Рыжие письма 5 aka Эротические письма

Что, ума нет? Зато ножки красивые? А я их вижу? Может там у тебя 2 лука ханаанских и ступня как у Буратино. Грудки, вижу, есть, так они почти у всех баб есть. Нашла чем удивить прощелыгу и развратника Ты лучше платьице скинь и жопой конопушной повернись к бинокулярному моему зрению. А потом ногу задери, как Кабаева 10 лет назад и письданись ненароком в лужу. Процесс нужен. Движуха. Драйв.

Олюнчик. Из-за твоего молчания я скоро стану здесь чёрносписочником и спамоносителем. А у меня всего лишь спид и строенная гонорея + маленький сифилёчек

Так и будешь молчать? До сви да ни я... Остописдело

ОЙ, ТЫ?!

Да клал я на тебя, клозет ходячий. Ума на копейку, а говна на червонец. Немота глухая. Вонючка волосатая. Дырка для фуя...

Полчаса назад пристроился я на пирамиде Хеопса посрать. Сижу, газетку мну, луну разглядываю - всё чин-чинарём. И вдруг гляжу, ещё чья-то бессонная харя ко мне на вершину лезет со светлым в зубах.

Что за бляха. Мирному ханже и посрать негде, газеткой арабской пошуршать,

Ахмадуллину поцитировать. Вот, пляди, везде достанут, как азеры на рынке.

Соснула, игрушка на волнах экстаза. Напильник драчёвый. Дроссель в отставке.

Плесень тухлая... Спи, прелесть рыжая. Я опять на горчичники зарабатывать. пошёл. Жди любимого.

Про Хеопса в другой раз расскажу, когда на толчок природа потянет...

Я манекеном работаю в курином салоне Яйца и Яйца. Демонстратором без права голоса. Я слух пустил в среде обывателей, что если молоденькие девушки полижут яйца манекена в курсалоне на Басманной, то проблем с сексом у них не будет никогда. Форэва, пля.

Тебе, гребешок чесоточный, не понять. Ты в безъяйцовое своё перерождение не можешь и представить какое слюноточивое удовольствие я получаю на тяжёлой, творчески насыщенной работе.

16 с половиной минут непосильного труда отяжеляют мою мошонку страстными лобзаниями, поглощением в девичьи пасти, торопливыми облизываниями... Ночная 3-километровая очередь молодых сосок со всей Москвы и Зеленограда дерётся за право приобщения к прекрасному.

За разбитые витрины, поломанные деревья и дома Пугачиха заплатила пародийное

состояние и заложила папуаский дворец в Грязях нового своего мужа. Фамили...

А. бля, Сор... Не, Галкина.

Хозяева салона меня, обессиленного от удовольствия, с торчащим, как маячок на Скорой, фуем с песнопениями несут домой и от преследующей очереди обороняют с омоном и добровольцами с Валоамовых островов.

Пока ты клитор замусоливаешь, я в трудах праведных на хлеб с арбузным маслом

зарабатываю. Для нас с тобой, между прочим, раскоряка бесстыдная... Как уепу счас шваброй, бездельница фуева

Пойду завтракать. Сегодня хамелеоньи языки с мочёными глазами кистепёрой рыбы. Заепало. Буду повара на кофемолку менять. Никакой фантазии у этих французских армян, один гонор.

ТЫ КОФЕ ЛЮБИШЬ, ДОРОГОЙ?

Я дорогой кофе не люблю. Сегодня опять в Париж вернул. Напиток на 3 ференгейта горячее моих вкусовых предпочтений. Это тебе, сексом ошпаренная, всё до лампы... Ты куды лампу вворачиваешь, ошмёток!

Так-с. оторви пальчик от точки джы и настучи по буковкам: я жду тебя, чудесный мой мальчик. Задание понятно?... Ах, да... Приду проверю как не поняла. И уйду.   Мой сладенький писик на молчуний скоро перестанет реагировать. Ясно, блевота кошачья

Матка от тебя скоро в печень уползёт, желчи налижется и вместе с говном в унитаз. А там речка, большая речка, море, другое... примы белокрылого обманщика Голливуда; его грудастые товарки с вживлёнными вибраторами.

Сексуальный нос Луи де Фюнеса, прыгающий на фанерном экране деревенского клуба. Молодой Шварц, вылизанный солнцем и взглядами пансионерок. Австрийский акцентпокусывает его закрывшую глаза душу.

Потерявшаяся в себе, перекрашенная в радость Мэрелин, взрастившая своё тело нащербатом подоконнике забытого отчего дома.

И будет там твоя матка угощаться Мартини с оливковым переливом, а не твоими гнусными огурцами и бананами. Краснота ты морковная, гнусь моя ненаглядная. Слизни с пальчиков - на перину капает.

Любишь ведь меня, вредного обожателя твоих заскорузлых провинциальных прелестей. Сморкающегося спермой гения беспринципных сентенций, творящего эскиз будущего романа на твоей поганой безмолвной странице.

Бля, пойду курить трубку Шерлока. Обгрыз всю, как бобёр. Хоть бы об коврик обтёр, кокаинщик с булочной улицы.

Да, ты пару слов-таки тисни, робот ржавый.

СЩАС ГОЛОВУ ТВОЮ МЕЖДУ ЛЯЖЕК ЗАТИСНУ

Опять я не вовремя. Ты уж предупреждай, когда у тебя очередной приступ епливости начинается. Хотя чего там, я посчитал - кажные 14 секунд половые губы требуют интенсификации кровообращения. Лягушка ты моя краснобрюхая. Даже сердце непривычно

ёкнуло.

Йопть, опять ты...... убегаю, убегаю

Никак не вырвусь из рук соседки, которая с солью и икрой. Страх потеряла.

Притащила живого осетра, набитого икрой в банках. Зачем, спрашиваю. Ипаться,

говорит, хочу, сил нет. Во попал!

Выипал... Теперь нам икры до следующего всеминого потопа... Хочешь с Ноем

познакомлю? Зоофил был неподрожаемый. Не хочешь? Ну и пошла на фуй, отрубленный язык.

Ты хоть когда-то из того сайта вылезаешь? Знаю, что любишь меня и ёпаря толстолобого своего ищешь. Он порнху на ю-тубе смотрит и с писюном забавляется. Один я у тебя остался, самый-самый,

И лучше тебе не найти. Нет, будут, конечно, смайлики тупые слать и в любви слащавой признаваться. Но суй без мозгов всё равно, что торт без сахара. Что слон без ушей. Люблю тебя, грымза.

Ты такая всегда неожиданная. Что опять придумала? Не скажешь? Ну-ну, сифилитичка гнойная. Никак тебя не раздраконишь на пару пустых обещаний любви до гроба. Гроб тебе уже заказал. С 5-ступенчатой коробкой передач.

Сука, ты меня доведёшь. Вперю в твой хлебальник свой гигантский красный перец, Наспускаю семян с хвостиками. Вырастут они сквозь кожу по всему телу. Будешь вся шуриками маленькими облеплена, гадина.

Заипёшься расчёсывать поросль мою на своём конопатом тулове, клешня армавирская. Ишь устроилась: писю дрочит и молчит, а я как пёс на завалинке тявкую в пустую прорву равнодушия. ПЛЯДИНА

Что ты всё ноздри ко мне суёшь. Я не онанирую, как ты, я делаю профилактический массаж артерий на пенисе. Это мне дедуган-ремонтолог посоветовал. Не веришь? Сама спроси. Он сейчас в морге отлёживается. Скоро поправится

Фараон Трахамон приближался к возлежащей Трахамонше. Его, вымоченный в соплях ягуаровых, дылдец волочился по меху бешеных шерстистых черепах, то там, то сям небрежно уложенных аккуратными слугами.

Трахаманшу предуготавливали к соитию с земным воплощением Ра четыре костистые жрицы

храма любви имени Леонарда Перельмана.

Жена фараонова тихо визжала сквозь впендюренный в пасть кляп из высушенной слоновьей ноги. Её шикарная писдень исходила вонючим селёдочным насморком. Ляжки тряслись от нетерпения.

Груди тоже потряхивало, словно она ехала на паровой колеснице по нубийскому бездорожью. Из ушей вываливалась дымящаяся сера... Двое слуг с трудом подняли и направили дылдец владыки мира во влагалину жены его.

Дылдец не влезал.

Срочно пригласили специалистов из отдела некрохирургии и мумификации кошачих голов. Те немедля прискакали на гиббонах и мадригалах. Спешились. Быстренько прошли 2-х часовой фейс-контроль.

Всё было готово букально через сутки. На дылдец одели кожу Трахамонши с зубами, а саму её без кожи и зубов отправили в дар Моисею Львовичу Сусанину, впоследствии просто Моисею.

Я это к чему? Помнишь, как я, покряхтывая, какал на пирамиде? И вползал ко мне ни кто иной, как сам Моисей. Со скрижалями в зубах и атомной бомбой запазухой. Хотел отомстить мне за одну мою невинную шутку.

Пора обедать. Три сушёных каннибала и бочёнок непальского самодура. Таков скромный обед творца шедевров 31 века

САНЕЧКА, КАК ЖЕ Я ТЕБЯ ХОЧУ!!!

Иди вон. Обед с 14 до 15 по Москве.

Каннибалы пересушены, самодур отсырел... Так с голоду издохнешь во цвете... Какая же ты красивая. Ручки еле шевелятся. Головка трясётся... Люблю

Из волос твоих чудесных цыновку сплету, будет у двери лежать вечным (я вечен, а волосы долго, веками разлагаются) напоминанием о моей неожиданно вспыхнувшей в чреслах любви к моей рыженькой

Оккупировала ты душу мою безразмерную, проданную за бесценок красноглазому в день, когда нескольких рублей на пиво не хватало... за проклятых 30 серебрянников погубил я душу свою безрассудную.

Любовь моя...

из косточек твоих сахарных люстру смостырю и антропологическому музею подарю. Кожица конопатая переплётом станет для сборника сонетов обо мне любимом. Остальные запчасти на Кустонайский мыловаренный.

Устал с дурами общаться. Морально. Раздавить. Смайлики, Восклицалки, ??? Хрень. Ты то меня понимешь, Олюшка? Надоели. И ты ещё ни буквы. Ад словесный. Вельзевул, забери меня отсюдаааааа.

Хреново мне, светоносный рыжик. Не пишется, не складывается, не умножается ничего, кроме тоски и горечи. Лечу под откос с ледяным сердцем выгнанного из цирка паяца.

ВОТ ДУРАК

Да