В поезде Москва - Таллин aka Эротические рассказы в поезде

Это было поздней осенью. В конце 80-ых. Известный московский литератор Ф. ехал на международную конференцию. «Достоевский в лучах Перестройки». В поезде «Москва – Таллин». В СВ, вместе с ним, находилась молодая барышня. Эстонка. Очень похожая на певицу Анни Веске. Симпатичная, белокурая, худенькая и с пышным бюстом. По-русски она говорила с приятным эротичным эстонским акцентом. Смущенный сперва, Ф. начал с попутчицей разговаривать на разные окололитературные темы. Говорил, в основном, о Достоевском, о его страстной натуре. Как он страдал от игромании, эротомании и своего тяжёлого характера. Эстонская барышня мало читала великого русского классика. С большим вниманием слушала умного седовласого москвича. Проводник принёс им чай с лимоном. Они так незаметно отъехали далеко от Москвы. А потом они легли спать. Ф. вышел покурить в тамбур. Через 15 минут вернулся. Эстонка уже лежала в розовом халатике под одеялом. Ф. тоже лёг. Долго ворочался. Никак не мог заснуть. Барышня тоже не спала. Лежала с закрытыми глазами на животе. Её тела волновалось и покачивалось. Чайные стаканы дребезжали на столе. В какой-то момент, Ф. начал грезить. Он лежит рядом с ней. На сеновале. Эстонская деревушка. Влажный летний воздух, пропахший коровьим навозом. Они совершенно наги. Вдали слышаться звуки паровозных гудков и крики людей. Барышня нежно лижет ему правое ухо своим шершавым языком. Ф. чувствует неземное счастье и вселенскую гармонию. Дверь в сарай открывается. Входят три эстонских красноармейца. В черных кожанках. Поднимают. Ведут голых на расстрел. А комиссар очень похож на Достоевского. Кашляет и сплёвывает в платок. Барышня начала петь. Грустная эстонская песня. Повели куда-то в тёмный сосновый лес. В какие-то болота. Эстонка побежала. Её бледное тело растаяло среди деревьев. Красноармейцы начали стрелять…  Ф. проснулся в поту. На него смотрела его попутчица. Голая. Её белые груди светились в полумраке. Глаза эстонки излучали холодную власть...   Дальше началось то, о чём Достоевский, из-за царской цензуры, не мог писать, хотя и очень хотел… Всю ночь эстонка любила москвича. В небольшом пространстве старого советского купе. Барышня знала все тонкости мужского организма. Ф. был послушен и всё исполнял. Она открыла ему то, о чём он и не догадывался! Ф. пал на самое Дно! А под утро, она сошла с поезда, на какой-то маленькой станции, и растворилась в привокзальном тумане. Ф. долго потом бродил по утреннему Таллинну с глупой и счастливой улыбкой. Вспоминал эту безумную арабскую ночь. Страшно жалел, что не взял её адреса. Никогда больше он не был так счастлив!