Гейша

Вечерний шелест уходящей молодости терпок надеждой любви. Она плывет несмываемой осенней волной. Огненный шар красного солнечного диска, выползающего из-за горизонта, рождает новый день с обыденностью падения дождевой пелены, смывающей косметику сгорающего безумия летних ожиданий.

Китайские розы. Эти совершенные создания выстроились караулом танца маргариток, встречающих ветры осенних дней с невозмутимостью гейш.

Что ему нужно? Он хочет владеть всем, чем только можно. Так устроен мир. Иначе ничего бы не было. Он жестко выстраивает розы в почетный караул самому себе. Других не существует, когда он не во снах.

Иногда я дарю себе цветы сама - это зависит от моего сиюминутного настроения или я просто хочу порадовать себя. Причем выбор зависит от времени года - это могут быть, например, фиалки, незабудки или васильки - летом и весной, а зимой мне хочется, чтобы рядом были цветы холодных оттенков, мне нравится сочетание синих ирисов и белых лилий - возникает легкое ощущение озноба.

Осень совсем иное время. Осень - начало анабиоза души. Состояния, из которого можно не выйти. Так бывает, когда летнее солнце горит слишком ярко. И больше не загорается по прежнему.

Так бывает, когда желания слишком велики. Но без них нельзя.

Он презирает желания. От них лишь проблемы. Единственное, что можно желать, это не иметь желаний.

Интересно, да? К этому стремились тысячелетиями множество отшельников и мистических школ. Но в итоге ничего не вышло. Желания держат мир цепкой хваткой. У них много названий, но смысл один - клетка.

Любовь к цветам естественна. Создание букетов - ритуал. Очень красиво украшать букеты всевозможными флористическими дополнениями, но цветы абсолютно самодостаточны, им больше ничего не нужно, кроме собственной красоты. Их можно дополнить чем-то, но это только отвлечет от природных красок и аромата. Впрочем, я дополняю их собой.

Желания строят мир. Но Вавилонская башня не может быть построена ценой несовместимой с человечностью. И она рано или поздно рухнет. Несмотря на почетный караул из китайских роз.

Но это когда-то. А сейчас горит рассвет осеннего утра падающей весны сгорающего лета.

Понимание что тебя обманули, и жизнь прошла в клетке, приходит слишком поздно, или не приходит никогда. Протягивая руки сквозь прутья и пытаясь дотянуться до мира, сложно понять, что достаточно снова вернуться в комочек самодостаточности, чтобы всё стало на свои места.

Ощущение несостоятельности проекта никогда не покидает того, кто понимает это. Даже тогда, когда сказать нечего.

От этого и пир во время чумы. От этого ослиная резвость шустрых попрыгунчиков, падающих без парашюта на дно жизни.

Но в аллею китайских роз войти может не каждый. Вход маскирован танцем маргариток, который безумен и сексапильно изящен, пропуская в свои ряды избранных.

- Осень давит иногда достаточно ощутимо, - сказал писатель. - Поэтому я и хочу поговорить с Кристиной, пока эта ощутимость не превысила возможность уворачиваться от неё.

- Вы бы проще, - улыбнулся представитель. - Так и скажите - мне нужна встреча с Кристиной как женщиной. И будете совершенно правы. У молодых женщин есть эта способность - превращать осень в весну.

- А вы откуда знаете? - полюбопытствовал блондин.

- Да знаю, - уклончиво ответил представитель. - И вы, думаю, знаете. Или догадываетесь. Вот она философствует, ищет там всякие мысли, в свой хаос заходит. Но не знаю, понимает ли, что ей достаточной просто быть собой и это уже будет много.

- Для чего же?

- Для счастья.

- Это её мысли, или ваши? Уж простите.

- Эти - мои. А вы их разделяете. Я не сомневаюсь.

- Не совсем. Есть нюанс увядающей розы.

- Да бросьте вы. Розы не вянут.

фрагмент романа "мышеловка на Эвересте"