Авантюрист 8 начало главы (Панель машка начало)

(продолжение)

Начало:

ВОСЬМАЯ  ГЛАВА

От работы Виктор освобождался к вечеру. К этому времени шум в трактире поднимался такой, что можно было только пить и орать песни, так как обычный  разговор становился невозможен. Пёр сюда всякий народ потому, что было здесь всё дёшево: порции огромные и сытные, водка – рубль бутылка, разные вина – мадера, портвейны, ланинский двухрублёвый шипучий редедер.

И на этот раз Виктор сложил свои писчие принадлежности и бумагу в сумку, собираясь поужинать и идти домой. За соседним столом сидела девушка. Явно из гулящих. Она была одна, пила пиво.

К девушке подсел предводитель местных воров по кличке Безносый, прозванный так за проваленный запущенным сифилисом нос. Он полез целоваться к девушке, но та оттолкнула его.

Безносый схватил её за руку и потащил к выходу. Девушка сопротивлялась, кричала, но здесь никому до неё не было дела.

– Идём, шлюха, не ерепенься, – сипел Безносый.

Неожиданно для себя Виктор вскочил с места и мощным хуком свалил Безносого на грязный захарканный пол.

В трактире моментально воцарилась мёртвая тишина. Безносый – человек опасный. Всем здешним завсегдатаям известно: зарезать человека ему, что высморкаться.

От одного из столов поднялись трое приятелей предводителя и стали грозно надвигаться на Виктора.

– Прочь с дороги, сволота! – крикнул Виктор, выхватив из кармана наган.

Воры остановились, призадумались, должно быть, размышляя: осмелится или не осмелится в них выстрелить этот желторотик?

– Дорогу, – приказал им Виктор, беря проститутку за руку.

– Хватай его! Бей! – завопил Безносый, поднимаясь с пола и держась за челюсть.

Громилы снова стали подступать к Виктору.

– Стреляю! – крикнул Виктор.

– Хватай его! Кончай гада! – заорал Безносый, подстёгивая своих подручных.

Воры сделали ещё по шагу. В этот миг раздался хлопок, наган в руке Виктора дрогнул. Все присутствовавшие в зале увидели, как привставший с пола Безносый вдруг пошатнулся и, помедлив секунду-другую, упал. Во лбу его, над переносицей появилось красное кровавое пятнышко.

– Убииил… – прокатилось по трактиру.

– Кто следующий? – крикнул Виктор, поводя наганом.

Желающих больше не было. Воры расступились.

Виктор выскочил из трактира, продолжая тащить за руку онемевшую  проститутку.

Уже на улице он сообразил, чем грозит ему убийство, пусть и подонка, но человека. Полиция начнёт розыск убийцы. А там – суд и каторга. Его могло спасти только одно – хитро замести следы.

Если его выдаст трактирщик, то первым делом полицейские нагрянут к вдове Ерофеевой, где в сундучке у него хранятся его документы и сорок рублей – деньги, накопленные им за полгода работы писцом за трактирным столом.       

Вдова была дома и занималась печевом.

– Ты куда собрался? – удивлённо спросила она Виктора, увидев его с сундучком в руках.

Скрывать ему перед ней было нечего – весть об убийстве через час-два  дойдёт до неё.

– Я кокнул Безносого, – сказал ей Виктор. – Прощай, милая. Спасибо тебе за любовь и ласку.

Вдова ойкнула, осела на табурет.

Виктор быстрым шагом пересёк улицу и переулками вышел на соседнюю. Проститутка семенила за ним.

– Погоди, не беги. Ты куда? – спросила она Виктора. – Приятели Безносого зарежут тебя.

Виктор остановился.

– У тебя имеется дельное предложение? – спросил он девушку.

– Есть одно местечко. Туда приятели Безносого не полезут. Пошли. Может там укроют тебя на время.

Проститутка взяла Виктора под руку.

– Как тебя зовут? – спросил её Виктор.

– Груша. А тебя?

Путь оказался неблизким.   Москва шумела и гомонила. На улицах, на площадях, в каменных закоулках и переулках ворочалась миллионы людей в шляпах, в котелках, в зипунах, в треухах, в лаковых штиблетах, в сапогах со сверкающими голенищами, в лаптях, в иных обутках и совсем босиком. По мостовой катились в пролётках сытые господа.

Виктор и Груша прошли пол-Москвы, и вышли на Солянку.

– Здесь уже рядом, – сказала Груша.    

Они свернули в какой-то переулок, в котором копошились оборванцы. Их было так много, что Виктору сделалось жутковато.

– Куда ты меня привела? – спросил он Грушу, которая явно была здесь своей.

– На Хитровку. Самое безопасное сейчас для тебя в Москве место. Только не пялься на людей. Наши люди этого не любят. Понял?

В одном из уличных закутков раздался стон. Виктор, после Грушиного предупреждения старавшийся глядеть только себе под ноги, невольно поднял глаза и остолбенел. За кучей мусора лежала женщина с громадным животом, раздвинув голые ноги и вцепившись пальцами в землю.

– Не задерживайся. Тебя это не касается, – поторопила его Груша. – Не видел, что ли, как бабы рожают…

– Прямо на улице? – поразился Виктор. – На земле?

– Где приспичило, там и рожает, – ответила Груша. – Ты не боись, родит, как миленькая, чай, не барыня… Пришли.

Они остановились возле двухэтажного, вросшего в землю здания с разбежавшимися по стенам трещинами. Возле покосившегося, оббитого ногами каменного крыльца играли три голых ребятёнка лет пяти-шести, две девочки и мальчик. Они на мгновение подняли на Виктора и Грушу чумазые лица и продолжили игру.

– Что это? – спросил Виктор Грушу.

– Бабья ночлежка – ответила Груша и, взяв его за руку, втащила в дом.

(продолжение следует)