Мария28

Глава 28. Опять в деревне.

Пришли. Свекровь будто в издёвку с Леной обнялась, а к Марии только легонько прижалась, будто выполнила неприятную обязанность.

Для такой семьи, которая приехала в гости, дом был мал. Скоро во всех углах замаячили малыши. Лёнка с Линой заметались по дому, ещё больше тесня его. Стало весело. Свёкор увлёкся игрой с малышами, а Лёнька с Линой нашли какую-то старую книгу и рассматривали картинки.

В дом пришли ещё гости – старый друг отца с женой и дочерью. Старшая дочь их училась в Томске, а младшая пока была с ними. Но тоже последний год. Друг достал старинный фотоаппарат с гармошкой и стал фотографировать. Снимать непосед было сложно, поэтому делал несколько кадров.

Наконец сели за стол. Свёкор держал одного малыша, Сергей – другого. А Мария сидела между ними. Свекровь предупредила отца, чтобы не напивался, а то дети…. Мария тоже было отказывалась выпить, но Лена сказала, что привезла детского питания чуть не наделю, так что хмельное молоко Мария может спокойно сдаивать. Мария покраснела, потому что все посмотрели на её крутые пышные груди. Лину и Лёньку посадили рядышком, чему Лёнька был очень рад. Он стал ухаживать за девочкой так, как, пожалуй, парни за взрослыми девушками не ухаживают.

Завязался разговор. Свёкор рассказывал про невиданную машину, у женщин пошёл свой разговор. Больше говорили про историю появления в этой семье Лины. Лена так поставила свой рассказ, что всё пришло от Марии, что она захотела принять эту девочку. А Лена будто бы только помогала.

Обыкновенный деревенский семейный разговор. Скоро он наскучил Марии, и она попросилась отдохнуть. Свекровь постелили им с Сергеем в маленькой комнате, где прежде обосновалась его сестра. Через пять минут гости начали расходиться, потому что дети, утомлённые поездкой и новыми впечатлениями заснули на руках. Клевали носиками и Лёнька с Линой. Гости предложили Лене пойти к ним ночевать, но она категорически отказалась. Родители застелили весь пол матрацами, полушубками и пальто и улеглись вместе с детьми. Только у Марии с Сергеем была отдельная комнатка.

Сергей лёг к стене и привычно обнял Марию. Она всегда в такой позе чувствовала себя удивительно защищённой, будто в раковине или панцире. Он был настолько выше её, что его тело просто огибало её снизу, со спины и почти сверху. Как-то удобно ложились и его руки, делая из ладоней чашки, в которых груди чувствовали себя, как в родной стихии. Словно так она вся создана, чтобы заполнять пространство впереди мужа.

Чего-то не хватало. Сон не шёл. А как Сергей? Кажется, ему тоже не спится. Пошевелилась и поудобнее прижалась к его животу. И вдруг её осенило. Нет привычного заполнения. Уже больше двух лет они спят только соединившись. А сегодня то ли из-за скрипучей койки, то ли жалея её усталость, но Сергей даже попыток не делает. Может, остывать стал? Осторожно завела руку за спину. То, что давило между ягодиц по всему крестцу, было напряжено. Можно надеяться, что он ничуть не остыл. Сергей чуть отодвинулся, давая ей возможность пошевелиться более свободно. Значит, тоже не спит. Сдвинула с ягодиц резинку трусиков, нашла затвердевшую часть мужа и направила в себя.

Там было немного сухо. Но он и не торопился забраться поскорее. Какой же он замечательный! Уже столько времени вместе, а всё жалеет, как и прежде. По мере появления смазки она сама стала смещать зад к его ногам, всё больше погружая его в себя.

-- Ага? – чуть слышно шепнула.

-- Ага! – так же чуть слышно ответил он.

Когда они соединились на привычную для них глубину, муж нежно прижал её к себе, и она как-то тоже придвинулась к нему.

-- Ты хочешь?

-- Нет. Просто привыкла так спать. А ты?

-- Койка скрипуча очень. Потерпишь до завтра?

-- Дурачок! Я же для тебя…. А то привыкли так спать. Никак уснуть не могу.

-- Тогда спим?

-- Спим!

Весь разговор был таким шёпотом, что скорее они разговаривали одними губами. А может, не губами даже, а просто чувствовали, что хочет сказать другой. Ещё чуть пошевелившись, чтобы было удобнее, Мария попробовала уснуть и… мгновенно отключилась.

Проснулась рано утром. Все ещё спали. Наверно, хорошо действовал деревенский воздух – выспалась, как никогда. Было чуть свежо. Вздохнула. Тут же почувствовала лёгкое покачивание сзади и внутри.

-- Не спишь?

-- Ага. Можно, я очень-очень осторожно?

-- Только не скрипи.

Опять беззвучный разговор.

Внутри после сна было почти сухо, но муж двигался лишь чуть, поэтому никаких неприятных ощущений. Мария, не возбудилась, поэтому легко управляла своим телом. Она чуть вывернула зад навстречу мужу и слегка напрягла живот. Через пару едва заметных толчков он вжался в её спину и тихонько запыхтел в уложенную на темени косу. Где-то почти под сердцем что-то зашевелилось, ожило. Видимо он кончил.

-- Спасибо! Спим дальше?

-- Спим.

Но уснуть Мария уже не смогла. Запелёнатая конечностями мужа, как муха в паутину, она боялась пошевелиться, чтобы не потревожить его. Ей было в этой позе, в этом положении невероятно приятно. Нравилось и то, что его семя надёжно закупорено внутри. Не надо бежать сливать его, не надо стыдиться своей торопливости. Она чувствовала себя настоящей женщиной, настоящей женой, настоящим человеком. Какое же это счастье! Как поздно оно пришло! Ну и пусть поздно! Зато в полном объёме! Она никогда даже представить не могла, что хоть когда-нибудь будет чувствовать себя столь счастливой.

Нет, не из-за того, что она всегда переполнена сексом! Теперь ей в жизни нравилось всё. И нежное бережное отношение мужа, и его очаровательные дети, и само существование на этом свете. Даже вечно обиженная на неё свекровь казалась довольно приятной женщиной. Нравилось и то, что муж почти не говорит про любовь, но во всём его поведении, во всех его поступках любовь его к ней просто сочится, окружает и наполняет. Другим мужья постоянно твердят про свою любовь, но чаще просто используют жену по своему усмотрению Так было с первым мужем. Но счастья не было. А теперь нет слов, но счастье реальное и беспредельное. Хочется так жить бесконечно. И она согласна на любые муки хоть в будущем, хоть на том свете, лишь бы подольше продлить это беспредельное ощущение наслаждения жизнью.

В комнатку заглянула свекровь. Как можно в столь интимную обстановку? А если они занимались бы любовью? Хотя, она поняла бы это по скрипу кровати.

Сквозь малюсенькие щелочки между век Мария наблюдала за свекровью, надеясь, что та не поймёт, что Мария не спит. Свекровь поправила ни них одеяло, присела, вглядываясь в лицо Марии. Пришлось сомкнуть веки. И вдруг почувствовала, как рука женщины осторожно поправляет прядь волос, сползшую на лицо.

Неожиданно для самой открыла глаза. Свекровь отдёрнула руку.

-- Волосы тут…. Мешали, наверно…. Разбудила?

Мария приложила к губам палец, благо кулачки были около лица, и глазами показала за спину. Женщина ласково погладила её по щеке. У Марии вдруг потекли слёзы.

-- Что ты…? Что ты…?

-- Спасибо! Меня никто так не трогал.

-- А он?

-- Только он. Хоть что делайте со мной, но я его до смерти люблю. Хоть убейте!

Теперь они разговаривали почти одними губами.

-- Поспи ещё. Рано вставать.

Свекровь нежно вытерла стекавшую по носу слезу.

-- Поспи ещё.

Вышла.

Не спится. А муж спит. Даже беспокоить жалко. Попробовала разъединиться. Суховато, но сперма немного облегчает разъединение. Господи! Даже не предполагала, что всё это так приятно и нужно. Наверно, потому что влюблена. Впервые в жизни! В сорок лет! Ну, анекдот и только!

Встала. Поправила одеяло. Так хотелось поцеловать! Но ведь и так побеспокоила. Пусть спит. Он и так из кожи лезет, чтобы Марии хорошо было. За это стоит потерпеть и свекровь (не часто к ней бываем), и приставания порой не в лучшее время. Да и привыкла к ним. Вон вчера, уснуть не могла, пока не соединились. Привыкла так, что теперь уже без этого просто не по себе как-то. Он молодой. Ему много надо. А я-то и потерпеть могу. Да о каком терпении речь вести, если каждый раз почти сознание теряю от удовольствия? Это он, наверно, терпит мою холодность. Но ведь мне не семнадцать лет! Мать-то у него только на три года старше меня. Господи! Хватит обо всём этом!

В туалет бы надо, а не хочется. Так приятно его в себе носить. Даже объяснить невозможно  почему. Приятно и всё.

Вышла в кухню. Свекровь чистит картошку. Гостей много, надо и готовить много.

-- Давайте, я Вам что-нибудь помогу.

-- Отдыхала бы ещё. Устала, наверно, в дороге?

-- Нет. У нас машина такая, что и не чувствуешь дороги.

-- Тогда сходи деревенским воздухом подышать. Он у нас с городским не сравнится.

-- Давайте, я хоть картошку покрошу, хоть почищу. Это-то умею.

Взяла нож и стала чистить картошку вместе со свекровью.

-- Маша! Тебе не тяжело с Сергеем жить? Не замучивает? Молодой ведь он.

-- Нет. Я небывало счастлива с ним! А что?

-- Да больно молод уж! Ему нынче только 19 стукнет. А уже и детей двое, и женат. Его одногодки-то всё ещё девок перебирают, та не нравится, другая не нравится. А он…!

-- Но я же не навязываюсь и не навязывалась. Он сам захотел. Он же, чтобы я забеременела, все презервативы проколол, а когда на аборт собралась, чуть под поезд не бросился. Ну, что я должна была делать?

-- Ты меня прости, сын ведь он мне, единственный. Жалко мне его. Ты уж тоже пожалей. Который раз, может, и перетерпи чего. Ребёнок же он! Неразумный ещё! Может, с друзьями погуляет. Или гульнёт на сторону. Чего в жизни не бывает? Мой вон старый, а всё на молодых баб заглядывается. Недавно только по бабам бегать перестал.

-- Не держу я его, не ругаю. Он сам меня ревнует который раз.

-- Любит, значит. Ой, только бы вам бог счастья дал! Учится-то как? По дому-то хоть помогает?

-- Учится нормально. Нынче за четвёртый курс сдаст, а там полгода, и диплом.

-- Как за четвёртый? Он же в позапрошлом году поступил только! За второй должен!

-- За четвёртый. Он экстерном сдаёт по два курса за год.

-- И что с ним случилось? Всё уговаривали: учись, учись! У него память хорошая была, а учился так себе. А тут вдруг будто околдовал кто. За полгода на золотую медаль пошёл, теперь по два курса за год проходит. Я всё думала, что он худой-то такой? А он вон чего! Да ещё ты с детьми у него. Что с ним случилось-то?

-- Говорит, влюбился. Он хотел из-за своей любви даже учёбу бросить.

-- В кого влюбился-то? А ты как его перебила?

-- Так в меня и влюбился. Я ему условие поставила: закончишь школу с золотой медалью, там посмотрим. Вот теперь и приходится «смотреть».

-- А в институте ты ему тоже условие поставила?

-- Нет. Тут он сам.

Чем дольше длился разговор, тем более виновной она начинала себя чувствовать. Не потому, что была виновной, а свекровь так ставила тему разговора, что получалось, что все трудности у мужа идут от Марии. Теперь получится, что она и приёмную дочь ещё на его шею повесила. Хотелось уйти, но не могла сообразить, как это сделать тактичнее. Вроде бы утром показалось, что налаживаются отношения со свекровью, а оказывается, нет.

Будто специально в нужное время в дом зашла Лена с ведром воды.

-- Ой, надышалась, нагулялась! В посёлке весной хорошо. А у вас в деревне ещё лучше! Где-то далеко-далеко трактора гудят, а в остальном тишина! И воздух, как нектар! Машка! Сходи тоже! По огороду погуляй. Знаешь, как освежает. Всю гарь городскую выдохнешь.

Как хорошо! И картошка кончилась, и Лена вовремя пришла. Вышла. Больше со свекровью нечего толковать. У неё всё равно сноха виновата во всех проблемах сына. Наверно, и у Марии будет то же? Это природа.

Хоть и нудно, но день стал подходить к концу. Свёкор договорился с кем-то и скоро к дому подъехал трактор. Он не рычал, как все виденные ею раньше трактора, а трыкал. Точнее, он всё время издавал звук похожий на «трёп, трёп, трёп,…» Такой трактор она видела впервые. Особенно интересным ей показалось то, что впереди у него был маленький кузов. Он был очень похож на автомобильный, но только меньше. В кузове было сено. В это сено и надо было всем садиться..

Свёкор принёс короткую лесенку и подставил к кузову. Сергей запрыгнул откуда-то с колеса, за ним залезла Лена. А лесенка, видимо, была для Марии. Если бы это было не у родителей мужа, то она, скорее всего, отказалась бы ехать на этом чуде. Но только из-за свекрови хотелось уехать поскорее. Вроде бы помирились ещё утром, но чувствовалось какое-то напряжение, отчуждение. Мир был очень натянутым.

Сергей протянул сверху руку, а свёкор помог, подхватив за талию. Может показалось, он как бы щупал её, как-то немного нахально помог. То, что она нравилась ему, она заметила ещё задолго до того, как у них началось с Сергеем. Наверно, показалось. Подали детей. Малышам особенно понравилось в сене. А Лина и Лёнька сразу сели около переднего борта, чтобы видеть дорогу. Разместились.

Отец пожал сыну руку. Мать встала на нижние ступеньки и сначала обняла Лену, потом потянулась к Марии.

-- Машенька! Не обижайся, пожалуйста! Переживаю я за Серёжку. Может, слово грубое сказала, может, сделала что не так? Ты уж прости меня. Сама свекровью станешь, поймёшь. Молод уж он очень! Душа у меня не на месте. Прости уж его, если по молодости сглупит где. Сама знаешь, парнем-то он и не побывал. Приезжайте! Мы вас всегда ждём

Переключилась на малышей. Они подползли к ней, обняла каждого, поцеловала. Лёнька с Линой были рядом, обняла и их. Свёкор уже теребил её, чтобы ушла с лесенки. Как только он убрал лесенку, трактор рыкнул чем-то и поехал. Теперь «трёп-трёп-трёп…» стало чаще и громче. Удивительно, кузов дрожал, но не трясся. Мария ухватилась за Сергея, подползла к нему и прижалась. Лена рассаживала малышей. Лёнька с Линой упоённо смотрели, как дорога убегает под них. Сергей только предупредил, чтобы не свешивались за борт, не дай бог выпадут.

Тракторист по началу был вроде как недовольный, но постепенно у них с Сергеем завязалась беседа. Оказывается, дочь тракториста училась вместе с мужем, а жена тракториста была его учительницей. Мария припала к груди Сергея, но даже когда привыкла, отрываться не стала. Вроде бы грудь не такая уж и мощная, зато такая надёжная, что отрываться не хотелось.

Ехать на этом тракторе было довольно интересно. Тракторист видел не только дорогу, но и все пассажиры были у него на виду. А с теми, кто был рядом с трактористом, даже разговаривал. Трактор уверенно нырял в большие лужи и с громким трёпаньем выползал из них. Наверно, иногда что-то попадало под колёса, потому что кузов почти подпрыгивал вверх. Детей это очень забавляло.

В лесу дорога стала лучше и трактор побежал довольно быстро. Мария этого даже не ожидала. Кажется, они съехали с той дороги, по которой приехали. Дорога запетляла. Хотя и была довольно ровной, трактор будто нырял в лужи, а вынырнув и взобравшись на бугорок снова нырял в очередную лужу.

Мария уже начала уставать. Дети дремали на коленях у Лены, а у Сергея с трактористом кончились разговоры. Он то смотрел на деревья, то на дорогу. Зато Марии, как бы в испуге примостившейся на груди мужа, было невероятно хорошо. Она согласилась бы ехать так целый день. Нет! Целый месяц или год. Как давно они не были близки именно так! Всё время муж либо спешил куда-то, либо торопился сделать своё дело в постели, потому что завтра рано вставать.

Можно было бы обижаться на всё это, но она понимала, что всё их благосостояние зависит именно от него. Конечно, много помогала Лена. Но Мария очень стеснялась пользоваться её деньгами, её жильём, её посудой. Приходилось. Но всё остальное зависело именно от Сергея. А он очень старался ради неё! Много ли студентов зарабатывают не только на себя, но ещё и на семью? Многие ли мужья так отрывают от себя для детей и жены? За всё время их совместной жизни она ни разу от него не слышала запаха спиртного или табака. Что бы он ни делал, всё ради семьи и детей. Похотлив? Так это только к Марии. Но давно ещё Лена сказала, что у мужчин самое похотливые годы с 16-ти лет до 25-ти. Потом они начинают остывать. Ну, а раз уж согласилась с ним жить, то надо и уступать. Ни одна баба ещё не умерла под мужем. Кстати, а мужики на бабах умирали, слыхала!

Трактор поехал очень тихо. Мария приподняла голову, но ничего не заметила. Вдруг кузов подпрыгнул, а через некоторое время подпрыгнул зад трактора.

-- Болото?

-- Оно! Держитесь. Сейчас сильнее прыгать будет. Но дно твёрдое, проедем.

Метра через три-четыре кузов опять подбросило. Мария вцепилась в мужа, Лена прижала к себе малышей, а Лина с Лёнькой отползли от переднего борта. Хотя трактор шёл не быстро, каждые три-четыре метра они подпрыгивали вместе с кузовом.

-- А что такая дорога плохая?

-- Ремонтировать некому. Это почти заброшенная дорога. По ней теперь только на разъезд и ездят. А в основном пешком ходят. Я по ней как раз два года ходил к поезду. Тут всё знакомое. Сейчас ручеёк будет. Если его проедем, то скоро выедем на разъезд.

Что либо сказать Мария не успела. Тракторист крикнул: «Держитесь крепче! » Трактор сначала будто нырнул в землю. Рядом с кузовом показалась пожухлая трава, во все стороны полетели брызги грязи, потом кузов накренился на бок, что-то стукнуло снизу, кузов поднялся вверх. Лёнька с Линой покатились на Лену, прижимавшую к себе малышей. Мария попыталась кинуться к ней, но новый поворот кузова и резкое его выравнивание бросили её на Сергея, крепко прижимавшего её к себе.

-- Вот и всё! Сейчас приедем.

Лена накренилась набок, но всё ещё удерживала малышей, весело барахтавшихся в сене. Лёнька с Линой хохотали, разбираясь где чья нога или рука. Тракторист улыбался.

-- Напугались? Не бойтесь. Тут бояться нечего. Дороги у нас такие. Мы-то привыкшие.

Трактор остановился и вдруг быстро побежал дальше. Это опять отбросило Лину с Лёнькой от переднего борта. Оторвавшуюся было от груди Сергея Марию снова прижало к его груди. Сергей стал комментировать.

-- За эти поворотом будет поляна, на которой стоит разъезд. Рядом с дорогой была общественная баня. Тут прежде народа много жило. Сейчас мало остаётся. А вон смотрите, железная дорога. Минут десять и мы будем там.

Едва повернули в улицу, как трактор пошёл будто по матрацу.

-- Дорогу опилками засыпали. Так лучше что ли?

-- Пока не знаем. Потом посмотрим. Но ровнее стало.

Трактор остановился у сухой горочки. От неё к маленькому деревянному зданию вокзала шли дощатые тротуары. Насидевшиеся дети не захотели ехать на родителях и засеменили по тротуарам, как только оказались на земле. Лина с Лёнькой тут же их поймали за руки. Тракторист открыл передний борт и помог спрыгнуть Лене. Сергей давно уже выбрался первым. Тоже протянул руки, чтобы помочь Марии. Она отвернулась от тракториста и отдалась в руки Сергея. Он принял её не столько на руки, сколько в объятия.

Сергей попрощался с трактористом и пошёл в след за всеми. Догнал Марию и подхватил под руку.

Вокзальчик был очень маленьким. Едва все вошли в него, как стало почти тесно. Сергей купил билеты.

-- А как же машина?

-- К ней и поедем.

-- Я подумала, что сразу в Киров.

-- Зачем? При такой-то роскоши?

Где-то через полчаса пришёл местный поезд. Едва забрались в него, как он тронулся. Было такое впечатление, что машинист специально ждал, пока на высокую подножку вагона заберётся последний пассажир. В посёлок приехали очень скоро. Мария даже не успела посмотреть на свой дом.

-- Как быстро! Разъезд так близко?

-- 12 километров. Просто, после нашей дороги отдохнуть не успела.

-- А на чём нас там везли? Это он сам сделал?

-- Нет. Это заводской трактор Т-16, шасси. У него невероятная проходимось. Вот его и используют, как такси.

-- А сколько заплатить пришлось?

-- Отец с ним разберётся. У них свои счёты. Вы меня на вокзале ждите, я до милиции добегу и приеду.

-- Я с тобой. Вон «скорая» стоит, может, довезут?

Сергей с Леной вышли из вокзала и подошли к «скорой». Говорила Лена. Водитель, видимо упрямился. Но когда подошла фельдшер, все сели в машину. Минут через 20 к вокзалу приехала их огромная машина. В салоне было уже тепло. Дети хотели сразу запрыгнуть внутрь, но взрослые не разрешили. Стали по очереди снимать с каждого грязную одежду, сапожки и только после этого сажать внутрь. Лёнька старательно мыл сапожки Лине. Когда она подошла к порогу салона, осторожно снял с неё один сапожек, а когда она поставила ножку на порожек, стянул другой. Лена понятливо кивнула головой Марии. Увидев жест матери, Лёнька смутился, но побежал мыть свои сапоги.

-- Кто за руль?

-- Сам веди! Я спать.

Лена нырнула в салон, скинув сапоги на землю. Наклонилась через порог и подняла их. Мария уже все сапоги устроила на пару расстеленных газет.

-- Зачем салон загромождать? У нас же огромный багажник!

Сергей открыл сзади верх и понёс все сапоги туда. Сел за руль и поехал. Обратную дорогу, конечно, сравнивать было трудно со всеми предыдущими приключениями. Дети тут же устроились на полу, Лена на одном из диванов, а Марии достался другой. Не успела полюбоваться на детей, как замелькали городские дома Котельнича. Так же быстро приехали и в Киров.

Больше ничего из этой поездки не запомнилось. Помнила ещё, что копалась в деревенском огороде, потом пришли какие-то женщины и все вместе пили очень вкусную бражку. Потом были ещё гости. Но это как-то в памяти не осталось. Бражку она только попробовала, но пить со всеми не стала, сославшись на то, что ещё кормит детей грудью.