О Пасифае и быке

ABRAXAS

"Романтиков всегда привлекало насилие низших существ и сил природы над человеком, над белым женским телом. Они изображали Леду с лебедем, Пасифаю с быком, Антиопу с козлом. Они находили тонкое наслаждение в созерцании руин, где вытесанные руками человека четкие формы томятся в объятиях диких ползучих растений. Когда истинный романтик видит здание, он прежде всего ищет на карнизах и крышах пятна плюща и клочья мха. Они возвещают, что в конце концов - все тлен; что над созданиями рук человеческих снова вырастет дремучий лес. Было бы неумно смеяться над романтиком. Прав и он. За этими образами, за их безгрешной чувственностью кроется великая и вечная проблема отношений между цивилизацией и тем, что лежит позади нее, - Природой, между Логосом и хаосом".

Хосе Ортега и Гассет. "Восстание масс".

Вы, друзья мои, о точке опоры,

Нужной, Землю чтобы сдвинуть, слыхали?

Если да, то днесь услышите скоро

О быке сказанье и Пасифае.

Пасифая была Крита царицей

И женой "талассократа" Миноса.

Но ей вздумалось в быка вдруг влюбиться!

Представляете, что тут началося!?

С ней случилось то, что позже, и с риском

Заклеймёнными быть званьем "урода   

От науки", все уфОлоги "близким"

Назовут "контактом третьего рода".

День и ночь царица Крита тоскует,

Страсть в рогатому царицу терзает.

Бычью морду она страстно целует,

Но на большее идти не дерзает.

Да и бык себя ведёт апатично -

Тупо смотрит на неё, щиплет трАву

На зелёном на лугу, как обычно.

Пасифае это всё не по нраву.

Своё лоно напоказ выставляя,

Распустившееся, как орхидея,

И в него войти быку предлагая,

Не добившись ничего, кознодея,

Пригласив в свои покои, Дедала,

Что искусным слыл в различных науках,

Перед ним царица горько рыдала,

Умоляя облегчить её муку.

И искусник, по царицыну слову,

Палисандровую скоро и споро

Ухитрился изготовить корову,

Пустотелую, как будто амфОра.

Изнутри корову тщательно выстлал

Афинянин нежным пухом лебяжьим,

А царице смазал тряпочкой чистой

Все причинные места свежим тЯжем

От коровы из МинОсова стада,

Пребывавшей в состоянии течки -

Сделать это поскорей было надо,

Чтоб укромные царицы местечки,

Пахли, как у настоящей коровы,

Что с быком уже созрела для случки

И принять в себя уд бычий готова.

Афинянин на подобные штучки

Был мастак - он понимал, что иначе

Бычий уд на Пасифаю не встанет

Ни за что на свете, а это значит,

Пребыванье во дворце его станет

Для искусника смертельно опасным -

Ведь злопамятной была Пасифая

И способной к мукам самым ужасным

Присудить его. Судьбина такая

Хитроумного умельца Дедала,

Если опыт бы его провалился,

Неминуемо - увы! - ожидала.

Избежать её он очень стремился.

Потайную отворив робко дверцу,

Что вела в пустое чрево коровы,

С гулким стуком замиравшего сердца,

Пасифая, прошептав: "Я готова!",

Взяв ключи из рук стоявшего рядом

Афинянина, в корову забралась,

Разместилась в ней так, как было надо,

Задом к заду той коровы прижалась,

Всунув руки ей в передние ноги,

На живот легла внутри её чрева,

В ноги задние ей всунувши ноги,

Эта жертва Афродитина гнева.

Говорят, сама богиня Киприда

Страсть к быку в жену МинОса вселила,

Пасифае мстя за злую обиду -

Та ведь мужу Афродиты открыла

На супружескую втайне измену,

Совершенную Кипридою, очи,

Что на ложе у Ареса полночи

Провела в любовных играх отменно.

Вот на пастбище и бык появился

И, учуяв сразу запах коровы,

ТОтчас к чучелу бегом устремился,

Не промолвив ни единого слова

(Ибо он не обладал речи даром).

Бык поднялся на дыбы, истукана

Чтоб покрыть. Дедал старался недаром!

У быка был уд, как у великана.

Он с налёту в истукан погрузился,

И древесная труха из коровы

Полетела, и тотчас подломились

Две ноги передние. С диким рёвом

И мычаньем бык долбил. Струи пены

По его огромной морде бежали.

Испустила Пасифая мгновенно

Вопль неистовый. Царицы дрожали

Бёдра пышные. Бежали мурашки

По атласной Пасифаиной коже -

Эта мУка показалась ей тяжкой

И жестокой, но и сладостной тоже.

Он всё чаще бил в неё, как тараном

Бьют в ворота осаждённого града,

Смята, сплющена таким ураганом,

Пасифая запросила пощады.

Но ведь бык - скотина крайне тупая,

Человечья речь ему непонятна.

Он как будто забивал в неё сваи -

Было ей мучительно и приятно.

И она, подобно скифскому луку,

Изгибаясь в ритме страстном и диком,

Испытала столь блаженную муку,

Что, забившись, изошла с громким криком.

Хоть с быка, казалось бы, взятки гладки,

Но и он захвачен был - вы поймёте! -

Диким бешенством царицыной матки,

Грозным буйством её вспоротой плоти.

Ей казалось, что она улетает

Птицей ввысь от этой сладостной муки,

И кричала она, что умирает,

Испуская всевозможные звуки.

Предавались они радостям плоти

С вечера до самой утренней зорьки.

Провела она часы, как в полёте,

Что казались ей и сладки, и горьки.

Волны дрожи всё сильнее катились

По её в корове скрытому телу,

Пальцы крепко в древесину вцепились...

Вот такое приключилося дело

С Пасифаей. Когда бык удалился

Покрывать других коров на лужайке,

Подобраться афинянин решился

К истукану, чтоб дать выйти хозяйке.

Она выпала без сил из коровы

И лежала неподвижно до ночи,

Не промолвив ни единого слова

И смежив, словно во сне, свои очи.

Наконец она решилась вернуться

В мужнин дом после такого событья.

Бедная была готова рехнуться!

Ведь с быком довольно редко соитье

Происходит у привыкших к рутине

Представительниц прекрасного пола.

Ну, с ослом бывает - этой скотине

Отдаются жёны ради прикола;

Ну, с козлом - такое тоже бывало,

Иль с полукозлом, ну, то есть, с сатиром,

Или, скажем, с жеребцом; кому мало

Жеребца - с кентавром; но в целом мире

Две красавицы лишь в давние годы

Отдались - я разумею Европу

С Пасифаею - по зову природы

И души быкам, а после - киклопам.

Царь же занят был делами иными,

На жену не обращая вниманья -

Если он совокуплялся с другими

Полными красы и очарованья

Женщинами, то Миносово семя,

Превращалось в пауков ядовитых,

Скорпионов, змей - во всякое время

Выносили трупы ядом убитых

Жён и дев под челядинцев рыданья

Вон из царских осквернённых покоев -

Оттого не обращал царь вниманья

На жену. Та, видя дело такое,

Постепенно своего приучила

Покрывать себя без всякого тяжа

Приворотного, и в полную силу,

На лужайке, и в саду, и на пляже,

Круторогого быка, так, что стала

Безо всякой деревянной коровы

Сочетаться вновь и вновь неустанно

С ним, введя его под полог алькова,

На быке, словно Европа, кататься,

Даже плавать на рогатом по морю,

Миловаться с ним и совокупляться

Днём и ночью, без конца, так что вскоре

Понесла и родила Минотавра -

С головой, как у быка, человека -

Об истории которого, право,

Рассказать чтобы, не хватит и века

Вам в подробностях, поэтому лучше

Ограничиться нам будет сегодня

Лишь рассказом про с коровою случай

Деревянной - так мне будет доходней!