мороженицы, дарил подарки не только на дни рождения и Новый год, но и просто так, без какого-либо повода. Юлька отвечала крестному полной и безоговорочной любовью, чуть ли не боготворила.

И все было бы просто замечательно, если бы не работа Ленского. Собственный бизнес, который требовал постоянного внимания и отнимал все свободное время. Иной раз создавалось впечатление, что он женат на своей работе и будет хранить ей верность до конца жизни. И Сашка нисколько не преувеличила, когда упоминала об «окне» в день рождения Лешки. Что уж тут говорить про родительское собрание.

- Не поздно звонить-то? – спросила она, глядя, как супруг ищет номер Ленского в телефонной книжке, а потом нажимает кнопку вызова. – Уже начало двенадцатого.

- Нет, - покачал головой Лешка, - он раньше часа не ложится, к тому же… О, Юрка, здорово. Как дела? Норма? Слушай, тут такое дело…

И принялся обрисовывать ситуацию. На том конце провода, судя по тишине в динамике, его слушали очень внимательно и сосредоточенно. Сашка прямо видела, как Ленский хмурит брови, его сосредоточенный взгляд, говорящий о напряженной работе мысли – явно вспоминает, есть место в его расписании для родительского собрания или нет, и стоит ли ему вообще в это ввязываться?

- Сможешь? – радостно оживился Лешка, когда Юрка ему ответил, и Колесникова не сдержала недоверчивого смешка. – Круто! Ну, спасибо тебе, друг, выручил. Да, конечно, Сашка предупредит учителя. Ладно, раз все решили, не буду тебя больше отвлекать. Еще раз спасибо огромное.

Лешка отключил связь, положил телефон на стол и победно посмотрел на все еще пребывающую в легком недоумении жену.

- Он сходит.

- Обалдеть, - с улыбкой отозвалась она.    

- Ага, - подтвердил Лешка и снисходительно, но явно с шутливыми нотками в голосе, добавил: – Это не Ястреб тебе.  

Сашка снова улыбнулась и показала мужу язык.

- В отличие от твоего драгоценного друга, Лерка постоянно Юльку со школы забирает, - напомнила она беззлобно, - так что, не надо тут гу-гу, они оба со своими обязанностями крестных справляются.

Тут Лешка не мог не признать правоту супруги и потому сменил тему на более нейтральную.

Просьба Колесникова застала врасплох и обескуражила. И дело было не столько в возможном отсутствии у Ленского времени, сколько в самой сути просьбы. Родительское собрание. Нет, это, конечно, хорошо, замечательно, но… что там делают? Это вам не куклу подарить и не в кино сводить, это… родительское собрание, черт возьми. И опыта в таких делах у Юрки не было от слова «совсем».

- Милый, у тебя такое лицо, словно тебе только что сообщили о конце света.

Прозвучавший рядом голос вырвал из раздумий. Юрка вскинул голову и встретился с взглядом карих глаз сидящего напротив мужчины. Тот смотрел пытливо, изучающе, явно силясь понять, что же могло вызвать на обычно спокойном и непрошибаемом лице Юрки появившееся сейчас выражение растерянности.

- Так что случилось? – снова спросил он.

Его звали Вениамин Златопольский. Для друзей и родных просто Веня.

Вене было тридцать три года, и он рисовал картины. Портреты. Совершенно потрясающие портреты, которые пользовались бешеным спросом. По-крайней мере, выставки, что устраивал Веня, всегда проходили с успехом.

Юрка познакомился с Златопольским как раз на одной из таких выставок. Шесть лет назад.

Его заинтересовал портрет пожилой леди. Это была единственная картина, нарисованная в духе восемнадцатого века. И единственная, которая не продавалась. Ленский долго стоял и смотрел на запечатленную на холсте немолодую, но сохранившую в свои годы красоту и благородство женщину, чем и привлек внимание автора.

- Я готов вам ее продать.

- Простите? – вскинул бровь Юрка, разглядывая стоящего рядом высокого мужчину в очках в стильной массивной оправе и закутанного в шарф крупной вязки. Шарф был ярко оранжевого, совершенно жуткого цвета, но удивительным образом сочетался с остальной одеждой мужчины – потертыми голубыми джинсами и разноцветной фланелевой рубашкой. Как потом узнал Ленский, шарфы были страстью Вени. У него их было раза в два больше всей остальной одежды, вместе взятой.

- Мадам Жози, - изящно махнул в сторону портрета Златопольский и вдруг лукаво улыбнулся. – Она ведь вам понравилась, верно? Она – моя любимица, я не собирался с ней расставаться, но вам, так и быть, я продам картину.  

- А взамен что хотите? - мигом оценил обстановку Ленский.

Веня улыбнулся. Окинул многозначительным взглядом Юркину фигуру.

- Как насчет свидания? – спросил художник, чуть вздернув бровь.

- Нет, - тут же спокойно отозвался Ленский.

- Не ваш типаж, - заключил Веня, но разочарования в его голосе не было. – Что ж, понимаю, хоть мне и жаль. Надеюсь, приятно проведете время. Удачи!

И, развернувшись, ушел к другим гостям. А на следующий день заявился к Юрке в офис. С той самой картиной. И, к великому удивлению Ленского, отдал ее ему просто так, не прося ничего взамен.

Они не стали любовниками, зато получилась дружба. И мадам Жози до сих пор висела в Юркиной гостиной.

- Друг звонил, - ответил Ленский и, увидев в глазах Вени вспыхнувшие искорки надежды, добавил: – Не в том смысле, в котором ты думаешь, Веня. Это был Лешка Колесников, помнишь, я тебе рассказывал про него?

- Помню, - отозвался Златопольский и тут же огорченно вздохнул: – Он вроде как женат, да?

- Женат, - подтвердил Юрка. -  И у него есть дочь Юлия, которая является моей крестницей. И Лешка попросил меня сходить к ней в школу на родительское собрание.

- И ты что, согласился? – недоверчиво спросил Веня.

- Ну, я свободен в это время, так почему бы и нет? - пожал плечами Ленский, тщательно изображая, что для него походы на родительское собрание – это нечто совершенно тривиальное, вписывающееся в размеренный образ жизни.

Ну, не говорить же, что ему почти страшно? Веня не поверит, а если поверит, начнет отпускать шуточки.

- Ты бы, Юра, лучше это время с большей пользой потратил, - проговорил Златопольский, неодобрительно покачав головой. – Тебе уже тридцать пять лет…

- Тридцать шесть, - машинально поправил его Юрка, приготавливаясь к очередной нотации на тему того, как плохо он живет. И совсем не ошибся.

- Вот именно! – жарко подхватил Веня, словно только и ждал повода завести эту тему. - Тридцать шесть и никакой личной жизни! Даже намека на нее нет! Ты умрешь, обнимая ноутбук, и похоронят тебя, положив рядом гроссбухи с бухгалтерскими отчетами и планами продаж на следующий год!

- О, Господи…

- Что ты смеешься? – всплеснул руками Веня. - Вот что, а? Так нельзя, милый, никак нельзя! Работа не принесет тебе радости семейного счастья!  

- Ну, а сам-то? – отсмеявшись, взглянул на друга Юрка. - До сих пор один, если я не ошибаюсь.

- Милый, я – художник! - веско, подняв вверх указательный палец, сказал Веня. - Постоянство погубит мой талант. А вот тебе совсем не помешает хороший человек, который, наконец, вырвет тебя из лап твоей работы. Я даже не предполагаю, что это может быть женщина, - какая приличная барышня вытерпит тебя? Но вот какой-нибудь молодой человек приятной наружности, образованный, обладающий определенной долей толерантности и…

Веня вдруг резко замолчал и уставился прямо перед собой. Вилка, что он держал в руке, с наколотым на него кусочком мяса застыла в воздухе, а в глазах за стеклами очков промелькнули хорошо знакомые Юрке искорки озарения.

- Веня, в чем дело? – спросил он, понимая, что ничего хорошего столь резкая смена в поведении друга не обещала. С такими глазами Веня обычно затевал какую-нибудь гадость вроде крестового похода по спасению одиноких и несчастных. И это еще было бы полбеды, но в большинстве случаев он даже не спрашивал, согласны ли на это те самые «одинокие» и так ли уж они «несчастны».

- Ну, конечно! – тихо, не замечая вопроса Юрки, проговорил Веня, но уже спустя мгновение опомнился: - Ничего особенного, милый, не обращай внимания. Это я так.

Слишком поспешно. И пряча глаза. Верный признак того, что что-то тут было нечисто.

- Так что там о молодом человеке? – небрежно поинтересовался Юрка.

- Ничего, забудь, - отмахнулся Златопольский. – Обычные мысли вслух.  

- Веня…

- Я просто вспомнил, что забыл выслать приглашение на свою выставку одному человеку, - совершенно невозмутимо отозвался тот, все-таки отправляя в рот позабытый было кусок мяса. – Ты же помнишь, что у меня в следующую субботу выставка, правда?

- Помню.

- И ты обязательно придешь, да?

- Наверное.

- Что значит, наверное? – возмутился Веня и нахмурился. – Юра, ты же мне обещал.

- Ну, - Ленский сделал паузу, во время которой глотнул вина, - если ты мне пообещаешь, что не станешь снова заниматься сводничеством, то я приду.

- Бог с тобой, милый, - замахал на него руками Златопольский и улыбнулся, - даже в мыслях не было. Нет, мне, конечно, очень хочется. Правда. Смотреть на то, как ты губишь свою жизнь из-за работы, очень больно. И за тебя обидно. Но, боюсь, среди моих знакомых нет ни одного человека, который бы смог тебя вытерпеть. Уж ты прости меня за такую грубую откровенность.

Юрка только фыркнул, скрывая некоторую досаду, возникшую из-за слов Вени.

Веня, по мнению Ленского, как всегда, преувеличивал. Не настолько уж и тяжелый был у него характер, чтобы опускаться до слова «вытерпеть». Да, он был достаточно жестким, а моментами, вполне возможно, даже жестоким, но разве можно как-то по-другому, если тебе на плечи взвалена приличного размера торговая компания? И когда нужно держать сотрудников оной в ежовых рукавицах, чтобы дело шло в гору, а не под нее.

Касательно же личной жизни, Юрку устраивало то, что у него было. А был регулярный,   качественный и ни к чему не обязывающий секс. И к чему-то большему, например, к постоянным отношениям, отсутствие которых Златопольский выставлял как нечто позорное и греховное, Ленский не был готов. И сомневался в том, что будет в ближайшее время. Что уж тут говорить о браке. Это казалось чем-то запредельным. И, если признаться, совершенно непонятным.

А сейчас его голова была забита вообще совершенно другим - тем самым родительским собранием, которое произойдет уже в эту среду, то есть через два дня. И остальные проблемы ощутимо меркли на фоне этого наводящего чуть ли не ужас мероприятия.

Среда началась с телефонного звонка. Ленский едва успел выйти из душа, как лежащий на прикроватной тумбочке мобильный взорвался трелью. И даже не глядя на дисплей, он догадался, кто его тревожит с утра пораньше.

Разумеется, это была Колесникова. И она хотела узнать, помнит ли он о своем обещании сходить на родительское собрание. И что это собрание сегодня.

Как будто такое можно забыть. Все эти два дня Ленский старался не думать о том, что его ждет, но мысли, словно назло, упорно возвращались к предстоящему походу в школу. И вот сейчас Сашка снова напоминает ему об этом, а ведь впереди еще половина рабочего дня! Ну почему она не позвонила хотя бы после полудня?  

Подавив проклятия, Юрка заверил Колесникову, что все помнит и свое обещание сдержит. И даже заберет Юлю с продленки и сводит ее куда-нибудь. В мороженицу, или в блинную. В общем, куда она захочет. Счастливая Сашка рассыпалась в столь любимых ею благодарностях. Юрка ответил, что ему совсем не сложно, даже приятно помочь, чем вызвал очередную волну сдержанного умиления на другом конце провода, и попрощался. Впереди была еще половина рабочего дня, которую стоило провести с максимальной пользой.

И Юрка постарался, чтобы это было именно так. Сначала он встретился с потенциальными клиентами, затем заехал в банк, чтобы проверить состояние счетов, и посетил несколько торговых точек, где была представлена продукция его компании. Последнее его не порадовало. Точнее, не порадовала работа мерчендайзера. Обозрев хмурым взглядом бардак на полках и мысленно поставив себе галочку завтра же, прямо с утра устроить разнос отделу продаж, Ленский, наконец, отправился в офис.

К школе он подъехал за двадцать минут до назначенного времени. Не спеша покурил, сделал пару звонков по работе, после чего выбрался из автомобиля и зашел в здание школы. Пожилая вахтерша заставила его расписаться в журнале учета посетителей, и, выдав бахилы, милостиво разрешила пройти дальше.

- А это обязательно? – недоуменно нахмурившись, спросил Ленский, глядя на две синие целлофановые тряпочки.

- Ну, у вас же нет сменной обуви? - резонно заметила бабулька, размешивая чай в большой кружке, которая на вид была ровесницей ее владелицы. – Так что, нечего грязь разносить, здесь все-таки дети ходят.  

Юрка слегка скривился, но бахилы все же надел.    

- Вы не подскажете, где кабинет 2-го «Б»? – спросил он у вахтерши.

Та смерила его неодобрительным и укоризненным взглядом, мол, что же ты за папаша такой – ребенок два года в школу ходит, а ты даже не знаешь, где его кабинет находится, – и шумно, как-то даже обвиняюще, отхлебнула из кружки.

- Вторые классы располагаются на третьем этаже, - сухо сообщила пожилая женщина.

Юрка мужественно проигнорировал, как взгляд, так и тон, вежливо поблагодарил и направился к лестнице. Поднявшись на нужный ему этаж, он почти сразу же наткнулся на приветливо распахнутую дверь, на внешней стороне которой висела простая пластиковая табличка с надписью: «2 «Б» класс. Классный руководитель: Любимов Артем Викторович».

Артем Викторович? Мужчина? Однако, как неожиданно. Хотя…

Точно, Юля как-то упоминала о нем. В тот день он совместно с Сашкиной подругой Лерой Ястребовой водил крестницу в кафе, и та с нескрываемым восхищением и обожанием в голосе рассказывала о своем учителе. Лера слушала внимательно, улыбалась, поддакивала, вставляла свое слово, а вот Юрка лишь машинально кивнул в ответ и сразу же забыл – голова была забита мыслями о работе. Как всегда, впрочем.

Ладно, в конце концов, не играет никакой роли, какого пола учитель. Главное, чтобы педагог был хороший. А этот Артем Викторович должен был быть именно таким, иначе бы Юлия не отзывалась о нем столь восторженно.

Ленский все-таки оторвался от созерцания таблички на двери и перешагнул порог класса.

Учительский стол был пуст, но зато за первой партой сидели две молодые дамы. Они так увлеченно что-то обсуждали, тыча пальцами в разложенные перед ними картонные планшеты, что даже не заметили появления Юрки.

- О, смотри, как насчет этого? – проговорила первая, указывая на один из планшетов.

- Нет, - отмахнулась вторая, - Данька не любит Человека-паука. Лучше уж тогда с трансформерами, тут даже фон лучше.

- Да, согласна. А Дашке, наверное, будет здорово вот этот, с Рапунцель.

- Да-да, - энергично закивала ее товарка, - здорово.

Юрка недоуменно смотрел на них и чувствовал себя еще более дискомфортно, нежели когда ехал сюда.

Человек-паук? Трансформеры? Рапунцель? Что за бред? О чем они?

- Здравствуйте, - произнес Юрка с целью отвлечься от охватившего его состояния какой-то непонятной беспомощности.  

Барышни одновременно вздрогнули и подняли головы. Ленский оказался под прицелом двух пар глаз, рассматривающих его с некоторым недоумением и подозрением.  

- Здравствуйте, - кивнула та, которой понравились трансформеры. – А здесь родительское собрание 2 «Б». У «А» класса дальше по коридору.

- Так я на собрание именно «Б» - класса.

Барышни переглянулись.

- Да? – проговорила «Рапунцель», вскинув брови. - А вы - чей папа?

- Я не папа, - мотнул головой Ленский, - я крестный отец Юлии Колесниковой. Родители не смогли приехать, а я решил их выручить.

- О, ясно, - расцвела в улыбке вторая. - Что ж, присаживайтесь тогда. Я – Кристина, мама Даниила Савельева. А это Наталья, мама Даши Пироговой.

- Юрий Ленский, - представился он, усаживаясь за соседнюю парту. – А где же наш учитель?

- Артем Викторович вышел, должен скоро вернуться, - отозвалась Наталья. – Может, пока не началось собрание, взглянете на образцы?

- Образцы?

- Фотографии, - пояснила Кристина. – Их делают ежегодно. В принципе, стандартный набор – общий снимок и портрет, но фон для календарей выбирают родители. Желаете взглянуть?

- Я не родитель, - с сомнением проговорил Юрка.

- Если вам доверили посещение родительского собрания, то не будут против выбора фото, - улыбнулась Кристина, передавая ему планшеты. – Это я вам как мама говорю.

Ленский хотел было сказать, что она слишком уж самоуверенно говорит, но лишь кивнул, и послушно принял картонки, при взгляде на которые понял, о чем шла речь, когда он зашел в класс. Фотографы предлагали родителям календари с персонажами различных современных фильмов и мультфильмов. Там были и трансформеры, и Человек-паук, и Рапунцель. И еще много всего, что вызвало у Ленского легкое недоумение. Неужели вот это – популярно нынче у детей? А где же старые и добрые советские сказки, на которых выросло не одно поколение? Например, дядюшка Ау, кот Леопольд и Карлсон? Или в двадцать первом веке уже забыли о существовании этих персонажей?

- Если что-то понравится, запишите вот на этот листик номер коллажа, – сказала Наталья.

Юрке не нравилось ничего, но он снова промолчал и послушно взял протянутый ему лист. И попытался вспомнить, что же из представленного на коллажах любит его крестница. И в момент, когда память, сжалившись над ним, выдала пару подходящих вариантов, в кабинет вошла пара – совсем молодой парнишка и среднего возраста дама.

- Я понял вашу проблему, Анастасия Дмитриевна, - с искренним участием в голосе проговорил парень. – И смею заверить, что всеми силами постараюсь ее решить.

- Спасибо большое, - чуть ли не радостно улыбнулась женщина. – Вы меня очень выручите, Артем Викторович.

Ленский едва сдержался, чтобы не вскинуть удивленно брови, и уставился на парня.

Артем Викторович? Вот это и есть учитель Юлии? Вот этот худосочный мальчишка, у которого, дай Бог, только недавно щетина пробиваться начала? Да ему на вид не больше двадцати двух. Хотя, тут же мелькнула мысль, может, он просто так юно выглядит? Или просто сразу же после института преподавать пришел. Да, решил Юрка, скорее всего, так оно и есть.  

- Не за что, - тем временем ответил Артем Викторович, не подозревая о мыслях одного из присутствующих в классе, и сделал в сторону парт приглашающий жест рукой: - Присаживайтесь, пожалуйста.

И тут, наконец, заметил Ленского. Замер на мгновение, а потом, как некоторое время назад сделали Кристина и Наталья, недоуменно вскинул брови.

- Здравствуйте, - поздоровался он, - а вы…?

- Крестный отец Юлии Колесниковой, - ответил Ленский.  

- Ах, да, конечно, - его лицо просветлело, на нем появилась легкая дружелюбная улыбка, - Александра Владимировна предупреждала меня, что вы придете. А я…

- Артем Викторович, - договорил за него Ленский, - я так и понял.

- Что ж, спасибо, что пришли.

Ленский только кивнул. Артем Викторович же отошел к своему столу, взял с него две тетради. Одну он отдал Анастасии Дмитриевне, вторую протянул Юрке.

Оказалось, что это не тетрадь, а дневник. Он был красного цвета, с изображением Тома и Джерри на обложке. Господи, про себя изумился Юрка, даже сюда умудрились пихнуть иностранщину. Уму непостижимо.

Но все-таки больше его обескуражил не сам внешний вид дневника, а то, зачем ему его дали.  

- Четвертные оценки, - с улыбкой подсказал Артем Викторович, увидев, что Ленский непонимающе нахмурился. – Их сегодня выставили. Посмотреть можно на последней странице.

- Я лучше родителям отдам, пусть они смотрят.

- Как пожелаете, - не стал спорить учитель и вернулся за стол.  

Ленский бросил на него короткий взгляд, потом оглядел пока еще немногих присутствующих. У всех на столах лежали блокноты, записные книжки, обычные тетради. Юрка, помедлив, тоже полез в карман за ежедневником и ручкой. Что-то ему подсказывало, что писать придется много, и он не ошибся.

Как только началось собрание, Артем Викторович попросил всех записать домашнее задание на каникулы. Потом продиктовал окончательное расписание уроков на всю неделю и список рекомендуемой к внеклассному чтению литературы. Не обошлось и без мелких пометок, касающихся внешнего вида учебников, письменных принадлежностей и далее по списку.

Все действо длилось час с лишним. Уточняли какие-то организационные вопросы, собирали деньги на театры, экскурсии, праздники и школьные нужды, решали ситуацию с уборкой по классу. Мол, уборщиц не хватает, поэтому было бы неплохо, если бы родители по очереди раз в неделю проводили влажную уборку в классе. Да, и что-то надо сделать со шторами, которые купили, но так и не повесили, а директор уже два раза недвусмысленно намекала, что «голые» окна – это не верх эстетики. Так есть желающие совершить сей подвиг? Желающие вроде нашлись, после чего завели разговор о школьной дисциплине.

Юрка слушал, снова делал пометки в ежедневнике и сдерживал нарастающее глухое раздражение. Когда, наконец, все закончилось, он принял для себя очень важное решение: он никогда не заведет детей. Что говорить, он никогда не женится! И пусть Веня предаст его за это священному огню, плевать. Лучше быть одному и жить в спокойствии, чем посещать подобные мероприятия. Это же просто какой-то изощренный вид пыток, ей Богу.

Артем Викторович прощался, все так же дружелюбно улыбаясь, пожимал руку, и Ленский умудрился выдавить из себя ответную улыбку. После чего с облегчением покинул кабинет и направился в соседний, где, как ему сказали, находились ученики 2 «Б».

Юлия встретила его радостным возгласом и тут же кинулась собирать портфель.

- Дядь Юр, а мы поедем в мороженицу? – спросила она, когда они спускались по лестнице.

- Поедем, - кивнул Юрка, а про себя подумал, что сегодня, вернувшись домой, он обязательно выпьет. И чего-нибудь покрепче. Коньячку, например. Так сказать, для успокоения нервов.

И на родительские собрания – больше ни ногой.

Часть вторая.

Когда Веня только начинал свою карьеру художника, он выставлялся, где придется. Как правило, это были совсем небольшие, полуподвальные помещения, сдаваемые в аренду. Денег за съем брали немного, но учитывая, что в то время Златопольский был бедным, почти нищим парнем, плата ощутимо била по карману. И в результате доходы еле покрывали расходы. Меценатством в те года мало кто занимался, а попытки найти спонсора заканчивались весьма плачевно – не хотели рисковать и вливать свои финансы в никому не известного художника.  

Но  однажды Вене все-таки повезло. Крупно повезло, в чем он до сих пор признается без тени смущения и стыда. На выставку в очередном обшарпанном подвальчике пришло немного народа. В основном это были хорошие знакомые и немногочисленные поклонники его творчества. Кого-то Веня видел впервые, но они с нескрываемым любопытством рассматривали портреты, порой не сдерживая восхищенного возгласа. Некоторые из них даже что-то купили.

Где-то под конец выставки к Златопольскому подошел молодой человек. Он указал на одну из работ и сказал, что очень хочет ее приобрести. Веня даже не думал возражать и пошел снимать картину со стены, чтобы упаковать ее.

- Знаете, у вас талант, - сказал молодой человек, глядя на то, как Веня аккуратно заворачивает холст в бумагу. – Очень большой талант.

- Мне говорят это на протяжении последних двадцати лет, юноша, - отозвался художник, немного насмешливо глядя на парня сквозь стекла очков, - с тех самых пор, как я взял в руки карандаш и бумагу.    

- Это заслуженно, - проигнорировав ироничный тон, серьезно проговорил парень, и у Златопольского отпало всякое желание язвить дальше.    

- Да, - кивнул он вместо этого. - Вы правы. Держите.

Парень осторожно взял картину, расплатился и уже пошел, было, к выходу, но вдруг остановился. Обернулся и снова подошел к Златопольскому. Тот вопросительно и немного недоуменно вскинул бровь.

- А можно ваш телефон? – попросил молодой человек. - Я бы пришел еще раз к вам на выставку, но, как понимаю, она в следующий раз не здесь состоится?

- Юноша, - в меру снисходительно улыбнулся Веня, - я не знаю, состоится ли она вообще. Как видите, ажиотажа особого тут не наблюдается.

- И все равно, - продолжал настаивать на своем парень. – Если вам нетрудно.

Честное слово, Веня давал номер телефона своей коммуналки лишь для того, чтобы отделаться от назойливого парня. И забыл о нем почти сразу же, как он ушел. Но потом возблагодарил Бога, что записал правильный номер.

На следующий день, вечером в дверь комнаты постучала соседка и с неудовольствием в голосе сообщила, что «тебе снова звонит какой-то мужик». Про Венины предпочтения она была не в курсе - в то время к лицам нетрадиционной ориентации относились, мягко говоря, крайне неодобрительно, - ее раздражал сам факт, что ему постоянно кто-то звонит и кто-то приходит. Веня привык и давно перестал обращать на нее внимание. Вот и тогда он просто отложил недоеденный бутерброд, вежливо поблагодарил соседку и подошел к телефону.

- Здравствуйте, Вениамин, - раздался на конце провода незнакомый мужской голос. – Меня зовут Владимир. Владимир Титов.

- Здравствуйте, Владимир. А мы разве знакомы?

- Нет, мы с вами даже ни разу не встречались, - ответил мужчина. – Но мой сын вчера купил у вас картину. Портрет барышни в лиловом платье. Помните?

- Да, помню, - ответил Златопольский и, подавив вздох, спросил:   – И что случилось? Вы хотите вернуть работу?

- Нет, - рассмеялся мужчина. – Я хочу вложить в ваш талант свои деньги. Вы не против?

Веня молчал несколько секунд, не веря своим ушам. Ему звонит незнакомый мужчина и предлагает спонсорство. Вот так, легко и просто. Слишком легко.

- Вы шутите? – иронично поинтересовался Златопольский, придя в себя.

- Нет, не шучу, - так же, как и его сын, проигнорировал иронию Владимир. - Послушайте, давайте встретимся завтра… вам удобно завтра?

Почему же неудобно? У него все равно никаких дел больше не было. Разве что рисовать, но так этим он занимался почти каждый день. А здесь… любопытно же.

- Удобно.

- Отлично! – бодро заключил собеседник. - Так вот, встретимся и все обсудим. И я бы хотел взглянуть на остальные ваши работы. Можно ведь?

- Можно, - машинально отозвался Веня и все же не выдержал, спросил, невольно добавив в голос скептицизма: – Слушайте, вы на самом деле серьезно?

- Да, Вениамин, я абсолютно серьезен. Если все остальные ваши картины так же хороши, как эта, я выступлю в качестве вашего спонсора.  

Звучало это многообещающе и по-прежнему нереально. Но терять Вене было совершенно нечего. Поэтому на следующий день он пошел на встречу с Титовым. И впоследствии ни разу об этом не пожалел.

Эту историю знали все. Историю о талантливом художнике, которому помогли пробиться в круг творческой элиты.   Юрка познакомился со Златопольским, когда у того уже была своя галерея. Теперь он без труда находил спонсоров, вернее, они сами выстраивались в очередь, предлагая свои услуги. И Веня рассматривал выгодные только для себя варианты – Титов в свое время научил его не только выставлять картины, но и продавать их так, чтобы затраты были минимальны, а прибыль максимальна.

Журналисты никогда не оставляли персону Златопольского без внимания. Рассказ о его прорыве в мир большого искусства до сих пор был на устах и являлся обязательной темой каждого интервью наравне с творческими планами, личной жизнью и прочим.

Он был эксцентричен, обаятелен, иногда язвителен и почти всегда приветлив. Его любили многие, и многие завидовали и даже ненавидели. Юные художники произносили его имя с благоговением и почтением. Веня же принимал все это как неотъемлемую часть своей нынешней жизни, и ни разу, ни на минуту, ни даже на доли секунды не потерял самого себя.  

Ленский его обожал со всеми недостатками, коих у Вени было предостаточно, и дорожил их дружбой, как никакой другой. Именно поэтому и не мог пропустить столь важное для Вени событие, как его сегодняшняя выставка. Хотя для Златопольского каждая выставка была событием. Он готовился к ней несколько месяцев, любая, даже самая незначительная деталь была для него важна. Он сам выбирал меню, проверял, чтобы обстановка, музыка и свет в залах были в идеальном состоянии, и лично руководил их украшением. Веня любил, чтобы все было сделано на высшем уровне, и прилагал к этому максимум усилий и, если это было необходимо, нервов и здоровья. Как правило, цель оправдывала затраченные на нее средства, и сегодняшнее мероприятие тоже не стало неприятным исключением.

- Ты себе что-нибудь присмотрел? – уже по традиции поинтересовался Веня у Юрки, спустя примерно час с начала выставки.

Тот оторвался от созерцания очередной картины и, хитро прищурившись, взглянул на друга.

- А что? Хочешь подарок сделать?

- Юра, - шутливо погрозил ему пальцем Веня, - ты злоупотребляешь моей добротой и щедростью. Я тоже хочу жить красиво.

- И богато.

- А кто этого не хочет, милый? – улыбнулся он, поведя рукой, в которой держал бокал с шампанским. – Так что, выбрал что-нибудь?

- Возможно, - уклончиво ответил Юрка. – Пока думаю.

- Думай, - разрешил Веня, - и… о, а вот и опоздавшие.

Не успел Ленский сообразить, что стало причиной промелькнувшего в голосе Вени оживления, как тот схватил его под локоть и потащил в сторону входной двери. Ленский даже не упирался, понимая, что это безыдейно. Как и спрашивать, что происходит. Он лучше терпеливо подождет, а там уж все станет ясно.

- Артем! – восторженно воскликнул Веня, наконец, отпуская Юркину руку и обнимая вновь прибывшего гостя. – Ты все-таки пришел!

- Я же обещал, -  с улыбкой отозвался гость.

- Да, я помню. Я очень рад тебя видеть.

Ленский смотрел на них, чуть вздернув бровь, и старался не выдать своего замешательства.

«Воистину, - пронеслось у него в голове, - мир тесен». Вот кто бы мог подумать, что на выставке знаменитого современного художника, который является его другом, он встретит классного руководителя своей крестницы? Да еще, оказывается, и сам Веня с ним знаком. И, судя по его бурным и радостным приветствиям, знаком очень неплохо.

Артем его тоже узнал. И так же недоуменно вскинул брови. Улыбка стала немного растерянной – он был обескуражен этой встречей не меньше Юрки.

- Артем, - начал между тем Златопольский светским тоном, не заметив выражения лиц обоих мужчин, - разреши тебе представить моего хорошего друга, Юрия Ленского. Юра, это Артем Любимов, мой старинный приятель.

Первым пришел в себя Юрка.

- Веня, мы знакомы, - сказал он с улыбкой, протягивая руку Любимову.

- Да?! – удивленно проговорил Веня, переводя взгляд с одного на другого.

- Да, - подтвердил Артем, отвечая на рукопожатие. – Здравствуйте, Юрий.

- Здравствуйте, - кивнул тот и снова улыбнулся. – Признаться, не ожидал вас здесь встретить.

- Аналогично.

- Ну, раз уж встретились, - встрял Веня, у которого был подозрительно довольный голос, - и знаете друг друга, то я вас покину. Надо уделить внимание остальным гостям. Артем, обязательно присмотри себе что-нибудь.

- Боюсь, мне не хватит денег даже на полкартины, - со смехом отозвался Любимов.  

- Милый, - укоризненно покачал головой Златопольский, - насколько я помню, у тебя скоро юбилей, а это весьма достойный повод сделать подарок. Так что не стесняйся, хорошо?

- Как скажешь.

Веня ему улыбнулся, затем метнул в сторону Юрки взгляд, в котором говорилось: «Не будь занудой, будь человеком», и отправился к гостям. Ленский сдержал желание мученически закатить глаза и повернулся к Артему.

- Юбилей, значит?

- Что-то вроде того, - кивнул Любимов. - Двадцать пять лет.

- Что ж, действительно достойный повод, - согласился с Веней Юрка, а про себя снова отметил, что выглядит этот парень младше. А джемпера, джинсы и мягкая полуспортивная обувь, кою, как Ленский понял, он предпочитал, будь то на работе или на отдыхе, это еще и подчеркивали.

– Может, пройдемся, раз уж нас Веня бросил? – предложил Юрка, махнув рукой в сторону картин.

- Пройдемся, - согласился Артем и улыбнулся. –  Заодно выберу себе подарок.

- Обязательно, - серьезно отозвался Ленский. – Если Веня предлагает, отказываться нельзя. Другого шанса получить его шедевры бесплатно может и не представиться.

– У меня есть еще одна его картина, - сообщил Артем, пока они медленно прогуливались вдоль стены с работами, - он подарил мне ее пару лет назад. Я берегу ее как зеницу ока. Не расстанусь, даже если буду помирать с голода.

- Вы давно знакомы? –  немного недоверчиво проговорил Юрка, вскидывая бровь и пытаясь заглянуть Артему в глаза. Но тот взгляд отвел.

- Ну, Веня же сказал, что я его старинный приятель, верно? – уклончиво ответил Любимов, останавливаясь у одного из полотен и глядя на него, и спросил: - Как там Юлия?

Юрка, немного сбитый с толку резкой сменой темы, на пару секунд замолчал. Похоже, что по какой-то причине парень об истории своего знакомства со Златопольским говорить не хочет. Что ж, Ленскому было известно такое понятие, как тактичность и невмешательство в чужую жизнь, поэтому настаивать он не стал и послушно принял заданный Артемом курс разговора.  

- Без понятия, - честно ответил Ленский. – У меня немного свободного времени, все остальное занимает работа.

- Свой бизнес?

- Да. Производство и торговля.

- Интересно?

- Прибыльно, - уточнил Ленский с усмешкой.

Артем понимающе кивнул, потом улыбнулся и указал на картину, которую разглядывал. На ней была изображена маленькая девочка, играющая со щенком. Веня мастерски передал эмоции человека и животного – восторг, радость, непосредственность, беспечность. Оба настолько открыты и доверчивы, что хочется навсегда укрыть, защитить их от той жестокой реальности, которая приходит вместе с взрослой жизнью.

- Прекрасно, правда? – негромко спросил Артем, но у Юрки создалось впечатление, что он обращается, скорее, к самому себе. –  Очень живая.

- Если вы ее хотите, то надо сказать Вене, - отозвался Ленский. - Иначе купят.

- Удивительно, что еще не купили, - задумчиво заметил Любимов. – Я пойду, попробую отыскать Веню.

- Мне пойти с вами?

- Нет, - улыбнулся Артем. - Мне еще надо сами знаете куда.

- Понятно. Я буду в этом зале, подожду вас.  

- Спасибо.

Юрка взял у проходящего мимо официанта бокал с шампанским и огляделся по сторонам. Народ на выставки Вени приходил самый разный - как обычные люди, так и деятели искусства, предприниматели и даже политики. Кто-то изначально шел с целью что-нибудь приобрести, кто-то просто посмотреть. У некоторых решение купить работу Вениамина Златопольского возникало уже в процессе просмотра. Но самое важное, что большинство из  этих людей никогда не уходило с его выставки разочарованными или недовольными. Каждый что-то находил для себя, даже если речь шла только о полученном эстетическом удовольствии.

- И где ты потерял моего мальчика? – раздался вдруг совсем рядом голос Златопольского. – Или он сбежал, не выдержав твоего занудства?

- Вообще-то, он тебя пошел искать, - отозвался Юрка, коротко взглянув в его сторону и снова переводя взгляд на людей. – Ему понравилась девочка со щенком.

- Я знал, что он оценит ее. – В голосе Вени сквозило явное удовольствие. – Прекрасная работа, правда?

- Артем сказал то же самое.

- И как он тебе?

- Воспитанный, образованный, симпатичный. И думаю, не ошибусь, если предположу, что еще и толерантный. Так ведь? - проговорил Ленский, делая вид, что Любимов его ничуть не заинтересовал, хотя это было совсем не так. Артем представлял собой тот самый типаж, который был его. Что поделать, нравились ему вот такие милые, но вместе с тем лишенные вульгарной манерности молодые люди.

И ведь Веня, зараза эдакая, давно был в курсе его предпочтений и пристрастий. И не просто так устроил это «знакомство», Юрка готов был даже поспорить на это.

- Ладно тебе, я не специально, - словно прочитав его мысли, произнес Веня, примиряющим жестом кладя ладонь на плечо друга. – Артем был приглашен на выставку давно, я просто решил вас познакомить. А вы, оказывается, уже знакомы. Кстати, а где умудрились?  

- Он учит мою крестницу.

- Ту самую, к которой ты на родительское собрание ходил?

- Веня, она у меня единственная.

- Да-да, я помню, - закивал Златопольский. – И что, ты уже тогда понял, что он…?

- Нет, - улыбнулся Ленский, вспоминая о родительском собрании. Тогда он ни о чем не мог думать, кроме как побыстрее сбежать с него. – Понял я только сейчас. Вспомнил, как ты распинался о моей холостяцкой жизни и о том, кто бы мог меня наставить на путь истинный.

- Но ведь согласись, Артем прекрасно подходит на это роль, не так ли? – чуть ли не заиграл бровями Златопольский. – Ты же сам сказал, что он…

- Веня! – предупреждающе оборвал его Юрка.

- Ладно-ладно, молчу, - вскинул перед собой руки Златопольский.   –  Только попрошу тебя об одной вещи. Ты… ведь понимаешь, что о предпочтениях Артема лучше не упоминать в кругу твоих женатых друзей?

- Понимаю, - пожал плечами Юрка. – Но тебе не хуже меня известно, что правда, к сожалению, имеет неприятное свойство рано или поздно выплывать наружу.

Услышав это, Веня заметно помрачнел. И Юрка понял, что он искренне и сильно переживает за парня. «Такие эмоции не испытываешь к просто давнему знакомому, - пронеслось в голове у Юрки. - Тут нечто больше и глубже, нежели обычные приятельские отношения. Вот только что»?

- Я очень надеюсь, что в этом случае ты ошибаешься, - проговорил Златопольский, прерывая ход мыслей Ленского, и сделал глоток из бокала. – Знаешь, он из тех самых, идейных педагогов, которые обожают свою работу. Готов пропадать на ней сутками, не жалея ни здоровья, ни времени. Да и не умеет он больше ничего делать, кроме как учить детишек. Так что сам понимаешь.

Ленский понимал. Он вдруг представил, что бы было, если бы он лишился своей работы, и понял окончательно.

- Что ж, - подвел он итог, - тогда я тоже буду надеяться, что ошибаюсь.  

Где-то около одиннадцати Артем засобирался домой. Веня, было, возмутился, что так, на его взгляд, рано, но Любимов улыбнулся и сказал, что завтра с утра у него важная встреча, которую никак нельзя проигнорировать. Поэтому Златопольскому ничего не оставалось, как милостиво его отпустить. Перед этим он торжественно вручил ему картину, в тысячный, наверное, раз похвалив за отличный выбор.  

Юрка вызвался проводить Любимова, под предлогом покурить. Веня не был дураком и моментально оценил ситуацию. Он еще раз обнял Артема, пожелал ему спокойной ночи и удалился к другим гостям.

- Вы на машине? – спросил Ленский, когда они вышли на улицу.

С неба падал крупный белый снег, который таял, едва коснувшись земли. Юрка терпеть не мог такую погоду. Хотя кто ее любил?

- Если хотите, - продолжил он, все-таки прикуривая сигарету, - я могу отвезти.

- Нет, спасибо, - с улыбкой отказался Артем, поудобней перехватывая картину, - я возьму такси.

- Как знаете. – Ленский и не собирался настаивать. – Может, встретимся как-нибудь?

- Что? Оу…

У Артема был совершенно растерянный вид.

- Какие-то проблемы? – вскинул бровь Ленский.

- Нет, просто как-то…

- Неожиданно? – закончил за него Юрка и получил в ответ легкий кивок. – Я прошу прощения. Но, на мой взгляд, тянуть кота за хвост в таких вопросах не имеет смысла. Поэтому можно я просто спрошу: встретимся на днях, поужинаем?

Артем замер на несколько секунд, а потом вдруг усмехнулся.  

- Это… так заметно? – запнувшись, спросил он.

- Что именно?

- Вы знаете, о чем я говорю, - немного укоризненно проговорил Артем, отводя взгляд.

Юрка ненадолго замолчал, осмысливая это не просто так заданный вопрос. Похоже, парень беспокоится насчет обнародования своей ориентации. При его профессии это и немудрено.

- Нет, не заметно, - ответил Юрка. – Если бы не Веня, я бы не догадался.   А по мне?

- А почему я удивился вашему предложению, как думаете?

Ленский широко и искренне улыбнулся.

- Что ж, мы выяснили, что умеем обманывать общественность, – заключил он, выкидывая в урну недокуренную сигарету. – Тогда, может, вернемся непосредственно к моему предложению? Вы согласны его принять?

- Согласен, - ответил Артем, улыбаясь. – Правда, точную дату назначить не могу – сам не знаю, когда буду свободен.

- Это не проблема, - проговорил Ленский и, достав из кармана пиджака визитку, протянул ее Любимову. – Мой номер. Как только появится возможность и желание – звоните.

- Но у вас тоже плотный график, вы сами говорили, - напомнил Артем.

- Говорил, - не стал увиливать Юрка. – Но я могу что-нибудь придумать.

- Хорошо. Договорились.

- Жду вашего звонка.

- У вас все-таки было свидание?! – Веня был удивлен и обрадован одновременно. – И как?

- Неплохо.  

- Юра, - почти простонал Златопольский, - только не говори мне, что ты…

- Ничего не было, - успокоил друга Ленский. - Просто поужинали, потом я отвез его домой. Все целомудренно, безо всякого разврата.

Веня с видимым облегчением кивнул и, глядя на него, Юрка фыркнул.

- Тебе не кажется, что ты слишком уж его опекаешь? – добавив в голос скептицизма, спросил он. - Артем вроде как совершеннолетний, самостоятельный, взрослый, наконец. А ты носишься с ним, словно мамаша с пятилетним ребенком.

- В какой-то степени он и есть мой ребенок, - признался художник, чем несказанно удивил Ленского. Тот даже жевать перестал, уставившись на друга.

- Прости, я не совсем понимаю.

Златопольский взглянул на друга поверх своих дорогущих стильных очков и вопросительно приподнял брови. Ленскому показалось, что по нему прошелся сканер.

- Он не рассказывал о том, как мы познакомились?

- Нет, - отозвался Юрка. – Он не хочет говорить об этом. Такое ощущение, что там, как минимум, замешано преступление.

- Да нет, никакого криминала нет, - покачал головой Веня. – Просто…

Он отложил вилку и, достав из лежащей на столе пачки сигарету, закурил. Выпустил дым и в упор посмотрел на Юрку, будто решая, стоит рассказывать или нет. Тот выжидающе вскинул бровь.

– Ты ведь знаешь, что я люблю рисовать с натуры? – все-таки решив поделиться, начал Веня. – Несколько лет назад я набирал моделей для очередного своего проекта и пришел Артем. Я, не раздумывая, взял его. У него хороший типаж. Не красавец, но очень обаятельный парень. Ты ведь заметил, да?

- Да.

- Так вот, он ходил ко мне примерно пару раз в неделю. Тогда ему было девятнадцать, и он хватался за любую работу, чтобы оплатить комнату, которую снимал, и не помереть с голода. Отец выставил его из дома, когда узнал, что сын поступил в педагогический. Парню на тот момент едва исполнилось восемнадцать. Конечно, он рассказал об этом намного позже, когда мы уже довольно долгое время общались. И знаешь что? В его голосе не было обиды, он не жаловался, он просто констатировал факты. Он никогда не держал зла на отца. Но вот мне, - Веня снова затянулся и выпустил дым, - стало обидно за него. Молодой, умный, талантливый парень и вот в таком дерьме. И только потому, что папаше не понравился его выбор.

Златопольский  замолчал ненадолго, разглядывая тлеющий кончик сигареты. Потом раздавил ее в пепельнице.

- Я не мог не помочь, - проговорил он. – И до сих пор помогаю, чем могу. Помимо преподавания в школе он подрабатывает репетиторством, и я иногда «подкидываю» ему клиентов. В основном, это крутые и богатые «шишки», у которых нет времени на собственных детей. Но они хорошо платят, поэтому Артему по-прежнему хватает и на аренду жилья, и на все остальное.

- Ты реально носишься с ним.

- Забочусь, - поправил его Веня. – Я хочу, чтобы у мальчика все было хорошо.

- В том числе и личная жизнь.

- Юра! – возмущенно воскликнул художник. – Ну, что за дурацкая манера сыпать сарказмом? Ты можешь быть нормальным человеком хоть иногда?

- Извини, - машинально проговорил Юрка. – Тебя успокоит, если я скажу, что он мне нравится?

Веня очень долго не отвечал, пристально разглядывая друга. Словно действительно сканировал, пытаясь определить, насколько тот искренен в своих словах. А потом губы художника тронула легкая, но вместе с тем немного грустная улыбка.

- Почти успокоил, - наконец проговорил Веня. – Правда, в твоем случае такие заявления обычно означают, что ты просто хочешь затащить кого-то в кровать.

- И это тоже, - предельно честно, не видя смысла врать, кивнул Ленский. – Как же без этого?

Часть третья.

У Валерии Ястребовой была жизнь, которая устраивала ее целиком и полностью. Ей было чуть за тридцать, она работала редактором в небольшом, но хорошем издательстве, где платили достаточно неплохие деньги. Имела успех, как у мужчин, так и у женщин, но все же предпочтение отдавала первым. Замуж не торопилась, так как ценила личное пространство своей маленькой квартирки, но романы со свиданиями, букетами и прочим заводить любила.  

А еще у нее была лучшая подруга – Сашка Колесникова. Они были знакомы со школьной скамьи, дружили с девятого класса и со временем эта дружба лишь крепла. Было время, что их связь оборвалась на несколько лет, но в конечном итоге все, как и положено, вернулось на круги своя.

С Сашкой они могли трещать бесконечно, обсудить все на свете и даже больше. Фильмы, книги, музыку, спорт, политику, мужчин. В этот же список входила и Сашкина свекровь, которую Ястребова терпеть не могла. В свое время Лешкина мать основательно потрепала нервы подруге, так что причин любить ее у Лерки не было. И сейчас, сидя в любимой кофейне, Лерка пила чай, ела пирог с клубникой, а параллельно с этим разговаривала с Сашкой по телефону и в очередной раз убеждалась, что Колесникова Маргарита Макаровна не заслуживает никаких теплых чувств.  

- И она мне говорит: Саша, мы тебе столько добра сделали, а ты такая неблагодарная. И вообще, ты никого не уважаешь, всем хамишь и далее по тексту, - в голосе Сашки явственно проскальзывали гневные нотки. -  Мать моя, пробыла у нее всего сутки, но она все равно умудрилась найти повод для ругани! Я столько оскорблений в свой адрес уже давно не слышала. Господи, как хорошо, что я от нее в свое время съехала!

- Это факт, - поддержала подругу Ястребова, делая глоток из чашки. – Знаешь, дорогая, твоя свекровь мне все больше и больше напоминает Урсулу из диснеевской «Русалочки». Такая же лицемерная и злобная. Вроде бы жизнь удалась – замужем за таким прекрасным человеком, как твой свекор, два замечательных сына, неплохая работа, квартира отдельная – а ведь, поди ж ты, все ей неймется. А еще, кстати, у нее совершенно нет вкуса. Я как вспомню эти карнизы и занавески в ее квартире… это же жуть. Хотя, знаешь, это было бы простительно, если бы она была адекватным человеком.

- Если бы она была адекватным человеком, она бы послушала меня и не стала все это вешать, - воскликнув, заметила Сашка, и Ястребова, словно наяву, увидела, как подруга беспомощно всплеснула руками. – Я же ей тогда говорила, что это страх Божий, но она послала меня далеко и надолго. Так что сама понимаешь.

- Понимаю. И что будешь делать? Расскажешь Лешке об этой ссоре?

- Нет, – решительно ответила Сашка. - Зачем? Чтобы лишний раз трепать ему нервы? К тому же это будет выглядеть, словно я жалуюсь, а этого совершенно не нужно. Пусть оно будет так, как есть. Слава Богу, мы еще вчера уехали домой. Теперь все снова войдет в норму.

- Мудрая ты моя, - с искренним восхищением проговорила Лерка.

- Я стараюсь, - иронично хмыкнула Колесникова. - Но нервы иной раз не выдерживают.

- Нервы беречь надо, - с легким назиданием проговорила Лерка. – Они у тебя не казенные.

- Да уж, - согласилась Сашка. - Ладно, давай сменим тему, не хочу я о ней больше говорить. Что хотела спросить-то. Может, зайдешь к нам? Пропустим по стаканчику, поболтаем. Суббота все-таки. Или у тебя планы?

- Да нет, - отозвалась Лерка. – Планов нет. Твой-то не будет против?

- Ты же знаешь, что тебя он рад видеть почти всегда, - рассмеялась Сашка. – К тому же у нас Юлька приболела, так что поход в кино отменился.

- Может, купить что надо?   – спросила Ястребова. – Лекарства, например.

- Нет, у нас все есть, - отозвалась Сашка. – Знаешь что, купи ей лучше шоколадку, она обрадуется.

- Договорились. Тогда буду минут через сорок.

- Хорошо. Жду тебя. Пока.

- Пока.

Лерка выключила телефон и убрала его в сумку. Неторопливо допила чай, доела пирог. Она уже одевалась, когда вдруг в глубине зала заметила знакомое лицо. И решила подойти. Просто поздороваться.

Это было их… вроде третье свидание. Точно, третье. С учетом того, что знакомы были почти месяц. Оба постоянно были заняты если не работой, то какими-то другими делами, хотя, по мнению Ленского, это было, скорее, плюсом их отношений, нежели минусом. Именно отношений, потому что назвать происходящее между ними просто сексом не поворачивался язык. Ну, хотя бы потому, что секса еще не было. Причем никто из них даже намека не делал на то, чтобы перевести общение в горизонтальную плоскость. Юрка подозревал, что, прими он хоть малейшее поползновение в сторону Любимова, тот бы не отказал, но почему-то не решался. Не хотел торопить события. Его устраивало это неторопливое развитие их отношений, постепенно устанавливающееся доверие и что-то еще, чего Юрка не мог пока понять. Но одно он знал точно, от этого парня ему нужно что-то большее, чем просто секс.

Такого уже давно не было. Вернее, поправил себя Ленский, никогда не было. С одной стороны, это немного пугало. Как-то он не привык к тому, чтобы испытывать те эмоции, что он испытывал к Артему. Но с другой… было любопытно, чем все это закончится.

С Любимовым было интересно. Парень был начитан, эрудирован и вместе с тем не занудствовал и не пытался «вынести» мозг. Его голос был негромким, в нем часто проскальзывали мягкие интонации, но это скорее говорило о том, что он почти все время общается с детьми, нежели о слабости характера. Он никогда не повышал тона, а если улыбался, то эта улыбка всегда была искренней и доброжелательной. Он вообще весь был открытый и честный. И это было удивительно, если вспомнить, через что ему пришлось пройти.

Сам Ленский с годами становился жестче, циничней и порой замечал у себя признаки развивающейся мизантропии. И возможно… вполне возможно, что Веня прав, и рядом с ним должен быть вот такой хороший и добрый парень, который будет время от времени напоминать, что нужно немного по-другому относиться как к жизни, так и к людям. Напоминать ненавязчиво, не пытаясь донести истину словами, а всего лишь одним своим присутствием.  

Так, стоп, тормози, Ленский. Пока еще рано о чем-то судить. И делать какие-то выводы. Пока только третье свидание. И никакого секса. Хотя черт с ним, с сексом, это не главное. Ведь не главное, да? Матерь Божья, Веня должен им гордиться. Бесспорно.

- На курсе нашего факультета было всего три парня, - рассказывал Артем с улыбкой, не подозревая о мыслях собеседника. – Остальные двадцать пять человек – девчонки. Некоторые даже прикалывались над нами, мол, кто же пойдет замуж за учителя младших классов?  

- Но это действительно весьма необычный выбор профессии для молодого человека, - заметил Юрка, размешивая ложечкой сахар в своей чашке с кофе. – Разве нет?

Артем чуть наклонил голову вбок, по его губам скользнула легкая улыбка.

- Осуждаешь? – спросил он.

- Нет, - покачал Ленский головой. - Просто… немного необычно.

- Наверное, - кивнул Артем и сделал глоток из чашки. – Но мне нравится то, чем я занимаюсь. Нравится учить детей, общаться с ними. Так сказать, наставлять их на дороге во взрослую жизнь.

Он вдруг замолчал, а потом на его лице появилось выражение забавной неловкости, словно он неудачно пошутил. Юрка даже улыбнулся этому, но Любимов понял это по-своему.

- Звучит глупо? – проговорил он, немного смущенно приподняв брови.

- Нет, - совершенно искренне отозвался Ленский. Он вспомнил родительское собрание, пережитое на нем раздражение и, усмехнувшись, добавил: - Просто каждому свое.  

В глазах Артема промелькнуло облегчение. Похоже, что ему на самом деле не все равно, что думает о его работе именно Юрка. Наверное, это тоже должно было его насторожить, но вместо этого стало… приятно? Приятно, что кто-то хочет ему понравиться? Что в этом мире творится?

- Ну, а ты? – с интересом спросил Любимов. - Почему решил заниматься торговлей?

- Ну, у меня это хорошо получается, - пожал Ленский плечами, все еще находясь в легком замешательстве от собственных мыслей, - и…

- Юрка! – раздался вдруг над головой жизнерадостный знакомый голос. – Привет!

Это была Лерка Ястребова – подружка Сашки. Как всегда в тот самый момент, когда этого совершенно не ждешь. И когда голова забита чем-то новым, что нужно тщательно переварить.

- Привет, - кивнул Юрка и встал, чтобы поцеловать ее в щеку. – Как дела?

- Хорошо, - бодро проговорила она. - А ты? Норма?

- Норма, - подтвердил Ленский и указал в сторону Артема. – Я так понимаю, вы знакомы? Должны быть знакомы.

Ястребова перевела взгляд, и ее брови поползли вверх. Она явно не была готова к такому повороту событий и даже не старалась скрыть, что ошарашена. Что ж, в этом была вся Лерка. Все эмоции наружу, как и положено у достойного представителя экстравертов.

- Артем Викторович? – в ее голосе явственно проскальзывали удивленные нотки. - Здравствуйте.

Любимов слабо улыбнулся и поднялся со своего кресла.

- Здравствуйте. Рад видеть, – достаточно спокойно проговорил он, но Юрка почти ощутил исходящее от него напряжение. Совершенно непонятное и, на его взгляд, неуместное. Подумаешь, встретился с подружкой матери ученицы в неформальной обстановке. Такое в жизни бывает, на то она и жизнь.

- Я тоже, хоть встреча и неожиданная, - с улыбкой отозвалась Лерка. – Я прошу прощения, если помешала. Я совершенно случайно заметила Юрку и решила подойти поздороваться.

- Ничего, все нормально, - проговорил Артем.

- Не желаешь присоединиться? – спросил Ленский, но Ястребова никогда не была дурой, поэтому поняла, что высказанное им приглашение всего лишь дань вежливости.

- Нет, - мотнула она головой. - Я собираюсь к Сашке. И кстати, некоторым личностям совсем не помешает тоже почаще появляться у своих друзей, - многозначительно добавила она. – Ты понимаешь, да?

- Понимаю, - без тени какого-либо смущения ответил он. - Как только, так сразу. А пока передавай ей привет.

- Передам, - кивнула она и повернулась к Любимову. – Еще раз извините, что вот так встряла. Рада была вас видеть, Артем Викторович. И тебя тоже, Юр.

- Мы тоже рады, - заверил ее Ленский. – Пока.

- Пока.

Они распрощались, и Ястребова, махнув напоследок рукой, ушла.

- Такое ощущение, что она везде и всегда, - беззлобно посетовал Юрка, усмехнувшись.

- Они же с Александрой Владимировной лучшие подруги, верно? – спросил Артем, вновь усевшись за столик.

- Верно, - подтвердил Ленский. - Они дружат уже достаточно долгое время, со школы, если я не ошибаюсь. Если честно, я в женскую дружбу слабо верю, но здесь что-то вроде исключения из правил.

- Это здорово, - откликнулся Любимов, глядя в свою чашку с почти допитым кофе. – Знаешь, они…производят впечатление очень неплохих барышень.

- Обычные современные барышни, - пожал Ленский плечами, не совсем понимая, к чему Артем завел этот разговор. – Лерка работает редактором в издательстве, Сашка сидит где-то в офисе секретаршей. Любят потусить, пошататься по магазинам. Обычные женские увлечения. Но, к их чести, с ними можно поговорить не только об этом.

- А они знают… о тебе? – спросил вдруг Артем, вскинув голову.

Ленский тупил несколько секунд, пока до него дошла суть происходящего. И некоторая нервозность Артема, когда он увидел Ястребову, и его довольно натянутая улыбка. И то, что Ленский принял за смущение, имело, оказывается, совершенно иной смысл - неловкость и испуг. Он боялся, что Ястребова болтнет Сашке, а та, в свою очередь, пойдет к директору школы с жалобой, что ее дочь учит парень нетрадиционной ориентации. И тогда не видать Любимову работы учителя до конца своих дней. Вполне закономерные опасения, но, слава Богу, не в этом случае.

- Послушай, - начал Ленский, - если Лерка и расскажет Сашке о том, что видела нас, то дальше Сашки это не уйдет. Они не станут поднимать панику, так как просто не считают это нужным, но вместе с тем далеко не дуры, чтобы трепать о таком. И да, они знают обо мне, но, как видишь, трагедии из моей ориентации никто из них не делает. К тому же, если ты помнишь, я крестный отец Юлии. Для Ястребовой и семейства Колесниковых мы такие же люди, как и все остальные. Так что твое беспокойство не имеет под собой никаких оснований.

Артем некоторое время молчал, осмысливая услышанное. Юрка видел, что его одолевают противоречивые эмоции, но надеялся, что Артем ему верит. Он очень хотел, чтобы верил. Почему-то это было важно. Поэтому смотрел немного выжидающе, с незнакомым доселе напряжением.

- Хорошо, - проговорил наконец Любимов, чем вызвал в душе Юрки облегчение. - Я рад, что все так, как ты говоришь. На самом деле, сейчас редко встретишь такое понимание среди… большинства.

- Согласен, - кивнув, проговорил Ленский и улыбнулся. - Но считай, что нам с тобой повезло. А теперь давай закроем эту тему и поговорим о чем-нибудь другом. Когда ты планируешь ехать в отпуск? И куда?

Юрка вернулся домой где-то за полночь. Один. Эта встреча с Артемом, как и все предыдущие, закончилась весьма целомудренно. Он отвез Любимова домой и поехал к себе. Даже поцелуев не было. До сих пор ни одного. Но, как уже говорилось, данный факт никак Ленского не расстраивал. В конце концов, к активным действиям можно перейти в любой момент. К тому же сейчас его занимал немного другой вопрос. А именно, оправдание доверия Артема. Хотелось убедиться, что он сказал ему правду. И не то чтобы он не доверял Сашке и Лерке, просто… это было просто важно.

Юрка заварил себе крепкого чая и уселся с чашкой за стол. Достал телефон. Долго вертел его в руках и думал над тем, стоит звонить или нет. Наконец, все же решившись, набрал уже давно забитый в телефонную книжку номер.

- Не спишь еще? – спросил Юрка, услышав веселый голос Ястребовой на том проводе.

- Нет, конечно, - фыркнула она со смешком. - Я же говорила, что к Колесниковым собираюсь, а когда от них уйдешь рано, сам понимаешь. Тем более в субботу.

- Это верно, - согласился Ленский со смешком.

- А ты-то чего звонишь? У тебя же свидание, если я правильно поняла.

- Уже закончилось.

- Уже? – изумилась Лерка. – Юра, ты что, даже не пригласил его к себе?

- Пока не приглашаю.

- Пока? Погоди-ка, у вас это какое по счету свидание было?  

- Третье.

- И что, ни-ни? – с сомнением спросила она, чем вызвала у Ленского улыбку.

- Да, - довольно подтвердил он, делая глоток из чашки. – Ни-ни.

Лерка замолчала. Юрка представил ее обескураженное лицо и снова не сдержал улыбки.

- Знаешь, Ленский, ты не перестаешь меня удивлять, - произнесла она задумчиво. - Не думала, что скажу такое, но… в общем, я тобой горжусь. Мы все гордимся!

Интонации ее голоса, когда она произносила это, очень уж напоминали Ленскому Венины, что снова заставило его улыбнуться.

- Я что хотел спросить, - сменил тему Юрка. – Ты уже рассказала Сашке?

Вновь повисшая на том конце провода тишина лучше всяких слов ответила Ленскому на его вопрос. Что ж, этого и следовало ожидать. Лерка не могла не поделиться с подругой такой, на ее взгляд, потрясающей новостью.

- Эм… ну-у… она была очень рада за вас, - торопливо выпалила Ястребова, скрывая смущение. – И я тоже. Правда, Лешке мы не стали говорить. Он, конечно, не гомофоб, но к такому разрыву шаблона его надо постепенно подводить.

- Лера…

- Ну, что? Юра, я не понимаю твоего беспокойства. Ты же меня знаешь, Сашку знаешь. Неужели думаешь, что мы вот прямо сейчас сорвемся с места, начнем звонить в различные инстанции и устраивать марш протеста? Чушь собачья.

- Я знаю, просто хотел лишний раз убедиться. Артему важна его работа.

- О-о, как ты за него беспокоишься, - восхищенно протянула Лерка и вкрадчиво добавила: – Юра, признавайся, это любовь?

Ну, все. Понеслось – поехало. Интересно, сколько они уже выпили рома? В том, что пьют именно его, Ленский не сомневался, слишком хорошо он был знаком с традициями и привычками Лерки и Колесниковых. Сам не раз бывал на их домашних посиделках.

- Не забудьте это обсудить, - ехидно посоветовал Юрка.

- Естественно, – не моргнув глазом, отозвалась Лерка. – Кстати, ты не желаешь к нам присоединиться, раз уж твое свидание закончилось? Сашка вон зовет. У нас еще полбутылки бакарди, а Лешка за колой пошел. Приедешь?

- Нет, уже поздно, а у меня завтра днем встреча с другом, - ответил Ленский. - Веня не очень обрадуется, если я приеду на нее помятый и с больной головой.

- Веня? Что за Веня? – оживилась Ястребова. - Он симпатичный, холостой? Ты же знаешь, я с женатыми дел не имею.

- Богатый, молодой, симпатичный, холостой гей, - с определенной долей злорадства проговорил Ленский. – Стопроцентный.

- Вот так всегда, - с легким сожалением вздохнула Ястребова. – Почему  все достойные мужики либо уже женаты, либо геи?

- Без понятия, - усмехнулся Ленский. – Это вообще риторический вопрос.

- Да уж, - вздохнула в ответ Лерка. – Ладно, все равно познакомь. Я люблю общаться с мужчинами нетрадиционной ориентации. Я рассказывала тебе про жену моего дяди?

- Нет.  

- Жена моего дяди, Юра, мужчина, - сообщила Ястребова. - Вместе они уже лет пятнадцать. Это совершенно замечательное существо, которое я искренне люблю. Веня же тоже хороший?

- Что-то вроде того, - подтвердил Ленский и, вспомнив Златопольского, не сдержал улыбки. В принципе, Вене такие как Ястребова нравились. Эксцентричные, творческие натуры, как он сам. И, наверное, смысл их познакомить есть. Ленский еще над этим подумает.

- Лерка, я пойду спать.

- Да иди уже, зануда ты наш, - легко согласилась она. – А мы будем допивать ром. И сплетничать про тебя и Артема Викторовича.  

- Я даже в этом не сомневался, - легко согласился Юрка. Что еще взять с женщин? - Сашке и Лешке еще раз передавай приветы.

- Обязательно. Спокойной ночи.

- Пока.

Повесив трубку, Ястребова несколько секунд задумчиво разглядывала стену. Словно пыталась найти в ней или на ней ответ на какой-то свой вопрос. Видимо все-таки нашла, потому что вдруг  встрепенулась и с выражением дикого восторга в глазах повернулась к сидящей рядом Сашке.

- Что? – спросила та, вскинув брови и прикуривая сигарету. - Какие-то потрясающие новости?

- Да, - довольным до безобразия тоном подтвердила Ястребова. – Еще какие! Ты не поверишь, Колесникова, но… похоже, наш Ленский влюбился!

Сашка, в это время делавшая очередную затяжку, поперхнулась дымом и в полном недоумении воззрилась на улыбающуюся во весь рот подругу.

- Ты с дуба рухнула? – подозрительно спросила Сашка, недоверчиво глядя на Лерку. - Или головой ударилась? В кого он влюбился?

- В нашего Артема Викторовича, разумеется.

Сашка пренебрежительно фыркнула и снова затянулась.

- Не может такого быть.

- Это почему же? Разве в нашего хорошего и замечательного учителя нельзя влюбиться? – поинтересовалась Ястребова и в ее голосе сквозила искренняя обида за Артема Викторовича.

- Тебе прекрасно известно, что я не об этом, - отмахнулась Сашка. – Мы сейчас говорим о Ленском. Он и любовь -  понятия несовместимые и в одном предложении не употребляются.

- Слушай, ты слишком категорична.

- Нет. Я говорю как есть. К сожалению.

- Вот ты их не видела, - не обращая внимания на слова подруги, уверенно проговорила Ястребова. - И как Юрка на него смотрит, тоже не видела. Плюс у них сегодня было уже третье свидание, а того самого еще не было. И вдобавок сейчас он мне звонит и просит, чтобы мы с тобой не трепались, так как, цитирую: «Артему важна его работа». И мне кажется, что эта просьба - полностью Юркина инициатива. А это что означает? Это означает, что он за него беспокоиться!

Выдохнув, Лерка вскинула на подругу торжествующий взгляд, но та не особо вдохновилась представленными аргументами и сейчас смотрела почти с жалостью.

- Ястребова, ты надо мной издеваешься? – поинтересовалась Колесникова. - Мне ли тебе говорить, что все вышеперечисленное тобой не имеет никакого прямого отношения к возвышенным чувствам? И тем более, зная Ленского… в общем, что я тебе тут рассказываю? Сама все понимаешь.

- Понимаю, - кивнула Лерка. – Но Юрка – тоже человек. А человеку свойственно испытывать чувства. И почему это не может быть любовью?

Логика была убийственная. Снова повторять: «Это же Ленский» не имело никакого смысла. Ястребова, когда ей это было выгодно, становилась похожей на упрямого мула, и переспорить ее в этот момент не представлялось возможным. Поэтому Сашка даже не пыталась, стараясь оставаться при своем мнении.  

Но она бы ни за что не призналась, что ей очень хочется, чтобы именно сейчас подруга оказалась права на все сто процентов. И не потому, что переживала за Артема Викторовича – с чего бы ей это делать, если человек взрослый и сам решает, что ему нужно? Просто она, как и многие друзья Ленского, хотели для него нормального, человеческого, бытового счастья. Чтобы рядом с ним был человек, который сможет напоминать ему о том, что жизнь – это не только отчеты, цифры и работа. Что это – намного больше. Интереснее.

И важнее.

Часть четвертая.

Ленский и Колесников, как и многие мужчины всего мира, весьма неровно дышали в сторону футбола. Просмотры игр с участием сборной России они всегда устраивали совместные и, как было положено, с пивом, чипсами и вяленой рыбкой. «Болели» искренне и от всей русской души, поднимая бокалы за каждый забитый нашей командой гол, огорчаясь ее поражениям и радуясь победам. И донельзя веселя Сашку своим более чем трепетным отношением к происходящему на поле. Если, конечно, она присутствовала при этом, что бывало, к счастью Лешки и Юрки, довольно нечасто – в основном в момент показа священного ритуала игры в футбол она предпочитала уходить из дома к той же Ястребовой, откуда не возвращалась, пока матч не заканчивался. Некоторым женщинам, по мнению Лешки и Юрки, было просто не дано понять важности данного великого вида спорта.

В эту субботу, когда Юрка по традиции приехал к Лешке смотреть товарищеский матч с участием нашей сборной, Сашки уже не было дома.

- Сашка ушла пить кофе и сплетничать. С Ястребом, разумеется, - сообщил Колесников, забирая у Ленского куртку и вешая ее в шкаф. – Так что мы с тобой будем вдвоем, не считая Юльки. Но она не надоедливый ребенок, ты же знаешь.

- Знаю.

- Ладно, ты разувайся, бери тапки, я пойду пока стаканы возьму, - сказал Лешка и, проходя мимо комнаты дочери, крикнул: - Юль! Дядя Юра приехал!

Юлька моментально, словно маленький торнадо, выбежала в коридор и с радостным возгласом бросилась крестному на шею. Тот с улыбкой подхватил ее на руки, покружил, чем вызвал у нее веселый и задорный смех. После продолжительных и крепких объятий, Юрка все же поставил девочку на пол и полез в пакет, который принес с собой.

-  Держи, это тебе, - проговорил он, доставая из пакета куклу и протягивая ее крестнице. - Такая же принцесса, как ты.

- Вау, классно! – восторженно отозвалась девочка, разглядывая свой подарок. – Я назову ее Бет.

- А почему не Машей? – спросил Юрка немного озадаченно, в который раз недоумевая над американизацией подрастающего поколения. – Пусть будет русской принцессой, что скажешь?

- Нет, Маша – слишком просто, - сморщила носик девочка. - Может, если она русская и принцесса, то лучше назовем ее Лизой? Красивее же.

- Хорошее имя, - одобрительно кивнул Ленский.

- Посажу ее к другим куклам. Пускай знакомятся, - с нескрываемым удовольствием проговорила Юлия и вдруг оживилась еще больше: - Ой, дядь Юр, а у нас вчера в школе было такое, такое! Ты не представляешь!

- Какое такое? – спросил Ленский с улыбкой, ожидая услышать рассказ об очередном веселом мероприятии по типу похода в театр. И совсем не думал, что крестница ошарашит его совершенно иной новостью. Именно что ошарашит, по-другому и не назовешь.

- У Артема Викторовича вчера день рождения был! Вот какое! – с искрящимся восторгом в голосе и глазах сообщила Юля, чуть ли не подпрыгивая. – Все наши родители его поздравляли, а мы дарили открытки, которые сами сделали. А потом Артем Викторович нас конфетами угощал! И печеньем! Здорово, правда?

- Правда, - машинально кивнул Ленский, чувствуя себя… не особо комфортно.  

Черт возьми, Веня же еще на выставке говорил о том, что у Артема скоро юбилей. Картину подарил. А Юрка даже не удосужился спросить, когда именно. И теперь… нехорошо получается. Совсем нехорошо. Тем более с учетом их отношений. Совершенно особенных, по мнению Ленского, отношений.

- Ну, я пойду в свою комнату, - не подозревая о мыслях крестного, сказала Юля. – Папа скоро спать скажет, а я хочу еще мультики посмотреть.   А вы футбол смотреть будете, да?

- Да, - подтвердил Ленский, все еще находясь в легкой прострации от собственного идиотизма.

Юлька убежала в комнату, а Ленский так остался стоять посреди прихожей.

- Юр, ты чего? – удивленно спросил вышедший из кухни со стаканами Лешка, увидев задумчивого и хмурого друга. – Что-то случилось?

- Нет, - соврал Юрка и все-таки снял ботинки, надел тапки. - Все в норме.

Не говорить же Лешке, что его друг оплошал, как распоследний кретин.  

- Тогда пойдем, матч уже сейчас начнется.

- Угу.

Игра оказалась интересной. Наши почти не тупили, неплохо играли в обороне, проводили достаточно хорошие контратаки. Даже судейство было объективным. В результате сборная России выиграла с перевесом в один гол, за что парни открыли еще по одной бутылочке пива.

Сашка приехала в районе одиннадцати часов, когда Юлька уже мирно спала, – Лешка уложил ее еще в перерывах между таймами. Спросила, кто выиграл. Улыбнулась, когда они с гордостью сообщили, что Россия – чемпион. Налила себе чаю и села к ним за стол.

- Как там Ястреб? – поинтересовался Лешка. – Удивительно, что она не пришла с тобой.

Сашка фыркнула и показала мужу язык.

- Не расстраивайся, она завтра придет, - с шутливой ехидцей проговорила Колесникова, и Лешка подыграл ей, мученически закатив глаза. – Мы договорились пойти в кино с Юлькой. Пойдешь с нами, кстати?

- Посмотрим, - уклончиво отозвался Лешка, вставая из-за стола и подходя к холодильнику, чтобы вытащить колбасу. – Не будем пока загадывать, может, у меня дела возникнут.

- Как всегда, - заключила Сашка, чуть скривившись, и повернулась к Юрке. – Ну, а ты, Юр, не желаешь присоединиться к нам?

- Нет, - не раздумывая, отозвался Юрка. - У меня завтра… другие планы.  

Он ничуть не врал. И был намерен вытащить завтра Артема куда-нибудь. В ресторан, боулинг, кино. Куда он захочет. А потом… они что-нибудь еще придумают. Для взаимного удовольствия.

От Колесниковых Юрка ушел около полуночи. Провожая, Сашка вытащила с него обещание чаще звонить и приезжать в гости не только на просмотр футбола, так как Юлька очень сильно скучает. Да и не только она. Ленский заверил, что как только будет свободное время, он обязательно приедет. А может, они вместе куда-нибудь сходят? Колесниковым идея понравилась.

Выйдя на улицу, он не стал сразу ловить такси, предпочтя сначала немного пройтись, а заодно и сделать телефонный звонок. Он понимал, что время позднее, но надеялся, что Артем еще бодрствует. И вроде как не ошибся.  

- Привет, - произнес Юрка, когда на том конце провода ему ответил мягкий голос Артема. – Ты не спишь еще? Не разбудил?

- Да нет, - отозвался Любимов. Голос у него и правда был бодрый. - Я раньше часа в выходные не ложусь - не получается. Что-то случилось, Юр?

- Есть немного, - признался Ленский. - Я… в общем, с прошедшим тебя.

Его голос прозвучал буднично и ровно, но без пренебрежения. Так, как надо в данной ситуации. Придыхание и восторг сейчас казались Юрке неуместными. Артем вряд ли это оценит, тем более что Ленский свалил на него эти поздравления посреди ночи и как снег на голову.

- Спасибо, - помолчав, проговорил Артем. – Мне очень приятно.  

- Ты мне не сказал, - с легким упреком проговорил Ленский, останавливаясь и прикуривая сигарету. – Вернее, точную дату не сообщил.

- Да было бы что сообщать, - коротко рассмеялся Артем и пояснил: – Я не отмечаю свой день рождения, Юр. Так что ничего страшного.

- И все равно с меня подарок.

- Как пожелаешь, - не стал спорить Любимов.

- Может, сходим завтра куда-нибудь? – не став тянуть кота за хвост, тут же предложил Юрка. – В кино, например. Или просто посидим где-нибудь.

- Я не против, - согласился Любимов. – Вернее, даже «за». Всеми конечностями.

Это было то, что Юрка хотел услышать.  

- Договорились, - проговорил он, стараясь, чтобы голос не выдал уж слишком много удовольствия от ответа Артема. - Слушай, а ты чем сейчас занят?

Вопрос вырвался, не успел Юрка его обдумать и решить, целесообразен ли он. Понимая, что уже поздно идти на попятный и слово - не воробей, Ленский сделал самое оптимальное в этой ситуации – он принялся ждать ответа. А там уж действовать по обстоятельствам.

- Сейчас? Ничем, - приятно удивив, ответил Любимов и, помолчав, негромко спросил: - Ты хочешь приехать?  

- Да, - честно отозвался Юрка, у которого от ответа Любимого в груди образовалось что-то наподобие маленького позитивного вулкана. - Хочу. Что скажешь?

- Приезжай, конечно. Через сколько тебя ждать?  

Юрка прикинул, сколько времени уйдет на то, чтобы поймать такси и доехать до дома Любимова, и ответил:

- Я буду примерно через тридцать минут. Надо что-нибудь купить?

- Всего и побольше, - пошутил Артем. – Юр, смотря, чего ты хочешь.

- Может, тебе что надо. Я серьезно.

- У меня все есть, спасибо, - ответил Любимов и тихо, отметая любые сомнения насчет правильности происходящего, добавил: - Просто приезжай.

Квартира, которую снимал Артем, была однокомнатной. И маленькой. Действительно маленькой. Юрка даже забыл, что существуют вот такие крошечные квартирки.

Хотя с другой стороны, молодому парню, который живет один, этого более чем достаточно. Тем более с учетом доходов, которые не состояли из шестизначных цифр. Ну, много ли сейчас зарабатывают учителя? Даже если брать в расчет подработки репетиторством? По мнению Ленского и не только его, это были копейки.

- Не разочарован? – с улыбкой спросил Любимов, наблюдая, как Юрка рассматривает окружающую обстановку. – Стены не давят?

- Да нет, с чего бы? – проговорил Юрка и усмехнулся. – Главное, что тебя устраивает.

- После той коммуналки, в которой я жил раньше, отдельная квартира не может не устраивать. Даже такая небольшая, -  рассмеялся Артем и сделал жест в сторону кухни: – Пойдем в кухню? Там нам будет удобней.

Кухня оказалась тоже маленькой, мебели в ней  было по минимуму, только самое необходимое – стол, два стула, раковина, холодильник, да пара настенных шкафчиков. В мойке – ни одной грязной тарелки или кружки, а по степени чистоты пола и стола можно было утверждать, что парень не любит зарастать грязью. Это стало приятным сюрпризом, так как Ленский сам был помешан на чистоте. Правда, сам он тряпку в руки не брал - прибиралась у него приходящая домработница. Юрка мог себе такое позволить.

- Ты можешь курить, если хочешь, - разрешил Артем, памятуя о привычке Ленского, и поставил на стол пепельницу. – Я совсем не против.  

- Спасибо, – поблагодарил Юрка, усаживаясь за стол. – Давно живешь здесь?

- Полтора года. Веня помог, - вдруг сказал Артем. – Эту квартиру мне сдает один его хороший знакомый за весьма небольшую плату. Веня мне вообще постоянно помогает, за что ему спасибо.  

- Да, он меня уже об этом просветил.

- Неужели? – Артем вздернул бровь и с интересом взглянул на Ленского. – Вы обо мне разговаривали? Сплетничали?

- Немного, - не стал отнекиваться Ленский, понимая, что Артем его дразнит. К тому же это был удобный случай, чтобы бросить пробный шар. Что он и не преминул сделать: – Он сказал, что у тебя плохие отношения с родителями.

Вопреки опасениям Юрки, Артем не вздрогнул, не отвел взгляда и не сказал, что это только его дело и ничье больше. И это было важно. Раз рассказывает, значит, доверяет, а Юрка ценил доверие, вне зависимости от того, о каких отношениях шла речь.

- Только с отцом, - спокойно, будто повествуя о чем-то будничном, отозвался парень. – С ним, к сожалению, не ладим и не общаемся. С мамой же я до сих пор созваниваюсь и вижусь при каждом удобном случае.

- Она знает, что ты гей?

- Знает, но старается относиться к этому с должным пониманием, - сообщил Артем, глядя куда-то в сторону окна, и усмехнулся. – Правда, справедливости ради стоит заметить, что мама до сих пор не воспринимает это серьезно. Для нее моя ориентация что-то вроде юношеской прихоти. Мне кажется, она думает, что пока я до поры, до времени просто экспериментирую, а потом все же возьмусь за ум, найду хорошую девушку, женюсь на ней и заведу парочку детишек. Ей очень хочется внуков.

Последнее предложение Артем произнес с улыбкой. И Юрка понял, что не только его мама хочет внуков, но и сам Любимов тоже бы не отказался от сына или дочери. С учетом того, как он любит детей, это было вполне естественным желанием.

- Кстати, мама вчера приезжала и с подарком привезла еще и торт, - сказал Артем. -  Бисквитный, с заварным кремом. Будешь?

- Спасибо, но нет. Не особенно хочется после пива,   - отказался Юрка, закуривая, и пояснил: - Я к тебе от Колесниковых приехал, мы с Лешкой футбол смотрели.

- Да? – оживился Артем. - Я тоже смотрел. Наши – молодцы.

- Когда не тупят, - добавил Ленский с усмешкой, и Артем улыбкой дал понять, что согласен с ним.

- Ну, раз торта не хочешь, то может, чего-нибудь покрепче? – спросил он. - У меня есть бутылка хорошего красного вина. Сухого.

- Отлично, - согласился Юрка, который весьма положительно относился именно к сухому красному. А сейчас так оно еще и к месту было. – Тут не откажусь.

- Как скажешь, - отозвался Любимов и полез в холодильник. - Ну, а твои родители? У тебя с ними все хорошо, надеюсь?

- Нормально, - проговорил Юрка, раздавливая в пепельнице окурок. - По крайней мере, с мыслью о том, что у них не будет внуков, они смирились лет десять назад. Отец, правда, иной раз вспоминает о продолжении рода Ленских, но мама ставит его на место.

- И как тебе с ними?  

- Не жалуюсь, - отозвался Юрка и невозмутимо, будто о чем-то само собой разумеющемся, добавил: - Хочешь, могу познакомить.

Артем оторвался от процесса откупоривания бутылки и посмотрел на Ленского долгим, задумчивым взглядом. Оценивал, насколько серьезно тот говорит. Видимо, по глазам понял, что серьезней некуда, и снова вернулся к штопору.

- Когда? – спросил Любимов будничным тоном, за которым Юрка все же уловил скрытое удовольствие, которого и добивался.

- Можем съездить к ним летом, - сказал Ленский. – Они живут под Великим Новгородом - перебрались туда несколько лет назад по маминой инициативе.   В какой-то момент она заявила, что устала от Питерской суеты и хочет мирной и спокойной жизни. Отец не был против. Теперь у него небольшой магазинчик хозтоваров в Малой Вишере, а мама занимается огородом и домом. Все счастливы и довольны.

- Это самое главное, - заметил Артем, разливая вино по бокалам и протягивая один Юрке. – Знаешь, я с радостью познакомлюсь с ними, если твое предложение еще в силе.

- Разумеется. Значит, договорились, - подвел итог Ленский и поднял бокал. – С днем рождения.

- За тебя, - отозвался Любимов, чокаясь с ним. – Спасибо, что приехал.

- Я же сам напросился в гости, - напомнил ему Юрка. – Причем совершенно наглым образом.

- Если честно, я уже начал бояться, что не напросишься, - сказал Артем, улыбнувшись краешком губ, и вдруг негромко спросил: - Ты же останешься сегодня?

- Останусь, - ответил Юрка, не пытаясь увиливать. – И раз уж мы заговорили о честности, то я надеялся, что ты это предложишь.

Любимов кивнул и сделал небольшой глоток из своего бокала.

- Хорошо, что мы понимаем друг друга, правда? – проговорил Артем, пряча довольную улыбку. – Столько лишних слов не надо произносить. Зачастую это бывает важно.

Здесь Юрка не мог не согласиться с ним, но вместе с тем пока промолчал, что с Артемом ему важно все, включая и слова, которые могут стать доказательством поступков. И чуть позже, когда для этого настанет подходящий момент, он сможет ему об этом рассказать. Главное, чтобы для Артема это имело такое же значение, что и для него самого.

- Как у вас с Артемом?

Вопрос был донельзя предсказуем, и Ленский предвидел его еще в тот момент, когда Веня позвонил и пригласил к себе домой на традиционный домашний ужин. Раз в неделю Златопольский надевал передник, вставал у плиты и экспериментировал с содержимым холодильника. Юркина задача состояла в том, чтобы помочь как морально, так и посильным трудом и снять с полученного результата пробу.

- У нас все хорошо, - отозвался он, отламывая от головки чеснока два зубчика, и усмехнулся. – Так подозреваю, что твоими молитвами.

- Человек кузнец своего счастья, милый, - возразил Златопольский. – Без собственных стараний у него ничего не получится. Хотя в какой-то мере ты прав, я иногда прошу Его, чтобы вы оба были счастливы. И желательно вместе, а не по отдельности.

- Я думал, ты атеист, - заметил Юрка, глядя на друга с нескрываемым интересом. – Или что-то изменилось за последнее время?

- Ничего не изменилось, - ответил Веня, помешивая лопаточкой тушащееся в сковородке мясо. - Но когда дело касается тебя и твоей личной жизни, захочешь поверить в высшие силы. Ты почистил чеснок?

- Я не так безнадежен, как тебе кажется, - произнес Юрка, протягивая ему зубчики.

В голосе прозвучала невольная досада, и Златопольский насмешливо, чуть вскинув бровь, посмотрел на него поверх своих очков. Ленский ответил хмурым и недовольным взглядом. Несколько секунд они буравили друг друга взглядами, после чего Веня вскинул руки в примиряющем жесте.  

- Я лишь сказал, исходя из твоих поступков, - проговорил художник, отворачиваясь к плите и колдуя над сковородкой. Через несколько секунд по кухне поплыл резковатый запах давленого чеснока. – Из твоих же принципов и слов. Никогда не женюсь, не заведу детей и умру свободным. Мне хватает просто секса. Ты придерживался именно такой позиции. А сейчас, получается, все по-другому?

- Да, - помедлив, честно ответил Юрка. – По-другому.

- Что ж, я очень этому рад, - с нескрываемым удовольствием отозвался Веня. – Предлагаю за это выпить. У меня есть бутылка отличного коньяка. Один хороший знакомый вчера презентовал.

- По какому случаю?

- Просто так, - сделал взмах рукой художник и немного самодовольно добавил: - Ты же знаешь, милый, меня все любят.

- Я тоже тебя люблю, Веня.

- И это я знаю, - улыбнулся Златопольский и  вдруг встрепенулся: – Кстати, я же тебя не просто на ужин зазвал. У меня для тебя есть подарок.

- А есть повод? – удивленно вскинул брови Ленский. – Вроде не праздник.

- Мне захотелось, - тоном, не терпящим возражений, проговорил Златопольский. – К тому же, сейчас он будет очень даже в тему.

- Что-то особенное?

- Не то слово! – чуть ли не ухмыльнулся Златопольский, убавляя огонь под сковородкой и снимая передник. – Я почти уверен, что ты оценишь.

- Ты меня прямо заинтриговал.

- Пойдем. Он в мастерской.

- И почему я не удивлен?

- Будешь паясничать, ничего не дам, - шутливо пригрозил художник. - А тебе, я это знаю, понравится. Даже больше чем мадам Жози.

В свое время, подыскивая себе жилье, Веня в первую очередь выбирал место, где будет рисовать и хранить свои работы, а потом уже спать, есть и далее по тексту. Поэтому мастерской стала самая большая и светлая комната. Туда переехали не только принадлежности для рисования, но и стол, кресло и диван – в особо крупных приступах вдохновения Веня мог не выходить из студии трое суток кряду. Так же в комнате присутствовал большой шкаф, в который Веня складывал те картины, что не предназначались на продажу.

- Я никому и никогда ее не показывал, - сказал Веня, вытаскивая из шкафа объемное полотно в бумажной обертке, – иначе бы приставали с просьбами продать, а я не могу. Если честно, Юра, скажу с уверенностью, что это одна из моих самых удачных работ. Мне она безумно нравится, несмотря на то, что имеет определенные недостатки. Вот, смотри и наслаждайся.

На картине был изображен Артем. Если сейчас он не выглядел на свои двадцать пять, то здесь казался совсем юным. Слишком юным. Невинным, пронеслась в голове Ленского сумасшедшая мысль. Он сидел за столом, обложенный тетрадками, и, задумчиво прикусив кончик карандаша, что-то читал. Что-то интересное, судя по одухотворенному выражению на лице. И выглядел настолько погруженным в свое занятие, что, казалось, окружающий мир его нисколько не интересует. Даже художник, который старался запечатлеть каждую черточку лица, любую эмоцию на его лице. И ему это удалось виртуозно. Что там Веня говорил про недостатки? По мнению Ленского, их здесь не было – картина получилась идеальной. От нее веяло спокойствием, рассудительностью и  умиротворением. Именно такой, каким был сам Артем.  

- Сколько ему здесь? – спросил Юрка, после долгого молчания.

- Восемнадцать, - ответил Веня, с искренним удовольствием рассматривая свое творение. - Это вторая и последняя работа, для которой он мне позировал. Первая долго у меня лежала, но два года назад я все же подарил ее Артему. Так сказать, подумал и решил, что ему она нужнее. Он очень обрадовался. Ну, а этот портрет я хочу подарить тебе.

- Думаешь, он не будет против?

- Артем? Нет, конечно. Мне кажется, ему даже понравится, что она у тебя.

- Знаешь, Веня, ты прав, это действительно одна из твоих лучших работ, - медленно проговорил Юрка. – Хотя глядя на нее, я чувствую себя старым извращенцем, совратившим ребенка.

- А что, у вас уже было? – спросил Веня с хитринкой в голосе.

- В ту субботу.  

- М-м, - протянул Веня многозначительно. – И как?

Как? Замечательно. Артем весь был замечательный. Настоящий и отзывчивый. С ним было хорошо не только в спальне. С ним Ленский сам чувствовал себя настоящим. Живым. С ним начинало цениться то, что раньше казалось мелким и не стоящим внимания. Поэтому отпускать, отдавать его кому-то другому было бы просто глупо. И недопустимо.  

- Было хорошо – ответил Юрка. – Подробностей не услышишь.  

- Да мне и не надо, - фыркнул Веня. – Тебе нравится портрет?

- Да, - кивнул Юрка и, переведя взгляд на друга, повторил: - Да. Спасибо, Веня.

- Господи, ты бы слышал, сколько в твоем голосе эмоций, - расчувствовавшись, проговорил Златопольский. – Теперь я точно уверен, что поступаю правильно, отдавая ее тебе. Так, подожди меня здесь, я схожу, мясо проверю. Можешь пока ее завернуть,… хотя нет, я сам. А потом мы с тобой все-таки выпьем по чуть-чуть. Поводов для этого сегодня уйма просто.

Он ушел, а Юрка снова взглянул на портрет. И не выдержал, поддался порыву и коснулся кончиками пальцев чуть шероховатой от краски поверхности.

По-другому, подумал он, глядя на картину, сейчас все совсем по-другому. И намного лучше, чем было еще несколько месяцев назад.  

Часть пятая.

Так получилось, что следующую неделю они с Артемом не виделись. Оба были заняты работой – у Юрки появились новые клиенты, у Артема приближалась к концу четверть. Им удавалось созваниваться днем, переброситься парой слов, но не больше.

Поэтому спустя эту самую неделю, когда Юрка совершенно случайно ехал мимо его дома, он не мог не остановиться. Время было не совсем раннее, но и не позднее – часы показывали девять часов вечера. По идее Артем уже должен был быть дома, корпеть над тетрадками и прочим, но Ленский все же решил позвонить и удостовериться в этом.

- Привет! – В голосе Любимова звучала неприкрытая радость, и это Ленскому понравилось. Ему всегда нравилось, когда Артем радовался и улыбался.

- Привет. Как дела? Дома уже?

- Давно дома, - подтвердил Артем. – Сегодня даже получилось пораньше с работы уйти. А ты как? Все хорошо, надеюсь?

- Лучше не бывает, - искренне заверил его Юрка. – Слушай, я тут как раз у твоего дома стою. Ехал мимо и решил заскочить. Как ты на это смотришь?

- Хорошо смотрю, - с энтузиазмом подхватил Артем и тут же огорошил: - Только я не один.

Это было настолько неожиданно, что Юрка чуть не выронил сигарету.

- В смысле, не один? – вырвалось у него помимо воли.

- Да не в том, Юра! – со смехом отозвался Любимов, уловив в голосе друга неудовольствие. – В общем, если тебя не смутит не только моя компания, то заходи, конечно. Заодно и познакомлю.

- М-м… точно?

- Точно. Давай, чайник горячий, к чаю пироги. Жду тебя.

И даже не дождавшись ответа, повесил трубку. Вот ведь, а…

Кто там у него может быть, думал Юрка, уже направляясь к его дому. Коллега? Друг? Юрка перебрал в уме все возможные варианты, но он никак не ожидал, что…

- Юр, знакомься, это Анна Гавриловна, моя мама. Мама, это Юра, мой друг.

Это было не просто шоком. Это был какой-то апофеоз. Абзац. И еще куча слов, которые в приличном обществе говорить не стоило. Хотя про себя Юрка не сдержался и от души поматерился.

Анна Гавриловна была невысокой пухленькой дамой лет сорока пяти достаточно приятной внешности. Глядя на нее, Ленский не увидел практически никакого сходства с Артемом. Может, только разрез и цвет глаз. В остальном Любимов, похоже, пошел в отца.

- Здравствуйте, приятно познакомиться, - выдавил из себя Юрка, стараясь держать невозмутимое лицо и не показывать своего растрепанного состояния.

- Мне тоже приятно, - кивнула она вроде как и доброжелательно, но глаза были при этом внимательные и какие-то оценивающие.

- Юр, ты тоже садись, не стой столбом, - проговорил Любимов, когда с церемонией знакомства было покончено, и Анна Гавриловна вернулась за стол. – Чаю налить?

Если честно, Ленский не отказался бы от коньяка. Так сказать, для снятия стресса. Вот уж никак он не ожидал, что сегодня будет знакомиться с мамой своего парня. Он вообще не думал, что однажды с ней познакомиться. Если верить словам Артема, то Анна Гавриловна относилась к ориентации сына не так уж и одобрительно. И считала чем-то вроде каприза, который Артем со временем должен перерасти. Так что запросто принятое Любимовым решение их познакомить казалось немного… нецелесообразным.

- Да, налей, если тебе не трудно.

Любимов послал ему одну из своих лучших улыбок.  

- Совсем не трудно, - проговорил он самым любезным тоном, доставая из шкафчика чистую чашку. - Мам, ты будешь?

- Я еще эту чашку не допила, так что пока не надо. Юрий, а вы чем занимаетесь? – резко меняя тему, спросила она. Спросила, как понял Ленский, исключительно дабы поддержать светскую беседу. А может, ей и правда было это интересно.

- Производство и торговля, - коротко, как уже привык, отозвался Юрка.

- Весьма прибыльное занятие, смею заметить, - проговорила она, тут же скользнув взглядом по его весьма не дешевому костюму. – И, наверное, еще и увлекательное?

- Есть такое, - не стал спорить с ней Юрка.

- Юрка у нас завидный жених, мам, - встрял в разговор Артем, и в его голосе сквозило неприкрытое веселье. – Красивый, умный, неординарный, успешный.

- Просто замечательный, - фыркнул Юрка скептично.

- Так вы не женаты? – огорошила его Анна Гавриловна вопросом.

Ленский сдержал желание схватиться за голову. Он начинал понимать, куда клонит мама Артема. Как и ее многозначительные взгляды, коими она его награждала с момента его появления в кухне. Она пыталась понять, насколько у них с Артемом все серьезно. И как далеко на этот раз у ее сына может зайти увлечение.

- Нет, - медленно покачал Юрка головой, глядя на нее в упор. - И не планирую.

- Разумеется, не планируешь, - невозмутимо произнес Любимов, отхлебывая чай из кружки. - Я тебя и не пущу.

После этой фразы в кухне повисла гробовая тишина. Анна Гавриловна круглыми глазами смотрела на Артема. Ленский тоже не сводил с него взгляда, пытаясь понять, чего он добивается. Артем же, паразит эдакий, делал вид, что ничего особенно не происходит. Словно они разговаривают о погоде. Ага, конечно. Похоже, погода в этом доме испортилась хуже некуда.

Первой из состояния ступора вышла Анна Гавриловна. Она с достаточно громким стуком поставила на стол свою чашку, отложила кусок пирога и величественно поднялась из-за стола. Ленский и Любимов, как этого требовал этикет, тоже встали.

- Мне, пожалуй, пора, - сказала Анна Гавриловна почти будничным тоном. - Артем, проводишь меня?

- Конечно. Жаль, что ты так рано…

- Я совсем забыла, что мне еще надо в магазин. Юрий, - сверкая глазами, повернулась она к Ленскому, - было приятно с Вами познакомиться.

Она очень старалась, чтобы в интонации ее голоса не закралось недовольство, но Юрка все равно заметил его. Даже, скорее, почувствовал. И Артем, он был в этом уверен, тоже не мог не почувствовать. Да какого черта же?

- Мне тоже, - кивнул Юрка.

Анна Гавриловна смерила его еще одним прожигающим насквозь взглядом, после чего в сопровождении сына вышла из кухни. Юрке же не оставалось ничего другого, как опуститься обратно на стул и схватиться за сигарету.

Пока он курил, слышал доносящиеся из прихожей приглушенные звуки голосов – сухой Анны Гавриловны и веселый Артема. С чего он веселится, Ленский не понимал. По его мнению, случившееся здесь несколько минут назад не могло вызвать ничего, кроме желания убиться о стену.

Негромко хлопнула входная дверь, а спустя несколько секунд Артем вновь появился в кухне.

- Проводил, - с улыбкой, как ни в чем не бывало, сообщил он, усаживаясь на тот стул, на котором еще недавно сидела его мама. – Должна позвонить, когда приедет домой.  

- Ну, и что это такое было? – спросил у него Юрка.    

- В смысле? - нахмурившись, проговорил Артем.  

- Да в прямом, – отозвался Юрка и неопределенно повел рукой. - Все это… представление.

- Представление? – переспросил Артем с совершенно изумленным лицом. – О чем ты?

- Твоя речь о завидном женихе и все остальное, - сухо пояснил Ленский, раздавливая окурок в пепельнице. – Ты хоть понимаешь, что она меня теперь ненавидит? По ее мнению, я отобрал твое счастливое будущее и ее будущих внуков.

Артем недоуменно моргнул, а потом вдруг от души рассмеялся.

- Не вижу ничего смешного, - скривился Ленский, глядя на этот приступ неуместного веселья и начиная раздражаться. – С твоей стороны это было не совсем разумно.  

- Да брось, - проговорил Артем, отсмеявшись, - не принимай так близко к сердцу. Да, она была удивлена, уязвлена, но лишь потому, что до сегодняшнего дня я ни с кем из моих парней ее не знакомил. Так что для нее это своего рода небольшой шок. Но она быстро отойдет, правда, поэтому просто не обращай внимания. Все будет нормально, уверяю тебя.

- Ты точно уверен? – нахмурившись, немного недоверчиво переспросил Ленский.

- На сто процентов, - кивнул Любимов. – Так же, как ты в своих друзьях. Помнишь, как Валерия нас с тобой увидела в кафе, и ты сказал, что мне не о чем беспокоиться? Так вот, то же самое я тебе говорю про мою маму. И закрыли тему, ладно? В конце концов, мы неделю не виделись, можно заняться и более важными делами, как считаешь?

И не успел Юрка ничего ответить, как Артем самым наглым образом полез целоваться. Это был тактический ход, который, совсем не к чести Ленского, всегда работал. Когда этот несносный мальчишка начинал вот как сейчас к нему приставать, мозг отключался моментально и надолго. Любимов не оставлял ему не единого шанса на отступление.

- Спальня, - чуть отстранившись, прошептал Артем и улыбнулся.

Улыбка вышла шалая и бесстыдная, отчего у Ленского еще сильнее подскочило давление в паху. Он сцапал Артема за руку и потащил в сторону вышеупомянутой части квартиры. Кровать там была односпальная, но ее вполне хватало на то, чтобы сделать с этим негодником все, что ему захочется. А хотелось многого. Обнаженной кожи, жара худощавого тела, прикосновений тонких, но сильных пальцев. Слушать, как Артем тихо стонет, чувствовать, как он сжимает его там, внутри себя, жадно отвечает на каждое движение. Видеть, как он чуть запрокидывает голову и мучительно жмурится во время оргазма. И в этот момент кончить самому и благодарно прижаться к его губам, до боли стискивая пальцы на его плечах. Уткнуться лбом во влажное плечо и не шевелиться. Просто лежать, прислушиваясь к отголоскам пережитого удовольствия.  

- Хорошо, - спустя какое-то время выдохнул Артем, вытянувшись под ним.

Юрка не ответил. Ему было лень что-либо говорить. Он чувствовал себя удовлетворенным, сытым и довольным до безобразия. Артем мерно дышал ему в шею, рассеянно перебирал пальцами прядки волос на его затылке. Большего после секса и не надо было. Если только покурить. Но всему свое время, это может подождать. А пока он наслаждался тишиной, покоем и осознанием того, что рядом с ним близкий и нужный ему человек.

- Что? Веня действительно это сделал?

Артем смотрел на Юрку с веселым изумлением, забыв даже чашку до рта донести. Они сидели на кухне, пили чай, болтали. Часы показывали двенадцать ночи, завтра обоим нужно было на работу, но никто из них даже не смотрел в сторону часов. Было легко и хорошо и думать про то, что будет завтра… зачем?

Как-то незаметно для обоих разговор переключился на Златопольского, и Юрка сказал, что тот подарил ему картину. Ту самую, где изображен Артем в компании тетрадей. Именно это сообщение и вызвало у Любимого такую бурную реакцию.

- А ты против? – спросил Юрка.

- Нет, - замотал Любимов головой. – Нет, конечно. Мне даже приятно, что она теперь у тебя, но... просто он говорил, что не расстанется с ней ни за какие коврижки. А тут… взял и подарил.

- Видимо, у него на то были свои причины, - невозмутимо проговорил Юрка, затягиваясь сигаретой. – И достаточно веские.  

Губы Любимова разъехались в широкой, многозначительной улыбке. Он хитровато прищурился, глядя на Ленского.

- Я могу лишь догадываться, какие именно, - проговорил Артем, отпивая из чашки. – Похоже, все случилось так, как ему хотелось.  

- Не могу даже поспорить, твоя правда, - согласился Юрка, понимая, что имеет в виду Артем. – Как не могу сказать, что меня это обстоятельство расстраивает.

- Аналогично, - поддержал его Любимов и вдруг оживился: - Кстати, хочешь, покажу тебе ту картину, что лежит у меня?

Хочет ли он? Конечно. Он и сам собирался попросить, да вот Артем его опередил.  

- Не откажусь.

- Хорошо, сейчас принесу, - кивнул Артем, оставляя чашку и поднимаясь из-за стола. - Только ты не пугайся. Это был своего рода эксперимент, который, на мой взгляд, очень удался.

Юрка рассматривал холст задумчиво. Если на его картине Артем выглядел прилежным и старательным студентом, полностью погруженным в процесс учебы, то здесь была его полная противоположность. Расслабленная поза, из одежды – только джинсы. Руки закинуты за голову, ленивый взгляд из-под отросшей челки, изогнутые в легкой улыбке губы. Так смотрит человек, предвкушающий море удовольствия и приглашающий к нему. Вот он я, словно говорил весь его вид, тебе надо просто подойти и взять. Черт возьми… 

- Я даже специально не стригся, пока Веня ее рисовал, - проговорил Артем, нарушая тишину, которая вот уже пару минут висела в кухне.

- Один сплошной разврат, - пробурчал Ленский, старательно игнорируя начинающий тянуть низ живота и пересохший рот. - Кошмар же.

Артем взглянул на него, озадаченно нахмурившись.

- Тебе не нравится?

- Нравится, - сообщил Юрка, а про себя добавил, что даже слишком нравится. - Но все равно разврат. И попахивает педофилией.  

- Между прочим, я здесь уже совершеннолетний, - рассмеялся Любимов. – Хотя Веня тогда говорил, что на свои восемнадцать я не тяну.

- Веня был прав, - хмыкнул Ленский. – Теперь-то я понимаю, почему он ее никому не показывал. Его бы на законных основаниях обвинили в совращении несовершеннолетних. Идея нарисовать тебя в таком виде была же его, верно?

- Его, - подтвердил Артем. - Но мне она показалась неплохой. Мне результат самому нравится.

Юрка промолчал. Что еще возьмешь с нынешней молодежи? На вид весь такой скромный, учитель младших классов, примерный педагог, а стоит копнуть глубже, и всплывает вся правда. Хотя ладно, до совсем уж аморального поведения ему далеко. И вообще, каждый из нас имеет право на свои маленькие секреты. И слабости.

Вот Юркина слабость стоит прямо перед ним. Взъерошенный, улыбающийся, в одних спортивных штанах, натянутых прямо на голое тело. Соблазнительный до неприличия. И не остается ничего другого, как снова его притянуть к себе и тащить в спальню. В противном случае он же не уснет, честное слово.

- Тебе же домой надо, на работу завтра, - заметил Артем, но не сделал ни единой попытки высвободиться. – Как и мне.

- Надо, - согласился Ленский, сдирая с него те самые штаны. – А вообще, надо уже решать квартирный вопрос. Как-то мне надоела эта беготня в гости.

И прежде чем Артем успел спросить, что это означает, Юрка прибегнул к его же оружию – прижался к его губам и завалил в кровать, тем самым отрезав все пути к отступлению.

- Сашка, а ты брала солнцезащитный крем?

- Где-то в сумке должен валяться, поищи. Леш, ты чего копаешься? Уже не можешь даже в мангале маленький костерочек развести?

- Молчи, женщина, ты мне мешаешь.

- Ну, разумеется.

- О, нашла! Вениамин, не намажете мне спину?

- Как я могу отказаться от такого удовольствия? И да, вы можете называть меня просто Веня. Я разрешаю.

- Вы просто сама любезность. Тогда, может, перейдем на «ты»?

- Замечательная идея. Ах, Лерочка, был бы я натуралом…

- Женился?

- Нет, я же художник и холостяк по жизни. Но определенно бы за тобой приударил.

- Веня, прекрати паясничать. Лера, не слушайте его, он считает, что остроумно шутит.

- Артем, ты старших совсем не уважаешь, да?

- Так что поделать, если этот старший ведет себя как подросток?

- Вот! Вот она где, благодарность вся! Юра, сделай что-нибудь со своей второй половиной, а то он совсем распустился.

- Обязательно сделаю, только потом, когда мы вдвоем будем.

- Фу, как грубо.

Это было весело. Идея совместных выходных загородом оказалась не такой уж и плохой, хоть поначалу все восприняли ее с опаской. Все-таки чета Колесниковых и Ястребова не были знакомы с Веней от слова совсем, а с Артемом до этого момента общались лишь в школе и по делу. Да и Лешка с некоторой настороженностью поглядывал на собравшихся вокруг него мужчин. Как сказала однажды Ястребова, он не был гомофобом, но все-таки присутствие стольких парней нетрадиционной ориентации сразу его немного смущало. Особенно Златопольский, который своей манерой общения ставил в тупик всех натуралов. Но Веня бы не был собой, если бы не сумел сам преодолеть неловкость первой встречи. Смекнув, что к чему, он достаточно быстро взял инициативу в свои руки, поубавил пыл эмоций и нашел подход к каждому из друзей Ленского.

С Артемом было проще. Все-таки любимый и обожаемый Юлей учитель, с которым и Колесниковы, и Ястребова были хоть как-то знакомы. Но, слава Богу, все получилось, никто не поссорился и не подрался, все остались довольны друг другом. И намеченный отдых не провалился.

Сидя чуть в отдалении на поваленном дереве и неторопливо затягиваясь сигаретой, Юрка смотрел на своих друзей и невольно улыбался. Лерка о чем-то оживленно переговаривалась с Сашкой, попутно строгая овощи на салат, Лешка с Артемом жарили шашлык и тоже обсуждали что-то веселое. Веня устанавливал палатку, изредка вставляя свое слово в оба разговора. Вот он выпрямился, потянулся и посмотрел прямо на Ленского. Потом вдруг хитро прищурился и медленно приблизился к нему.

- Бездельничаете, господин Ленский?

- Просто решил перекурить, - отозвался тот, пожав плечами. – Ты против?

- Да нет, давай, и я с тобой, что ли, - сказал он и уселся рядом. Достал сигареты. – Ты знаешь, у тебя хорошие друзья.

- Знаю. Я рад, что вы поладили.

- Милый, ты что, сомневался в моих коммуникативных способностях? – шутливо возмущенно проговорил художник. – Я же всегда со всеми лажу. А тут еще такие замечательные люди,… в общем, все очень здорово. И Артем счастлив, как я погляжу. Давно не видел на его лице такого выражения. Одни сплошные положительные эмоции.

- Да, - задумчиво кивнул Ленский. Он тоже смотрел на Артема. Видел то же, что и Веня. И лишь надеялся, что это никогда не исчезнет. И спустя многие годы, проведенные ими вместе, он будет смотреть так же, как и сейчас.

- Знаешь, Веня, - начал Юрка, гася сигарету и выбрасывая ее в пакет для мусора, - я никогда ни с кем не жил. И даже желания не было делиться личным пространством. С кем бы то ни было. Но сейчас… все действительно по-другому. Даже как-то непривычно.

Веня смотрел на него во все глаза, забыв о сигарете.

- Юра, - начал он каким-то сдавленным голосом, - ты что, намекаешь на то, что вы решили съехаться?

Ленский, глядя на растерянного друга, не сдержал улыбки и кивнул.

- Я предложил, а он полностью поддержал мою идею.

Вслед за этими словами Златопольский издал какой-то непонятный звук, после чего всплеснул руками и обратил взор в небо. Выглядел он при этом, по меньшей мере, забавно.

- Мать моя, я все-таки дожил до этого момента! – воскликнул Веня. – Господи, спасибо тебе, что дал мне возможность увидеть моего друга семейным человеком! Юра, это правда? Ты не шутишь?

- Конечно же, нет.

- Господи, еще раз спасибо! – вознес очередную хвалу Создателю художник, после чего с сияющим лицом повернулся к Юрке: - Я безумно рад за вас! Вы просто молодцы! Господи, какое счастье!

- Перестань уже богохульствовать, - со смехом проговорил Юрка, - ты же все-таки атеист.

- Знаешь, милый, с такими сюрпризами поверишь и в чудо, и в Бога, - взволнованно, сверкая глазами, произнес Веня – эмоции из него так и фонтанировали. – И когда? Когда планируете?

- Скоро, Веня, скоро. Не наседай на меня, хорошо? – остудил его пыл Ленский. – Ты все равно самый первый обо всем узнаешь. И да, к Артему не лезь с расспросами, а то еще напугаешь мне парня, и он передумает.

- Боже мой, - выдохнул Веня с восхищенным изумлением, - да у тебя…

- Да, Веня, да, - спокойно кивнул Юрка. - Я же тебе уже несколько раз говорил, в этот раз все по-другому. И в связи с тем, что ты к этому в какой-то мере причастен, я говорю тебе искреннее спасибо от нас обоих.

- Нет, я сразу же по приезду в город пойду в церковь, - проговорил Веня, и Юрки возникло ощущение, что друг сейчас расплачется от счастья. - Ставить свечку. Это же, правда, какое-то чудо…

Ленский лишь фыркнул. Веня, как всегда, все преувеличивал. Какое чудо? Никакого. Все закономерно. Так, как и должно было быть. Здесь не нужно удивляться. Здесь нужно просто ценить то, что тебе досталось. Живое и настоящее.

- Эй, друзья-товарищи, - внезапно раздался веселый голос Ястребовой, - вы собираетесь работать или так и будете прохлаждаться весь день? Мы тут еду готовим, а они на пенечке сидят, милуются. Лоботрясы!

- Ах, Лерочка, прости великодушно, - воскликнул Веня, поднимаясь с дерева. – Заболтались и совсем про время забыли. Сейчас все в лучшем виде устроим!

- Устроим, - поддакнул ему Ленский. – А то ж вы без нас не справитесь.  

- Ну, разумеется!

- Ах, господа, я так счастлив, так счастлив!

- По тебе видно, сияешь не хуже начищенного чайника.

- Артем, ты снова мне хамишь? Но ничего, я тебя прощаю. Сегодня тебе можно все!

- Эм… с чего это вдруг? Юр, что с ним?

- Ну, он же сказал, он счастлив. Тебе этого недостаточно?

- Странный он какой-то…

- Ладно, счастливые, давайте уже есть. Шашлык должен употребляться в горячем виде.

- Леш, а ты пиво-то из машины достал?

- Э-э… забыл.

- Вот что значит мужчины.

- Да ладно, сейчас все устроим. В лучше виде.

- Ну, разумеется…

Конец=))