Сезон охоты

СЕЗОН ОХОТЫ

Часть 1

В комнате темно и тихо. Плотные занавески задернуты до отказа, не давая проникнуть ни единому лучику света. Дверь плотно прикрыта. Лишь старые ходики на стене мерно отсчитывают время. Еще не поздно, всего-то десять часов вечера. Но Сабина забралась в постель и натянула одеяло до самого подбородка. У неё немного кружится голова, ноют напрягшиеся полушария полных грудей. Всё её тело охватила приятная нега, и девушка боится пошевельнуться, чтобы не спугнуть сладостные ощущения.

Напряжение постепенно нарастает, и девушка, не в силах совладать со своими чувствами, начинает тихо постанывать. Сабина кладет руку на уплотнившийся холмик молодой девичьей груди, осторожно нащупывает пальцами нежную изюминку возбужденного соска, который вздрагивает даже от легкого прикосновения. По жилам начинает струиться приятная теплота. Она охватывает плечи, шею, щечки наливаются румянцем. Тепло спускается к животу, ползет всё ниже, стараясь забраться в самые сокровенные уголки возбудившейся плоти.

Надо бы остановиться, но девушка уже не в силах перебороть эту сладостную пытку. Вздохи становятся громче, дыхание учащается, перед глазами возникает мутная пелена, сквозь которую Сабина с трудом различает силуэт, который медленно приближается к ней. Из далекой дали доносится знакомый ласковый голос.

- Сейчас, милая. Сейчас я помогу тебе, - голос переходит в шепот.

Сабина замирает в предвкушении радости и чувствует, как с неё сползает в сторону легкое одеяло, тонкая ткань ночной рубашки скользит вверх, оголяя трепещущее от возбуждения тело. Она приподнимает попку, вытягивает руки, и рубашка исчезает. Легкий холодок пробегает по коже, но он вовсе не остужает пыл, а только усиливает его.

Еле слышный, голос продолжает что-то нашептывать на ухо, а в это же время рука касается груди, медленно скользит по нежной бархатистой коже, исследуя каждую клеточку. Пальцы находят затвердевший сосочек и осторожно начинают теребить его. Вновь по телу прокатывается волна приятного успокаивающего тепла. Сабина чуть выгибается и с трудом разлепляет ресницы. Она улыбается, узнав знакомые очертания.

- Мама, - шепчет девушка, - Я знала, что ты придешь. Я ждала тебя.

- Тише, родная, - голос словно обволакивает, убаюкивает.

Женщина приникает губами к влажной от слез щеке дочери. Сабина обвивает руками тонкую шею матери и нежно притягивает её к себе. Их губы сливаются в долгом поцелуе. Языки переплетаются и начинают неистовую пляску. Партнерши еще плотнее прижимаются друг к дружке, наслаждаясь мягкостью и нежностью прикосновений.

Воздуха не хватает, и Сабина неохотно отрывается от влажных губ матери. Она обессиленно падает на подушки, и её длинные густые волосы рассыпаются по ним пышным веером. Женщина откидывает челку с мокрого от испарины лба дочери.

- Включи ночник, - просит Сабина, - Я хочу посмотреть, какая ты красивая.

Мать щелкает выключателем. Комната наполняется мягким розоватым светом. Дочь замирает от восхищения. Её мать – совсем еще молодая женщина. Гладкая нежная кожа, слегка прихваченная загаром, светится, словно прозрачная. На красивом молодом лице нет ни единой морщинки. Женщина умеет следить за собой. Густые каштановые волосы спадают на плечи крупными кольцами. Шея тонкая и гладкая, плечи округлые, руки, как крылья лебедицы, изящны и гибки, стройная спина, крепкие ягодицы. Ноги прямы и грациозны.

На женщине почти нет одежды, лишь тонкий шелковый треугольничек кружевных трусиков, сквозь который проглядывает слегка выпуклый лобок, под которым темнеет уже начавшее источать соки лоно. Два больших полных полушария грудей дразнят своей естественной упругостью. Дочь, не сумев удержаться от соблазна, приникает губами к большому бурому соску и лижет его, чувствуя, как тот подрагивает от каждого прикосновения её влажного язычка.

Мать выгибается, удобнее устраиваясь рядом с девушкой, и сильнее прижимается грудью к её губам. Сабина слышит учащенное биение её сердца. Женщина опускает руку и гладит девушку по внутренней стороне слегка раздвинутых бедер. Легко надавив, она принуждает дочь лечь на спину. Та подчиняется, всецело отдавшись ласкам партнерши. Мать приподнимается на локте и укладывается на упругий немного выпуклый животик девушки.

Сабина замирает. Она знает, что сейчас испытает необычные ощущения. В её жизни всё необычно, отлично от других. И лишь только мать знает об этом. Сабина – жено-мужчина. Имея миловидное нежное личико, красивую развитую грудь и стройную женственную фигурку, у девушки нет половой щели. Вместо неё -  самый настоящий мужской член. В спокойном состоянии он небольшой и почти незаметный, но, возбуждаясь, он начинает увеличиваться в размерах, пока не извергается густой теплой спермой, и тогда Сабина испытывает сильный полноценный оргазм.

Мать осторожно дотрагивается до уже возбудившегося члена и пригибает его ближе к себе. Большая бурая головка пульсирует от прилива крови. Женщина осторожно обхватывает её губами и погружает в рот, при этом водя по тугой кожице языком. Она поддерживает орган, обхватив его пальцами, а сама начинает медленно посасывать напрягшийся ствол, то заглатывая его почти полностью, то выпуская на волю.

Её движения умелы, нежны и ласковы. Сабина начинает тихо постанывать, непроизвольно двигая низом живота навстречу ласковым губам. Мать довольно улыбается. Эти стоны и ей доставляют наслаждение. Она всё сильнее сжимает губами затвердевшую плоть. Её движения постепенно убыстряются, и, вторя им, подмахивания дочери становятся энергичнее. Сабина закатывает глазки и откидывает голову назад, её дыхание прерывистое, стоны и всхлипывания становятся громче.

Девушка выгибается дугой, сдавленный крик разносится по комнате. Мать присасывается к члену, плотно сомкнув губы вокруг головки, и принимает в себя тугую струю теплой солоноватой спермы. Волны сильнейшего оргазма сотрясают обеих партнерш, и они замирают на несколько мгновений. Женщина тщательно вылизывает начавший опадать фалл, одновременно поглаживая дочь по дрожащим бедрам. Сабина обессилена. Она лежит на скомканных простынях, раскинув в стороны руки. У обеих лоснящиеся от пота лица сияют счастливой улыбкой.

- Мамочка, - еле слышно шепчет девушка, - Я тебя очень люблю.

- И я тебя, - мать ложится рядом и обнимает дочь за плечи.

Сабина прижимается губами к груди и начинает её лизать, одновременно поглаживая пальцами уплотнившееся полушарие. Женщина откидывается на спину и запускает руку в трусики. Её щелка давно истекает любовными соками. Пальцы безошибочно находят заветный бугорок, который увеличился и теперь приятно зудит, соприкасаясь с мягкими подушечками пальцев.

Дочь, скосив глаза, замечает действия матери. Оторвавшись от груди, она привстает и помогает женщине освободиться от мешающей одежды. Потом девушка укладывается на её живот и, отстранив руку матери, начинает сама поглаживать нежную кожу клитора. Партнерша раздвигает бедра, давая девушке больший простор. Сабина устраивается между разведенными в стороны ногами и припадает губами к раскрытой щели.

В нос ударяет приятный пряный запах женской смазки. Сабина проталкивает язычок вглубь пещерки и начинает слизывать жидкость с внутренних стенок, пытаясь проникнуть в самые глубины материнского лона. Женщина еще шире разводит ноги в стороны, и её бутон полностью раскрывается. Она кладет руку на голову партнерше и прижимает её губами к промежности. Девушка обхватывает горячими ладонями упругие ягодицы матери и начинает неистово сосать внутренние губки органа. Чуть сдвинувшись вверх, она захватывает губами заметно увеличившийся клитор и втягивает его в свой ротик, помогая себе язычком.

Женщина начинает биться в экстазе захватившего её возбуждения и бурно кончает, сопровождая наступление разрядки долгим протяжным стоном. Её тело покрывается мелкими капельками пота, волосы прилипают ко лбу. Тяжелое дыхание вздымает её прекрасные полушария грудей. Женщина опустошена, но счастлива. Она привлекает к себе дочь, и любовницы сливаются в долгом страстном поцелуе.

- Ты устала? – спрашивает мать.

- Немного, - отвечает Сабина.

Она тоже вся мокрая. Немного полежав и переведя дух, партнерши вновь тянутся друг к дружке. Их руки сплетаются в нежных объятиях, и они сливаются воедино, ласкаясь и урча от удовольствия. Мать достает из ящика тумбочки небольшой пакетик и разрывает его, помогая себе зубами. Осторожно достает оттуда прозрачный колпачок из тончайшей резины и подносит к уже восставшему члену дочери. Умело манипулируя пальцами, она накатывает презерватив на затвердевший ствол, осторожно расправляет его, тем самым еще больше возбуждая партнершу.

Женщина ложится на спину и раздвигает ноги на всю возможную ширину. Сабина устраивается между бедрами и приподнимается на локтях. Мать просовывает руку и помогает члену найти пещеру, снова увлажнившуюся и готовую принять его. Девушка чувствует, как её орган раздвигает податливые стенки влагалища, но не торопится. Она осторожно нажимает, и член мягко и медленно проникает в разгоряченную глубину материнского лона.

Войдя на половину длины своего органа, Сабина замирает, поглядывая на мать. Женщина приподнимает низ живота, ловя член. Руками она обхватывает ягодицы дочери и крепко прижимает к себе. Ствол проскальзывает в самую глубь, и девушка ощущает приятное тепло, охватившее её орган. Она начинает двигаться внутри лона, сопровождаемая сперва тихими, а потом усиливающимися стонами партнерши.

Они подстраиваются под ритм, который убыстряется с каждым толчком. Становятся громче и стоны, и вот уже бешеная скачка несет обеих к долгожданной развязке, которую жаждут обе, но в то же время стараются оттянуть кульминацию. Но природу, как известно, не обманешь, и обе кончают одновременно, сотрясаемые сильнейшим оргазмом, который вытягивает из них последние силы.

Тяжело дыша, Сабина отваливается на бок и устраивается на груди матери. И обе крепко засыпают, вымотанные, опустошенные, но безмерно счастливые…

Сабина открыла глаза и теперь лежала, пялясь в потолок и силясь понять тайный смысл увиденного ею сна. В маленькое окошко пробивались первые утренние лучи. С улицы доносился птичий гомон. Но в доме пока тихо, все еще спали. Но девушка знала, что очень скоро, когда проснется мать и начнет греметь кастрюлями, дом наполнится шумом, криком, руганью старших сестер.

- Как я вас всех ненавижу, - простонала Сабина.

Внезапно она почувствовала холодок под спиной. Отбросив одеяло в сторону, девушка с изумлением уставилась на свою ночную рубашку, топорщившуюся в области паха, и весь этот бугор темнел огромным мокрым пятном, от которого неприятно несло протухшей рыбой.

Посмотрев по сторонам и убедившись, что за ней никто не наблюдает, Сабина стащила рубашку и быстро затолкала её под подушку. Обнаженное тело ощутило легкую утреннюю прохладу, от чего девушка поёжилась и натянула одеяло до самого подбородка.

Рука скользнула к низу живота и сразу же наткнулась на восставший член – "награду" Матери-Природы за прегрешения родителей, как не раз говаривал отец. Обхватив его ладонью, девушка почувствовала, как головка затрепетала под её пальцами, а ствол начал наливаться силой, словно его накачивали насосом. Всё тело охватило быстро нарастающее возбуждение, от которого на лбу выступил пот, а дыхание стало сбивчивым.

Сабина крепче сжала пальцами до предела напрягшийся стержень и принялась его неистово тереть. Второй рукой она терзала свою грудь, приятно занывшую и добавлявшую приятной неги. Затвердевшие соски призывно заныли, и девушка, сглотнув слюну, тихо застонала.

- Чего скулишь? – вдруг раздался грубый голос Карины, старшей сестры, - Развопилась! Вставай, шалава, мать жратву готовит!

Сабина вздрогнула от неожиданности. Сестра нависла над ней, как коршун над кроликом, плотоядно улыбаясь и скаля свои не слишком ровные и пожелтевшие от курева зубы. Скорчив рожу, она уже тянула руку, чтобы сорвать с неё одеяло.

- Пошла вон! – рявкнула Сабина, ухватившись за одеяло, - Дай поспать, дура!

- Наслаждаешься? – снова оскалилась Карина, похлопав себя по передку, едва прикрытому коротеньким халатиком.

- А тебе-то что? – девушка резко села на кровати.

- Ну-ну, - ухмыльнулась сестра и вышла из комнаты, виляя бедрами и горланя какую-о похабную частушку.

День начинался, как обычно.

Наскоро позавтракав и обменявшись скабрезными шуточками с матерью и сестрами, Сабина выскочила из дома. Слоняться по улицам желания не было. За свои двадцать лет она не сумела обзавестись друзьями, а уж о парне вообще говорить не приходилось. Девушка, вытащила из сарая потрепанную   "Яву", подаренную отцом на шестнадцатилетние, и покатила в сторону леса.

Ветер развевал её длинные волосы, забирался под коротенькую юбчонку, холодил ноги. Но Сабина даже не замечала этого. Она гнала свой мотоцикл по узкой лесной тропинке и мысленно материла всех родственников, которые, пожалуй, с самого рождения не давали ей покоя ни днем ни ночью. Лишь отец относился к дочери с пониманием. А незадолго до своей странной гибели, будто предчувствуя беду, он привез Сабину в небольшую избенку, добротно срубленную в лесной глуши среди топей и буераков.

Про эту избушку никто кроме неё в семье не знал, и теперь девушка была единоличной хозяйкой этого затерявшегося в непроходимой лесной чаще "дворца". Место там было болотистое, гиблое. Даже местные жители не рисковали заходить туда, опасаясь быть затянутыми трясиной. Но Сабина не боялась. Она знала там каждую травинку, каждую кочку и безошибочно находила безопасный путь к срубу по ей лишь одной известным приметам.

Продравшись сквозь густые заросли орешника, Сабина выехала на едва заметную тропинку. Теплое летнее солнце и пение птиц действовали на девушку успокаивающе. Но особенно её радовало, что вокруг не было ни души. Лес ласково шумел кронами деревьев, птицы пели ей свои песни, в высокой траве можно было найти ягоды и грибы, в маленьком лесном озере водилась плотва, не очень крупная, но безумно вкусная, если её завернуть в фольгу и испечь в золе.

Но вот тропинка уткнулась в невысокий забор. За калиткой петляла узкая дорожка, уложенная красным кирпичом. Сабина извлекла из тайника, устроенного в дупле старой ели, росшей неподалеку, ключ и отперла дверь. Хорошо смазанные петли не издали даже слабого писка.

- Уф! – девушка с удовольствием взгромоздилась на старую пружинную кровать с массивными никелированными спинками.

Улегшись на спину, она закрыла глаза. Запах молодой хвои и шум ветра вверг её в приятную дрему. В сознании снова всплыл странный сон. Сабина даже улыбнулась, радуясь, что уж здесь её никто не побеспокоит. Она стянула футболку и расстегнула лифчик. Тугие полные груди, почувствовав свободу, выскочили из жестких чаш. Следом на пол полетели юбка и трусики.

Тело снова ощутило приятную прохладу, член стал стремительно напрягаться, покачиваясь из стороны в сторону, груди уплотнились, став чувствительными к любым прикосновениям. Девушка нежно погладила ствол уже окрепшего органа, смочив пальцы собственной слюной, пробежала по вздувшейся головке, задрожавшей от возбуждения.

Устроившись поудобнее на подушке и прикрыв глаза, Сабина начала ласкать член, посапывая от удовольствия. Одновременно другой рукой она теребила вздувшийся сосок, чувствуя, как тепло разливается по телу. Воспаленное воображение рисовало ей причудливые картины, в которых девушка была главным действующим лицом, а все остальные – покорными слугами, готовыми по первому же слову выполнить любой её каприз, осуществить любое желание.

Кульминация была бурной. Сильный оргазм поглотил Сабину, как огнедышащий дракон. Она затряслась в окутавших её волнах удовольствия. Из горла вырвался долгий хриплый стон, голова опрокинулась на подушку, девушка выгнулась дугой, и из торчавшего, как кол, члена ударила тонкая белая струя.

- А-а-х! – вскрикнула Сабина, поразившись мощи, с которой она кончила, - У-у-ф! Вот это да!

Потом она еще долго лежала на кровати, приходя в себя. Сердце бешено колотилось, мешая дышать, перед глазами плыли радужные круги, руки не слушались и тряслись, как у последнего пропойцы в минуты похмелья. Всё тело было покрыто липким потом. Во рту всё пересохло, а в доме, как назло, не оказалось ни капли воды.

Девушка едва смогла отдышаться. Облизывая пересохшие губы, она медленно натянула на себя трусики и юбку. Лифчик сдавил её груди, вызвав нудную боль, и Сабина со злостью отшвырнула его в сторону. На её счастье плотная ткань футболки не просвечивала, а холмики девичьих грудей были настолько упруги, что не болтались в разные стороны, как у её старших сестер.

Выбравшись из леса, Сабина заскочила домой, чтобы взять немного денег. Мать что-то проворчала, но сунула дочери несколько смятых и надорванных мелких купюр и снова вернулась к своим повседневным делам. Девушка переоделась и даже ополоснулась в летнем душе. Почувствовав свежесть и взбодрившись, она отправилась к станции, где были сосредоточены почти все магазины, и шумел колхозный рынок.

Напившись квасу из бочки, стоявшей в тени под раскидистой березой, Сабина решила прогуляться по рядам с фруктами. Основной поток покупателей уже схлынул, сметя с прилавков всё самое лучшее. Осталась всякая мелочь не лучшего качества. Полные торговки, надеявшиеся сбыть остатки своего товара, глазели на редких посетителей, перекрикиваясь друг с другом и беззастенчиво зевая, демонстрируя потускневшие металлические зубные коронки не самого лучшего качества.

Не найдя ничего интересного, Сабина уже собралась уходить. Она сделала шаг назад и тут…

- Ой! Тише! – раздался возглас сзади неё.

Обернувшись, Сабина увидела рядом с собой незнакомую девушку, совсем по-детски надувшую губки и потиравшую ушибленную ногу. Незнакомка была небольшого роста, худенькая, но не тощая. Коротенькое ситцевое платьице облегало её ладную стройную фигурку, а из неглубокого треугольного выреза выпирали двумя бугорками аппетитные грудки, образуя симпатичную впадинку. Большие карие глаза смотрели на свою невольную обидчицу так жалобно, что Сабина даже растерялась.

- Извини, - выдавила она, не сводя глаз с разреза, - Больно?

- Немножко, - пропищала девушка.

- Надо приложить что-нибудь холодное, а то синяк появится, - посоветовала Сабина, - Идем со мной. Тут колонка рядом. У тебя платок есть?

- Д-да, - девушка вдруг уставилась на неё округлившимися глазами.

Сабина, проследив за взглядом, поняла, что именно привлекло внимание девушки. Её член. Он буквально рвался из трусиков, и короткая юбка заметно топорщилась, вызывая недоуменный взгляд незнакомки.

- Ну, ты идешь? – каким-то странным сдавленным голосом прохрипела Сабина.

- Я домой пойду, - девушка попятилась назад, припадая на больную ногу, и вскоре исчезла за ближайшим поворотом.

- Облом, - Сабина смачно сплюнула, - А девочка-то ничего. Только, наверное, совсем молоденькая, неопытная. Черт!

Приступ гнева и досады охладил её пыл, и ретивый "дружок" успокоился, вернувшись в нормальное состояние. Погоревав пару минут, Сабина поплелась домой.

Мать уже ушла на работу. Она сегодня во вторую смену и вернется за полночь. Сестры тоже где-то околачивались, и дом был пуст. Пошарив по ящикам и собрав кое-какую еду, девушка вновь оседлала свой мотоцикл и на большой скорости погнала к лесу. А в голову лезли самые бредовые мысли. Тряся головой и удивляясь, как такое вообще могло прийти на ум, Сабина добралась до избушки и вновь рухнула на кровать.

Лишь только она закрыла глаза, как её воображение моментально нарисовало очередную картину. Будто она – всемогущая повелительница, восседает на золотом троне в своём роскошном дворце. По стенам развешаны огромные портреты, на которых изображены знаменитые предки. У каждой колонны, поблескивая металлом, замерла стража. А у подножья трона стоит на коленях её преданная рабыня в ожидании приказа. Щелчок пальцами, и невольница придвигается к её ногам, распахивает полы длинной мантии и начинает вылизывать уже восставший член своей хозяйки…

Сабина расстегнула юбку и сняла узкие трусики. Член распрямился, как пружина, и быстро затвердел, покачиваясь из стороны в сторону. Девушка обхватила его пальцами и крепко сжала. Головка сразу же набухла, налившись кровью, и стала пунцовой. Несколько быстрых движений, и струя густого семени изверглась из щели, залив колени. Но в этот раз Сабина не испытала того ощущения, которое было прежде. Всё произошло на удивление буднично и бесцветно.

- Не слабо! Что дальше? – усмехнулась девушка, - Так и до психушки недалеко.

Полежав еще немного, она вдруг быстро вскочила на ноги и полезла на чердак. Там среди груды старого тряпья и толстого слоя пыли девушка обнаружила сундук, обшитый кровельной жестью и запертый на увесистый висячий замок. Ключа нигде не было, и Сабине пришлось воспользоваться старой фомкой, как нарочно, лежавшей на видном месте.

Замок отлетел в сторону, откинулась тяжелая крышка. Девушка несколько минут стояла, разинув рот. Содержимое ящика лишило её дара речи. Придя в себя, она ухмыльнулась.

- А мой дорогой папочка здесь нехило развлекался! – присвистнула Сабина.

На дне аккуратными стопками были сложены толстые красочные журналы весьма недвусмысленного содержания. С каждой обложки на пораженную девушку смотрели миловидные девицы с пышными формами, либо слегка затянутые в резину, либо полностью обнаженные. Отдельно лежали несколько буклетов из другой серии, которая Сабине понравилась куда больше. Даже участилось сердцебиение.

С каждой страницы на девушку смотрели, если вообще такая возможность была, крепко связанные по рукам и ногам невольницы с кляпами, шлемами, и прочей атрибутикой. Их вид был настолько возбуждающим и жалким, что Сабине даже стало как-то не по себе. Но через пару минут её член начал неприятно давить на ткань трусиков, пытаясь вырваться на свободу.

Схватив несколько журналов, девушка вновь улеглась на кровати. Сняв мешавшие ей трусики и раскинув в стороны полы юбки, она начала листать журналы, внимательно рассматривая каждую фотографию. А тем временем её орган уже набрал силу и теперь торчал, как врытый в землю телеграфный столб. Сабина, глянув на натянутую кожицу головки, не смогла отказать себе в удовольствии и, обхватив ствол пальцами, начала поглаживать его по всей длине.

Прикрыв глаза от подступавшего наслаждения, она вдруг снова представила ту девушку, которую встретила на рынке. Но теперь эта незнакомка предстала перед ней в несколько необычном виде. Она была одета в короткое узкое платье из черного блестящего латекса, на узкой талии был повязан белоснежный передничек. Девушка стояла на коленях со связанными за спиной руками и старательно сосала член своей госпожи, которой, конечно же, была Сабина.

Представленная картина и необычность ситуации довели девушку до разрядки такой силы, что она на несколько мгновений лишилась чувств. Когда она открыла глаза, то обнаружила, что матрас, на котором она лежала, обильно залит спермой, а у самой сил нет даже пошевелить пальцем.

- Кажется, я знаю, чем мне нужно заняться! – сдавленным от волнения голосом проговорила Сабина, - Только надо хорошо продумать все детали, а то не долго на нары залететь по полной.

Сабина упорно терла и мыла жилище, отскребая въевшуюся во все щели грязь, починила кровать, чтобы не скрипела, как несмазанная телега. Из дома привезла несколько подушек, обтянула матрац чистой простыней, оттерла стол и стулья, вымыла окна и завесила их плотными гардинами.

Оценив плоды своего труда, девушка осталась довольна. Она вновь вскарабкалась на чердак и открыла сундук. Кроме журналов в кофре лежали два мешка из мягкой кожи, в одном из которых находилось что-то мягкое и хрустящее. Другой был намного тяжелее, и в нем что-то позвякивало.   На самом дне под грудой старых газет девушка обнаружила прямоугольный сверток. Развернув его, Сабина даже причмокнула языком.

В её руках оказалась солидная пачка новеньких купюр весьма крупного достоинства. Деньги, как магнит, притягивали взор. Девушка несколько минут смотрела на них, как Эллочка-Людоедка на ситечко, которое показал ей Бендер. Во рту даже скопилась слюна.

- Опа! То, что надо! – взвизгнула она, придя в себя, - Королевский подарок!

Спустившись вниз, девушка вытряхнула содержимое мешков на кровать и принялась внимательно рассматривать свои находки. Первый мешок скрывал одежду из латекса, какую Сабина видела на фотоснимках в журналах. Кроме того, там были шлемы с прорезями для глаз и рта, тоже сделанные из тонкой блестящей резины, несколько кляпов разных модификаций и множество кожаных ремней разной длины с блестящими пряжками.

Из второго выпал широкий кожаный ошейник, несколько цепочек с карабинами на концах, несколько пар наручников с перемычками разной длины. Еще девушка обнаружила конверт с фотографиями, которые, видимо, делал сам отец.

На снимках были изображены молодые девушки, облаченные в резину, крепко связанные и с надежно заткнутыми ртами. На головы некоторым был надет шлем и ошейник, от которого тянулась цепь к кольцу, врезанному в стену. Девушки стояли на коленях или лежали на полу.

Сабина долго всматривалась в лица, но никого узнать не могла. Внезапно её пронзила страшная мысль.

- Не из-за этих ли снимков папочка отправился к праотцам?! - девушка даже вздрогнула от неожиданности, - Тогда про эту берлогу может кто-нибудь знать. И не исключено, что уже побывал здесь.

Но, немного подумав, она успокоилась.

- Если кофр на месте и заперт, значит, его никто не трогал, - рассудила Сабина, - Следовательно, и избушку не нашли. А папаша мог просто утонуть по пьяни, хотя, я никогда не видела, чтобы он пил до одури.

Девушка огляделась и заметила, что в дальнем углу была дверь. За ней оказался небольшой платяной шкаф, в котором сиротливо висела старая телогрейка, к тому же, порванная в нескольких местах, пара форменных рубашек, а в нижнем отделении были неряшливо навалены целые горы разного барахла, большая часть которого несомненно, подлежала выбросу. Сабина без сожаления вытащила рваную фуфайку на улицу и бросила на кучу мусора, который выгребла из дома.

Найденную одежду и аксессуары она развешивала бережно и аккуратно, будто это были ценнейшие экспонаты, испортить которые очень не хотелось. Туда же отправились и журналы, заняв своё место на верхней полке. Итак, всё было готово. Почти всё. Оставалось неясным, каким образом заманить в избушку жертву, и Сабина еще долго ломала голову. Но решение пришло неожиданно вместе с очередной находкой.

Девушка, сама не зная, зачем-то полезла в старый дровяной сарай. Распахнув дверь, она еле сдержалась, чтобы не закричать. Под старым выцветшим чехлом в сарае стоял, поблескивая новой краской, УАЗ, на котором отец, видимо, собирался объезжать свои угодья, как егерь района. Сабина, отыскав ключи, запустила двигатель. Мерный шум мотора слышался ей, как самая красивая музыка.

Девушка сделала пробный выезд вокруг дома. Автомобиль прекрасно слушался руля. А в углу сарая она нашла три канистры с бензином. Сабина была на седьмом небе от счастья. Вечером, сидя за столом и попивая крепкий чай из огромной глиняной кружки, девушка опять вернулась к разработке плана, но каждый раз в её размышлениях образовывался тупик, и Сабина, в конце концов, махнула рукой.

- Будем действовать по обстоятельствам, - подбадривала она себя, - Но срыва быть не должно.  

Сезон охоты начался.

День выдался жарким и безветренным. Но в лесу под густыми кронами деревьев чувствовалась прохлада. Только немного тянуло гнилью, когда слабый ветерок дул с болот. Мошкара попряталась и не донимала. Дышалось легко.

Сабина, может быть, впервые за весь год прекрасно выспалась и теперь сидела на крыльце, подставив лицо пробивавшимся сквозь густые ветки лучам утреннего солнца. Никто её не теребил, не отпускал в её адрес обидных шуточек, не толкал, как это любила делать Томка – средняя сестрица. Девушка не слышала ежеминутных окриков мамаши, вечно недовольной и хронически не успевавшей толком приготовить обед, убраться в доме.

Позавтракав купленным накануне молоком и еще свежим ситником, Сабина решила съездить в поселок, провести разведку. Осмотрев свою одежду, она выбрала тонкие сатиновые штаны, расписанные яркими языками пламени, и просторную рубаху, оставшуюся от отца. На ноги девушка натянула старые кроссовки.

Въехав на площадь перед железнодорожной станцией, Сабина остановилась в тени и стала наблюдать за прохожими. Вдруг она увидела ту самую девушку, с которой столкнулась на рынке. Незнакомка стояла около бочки с квасом и жадно пила из большой кружки.  

- Дай глотнуть, - бесцеремонно попросила Сабина, - Жара, с ума сойти.

- Пей, - девушка от неожиданности вздрогнула и робко протянула кружку.

- Как нога? – Сабина решила завязать беседу, - Не болит?

- Н-нет, - незнакомка явно занервничала и собиралась уйти.

- Тебя как звать? – Сабина продолжала наседать, - Ты к кому приехала? Я тебя раньше здесь не видела.

- Я?.. Меня, это… Машей звать. Я здесь живу… недавно. После ПТУ направили.

- На работу, что ли? – Сабина допила квас, - А я думала, к кому-то на лето приехала.

- А ты? – Маша уставилась на свою новую знакомую, - Ты здесь живешь?

- Не-а! – без стеснения соврала Сабина, - За лесом, на хуторе.

- А чем занимаешься? – девушка, видно, немного успокоилась и осмелела.

- В Лесничестве работаю, - опять соврала Сабина, - У меня даже свой дом в лесу есть. Небольшой, правда, но зато никого вокруг. Красота!

- Ух-ты! – с нескрываемой завистью воскликнула Маша, - И ты там часто бываешь?

- Часто? – Сабина ухмыльнулась, - Да я там почти всё время живу. Вот иногда в поселок приезжаю прикупить чего-нибудь.

- А я в общежитии живу, - с сожалением сказала девушка, - Там, рядом с рынком.

- Знаю, - махнула рукой Сабина, - Эта общага всем известна. А работаешь где?

- Ещё нигде, - пожала плечами Маша, - Я место жду. А пока на рынке помогаю. А тебя как звать?

- Сабина. Назвали же предки. Прямо, как за кордоном!

- Красивое имя, - улыбнулась Маша, - А меня так в детдоме назвали. Без выдумок.

- Да ладно, - Сабина хлопнула девушку по плечу, - Тоже неплохо. Всё лучше, чем какая-то Нюша или Фёкла. Еще квасу хочешь? Теперь я угощаю.

- Спасибо, - улыбнулась Маша.  

Они еще немного поболтали, и Сабине удалось выудить из Маши всё, что было нужно. Договорившись встретиться ближе к выходным, девушка лихо вскочила на мотоцикл и быстро скрылась за поворотом. А Маша долго смотрела ей вслед, откровенно завидуя новой подруге, её независимости и самостоятельности.

Сабина лежала на кровати и сосредоточенно размышляла над тем, как затащить Машу в свою берлогу. Ничего путного в голову не лезло, и девушка начинала злиться. И чем больше она распалялась, тем сильнее становилось желание во что бы то ни стало заполучить эту девушку. В конце концов, плюнув и обругав себя последними словами, Сабина соскочила с кровати и, вытащив из шкафа пачку журналов, устроилась на крыльце избушки.

Медленно перелистывая глянцевые страницы, девушка рисовала в своём воспаленном воображении самые невероятные картины, в которых она выступала в роли строгой Госпожи, не дающей никому поблажек. Роль бесправной рабыни была уготована, конечно же, Маше, и Сабина еще больше злилась на себя, что ничего не может придумать.

- Так, стоп! – девушка осадила сама себя, - Начнем всё с самого начала! Где тусуется эта краля? На рынке. Что она там делает, не суть. Важно, что девочка уже свободна часов в пять. Я сажаю её на мотик, и мы летим сюда кружными путями, чтобы труднее было запомнить дорогу. А, вот! Я привезу её на опушку и скажу, что мотор перегрелся, и что надо немного подождать, пока он остынет. Конечно, она начнет ныть, но я смогу её успокоить. Дальше – темнеет, и моя задача скрыть дорогу упрощается. Мы приезжаем сюда, а дальше – дело техники. Я валю её на кровать и сковываю руки браслетами. Машка будет орать, но здесь никто её не услышит, а я потом просто заткну ей рот.

План нарисовался очень быстро и без видимых трудностей для его исполнения. Сабина приободрилась. Спрятав журналы, от которых её уже воротило, девушка начала готовить реквизит, необходимый не только для пленения, но и для дальнейшего содержания рабыни.

Она проверила браслеты наручников и даже потренировалась, как быстро их защелкнуть, действуя одной рукой, пока другая будет удерживать пленницу на кровати. Получалось совсем неплохо, и Сабина осталась довольна собой. Потом она вытащила из шкафа платье и передник и долго рассматривала блестевшую на солнце одежду.

- М-да, - хмыкнула девушка, - Вопрос, а как я заставлю Машку надеть это всё на себя? Ведь мне придется её тогда расковать. Ладно, "будем посмотреть", как говорит одна моя знакомая. Главное, чтобы эту девочку никто не стал разыскивать. А кто её будет искать, если она детдомовская и живет в этом шалмане, который кто-то, очень умный, назвал общежитием?  

Перед тем, как отправиться на охоту, девушка решила сначала заскочить домой. Ведь ей предстояло надолго исчезнуть. Вообще-то, Сабина и раньше пропадала на неделю-другую, но тогда хотя бы мать знала, что она ушла к отцу. Сейчас ситуация немного изменилась.

Дома никого не было. Мать ушла на работу, сестры, как всегда, где-то болтались. Сабина быстро собрала кое-какие вещи в небольшую дорожную сумку, набросала короткое письмецо, в котором сообщала, что едет в Лесничество насчет работы. Выглядело вполне правдоподобно, ведь она только что окончила Лесной техникум. Переодевшись в старенькие джинсы и потертую кожанку, огородами, чтобы не привлекать внимание вездесущих соседей, Сабина выбралась на тихую улочку. Уже начинало темнеть, и девушка беспрепятственно добралась до своего убежища.

Утро выдалось пасмурным, но теплым. Сабина всю первую половину дня готовила дом к предстоящей акции. На рынке она появилась около четырех часов вечера. Оставив мотоцикл в кустах, девушка решила поискать свою новую знакомую. Обойдя рыночную площадь, Сабина вдруг заметила около конторы худенькую фигурку в синем платье и белом фартуке. Маша стояла около большого окна и старательно терла стекло огромной тряпкой.

- Привет! – девушка подошла так тихо, что Маша даже вздрогнула от неожиданности.

- Вот, велели окно вымыть, - будто извиняясь, сказала она.

- А у меня к тебе разговор есть, - без стеснения выпалила Сабина, - Отойдем?

- Ой, ты не можешь, немного подождать? – засуетилась Маша, - Я уже заканчиваю.  

Сабина, состроив кислую физиономию, всё же, ретировалась и устроилась на лавочке в зарослях бузины. Наблюдая за девушкой из своего укрытия, она вдруг почувствовала нарастающее желание. Твердеющий и увеличивающийся член уперся в тугую ткань джинсов, словно пытаясь вырваться на свободу.   Сабина нервно сглотнула слюну, как голодная волчица, увидевшая ягненка.

Синее платьице обхватывало стройную фигурку Маши, выделяя упругие ягодицы и ровную прямую спину. Белый фартук, контрастируя с ним, обозначил красивую развитую грудь, топорщившую нагрудник. Сабина представила свою знакомую в таком наряде, лежащей на кровати с ошейником и связанными руками, и желание с новой силой отозвалось внизу живота, обдав девушку горячей волной с головы до самых пят.

- Уф! – Сабина с шумом выдохнула воздух, из последних сил пытаясь успокоиться и унять взбунтовавшуюся плоть.

В этот момент к Маше подошла полная женщина. Они поговорили о чем-то, как видно, не очень приятном, и Маша, понуро опустив голову, поплелась к скамейке, где её ждала Сабина.

- Что она тебе сказала? – девушка вложила в свой голос всю злость, на которую была способна.

- Меня выселяют из общежития, - чуть не плача, сообщила Маша, - Куда мне идти? И с работой неясно.

- Вот как? – Сабина чуть не завизжала от радости.

Рыбка сама плыла к ней в сети, и этот случай нельзя было упускать. Сабина обняла Машу за плечи и зашептала ей на ухо:

- Не расстраивайся, подружка. Под открытым небом не останешься. И с работой всё устроится. Я как раз для этого тебя искала.

- Правда? – Маша подняла мокрые от слез глаза, и Сабина чуть не задохнулась от восторга.

- Знаешь, что! – девушка решила действовать быстро, - Поехали ко мне! Места там много, и вдвоём веселее. А потом я поговорю со своим начальством. Оформим тебя по всем правилам. Всё лучше среди природы, чем у станка корячиться. Ну, что? Едешь?

- Спасибо тебе, Сабина, - Маша вцепилась в руку подруги, чуть ли не готовая её целовать от нежданного счастья.

- Поехали, - Сабина потянула девушку за собой, а сама вдруг подумала, - Руки целовать ты мне и так будешь. И еще кое-что. Это я тебе обещаю.

- Погоди, я только переоденусь, - Маша уже хотела выскользнуть из цепких объятий своей "благодетельницы".

- Да плевать! – рыкнула Сабина, - Сойдет! И потом, ты мне так даже больше нравишься!

- В каком смысле? – насторожилась Маша, замерев от неожиданности.

- А, ничего! – отмахнулась Сабина, судорожно пытаясь исправить положение, - Где твои документы? В конторе?

- Ага, - кивнула девушка, - У Клавдии Ивановны.

- Сиди здесь, - приказала Сабина, - Я сама схожу. И деньги с неё стребую.

Не дожидаясь ответа, она влетела в контору рынка и прикрыла за собой дверь. Что там происходило, Маша, конечно, не знала, но минут через десять её знакомая вышла, держа в руках паспорт и несколько купюр. В другой руке Сабина сжимала тонкий плащ, который велела надеть девушке, объяснив, что они поедут быстро, и Маше будет холодно.

Мотор заурчал, и они выкатили на шоссе, разгоняя бродячих собак и прохожих, решивших прогуляться по вечернему холодку. Сабина прибавила газу и помчалась к опушке, лавируя среди рытвин. Её всю колотило от напряжения и возбуждения. Девушка с упоением чувствовала, как руки Маши обхватили её талию, плотные груди прижались к её спине, а шею грело частое дыхание пассажирки.

- Ну, не подведи, мотик, - молила Сабина, судорожно вспоминая, сколько у неё осталось бензина, и хватит ли его до избушки.

Начал накрапывать дождь, заметно потемнело. Сабина еще прибавила газу. Они гнали по окраинной дороге между перепаханными полями. Маша, боясь слететь с мотоцикла, уткнулась в плечо подруги и совсем не следила за дорогой. Она прижималась к согнутой спине Сабины всё сильнее, вдавливаясь в неё, словно хотела слиться с ездоком воедино.

- Еще далеко? – стараясь перекричать свист ветра и рев мотора, спросила девушка, - Дождь усиливается!

- Почти приехали, - Сабина свернула к лесу и въехала под густые кроны деревьев, - Слезай, пойдем пешком. Здесь кругом болота. Как бы не провалиться в трясину.

Они добрались до избушки вовремя. Едва Сабина отперла дверь, потемневшее небо пронзила огромная стрела молнии, воздух сотряс сильный раскат грома. Девушки юркнули внутрь. Маша сощурила глаза, стараясь рассмотреть незнакомое жилище, но из-за темени ничего не было видно.

- А света нет? – спросила она, снимая мокрый плащ.

- Не-а, - пробурчала хозяйка, - Пробки, кажись, вышибло. Фигня. Завтра посмотрю, когда светло будет. Ща свечу запалю.

Маша стащила с головы мокрую косынку и хотела уже развязать тесемки фартука, как Сабина вдруг схватила её за руки. Девушка даже не успела вскрикнуть, как оказалась лежащей на животе поперек кровати. На запястьях защелкнулись браслеты наручников. Маша задергалась, пытаясь высвободиться, но её "подруга" оказалась намного сильнее. К тому же, она уселась сверху, придавив девушку коленями к лежанке.

- Не дергайся, рабыня! – прохрипела Сабина, - Лежи смирно!

- Что ты делаешь? – Маша от неожиданности сжалась в комок.

- Правило первое: рабыня не имеет права задавать вопросы своей Госпоже! Поняла? – крикнула Сабина Маше прямо в ухо.

- Н-не-ет, - девушка задергалась, стараясь высвободить заведенные за спину руки.

- Сейчас поймешь, крошка, - Сабина стянула горло Маши жестким кожаным ошейником и защелкнула маленький замочек, - Вот так, рабыня! Теперь поняла?

- Тебе к врачу нужно, - сквозь слезы сказала пленница, - Тебя лечить нужно. Отпусти меня.

Сабина не стала пререкаться с невольницей. Грубо стащив её с кровати, она подтолкнула девушку к столбу, подпиравшему потолок, и поставила на колени, для верности сильно ударив в живот. Маша вскрикнула и начала хватать воздух ртом, как рыба, выброшенная на берег. Сил сопротивляться уже не было, и девушка притихла, позволив своей мучительнице подтащить себя вплотную к опоре.

Госпожа, тем временем, разомкнула один из браслетов. Заведя руки пленницы за столб, она сковала их вновь. Оценив положение, Сабина достала из шкафа длинный ремень и крепко привязала руки рабыни к столбу выше локтей. Затем, связала лодыжки ног.

Маша поняла, что не может даже дергаться. Она с ненавистью смотрела на свою неожиданную подругу, гадая, что ей нужно. Сабина гаденько улыбнулась и потрепала пленницу по голове. Вдруг она схватила девушку за подбородок и, приблизившись к ней почти вплотную, заговорила противным сдавленным голосом, глядя прямо той в глаза, от чего у Маши по телу побежали мурашки:

- Вот что, девочка! Теперь ты будешь моей рабой. Ты будешь делать то, что я тебе прикажу. Заупрямишься, пожалеешь. Будешь послушной – останешься жива.

- Что тебе от меня нужно? – еле слышно прошептала Маша.

- Увидишь, - Сабина отступила на пару шагов.

Медленно, словно издеваясь над ошалевшей от страха девушкой, она начала расстегивать молнию на своих джинсах, при этом повернулась так, чтобы Маша видела её напрягшийся орган. Спустив штаны до колен, Сабина запустила руку в трусики и…

Маша от неожиданности вскрикнула, будто её ужалили. Она даже зажмурила от ужаса глаза. Её плечи задергались, как в припадке, а из горла вырвался долгий глухой стон. Девушка забилась в крепких путах и зарыдала, что только подстегнуло Госпожу.

- Ну-ка, красавица! – Сабина подставила свой торчавший, как кол, орган к самым губам пленницы, - Соси!

- Не-ет! – закричала Маша, отворачивая, на сколько это было возможно, голову.

- Соси, дрянь! – Госпожа схватила Машу за волосы и притянула к себе.

Но что-то насторожило мучительницу. Она отпустила пленницу и, путаясь в штанинах, отошла к кровати. Освободившись от нижней части гардероба и скинув трусики, Сабина, зловеще зыркнув на девушку, направилась к шкафу. Искала она долго и упорно, то и дело изрыгая ругательства и колотя кулачками по тонкой фанере.

Наконец, мучительница торжествующе вскрикнула и повернулась к своей жертве, держа в руках пластмассовое кольцо с двумя тонкими ремешками. Зайдя пленнице за спину, она ловко вставила кольцо между зубами так, что Маша не могла сомкнуть челюсти, и туго затянула ремни на затылке. А чтобы рабыня не крутила головой, крепко привязала её к столбу, продев в кольцо ошейника толстую бельевую веревку.

Невольница тихо заскулила, но Сабина только ехидно улыбнулась. Снова встав перед ней, она всунула свой член в кольцо и протолкнула его в рот. Головка уперлась в мягкий теплый язык и забилась, как живая. Сабина, зажмурившись от нахлынувшей на неё истомы, начала двигать низом живота, вгоняя свой кол глубже в раскрытый рот рабыни, при этом посапывая и шумно дыша.

Маша, не имея возможности сопротивляться, притихла, но её язык, всякий раз прикасаясь к гладкой головке члена, дергался из стороны в сторону, непроизвольно лаская её, от чего член начал увеличиваться и вскоре уже с трудом пролезал сквозь кольцо. А его хозяйка, продолжая распаляться, задвигалась еще быстрее.

Сильная струя солоноватой теплой жидкости ударила в глотку. Пленница закашлялась, давясь вязкой массой, залепившей ей горло и мешавшей дышать. Госпожа, издав протяжный гулкий стон, замерла на несколько мгновений, потом дернулась, будто выдавливала из себя последние капли, и, наконец, вытащила своё орудие изо рта пленницы.

Отойдя на пару шагов, она обхватила стержень ладонью и потрясла им прямо перед лицом измученной девушки, которая старалась выплюнуть сперму, но из-за вставленного кольца у неё это никак не получалось. Вдобавок ко всему, ошейник туго сдавил горло, мешая вздохнуть полной грудью.

- Вот так, рабыня, - просипела Сабина, отваливаясь на кровать, - Будешь ласкать меня в любое время, как только мне захочется. А пока отдыхай, соска.

Маша, наконец, продышавшись, теперь стояла на коленях, привязанная к столбу, и тихо плакала, а из её раскрытого рта капала слюна, смешанная с противно пахшей слизью. Девушка поняла, что эта извращенка её долго не отпустит, если вообще оставит жить. Беспомощность и безысходность давили на сознание тяжелым грузом, от чего слезы сами текли из глаз, и Маша не могла их остановить, как ни старалась.

Рабыня открыла глаза. В доме было тихо и темно. Она всё так же стояла на коленях, крепко привязанная к толстому столбу в центре избы. Маленькие окошки были завешаны плотными занавесками, дверь закрыта. Сколько времени она провела в этом страшном доме, пленница не знала, но понимала, что много.

Скосив глаза в бок, Маша увидела свою истязательницу, мирно похрапывавшей на кровати. Поерзав на полу, девушка попыталась её позвать, и сама испугалась звука, вырвавшегося из растянутого кольцом рта.

- Чё надо? – зло откликнулась Сабина, - Не видишь? Госпожа спит.

- Ак! Кха! – Маша сделала еще одну попытку.

- Блин! Не поняла, что ли? – Госпожа слезла с кровати, - Сказано, закройся!

Широко и шумно зевнув, она подошла к стене и щелкнула выключателем. Тусклая лампочка осветила помещение, но Маша всё равно зажмурилась. А когда глаза привыкли к скудному освещению, снова стала издавать неясные звуки.

Сабина, тем временем, надев юбку, что-то ставила на стол, видимо, собиралась ужинать. Покосившись на рабыню, она нарочито медленно встала с колченогого стула и, подойдя к девушке, вытащила изо рта кольцо.

- Развяжи меня, - потребовала Маша.

- Ага! Щас! – Сабина криво усмехнулась.

- Мне в туалет надо, - не унималась пленница.

- Потерпишь, - рявкнула Госпожа, - Наделаешь на пол – заставлю всё языком вылизать.

Маша замолчала, поняв, что спорить с этой девкой бесполезно. Но Сабина, всё же, сняла наручники, но тут же связала руки ремнем, только не за столбом, а перед ним. Сняв тугой ремень, стягивавший локти, и освободив ноги и шею, она поставила невольницу перед собой. Задрав подол платья, Госпожа ухватилась за резинку трусиков и сильно дернула. Тонкая хлопчатобумажная ткань затрещала, и разорванные трусики оказались на полу.

- Я тебе другие дам, - притворно улыбаясь, пообещала Сабина, - А сейчас пошла на двор! Нет, погоди-ка!

Держа одной рукой ошейник, она подхватила обрывок полотенца, которым вытирала стол, и быстро затолкала Маше в рот, а чтобы та не смогла выплюнуть кляп, туго завязала косынкой. Пленница начала мычать и трясти головой, возмущаясь этому унижению, но Сабина, посмеиваясь, прицепила к ошейнику длинный собачий поводок и толкнула девушку к двери.

- Иди-иди! – прикрикнула она, - Захочу, вообще рот закупорю навсегда.

Маша притихла и покорно поплелась за своей Госпожой. Стояла тихая июньская ночь. Тяжелые грозовые облака скрылись, и на черном небе сверкала россыпь звезд. Огромный серп освещал поляну. От этой красоты у девушки даже закружилась голова, и она на некоторое время позабыла про своё плачевное положение.

- Ну! Долго будешь таращиться? – грубый окрик и пинок вернули её к действительности.

Госпожа подвела пленницу к густым кустам и указала пальцем на небольшую рытвину, свободную от дерна и травы. Задрав девушке подол платья, она принудила невольницу присесть на корточки. Маша, промычав что-то, подчинилась. Сабина, на удивление, терпеливо ждала, пока её "подопечная" сделает все свои дела, и даже подмыла девушку водой из стоявшей рядом бочки.

- Она, что, всегда так будет делать? – горько подумала Маша, пока хозяйка одергивала ей платье и поправляла фартук, - Прямо мать родная!

Уходить с улицы в душное помещение не хотелось, но Сабина натянула поводок, и Маше пришлось подчиниться. Тонкий жесткий ремешок, стягивавший запястья, уже сильно натер, ладони начали неметь, но невольница решила не показывать своей мучительнице, что ей больно. Она лишь стала тихонько сжимать и разжимать кулачки, чтобы руки совсем не затекли.

Сабина, тем временем, втолкнув рабыню в избу, вновь подвела её к столбу, но на колени опускать не стала.

- Стоять смирно, рабыня! – прикрикнула она.

Маша не видела свою мучительницу, но почувствовала, как жесткий ремень стянул её руки выше локтей и прижал к столбу. Сабина освободила запястья и сразу же их снова связала, заведя за столб. Еще парой ремней она стянула пленнице ноги и так же притянула их к столбу.

Подойдя к девушке вплотную, Сабина взяла Машу за подбородок и приподняла ей голову. Пленница замычала и замотала головой, стараясь вырваться из захвата. Но Госпожа держала крепко. Другая рука легла на грудь и немного сжала её. Маша вдруг почувствовала, как член её "подруги", напрягшись, уперся в ложбинку между сведенными ногами.

Невольница замерла, боясь пошевелиться. Каким-то шестым чувством она понимала, что любое её движение подействует возбуждающе на Хозяйку, и тогда снова ей придется отсасывать, обливаясь спермой. Маша даже зажмурила глаза и инстинктивно еще сильнее свела бедра. Но Госпожа внезапно отпустила её и отошла в сторону.

- Вот так, рабыня, - оглядывая пленницу со всех сторон, пробубнила Сабина, - Будешь стоять так, пока я не вернусь. А потом поиграем.

Глаза Маши наполнились слезами, и она тихо заныла. Госпожа некоторое время смотрела на свою пленницу, потом бросилась к шкафу и вытащила оттуда резиновый шлем и широкую кожаную накладку с большим шаровидным кляпом. Пленница сразу притихла, её глаза расширились от ужаса, а тело онемело от страха. Она прекрасно поняла, кому предназначались эти "украшения".

Сабина, тем временем, не торопясь, принялась за дело. Она медленно развязала платок и вытащила изо рта девушки кляп. Маша закашлялась и начала отплевываться, освобождаясь от крошек и мелких катышков, набившихся в рот. Когда с неё сняли ошейник, пленница глубоко вздохнула и закрутила головой, разминая шею.

Сабина уже хотела натянуть на голову шлем, но остановилась. Достав из кармана пару плоских заколок, она стянула волосы рабыне на затылке и надежно закрепила их. Со шлемом пришлось повозиться. Маша всё время крутила головой, но Госпожа была упрямой, и после недолгой борьбы шлем уже стягивал голову девушки, а из маленьких прорезей на Сабину смотрели глаза, полные ужаса, смешанного с доброй порцией ненависти.

Ошейник вновь охватил горло Маши, до предела натянув шлем.

- Открой рот, рабыня! – приказала Госпожа.

Не дожидаясь, она ухватила девушку за нос, и той пришлось подчиниться. Большой мягкий шар проскользнул за зубы, жесткая кожаная накладка накрыла рот, туго затянулся ремешок. Маша издала тихий стон. Сабина похлопала пленницу по щеке и крепко привязала её к столбу за ошейник. Еще раз оглядев свою рабыню, она не удержалась и погладила аппетитные холмики грудей, выдававшихся вперед.

- У, черт! – ругнулась Сабина.

Метнувшись к комоду, она вытащила оттуда большие портняжные ножницы. Зайдя рабыне за спину, Госпожа расстегнула платье и ловко разрезала бретельки лифчика.

- Ни к чему это тебе, - пояснила она, отбрасывая его в сторону, - И трусы носить будешь особые. Я тебе потом их надену.

Застегнув платье, Сабина вновь ухватила девушку за груди и, немного помяв их, отошла в сторону.

- Не скучай, рабыня, - нараспев сказала она, - Я скоро приеду. Ба-а-й!  

Щелкнул выключатель. Избушка погрузилась в непроглядный мрак. Маша слышала, как защелкал замок, потом застрекотал мотор, и вскоре всё затихло. И вдруг девушку охватил ужас. Она забилась, как птица, пойманная в силки, и закричала, но крепкие ремни надежно удерживали пленницу, а тугой резиновый шлем, шар во рту и прижатая к губам накладка глушили все звуки.

Маша поняла безысходность своего положения и от этой страшной догадки заплакала, подрагивая плечами. Путы туго обхватывали её тело, и девушка не смогла бы упасть, даже, если бы лишилась сил или потеряла сознание. Но крепкий молодой организм не желал сдаваться, и бедная невольница стояла у столба, туго привязанная к нему, с надежно закупоренным ртом, униженная и беспомощная.

Маша вздрогнула от резкого хлопка. Сквозь узкие прорези кожаного шлема она с трудом могла разобрать, что происходит. Но когда перед ней возникла довольная физиономия Госпожи, девушка издала тихий протяжный стон.

- Выспалась, рабыня? – Сабина похлопала пленницу по щеке, - Небось, кушать хочешь?

- Угму, - промычала Маша.

Есть ей, конечно, хотелось. Но больше всего на свете она сейчас хотела лечь в мягкую теплую постель. От долгого стояния и туго стянутых ремней всё её тело противно ныло, немного кружилась голова, гудели ноги.

Сабина, кажется, поняла, что невольница в таком положении долго не выдержит, и начала отвязывать Машу. Сил сопротивляться у девушки не осталось, и она безропотно стояла даже тогда, когда Госпожа, отвязав её от столба, снова связала руки за спиной. Она уже не огрызалась и не пыталась вырваться, когда Хозяйка вытащила изо рта кляп и стянула шлем.

- У-у, - протянула Сабина, осмотрев лицо рабыни, - Шлем тебе не годится. От него прыщи по всей коже.

- Жарко, - прошептала Маша.

- Ага, - согласилась Госпожа, - Пошла на двор. А потом я тебя умою.

Выйдя на улицу, Маша зажмурилась от яркого солнца. Легкий ветерок трепал ветви деревьев. Пели птицы, белка прыгала по веткам. Девушка медленно пошла за поводком, который предусмотрительно пристегнула к ошейнику Сабина. Дышалось легко, голова больше не кружилась, но тело еще ныло.

Туалет и умывание заняли не слишком много времени. Госпожа, видимо, была сегодня настроена благосклонно и понапрасну не дергала рабыню. Вернувшись в дом, она первым делом надела Маше на ноги кандалы с короткой цепью и усадила за стол, заведя связанные за спиной руки за высокую спинку стула.

Усевшись рядом, Сабина нарезала хлеб, сыр, налила чай в две большие кружки, положила несколько картофелин, сваренных в "мундире", пяток яиц. Завтракали молча. Маша не хотела ни о чем спрашивать свою тюремщицу, а "подруга" была занята кормёжкой своей рабыни.

- Вкусно? – вдруг спросила Сабина, вытирая девушке рот бумажной салфеткой.

- Отпусти меня, - взмолилась Маша, - Я никому ничего не расскажу. Обещаю.

- А тебе никто и не поверит, - усмехнулась Сабина, - И вообще, кто тебе разрешал говорить. Рот заткну, когда есть закончим.

- Не надо, - захныкала Маша, - Я не буду кричать.

- Конечно, не будешь, - Госпожа встала из-за стола, - Но мне так больше нравится.

Маша начала хныкать, подергивая связанными за спиной руками, но Сабина делала вид, что её нисколько не трогают слёзы пленницы. Она нарочито медленно стала собирать со стола, изредка косясь на рабыню. На губах играла злорадная улыбка, которая еще больше расстраивала Машу.

- Ну, хватит! – крикнула Госпожа, - Твои вопли мне надоели.

Маша увидела в руках Хозяйки уже знакомую тряпку. Она сильнее сомкнула губы и затрясла головой. Но Сабина знала, как поступать в таких случаях. Она зажала нос невольнице, и той пришлось раскрыть рот, чем Госпожа незамедлительно и воспользовалась. Ловко втолкнув в рот скомканную материю, Сабина туго завязала платок, прижавший кляп к нёбу. Вскоре вместо всхлипываний по дому разносилось лишь тихое приглушенное мычание.

- А теперь поиграем, - подмигнув рабыне, возвестила Госпожа.

Она схватила Машу под мышки и поволокла к кровати. Поставив на колени, Сабина опрокинула рабыню лицом вниз и задрала подол платья. Её взору открылась аппетитная попочка с двумя совершенно симметричными половинками, беленькая, крепкая. Госпожа не могла отказать себе в удовольствии погладить эти холмики, легко пошлепать их, наслаждаясь упругостью и бархатом нежной кожи.

Девушка стояла на коленях, затаив дыхание. Она лишь могла гадать, что собирается с ней делать эта ненормальная девка. Сексуальный опыт Маши был невелик и сводился к нескольким безобидным поцелуям. До более серьезных занятий дело не доходило. Может, из-за того, что девушка была слишком застенчивой и робкой. Но, скорее всего, её просто никто не хотел трогать из-за маленького роста.

Невольница стояла на коленях с задранным подолом, не предполагая, что с ней будет. Вдруг что-то тонкое и плотное прикоснулось к её задней дырочке и начало сверлить тугой вход, настырно раздвигая ягодицы. Девушка замычала и задергала задом. Сильный шлепок обжег её попку.

- А-ну, не вертись! – услышала она резкий окрик Госпожи, - Будет больнее.

- М-гу! М-му! – Маша замычала еще громче.

Сабина ухватила бедра рабыни обеими руками и с силой прижала к кровати. Приставив к ложбинке между ягодицами свой уже набравший силу стержень, она резко подалась вперед. Головка уперлась в узкую дырочку и под напором стала медленно пробивать себе дорогу в неразработанное отверстие.

Маша взвыла от раздиравшей её боли, но вырваться из крепких рук насильницы не могла. Скорее, от унижения и беспомощности, чем от боли, девушка заплакала, мотая головой и подергивая руками. В какой-то момент ей показалось, что в зад вставили раскаленный прут, который сейчас разорвет все внутренности, и несчастная девушка умрет. Маша вдруг притихла, словно приготовившись к смерти.

Госпожа задвигалась еще быстрее, стараясь проникнуть глубже в недра девушки. Маша вновь замычала и затрясла задом, но её вопли не трогали мучительницу. Наконец, Сабина, сделав еще пару резких толчков, вытащила свой кол из попки пленницы.

- Не плохо, - прогудела Госпожа, - Но есть, над чем поработать. А теперь проверим другую дырочку.

Сабина медленно раздвинула половые губки. Маша вздрогнула и вся напряглась. Из приоткрытой щелки потекла теплая жидкость. Госпожа удивленно хмыкнула и, пристроившись сзади на одно колено, начала медленно проникать в пещерку своим уже достаточно отвердевшим членом.

Щель была тугой, и члену приходилось протискиваться сквозь неподатливые мышцы, но тугой вход только распалял Сабину. Она даже прикрыла глаза от наслаждения, понимая, что рабыня ей досталась девственницей, и предвкушая, как она пробьет эту преграду.

Её руки крепче сжали бедра пленницы, но торопиться Госпожа не собиралась. Она медленно погружала свой орган в теплое лоно, содрогаясь от ощущения тесноты, но, как только её кол наскакивал на упругую преграду, Сабина ослабляла давление, словно приучая партнершу к скорой развязке.

Но и её терпению пришел конец. Не в силах больше испытывать эту, хоть и сладостную, но пытку, Госпожа с силой вогнала член в тугую щель. Маша вскрикнула от неожиданной боли, пронзившей низ живота, и тут же её тело предательски задергалось, подавшись навстречу упругому фалу, помогая ему проникнуть как можно глубже в недра её тела.

Сабина, почуяв, что её партнерша сама жаждет действия, задвигалась быстрее, погружая свой член в скользкое от выделяемой смазки и разгоряченное от нарастающего желания лоно. Она слышала сопение рабыни, её приглушенные кляпом стоны, ощущала нервные подергивания тела, но не останавливалась, а продолжала двигаться внутри невольницы, ускоряя темп и увеличивая амплитуду.

Маша задергалась и завертела задом. Её дыхание участилось, а из заткнутого и туго завязанного рта начали вырываться хриплые звуки, постепенно перераставшие в сдавленный приглушенный крик. Сабина с силой вогнала свой кол до предела и на несколько мгновений замерла, дожидаясь, пока не наступит долгожданная разрядка.

Тугая горячая струя семени ударила в стенку презерватива, натянув тонкую резину. Давление передалось и на стенки влагалища. Маша зашлась в неистовом крике. Её разгоряченное тело пронзили иглы жара, ударив в голову. Девушка забилась на лежаке. Её полные груди налились кровью, соски вздулись и уперлись в тонкую материю платья, ощутили шершавый нагрудник фартука. Сильный зуд охватил чаши грудей, ставших настолько чувствительными, что Маша начала реагировать даже на легкое дуновение ветра.

- Никак, рабыне понравилось! – воскликнула Госпожа, отодвигаясь, - А? Эй, ты, шлюжка задрипаная? Я угадала?

- Мг-му, - задыхаясь от участившегося сердцебиения, промямлила Маша.

Постепенно она начинала осознавать, что сотворила с ней эта ненормальная. Машу вдруг начали душить слезы. Она сползла на пол и вдруг завыла, как подраненная собака. Сабина с изумлением наблюдала, как девушка, привалившись к раме кровати, заливается слезами и беспомощно дергает связанными за спиной руками. Её охрипшие стоны постепенно превращались в еле слышные сиплые звуки, пока голос совсем не сел.

Рабыня повалилась на пол и затихла. Только изредка подрагивали её худенькие плечи. Подол платья совсем сбился на тонкой талии, и Сабине была хорошо видна промежность девушки, испачканная кровью и собственными выделениями. На крепких стройных бедрах появились синие прожилки вздувшихся вен, аккуратные маленькие пальчики ног согнулись, словно пытаясь прижаться к узкой ступне.

- Эй, рабыня! – крикнула Госпожа, легонько пнув девушку ногой, - Хватит валяться на полу! А-ну, быстро встать!

Маша даже не шелохнулась, и Сабине после нескольких пинков, стало ясно, что её пленница самостоятельно не поднимется. Подхватив девушку под мышки, она не без труда уложила её на кровать и, немного отдышавшись, отправилась за водой, чтобы подмыть рабыню.

Когда Сабина вернулась в дом с тазом, наполненным теплой, нагревшейся от солнца водой, то застыла в изумлении. Маша, согнувшись пополам, пыталась продеть свои ноги между связанными руками. Если бы ей это удалось, то девушка смогла бы, освободившись от повязки и кляпа, развязать руки и ноги и сбежать. Смогла бы она выбраться из леса, вопрос спорный, но исчезнуть рабыне удалось бы.

Быстро поставив таз на стол, Сабина, как кошка, прыгнула на пленницу и, ударив её в живот, перевернула лицом вниз и оседлала, как дикого мустанга, крепко сжав коленями. Маша закрутилась под ней, замычала, но высвободиться не могла. Поняв это и окончательно выбившись из сил, девушка притихла, громко сопя и порыкивая, как дикий зверек, пойманный в капкан.

Сабина медленно слезла с пленницы и направилась к шкафу, то и дело поглядывая на кровать. Маша лежала тихо, не шевелясь, но Госпожа уже не теряла бдительности. Она быстро достала с полки сверток и вернулась к своей невольнице.

- Я думала, ты поумнела, - назидательным тоном произнесла Сабина, - А ты вон как!

Порывшись в свертке, она вытащила оттуда два небольших мешочка, сшитых из тонкой блестящей резины, и натянула их на кисти пленницы. Развязав руки, Сабина сложила их в положение "ладонь к локтю" и обернула несколько раз широким эластичным бинтом, надежно закрепив концы.

Рабыня замычала, выказывая своё недовольство, но Госпожа только толкнула её в затылок, дав понять, что невольницу никто не спрашивает.

- Сядь и раздвинь ноги! – приказала Сабина, решившая, всё же, заняться гигиеной.

Когда рабыня не отреагировала на приказ, Госпожа схватила её за ошейник и, подтащив к стулу с подлокотниками, усадила на него, снова заведя ей руки за высокую спинку. Поняв, что пленница ещё может сопротивляться, Сабина крепко привязала ноги к подлокотникам. Теперь вся промежность Маши была, как на ладони.

- Ну и джунгли! – воскликнула Сабина, проведя пальцами по густой шерстке на лобке, - Придется сбрить.

Маша снова замычала и забилась так, что чуть не перевернула стул.

- Тихо ты, идиотка! – прикрикнула на неё Госпожа, - Для тебя же стараюсь! Вонять не будет.

Взяв в руки помазок для бритья и небольшую фарфоровую чашечку, Сабина взбила пену и густо намылила промежность. Брила она медленно, аккуратно, стараясь не поранить нежную кожу девушки. Маша сидела, затаив дыхание, боясь пошевелиться, чтобы рука Госпожи не дрогнула и не порезала её.

Вскоре на том месте, где ещё недавно топорщились густые рыжеватые волосики, оголилась розовая кожица, гладкая, как у младенца. Сабина заботливо смыла остатки пены, а заодно, и кровь. Вдобавок, она попрыскала голенькую промежность туалетной водой с мягким нежным запахом.

- Я обещала дать тебе новые трусики, рабыня, - задумчиво сказала она.

- Угу, - закивала головой Маша.

Госпожа снова отошла к шкафу. Когда она вернулась, пленница снова заскулила и забилась в своих путах. В руках Сабина держала узкие плавочки из тонкого латекса, к перемычке которых были пришиты с внутренней стороны два стержня разной длины и толщины. Маша с ужасом наблюдала, как её Хозяйка намазывает эти затычки вазелином.

Сопротивляться было бесполезно, и рабыня, обливаясь слезами, позволила Госпоже сравнительно легко надеть на себя трусики. Затычки легко вошли в предназначенные им места, и тонкая ткань плотно прижала их, не давая выскочить. В передке появилось лёгкое покалывание, которое быстро сменилось приятным томлением.

Хуже дела обстояли с задним проходом. Неразработанная мышца начала противно ныть, а при малейшем движении появлялась легкая боль. Маша застонала, но Сабина её успокоила, сказав, что скоро она привыкнет и даже будет получать от этого удовольствие. Но девушка мало верила таким увещеваниям и продолжала плакать. И не от боли, а от унижения слезы катились из глаз.

Госпожа принесла несколько ремней и туго связала рабыне ноги и надела на ступни кожаный мешок. Поправив подушку, она уложила девушку на кровать, а сама присела рядом. Маша увидела, как загорелись глаза у её мучительницы. Сабина буквально буравила невольницу взглядом, даже слюну сглотнула, как голодная собака при виде кости.

Наконец, рука Госпожи потянулась к нагруднику, под которым топорщились два аппетитных холмика тугих грудей. Чуткие пальцы нащупали мигом уплотнившиеся сосочки и начали перекатывать, наслаждаясь их упругостью. Маша закрыла глаза и тихо застонала. Она сама не могла понять, почему ей вдруг стало так хорошо от этих нежных прикосновений, от теплоты, разливавшейся по телу, спускавшейся к промежности, заставляя её приятно зудеть, напрягаясь и вынуждая шевелиться затычку, вставленную в лоно, от чего становилось еще приятнее.

Девушка непроизвольно выгнулась, подавшись навстречу ласкам Госпожи. Сабина осторожно развязала платок и вытащила изо рта девушки ставшую мокрой тряпку. Вытерев ей губы, она медленно наклонилась, чтобы поцеловать Машу, но в последний момент передумала и резко отстранилась. Рабыня с удивлением уставилась на Госпожу.

- Тсс, - Сабина приложила к её губам палец, когда Маша хотела что-то сказать, - Молчи, рабыня.

Она скинула юбку и забралась с ногами на кровать. Маша уже поняла намерения своей госпожи, но сопротивляться не стала. Когда Сабина улеглась, девушка положила свою голову на её живот. Член, будто пробудившись от спячки, начал медленно подниматься. Вскоре головка залоснилась и заблестела, как начищенная монета, а тонкая кожица сползла вниз, натянув уздечку.

Сабина провела пальцами по стволу, и он забился от прикосновений, как живой. Маша не могла оторвать глаз от этого чуда природы и даже приоткрыла рот. Госпожа наклонила член к самым губам девушки, и та приняла в себя подрагивающий кол, провела языком по набухшей головке, ощутив его теплоту и немного терпкий вкус.

Хозяйка приподняла рабыню, и та сама нанизалась на член, впустив его в свой ротик почти полностью. Сомкнув губки, Маша начала с наслаждением сосать теплый орган, как большой леденец, облизывая его языком и глотая слюну, впитавшую в себя все любовные ароматы. Её губы порхали по всей длине ствола, то заглатывая его и погружая в теплую мягкую бездну, то выпуская на волю лишь только для того, чтобы снова поглотить.

Сабина лежала тихо, стараясь не шевелиться, с прикрытыми глазами и ласково поглаживала свою пленницу по волосам. Но постепенно её дыхание участилось, а из груди стали вырываться сдавленные хрипловатые звуки. Рука скользнула к оттопыренному задику Маши, забралась под подол и, нащупав тонкий латекс трусиков, принялась гладить его, то и дело нажимая на затычку, вставленную в анальное отверстие.

При каждом нажатии Маша начинала тихо постанывать и двигаться навстречу ласкавшим её пальцам, и в её голосе не было боли. Напротив, каждый вздох, каждый всхлип переливался сладкими счастливыми нотками. Девушка еще сильнее сжимала губки, всасывая в себя орган Госпожи, при этом чмокая и сопя от старания.

Сабина, не в силах больше сдерживаться, подалась животом вверх, почти встав на "мостик", и выстрелила тугой струей горячей спермы, затопив весь рот рабыни. Из её горла вырвался долгий тягучий крик, наполненный счастьем. Маша вобрала в себя всю порцию и теперь замерла, лежа на животе своей повелительницы, тихо мурлыча от сознания, что сумела доставить удовольствие Госпоже и сама получила свою порцию счастья. Первую. Долгожданную.

За окном начинали сгущаться сумерки. Заметно похолодало, наверное, скоро пойдет дождь. Сабина сладко зевнула и потянулась всем телом. Скосив глаза на бок, она увидела Машу, устроившуюся в уголке кровати. Девушка крепко спала, положив голову на ноги своей Хозяйки.

- Интересно, что ей сейчас снится? – подумала Сабина и усмехнулась.

Осторожно выскользнув из кровати, она накинула на плечи длинный халат и вышла на крыльцо. Ветер качал верхушки сосен, сбрасывая вниз огромные шишки. Сквозь густые кроны деревьев виднелось затягивающееся тучами небо. Ливень обещал быть грандиозным.

- Просыпайся, рабыня! - Сабина толкнула девушку в бок, - Пора на двор, а то потом не выйдешь!

Она освободила ноги, и Маша, поёрзала на кровати, слезла на пол и сунула ноги в старенькие калоши, которые подставила ей Госпожа. Сабина задрала подол и стянула с девушки трусики и пристегнула к ошейнику поводок. Маша чему-то заулыбалась и потрусила вслед за Хозяйкой на улицу.

- Я кое-что для тебя придумала, - сказала Сабина, когда они вернулись в дом, - Но сначала перекусим.

На столе появилась нехитрая снедь. Госпожа снова, как и в прошлый раз, кормила свою рабыню, закладывая ей в рот небольшие кусочки вареной курицы, хлеба, овощей, поднося стакан с морсом или компотом. Маша ела, не торопясь, только косо поглядывала на Сабину. Что еще она выдумает?

- Оближи, - приказала Госпожа, подсовывая под нос трусики с затычками, - Теперь ты сама будешь вылизывать свои игрушки.

Маша старательно обсосала и вылизала обе пластиковые затычки, после чего Сабина надела на неё трусики и вогнала муляжи в уже немного разработанные дырочки. Одернув платье, она подвела Машу к кровати и приказала сесть. Ноги связывала туго, затягивая ремни так, что девушка даже испугалась. Кожаный мешок снова спрятал ступни, но Маша даже немного обрадовалась. Ведь в нем не мерзли ноги.

Сабина, тем временем, что-то искала в шкафу, чертыхаясь и стуча кулаками по фанерной дверце. Маша отвернулась к окну, не желая смотреть на краснеющее от ярости лицо Госпожи. Дождь хлестал по стеклу, барабанил по подоконнику. На фоне черного леса отчетливо были видны всполохи молнии, и девушка невольно вздрагивала при каждом раскате грома.

- Вот! – Сабина подсела на край кровати, - Нашла!

Она бросила Маше на колени какие-то лоскуты белой материи. Рабыня с опаской посмотрела на свою Госпожу и издала тихий заунывный стон. Она, конечно, поняла, для чего всё это тряпьё, и на душе снова заскребли кошки.

Сабина, не долго думая, схватила один из лоскутов и начала его медленно   скручивать в тугой жгут, хитро поглядывая на пленницу.

- Открой рот, рабыня, - властно сказала Госпожа.

- Не надо! – захныкала Маша, отворачивая голову, - Прошу!

Но Сабина была непреклонна и на капризы девушки не поддавалась. Крепко ухватив Машу за волосы, она запрокинула ей голову назад, тем самым заставив открыть рот. Кляп она запихивала медленно, постепенно проталкивая его всё глубже за зубы, не обращая внимания на хоть и слабое, но всё же сопротивление девушки.

Затолкав рабыне всю тряпку, Госпожа, придерживая её одной рукой, затянула рот большой белой косынкой. Туго завязав на шее концы, Сабина расправила повязку и лишь после этого отпустила Машу. Но, как оказалось, этого Госпоже было мало. Достав из кармана большую белую косынку, она буквально закутала голову Маши и, завязав концы сзади, спрятала под ошейник.  

Девушка тихо замычала и затрясла головой, но избавиться от кляпа уже не могла. Госпожа помогла рабыне лечь на кровать и пристегнула её к спинке тонкой цепочкой.

- Лежи и отдыхай, рабыня, - весело сказала она, - А я поеду в поселок. Дождь, вроде, кончился. Пакеда!

Сабина склонилась к Маше и чмокнула её в лоб. Скрипнули ступени крыльца, щелкнул замок. В доме стало тихо. Маша несколько минут лежала неподвижно, но, поняв, что осталась одна крепко связанная с заткнутым и плотно завязанным ртом, да еще и пристегнутая к кровати, она забилась, завертелась на лежанке, мотая ногами и крутя головой. Девушка пыталась кричать, но тугой кляп глушил все звуки, и вместо крика слышалось лишь тихое сдавленное мычание.

Маша перевернулась лицом вниз и зарыдала, уткнувшись в подушку. За окном снова пошел дождь, усилился ветер, но бедная рабыня уже ничего не замечала. Слезы градом лились из глаз, и она не могла еще долго успокоиться, до тех пор, пока силы не иссякли, и Маша не провалилась в тяжелый сон.

Сколько она спала, девушка не знала. Разбудили её сильные раскаты грома и гулкая барабанная дробь дождя по подоконнику. Маша огляделась по сторонам и поняла, что её мучительница еще не вернулась, и когда соизволит приехать – неизвестно. В такой-то дождь!    

Девушка вдруг вспомнила, как прошлым летом попала под сильный ливень, когда возвращалась в общежитие из своего ПТУ. Зонта при ней не было, и форма, сшитая из дешевого материала, быстро промокла и висела, как на вешалке.

Маша заскочила в какую-то подворотню в надежде переждать непогоду.

- Эй, красавица! – из темноты двора её окликнул задорный голос, - Ты чего в такую погоду по улицам шляешься?

- Я из училища возвращаюсь, - девушка обернулась.

Рядом с ней стоял высокий молодой парень и беззастенчиво разглядывал незнакомку. Длинные русые волосы сбились от дождя, и сейчас молодой человек походил на бродягу, которому посчастливилось зацепить приличный прикид. Одет он был неброско, но можно было без ошибки сказать, что деньги в его карманах водились. Маша взглянула на свою мокрую и мятую юбку и сразу покраснела.

Парень заметил смущение девушки и неожиданно заявил:

- Не надо стесняться плохой одежды или растрепанной прически. Важно, что у тебя внутри.

- Это как? – Маша захлопала глазами.

Парень ничего не ответил. Он вдруг взял девушку за плечи и притянул к себе. Маша даже не могла пошевелиться, но почувствовала, что вырываться из его объятий ей совсем не хочется. Парень склонился к её лицу и мягко поцеловал оторопевшую девушку в губы.

По телу стала разливаться приятная нега. Маша, сама того не понимая, обхватила юношу за шею, и они слились в долгом поцелуе. Девушка чувствовала, как её случайный знакомый нежно прижимает её к своей груди, как гладит по мокрым спутавшимся волосам, как его губы скользят по её коже, а от его дыхания становится тепло и уютно.

Дождь уже кончился, а они всё стояли в темной подворотне, не в силах оторваться друг от друга.

- Можно, я провожу тебя, - попросил парень, - Где твой дом?

- Я живу в общежитии, - смущаясь, ответила Маша и снова залилась краской.

- Тогда пошли, - улыбнулся юноша.

Они до глубокой ночи гуляли по городу, а потом парень поймал такси и отвез девушку в общежитие. При расставании он сунул ей в карман клочок бумаги и исчез в ночи. А Маша еще долго смотрела, как удаляются огоньки машины, и улыбалась, смахивая со щечек слезы.

На кургузом обрывке был написан телефон и имя парня. Лежа в своей кровати, Маша сжимала в кулачке эту записку, как ребенок – долгожданный подарок. А утром девушка бросилась к автомату и набрала номер.

- Андрея нет, - ответил хрипловатый женский голос, - Он уехал на практику. Вернется только в конце лета. А кто его спрашивает, извините?

- Одна его знакомая, - смущенно ответила Маша.

- Ну, тогда ты, девочка, должна была знать, что Андрей сегодня уедет, - голос в трубке стал грубым и неприятным, - Еще вопросы есть?

Маша несколько дней ходила, как пришибленная. Еще никто над ней так не шутил. Девушка чувствовала, что начинает злиться на парня, но, лишь вспомнив его всегда улыбавшиеся небесно-синие глаза, нежные теплые руки, ласковые губы, вся злость куда-то улетучивалась. В сознании сразу же всплывала грязная подворотня, где они прятались от дождя… и целовались.

От этих воспоминаний рабыне стало совсем грустно. Только она закрывала глаза, сразу же в сознании возникал образ Андрея. Девушка чувствовала прикосновения его теплых губ, нежные объятия сильных рук, видела сияние синих глаз, слышала его приятный голос. На глаза сами собой наворачивались слезы, и девушка вновь зарывалась в подушку.

Но тело девушки, словно нарочно, издевалось над разумом. Груди напрягались от возбуждения, чувствительные соски начинали тереться сквозь ткань платья о шершавый материал фартука. Обе дырочки, закупоренные пластиковыми затычками, начинали нестерпимо зудеть. Маша пыталась унять разбушевавшуюся плоть, но делала себе только хуже. От этой нестерпимой пытки хотелось кричать, но плотный тряпичный кляп и тугая повязка глушили любой стон, и рабыня начинала захлебываться собственными слезами.

- Господи! – в отчаянии думала пленница, - Ну, должно же всё это когда-нибудь закончиться! Или я не выдержу и умру, лежа на этой кровати!

Дождь стих лишь к утру, а Сабина так и не появилась. До предела вымотанная, Маша тихо лежала, уткнувшись в промокшую от слез подушку. За ночь она, не желая этого, несколько раз испытала сильнейший оргазм, и эти разрядки отняли у девушки все силы, измотав нервы и душу. Рабыня теперь просто лежала, как надоевшая кукла, брошенная хозяйкой. В темных глазах уже не было блеска, затекшие от тугих пут руки, болтались за спиной, как плети, в голове шумело. Наступила апатия, безразличие ко всему, даже к самой себе.

- Я стала вещью, - с горечью подумала Маша, - Эта гадина может теперь радоваться.

Стрекот мотора заставил девушку задрожать. Послышались неровные шаги и отборный мат, когда что-то тяжелое упало на доски крыльца. В комнату ввалилось чумазое и мокрое чудище, от которого разило перегаром и болотной тиной. Сабина еле держалась на ногах, и Маша даже удивилась, как девица смогла добраться до дома в таком полуобморочном состоянии.

- Ну, ч-что, ик, рабыня? – заплетающимся языком спросила Госпожа, - Не померла тут без м-меня?

- М-м-гу, - замотала головой пленница.

- А-а, пон-ня-ла, - Сабина осела на пол, - Пи-пи хочешь.

- Угу, - закивала головой невольница.

- Я, ик! Ща, - Хозяйка начала карабкаться по стенке, пытаясь подняться, но ей это никак не удавалось.

Пару раз она просто съезжала вниз, тыкаясь носом в пол. Наконец, встав на четвереньки, Сабина сумела принять относительно устойчивое положение.

- Ща! – изрыгнула она и выкатилась на улицу.

Там что-то грохнуло, опять послышалась ругань, потом всё стихло. Маша уже мысленно махнула рукой, решив, что сегодня не судьба дождаться освобождения, пусть хоть частичного. Тяжело вздохнув, девушка отвернулась к стене.

Минут через двадцать снова загрохотали ступеньки. Сабина склонилась к Маше, обдав её винными парами, и начала отстегивать от ошейника цепь. Руки плохо слушались, пальцы заплетались, но после нескольких попыток ей удалось отцепить привязь от спинки кровати. Госпожа стянула с ног рабыни мешок и распустила ремни. Руки полезли под подол и стащили трусы.

Маша вздохнула с нескрываемым удовольствием. Сабина сощурила свои и без того узкие и заплывшие после долгой пьянки глазки и удивленно хмыкнула:

- Много же тебе для счастья нужно!

- М-гу, - буркнула рабыня, влезая в старые калоши, подставленные ей Госпожой.

- Не радуйся, дура, - пробубнила Сабина, - Потом снова надену. Теперь ты будешь их носить, ик, ой, постоянно.

Хоть рот у пленницы был закрыт, она всё равно немного опьянела от свежего прохладного воздуха, смешанного с еловой хвоей. Маша откровенно наслаждалась теплым утром, слушала пение птиц, втягивала носом ароматы лесных трав. Сабина её не торопила, сама постепенно приходя в себя. Пока рабыня сидела под кустом, она ополоснула лицо в бочке с дождевой водой и теперь выглядела намного лучше.

После завтрака Госпожа снова уложила Машу в кровать, но рот затыкать ей не стала. Помотавшись по дому, Сабина вытащила из шкафа стопку журналов и плюхнулась рядом с невольницей, полностью освободившись от одежды.

- Поласкай меня, рабыня, - ноющим голосом простонала Госпожа, - Соскучилась я.

Маша поняла, что отказывать Хозяйке – себе дороже. Согнувшись пополам, она улеглась на живот Сабины и уже хотела принять в рот её восставший член, как в нос ей ударил такой смрад, от которого девушку чуть не стошнило. Госпожа удивленно уставилась на рабыню и уже хотела ткнуть её в спину, но остатки благоразумия, всё же возобладали над эгоизмом.

Она быстро соскочила с кровати и помчалась на улицу, даже не прикрывшись. Маша поразилась самой себе. У неё даже не возникло желание встать, хотя ноги были свободны. Девушка покорно лежала и ждала, когда вернется её Повелительница.

- Ждешь? – игриво подмигнув, спросила Сабина, вновь укладываясь рядом, - Тогда начинай! Госпожа ждет!

Маша старалась, как могла. Она лизала, сосала, терлась щекой, стараясь доставить своей мучительнице как можно больше удовольствия. Пару раз Сабина бурно разрядилась, выпустив обильную струю, но сил после попойки было мало. Госпожа притянула пленницу к своей груди и заставила ласкать соски, которые даже не затвердели.

- Черт! – выругалась Сабина, - Никакого кайфа.

- Надо немного отдохнуть, Госпожа, - прошептала Маша и вновь удивилась, что назвала так свою поработительницу.

- А тебе надо рот заткнуть, рабыня! – огрызнулась Сабина.

Девушка притихла, но Хозяйка всё равно вновь запихнула ей в рот немного подсохший жгут и туго завязала платок. И про затычки не забыла. Маша чуть не расплакалась, но Сабина обняла её за плечи и притянула к себе. Устроившись поудобнее, она стала листать журналы, время от времени давая свои комментарии. Одновременно, она ласкала грудь рабыни, поглаживая её через нагрудник фартука. Потом рука спустилась к низу живота и легла на натянутый латекс трусиков.

Маша раздвинула бедра, и ладонь Хозяйки скользнула к промежности. Девушка почувствовала, как пальцы Госпожи нащупали уплотнение от вставленной в норку затычки, как слегка надавили на неё. Пластик, обильно смазанный выделениями, продвинулся еще глубже и уперся в стенку органа. Рабыня ощутила, как тепло начинает разливаться по её телу, и тихо застонала от удовольствия.

Сабина нажала еще раз, потом еще. Маша стонала и всхлипывала всё громче, подмахивая передком навстречу пальцам. А когда и вторая затычка пришла в движение, девушка чуть не захлебнулась от вожделения.

- Сейчас будет еще лучше, - Сабина отбросила в сторону очередной журнал.

Перевернув девушку на живот, она быстро стащила с неё трусики и приподняла ей зад. Член уже принял боевую стойку, и Сабина ловко накатила на него презерватив. Засучив рабыне подол, она погладила её по ягодицам и начала медленно вводить своё орудие, но не во влагалище, куда ожидала Маша, а в задний проход, уже достаточно разработанный.

Боли рабыня не почувствовала. Было немного неприятно, но потом, когда уплотнившийся до предела кол начал медленно двигаться у неё внутри, раздражая мышцы и стенки прямой кишки, Маша уже не могла сдерживаться и застонала так громко, как только могла.

Сабина задвигалась быстрее, увеличивая глубину погружения и одновременно поглаживая набухшие половые губки и выскочивший из своего укрытия клитор. Маша забилась в её руках, завертела задом и завыла от нарастающего возбуждения.

- Сейчас, сейчас, - бормотала Сабина, всё ускоряя темп и усиливая толчки, - Ещё немного.

С неё уже катил градом пот, когда член выпустил из себя семя, ударившее в резину презерватива. Маша выгнулась, уловив этот удар, затихла, боясь пошевелиться, чтобы не потерять это сладостное ощущение напора. Её тело содрогнулось, ноги подогнулись, и она бы упала, но партнерша вовремя подхватила девушку за бедра.

Сабина опустила рабыню на кровать и перевернула на спину. Сменив средство защиты, она раздвинула Маше ноги и тут же резко вошла в неё, пробуравив чуть ли не насквозь. Девушка вскрикнула и залилась слезами, подавшись навстречу вонзившемуся в неё стержню и забившись под его напором. Госпожа сразу же задала бешеный ритм, и рабыне стоило больших трудов подстроиться под него. Но она сумела попасть в такт движениям партнерши.

Обе любовницы двигались четко и слаженно, издавая неясные звуки, похожие то на рычание дикого зверя, то на плач ребенка, а иногда и на стоны умирающего человека. Их тела лоснились от пота, упрямая челка лезла Сабине в лицо, и она её судорожно откидывала в сторону. Маша сжала зубами кляп и теперь яростно его кусала, при этом хрипя, как загнанная лошадь. Но от партнерши не отставала.

Сабина с силой вогнала член в покрасневшую от трения щель рабыни и замерла, сжав зубы. Её тело передернулось, а Маша почувствовала, как сильная струя бьет в стенку её органа. Мелкая дрожь прокатилась по всем её членам, на глаза накатились слезы. Девушка засопела и обессиленно упала на смятую подстилку.

- Какая же ты горячая, моя рабыня, - простонала Сабина, отваливаясь в сторону.

- М-м-гу, - промычала Маша, крутя головой.

Её косынка и платок, служивший повязкой на рот, промокли, платье и нагрудник плотного фартука сверкали пятнами, по дому распространился кисловатый запах пота.

- Я тебя развязывать не буду, - заявила Госпожа, - Фартук сниму. Грязный весь. Постираю и опять надену.

- Угу, - мотнула головой Маша.

Сабина сняла мокрый и облепленный спермой фартук и стянула с головы девушки косынку. Немного подумав, освободила рот. Маша от бессилия не могла пошевелиться, а Хозяйка уже тыкала ей в лицо свой член. Девушка покорно разжала зубы и приняла в себя вновь ставший крепким стержень, показавшийся ей таким вкусным и нежным, что рабыня даже начала улыбаться от предвкушения новых удовольствий.  

И бешеная скачка возобновилась с новой силой.

Часть 2

Оля шла по извилистой лесной тропинке, понуро опустив голову. От неё не отставали две рослые крепко сбитые девицы. Они то и дело окриками и тычками в спину подгоняли девушку, и та, спотыкаясь о коряги, послушно шла вперед. Возражать или сопротивляться "конвоиршам" у Оли не было никакого желания. Бесполезно.

- Сюда! – крикнула конопатая девка с яркими рыжими волосами, собранными на затылке в большую шишку.

Тут же вторая, поменьше ростом, белобрысая, схватила Ольгу за руку и толкнула в заросли папоротника. Девушка споткнулась о корягу и чуть не растянулась на траве.

- Ну, пошла, сука! – опять сильный толчок в спину, - Сейчас я на тебе высплюсь!

- Отпустите меня! – взмолилась Оля, - Что вы хотите делать?

- Закрой пасть! – взревела "Рыжая" и снова толкнула девушку в плечо.

Они углубились в заросли и вскоре вышли на небольшую полянку, окруженную плотным кольцом сосен. «Белобрысая», злорадно скалясь, бросила на землю сумку, которую несла на плече. «Рыжая» достала из кармана пачку сигарет и театрально закурила. Оля не могла понять, что собираются с ней делать бывшие одноклассницы.

- Чего вы хотите от меня? – голос девушки дрожал от страха.

- Дать тебе последний урок, сучка, - лыбясь во весь огромный рот, проверещала «Белобрысая», - Но его ты не забудешь никогда! Гы-гы-гы!

- Короче! – встряла «Рыжая», - Раздевайся!

- Зачем? – Оля захлопала глазами.

- Затем! – загремела «Рыжая», - Ну, живо! Или тебе помочь?

Она уже потянулась, чтобы сорвать с девушки одежду, но та протестующе замахала руками. Захныкав, она начала расстегивать школьный фартук, косясь на девиц, которые явно не хотели ждать и поэтому нервно перетаптывались с ноги на ногу.

Белый фартук повис на крючковатой ветке. За ним последовало платье. Оля, оставшись в лифчике и трусиках, вся сжалась, прикрываясь руками.

- Чё встала? – заорала "Рыжая", - Всё снимай! Ну!

"Белобрысая" подскочила к девушке и одним рывком сорвала с неё лифчик, порвав застежку и бретельки. Она уже потянулась к трусикам, как вдруг из-за кустов орешника раздался голос:

- Эй, вы, кошёлки! Отвалили от девушки!

- Это еще кто? – "Рыжая" закрутила головой.

Ветви кустарника раздвинулись, и на поляну вышла высокая стройная девушка. В руках она держала большую корягу. Незнакомка встала между Олей и её мучительницами и выставила вперед своё оружие. Девицы от неожиданности оторопели, но быстро опомнились.

- Ты кто такая, лярва нечесаная? – прошипела "Рыжая", - Валила бы по скорому, пока зубы целы.

- Во-во! – завизжала её подруга.

- Ух-ты! – незнакомка отбросила в сторону корягу, но уходить не собиралась.

- Ну, всё! – взвилась рыжеволосая девица.

Она рванулась вперед, но девушка ловко подцепила ногой своё оружие и сильно ткнула им нападавшую в живот. Та согнулась пополам и в следующее мгновение получила увесистый удар по голове. Коряга хрустнула или череп, разобрать было трудно, но "Рыжая" повалилась на землю и затихла.

- Что стоишь? – не оборачиваясь, обратилась девушка к Оле, - Одевайся, а я пока со второй кралей маненько побеседую.

"Белобрысая" уже жалась к деревьям, предчувствуя, что разговор будет не из приятных. Оля, косясь на свою неожиданную спасительницу, начала судорожно одеваться, путаясь в рукавах платья. А девушка, тем временем, медленно наступала на блондинку, которую от страха сковал паралич. Она прижалась спиной к толстой сосне и так и стояла, раскрыв свой огромный рот, но крика никто не слышал.

- Ты, - девушка ткнула пальцем в живот "Белобрысую", - Шестерка гунявая! Чего к девчонке пристала?

- А… Это.., - замямлила девица, - Ну, это… Она нам… ну, типа, списать не дала… на экзамене.

- И чё? – усмехнулась незнакомка.

- Чё-чё, - пробубнила девица, - А ничё! По неуду схлопотали! На следующий год переэкзаменовку назначили! Вот те и чё!

Девушка смачно сплюнула. Развернулась в пол оборота и хотела уже уйти. "Белобрысая" с шумом выдохнула, но в следующий миг получила сильный удар в нос. Прикрыв голову руками, она заскулила, как побитый щенок. Между пальцами потекла алая струйка крови.

- Ну, так, кошелка грибастая, - тихо сказала девушка, - Еще раз встречу – башку снесу. А про эту девочку забудь и подружке своей ржавой передай, когда очухается. Уразумела?

- Угу, - сквозь слезы протянула блондинка.

- Не слышу! – прикрикнула незнакомка.

- Да-а! – "Белобрысая" уже ревела в три ручья.

Защитница покосилась на Ольгу, которая успела одеться и теперь стояла в стороне, молча наблюдая всю сцену. Она махнула ей рукой, и девушки быстро исчезли в зарослях.

- Тебя как звать-то? – незнакомка взяла Олю под руку.

- Ольгой. А тебя?

- Сабина. Приятно познакомиться. Что, экзамены сдаешь? – она кивнула на белый школьный фартук, который Оля держала в руке.

- Уже сдала, - с гордостью ответила Оля, - Последний. Через пару дней получу аттестат и укачу отсюда на край света.

- Ой-ли! – присвистнула Сабина, - А что так? Дома не сидится?

- Тётка заела, - махнула рукой девушка, - Пилит целыми днями, когда трезвая. А если градус примет – хоть вешайся.

- А мать? Отец? – не отставала Сабина.

- Нет у меня родителей, - немного помолчав, ответила Оля, - И я даже не знаю, живы ли они.

- Пойдем на озеро, - вдруг предложила спасительница, - Позагораем. Купаться там не в кайф, а поваляться на солнышке можно.

- У меня нет купальника, - замотала головой новая подруга, - И лифчик эти мерзавки порвали.

- Фигня! - махнула рукой Сабина, - Озеро в лесу. Туда даже грибники не ходят.

- Почему?

- Болота, топи, - пояснила девушка, - Только мой отец знал проходы, да я.

- А пошли! – весело встряхнула русой челкой Оля.

Густые заросли внезапно расступились, и Оля с изумлением увидела небольшое озерцо правильной круглой формы, похожее на гигантскую чашу, с крутыми почти отвесными берегами, заросшими камышом и осокой. Вода была мутной и пахла перегнившей травой. Ветра не было, и поверхность водоема напоминала идеально отшлифованное зеркало.

- Как тут тихо, - задыхаясь от восторга, воскликнула она, - Вот бы пожить здесь недельку-другую.

- А я и живу здесь недалеко, - Сабина стянула с себя майку, - Пойдем ближе к воде.

Ольга, махнув рукой, сняла с себя платье и улеглась на зеленую траву лицом вверх, заложив руки за голову. Взору Сабины открылись крепкие груди с большими розовыми сосками, плоский животик с изумительной ямочкой пупка, крутые бедра, стройные сильные ноги.    

- Красивая ты, Оля, - Сабина присела рядом.

- Ты тоже ничего, - Ольга приподнялась на локте, - Чего штаны не снимаешь? Жарко ведь.

- У меня там, на ноге шрам страшный, - беззастенчиво соврала Сабина, - Собака в прошлом году порвала.

- Ну, ладно, - Оля снова легла на траву, - Ты сказала, что живешь здесь. Под кустом, что ли?

- Там, за деревьями избушка, - махнула рукой в сторону леса девушка, - Я там с ранней весны и до самых заморозков живу.

- Так ведь до посёлка далеко! - удивилась подруга, - А что ты там одна делаешь?

-  Лес сторожу, - буркнула Сабина.

- А папаша твой Леший? - пошутила Оля.

- Не! Я егерем в Лесничестве работаю, - девушка легла рядом на живот, - Хочешь, и тебя устрою? Мне помощница не помешает. И вдвоём веселее.

Оля посмотрела на подругу, что-то судорожно прикидывая в голове. Возвращаться к пьяной родственнице ей вовсе не хотелось. А тут такой подарок судьбы! Согласиться, что ли? Она снова взглянула на девушку, лежавшую рядом с ней. Ровная спина, красивая грудь. Мордашка симпатичная. Смелая. С двумя ненормальными девками справилась, шутя-играя. Нет, Ольга никогда не замечала за собой страсть к себе подобным, но уж лучше с красивой подругой жить, чем с вечно пьяной старухой.

- Ну, что решила? – Сабина повернулась на бок.

- В принципе я согласна, - Оля сладко потянулась, - А сколько платят?

- На жизнь хватит, - хихикнула девушка, сама толком не зная, сколько может получать лесник.

- Через пару дней, - Оля поднялась и стала одеваться, - Только у меня одежды, подходящей нет. Так, тряпьё всякое. И сапоги худые. Протекают.

- А ты не переживай, - успокоила её Сабина, - Форму тебе выдадут, куртон, сапоги, шапку с кокардой. А остальное…

- Что остальное? – не поняла Оля.

- Тебе и этого платья вполне хватит, - Сабина будто нечаянно дотронулась до груди девушки.

- Так это же школьная форма, - удивилась Ольга, - За десять лет так осточертела! Еще этот фартук долбаный!..

- А что? – Сабина сделала круглые глаза и опять задела грудь подруги локтем, - Тебе идет. Фигурка у тебя классная. А в фартуке все рельефы проявляются. Я тебя еще на тропинке заметила. Так прям и залюбовалась!  

- Да я его терпеть не могу! – взвилась девушка, - Жарко и по соскам трет даже через лифчик или майку. А чего ты всё время меня щупаешь? Прямо лесбиянка какая-то ненормальная!

- Извини, - Сабина постаралась вложить в свои слова как можно больше сожаления.

- Да ладно, - Оля поднялась с земли, - Домой пора.

Они вышли на опушку, когда солнце уже садилось. Оля протянула новой знакомой руку и уже собиралась уйти, когда Сабина её окликнула.

- Погоди, - сказала она, попытавшись схватить девушку за локоть, - Так я могу поговорить с моим начальником?

- Поговори, - как-то равнодушно ответила Ольга.

- Я тебя здесь ждать буду в пятницу в пять вечера, - пообещала Сабина.

Ольга махнула рукой и быстро пошла по улице, а Сабина, спрятавшись за деревом, смотрела ей в след. Перед глазами то и дело всплывало обнаженное тело девушки, её плотные полные груди с крупными бусинами розовых сосков, призывно топорщившихся под платьем, изящная талия, широкие бедра, аккуратная округлая попочка с тугими холмиками ягодиц. Всё это девушку вовсе не портило, а добавляло той самой сексуальной привлекательности, перед которой не может устоять ни один мужчина.  

Сабина почувствовала знакомое давление у низа живота, а из груди вырвался долгий стон. Девушка свернула с тропинки и углубилась в густую чащу. Найдя неглубокий овражек, она уселась на самое его дно и спустила штаны до колен вместе с трусиками. Член, почуяв свободу, потянулся вверх, покачиваясь из стороны в сторону, будто моля одарить его лаской. Головка набухла от прилива крови.

Сабина, откинувшись назад и найдя опору спине, обхватила своё сокровище ладонью, сомкнула пальцы и принялась медленно скользить вдоль затвердевшего ствола. С каждым движением возбуждение нарастало, и девушка постепенно ускоряла темп, стремясь добраться до вожделенной кульминации. Приподняв майку и расстегнув лифчик, другой рукой она начала теребить сосок, время от времени, проводя под грудью пальцами, словно щекоча себя.

Молодой крепкий организм быстро отозвался на нежные прикосновения. Разрядка не заставила себя долго ждать. Всё тело сотрясло в сильных конвульсиях, по спине побежали крупные мурашки. Девушка, не желая сдерживаться, хрипло застонала и повалилась на бок, сжав пальцами член с такой силой, что резкая боль пронзила всю нижнюю часть туловища.

- Черт! – Сабина одернула руку, - Чуть сама себя не раздавила.

Из раскрывшейся щели уже опавшего и сократившегося в размерах органа капали остатки семени, колени дрожали так же, как и руки. Сердце колотилось, как после стометровки, голова немного кружилась. Но разум требовал продолжения, и Сабина, быстро одевшись, побежала домой, где могла окончательно удовлетворить свои желания. Её рабыня постарается, чтобы Госпожа была довольна.

Два дня пролетели незаметно. Сабина готовила своё логово для приема новой пленницы. Маша с удивлением смотрела, как её поработительница порхает по дому, что-то выискивая, закручивая, устанавливая. Наконец, Госпожа с торжественным видом объявила, что вечером приведет подружку. Пленница очень удивилась, когда поняла, что подружка – новая рабыня.

- Такая красавица должна быть моей! – встав посреди комнаты, заявила Сабина, - Ну, и тебе тоже кое-что перепадет, рабыня.

- Угму, - буркнула Маша, демонстративно отвернувшись к стене.

- Ух, разворчалась, - Сабина хлопнула девушку по заду, - Вот посажу в подпол на цепь – будешь знать, как Госпоже грубить.

Невольница притихла, а когда Сабина ушла, уткнулась лицом в подушку и горько заплакала. Маша уже поняла, что выберется отсюда очень нескоро, если вообще эта девка её выпустит. И слезы полились не от ревности или обиды, а от того, что еще одна несчастная станет сексуальной рабыней этой идиотки, что Госпожа не успокоится, а будет таскать в этот страшный дом на болотах всё новых и новых девочек, и конца её аппетиту не будет.

Девушка плакала, дергая руками и ногами, словно пыталась высвободиться, но ремни держали крепко, а тугая повязка, закрывавшая рот, глушила все стоны и всхлипывания. Цепочка, которой рабыня была пристегнута к кровати, не позволяла ей даже сесть, и Маша могла лишь переворачиваться с боку на бок. Лежать лицом вверх мешали связанные за спиной руки, а на животе не очень удобно.

Пленница повернулась к стене и попыталась заснуть. Крепкие ремни туго стягивали её, руки и ноги занемели, но Маша сейчас не думала об этом. Она пыталась представить, что будет делать Госпожа, когда в доме появится вторая рабыня. Только от одной этой мысли на глаза снова навернулись слезы. И опять стоны, противное мычание, заглушаемое плотным тряпичным кляпом и тугой повязкой, от которой невозможно избавиться. Невольница уже пыталась это сделать, но платок, повязанный на голову, сводил к нулю все попытки.

Маша притихла, лишь изредка хлюпая носиком. Она попыталась немного отвлечься, забыть, хотя бы на пару минут, что связана и заткнута. Но, лишь только девушка шевелилась, плотный нагрудник надетого на неё фартука начинал тереться о соски, которые сразу же упирались в ткань платья и начинали нудно зудеть. Обе затычки шевелились, возбуждая пленницу, и она, сама того не чая, бурно кончала, выгнувшись на своей лежанке и издавая сдавленные крики.

Сил сопротивляться у неё уже не было, и девушка, поёрзав и устроившись поудобнее на куцем жестком матрасике, сквозь который прощупывались пружины кровати, положила голову на сбившуюся подушку и провалилась в тяжелый сон.

Сабина приткнула УАЗик на небольшой полянке у края леса и стала терпеливо ждать свою жертву. Еще утром она съездила к известной на всю округу знахарке и взяла у неё флакон со снадобьем, от которого человек мог вырубиться часов на пять-шесть. Но сразу появилась одна проблема: как заставить Ольгу выпить жидкость. Сабина приготовила бутылку с водой, в которой развела весь пузырек.

- Поспит подольше, - думала она, - Ничего страшного. А когда откроет глаза, то будет "приятно" удивлена.

Заставлять девушку силой выпить зелье Сабина не хотела. Поэтому, на рынке она купила соленых сухариков. Сперва предложит их, потом поболтают о "перспективах", Оля напишет автобиографию. Глядишь, и пить захочет. А тут как раз и водичка. Дальше, как говорится, дело техники. Минут двадцать покатать по округе под видом осмотра владений. А когда девушка заснет, можно будет её и домой везти. Правда, придется её самой переодевать, но Сабина об этом не сокрушалась. Сил хватит.

- Точно, как шпионка, - усмехнулась Сабина, еще раз обдумывая свой план.

На часах было уже шесть, а Ольга не появлялась. Сабина решила подождать еще четверть часа и отвалить. Но вот из-за поворота появилась девушка с небольшой дорожной сумкой в руках. Одета она была в старенькие дешевые джинсы, клетчатую рубашку и кроссовки. Её длинные русые волосы развевались на ветру. Видно было, что Оля торопится.

- Извини, я опоздала. Тетка задержала, всё выспрашивала, куда это я намылилась, - отдуваясь от быстрой ходьбы, скороговоркой забарабанила она, - Давно ждешь?

- Больше часа, - Сабина сделала недовольное лицо, - Директор, наверное, уже уехал. А я хотела тебя ему еще сегодня представить.

- Ну, извини, - притворно плаксиво протянула Оля, - Я, правда, раньше не могла. Уф, пить хочется.

- На! – из последних сил скрывая радость, Сабина протянула подруге бутылку, - Ладно, залезай! Петрович до завтра подождет.

Оля кинула сумку на заднее сидение и, забравшись в машину, присосалась к бутылке, выхлестав добрую половину. Сабина ликовала. Виляя по кривым улочкам поселка, она краем глаза наблюдала за пассажиркой. Не пропустить бы момент, когда её начнет клонить в сон.

Сначала потенциальная пленница сидела тихо, изредка расспрашивая о работе, людях, зарплате. Сабина отвечала немногословно, опасаясь попасть впросак. А вдруг девушка что-то знает о лесничестве и о директоре. Но пока всё было спокойно.

- Ты чего, спать хочешь? – ухмыляясь, спросила Сабина, - Время еще детское!

- Что-то глаза сами слипаются, - прогудела Ольга.

- Может, укачало? – поинтересовалась похитительница, - Остановить?

- А нам еще далеко? – девушка уже еле шевелила языком.

- Далеко, - буркнула Сабина и прибавила газу.

Когда они подъехали к лесной дороге, Оля уже мирно спала, привалившись к стеклу и посапывая, как маленький ребенок. Она даже не отреагировала на внезапно появившуюся тряску, когда машина подпрыгивала на ухабах. Зелье действовало безукоризненно. Вездеход влетел на поляну недалеко от дома и замер, как вкопанный. Сабина, заглушив мотор, прислушалась. В доме было тихо. Похитительница вытащила девушку из машины и поволокла к крыльцу. Надо было успеть переодеть пленницу и привязать к столбу до того, как она начнет приходить в себя.

Платье, которое было в отцовском сундуке, оказалось новой рабыне велико, и Госпожа отказалась от мысли надевать его на пленницу. Вся прелесть в латексе, если он натянут, а не висит, как на вешалке. Поэтому, заранее Сабина привезла кое-какие вещи, которые стянула на рынке в конторе директрисы. Трусики с затычками тоже пока оставались неиспользованными, так как было неизвестно, девственна ли Оля, а лишать её невинности при помощи пластиковых стержней Сабине не хотелось.

Уложив девушку на пол, она осторожно, словно боясь разбудить, начала раздевать Ольгу. Сняв обувь, штаны и рубашку, Сабина невольно замерла, любуясь фигуркой своей новой рабыни. Бельё на ней было простенькое, дешевое, но и оно не портило прекрасную грудь правильной округлой формы, изящную линию бедер, мягкую округлость плеч. Присев на корточки, Госпожа смахнула со лба пленницы прядь мягких шелковистых волос, открыв миловидное личико девушки, провела пальцами по приоткрытым немного пухлым розовым губкам, потрогала плотные щечки, аккуратный носик, остренький подбородок, спустилась к тонкой шее.

Невольно Сабина перевела взгляд на Машу. Рабыня лежала на боку и смотрела на новую пленницу широко раскрытыми и мокрыми от слез глазами.     

- Эх, девочка! – думала Маша, тихо сопя и вздыхая, - Не в том месте и не в то время оказалась ты.

- Не переживай, рабыня, - тихо произнесла Госпожа, - Тебя я тоже пока оставлю. Вдвоём вам будет веселее.

- Мгу, - Маша пожевала тряпичную затычку.

- Потерпи, я тобой после займусь, - Сабина отвернулась к своей новой игрушке.

Она расстегнула застежку лифчика и сбросила с плеч девушки тонкие бретельки. Оголилась прекрасная грудь с торчавшими бусинами розовых сосков. Кожа в этом месте была намного светлее, видимо, девушка не любила загорать "топ лесс". Сабина улыбнулась и не могла удержаться от соблазна потрогать упругие чаши красивых девичьих грудей.

Поискав глазами, она взяла в руки длинный тонкий нож. Увидев это, Маша начала биться на кровати и мычать, но быстро успокоилась. Сабина осторожно, чтобы не поранить девушку, срезала тонкую резинку трусиков и распорола их с боков. Обнажился треугольник между сомкнутыми бедрами с немного выпуклым лобком. Госпожа довольно улыбнулась. Шерстка между ногами была тщательно сбрита, и из-под капюшончика выглядывал розовый бугорочек, соблазнительно поблескивая от выделявшейся смазки.  

Но любоваться этой красотой Сабина долго не могла. Она вытащила из сумки, которую принесла еще утром, небольшой сверток и развернула его. Из шкафа она достала связку ремней и приступила к делу. Надеть на неподвижное тело девушки платье было задачей не легкой. Сабина старалась, как могла, и, в конце концов, темно зеленая тонкая материя обтянула стан Оли. Платье было простеньким, без складок и вырезов. Длинные рукава доставали до запястий, узкий воротничок-стойка обхватывал шею, делая её еще длиннее, подол едва доходил девушке до половины бедра.

Госпожа уложила пленницу на живот и завела ей руки за спину. Кожаные мешочки вобрали в себя узкие ладони, заставив пальцы сжаться в кулачки, а тонкие крепкие ремни стянули руки в таком же, как и у Маши, положении. Связав ноги, Сабина надела на голые ступни кожаный мешок и туго затянула тесемку. Широкий кожаный ошейник обхватил тонкую шею девушки, как удав, но вид от этого получился потрясающий.

Сабина, кряхтя от натуги, всё же, Оля была не такой уж и маленькой, приподняла девушку и оперла на столб. Подтянув ремни, она зафиксировала туловище пленницы так, чтобы та не падала, привязала ноги к опоре и только после этого отошла в сторону, чтобы полюбоваться своей работой. Рабыня стояла у столба, удерживаемая ремнями, уронив голову на грудь. Тонкое платье плотно облегало её стройную фигурку, выделяя соблазнительные выпуклости крупных грудей, очертания бедер, мягкие линии плеч.

Словно что-то вспомнив, Сабина бросилась к свертку и вытащила оттуда белый матерчатый фартук. Повозившись, она надела его на девушку, расправив нагрудник и одернув подол. Вид невольницы преобразился. Грудь стала более выпуклой, животик округлился, талия сузилась. Госпожа достала из шкафа знакомую Маше накладку с шаровидным кляпом и, вставив затычку Оле в рот, туго затянула ремни. Последний штрих: ошейник крепко притянут к столбу. Голова пленницы приподнялась вверх. Теперь рабыня была полностью готова.

Оля постепенно приходила в себя. Перед глазами прыгали черные мушки, сильно кружилась голова, подступала тошнота. Девушка хотела вздохнуть, но что-то мешало открыть рот. Всё тело сделалось тяжелым, неуклюжим, будто налитым свинцом. В ушах стоял неприятный чавкающий шум.

- Что со мной? – крутилось в сознании, - Где я? Куда я попала?

Девушка с большим трудом разлепила отяжелевшие веки. Тягучая давящая темнота сменилась тусклыми бликами. Постепенно стали проступать очертания помещения. Сначала неясно, но с каждой минутой всё отчетливее Оля начала различать стол с двумя стульями, буфет с расставленной в нем посудой. В углу стояла старая пружинная кровать с высокими никелированными спинками, на которой кто-то лежал.

- Очухалась, рабыня? – голос показался девушке знакомым, но лица она рассмотреть пока не могла, как ни старалась.

- Где я? – хотела спросить Ольга, но что-то твердое мешало ей говорить, и из её груди вырвалось лишь противное мычание.

Девушка попыталась выплюнуть это "что-то", но не смогла. Затычка плотно застряла за зубами, а к губам прижималась пластина, неприятно пахшая старой кожей. Оля хотела сорвать её руками, но в запястья врезалось что-то жесткое, а пальцы не могли разжаться из-за непонятной оболочки. Пошевелить ногами она тоже не смогла, а в спину упиралось что-то твердое, пахшее смолой и старой сухой древесиной.

- Не дергайся, рабыня! – голос прогремел прямо над ухом.

Оля вздрогнула, и тугой ошейник сдавил горло. Внезапно зажегся свет, и девушка на несколько секунд потеряла способность соображать. Перед ней стояла её новая подруга Сабина в короткой майке, едва достававшей до пупка. Одной рукой она опиралась на спинку кровати, а второй поглаживала что-то большое и толстое, торчавшее у неё между ногами. Девушка сначала подумала, что её новая знакомая решила пошутить и нацепила на себя страпон – муляж мужского члена, какие девушка видела на снимках в порно журналах у подруг.

Но вскоре Ольга чуть не лишилась чувств. Сабина убрала руку, и девушка увидела самый настоящий член, покрытый тонкими прожилками, с пунцовой и от напряжения раздувшейся головкой. Под ним покачивалась маленькая темная мошонка, покрытая редкими рыжими волосками. Оля невольно перевела взгляд на грудь этого непонятного существа. Нет, два плотных холма внушительных размеров топорщили майку.

- Удивлена? – усмехнулась Сабина.

- Мумгу, - буркнула пленница, подергав связанными руками.

- То ли еще будет! – "подруга" задорно подмигнула девушке.

Она плавно повернулась и подошла к кровати. Только сейчас Ольга заметила, что там лежит девушка в синем платье и белом фартуке. Голова её была закутана платком, а руки и ноги крепко связаны ремнями. Сабина развязала косынку и сдернула со рта пленницы повязку. Вытащив изо рта тряпичный кляп, она расправила его и повесила на спинку кровати, видимо, для просушки. Девушка на кровати не издала ни единого звука, а лишь смотрела на свою мучительницу широко раскрытыми глазами.

- Смотри! – Сабина устроилась на кровати и, подтянув к себе пленницу, уложила её между ног.

Девушка безропотно открыла рот и приняла в себя член. Она сосала старательно и чувственно, посапывая и причмокивая пухленькими губками. Сабина сидела, не шевелясь, привалившись к спинке и прикрыв от удовольствия глаза. Но вскоре она начала дышать чаще и более отрывисто. Её плотные груди поднимались и опускались в такт движениям невольницы, сосавшей член. Ольга хотела отвернуться, но, в это время Сабина зарычала, как дикий зверь, а девушка застонала и забилась в своих путах.

Оля увидела, как изо рта связанной на кровати девушки, пузырясь, вытекает белая масса. Сабина в это время обеими руками удерживала голову своей пленницы, не позволяя ей выпустить член изо рта. Та, постанывая и мотая головой, заглатывала начинавшую густеть и неприятно пахнуть жидкость.

- Вылижи! – приказала Сабина.

Невольница старательно вылизала не только член, но и бедра своей насильницы. Сабина вытащила из-под подушки носовой платок и вытерла девушке лицо. Посидев пару минут, она мягко отстранила пленницу в сторону и направилась к комоду. Вернулась Сабина быстро, держа в руке кусок плотной материи. Скрутив его в жгут и завязав пару узлов, она, приподняв голову девушки, начала запихивать кляп ей в рот, проталкивая его пальцами за зубы.

Невольница покорно терпела, послушно лежа на боку. Оля изумилась, почему девушка не сопротивляется, не кричит и не пытается вытолкнуть затычку языком. Сабина полностью затолкнула тряпку девушке в рот и туго закрыла повязкой. Теперь вся нижняя часть лица пленницы от носа до подбородка была закрыта белым треугольником. Косынка закрыла голову и лишила девушку возможности сдернуть повязку с лица.

- Вот так, рабыня, - воскликнула Сабина, присев рядом с девушкой и поглаживая её по груди, запустив руку под нагрудник, - Я решила найти своей рабыне подружку. Ты как, не против?

Оля забилась и громко замычала, выказывая свой протест. Её глаза покраснели, наполняясь слезами. Но скоро девушка притихла. Надетый на неё фартук начал тереть возбудившиеся от таких слов соски, груди заныли, а низ живота захлюпал обильно выделяемой смазкой. Невнятное мычание переросло в стоны, сначала тихие, но с каждой минутой усиливавшиеся, и очень скоро девушка уже хрипела от изматывающего возбуждения и дергалась, стоя у столба.

Всё её естество протестовало против такого унижения, но больше всего пленницу раздражало собственное бессилие. Ольга не могла смириться с положением бессловесной куклы, игрушки в руках этой ненормальной девицы, обманом затащившей её в своё логово, где уже находилась еще одна несчастная. А сколько их было раньше и будет после? И куда они исчезают, когда эта Сабина, или как там её зовут на самом деле, наиграется в Госпожу и Рабыню?

Сабина, тем временем, натянула штаны и куда-то вышла. Оля взглянула на девушку, лежавшую на кровати, и в который раз удивилась её покорности. Связанная по рукам и ногам, с надежно заткнутым ртом, пристегнутая к кроватной спинке, девушка спокойно лежала на боку, уставившись своими огромными карими глазищами на новую невольницу.

- Неужели и я вот так когда-нибудь буду безропотно сидеть на привязи в ожидании Хозяйки? – подумала Оля, и слезы с новой силой брызнули у неё из глаз.

Начало темнеть. Девушка, неуклюже поёрзав, отвернулась к стене и, видимо, заснула. Оля слышала её тихое сопение. Сама она уже устала лить слезы и решила тоже немного подремать, в надежде отвлечься от действительности. Но страшные мысли никак не хотели покидать её. Руки, туго стянутые узкими жесткими ремнями, нестерпимо ныли, ноги опухли от долгого стояния, и, если бы не крепкие путы, девушка давно оказалась бы на полу. Плотный фартук натирал груди, поддерживая пленницу в постоянном возбуждении. Из-за этого по внутренним сторонам бедер уже ползли две тонкие струйки смазки, раздражая кожу и вызывая зуд.

Оля не слышала, как подъехала машина. Она вздрогнула и даже тихо вскрикнула, когда распахнулась дверь, и в комнату вошла Госпожа. Сабина бросила на стол сумку, плюхнулась на стул, раздвинув ноги, как непристойная женщина. Измерив сальным взглядом свою новую невольницу, она хмыкнула и произнесла мяукающим голосом:

- Притомилась, рабыня? Пи-пи хочешь?

- Угу, - закивала головой Оля.

- Угу, - передразнила её Сабина, - Не надейся, что сможешь удрать! С кандалами на ногах по болотам, не зная дороги, сгинешь еще до рассвета. Вон, она может подтвердить. Её, кстати, Машей зовут. Машка, а это Оля. Но это неважно. Всё равно болтать я вам не позволю.

Сабина толкнула девушку в плечо, и та энергично закивала головой. Оля оторопела и застыла, как вкопанная. Надежды на избавление рушились одна за другой. Девушка вновь готова была разрыдаться.

Госпожа, тем временем, защелкнула браслеты кандалов и освободила Оле ноги. Пристегнув к ошейнику тонкую цепочку-поводок, она отвязала пленницу от столба и потянула на улицу. Ноги затекли, и Оля с трудом передвигалась, боясь запутаться в ножной цепи и упасть. Особенно трудно ей дались крутые ступеньки крыльца, но, приноровившись, она справилась и с этим препятствием.

Сабина подвела девушку к ямке возле кустов и приподняла подол платья.

- Садись, не бойся, - подбодрила она, - Я придержу тебя, если будешь падать.

Ольга была удивлена такой заботой и опустилась на корточки. Сабина и в правду придерживала девушку за плечи, терпеливо ожидая, пока та закончит все свои дела. Она помогла пленнице подняться и добросовестно подмыла её и обтерла промежность и ноги сухим полотенцем.

- Голодная, небось, - пробубнила Госпожа, - Ладно, сейчас с Машкой разберусь и накормлю вас. Вон, сколько вкусностей накупила.

Они вернулись в дом, и Сабина усадила Олю к столу, закинув её руки за спинку стула, достаточно высокую, чтобы та могла освободиться. Приказав сидеть смирно, мучительница увела вторую пленницу на двор. Оля не пыталась дергаться, а просто рассматривала помещение, дивясь, как вообще тут можно жить. Но выбирать не приходилось, и пришлось смириться с действительностью.

Маша послушно села на второй стул и уставилась на новую рабыню. Пока девушкам распаковывали рты, они молчали и только косились друг на дружку. Но когда Оля поняла, что может говорить, сразу же начала оскорблять Сабину, обзывая извращенкой и уродом. Маша, напротив, сидела, молча, только поглядывала на подругу по несчастью, думая о чем-то своём и еле заметно щурясь.

- Чего разулыбалась? – вдруг напустилась на неё Ольга, - Её здесь трахают во все дырки, а она улыбается!

- Жуй! – прикрикнула на неё Сабина, - А то всё Машке скормлю, а ты голодной останешься.

- Да пошла ты со своей жратвой! – взвилась Ольга, сильно дернувшись и попытавшись ударить Хозяйку ногой.

Цепь звякнула, зацепившись за ножку стола, и девушка чуть не свалилась на пол. Сабина сунула ей в рот очередной кусок и посмотрела на часы. Покачав головой и поцокав языком, она начала собирать со стола, не обращая на рабынь никакого внимания.

- Эй ты, сучка! – крикнула Оля, - Дай попить, тварь! И развяжи нас!

Питьё она получила сразу же, но развязывать никто пленниц не собирался. Сабина отвела Машу к кровати и, уложив, вновь связала ей ноги и закупорила рот. Оля попыталась оказать сопротивление, но получила сильный удар в живот и притихла, ловя воздух ртом. Теперь ей стало ясно, что спорить с этой девкой иногда бывает небезопасно. Она позволила связать себе ноги и заткнуть рот таким же образом, как и у Маши.

- Ложись к стене, рабыня, - приказала Сабина.

Когда девушки улеглись, она сковала их ошейники общей цепочкой, продев её через прутья кроватной спинки. То же самое она проделала и с ногами рабынь. Пожелав пленницам спокойной ночи, Госпожа погасила в доме свет и вышла. Щелкнул замок. Оля слышала, как скрипнули ступеньки крыльца, заработал мотор, и колёса зашуршали по гравию. Вскоре стало тихо.

Была глубокая тихая ночь, когда Маша проснулась от непонятных звуков, раздававшихся совсем рядом с ней. В первый момент она подумала, что это Госпожа, вернувшись, тихо улеглась рядом. Но когда её глаза привыкли к темноте, девушка поняла, что это плачет лежащая рядом Оля. Приглядевшись, она увидела, как подергиваются плечи девушки, как подрагивают связанные за спиной руки, как невольница вскидывает голову.

- Бедная девочка, - с горечью подумала Маша, - Ей еще предстоит пережить немало огорчений.

Рабыне хотелось утешить подругу по плену, но как это сделать, когда руки крепко связаны, а рот заткнут. Девушка осторожно придвинулась поближе к подруге и ткнула её лбом в плечо. Оля рыкнула, нервно повела головой, но примолкла. Наверное, подумала, что своими всхлипываниями мешает Маше спать.

Выждав немного, Маша повторила попытку, надеясь заставить девушку повернуться к ней лицом. Но Оля упорно не желала общения. Она так и лежала, отвернувшись к стене, но теперь уже не плакала.

- М-м-м, - позвала Маша.

Её голос прозвучал очень тихо и сдавленно, но Ольга услышала. Сопя и хлюпая носом, она, всё же, развернулась к девушке лицом. Их взгляды встретились. Маша увидела зареванные красные глаза девушки, припухший носик. Ей стало очень жалко эту рабыню, захотелось прижаться к ней всем своим телом, согреть своим теплом, почувствовать биение её сердца. Но она боялась, что Оля не так поймет её и попросту снова отвернется к стене и снова начнет плакать.

Но девушка не отвернулась. Её мокрые от слез глаза ласково смотрели на Машу, и той даже показалось, что подруга пытается улыбнуться. Рабыня приподняла голову и прижалась закрытым повязкой ротиком к Олиной щеке. Девушка чуть вздрогнула, но голову не отвернула. Маша потерлась о щеку и осторожно дотронулась до рта. Подруга тихо заурчала, как кошка, и сама подалась навстречу этой своеобразной ласке.

- Мгму, - промычала Маша и сильнее прижалась ротиком к губам Оли.

Ей вдруг показалось, что они чувствуют друг дружку, будто нет этих повязок и тряпичных затычек во рту, нет цепей и ремней, нет этого страшного дома среди непролазных болот, нет ненормальной Госпожи. Поддавшись порыву чувств, Маша начала тереться ртом, прижиматься плечами. Оля, как не странно, отвечала на её ласки, тихо мурлыча и сопя от удовольствия.

У Маши самой вдруг намокли глаза, но это были слёзы радости. По телу прокатилась знакомая волна вожделения, в трусиках захлюпало, и затычки начали двигаться в намокших от смазки норках, побуждаемые сокращениями мышц. Девушка застонала и выгнулась дугой. Ей вдруг стало так тепло и приятно, как не было даже тогда, когда её ласкала Сабина. Рабыне вдруг захотелось кричать от радости. Она набрала в легкие побольше воздуха, но вместо счастливого возгласа послышалось сдавленное приглушенное мычание, и девушка зарыдала, судорожно подергивая конечностями и тряся головой.

Слезы полились из глаз, и теперь уже Ольге пришлось успокаивать подругу, прижавшись к ней ртом. Её возбудившаяся чувствительная грудь соприкоснулась с холмиками Маши, соски приятно заныли, а низ живота стал влажным. По телу пробежала мелкая дрожь. Девушки, поняв друг дружку с полу взгляда, стали неистово тереться грудями, животиками, упираться коленками, прижиматься ротиками. И сильнейший оргазм накрыл обеих.

Они еще долго лежали, глядя в потолок. Каждая из невольниц переживала свои ощущения, каждая думала о чем-то своём. Но постепенно их глаза начали слипаться, и девушки, улегшись лицом друг к дружке, провалились в счастливый сон.

- Берта! Ты дома? – Сабина толкнула тонкую фанерную дверь и вошла на террасу.

- Ну, здравствуй, девочка, - хриплый голос женщины резанул по ушам, - С чем пожаловала? Да ты садись, что торчать свечой.

- Я, это… Поговорить пришла, - Сабина присела на край скамьи.

- Я грехи не отпускаю, - беззвучно засмеялась Берта, тряся плечами, - Тебе к батюшке надо.

- Отец Кирилл не станет меня слушать, - горько усмехнувшись, ответила гостья, - Я для него – порождение Сатаны.

- Что стряслось? – женщина, кряхтя, вылезла из своего кресла, - Пойдем-ка, чайку хлебнем.

Маленькая комнатушка была почти пуста. Из мебели только старый бабкин комод с потускневшим от времени трельяжем, допотопный шкаф с вечно распахнутыми дверцами да огромная кровать на массивных ножках. Скольких клиентов перебывало на этом скрипучем ложе, Берта и сама затруднялась ответить. В прежние времена мужики валом валили на огонек жрицы любви, зная, что отказа никому не будет, а денег прелестница возьмёт соответственно доходам и положению.

Когда настали "лихие" времена, посетителей заметно поубавилось. Кто уехал, кого прельстили более молодые тела. Берта оказалась не у дел. Вот тогда и появился крепкий лесник, решивший отдохнуть от располневшей сварливой жены в объятиях пусть не молодой, но всегда ласковой и любвеобильной бабенки. Приходил он к ней не с пустыми руками: то зайца принесет, то кабанятины, то птицу.

- Хороший ты мужик, Генрич, - вздыхала Берта, прильнув к крепкой груди лесника, - Брось свою Таньку. Сживёт она тебя со свету!

- Не могу, - с грустью отвечал мужчина, - Младшая дочь…

Генрич замялся, не зная, как объяснить, что девочка у него не такая, как все. Берта долго смотрела на сосредоточенное лицо лесника. Подсев поближе, она нежно погладила мужчину по плечу и, заглянув в его глаза, спросила:

- Часто болеет?

- Нет, - отмахнулся Генрич, - Со здоровьем у неё всё в порядке.

- А что тогда? – Берта обвила шею любовника, - Говори, не бойся. Может, я смогу тебе помочь.

Только после третьей стопки мужчина осмелел и вывалил ей все свои проблемы. Женщина слушала его внимательно, даже ни разу не перебила. Видя, что лесника колотит, как в лихорадке, она уселась к нему на колени и, обвив руками шею и нежно поцеловав в небритую щеку, шепнула на ухо тихим голосом, от которого у Генрича мурашки побежали по телу:

- Не переживай, дорогой. Сколько ей лет? Четырнадцать? Значит, организм уже созрел. Приводи свою девочку ко мне. Я её научу кое-чему.

На следующий день Генрич пришел с дочерью. Сабина смотрела на взрослую женщину с опаской, не представляя, чему та собирается её учить. Берта усадила девушку на диван, а отца просто выпроводила за дверь.

- Иди, - сказала она, - И не смотри так. Не съем я твою крошку.

"Крошка" сидела на большой разобранной кровати и робко озиралась по сторонам. Берта вышла в другую комнату, а когда вернулась, Сабина еле сдержалась, чтобы не сбежать. На женщине из одежды был лишь тонкий прозрачный пеньюар из черного шелка, подвязанный тонким кружевным пояском. Сквозь легкую, почти воздушную ткань просвечивало совсем еще не старое тело. Полные немного отвисшие груди с большими бордовыми окружностями вокруг плотных сосков так и манили к себе. Крепкие бедра и округлый зад, грациозные плечи. При каждом шаге взору девушки открывался чисто выбритый лобок, будто приглашавший прикоснуться к нему, погладить мягкую нежную кожу.

- Сними одежду, - тихим низким голосом произнесла Берта, медленно подсаживаясь на край кровати, - Только не спеши.

Сабина начала раздеваться, стараясь сымитировать движения стриптизерши из какого-то третьесортного фильма, но женщина остановила её взмахом руки.

- Просто сними с себя всю одежду, - улыбнувшись, сказала она, - Меня возбуждать не надо.

Когда девушка избавилась от последней детали своего гардероба, Берта указала на кровать и приказала лечь на спину. Нависнув над Сабиной, она сбросила свой прозрачный наряд и легла рядом, положив свою голову на плечо партнерши. Её теплая мягкая рука скользнула по коже девушки и накрыла грудь. Сжав уплотнившийся сосок между пальцами, женщина начала медленно массировать нежную плоть, одновременно ощупывая губами шею девушки.

Сабина напряглась и часто задышала.

- Не сдерживай себя, милая, - прошептала Берта, - Отпусти свои чувства. Научись прислушиваться к зову своего тела.

Девушка попыталась расслабиться. Теплая волна постепенно накрывала её. Новые ощущения нравились Сабине, но она пока еще не знала, как следует себя вести. Берта просила расслабиться, но сознание протестовало, не подчинялось чувствам, сопротивлялось, стуча в висках. Сердце бешено колотилось, от чего перехватывало дыхание.

Рука скользнула вниз и легла на выпуклый животик. Пальцы мягко надавили на пупок, потом, словно крадучись, спустились еще ниже и, будто бы случайно, дотронулись до члена, к тому времени уже окрепшего и теперь стоявшего торчком, покачиваясь из стороны в сторону. Головка, освободившись от мягкой податливой кожицы, налилась кровью и блестела в тусклом свете маленького ночника.

Берта, изогнувшись, улеглась поперек кровати, положив голову на животик девушки. Пригнув к себе член, она нежно обхватила его своими теплыми влажными губами, обвела головку языком. Её пальцы заскользили по стержню, едва касаясь ставшей чувствительной кожицы органа.

- О-о-х! – Сабина приподняла зад, но партнерша её остановила.

- Не торопись, сладкая, - сказала она низким грудным голосом, - Еще не время.

Девушка, нехотя, опустилась на спину и прикрыла глаза. Она чувствовала, как её член погрузился во что-то влажное и теплое и забился там, как живой. Губы сомкнулись вокруг ствола, а язык начал исследовать каждую клеточку органа от головки до основания. Нежные мягкие пальцы в это время играли с мошонкой.

Так продолжалось несколько минут. И вдруг Сабина почувствовала, как вторая волна, более теплая, охватывает всё её тело. Как приятно начинают ныть уплотнившиеся груди. Она схватила их обеими руками и начала неистово мять, теребя вздувшиеся соски. Перед глазами поплыли радужные круги, всё тело напряглось, как сжатая пружина. Девушка издала громкий стон, и в следующее мгновение её член изверг из своих недр тугую струю.

Всё тело задрожало и в один миг ослабло. И девушка в изнеможении упала на кровать, тяжело дыша. Воцарилась тишина. Сабина боялась открыть глаза. Она лежала, замерев, пока не услышала голос Берты:

- Ну, вот и хорошо, девочка! Вот и славно. Сейчас тебе надо немного отдохнуть.

Женщина слезла с кровати и куда-то ушла. Сабина чувствовала, что опустошена, но лежала, улыбаясь от пережитых чувств. Берта вернулась свежая и приятно пахшая лесными цветами. Вновь забравшись на кровать, она улеглась рядом с партнершей и притянула её к себе. Сабина почувствовала приятное тепло тела женщины. Ей захотелось прижаться губами к её великолепной груди, лизнуть крупный, размером с фасолину, сосок, обхватить его руками и сосать, сосать…   

- Поласкай мою грудь, - будто прочтя мысли девушки, попросила Берта.

Сабина набросилась на тело женщины, как голодный зверь. Она впилась в мягкую плоть партнерши, обхватив её обеими руками, и принялась неистово сосать и лизать прекрасное тело. Её член вновь набрал силу, и Берта, просунув руку между их телами, направила окрепший кол себе в истекавшее соками лоно. Фалл проскользнул в горячий грот и задергался в нем, проникая всё глубже с каждым новым толчком.

Берта помогала партнерше умело и страстно, и Сабина вскоре почувствовала, как опять на неё накатывается уже знакомая волна. Движения девушки участились, а вздохи женщины стали громче и отрывистее. Видимо, и она была в одном шаге от разрядки. Бедра женщины подавались навстречу толчкам девушки, безошибочно соблюдая задаваемый ритм. Еще один сильный толчок, еще один глубокий вход! Их тела замерли, как по команде. Голова Берты запрокинулась назад, Сабина открыла рот в беззвучном крике и…

Оргазм неимоверной силы охватил обеих любовниц. Несколько секунд они лежали, обхватив друг дружку руками. Их губы сплелись в безумном поцелуе. Их сердца колотились в унисон.

- Как хорошо! – прошептала Сабина, когда отдышалась.

- Да, это хорошо, - согласилась Берта, улегшись на бок и поглаживая девушку по растрепавшимся волосам, - Я научу тебя всем таинствам, и ты будешь самой счастливой на этом поганом свете. Я обещаю.     

Так Сабина познакомилась с Бертой, которая для неё стала не только проводником по тайным закоулкам удовольствия, но и духовной наставницей. Девушка быстро поняла, что только этой женщине она сможет доверять все свои сердечные тайны, не опасаясь насмешек и огласки.

- Так что у тебя произошло? – медленно попивая чай из огромной кружки, спросила Берта.

Сабина рассказала обо всём, что произошло за последний месяц: как ей приснился этот странный сон, как она, перебравшись в лесную избушку, нашла сундук отца со всем его содержимым. Конечно, девушка умолчала, что притащила в дом двух рабынь и теперь развлекается с ними.

Берта слушала, отстраненно глядя в окно. Закурив очередную сигарету, женщина уставилась на Сабину мутным взглядом и сдавленным голосом спросила:

- Чего ты от меня хочешь? Чтобы я одобрила темные делишки твоего родителя?

- Я не знаю, - потупив глаза, пробубнила Сабина.

- Я – тоже, - женщина вылезла из-за стола, - Мой тебе совет – выбрось всё это из головы. И найди себе партнершу. Я, к сожалению, уже стара для секса. Пока были силы, я тебе помогала, а сейчас могу только навредить.

- Но я.., - Сабина даже подпрыгнула от неожиданного ответа.

- Иди с миром, - Берта кивнула на дверь, - Я спать хочу.

Сабина выскочила из дома, как ошпаренная и, не разбирая дороги, помчалась по просеке. Деревья мелькали перед глазами, постепенно сливаясь в одну сплошную стену. Слезы катились из глаз, затрудняя путь. Но девушка, не сбавляя скорости, продиралась сквозь чащу.

С размаху въехав в густые заросли, она слезла с мотоцикла и плюхнулась в высокую траву. Так старуха с ней еще никогда не поступала. Или чего-то испугалась? Может, она что-то знает о смерти отца? Мысли крутились в голове, как мошкара перед дождем. И чем больше Сабина думала об этом, тем больше у неё возникало вопросов.

- Сама разберусь! – решила Сабина и, выбравшись из зарослей, медленно побрела домой, катя "Яву" рядом. Трещать мотором в ночи ей совершенно не хотелось. Девушка даже усмехнулась, поймав себя на том, что становится реальной хранительницей леса.

- Дочка Лешего! – вдруг вспомнила она шутку Оли, - А что? Вполне похожа!  

Была глубокая ночь, когда Сабина добралась до своего лесного убежища. Россыпь звезд и огромная луна висели над черной остроконечной крышей. От такой картины захватывало дух. Хотелось улечься в густую траву, запрокинуть голову и посмотреть, как из трубы появится Гоголевский черт и захапает ночное светило в мешок. Девушка вздохнула, будто сожалея, что такого не случится. Присев на крыльце, она прислушалась. Лес жил своими ночными заботами.

Но в избушке было тихо. Видимо, рабыни спали. Сабина поежилась от ночной прохлады и юркнула в теплую темноту. Девушки, действительно спали, прижавшись друг к дружке и сладко посапывая носиками. Госпожа будить невольниц не стала. Скинув кроссовки, она юркнула в постель и удобно устроилась рядом с ними. Маша проворчала что-то и уткнулась носиком в плечо Хозяйки. Оля, поёрзав, отвернулась на другой бок.

- Спите, спите, - подумала Сабина, - Я вас тревожить зря не стану.    

Оля проснулась от легкого толчка в спину. Поворочавшись, она, нехотя, открыла глаза и перевернулась на другой бок. Сабина лежала, подперев голову рукой, и в упор смотрела на девушку. Её глаза сузились в хитрой улыбке, и рабыня даже поёжилась от этого колючего взгляда.

- Проснулась? – Госпожа погладила рабыню по голове, - Пошли на двор.

Утро было прохладным. Крупные капли росы гроздьями висели на высокой траве, переливаясь всеми цветами радуги. Пели птицы, стрекотал кузнечик. Жизнь текла своим чередом. Оля медленно шла вслед за Хозяйкой, позвякивая ножной цепью. Утренняя свежесть взбодрила девушку. Оля улыбнулась, вспомнив, как они ночью с Машей "целовались", лежа в кровати. Она пожевала тряпичную затычку, ставшую жесткой и клейкой.

- Потерпи, рабыня, - раздался голос Госпожи, - Сядем завтракать, и я выну кляп, если ругаться не будешь.

- Угу, - буркнула пленница.

- Вот и умница, - Сабина погладила девушку по груди.

Плотный нагрудник потерся о соски, и они начали приятно ныть. Рука Хозяйки была мягкой и теплой. Оля невольно подалась навстречу ласкам, но Госпожа одернула руку.

- Потом, потом, - улыбаясь, прошептала она, заводя невольницу в дом, - Сперва надо поесть.

Они завтракали в полном молчании. Оля вдруг почувствовала, что сильно проголодалась, и принимала из рук Сабины еду с большим удовольствием. Девушка никогда не думала, что самая простая пища может быть такой вкусной, а самый обычный чай – таким ароматным и бодрящим. Она скосила глаза на свою подругу. Маша ела жадно, вкусно, быстро пережевывая порцию за порцией и делая небольшие глоточки, когда Госпожа подносила к её рту чашку.

- Вкусно? – Сабина заботливо вытерла рот рабыне мягкой салфеткой.

- Очень, - причмокнула Оля.

- А что надо добавить? – Госпожа прищурила левый глаз.

- Спасибо, Госпожа, - девушка улыбнулась собственной догадке.

- Умница, рабыня, - Сабина наклонилась и поцеловала пленницу в губы, - И не надо на меня дуться.

- А ты рот не затыкай, - вставила Оля и тут же отпрянула назад.

- Подумаем, - Госпожа повела тоненькой бровью и сунула в рот рабыне дольку спелого яблока.

Завтрак был окончен, но Сабина не спешила укладывать рабынь. Оставив их сидящими на стульях, она собирала со стола и прятала в погреб остатки еды. Оля вдруг заметила, что их Хозяйка чем-то огорчена. Она ходила понурой, втянув голову в плечи. Все её движения были, скорее, автоматическими, чем осмысленными.

- Что-то случилось, Госпожа? – не выдержала пленница.

- Нет, ничего, - сдавленным голосом ответила Сабина.

- Но я же вижу, - Оля решила дожать Хозяйку.

- Я же сказала! – девушка вспыхнула, как сухая листва.

- Извините, Госпожа, - рабыня предпочла замолчать.

Закончив убираться, Сабина подхватила Машу и уложила в кровать, вновь заткнув ей рот. Девушка не сопротивлялась, а покорно отвернулась к стене и притихла. Госпожа подошла к Оле и… развязала ей руки. Пленница с нескрываемым удивлением посмотрела на свою поработительницу, но спрашивать ничего не стала. Сабина, тем временем, сняла с её ног кандалы. Порывшись в шкафу, она вытащила оттуда Ольгины джинсы, рубашку и кроссовки.

- Переоденься, - велела Сабина, - Пойдем, прогуляемся.

Ноги немного болели, руки были, как ватные, но Оля упорно шла вслед за Сабиной. Они углублялись всё дальше в чащу, и девушка уже начала нервничать.

- Не бойся, - усмехнулась Госпожа, - Я тебя в болоте топить не собираюсь.

- И на том спасибо, - съязвила Оля, - А я уж подумала…

- Присядем, - Сабина кивнула на сваленный ствол дерева.

- Ты хотела со мной о чем-то поговорить? – спросила девушка, бросив быстрый взгляд на Сабину.

- Хотела, - кивнула головой та.

- О чем ты хотела со мной поговорить? – Ольга напряглась всем телом.

Сабина смерила её взглядом, будто раздумывая, стоит ли вообще начинать этот разговор.

- Ты на меня обиделась, - медленно начала она, - Не отрицай. Я вижу. И готова меня придушить. Разве не так?

- А ты как сама думаешь? – ухмыльнулась Оля, - Напоила меня какой-то гадостью, связала, изнасиловала. А я должна прыгать от радости или вон, как Машка, улыбаться, как идиотка?

- Я тебя не насиловала, - огрызнулась Сабина, - А очень хотелось.

- Так чего же? – уже кричала Оля, - Давай!

- Увянь, - Сабина отмахнулась от девушки, как от назойливой мухи, - Без тебя тошно.

- С чего бы? – наседала Оля.

- Плохо мне, - немного помолчав, ответила Сабина.

- Плохо ей, - Оля зло сплюнула на землю, - С чего бы это тебе так плохо-то?

- Ты дура, или прикидываешься? – теперь уже завопила Сабина, - Ты же видела, что я – не такая, как все нормальные девчонки!

- Ну, видела, - притихнув, согласилась девушка.

- А ты знаешь, что с самого рождения я была изгоем в своей семье? Что с самых первых дней мои старшие сестры измывались надо мной! А про школу я вообще не хочу вспоминать. Одно счастье, я сильная и могла дать в морду любому, кто полезет.

- А родители? – Оля уже сама была не рада, что начала кричать на это несчастное существо.

- Родители, - Сабина криво усмехнулась, - Мать вообще не замечала меня. Лишь отец относился ко мне нормально. Но его нет. Погиб. Утонул в болоте.

- И ты решила мстить, - уверенно воскликнула Ольга, - Хороший выход из положения.

- Никому я не мстила, - отмахнулась Сабина.

- Называй, как хочешь, - Оля отвернулась от собеседницы, - Только ты подумай над тем, во что превратила Машу. Она же потеряла человеческий облик. Стала тряпкой, ничтожеством!

- Мне кажется, - неуверенно протянула Сабина, - Что ей начинает нравиться её положение. А в первые дни она тоже огрызалась, грозилась, обзывалась.

- Отпусти нас, - твердым голосом предложила Оля, - Мы уйдем и никогда о тебе не вспомним. Живи себе в этой берлоге.  

- Машка не сможет уже жить как прежде, - грустно ответила Сабина, - Ей реально нравится быть рабыней. Моей рабыней. А ты иди. Я даже выведу тебя из болот.

Она вытащила из кармана небольшой конверт и протянула его Оле. Та замотала головой, думая, что Госпожа предлагает ей деньги за причиненный моральный ущерб, но Сабина раскрыла сверток и вытащила оттуда документы, которые девушка отдала ей в день похищения. Девушка посмотрела на конверт отсутствующим взглядом. Вот она - свобода. Бери и уходи. Но что-то вдруг сжалось в груди бывшей невольницы.

Оля вдруг представила Машу, связанную по рукам и ногам, с заткнутым и плотно завязанным ртом, с ошейником, прикованную к спинке кровати. Девушка даже тихо застонала, осознав, как она может оставить эту бедную девочку одну в руках похотливой сучки, которая в своё оправдание плетет басни о том, какая она несчастная. По телу пробежала дрожь, напряглись груди, вспомнив ночные ласки, губы ощутили нежные прикосновения. Сердце застучало в груди, сбивая дыхание.

- Ты чего? – Сабина выкатила на девушку глаза.

- А ч-что? – Оля говорила с трудом, еле ворочая языком.

- Ты вдруг стала белая, как смерть, - осипшим голосом прошипела Сабина, - Тебе плохо?

- Что-т-то наш-шло, - еле выдохнула Оля.

- Погоди, - Сабина развернула девушку к себе спиной и уложила на свою грудь, - Полежи так немного. Пройдет. Я по себе знаю.

- Ага, а ты меня снова.., - Оля попыталась вырваться из объятий Сабины.

- Успокойся, глупенькая, - голос Госпожи вдруг стал мягким, ласковым.

Её руки осторожно легли на холмики грудей девушки. Пальцы нащупали пуговицы. По обнажившемуся телу пробежал легкий ветерок. Оля почувствовала, что лишается последних сил. Мягкие нежные прикосновения теплых пальцев успокаивали девушку, ввергая в тягучий обволакивающий сон. Она чувствовала горячее дыхание на своей шее, и эта теплота постепенно разливалась по всему телу, делая его беспомощным, но чувствительным к малейшим прикосновениям.

Сабина осторожно, чтобы не спугнуть партнершу, начала расстегивать ей рубашку. Рука скользнула к уплотнившемуся соску, пальцы сжали нежную податливую плоть, которая ожила и забилась в сладком плену. Губы нащупали мочку девушки, язык приник к мягкой коже, горячее дыхание согрело шею. Оля замерла в объятиях Хозяйки. Её тело напряглось, но не сдвинулось с места.

- Расслабься, дорогая, - шепнула Сабина, - Помоги мне, а я помогу тебе.

- М-м-р, - промурлыкала Оля, постепенно проваливавшаяся в сладостную бездну, ведомая умелыми руками партнерши.

Разведя руки в стороны, она откинула голову назад, положив её на плечо любовницы. Сабина оперлась на стоявшее позади неё дерево и обняла девушку за плечи. Её руки начали исследовать мягкую бархатную кожу на плечах, шее, мерно вздымавшихся грудях, медленно опустились к упругому животику, погладили впадинку пупка. Губы прильнули к уху, нашептывая ласковые слова, от которых Оля таяла, как льдинка на солнце, всё больше растворяясь в неге, окутывавшей её.

- Тебе нравится? – прошептала Сабина, не прекращая ласк.

- Скорее голодный мир откажется от мяса, чем женщина от ласки мужчи.., - Оля запнулась.

- Сейчас я, - Сабина чуть сжала полушарие груди девушки, - Именно тот мужчина, который тебе нужен.

Ольга запрокинула голову и встретилась с мягким ласковым взглядом серых глаз любовницы. Обвив её шею руками, она потянулась к полураскрытым губам. Сабина нежно подтянула девушку к себе, уложила её на колени, как мать укладывает маленького ребенка, чтобы укачать, и любовницы слились губами в затяжном поцелуе. Их горячие языки переплелись меж собой, словно борясь за жизненное пространство.

- О-о-х! У-уф! – Оля оторвалась от партнерши, тяжело дыша, - Кто тебя научил так целоваться?

- Природа, - усмехнулась Сабина, прижавшись губами к щеке девушки, - И еще одна мудрая женщина.

- Мать? – наивно спросила Оля.

- Ага! Как же! – Сабина передернула плечами, - Мамаша только зудеть умеет.

- А тогда кто? – девушка глуповато захлопала глазами.  

- Не важно, - отмахнулась Сабина, - Может, как-нибудь потом расскажу.

Оля не стала настаивать. В конце концов, у каждого человека могут быть свои тайны. Она удобнее расположилась в теплых объятиях Сабины и, обхватив её за талию, прижалась щекой к упругой теплой груди. На глаза сами собой навернулись слезы. Девушка шумно шмыгнула носом.

- Ты чего? – Сабина повернула голову девушки за подбородок.

- Так, ничего, - Оля крепче стиснула объятия, - Я это плохо помню. Меня так мама укачивала в детстве. Только я совсем крохой была.

Сабина прижала к себе голову девушки и стала мерно раскачиваться из стороны в сторону, напевая какую-то песенку, похожую на колыбельную. Оля вдруг услышала, как начал садится голос у девушки, как она всхлипнула пару раз и замолчала вовсе. На лоб упали слезинки.

- Не надо, - прошептала Оля, - Я всё понимаю.

- Ничего ты не понимаешь, девочка, - Сабина раскрыла объятия, - Иди. Ты свободна.

Оля села рядом, застегивая пуговицы своей рубашки. Взглянув на Сабину, она увидела, что та, совсем по-детски, трет глаза кулачками, еле сдерживаясь, чтобы не разреветься. Девушка, не в силах выдержать эту картину, обхватила Сабину и прижала к себе. И обе заревели, не стесняясь своих бабьих слез.

Заметно потемнело.

- Сейчас ливанет, - Сабина задрала голову, - До дома не успеешь добежать.

- Здесь же рядом! – Оля выпучила глаза.

- До своего дома, - пояснила Сабина.

- Ты меня прогоняешь? – девушка умоляюще посмотрела на подругу.

- Ты же сама хотела уйти, - пожала плечами Сабина, - Не хочешь быть моей рабыней.

- Ра… Я… Это… Ну, не знаю, - Оля замялась, - Не очень, конечно, приятно, когда тебя по рукам и ногам связывают и рот затыкают. Может, Машке и по вкусу, а я себя чувствую неуютно.

- А если цепи надену? – Сабина взглянула девушке в глаза, - Ну, и прикидик тебе подберу по статусу.

- И Маше? – не отставала Оля.

- Далась тебе Машка! – огрызнулась Сабина, - С ней тоже разберусь. Потом.

Дождь начался внезапно, и девушки опрометью бросились к дому. Ввалившись в теплое помещение, они с минуту смотрели друг на дружку, а потом, как по команде залились звонким смехом, да таким громким, что Маша, не поняв, что произошло, подняв голову, долго таращилась на Госпожу и рабыню.

- Кажется, мы её разбудили, - не прекращая смеяться, Оля ткнула пальцем на невольницу, ошарашенно хлопавшую глазами.

- Моя маленькая! – Сабина подсела на край лежанки и обняла Машу за плечи, - Две гусыни разгоготались и испугали бедную рабыню! Извини, девочка!

Она склонилась над пленницей и начала с ней играть, как с маленьким ребенком, тиская, поглаживая и щекоча её. Маша сначала пыталась вырваться, мычала, сучила связанными ногжками и крутила головой, но потом притихла и лишь щурилась от удовольствия своими большими глазищами. Сабина схватила голову рабыни и прижала к своей груди, нашептывая что-то ей на ухо. Девушка тихо сопела, время от времени пытаясь хоть как-то ответить своей Госпоже.

- Не задуши её! – прикрикнула Оля, садясь рядом, - И рот развяжи, Госпожа!

- Не волнуйся за неё, - смеясь, ответила Сабина, - Мне она такая больше нравится. Смотри, какая куколка!

Склонившись к невольнице, она чмокнула Машу в лоб. Дождь усилился, от раскатов грома дрожали стекла, крупные капли барабанили по крыше. Но в доме было тепло. В аккуратно сложенной печке весело трещали поленья, облизываемые яркими языками пламени.

Сбросив с себя одежду, Сабина улеглась рядом с Машей, обняв её за плечи. Оля тоже не долго думала и, разоблачившись, легла с другой стороны от Госпожи, прикрывшись тонким шерстяным одеялом.

- Всё-таки, стыд в тебе еще глубоко гнездится, - усмехнулась Сабина.

- Чтобы не смущать Машу, - попыталась оправдаться Ольга.

- А скажи мне, девочка! – Госпожа положила руку на выбритый лобок Оли, - Кто тебя оскоблил?

- Соседка, - девушка залилась краской, но после минутной паузы добавила, - Мы с ней в баню вместе ходили. Она мне там всё выбрила. Сказала, что, с точки зрения гигиены, это правильно. А я и сама знала, но в нашем пуританском воспитании еще имеются большие пробелы.  

- А скажи еще, - Сабина, видимо, ударилась в расспросы, - Ты еще девочка или..?

- Или! – Оля приподнялась на локте, - Но подробности я рассказывать не хочу.

- Почему? – удивилась Госпожа.

- Вспоминать противно, - буркнула рабыня, и глаза её заблестели слезинками.

- Ну, и не вспоминай, - Сабина обняла девушку и привлекла к себе, - Я тебя не неволю.

Маша заёрзала, пытаясь поменять положение. Сабина развязала ей платок и освободила рот. Девушка сразу же прильнула губками к вздувшемуся соску Хозяйки. Послышалось тихое сопение. Госпожа прикрыла глаза, наслаждаясь ласками невольницы и нежно поглаживая её по волосам. Оля тоже решила присоединиться. Ласки в лесу распалили её, и девушка очень пожалела, что начавшийся дождь лишил их продолжения.

Повернувшись на бок, она стала поглаживать плоский животик Сабины, постепенно спускаясь к паху, где уже поднялся и набрал определенную силу её член. Девушка взглянула на эту шутку Природы и подивилась красоте и силе органа.

- Таким достоинством мог бы гордиться любой мужик, - подумала Оля.

Ей вдруг захотелось погладить этот стержень, дотронуться до упругой бурой головки, пробежаться пальцами по крепкой мошонке. Девушка осторожно изогнулась, улегшись головой на животик Госпожи. Пригнув к себе член, Оля обхватила головку губами и осторожно лизнула темную щель. Сабина тихо застонала и подалась вперед, давая понять партнерше, что готова вступить в игру.

Налившийся кровью фалл скользнул в теплый рот девушки и забился там, как живой. Оля сделала несколько сосательных движений. Член во рту задрожал, а его владелица застонала и часто задышала под волной возбуждения. Её тело выгнулось, вгоняя стержень глубже в рот девушки, и Оля ощутила, как её тело откликается на зов плоти. Сердечко учащенно застучало, и она, обхватив ягодицы партнерши, прильнула к паху с такой силой, что головка уперлась в нёбо, придавив язык.

- Не останавливайся, прошу, - простонала Сабина и впилась губами в рот лежавшей рядом Маши.

Их тела сплелись в большой клубок. Каждая из партнерш старалась доставить как можно больше удовольствия подруге. Их руки ощупывали чувствительные органы, рты жадно искали губы соседки. Сабина, высвободив одну руку, сумела расстегнуть ремень, стягивавший руки Маши. Звякнула пряжка, на пол упала одежда рабыни, оголив её прекрасное тело, лоснившееся от пота.

Они вновь прильнули друг к дружке. Послышались звуки жарких страстных поцелуев, легких стонов, выражавших отнюдь не боль и страдания, а восторг и сладострастие. Возбуждение нарастало с каждым движением, с каждым прикосновением, и Ольга, может быть, впервые в жизни испытала оргазм такой неистовой силы, что чуть не свалилась с кровати от той лихорадочной дрожи, которой пронзило всё её тело.

- Вот это да! – сиплым голосом воскликнула она, тяжело дыша.

- Так, девки! – Сабина вылезла из-под разгоряченных тел, - Сегодня идем в баню! Чистое бельё я найду.

- Так ведь дождь на улице! – пискнула Маша.

- Эй, девочка! – Госпожа поцеловала пленницу в мокрую от слез щечку, - Мой папаша подумал и об этой необходимой мелочи. Пойду, посмотрю, что там есть.

Ливень, кажется, и не думал утихать. Уже стемнело, а с неба лило, как из бездонной бочки. Три фигурки, закутавшись в длинные белые простыни, похожие на привидения, сидели около печи и потягивали горячий ароматный чай, заваренный, как утверждала Сабина, по средневековым рецептам. Их лица раскраснелись от обильного пара, глаза блестели от переполнявших чувств. Маша не могла оторваться от плеча своей Хозяйки, то и дело шепча ей на ушко слова любви. Оля, наблюдая за подругами, только сдержанно улыбалась.

Восторг маленькой рабыни был понятен. Сегодня Сабина постаралась на славу. Уложив девушку на лавку в бане, она, сначала присев на корточки и раздвинув крепенькие бедра, открыла изумительную щелочку и стала её вылизывать, касаясь язычком вылезшего из своего укрытия розовенького клиторка. Сжимая губками разгоряченный орган, Госпожа водила языком по норке, просовывая его немного вглубь ставшей податливой щели.

Маша при каждом проникновении громко всхлипывала, сжимая ладошками свои полные грудки, запрокидывала голову, ища губами нависшую над её лицом грудь Оли. Поняв, что любовница готова, Сабина, накатив на член тончайший презерватив, нависла над партнершей и медленно ввела его в лоно, чуть покачивая бедрами. Маша сладостно застонала, выпустила из рук груди и обхватила бедра Ольги, привлекая её к себе так, чтобы можно было дотянуться до её промежности губами.

Госпожа начала медленно покачиваться, её член нырял в увлажнившийся смазкой гротик рабыни, которая, поддавшись порыву чувств, неистово лизала и сосала щелку стоявшей рядом подруги. Оля, чуть склонившись, обняла Сабину за шею и играла с её языком, посасывая его и прижимая губами. Её руки лежали на возбужденных сосочках Маши и ласково теребили их, доставляя ей ощутимое удовольствие.

Сабина задвигалась быстрее. Её толчки стали сильнее и резче. Маша, поймав ритм, подыгрывала ей низом живота, добавляя остроты. Оля отстранилась от Хозяйки и полностью переключилась на лежавшую внизу подругу, помогая той достичь пика наслаждения. Одной рукой она ласкала тугие полушария грудей Маши, а второй массировала свой клитор, пропуская его между пальцами.

Любовницы кончили одновременно, возвестив об этом миру долгим протяжным стоном. Обессиленные, они повалились на теплую лавку и залились звонким заразительным смехом, глядя друг дружке в глаза.

- Ну, рабыни! – Сабина, собрав остаток сил, приподнялась на локте, - Ну, вы даёте! Я такого кайфа еще никогда не получала!

- Значит, твоя охота оправдала себя, Госпожа? – лукаво прищурив глаз, спросила Оля, - Отловила себе подходящих невольниц!

- Давайте поговорим об этом потом, - Сабина снова разлеглась на лавке.

- А я всё равно счастлива, - Маша протянула руку, словно звала кого-то.

- Тебе очень нравится быть куклой? – Оля присела рядом с девушкой.

- Я не кукла, - маленькая рабыня обиженно надула губки, - Я… Ну…

- Хватит вам, - Сабина подсела к девушке и поцеловала её в лоб, - Не дуйся, дурочка моя. Я тебя очень люблю. И не буду больше связывать. И ротик затыкать не буду.

- Почему? – Маша даже подскочила на месте, - А если мне всё это нравится? А если я от этого балдею? А если…

- Хорошо, хорошо! – Сабина обняла девушку и поцеловала в губы, - Как скажешь, милая.

- Удобно устроилась, - буркнула Оля, - Лежи себе в кровати, ничего не делай, ни о чем не думай. Госпожа о тебе позаботится, накормит, напоит, приласкает, до ветра выведет.

- Значит, теперь всё это будешь делать ты! – рассмеялась Сабина, - И еду на всех готовить, и дом прибирать.

- А ты что будешь делать? – Оля встала между лавками, на которых они отдыхали, и уперла руки в бока.

- Я – Госпожа, - развела руками Сабина, - Добытчик, если угодно. На мне продукты, керосин, дрова, куча всяких мелочей. Считайте, что в доме есть мужик. Идет?

- Хитра-а-а! – протянула Ольга, - Черт с тобой! Я согласна.

- Я тоже! – взвизгнула Маша, бросаясь в объятия Хозяйки.

И теперь, сидя у огня и попивая горячий чай, девушки перекидывались взглядами, но затевать спор по новому кругу уже не хотели.

- Госпожа, - робко позвала Маша, хватаясь за локоть Сабины.

- Что? – Хозяйке, видимо, немного надоело такое пристальное внимание со стороны рабыни.

- Нас не затопит? Дождь не стихает.

- Не бойся, рабыня, - Сабина подошла к окну, - Грозы уже нет, а вода спадет быстро. Я уже вижу чистое небо.

- Ты хорошо подумала, Госпожа? – Ольга плотнее завернулась в простыню.

- Ты о чем? – Сабина резко обернулась.

- О чем? – девушка криво усмехнулась, - Ты теперь за нас в ответе.

- Это как? – Хозяйка мотнула головой, - Поясни, рабыня!

- Ты "Маленького Принца" Экзюпери читала?

- Нет, только слышала, - Сабина снова подсела к огню, - И что он такого умного написал?

- Он написал много умного, - вздохнула Оля, - Он написал: "Мы в ответе за тех, кого приручили". Понимаешь? Ты нас приручила и теперь в ответе за нас.

- Я подумаю, - Госпожа уставилась на плясавшие в топке языки пламени, - А ты, я вижу, много чего знаешь. Подучишь меня? Я в школе плохо училась. Мало читала. Только лес хорошо знаю, потому что люблю его. А так…

- Ладно, Госпожа, - Оля обняла девушку за плечи, - Не пропадем, раз так получилось.

- Пойдем спать, рабыни, - Сабина кинула в топку еще пару поленьев.

Кровать была совсем не широкая, но девушки вполне удобно разместились на ней. Хозяйка достала еще пару подушек, одеяло, перестелила простыню. Маша сразу же забилась под мышку Госпоже, обхватив её за шею. Оле досталось место у стены, но она не возражала. Опершись на локоть, она с интересом смотрела, как Сабина нежно, по-матерински, гладит Машку по волосам.

- Слушай, Госпожа, - позвала Оля, - Ты собираешься нас тут и зимой держать? Ведь околеем!

- Не боись, милая! – рассмеялась Сабина, - До зимы что-нибудь придумаем. Вон, хотя бы, на «Ведьмин Хутор» переберемся.

- А что это? – Маша испуганно взглянула на Госпожу.

- И ты не знаешь? – Сабина уставилась на Ольгу, - Ты же местная!

- Что-то слышала, - отмахнулась девушка, - А ты, если знаешь, то не тяни и расскажи! Вон, Машка уже ушки навострила. Ужастиков ждет.  

- Не сейчас, - серьезно сказала Госпожа, - Как и ты, я тоже могу кое-что процитировать. Время разбрасывать камни, время собирать камни.

- А это что? – Маша даже приподнялась.

- Библия, девочка. Книга книг. А теперь спи.

- У нас в детдоме тоже одна воспитательница была, - Маша улеглась на спину и закинула руки за голову, - Всё в церковь бегала. А потом нас розгами секла.

Сабина слушала маленькую рабыню, а у самой слезы наворачивались на глаза. А Маша всё рассказывала, как их запирали в подвале, как раздевали догола и хлестали по попкам резиновыми шлангами.

- Ну, хватит, малышка, - Госпожа обняла девушку за плечи и прижала к себе, - Я тебя никогда бить не буду, и запирать тоже не буду.

Дождь уже кончился, и с чистого неба в окно заглядывала любопытная Луна, разливая по дому мягкий молочный свет. Обе рабыни, завернувшись в одеяла, крепко спали, посапывая и что-то бормоча во сне.

- Так могут спать только абсолютно уверенные в завтрашнем дне люди, - подумала Сабина, устраиваясь между девушками.

И она была права. У неё и её подопечных начиналась новая жизнь.    

Часть 3

- Ну, куда ты поедешь, на ночь глядя? – директор Лесничества сокрушенно покачал головой, - В канаву свалишься или в трясину угодишь. Оставайся. А утром поедешь. И тебе безопаснее, и у меня душа на месте будет.

- Да где я тут ночевать буду? – Сабина пожала плечами, - И девчонки, небось, волнуются.

- Пусть привыкают, - улыбнулся Петрович, - А когда ты в обход по своему участку пойдешь, что они делать будут?

- Ждать, - уверенно ответила девушка.

- Ну, и сейчас не помрут! – директор отпер маленькую коморку и зажег свет, - Во! Диван, там чайник, в тумбочке сахар, заварка. Сейчас сушки дам. Я утром рано прихожу. Бутерброды принесу. А ты, девка, ложись и спи.

Сабина, вздохнув, уселась на большой кожаный диван. По большому счету директор прав. Тут посуху ездить трудновато, а сейчас лесные дороги и вовсе дождем развезло. "Сесть" можно в два счета. Потом машину не вытянешь.

- Ладно, - решила Сабина, - Утром поеду.

Устроившись поудобнее, она вытащила из кармана новенькие книжицы-удостоверения и стала их рассматривать. Петрович без лишних расспросов оформил её и подруг на работу и уже через пол часа вручил Сабине еще пахшие клеем и типографской краской зеленые "корочки" и наряды на получение формы и оборудования. С хутором дело обстояло хуже, но директор заверил девушку, что разрулит этот вопрос в ближайшее время.

Казалось бы, для волнений причин не было, но Сабина никак не могла уснуть. Она всё ворочалась, часто вставала и подолгу стояла у зарешеченного окна, вглядываясь в холодную темень. Гнетущее чувство одолевало её, а в голове всё время крутилась фраза, сказанная Ольгой: "Ты в ответе за тех, кого приручила".

- Ничего, - успокаивала она себя, - Ольга – девушка умная. Машка голодной не останется. Им там вдвоём будет не страшно. А как обрадуются, когда я утром им сообщу, что на работу устроила!

Чуть свет, когда хлопнула входная дверь, Сабина выскочила из комнаты. Директор уже был в своём кабинете. На тумбочке булькал, закипая, электрический чайник, а на столе красовалась плоская тарелка с горкой бутербродов с сыром, колбасой, салом и зеленью.

- Ну, выспалась, - Петрович поманил девушку рукой, - Подсаживайся, почаёвничаем. У меня и кофе есть. Давай, не стесняйся!

- Спасибо, - Сабина отрицательно замотала головой, - Поеду я.

- Да погоди ты! – директор привстал со своего стула, - Что там без тебя случится? Не съедят твоих подруг волки!

- Петрович, - девушка неохотно подсела к столу, - Спросить можно?

- Валяй, дочка, - мужчина поставил перед ней большую чашку, - Тебе чай или кофе?

- Чай, - Сабина покосилась на горку ароматных бутербродов.

- Бери-бери! – Петрович пододвинул к ней тарелку, - Так что спросить хотела-то?

- Ты моего отца хорошо знал? – девушка выбрала меленький кругляшек хлеба, накрытый сыром.

- Ну, - директор закатил глаза, - Лесником он был классным. Настоящим хозяином. Участок свой в порядке держал. Не раз премиями и грамотами награждался. Я сам благодарности ему выносил.

- А как он погиб? – в лоб спросила Сабина.

Петрович сразу же сник и начал что-то искать в столе, гремя ящиками. Но девушка заметила, как забегали у директора глаза, затряслись руки, даже нижняя губа отвисла и стала подергиваться. Да и сам он весь сгорбился и сразу же постарел лет на десять. Его лицо приобрело странный землистый оттенок, и без того крючковатый нос еще больше загнулся к низу.

- Тебе плохо, Петрович? – испугалась Сабина, - Может, врача вызвать?

- Нет-нет, - директор откинулся на спинку стула, - Поела? Иди, тебя подружки ждут. Вот, возьми им к завтраку.

Он сунул девушке сверток с бутербродами. Сабина, хлопая глазами, вышла на улицу. Тупо глядя на подарок, она не могла понять, что так разволновало всегда спокойного Петровича. Почему он так засуетился и просто выставил её из кабинета? Что, всё-таки, случилось с отцом? Почему всё шарахаются от неё, как от чумной, когда речь заходит о гибели Генрича? Вопросы сыпались, как из рога изобилия, но ответов на них не было.

Сев за руль, Сабина почувствовала, что не может вести машину. Руки ходили ходуном, перед глазами прыгали яркие блики, сердце колотилось так, что вот-вот готово было выскочить из груди. Девушка вылезла из кабины и подошла к большой бочке, до краёв наполненной дождевой водой. Лишь вымыв лицо и руки, она смогла успокоиться.

Проворно прыгнув за руль, девушка вдавила педаль газа до предела. Мотор взревел, и УАЗик рванул с места, как застоявшийся в стойле скакун. Сабина вырулила на шоссе и погнала машину в сторону поселка, матерясь, как портовый грузчик, и колотя кулаком в крышу, снимая раздражение. Она летела по дороге, отчаянно сигналя и мигая фарами. Встречные водители, выпучив глаза, пялились на забрызганный грязью автомобиль, за рулем которого сидела сумасшедшая девка.

Только, когда вдалеке замаячил пост ДПС, Сабина сбавила скорость. С водительскими правами у неё всё было в порядке, но кто знает этих клоунов?! Прицепятся к какой-нибудь мелочи, и доказывай потом, что ты – не лось. Она уже хотела свернуть на старую просеку, но поняла, что её заметили. Инспектор уже махал своим жезлом, "приглашая" остановиться.

- Инспектор ДПС старший лейтенант Остапчук, - отрекомендовался парень в новеньком мундире, перетянутом белой портупеей, и в до блеска начищенных сапогах, - Ваши документы!

- Пожалуйста, - Сабина протянула ему зеленую книжечку Лесничества и водительское удостоверение.

- О! – старлей расплылся в улыбке, - В наших краях объявилась женщина-егерь! Куда путь держим, красавица?

- Домой, - театрально улыбаясь, процедила девушка.

- Откуда? – парень явно намеревался затянуть беседу.

- С "Ведьминого Хутора", - Сабина уставилась на инспектора невинным взглядом.

- А чё там? – парень выпучил глаза.

- Чё там, - буркнула Сабина, - Недавно лосиху с детенышем видели. Ездила смотреть.

- Зачем? – старлей упивался своей властью, и это было очень заметно.

- Слушай, служивый! – девушка вылезла из машины, - Ты что, вчера родился? Знаешь, сколько лосей в наших краях осталось?

- Не, не знаю, - инспектор тупо замотал головой, уставившись на лесничиху.

- Мало осталось, - в голосе девушки появился металл, - Каждый лось на строгом учете. Теперь ясно?

- Ясно, - старлей даже отскочил в сторону.

- А теперь слушай меня внимательно, - Сабина вытащила из его руки документы и сунула в карман куртки, - Если заметишь животных, немедленно сообщи в Лесничество. Телефон у вас есть. А мне ехать пора. Я и так всю ночь в болотах просидела.

Она запрыгнула в УАЗ и запустила мотор. Резко газанув, девушка взяла вправо, свернула на лесную дорогу и, лавируя между корягами и рытвинами, скрылась в утренней дымке.

- Кто такая? – к парню подошел пожилой майор, - Машина знакомая.

- Новая инспекторша Лесничества, - пробубнил парень, ошалело глядя в след, - Строгая, блин. И фамилия какая-то странная. Генрич. Сабина.

- Я её отца знавал, - майор похлопал старлея по плечу, - Увидишь в следующий раз, не цепляйся. Понял?

Ласковое утреннее солнце заливало комнату. Утро было ясным, но еще чувствовалась прохлада. После дождливой и ветреной недели погожие деньки были, как подарок. Девушки только что проснулись и теперь лежали в кровати, щурясь от яркого света. Оля приподняла голову и осмотрелась. Госпожа еще не вернулась, и рабыни, не сговариваясь, решили её дождаться, чтобы позавтракать всем вместе.

- Вставай, подружка! – Ольга резво соскочила на пол, накинула на плечи халат и выскочила во двор.

Лес приветливо закачал кронами деревьев и зашумел сочной листвой, приветствуя новую обитательницу. Белка, усевшись на ветке старой разлапистой ели, схватила шишку передними лапками и теперь пыталась вытащить из-под плотных чешуек лакомые семечки. Ёж высунул свою острую мордочку из норки и теперь осторожно принюхивался, шевеля черным, похожим на бусинку, носиком.

Оля вдохнула свежий лесной воздух и, рассмеявшись и раскинув руки в стороны, закружилась по полянке. Девушка вдруг вспомнила, как они вместе с Сабиной, загорая около маленького лесного озера, говорили о том, как хорошо жить здесь, среди этой первозданной красоты, никому не мешая и не подстраиваясь ни под кого. Она уже не жалела, что её неожиданная спасительница так дерзко обманула её и затащила в свою избушку. Ведь теперь они стали добрыми подругами.

Что-то острое впилось в ногу, и Ольга, пискнув, отскочила в сторону. Нагнувшись, чтобы рассмотреть рану, девушка вдруг отскочила в сторону, будто в траве увидела змею. Среди листочков земляники блестела на солнце дешевая заколка для волос. Другая бы махнула рукой, мало ли, кто-то обронил. Но Оля хорошо помнила эту длинную в виде змейки безделушку. Еще зимой её одноклассница Зинка, которую все звали "вечной шестеркой", выклянчила заколку, а потом Катька отобрала её себе на правах более сильной.

Это были именно те девицы, которым Оля не дала списать во время выпускных экзаменов, и которые потом, желая наказать несговорчивую одноклассницу, потащили её в лес на расправу, которая не состоялась только благодаря Сабине, так внезапно объявившейся в чаще. Девушка старалась не думать об этих двух злобных и жадных девицах, которые все десять лет терроризировали не только их класс, но всю школу.

Маша еще нежилась под одеялом, когда Оля вернулась.

- Ты чего хромаешь? – маленькая рабыня уставилась на заколку, блестевшую в руке подруги, - Нашла?

- Да, - как-то грустно ответила Оля, - Кто-то обронил недавно. Даже не заржавела.

- Дай мне посмотреть! – Маша, как маленький ребенок, протянула руки.

- Поднимайся! - строго ответила Ольга, - На двор и мыться! Госпожа вернется, а ты еще в постели! Быстро в подполе окажешься!

- Не окажусь, - Маша надула губки, - Наша Госпожа добрая.

- Тогда я тебя в гости к мышам отправлю! – пригрозила Оля, - А еще положу на колено и отшлепаю!

Нельзя сказать, что девушка испугалась этих угроз, но Маша с большой неохотой вылезла из-под одеяла и, надев на ноги калоши, пошлепала на улицу. Оля, усмехнувшись, начала умываться. Холодная вода и утренняя прохлада подействовали на девушку не хуже любого успокоительного средства. Даже если Катька с Зинкой и были здесь, всё равно им ничего не удастся сделать. Сабина быстро этим бандиткам рога поотшибает, пасть порвет и… это… в угол поставит!

Машка вернулась с улицы, дрожа, как осиновый лист. Обхватив себя руками, она трясла посиневшими губками, вращала глазами и всячески давала понять, что жутко замерзла. Но Олю такими фокусами не проймешь. Схватив девушку за руку, она стала плескать холодной водой на лицо Маши. Рабыня завизжала, но, получив легкий подзатыльник, притихла и только обиженно сопела, поглядывая на подругу.

- Вытирайся и марш одеваться! – прикрикнула на неё Оля, - Посмотри, сколько времени.

- Половина восьмого, - как ни в чем не бывало ответила Маша.

- Шути-шути! – Оля погрозила пальцем, но, не выдержав, сама рассмеялась.

Маша ушла в угол и стянула с себя ночную рубашку. Ольга скосилась на подругу и подивилась красоте и грации её молодого тела. При сравнительно маленьком росте у девушки была хорошо развитая грудь, которая совершенно не отвисала, а торчала двумя налитыми мячиками, увенчанными темными плотными сосочками. Упругие круглые ягодицы плавно переходили в стройную прямую спинку. Округлый животик украшался миленькой ямочкой пупка.

Оля и сама себя никогда не считала уродиной, но почему-то сейчас подумала, что немного завидует Маше.

- А я ведь на год её моложе, - с укоризной подумала девушка, - И моя грудь тоже не такая уж маленькая, и ноги стройные, и на лицо не страшная.

Маша, тем временем, надела черное платье с короткими рукавами-фонариками и белым отложным воротничком, которое ей недавно купила Сабина, и теперь разглаживала складки на подоле. Тонкая добротная материя обхватила стройное тело рабыни, повторяя её прекрасные рельефы. Девушка внимательно осмотрела себя в зеркале и надела белый фартук, завязав его на талии ажурным бантом. Широкий нагрудник сразу же обозначил крепкие полушария грудей, еще отчетливее обозначился кругленький животик.  

- Я понравлюсь нашей Госпоже? – кокетливо спросила Маша, красуясь перед Олей.

- Ещё как! – девушка достала из комода легкий металлический ошейник, отполированный до зеркального блеска, и защелкнула его на шее подруги, - Вот теперь всё.

- А ты почему не одеваешься? – Маша пристально посмотрела на Олю.

- Сейчас, - девушка направилась к шкафу.

Сабина умела выбирать одежду. Для второй невольницы она купила платье такого же фасона, только белого цвета. Зная, что соски у Оли очень чувствительные и постоянно причиняют ей излишнее беспокойство, Госпожа вместо фартука подобрала девушке передник темно синего цвета, который смотрелся тоже прекрасно. Рабыня повязала его на тонкой талии и, взглянув на себя в зеркало, довольно улыбнулась. Она тоже понравится Сабине.

Скрип тормозов заставил Олю вздрогнуть. Она вышла на крыльцо и с интересом наблюдала, как Госпожа вытаскивает из кабины сверток, время от времени обнюхивая его. Заметив девушку, Сабина протянула ей пакет.

- Подарок от директора Лесничества, - сообщила она, - Завтрак, мать его!

- Ты что такая взвинченная? – удивилась Оля.

- Не обращай внимания, - Сабина вошла в дом и плюхнулась на кровать, - Вы уже ели?

- Тебя ждали, Госпожа, - Ольга включила чайник, - Голодная, поди.

- Не хочется ничего, - Сабина отвернулась к окну, - Вы ешьте. Вон, бутерброды берите.

Девушки недоуменно переглянулись. Такого с Хозяйкой еще не было. Маша даже не попыталась подластиться, рискуя получить отповедь. Оля взяла маленькую рабыню за руку и отвела к столу, жестом показав, что лучше помалкивать и к Госпоже не приставать. Девушка согласно кивнула и уткнулась в свою тарелку.

Завтрак прошел в гробовом молчании. Девушки старались не греметь ложками. Сабина сидела, уставившись в окно. По всему было понятно, что случилось что-то неординарное, что-то, что сильно обидело её, унизило. Наконец, не выдержав игры в молчанку, Госпожа сорвалась с места и выбежала из дома.

- Куда это она? – Маша проводила Хозяйку настороженным взглядом.

- В лес, должно быть, - предположила Оля.

- Не, в баньке заперлась, - рабыня прильнула к окну, - Странно. Даже не спросила ничего. Пришла, посидела, убежала. Что это с ней?

- Ты вот что, - Оля встала из-за стола, - Собери-ка со стола и вымой посуду. Только аккуратно. Не разбей ничего и не порежься. А я пойду, поговорю с ней. И про заколку сказать надо бы.

В баньке было темно и немного сыро. Маленькие окошки были плотно закрыты, и пар, остывая, выпал росой на лавках. Сабина сидела в дальнем углу, забившись за каменку. Слез не было. Просто девушка уже давно разучилась плакать. Съежившись в комок, она тупо смотрела в одну точку. Волосы растрепались от бешеной езды, и сейчас она походила на взбесившуюся швабру. Потертая кожаная куртка съехала с одного плеча, сапоги были заляпаны грязью.

Оля тихонько вошла в помещение и плотно притворила за собой дверь. Подсев к подруге, она развернула её к себе лицом и, обняв, прижала к своей груди.

- Ну, что ты? - прошептала девушка, - Ты же сильная. Ты – наша опора и защита. Мы должны видеть тебя решительной и…

Ольга не смогла договорить. Слезы подступили к глазам, а слова застряли комком в горле. Она взяла лицо Сабины в ладони и стала нежно его целовать. Сначала щеки, потом глаза, потом губы. Девушка чувствовала, как напряжены мышцы подруги, как плотно сжаты её губы, каких усилий ей стоит, чтобы сдержаться, не разразиться истерикой, криком, слезами.

А Оля всё нашептывала нежные слова, целовала её лицо, шею, плечи. И невольно Сабина начала отвечать на ласки подруги. Скинув куртку, она обняла девушку за шею и привлекла к себе. Её рука скользнула к завязке, и передник сполз на пол. Платье расстегнулось, оголились плечи рабыни. Губы прильнули к теплой мягкой коже. Тонкая материя съехала еще ниже, открывая прекрасную упругую грудь девушки.

Оля расстегнула рубашку и помогла Сабине избавиться от одежды. Сапоги полетели в угол, за ними джинсы. Госпожа осталась в одних трусиках, но и они недолго оставались на её теле. Опустившись на колени, рабыня обхватила восставший член рукой и припала к головке губами, ощутив терпкий запах плоти. Сабина тихо застонала, но Ольга не думала отстраняться. Она начала двигать рукой вдоль ствола, одновременно возбуждая партнершу легкими прикосновениями языка к вздувшейся и налившейся кровью головке.

Сабина медленно сползла на пол и легла на спину, немного разведя в стороны бедра, давая партнерше больший простор. Оля, сбросив платье, легла между ногами и втянула губами затвердевший член, одновременно перебирая пальцами уплотнившуюся мошонку, будто щекоча её. Она медленно, словно дразня, втягивала в свой ротик напрягшийся до предела член, потом быстро выпускала его, но лишь для того, чтобы вновь погрузить в теплую полость рта.

Госпожа уже выгибалась дугой, давая понять, что держится из последних сил, чтобы не разрядиться. Оля поняла любовницу без слов. Но когда она собралась оседлать призывно торчавший кол, Сабина запротестовала.

- У меня нет презерватива, - простонала она.

- Обойдемся, - Оля села на корточки и медленно, помогая себе рукой, ввела член в своё уже достаточно увлажнившееся лоно.

Сабина почувствовала, как туга щель девушки, как плотно её стенки сжали фалл. Она придержала Олю за талию, и та медленно насадилась на член, впустив его в себя до предела. Пару секунд любовницы привыкали к новым ощущениям. Наконец, Оля начала медленно двигаться вверх-вниз, немного подаваясь вперед и раскачивая бедрами. Сабина придерживала девушку за талию одной рукой, а другой, положив её на выглянувший из-под мягкого капюшона клитор, поглаживала его подушечками пальцев.

Девушку начало распалять. Постепенно ускоряя темп, она стала тихо постанывать, прикрыв глаза, всхлипывать, прерывисто дышать. Запрокинув голову назад и выставив вперед напрягшиеся груди, она начала поочередно мять их одной рукой, вторую уперев в пол. Сабина придерживала партнершу снизу за ягодицы, и помогала сохранять желаемый ритм.

- А-а-х! – Оля выгнулась еще больше и замерла, приняв в себя плотную струю спермы, как шило вонзившейся в стену влагалища.

Сабина, подхватив любовницу за талию, осторожно уложила на пол и легла рядом, покрывая её вспотевшее от упорной работы лицо поцелуями. Еле касаясь кожи губами, она старалась не пропустить ни одного миллиметра, одновременно согревая девушку теплом своего тела и горячего дыхания. Оля лежала на спине обессиленная, но безмерно счастливая, и улыбалась, глядя на свою Госпожу блестящими от влаги глазами.

Их руки переплелись, разгоряченные мокрые от испарины тела слились в одно целое. Оля, словно вслепую, крутила головой, ища губами рот партнерши, и когда нашла, то впилась в него с неистовой жадностью. Обхватив губы Сабины, Ольга протолкнула между ними свой влажный горячий язык, нащупала им язык любовницы и прижалась к нему, как рыба-липучка.

Госпожа посильнее прижала девушку к себе, почувствовав, что от этого чувственного поцелуя её член вновь начал набирать силу. Оля раздвинула бедра и закинула ноги на плечи партнерши. Помогая ей рукой, она приставила к истекавшему соками лону упругую головку и с силой надавила на ягодицы. Ствол, не найдя сопротивления, легко проскользнул между половыми губками и уперся в стенку органа. Мышцы сомкнулись, зажав член в горячих, но нежных объятиях, и Сабина, поняв намерения любовницы, вновь задвигала низом живота, погружая уже окрепший член в скользкую разгоряченную пещеру.

Оля начала водить бедрами из стороны в сторону, поддразнивая любовницу. Фалл задвигался с бешеной частотой, то ныряя в глубины любовного грота, то выскакивая из него, обнажаясь почти полностью. Одновременно с этим руки девушек, отыскав ставшие чувствительными груди, стали ласкать их лёгкими поглаживаниями, добавляя наслаждения. И вот он, долгожданный момент! Оля содрогнулась, передав вибрацию своего тела Сабине, и девушки кончили одновременно, выплеснув такой поток энергии, что им показалось, стекла в маленьких оконцах разлетятся на мелкие кусочки.

- Я не могу пошевелиться, - простонала Сабина, - Я без сил.

- Я тоже, - Оля лежала на спине, разведя в стороны ноги и раскинув руки, - Но я счастлива, за что тебе благодарна.

- И я тебе благодарна, - Госпожа медленно повернула к партнерше голову, - Я вас обеих очень люблю. И если вы покинете меня, я…

- Не надо, - Оля, повернувшись на бок, прикрыла рот Сабины ладошкой, - Никто никуда не уйдет. Мы с Машкой тоже тебя очень любим. Вон, она целое утро перед зеркалом вертелась. Всё гадала, понравится она тебе или нет. Так заболтала, что и у меня такие мысли появились. Смешно?

- Немного, - Сабина еле заметно улыбнулась, - Ты на неё не сердись.

- А я и не сержусь, - Ольга медленно поднялась с пола и подошла к бочке с чистой водой, - Вставай и ополоснись. Взбодришься. Пора возвращаться в дом, пока Машка его не разнесла.

Сабина нарочно ничего не сказала подругам. Она ждала удобного случая, и решила, что таковой представится вечером во время ужина. Ольга колдовала у плиты над чем-то ароматным и, несомненно, вкусным, Маша, тоже не желая сидеть без дела, перебирала крупу, выуживая из небольших кучек черные зерна. Все были чем-то заняты.

Сабина вытащила из сарая отцовский карабин и теперь чистила его, удивляясь качеству стали и плавности затвора. "Ремингтон" пролежал в тайнике не менее трех лет, а ему хоть бы хны! И патроны в порядке. Девушка вставила один из них в патронник и, выйдя на крыльцо, пальнула по верхушке одиноко стоявшей сосны.

Стайка птиц взвилась в небо, оглашая округу тревожным гомоном. На землю плюхнулась сбитая ветка и несколько огромных шишек.

- Надо же, работает! – присвистнула Сабина, - Надо идти в охотобщество регистрировать.

- А мне можно? – Оля, вытирая руки полотенцем, встала рядом.

- Сможешь? – усмехнулась Сабина.

- Дело знакомое, - девушка ловко вставила патрон и передернула затвор.

Грянул выстрел. Несколько щепок отлетело от толстого ствола старой ели. Сабина покачала головой:

- Не так уж и плохо, но зачем лес портить?

- Извини, - Оля вернула ружьё, - Я не подумала.

- Ты где так палить научилась, - спросила Сабина, убирая карабин в чехол.

- К нам часто теткин брат приезжал, - девушка почему-то улыбнулась, - Он заядлый охотник, но и выпивоха порядочный. Но, когда был трезвый, меня учил стрелять. У него такой же карабин был.

- А сейчас не ездит?

- Сидит он, - Оля махнула рукой, - Вроде, подстрелил кого-то по пьяни.

Вечером, когда все расселись, Ольга водрузила в центр стола огромное блюдо, на котором, поблескивая румяной корочкой дымилась огромная куропатка. Все были в восторге, особенно радовалась Маша, которой такое кушанье вообще было в диковинку. Сабина, вооружившись большим охотничьим ножом, отхватывала самые аппетитные куски и раскладывала на тарелки подругам. Потом спустилась в погреб и вытащила оттуда запылившуюся бутылку коньяка.

- По какому поводу? – удивилась Оля.

Сабина, не говоря ни слова, выложила перед девушками новенькие удостоверения сотрудниц Лесничества. Маша завизжала от радости и захлопала в ладоши так, что чуть не опрокинула блюдо, за что и получила несильную затрещину от Ольги. Надув губки, она спряталась за спину Госпожи. Но, поняв, что никто её ругать не собирается, девушка вновь уселась на своё место.

- В течение недели нам нужно открыть счет в сбербанке и сообщить в бухгалтерию, - сообщила Сабина, - Так что начинается ваша трудовая деятельность. Чуть подсохнет, и поедем смотреть наш участок.

- Послушай, - Оля положила на стол найденную утром заколку, - Тут такое дело.

- Чьё это? – Сабина повертела в руках безделушку.

- Катькина, - девушка грустно вздохнула и рассказала про двух одноклассниц.

- Та-ак, - глаза Сабины недобро засверкали, - Не успокоятся никак! Ну, не переживай. Пусть только сунутся. Мало им не покажется.

- Они хитрые, мерзавки, - предупредила Оля, - На всякие гадости способны. Жаль будет, если нашу избушку спалят. А может и Машке перепасть. За компанию.

- Ну, тогда это будет уже форс-мажор, - усмехнулась Сабина, - Я им головы поснимаю!

Оля и предположить не могла, как скоро ей придется встретиться со своими обидчицами. Но вечер был прекрасный, еда вкусной, коньяк приятно грел изнутри, Сабина и Маша были рядом. Думать о грустном совсем не хотелось, и Оля расслабилась и смеялась вволю вместе с подругами. А когда пришло время ложиться спать, с удовольствием, скинув с себя всю одежду до последнего лоскутика, устроилась под одеялом в объятиях Госпожи под тихое мурлыканье маленькой рабыни.

Торопиться было некуда, и подруги до глубокой ночи предавались любви, не скупясь на ласки и никого не обделяя вниманием. Даже Маша, забравшись под одеяло с головой, демонстрировала чудеса плотских утех, и никто её за это не корил.

Девушки уже достаточно освоились и свыклись с новым родом занятий. Обязанностей у них было не так уж и много, Сабина пока не доверяла им самостоятельные рейды. Прежде всего надо было хорошо изучить местность, чтобы ненароком не угодить в какую-нибудь волчью яму или застрять в болоте. Для этого они все втроём выходили в лес, где Госпожа терпеливо рассказывала еще мало сведущим в лесном деле сотрудницам секреты её родной с детства стихии.

Маша и Оля внимательно слушали свою наставницу, осматривали пни и коряги, учились определять стороны света по еле заметным подсказкам, запоминали тайные звериные тропы. Сабина оказалась превосходным педагогом, и девушки с удовольствием учились новому ремеслу.

После таких "прогулок", возвратившись домой, они валились с ног от усталости, дивясь тому, что их старшая подруга еще находила в себе силы почистить одежду, отмыть от грязи сапоги. Как правило, день выхода в лес заканчивался баней, которая прекрасно снимала усталость. Девушки набирали в лесу ароматные травы, и Сабина бросала их на каменку. По маленькому помещению мгновенно разносился дурманящий дух леса, который действовал на подруг успокаивающе.

Но однажды, когда девушки уже были готовы повернуть домой, у Сабины заработала рация, которую она всегда носила с собой. Вызывал директор, и девушкам нужно было поторопиться.

- Помоетесь без меня, - строго сказала Сабина, - Я в Лесничество. Вернусь, видимо, поздно, может, утром. Поужинаете и ложитесь спать.

Быстро переодевшись, она вскочила в машину и умчалась в поселок. Девушки остались вдвоём.

- Оль! Ты чего загрустила? – Маша заметила, что подруга забилась в угол, - Расстроилась, что Госпожа уехала? Ты же слышала, что её директор к себе срочно вызвал. Может, случилось чего?

Ольга ничего не ответила. Она и сама толком не знала, что это вдруг на неё нашло. Чувство тревоги преследовало девушку с самого утра, и, как ни старалась, отогнать его от себя она не могла. Сидя в темном углу, уронив руки на колени, Оля ничего не слышала, никого не видела. Она даже не отреагировала, когда Маша, задев локтем полку, опрокинула пузырек с любимыми духами Сабины.

Её оцепенение неожиданно прервал грохот раскрывшейся двери. В комнату, отшвырнув в сторону Машу, собиравшую осколки, влетела девица с растрепанными рыжими волосами. Её одежда была испачкана в глине, рваные кроссовки промокли насквозь. Маленькие бесцветные глаза злобно вращались.

- Вот ты где, тварь! – рявкнула девка, медленно направившись в сторону сидевшей в углу Ольги.

- Катя? – Оля начала подниматься.

Кулак промелькнул перед её лицом с такой скоростью, что девушка даже не успела вскрикнуть. Сильная боль обожгла скулу, в глазах заплясали радужные круги. Второй удар пришелся в живот, лишив её дыхания. Оля упала на колени и согнулась пополам, тщетно пытаясь вздохнуть. Удар ногой в лоб опрокинул её на спину и лишил сознания.

Маша, хлопая глазами, смотрела на происходящее из-под стола, куда её загнала рыжая девица. Увидев, что Оля упала без чувств, девушка с диким воплем бросилась на обидчицу своей подруги.

- А ты куда, малявка? – Катька ловко схватила Машу за волосы и отшвырнула в другой угол дома.

Послышался звон бьющейся посуды. На пол полетели глиняные горшки, чашки, блюдца. "Рыжая" бросилась вслед за девушкой, снова ухватила её за волосы и выволокла на середину комнаты. Маша попыталась вырваться, но сильная оплеуха заставила её обмякнуть. Из уголка рта потекла тоненькая струйка крови.

- Зинка! – заорала рыжая девица, - Где ты, сука?

В дом вбежала вторая "гостья". Разинув свой непомерно большой рот, она закрутила головой, но наткнувшись на "Рыжую", замерла перед ней в молчаливой позе"чего изволите". Катька сунула ей сжавшуюся от страха и боли Машу и прорычала, как цепная собака, готовившаяся к атаке:

- Свяжи её!

- И рот заткнуть? – Зинка в предвкушении забавы сузила и без того маленькие, похожие на поросячьи, глазки.

- Ага! – "Рыжая" отбросила девушку на кровать.

Маша извивалась, стонала, но вырваться из цепких сильных рук Зинки не могла. Её новенькая форменная рубашка порвалась, пуговицы рассыпались на полу. Девушка лежала поперек лежанки на животе и тихо плакала, пока "Белобрысая" стягивала ей руки за спиной жесткой веревкой, которую, скорее всего, принесла с собой. Она вдруг вспомнила, как обошлась с ней Сабина в первый день, когда привезла в свой дом. Но все действия Госпожи были не так болезненны, а ремень, которым она связала девушке руки, был мягким и не беспокоил.

- Рот открой, малявка! – гаркнула Зинка.

Оторвав от рубашки оба рукава, она скомкала один и начала запихивать своей пленнице в рот. Маша крутила головой, болтала ногами, но не могла противостоять девице, которая была на две головы выше её и намного сильнее. Зинка затолкала в рот весь рукав, а второй обмотала вокруг нижней части лица и туго затянула его. Грубо бросив девушку на кровать, она связала ей ноги и села рядом, тяжело дыша.

Катерина в это же время связывала Олю. Девушка еще плохо соображала, поэтому, проблем с сопротивлением у "Рыжей" не было. Стянув запястья и локти, она то же самое проделала и со ртом, использовав рукава. Осмотрев свою жертву, лежавшую на полу и тихо постанывавшую от побоев, она ухватила ошейник, который был надет на Ольгу, и от радости присвистнула:

- Опаньки! Зырь! Типа, рабыня! Клёво, блин!

- У малявки такой же, - отмахнулась Зинка, - Чё нам бабы базлали про их Госпожу?

- Ну, это… Типа, чи мужик, чи баба, - Катька почесала в затылке, - Трахаться хоца? Хоца! Вот она и надыбала себе кукол. А мы у неё их, типа, конфез… Блин!

- Конфисковали, - пришла на помощь "Белобрысая".

- Во-во! В натуре, - замотала головой "Рыжая", - Ладно, хорош рассиживаться! Пора линять, пока эта коза не вернулась.

- А с домом чё дала бум?

- Спалим, на хрен! – Катька начала шарить глазами в поисках чего-то подходящего для запала.

- Не, не пойдет, - запротестовала Зинка, - Лес полыхнет. Сами и погорим.

- Тогда разгромим здесь всё, - "Рыжая" со всей силы шарахнула стулом об пол.

- Времени нет! – "Белобрысая" стащила Машу с кровати.

Развязав ей ноги, девка привязала веревку к кольцу ошейника и сильно дернула, понуждая пленницу следовать за ней. Катерине идея понравилась. Она тоже сделала поводок и потянула Олю на улицу. У девушки сильно кружилась голова, звенело в ушах, не хватало воздуха из-за тугой повязки, сжимавшей рот, но её похитительницу этот, кажется, не волновало. Наоборот, недовольная, что пленница еле-еле плетется, Катька каждый раз, как натягивался поводок, награждала девушку сильным пинком.

Солнце клонилось к закату, а они всё дальше углублялись в лесную чащу. Куда их тащат, девушки не знали, но понимали, что этот плен может стоить им обеим жизни, и что Сабине, при всём желании и прекрасном знании леса, не скоро удастся найти их среди чащобы и болот. От этой мысли становилось так противно, что хотелось выть, но их всё равно никто бы не услышал.  

Сабина вошла в кабинет директора и устало опустилась на стул у стены. Петрович сидел за столом и перебирал какие-то бумаги. Мельком глянув на девушку, он подвинул на край графин с красной жидкостью.

- Морсу хочешь? – не отрываясь от своего занятия, спросил он, - Холодный. Только из погреба.

- Зачем звал? – Сабина расстегнула ворот рубашки.

Петрович набрал номер и замер в ожидании. Вскоре ему ответили. Он что-то буркнул и повесил трубку. Через пять минут в комнату вошел рослый худощавый мужчина в сером костюме и с черной кожаной папкой под мышкой. Коротко кивнув директору, он подсел к Сабине и подсунул ей под нос раскрытую красную книжку.

- Старший оперуполномоченный майор Смирнов Иван Иванович, убойный отдел, - отрекомендовался мужчина.

- Егерь здешнего Лесничества Сабина Генрич, - не поведя бровью, парировала девушка.

- Это по моей просьбе Вас вызвал Губкин. Нам бы поговорить, - опер взглянул на директора.

- Да-да, - засуетился Петрович, - Я сейчас ухожу. Если понадоблюсь…

- Спасибо, Арсений Петрович, - Смирнов сразу же пересел на его место, - И скажите, чтобы нас не беспокоили.

Петрович выскочил из кабинета, как ошпаренный, и плотно притворил за собой дверь. Сабина лишь улыбнулась ему краешками губ.

- Ну-с, начнем? – майор раскрыл свою папку, - Итак, Сабина Ату… Артр…

- Просто Сабина, - пришла ему на помощь девушка, - Или госпожа Генрич, если хотите.

- Просто Сабина, - согласился Иван Иванович, - Мне нужно задать Вам несколько вопросов.

- Относительно чего? – девушка уставилась на майора немигающим взглядом.

- Относительно гибели Вашего отца Генрича Артура Яновича.

- Я и сама хотела бы знать, как он погиб, - пожала плечами Сабина, - Но никто мне толком ничего сказать не может.

- Или не хочет, - дополнил её Смирнов.

- Как угодно, - Сабина махнула рукой.

- Что Вы можете мне сообщить по этому делу? – майор сделал невинное лицо.

- Ничего, - усмехнулась девушка, - Я дома была, когда участковый прибежал и вывалил прямо с порога, что из болота выловили тело моего отца.

- А до этого? – Иван Иванович, казалось, сам не знал, за что зацепиться.

- А до этого я у отца в сторожке была неделей раньше, - Сабина всем своим видом дала понять, что большего сказать не может.

Старший оперуполномоченный начал усиленно чесать затылок, ерзать на стуле, перебирать свои бумаги, время от времени крякая, как старый селезень, и складывать трубочкой пухленькие губки, совершенно не вязавшиеся с его худым вытянутым лицом. Сабина наблюдала за мужчиной с нескрываемым любопытством. Наконец, найдя в ворохе своих бумаг что-то интересное, он вновь уставился на собеседницу.

- Скажите, Сабина, - майор сделал паузу, соображая, стоит ли вообще задавать этот вопрос, - Вы знаете отца Кирилла?

- Кого? – девушка чуть не поперхнулась.

- Настоятеля, или кто там он, поселковой церкви?

- Не знаю и знать не желаю! – отрезала Сабина.

- Почему?

- Я в Б-га не верю, а этот святоша – сволочь! – девушка в сердцах отвернулась.

- Откуда Вы знаете, что он плохой человек? – майор чуть наклонился вперед и гаденько улыбнулся, - Прихожане о нём отзываются хорошо.

- Он отказался меня крестить, - Сабина мотнула головой, - Мне тогда исполнилось пять лет, и отец повел меня в церковь. Говорил, что никогда не поздно. А этот гад, тварь божья, выставил нас вон и наорал на отца нецензурно! Священник хренов! Матерится, как сапожник на рынке.

- Ясно, - Смирнов сразу же спрятал свою поганую ухмылку, - Я этого не знал. Извините.

- Ты, дурень, многого не знаешь, - подумала Сабина, но ничего не сказала.

- Скажите, а отец Кирилл с Вашим отцом близко был знаком? – майор сделал заход с другой стороны, - У Вас дома бывал?

- Не знаю, - пожала плечами Сабина, - Может, раньше заходил, а после того случая я его в нашей хате не видела. Мамаша частенько в церковь мотается, и сестры тоже. Профуры, пробы ставить негде, а свои мини скинут, балахоны длинные натянут, платочки накрутят и чешут, чтобы их все видели. А как вернуться, опять по мужикам с божьего благословения!

Разговор не клеился, но Смирнов, всё же, что-то чиркал у себя в блокноте. Уже совсем стемнело, когда он встал из-за стола. Испросив разрешения связаться с девушкой, как только в том появится необходимость, он распрощался и быстро вышел из кабинета. Сабина проводила его усталым взглядом. К чему и зачем майор её мурыжил столько времени, девушка понять не могла.

Дождавшись, пока вернется Петрович, она выбежала на улицу и прыгнула за руль. Дорога предстояла дальняя, а время близилось к полуночи. Пост ДПС Сабина увидела еще издали. На обочине, поигрывая жезлом, одиноко скучал коренастый майор, которого девушка знала еще с детства. Подрулив к "островку", она помахала майору рукой.

- Привет, красавица! – Карлыч расплылся в довольной улыбке, - Куда это ты на ночь глядя?

- Директор вызывал, - устало буркнула Сабина.

- А опер из города не по твою ли душу приезжал? – мужчина оперся на дверцу, - Он тут цельный час нам мозги парил, всё про вашу веселую семейку расспрашивал.

- Да, он и меня промурыжил до темноты, - отмахнулась девушка, - Про Кирилла просил рассказать. Но, ты же знаешь, я в храм не хожу, его проповеди не слушаю.

- Эй, Остапчук! – майор помахал рукой напарнику, - А-ну, малец, смени меня! Нам тут кой-чего перетереть надо.

- Ну, чё, рабыни! – рявкнула Катька, когда они добрались до старой пещеры, по сути, вымоины в скале, - Теперя здеся обитать будете, кошолки цепные! Я вам не Савка! Замордую, типа, ежели подчиняться не станете!

- Это точно! Гы-гы-гы! - поддержала подругу Зинка.

- А ты захлопни хавальник! – Катерина треснула "Белобрысую" по голове, - Сама не суйся! Это мои куклы!

- В натуре? – взвилась Зинка, - А может, я тоже хочу!

- Уройся, лярва! – "Рыжая" еще раз треснула напарницу по голове.

- Только и знаешь, что руками размахивать, - пробубнила Зинка и, срывая злость, двинула в бок Машу, которая плелась сзади неё на привязи.

Пещера была глубокой и сырой. Каменные стены поросли мхом и воняли плесенью и гнилью. Земляной пол был усеян прошлогодней листвой, под которой сновали полчища огромных жуков и гусениц. Свет туда почти не проникал, и даже в светлое время в пещере царил сумрак, от которого становилось жутко.

Пленниц затолкали внутрь, и Катька, вытащив длинный штык, начала методично срезать с них ту скудную одежду, которая еще оставалась на девушках. Зинка стояла неподалеку и шмыгала носом, поняв, что подруга ей не даст возможность позабавиться с добычей.

- Эй, чё ноешь? – прикрикнула на неё "Рыжая", - Сыми с них обувь и привяжи к дереву! Будет им, типа, дыба!

- Сама привяжи, - огрызнулась "Белобрысая", - Раз это твои рабыни.

- Чё? – Катька зыркнула на подругу, - Кому сказала? Делай! Или вали отсель к чертовой маме!

Многолетний инстинкт сработал, и Зинка пошла исполнять приказания. Сняв с обеих пленниц то, что было на них надето, она потащила Олю к толстому дереву, росшему в глубине пещеры. Сделав петлю, "Белобрысая" перебросила конец веревки через ветку и натянула её до предела. Рабыня, согнувшись, застонала от боли в суставах, пронзившей её, как током.

- Вот так, рабыня, - злорадно скалясь, прогнусавила Зинка, - Будешь так стоять, пока…

Договорить она не успела, потому что Катька уже подошла, таща за поводок вторую пленницу. Подтолкнув её к другой ветке, она так же, как и Олю, привязала Машу, задрав ей руки кверху. Удовлетворенно чмокнув губами, она похлопала девушку по щеке и, отшвырнув локтем Зинку, встала перед своей бывшей одноклассницей. Стянув на шею повязку, Катька выдернула изо рта кляп и схватила девушку за подбородок.

- А теперь скажи, тварь, - зашипела она, - Нравится тебе быть рабыней?

- Нет, - прошептала Оля, еле сдерживаясь, чтобы не закричать от боли в суставах.

- А мне нравится иметь такую красотку! – "Рыжая" заржала, как половозрелая лошадь, и вдруг с размаху вкатила Оле удар в живот.

Девушка вскрикнула и засипела, поджимая то одну, то другую ногу. Её глаза расширились, рот открылся на неимоверную ширину, ловя воздух. Второй удар по нижней челюсти лишил пленницу чувств, и она повисла на веревках, как половая тряпка. Катька схватила её за волосы и встряхнула, надеясь привести в чувства, но Оля даже не застонала.

- Пусть отдохнет малёха, - "Рыжая" похлопала её по оттопыренному голому заду, - Я ею потом займусь. Тащи сюда вторую. Поиграем.

Зинка уже было рванулась исполнять приказ, но вдруг застыла на месте. Её маленькие глазенки забегали из стороны в сторону. Катька в недоумении уставилась на подругу. Всегда покорная и готовая исполнить любую её прихоть, не задумываясь о последствиях, Зина вдруг начала "тормозить".

- Ты чё? – заорала "Рыжая", угрожающе надвигаясь на неё и сжимая кулаки, - Я те чё сказала?

- Не буду! – "Белобрысая" потупила и без того не блиставшую интеллектом физиономию.

- Рожу набью! – пригрозила Катерина.

- Всё равно не буду! – Зинка начала отступать к выходу из пещеры, - А ты сама кумекай!

- Чё кумекать-то? – не поняла Катька.

- А то! – голос Зинки сорвался на визг, - За это веселье срок корячится, а я сидеть не собираюсь! И ваще!

- Чё "ваще"? – Катерина уже была красная от гнева, как вареный рак, - Да ты и так уже по уши в дерьме, подруга! Так что топтать зону вместе будем!

- Да пошла ты! – Зина плюнула в пол и выскочила наружу.

- Ну и хрен с тобой! – скрипнула зубами "Рыжая", - Всё одно приползешь на карачках!

Усевшись на маленький чурбачок, служивший стулом, Катька закурила и уставилась на Машу, тихо стоявшую в своём углу, переминаясь с ноги на ногу. Девушка была напугана до смерти, но не своим положением, а состоянием подруги, повисшей на веревках и не подававшей признаков жизни.

Катька криво ухмыльнулась и медленно подошла к Маше, держа зажженную сигарету двумя пальцами. Схватив девушку за подбородок, она грубо подняла её голову так, что захрустели шейные позвонки. Маша тихо застонала, её большие глаза округлились и засверкали неприкрытой злобой.

- Ишь, как зенки-то выкатила! – Катька поднесла сигарету к Машиному соску.

Жар обдал обнаженную грудь. Девушка закрутилась, стараясь увернуться от пылавшего в темноте уголька. Но "Рыжая" держала крепко. Немного подразнив пленницу, она сделала глубокую затяжку, выпустила дым Маше прямо в лицо, потом, тихо захихикав, прижала сигарету к розовой горошине. Рабыня зашлась криком, но плотный кляп заглушил его.

Катерина начала прижигать грудь своей жертвы в разных местах, ехидно улыбаясь, когда девушка стонала особенно жалобно. Когда сигарета потухла, "Рыжая", наконец, отпустила несчастную. Маша, повиснув на вывернутых назад руках, жалобно стонала. Слезы рекой лились из глаз, но Катька даже не повернула в её сторону голову.

Опять усевшись на чурбак, она собрала хворост, которого в пещере было в избытке, и развела маленький костерок. Дым от сырой листвы, не найдя выхода, быстро заполнил всё пространство. Он лез в нос, щипал глаза, от него першило в горле. Первой, как не странно, не выдержала Катька. Схватив палку, она начала пробивать отверстие между камнями. Вскоре дышать стало легче. Дым тонкой струйкой потянулся вверх.

"Рыжая" вышла наружу и вскоре вернулась, держа в руке тонкий металлический прут. Помахав им перед носом пленницы, она больно хлестнула девушку по отвисшей груди.

- Сейчас ты будешь меня лизать, - сообщила Катерина, - Если мне не понравится, прут прогуляется по твоей жопе. Понятно, малявка?

- У-уг-гу, - мотнула головой Маша, давясь слезами.

Катька отвязала девушку от ветки, но руки освобождать не стала. Вдобавок, она туго стянула пленнице ноги и грубо кинула её на землю. Постелив в углу рогожу, которая валялась в пещере, "Рыжая" демонстративно расстегнула штаны и спустила их вместе с трусами ниже колен. Маша поморщилась, когда ей в нос ударил резкий запах застоявшегося пота и тухлой мочи. Видимо, девица не особенно следила за гигиеной. Низ живота был покрыт густой растительностью, свисавшей между ног слежавшимися колтунами.

- На колени! – гаркнула Катька.

Маша послушно опустилась на земляной пол. Девка сдернула повязку и вытащила изо рта тряпку. Схватив невольницу за волосы, она с силой нагнула её, приставив лицо девушки к своей вонявшей промежности. Маша краем глаза увидела в руке "Рыжей" прут, который тут же опустился на оттопыренный задик рабыни.

- Соси, сучка! – заорала Катька, - Или я из тебя фарш сделаю!

Маша склонилась к разведенным в стороны бедрам своей мучительницы и, превозмогая рвотные позывы, прижалась губами к заросшей щели. Катька недоуменно выпучила глаза, потому что ничего не почувствовала. Но разум, видимо, еще не до конца увял в её тупой башке. Девица сообразила, что сквозь такие заросли сможет пробиться только «Кировец». Запустив пятерню себе между ногами, она кое-как расчистила вход и пальцами раздвинула дряблые, как у древней старухи, половые губы.

Девушка вновь отпрянула под давлением приторного запаха женских испражнений. Но Катька вновь притянула её голову к своей щели и сильно стегнула по голой попке прутом. Маша прижалась губами к влагалищу и лизнула пунцовую плоть, истекавшую мутной жидкостью.

- Не могу, - простонала пленница и зажмурила глаза, ожидая удара.

- Соси, тварь! – "Рыжая" взвыла, как бешеная собака.

Маша начала осторожно лизать промежность, еле сдерживая рвотные спазмы. Катька отвалилась к стенке пещеры, но хватку не ослабила. По мере того, как пленница вылизывала щель, она всё сильнее прижимал девушку, не давая ей возможности даже вздохнуть.

- Языком работай, сучка, - хрипела "Рыжая" и стегала Машу прутом.

Бедная рабыня уже теряла сознание, когда Катька вдруг затряслась всем телом и выпустила волосы невольницы из своего кулака. Маша жадно начала глотать воздух. Её лицо было испачкано в вонючей смазке, сочившейся из чрева похитительницы, а во рту присутствовал горьковато-кислый привкус мочи.

- Отдохни, лярва, - смилостивилась Катька и, схватив девушку за волосы, вновь заткнула ей рот и туго затянула повязку, продев её между зубами.

Лежать на холодном сыром земляном полу было неудобно, но Маша искренне радовалась, что её, наконец, оставили в покое. Надолго ли? Этот вопрос крутился у неё в голове постоянно, даже тогда, когда "Рыжая" вышла наружу. Девушка украдкой взглянула на подругу. Оля висела на связанных руках, не шевелясь. Лишь еле заметное дыхание выдавало её.

- Ничего, Машутка, - почти беззвучно прошептала Оля, - Выберемся.

- М-му, - Маша кивнула, косясь на вход.

Восток посветлел, когда Сабина вместе с Карлычем вышла на улицу. Всю ночь они провели за откровенной беседой, отдельные эпизоды которой крутились у девушки в голове. Она села за руль, но запускать двигатель не спешила. Взглянув на майора, девушка вяло улыбнулась.

- Только я тебя прошу самой в это дело не лезть, - Карлыч погрозил пальцем, - Лучше сразу ко мне. Помогу. Сделаю всё, что в моих силах. Лады?

Вяло улыбнувшись и кивнув, скорее, из вежливости, чем в знак согласия, Сабина тронулась к дому. Голова раскалывалась, ужасно хотелось спать. Девушка представила, что, добравшись до своей избушки, нырнет в теплую постель между своими подружками и проспит до вечера.

Дорога была пустынной, встречных машин не было, и Сабина спокойно добралась до нужного поворота. Свернув на лесную грунтовку и проехав не более пятисот метров, она вдруг резко ударила по тормозам. Прямо перед ней выросла растрепанная белобрысая девчонка. Её когда-то светлые брюки были заляпаны болотной тиной, майка порвалась и чудом держалась на одной бретельке, на щеке красовалась свежая кровоточившая царапина.

- С ума сошла? – Сабина высунула голову в окно, - Что под колеса лезешь?

- Извините, - девица шагнула к машине шатающейся походкой, - Вы Сабина?

- С утра была, - ухмыльнулась девушка, - А я тебя знаю. Ну, как? Нос прошел?

- Меня Зиной зовут, - девица подошла еще ближе, - Я искала Вас всю ночь.

- Оно и видно, - Сабина оглядела Зину с ног до головы, - Где это ты так изгваздалась?

- В болото провалилась по тёмной, - девушка утерла грязной рукой нос.

- Что у тебя стряслось? – Сабина протянула Зине чистую салфетку.

- У меня? – "Белобрысая" выкатила глаза, - Это у Вас стряслось! Катька Ваших подруг увела!

- Какая Катька? – Сабина насторожилась, - Эта ржавая девка?

- Да. Она.

- А ты откуда знаешь?

- Я ей помогала, - Зинка потупила глаза, - Простите меня.

- Да я вас обеих!.. Да я!..

Сабина рванула с места, но тут же остановилась.

- Куда вы их утащили? Говори, не то худо будет! Я вас в клочья порву!

- Я не знаю, где это, - девица вся затряслась от страха, - Там скала и пещера. А вокруг трясина. Катька знает проход, а я в болото провалилась. Еле вылезла.

- А-ну, садись в машину! – крикнула Сабина.

- Я грязная, - Зинка замотала головой.

- В машину, я говорю! – прикрикнула на неё девушка.

Сон как рукой сняло. Сабина погнала вездеход по лесной дороге к своему дому, не обращая внимания на вскрики и оханья пассажирки. В голове крутилась только одна мысль: только бы успеть, только бы Катька не натворила чего-нибудь гнусного.

Дома, не обращая внимания на беспорядок, Сабина схватила карабин и быстро вставила в него пять патронов. Пристегнув к ремню охотничий нож, она выскочила на улицу. Зинка стояла около бочки и пыталась отмыть своё лицо. Чертыхнувшись, девушка вернулась в дом и вытащила из шкафа пару брюк, рубаху и старые сапоги.

- Эй, ты! – крикнула она Зинке, - Быстро переодевайся и прыгай в машину! Живо!

Пока "Белобрысая" приводила себя в порядок, Сабина взяла из дома два шерстяных одеяла и бутылку с водой. Мельком глянув на карту, висевшую на стене, она выбежала на крыльцо. Взревел мотор, машина метнулась с места. Девушка покосилась на Зинаиду.

- Если я опоздаю, - процедила она сквозь зубы, - Обеих пристрелю, как шелудивых собак!

- Но я же хочу Вам помочь, - взмолилась "Белобрысая"

- Ладно, закрой рот, - уже спокойнее сказала Сабина, - Слушай меня внимательно. Я тебя высажу тут недалеко. Пойдешь по дороге, пока не выйдешь к шоссе. Повернешь направо. Там будет пост ДПС. Спросишь Карлыча. Это майор. Всё ему расскажешь. Поняла? Всё! Скажешь, чтобы он послал к моему дому кого-нибудь с машиной. Если я не вернусь, пускай ждут. Но я вернусь.

- Он меня в тюрьму отправит, - плаксиво простонала Зина.

- Надо бы, - Сабина остановилась на развилке, - Иди по правой просеке. Если всё честно расскажешь, отделаешься условным. Всё! Иди!

Зинка вылезла из машины и поплелась по указанному ей направлению. Сабина газанула и скрылась за густой листвой.

Катька сидела на пеньке, подставив лицо утреннему солнцу. Только что её снова вылизала маленькая пленница. Настроение у девицы было приподнятым. "Рыжая", попыхивая сигареткой, сидела, привалившись к сосне, и рисовала в своём воображении сцены дальнейшей жизни. Оля, бывшая одноклассница, её больше не волновала. Катерина уже вволю наигралась со своей давней обидчицей, в который раз доведя её до бессознательного состояния.  

- А вторую я себе оставлю, - увлекшись собственными фантазиями, вслух размышляла она, - Эта маленькая сучка теперь будет моей рабыней. Как хорошо, стерва, ласкать умеет! Аж  мурашки по телу бегают! Да эта малявка – прирожденная рабыня для наслаждений! Не-е-е-т! Я её не отдам этой дуре!

Глаза Катьки загорелись от распиравших её фантазий и роившихся в голове идей. Взглянув на посветлевшее небо, "Рыжая", вздохнув, начала собираться. Пора отсюда сваливать, пока Зинка не навела на неё полицию или, еще хуже, не притащила к пещере эту ненормальную лахудру. Она же не остановится ни перед чем! Может и ножичком пописать или по голове дубиной огреть. Лучше уж исчезнуть куда подальше, пока не поздно.

Выросшая в этих краях и с самого раннего детства предоставленная сама себе, Катька моталась с пацанами по непролазным буеракам, трясинам и оврагам и знала лесные тропы не хуже Сабины. Забредя однажды дальше обычного, девушка наткнулась на заброшенное, еще с войны, бетонное сооружение, врезанное в небольшой холм. Не смотря на то, что прошло много времени, никому так и не удалось проникнуть внутрь постройки. Заросший мхом и густым вьюном, вход преграждала тяжелая железная дверь.

Катька не стала говорить дружкам о своей находке, а вернулась туда через несколько дней с огромным ящиком, полным слесарных инструментов. Сломав пару полотен ножовки и разбив в кровь руки, ей, всё же, удалось срезать замок. Вооружившись саперной лопаткой, которую нашла в сарае, Катька очистила от земли, коряг и веток пространство перед загородкой и, поднатужившись, открыла тяжелую заслонку.

- Ух, ни фига себе! – рыжая бестия даже на некоторое время потеряла дар речи, - Это же настоящий немецкий бункер!

Запалив керосиновую лампу и подперев дверь бревном, чтобы та случайно не закрылась, она вошла в узкий коридор и осторожно спустилась по крутой лестнице в холодную сырую темень подземелья. Как ни странно, но внизу совсем не чувствовалось сырости, хотя, запах плесени неприятно щекотал нос. Катя шла по проходу, стены которого были увешаны толстыми черными кабелями, видимо, энергоснабжения, связи и еще чего-то нужного.

Потолок был высокий, не менее двух метров. Девушка задрала голову и увидела небольшие отверстия, расположенные на равных друг от друга интервалах, с вкрученными в них большими криптоновыми лампами,   способными давать много света и брать мало энергии.

- Если здесь есть электричество, то вообще жить можно, - подумала она и тут же осеклась, - Если включить всю эту систему, то её убежище быстро обнаружат, и тогда хана!

Обследовав коридор, Катька обнаружила просторную комнату, заваленную разным хламом, и дверь в другое помещение, которая была заперта на обычный врезной замок, открыть который для неё не составило большого труда. Распахнув дверь, девочка очутилась в кабинете, скорее всего, начальника этого комплекса. На стене висела пустая рама из-под картины или портрета, но Катька без труда догадалась, какая именно физиономия могла украшать кабинет. Массивный дубовый стол и помпезное кресло с орлами на подлокотниках были изрядно посечены, но вполне годны к использованию. По углам стояли шкафы, но полки пустовали. Скорее всего, документацию успели вывезти сами немцы или, что менее вероятно, забрали особисты.

В дальнем углу за старой покосившейся ширмой Катя обнаружила маленькую дверь, за которой скрывалась уютная комнатушка с узкой походной солдатской койкой, небольшой тумбочкой и парой простых табуреток. На полу валялся разбитый в дребезги телефон с оборванным проводом.

- А хозяин этого бункера был аскетом, - хмыкнула девушка, - Видать, не очень любил роскошь. Всё просто, по-солдатски.

Пройдя дальше по коридору, Катька увидела небольшую решетчатую дверь. Раздался противный скрип, и решетка отползла в сторону.

- Ой, мама дорогая! – девушка отпрянула в сторону.

Перед ней открылось небольшое бетонное помещение, пол которого был усеян самыми настоящими человеческими костями. В углу, с распахнутыми челюстями, в которых сохранилось еще несколько зубов, лежали два черепа с дырками в области виска. Катерина была не из пугливых, но и у неё побежали по коже судороги. Это были останки пленников, которые, видимо, выполняли роль прислуги. Днем они обслуживали "господ", а на ночь их запирали в эту клетку и приковывали к стене цепью, о чем красноречиво свидетельствовали тяжелые металлические ошейники, валявшиеся на полу.

Переведя дух, девушка решила навести здесь порядок, выкинуть мусор, а кости собрать в мешок и закопать где-нибудь подальше от бункера. Всё же, какой бы испорченной и распущенной ни была Катерина, но знала, что в их семье тоже кто-то погиб в этой страшной войне. А память о погибших священна, кем бы они ни были.

Вот туда-то и потащила "Рыжая" Машу, решив сделать своей пленницей и наслаждаться её ласками. Путь был не близкий, дорога лежала через болота и завалы. Но Катька упорно тянула свою невольницу, не обращая внимания на стоны и слезы.

- Шевели копытами, рабыня! – покрикивала она на Машу, награждая её пинками и подзатыльниками, - Я тебя на себе тащить не буду!

Лишь поздно вечером они добрались до бункера. Катька втолкнула вконец обессилевшую и грязную от макушки до пят девушку в клетку и посадила на толстую тяжелую цепь, пристегнув её к ошейнику, который был на Маше. Развязав руки и освободив рот пленнице, она заковала рабыню в грубые кандалы, которые нашла тут же.

- Пить! – простонала Маша.

Катька поставила перед ней алюминиевую миску и плеснула туда вонявшей тиной воды. Заперев клетку, "Рыжая" ушла, оставив невольницу, прикованной к стене со скованными руками и ногами, запертой в холодном подземелье за тяжелой решеткой. Маша на ощупь добралась до угла и, усевшись на холодный шершавый пол, сжалась в комочек, пытаясь согреться, обхватив руками колени, и тихо заплакала.

Тело ныло от побоев, соски горели от ожогов, оставленных сигаретой, во рту до сих пор ощущался противный тошнотворный привкус мочи. Лишь только пленница закрывала глаза, как перед ней возникала искаженная злобой физиономия её мучительницы, протягивающей к дрожащей от страха девушке свои грязные пальцы. Невольница начинала дрожать всем телом. Из груди вырывался сдавленный рык, переходящий в хрип, и Маша, вцепившись в скользкую стену, заходилась затяжными рыданиями.

Сабина осторожно подкралась к пещере и заглянула внутрь. Слабый лучик света, пробившийся сквозь щели, освещал глубокий грот. Внутри было тихо, и девушка уже собралась уходить, но краем глаза уловила еле заметное движение. Вытащив нож, она, как кошка, бросилась в сырую темень, занеся руку для удара.

Около толстого дерева, с вывернутыми руками и свалившейся набок головой стояла обнаженная девушка. Она бы давно упала, если бы её не держала толстая веревка, притягивавшая ноги к стволу ниже колен. Тело пленницы было иссечено широкими кровавыми полосами, видимо, её долго и сильно избивали плетью или прутом. Соски обеих грудей были черными от ожогов. Огромные бурые пятна виднелись на плечах, животе и бедрах. Из заднего прохода торчала толстая круглая палка, похожая на черенок лопаты.

Сабина осторожно вытащила кол из Олиной попки и начала быстро перерезать веревки, поддерживая подругу одной рукой. Девушка была без сознания. Ни стона, ни вскрика. Приложив палец к шее, Сабина с облегчением вздохнула, сумев прощупать слабый пульс.

- Сейчас-сейчас, милая, - она подняла Олю на руки и вынесла на солнечный свет.

Положив девушку на расстеленное на траве одеяло, Сабина легонько похлопала девушку по щекам. Веки дрогнули, и Оля, шевельнув потрескавшимися губами, что-то прошептала и с большим трудом открыла глаза.

- Г-где? – еле слышно выдохнула она.

- Что? – не поняла Сабина, - Что ты спрашиваешь, Оленька?

- Г-де М-ма-ш-ша? – девушка облизала губы.

- Тсс, - Сабина отерла лицо подруги рукой, - Нет её здесь. На-ка попей.

Она приложила к её рту бутылку с родниковой водой. Оля сделала пару больших жадных глотков и закашлялась, поперхнувшись. Сабина приподняла ей голову и принялась вытирать лицо влажной салфеткой, причитая и матерясь одновременно. На изможденном лице Оли появилась едва различимая улыбка.

- Ты чего? – испугалась девушка.

- Прохладно, - прошептала Оля, - Приятно. У тебя руки нежные, Госпожа.

- Молчи, береги силы, - на глазах Сабины появились слезы, - Ты же сама говорила, что я за вас в ответе.

- Это не я, - девушка поморщилась от подступившей боли, - Это…

- Да-да, - Сабина уложила подругу на траву, - Черт, куда эта гадюка Машу уволокла? Найду – ведь конечности поотрываю!

- Она увела Машу еще рано утром, - Оля сама была готова разрыдаться, - Я слышала, как она сама с собой разговаривала. Мол, себе малявку оставлю. Мол, лижет хорошо. Сука!

Сабина закутала девушку в одеяло и подняла на руки. Оля видела, что подруге тяжело, но девушка, сжав зубы, тащит её сквозь густые заросли папоротника. Ей хотелось сказать, чтоб та опустила её на землю, но Оля только беззвучно открывала рот.

Усадив её на заднее сидение автомобиля, Сабина сказала, что скоро вернется, и вновь нырнула в чащу. Оля вздохнула с облегчением. Руки нестерпимо болели в суставах, ожоги саднили, выворачивая душу, голова кружилась от усталости и голода, но девушка была счастлива осознавать, что теперь она в безопасности.

- Всё-таки, Сабинка – классная девушка, - думала она, улыбаясь лишь уголками губ, - Настоящая Госпожа. За своих рабынь сражается, как львица за детенышей.

Сабины не было уже минут сорок, и Оля начала беспокоиться. Но вот кусты зашуршали, и в окне появилось угрюмое лицо подруги. В руке она держала обрывок материи, из которой были сшиты форменные рубашки.

- Следы ведут на болота, - задумчиво сказала она, - Я знаю проход, а вот эта падла знает?

- Без понятия, - пожала плечами Оля, - Но, если она тоже местная и сумела найти нашу избушку, то, вероятно, ей известно и еще кое-что.

- Наверняка, - Сабина почесала затылок, - Я боюсь другого.

- Чего именно? – Оля насторожилась, - Если ты думаешь…

- Погоди-ка, родная, - Госпожа взяла девушку за руку, - Поедем домой.

- А Маша? – чуть не плача, воскликнула Оля, - Ведь замучает девку!

- Будем надеяться, что нет, - Сабина прыгнула за руль, - Тебе срочная помощь нужна. Ожоги, знаешь, дело серьезное. И потом, до завтрашнего утра ничего не изменится. А я дома посмотрю отцовские записи. Может, что и раскопаю. Поехали!

УАЗ летел по лесной дороге, подпрыгивая на кочках, и огибая коряги. Сабина, крепко сжимая руль, не отрывалась от дороги, всё время бормоча что-то себе под нос. Оля сперва подумала, что подруга сыплет проклятья на голову Катерине, но, прислушавшись, поняла, что та усиленно ищет варианты, куда могли деться ржавая девица и Маша, если ушли в том направлении. Девушка поразилась в очередной раз, на сколько хорошо Сабина знает эти места, что даже без карты может мысленно прокладывать маршрут.

Около дома их уже ждала патрульная машина, на капоте которой чинно восседал Остапчук и травил байки Зинаиде. Девка слушала, раскрыв свой безразмерный рот и время от времени хлопала себя по бедрам. Сабина остановилась возле крыльца.    

- Ну, что? – старлей мигом слетел с машины.

- Зинка! – крикнула Сабина, - Отвори дверь и расправь постель. Взбей подушки!

Она внесла Олю в дом и осторожно положила на кровать. Приказав Зинаиде согреть воду, Сабина вытащила из шкафа небольшой сундучок и начала выставлять на стол разные баночки, коробочки, бутылочки. Остапчук смотрел на это действо с широко открытым ртом. Наконец, он не выдержал:

- Прав был Карлыч. Ты – дочка Лешего. Тебе еще помела не хватает!

- Захлопни рот, умник, - огрызнулась Сабина, - Лучше скажи, есть ли у вас карта со всеми давними постройками, включая довоенные? Особенно интересны бункеры и блиндажи.

- Таких данных нет, - парень закатил глаза, - Но можно поговорить с местными, кто воевал в этих местах.

- Нет таких, - с уверенностью сказала Сабина, - Да и времени тоже нет. Но ты попробуй! Что без толку здесь сидеть? Если что до рассвета узнаешь – мухой сюда. Сам в болота не лезь. Утонешь. Ну, вперед!

Остапчук пулей вылетел из избы, бормоча восторги в адрес дочки Лешего. Сев в машину, он врубил на полную сирену и помчался в поселок. Сабина криво ухмыльнулась:

- Во чумовой! Только бы деревья не посшибал!

Вместе с Зинаидой они дочиста отмыли Олю, и Сабина начала прикладывать к её ранам мази и листочки, бормоча что-то под нос, будто заговаривала боль. Девушка косила глаза на подругу, изредка морщась, если рана была болезненной. Особо пришлось повозиться с ожогами и успевшими нагноиться рваными проколами. Зинка цокала языком и качала головой, сокрушаясь и высказывая удивления по поводу исключительной жестокости своей бывшей подруги.

- Хватит уже! – осадила её Сабина, - На, вот, бинты и начинай перевязывать. Только не туго.

Оля захлопала глазами и отползла в сторону, когда Зинка потянулась к ней. Только когда Сабина улыбнулась и заверила подругу, что "Белобрысая" теперь ручная и вреда не причинит, девушка позволила наложить на себя повязки и пластыри. Но она всё равно подозрительно косилась на свою одноклассницу, когда та хотела поправить подушку или подносила девушке чашку с приготовленным Сабиной лекарством.

- Да не бойся ты меня уже, - стараясь говорить приветливо, просила Зина, - Хочешь – отругай последними словами, хочешь – ударь чем-нибудь.

- Нужна ты мне, - отмахивалась Оля, - Лучше подумай, куда эта сволочь нашу Машку утащила. Если с ней что-нибудь случится, я вас обеих живьем в землю закопаю.

Но Зинка, сколько лоб не морщила, ничего дельного сказать не могла. Всё болтала о ранних похождениях подруги, о неделях, проведенных в лесу без выхода, естественно, со слов самой же Катьки. Но где она обитала, где устроила себе лежбище, девка сказать ничего не могла, ссылаясь на внезапную скрытность Катерины.

- Она похвалялась, что кабана сама завалила, - рассказывала Зинка, - Мы слушали, раскрыв варежки, а оказалось, что стащила у соседки молодого поросенка, прибив его колом. А когда кто-то из мальцев спросил, где она спала, Катька что-то буркнула и убралась восвояси. И объяснять ничего не стала.  

Сабина сидела за столом и изучала разложенную перед ней карту. Рядом лежала огромная тетрадь, в которую девушка заглядывала и что-то помечала красным карандашом.

- Не иначе, как схрон нашла, - задумчиво подытожила она, - Не дай Бог, оружие найдет. Много беды будет.

- А такие еще остались? – робко спросила Оля, - Сколько времени прошло-то!

- Бункеры бетонные, - пояснила подруга, - Что им будет? Стоит коробка в земле, а там бандюки что угодно прятать могут. Я такой в прошлом году нашла. Ментам сдала.

- И чё? – оживилась Зинаида.

- Поблагодарили и забыли, - Сабина махнула рукой, - Да мне ничего не надо. Ладно, поздно уже. Зинка, собирайся. Домой отвезу.

Оля проводила девушек взглядом. Сабина заперла дверь, но подруга не возражала. Кто знает, каких гостей надует вечерним ветром. Но на душе было тревожно. Девушка вздрагивала от каждого шороха, от любого непонятного звука. Всякий раз, закрывая глаза, её мучили кошмары, возникавшие из глубин сознания. Ей мерещились страшные лица монстров, плотных кольцом обступивших её и Машу, протягивавшие к ним свои костлявые лапы, пытаясь ухватить за горло.

Девушка вся извелась, пока в замочной скважине не заскрежетал ключ. Сабина подсела на край постели. Вглядевшись в напряженное лицо подруги, мокрые от слез глаза, она прижала девушку к себе, поглаживая её по волосам и шепча что-то успокаивающее. Но через некоторое время Оля почувствовала себя лучше. Все страхи отступили, слезы высохли, стало легче дышать.

Сабина разделась и юркнула к подруге под одеяло. Оля с большим удовольствием прижалась к сильному телу девушки, подсознательно вверяя себя её заботам.

- Ты умеешь колдовать? – неожиданно спросила она.

- Немного, - ответила Сабина, прижимая к себе девушку, - Отец научил.

- Дочка Лешего, - усмехнулась Оля, - А тебе подходит.

- Подходит, - усмехнулась Сабина, - А теперь спи. У меня завтра трудный день.

Оля прижалась к мускулистому плечу своей спасительницы и Госпожи и вскоре сладко засопела. А Сабина еще долго не могла сомкнуть глаз, размышляя и прикидывая, вспоминая и анализируя. Куда Катька исчезла вместе с Машей? Этот вопрос надо решить как можно скорее, пока эта рыжая тварь до смерти не затискала девушку.

Часть 4

- Хватит дрыхнуть, рабыня! – гортанный голос и сильный удар плетью по спине заставили Машу отскочить в сторону.

В тусклом свете замызганной лампочки она различила высокую фигуру своей похитительницы, стоявшей посреди камеры, расставив ноги и уперев руки в бока. Когда глаза привыкли к полумраку, девушка смогла увидеть раскрасневшееся лицо Катьки, бешено бегавшие сузившиеся до еле различимых щелочек глазки и перекошенный от злобы рот. Девица стояла в проходе возле распахнутой решетки и поигрывала длинным хлыстом, сплетенным из тонких кожаных полос.

Издав непонятный, но устрашающий рык, Катерина шагнула к сжавшейся в комок девушке, помахивая хлыстом. Приказав встать на колени, она отстегнула шейную цепь. Тонкий ошейник, который надела Маше Сабина, давно был снят и выброшен в мусор. Теперь шею пленницы "украшал" тяжелый грубый обруч, стянутый толстым болтом и зафиксированный гайкой-барашком. За то короткое время, пока он был на горле, у Маши появились ссадины и кровоточившие раны, доставлявшие девушке дополнительные мучения.

- Я решила навести здесь порядок, - заявила Катька, - Ведро и швабра перед тобой. За работу, рабское отродье!

Хлыст вновь, свистнув, распорол воздух и обжег плечо невольницы. Маша еле сдержалась, чтобы не закричать от боли.   Катька злорадно улыбнулась. Покрутив своим оружием перед носом рабыни и заверив её, что работать надо добросовестно, иначе наказание будет жестоким, она ткнула пальцем в сторону коридора и пинком выгнала девушку из её клетки.

Маша терла замызганный пол грубой щеткой, путаясь в ножных кандалах. Лодыжки и запястья горели от зудевших потертостей, оставляемых жесткими ржавыми браслетами. Но новоиспеченная Госпожа эти мелочи попросту не замечала. Усевшись в старое кожаное кресло и закинув обе ноги на стол, она с наслаждением наблюдала, как её рабыня ползает на четвереньках, оттирая грязь. Если ей что-то не нравилось, в дело вступал хлыст, оставляя на спине девушки кровавый след.

Невольнице оставалось лишь крепче сжать зубы и продолжать работу, надеясь, что рыжей стерве когда-нибудь надоест издеваться над рабыней. Но, видимо, Катька и не думала успокаиваться. Власть, как известно, затягивает, особенно, если это власть над другим человеком. И девица с упоением наслаждалась ею.

- Углы вымой, дрянь! – орала она, нахлестывая пленницу, - Увижу хоть что-нибудь, заставлю вылизывать твоим поганым языком!

И опять свист и удар по спине или плечам. И опять обжигающая боль. И опять пинки и оскорбления, которые уже казались ласками по сравнению с ударами кожаного хлыста. Девушка, захлебываясь слезами, бросалась в указанный Госпожой угол и принималась яростно оттирать нередко несуществующую грязь, лишь бы Хозяйка не серчала.

- Эй, ты, засранка! – кричала Катька, - Притомилась, что ли? Работать!

Руки и ноги уже гудели, как провода высоковольтки. Дышать становилось тяжело не только от паров хлорки, но и от бешено бившегося сердца. Маша могла с трудом соображать, валясь от усталости и побоев. Но Госпожа, словно, хотела загнать до смерти рабыню, не давая ей ни секунды передышки. В конце концов, девушка просто свалилась на пол и уже не реагировала на хлыст и пинки.

- Сдохла, что ли? – усмехнулась Катька.

Увидев, что рука невольницы дрогнула, она окатила рабыню ведром холодной воды. Маша застонала и приподняла голову. Катерина схватила девушку за ошейник и с силой поставила на колени. Рабыня еле могла удержать равновесие. На её счастье рядом была стена, и Маша прислонилась к ней плечом. Перед глазами от усталости, а еще больше от голода, плыли круги, руки и ноги дрожали, подступала тошнота.

- Так и быть, сучка, - промяукала Катька, - Отдохни малёха. Заодно меня поласкаешь. А потом вычистишь свою конуру. Воняет, как в сортире.

Схватив девушку за волосы, она выхватила длинный тесак и обкромсала Машу, оставив на голове короткие торчавшие в разные стороны клочки. Беззастенчиво заржав, девица повернула рабыню к себе лицом и сняла с рук цепи, но тут же связала их за спиной тонким ремнем. Маша заплакала, за что получила сильную оплеуху. Из рассеченной губы потекла кровь. Но Катька даже не посмотрела в её сторону.

Подняв её на ноги, Госпожа потащила пленницу в спальню и пинком поставила на колени рядом с койкой. Нарочито медленно сняв штаны, она улеглась на спину и поманила девушку рукой. Маша подползла на коленях и очутилась меж разведенными в стороны ногами "Рыжей". Катькина промежность в этот раз была чисто выбрита, только над щелью виднелась маленькая полоска таких же рыжих коротких волосков, служившая своеобразной челочкой.

Девушка наклонилась и дотронулась губами до пухлых вывернутых половых губ Госпожи. Та чуть вздрогнула, но только рыкнула. Положив на макушку рабыне свою огромную пятерню, Катька прижала её лицо к своей щели. Прежнего запаха человеческих испражнений не было, хотя, пот немного чувствовался, но уже не вызывал приступов тошноты. Маша даже обрадовалась.

Она осторожно прошлась языком по сомкнутым створкам щелки, зацепила клитор и, обхватив его губами, медленно втянула себе в рот. Катька тихо застонала. Девушка повторила ласку еще пару раз и принялась водить язычком по промежности, но не задевая клитор. Её губы сжимали плотные створки раковины, не давая сокам излиться наружу, от чего напряжение в глубинах лона росло, ввергая Катьку в мучительную бездну.

Наконец, хватка ослабла, похожие на разваренные сардельки створки приоткрылись, и сразу же в образовавшуюся щель вонзился язык, вновь закупорив вход. Катерина, выгнувшись, подалась навстречу рабыне. Из её горла вырвался сдавленный, похожий на вой волчицы, стон. Мощный поток, отыскав небольшую щелку, устремился наружу, сбрасывая давление.

Маша резко оторвалась от лона, дав "Рыжей" возможность излиться. Катька заскулила, затряслась на лежанке и выпустила из рук волосы рабыни. Девушка медленно отстранилась и села на пол, опустив голову. Госпожа лежала на кровати, раскинув в стороны руки и часто дыша. Её лицо покрыли мелкие капли пота, хотя, в спальне не было жарко.

- Савку ты тоже так ласкала? – скрипучим голосом спросила Катька, склонив голову на бок.

Маша не знала, как ответить, чтобы не получить плетью, но Госпожа, видимо, решила добиться истины. Схватив девушку за подбородок, она задрала ей голову. Моментально заныла шея. Пленница скривилась от боли.

- Отвечай, тварь, когда тебя спрашивают! – заорала "Рыжая" и хлестнула девушку рукой по щеке.

- Нет, не так! – закричала рабыня.

- Ах, еще клёвей! – не унималась Катька, - А почему меня не хочешь так?

- Моя Госпожа меня никогда не била! – в сердцах закричала Маша, - И голодной не держала!

- Ах, ты, дрянь! – оплеухи посыпались на невольницу, как из рога изобилия, - Вот тебе! Получай, падла! Получай!

Вскочив с лежанки, Катька начала бить рабыню ногами, стараясь попасть по самым болезненным местам. Маша сжалась, пытаясь хоть как-то защититься от ударов, но "Рыжая" уже не понимала, что делает. Красная от распиравшей её злобы, она принялась топтать девушку, не задумываясь о том, что может её покалечить.

Маша вскрикивала при каждом ударе, но вскоре стоны её стихли. Только тело подергивалось, когда нога Госпожи с силой впивалась в него.

- Сучка! – задыхаясь от гнева, шептала Катька, - Мразь, грязная тварь!

Но рабыня уже не слышала этих оскорблений. Она уже не чувствовала боли. Глаза её застлала черная пелена. Девушка лежала на полу, скрючившись в неестественной позе. Из открытого рта капала ярко красная кровь. Щека была разодрана, на плечах, животе и спине зрели огромные лиловые синяки. Под животом образовалась небольшая желтоватая лужица. Скорее всего, Катька попала по мочевому пузырю, и девушка непроизвольно обмочилась.

- Черт! – выругалась "Рыжая", - Загнулась, что ли?

Потолкав избитое тело девушки, она убедилась, что пленница просто без сознания. Схватив её за ногу, Катька отволокла Машу в её клетку и вновь посадила на цепь, даже не развязав руки. Брезгливо сплюнув в её сторону, она вышла из темного помещения, заперев решетку.

Сабина уехала рано, лишь успев покормить Олю и дав ей лекарство. Весь день она моталась по округе, выискивая хоть кого-нибудь, кто мог бы знать о той поре, когда в этих лесах шли бои. Наконец, какой-то древний дедок, придирчиво оглядев форму девушки и удостоверение, пригласил её в дом.

- Эх, милая! – нараспев начал старик, - Здесь такое было, что жизни не хватит рассказывать.

- Дедушка, - как можно ласковее сказала Сабина, - Меня интересуют постройки, которые могли сохраниться до наших дней.

- Ну-у! – дед задрал голову, - Этого добра было много, но немцы-то всё взорвали.

- Прямо всё? – усмехнулась девушка.

- Постой-постой! – затараторил вдруг старик, - Помнится мне, аккурат в сорок четвертом приезжал сюда один генерал. Свита у него была солидная. Всё офицеры с крестами да этими, как их. Тьфу, забыл. Ну, которые в глаз вставляются заместо очков.

- Монокли? – попробовала прийти на помощь Сабина.

- Кажись, - мотнул головой старец, - Так там был один гражданский. В костюме, в шляпе. Я по-ихнему немного разумею. Так они всё болтали о какой-то станции.

- Какой станции? – девушка насторожилась.

- О какой-то мет… мед… О, язви её душу! Не помню, - дед отхлебнул из чашки ставший черным чай.  

- А где эта станция была? – Сабина вытащила из сумки карту, - Показать сможете?

- Это где-то… где-то… А, вон тут! – дед ткнул в то место где значились непролазные топи, - Там немцы гати проложили. Ох, и народу полегло на этой стройке! А немчура всё торопила. А потом всех под пулемет, чтоб не выдали, значит. Во как, дочка.

- А вы, дедушка, откуда про то место знаете? – Сабина прищурила глаз.

- Я пацаненком был, - старик тяжело вздохнул, - Пока всё было тихо, в доме жил с маманей. А как начали в Германию угонять, к партизанам подались. Только им не до этой станции было. А то б рванули её, к матери. А потом и вовсе забыли.

Сабина поблагодарила старичка и даже расцеловала его в обе щеки. Дедок расцвел и еще долго стоял на обочине, провожая гостью. УАЗ вырулил на шоссе и покатил в сторону поселка. Девушка теперь хотела встретиться с местным краеведом – мужиком странным во всех отношениях, но знающим здешние места. К тому же, этот человек занимался историей и просиживал в архивах всё свободное время, а его-то было предостаточно, потому что этого любителя древних тайн отовсюду гнали, не желая терпеть выкрутасы, которые он учинял.

Без его пояснений в топи соваться не хотелось, и Сабина отправилась прямиком к Терехину. Утонуть она не боялась. Если были наведены гати, как уверял старик, стало быть, что-то должно было остаться, а это означало, что проход дочка Лешего всё равно найдет. И чутье подсказывало, что Катька могла забраться именно туда.

Уже наступил полдень, и в поселке народу было не очень много. Работяги разошлись по домам на обед. Ну, а те, кому делать было нечего, издавна облюбовав себе теплое местечко в виде частного пивного бара, разместились вокруг исцарапанных стоек и потягивали дешевое пойло, приправляя его нередко палёной водкой. Сабина вошла в зал и сразу же наткнулась на майора, сидевшего за столом с кружкой в руке. Карлыч уже прилично нагрузился, но еще мог ворочать языком.

Завидев девушку, он замахал рукой, приглашая её присесть.

- О-о-о! – заголосил пьянчуга, - Какие люди! Садись, Савка! Выпьем по кружечке!

- Я пиво не пью, - Сабина мягко улыбнулась, но присела на край табуретки, - Я Терехина ищу. Ты его здесь случайно не видел?

- Кого? – раскрасневшееся лицо майора вмиг приобрело землистый оттенок, - Этого краеведа грёбаного?

- Его самого, - девушка огляделась по сторонам.

- Не ищи, - Карлыч понизил голос до шепота, - Мочканули его три дня назад. Участковый Архипыч во дворе нашел. Случайно.

- Кому мог помешать сдвинутый на всю голову мужик? – удивилась Сабина.

- Не знаю, - майор почти лег на стол, - Пока не знаю. Но звон прошел, что у него искали какие-то документы.

- Тьфу! – Сабина мотнула головой.

- Вот и я про то же. А ты знаешь такую Катерину по прозванию "Рыжую"?

- Ну, - кивнула девушка, - Я её разыскиваю. Думала, Терехин подскажет чего.

- Думала она, - буркнул Карлыч, - А ты знаешь, кем она доводится отцу Кириллу? А-а! Не знаешь. А я знаю! Племянницей. Её родичи по заграницам мотаются, а она у батюшки живет. Ты к нему сходи, может, что и поведает.

Сабина хмыкнула и выскочила из бара, чуть не сбив с ног очередного "синяка", шаткой походкой следовавшего на опохмелку. Ехать к отцу Кириллу ей сейчас вовсе не хотелось, но и найти Катьку тоже нужно. Девушка заскочила в машину и погнала домой. Оля сидит голодная, да и до вечера соваться куда-либо тоже смысла не имело.

Войдя в избу, Сабина уставилась на подругу. Та сидела на постели и уплетала мед из большой деревянной плошки, запивая его молоком.

- Откуда дровишки? – девушка подсела на край кровати.

- Зинка приезжала, - Оля облизала пальцы, - Они с Остапчуком мед и молоко привезли. Зинка сказала, у деда на пасеке разжилась. А ты чего такая взъерошенная? Меду хочешь?

- Ешь, тебе нужнее, - отмахнулась Сабина, - Вот что, Оля. Я сегодня вечером уйду, как стемнеет. Ты одна справишься, или кого позвать? А то могу и к тетке отправить.

- Ты чего? – девушка вытаращила глаза, - Я еще не парализованная. Ходить могу. А ты надолго?

- Как выйдет, - Сабина начала рыться в шкафу, - Смотри. Здесь деньги и наши сберкнижки. Здесь документы. Короче, если меня до завтрашнего вечера не будет, собирайся и уходи к тетке. Дорогу на тракт помнишь? Я вам с Машкой показывала. Только сапоги надень. Там змей полно. И среди болот поаккуратнее.

- Да ты чего, подруга? – уже не на шутку перепугалась Оля, - Чего раньше времени хоронишь себя? Ты вообще куда собралась? Давай, колись, конспираторша.

- Хочу нанести визит отцу Кириллу, - Сабина поняла, что открутиться шуточками не получится.

- Опа! – Оля чуть плошку из рук не выронила, - Одна пойдешь? Тебе же было сказано, чтобы без самодеятельности.

- Карлыч с утра в пивнухе завис, - Сабина сплюнула, - До утра не очухается. А я ждать не могу. А Маша – тем более!

- Тогда я с тобой! – Оля уже хотела соскочить с кровати.

- Лежать! – крикнула Сабина и погрозила пальцем, - Я тебе пойду! Вот свяжу и рот заткну!

- Но, Госпожа! – девушка перешла на плаксивый тон, - Машка, ведь, и моя подруга тоже! А может, тебе помощь понадобится. Я себя хорошо чувствую. Уже ничего не болит.

- Ты сама говорила, что я за вас в ответе, - Сабина подсела ближе к подруге и взяла её за плечи, - Не обижайся. Я не хочу вами рисковать. А отец Кирилл – человек страшный.

- Дура ты, Савка! – Оля скинула с плеч её руки, - И буду я распоследней падлой, если тебя не сумею прикрыть!

Сабина внимательно посмотрела на подругу. На глаза навернулись слезы, и девушка поспешно их стряхнула. За всю её недолгую жизнь еще никто не говорил ей такие слова, еще никто не рвался помочь, не зная всей опасности предстоящего дела. Сглотнув комок, застрявший в горле, Сабина мотнула головой и полезла в шкаф, чтобы подобрать Оле подходящую экипировку.

Маша лежала на холодном скользком полу, прикованная тяжелой цепью к стене. Руки были крепко связаны за спиной, а ноги закованы в кандалы. Всё её тело покрывали кровавые рубцы от хлыста, которым Катька избивала рабыню. Огромные синяки запятнали живот и спину. Тоже дело рук, а вернее, ног рыжей Госпожи.

Девушка открыла глаза и попыталась пошевелиться. Избитое тело отозвалось пронзительной болью во всех членах. Маша застонала и уронила голову на пол. Было тихо и темно. Наверное, её мучительница куда-то ушла. Пленница, сжав зубы, чтобы не застонать вновь, подползла к стене и привалилась к её шершавой поверхности. От холодного камня стало легче. Огромная ссадина на плече на некоторое время перестала саднить.

- Господи! - прошептала девушка, подняв глаза к потолку, - Когда всё это кончится, Господи? Чем я провинилась перед тобой? Чем прогневала тебя?

Ответом ей была тишина. Лишь изредка слышался стук падающих с потолка капель. От спертого воздуха, пропитанного гнилью и плесенью першило в горле. Стало трудно дышать. Скорее всего, Катька, когда уходила, плотно закрыла дверь бункера. Вентиляция была выключена, и поступление свежего воздуха было невозможно.

- Еще немного, и я здесь задохнусь, - Маша закрыла глаза и беззвучно заплакала.  

Сколько она просидела в запертой клетке, девушка не знала. Внезапно повеяло слабым ветерком, раздался скрежет и чьи-то голоса. Маша встрепенулась. Ей было уже безразлично, кому удалось проникнуть в подземелье. Только бы это была не "Рыжая"!

- Ого! – прогремел хрипловатый мужской голос, - Целый дворец!

- Скорее крепость, - вторил ему другой, тонкий до писклявого.

- Как тебе удалось откопать его? – спросил первый.

- Мои секреты, - Маша даже вздрогнула, услышав голос Катерины.

Голоса и шаги притихли и превратились в однообразный гул. Катька с гостями закрылась в кабинете. Но вскоре раздался грохот распахнувшейся двери. В коридоре зажегся свет.

- А откуда электричество? – спросил "Хриплый", - Если с подстанции, то можем засветиться.

- Не боись! – загоготала Катерина, - Полная автономность. Только соляра нужна. Тут есть малёха, но нужно еще литров с пол сотни. Тогда всё пучком будет!

- Ну, мы это как-нибудь обкашляем, - заверил девицу "Писклявый", - Теперь показывай, Госпожа, где там твоя рабыня!

Снова застучали шаги. В клетке загорелась лампочка. Маша прижалась спиной к стене, зажмурила глаза и втянула голову в плечи, насколько позволял ошейник. Всё её тело задрожало, а во рту почему-то появился привкус мочи. Девушка приготовилась к побоям.

- На колени, сучка! – гаркнула Катька и хлестнула Машу хлыстом, - Не знаешь, тварь, как надо Госпожу встречать?

Маша под одобрительные возгласы "гостей" встала на колени и склонила голову. Катерина подошла к ней размашистым шагом и, поддев подбородок рукоятью хлыста, подняла ей голову. Девушка увидела перед собой двух мужчин неопределенного возраста, но сильно отличавшихся друг от друга комплекцией.

- Чё-то она у тебя грязная, - воскликнул "Хриплый".

Он был высок и строен, широк в плечах. По всему в нем чувствовалась недюжинная сила. Маша скосила глаза на его руку и обомлела. Сжатая в кулак ладонь была не меньше её собственной головы. Снова подняв на здоровяка глаза, девушка увидела маленькую головку, сидевшую на короткой толстой шее и совсем не вязавшуюся с остальным телом.

Одет он был просто. Если бы Маша встретила такого человека на улице, то подумала бы, что он – рабочий в каком-нибудь продуктовом магазине. На "Хриплом" были потертые холщевые брюки, простая футболка и рваные кеды. Но на среднем пальце правой руки сверкал огромный золотой перстень с голубоватым камнем, стоившим, наверное, огромных денег, если только не был фальшивым.

Рядом с "Хриплым", всем своим видом показывавшим, что именно он здесь главный, стоял второй "гость" очень странного вида, даже смешного. Его фигура напоминала куклу-матрешку, поставленную на тоненькие кривые короткие ножки. На тонкой шее удивительным образом держалась голова, из-за своей прически похожая на конус с приплюснутой вершиной. Маленькие узкие глазки постоянно находились в движении. Большой рот был сомкнут с такой силой, что побелели губы.

Одежда этого "красавца" тоже была достаточно комичной. Широкая цветастая рубаха с коротким рукавом из-за непомерного пуза напоминала балахон, расходившийся к низу. Ноги были затянуты в узкие трико черного цвета, похожие на рейтузы, и обуты в дамские туфли с круглыми блестящими пряжками и массивным каблуком.

- Да, Кэт, - пропищал "Толстяк", - Надо бы её помыть.

- Ща будет! – взвизгнула Катька, - Отойдите в сторону. Встать, рабыня! Лицом к стене!

Из коридора она вытянула длинный шланг с металлической насадкой и крутанула ногой вентиль. На Машу хлынула сильная струя ржавой воды. Напор был таким сильным, что рабыня еле удержалась на ногах. Всё тело пронзила острая боль, и девушка застонала. Но Катька только прикрикнула на неё и продолжила водную процедуру. Вода понемногу очистилась, но вовсе не потеплела, и вскоре губы у Маши посинели, а кожа покрылась мелкими пупырышками и напоминала шкурку огурца.

- Повернись, дрянь! – гаркнула Госпожа.

Девушка сделала пол оборота и вдруг упала на пол. Катерина громко заржала, не прекратив, однако, поливать пленницу.

- Хватит, дура! – вдруг крикнул "Хриплый".

Когда выключили воду, он подошел к лежавшей на полу Маше и поддел её голову носком. Поняв, что девушка в сознании, мужчина склонился над ней и громко произнес:

- Отсосешь у меня – облегчу твою жизнь. Будешь кобениться – в землю зарою. Поняла?

Маша смотрела на него расширившимися от ужаса глазами и беззвучно шевелила разбитыми в кровь губами. "Хриплый" криво улыбнулся и взглянул на Катьку. Покрутив пальцем у виска, он похлопал рабыню по голове и отошел в сторону.

Решетка хлопнула, защелкнулся замок. Вскоре стихли шаги. Маша лежала в огромной грязной луже, дрожа от холода. Она готова была ползать на брюхе, делать всё, что захочет этот человек с маленькой головкой, только бы избежать издевательств и побоев, которым её подвергала "Рыжая". Но он ушел, наверное, подумав, что рабыня отказалась. Теперь её жизнь превратится в сущий ад. Теперь её замучит эта гадина до смерти!

Не в силах сдерживать себя, Маша приподняла голову и завыла, подергивая связанными за спиной руками и звеня цепями. И этот вой разносился по подземелью еще очень долго, пока рабыня не охрипла. Холод, голод и боль взяли верх. Девушка закатила глаза и вновь потеряла сознание, провалившись в черное безмолвие.

Небо затянуло тяжелыми тучами. Поднялся ветер. Погода портилась с каждой минутой. Вот-вот начнется дождь. Сабина остановилась под огромным ясенем и заглушила мотор и выключила фары. На улице не было ни души. Все попрятались по домам, спасаясь от ненастья.

- Так, - девушка накинула на голову капюшон, - Сидишь здесь и ждешь. Как меня увидишь, заводишь мотор и открываешь мою дверцу.

- А если я увижу, что кто-то заходит в дом? – Оля схватила подругу за локоть.

- Правильно мыслишь, - Сабина задумалась, - Свистеть умеешь?

- Еще как! – похвасталась Оля, - Птицы дохнут!

- Тогда свистнешь и дуй отсюда во все лопатки!

Сунув за пазуху фонарик, Сабина, как кошка, бесшумно скользнула за ограду небольшого приземистого, похожего на землянку, дома отца Кирилла. Оля видела, как она подергала дверь, убедилась, что она заперта, и полезла на крышу. Движения девушки были грациозны и точны. Ни одна травинка, ни один листик не шелохнулся от её шагов.

Темная тень появилась на крыше, перегнулась через небольшой бортик и скрылась в слуховом окне. Начались томительные минуты ожидания. Машина стояла в темном, неосвещенном уличными фонарями месте, скрытая раскидистыми ветвями дерева. Зато вся улица была, как на ладони. Оля, съехав почти на пол, наблюдала за подходами к дому. Но никого пока не было видно.

Но вдруг… Это всегда бывает вдруг. Около калитки остановилась старая "копейка", и из ней вылез высокий худощавый человек в черной рясе. В руках он держал небольшой сверток. Отец Кирилл на мгновение остановился перед дверью, осмотрелся вокруг и начал отпирать замок. Оля осторожно открыла дверцу и вылезла наружу. Нужно было свистеть, но девушка почему-то медлила.

Не зная сама почему, она направилась к дому и вошла в незапертую калитку. Увидев, что зажегся свет, Оля бросилась в дом. Влетев в узкие сени, она прислушалась. За массивной дверью раздавались непонятные звуки, и девушка, не мешкая, рванула тяжелую створку на себя. В это время раздался звон бьющейся посуды, потом сдавленные стоны и чей-то хрип.

На полу, обсыпанная мукой, лежала Сабина, выставив вперед руку с кочергой. Над ней, как коршун над жертвой, нависал отец Кирилл, сжимая в руке пистолет. Его длинные волосы были всклокочены, ворот рясы разорван, на лбу краснела кровавая полоса. Он тяжело дышал, руки его ходили ходуном.

Оля грохнула дверью, чтобы отвлечь на себя его внимание. Поп обернулся, и в следующий момент Сабина рубящим ударом выбила из его руки пистолет. Следующий удар ногой она нанесла в область паха. Видимо, попала, куда следовало, потому что Кирилл согнулся, схватившись руками за низ живота. Удар в голову отбросил его назад.

Сабина вскочила на ноги и подняла с пола ствол. Сунув его за пояс, она подошла к Кириллу и сильно пнула его в бок.

- Ну-ка, тварь божья, спрячь зубы и говори, где твоя племянница! – крикнула она.

- Изыди, сатана! – поп замахал руками.

- Увянь, гнида, - девушка присела на одно колено, придавив Кирилла к полу, и наставила на него пистолет, - Не скажешь, я тебя на ремни порежу.

Не дожидаясь ответа, она сильно ударила попа по лицу. Кирилл охнул, из рассеченной губы брызнула кровь.

- Ольга! Там лежит серая бумажная папка, - не оборачиваясь, сказала Сабина, - Возьми её и жди в машине. Спасибо за помощь, но дальше я сама. Ну, иди же!

Ольга схватила папку и выскочила на крыльцо. Озноб вперемешку с жаром окутали девушку, руки тряслись так, что она чуть не выронила свою ношу. Что происходило в это время в доме, она не слышала, а стоять под дверью было стыдно. Ведь не зря же Сабина выпроводила её вон. Значит, у неё есть какие-то тайны, которые не касаются даже верной подруги.

Немного придя в себя, Оля пошла к машине. Начал накрапывать дождь, и в кабине сидеть было приятнее, чем торчать на крыльце чужого дома. Откинувшись на спинку сидения и включив лампочку-подсветку, она раскрыла папку. Перебирая листки пожелтевшей бумаги, испещренные непонятными символами, надписями и значками, девушка вдруг увидела отпечатанный на машинке листок со значком Лесничества.

Пробежав глазами мелкий текст, Оля чуть не вскрикнула от ужаса. Зажав рот рукой, она тупо уставилась на документ.

- Интересная бумажка, правда? – послышался тихий голос прямо над ухом.

- Ой! Сабина! Как ты меня напугала! – Оля захлопнула папку, - С тобой всё в порядке?

Не сказав ни слова, Сабина прыгнула за руль и погнала машину к лесу. Глаза её были прищурены, пальцы побелели, сжимая руль. Вся она походила на сжавшуюся пружину, готовую выстрелить в любой момент. Оля косилась на подругу, боясь вымолвить слово.

- Надо немного поспать, - проговорила Сабина, не отрываясь от дороги, - Потом поедем Машку вызволять. Обещаю, драчка будет знатная.

- Сава, там в папке.., - Оля запнулась, увидев, как подруга напряглась.

- Знаю, Оленька, - девушка прибавила скорость, - Но сейчас важнее найти Машу. Придется топать по старым гатям. Ты готова?

- С тобой я ничего не боюсь, - решительно ответила Оля, - Когда идем?

- На рассвете, - Сабина грустно вздохнула, - Я бы и сейчас пошла, но темно. Если провалимся, Машка точно погибнет. А эту стерву, твою рыжую одноклассницу я своими руками на куски порву, как Тузик грелку.

- А что с отцом Кириллом? – наконец решилась спросить девушка.

- Я его связала и в погреб сунула. Не помрет. А помрет – невелика потеря! Сейчас на пост ДПС заскочим. Я ребятам адресок этого урода наколю, и домой тронем.

Остапчук долго мотал головой, но, в конце концов, согласился и, прыгнув в машину, умчался в поселок.

- Домой, подруга, - Сабина завела машину, - Ты уже носом клюёшь. И лекарства еще не принимала. Непорядок.

В избушке было тихо, даже сверчок решил помолчать, дав возможность девушкам выспаться. Оля лежала тихо, прижавшись к плечу Сабины, но сон никак не шел. Подруга тоже всё вздыхала, ворочалась и не могла заснуть.

- Хочешь, я тебя поласкаю немножко, - предложила Оля, положив руку на бедро подруги.

- Ой, не знаю, - Сабина тяжело вздохнула, понимая, что это единственная возможность сбросить напряжение.

Не дожидаясь согласия, Оля начала нежно поглаживать ногу Сабины, постепенно приближаясь к промежности. Она чувствовала, как дрожит тело партнерши, как участилось её дыхание, а вздохи окрасились легкой хрипотцой, что свидетельствовало о нарастающем желании любовницы. Её короткая ночная сорочка, едва прикрывавшая низ живота, поползла вверх, открывая доступ к потаённым местам. Рука, обнимавшая Олю за плечо, задрожала, пальцы конвульсивно сжались, дав ей понять, что Сабина готова принять ласки.

Оля скользнула под сорочку, ощутив теплоту тела подруги, осторожно, будто шла по минному полю, прокралась к паху. Член уже напрягся и жаждал прикосновений. Пальцы девушки нежно обняли ствол и заскользили по упругому стержню от основания до самой головки. Сабина повернула голову к партнерше. Их глаза, не смотря на мрак в комнате, встретились. Их губы начали искать друг друга, а когда нашли, то слились, образуя одно целое.

Рука Оли ласкала член, то сжимая его пальцами, то ослабляя давление. Сабина при каждом движении тихо постанывала, словно жалуясь на что-то, девушка была близка к вершине наслаждения, готовая вот-вот разрядиться. Но партнерша, хорошо узнавшая свою любовницу, умышленно оттягивала этот сладостный момент, замедляя темп. Тогда Сабина, повинуясь позывам своего разгоряченного тела, подавалась вперед навстречу ласкам, и Оля вновь принималась за дело с прежним рвением.

Член задрожал и излился семенем, оросив ноги и живот. Сабина вскрикнула от радости и сильнее обхватила подругу. Но Оля мягко вывернулась из объятий и припала к опавшему члену подруги губами, слизывая сперму с её бедер. Она вдруг почувствовала, как палец любовницы прижался к её анусу. Чуть оттопырив попку, Оля повела ею из стороны в сторону, приглашая к действию. Сабина поняла подругу и, смочив средний палец слюной, медленно вошла в тугое отверстие.

Девушка откинула голову и застонала и, подавшись назад, насадилась на палец до предела. Крупная дрожь прокатилась по её телу. Увидев перед собой вновь окрепший член любовницы, Оля набросилась на него, как голодная львица на кусок свежего мяса. Её губы сомкнулись, и фалл погрузился в теплую мягкую бездну. Несколько сосательных движений, и тугая струя ударила в глотку. Но девушка не испугалась, а заглотила порцию семени и только после этого выпустила член на свободу, облизывая его по всей длине и целуя головку, не пропуская ни одной клеточки.

- Я тебе очень благодарна, - задыхаясь, прошептала Сабина, - Я никогда…

- Тсс, - Оля закрыла рот подруги ладошкой, - Не надо слов, любимая. Всё ясно и без них.

- Да, дорогая, - согласилась подруга, - Теперь нам нужно немного отдохнуть.

Они обнялись, переплетясь руками и ногами, и вскоре уже крепко спали, ощущая биение сердец и теплое ласковое дыхание.

Грохнула решетка. Маша увидела перед собой тяжелые ботинки, заляпанные болотной тиной.

- Ну, что? – это опять пришел "Хриплый".

- Ч-что в-вам от м-мен-ня нуж-но? – девушка еле шевелила губами.

- Ты, видно, опять хочешь, чтобы тебя избили, - спокойно сказал гость и сел перед ней на корточки.

- Я н-не хоч-чу, - с трудом выдавила из себя девушка и уронила голову на пол.

- Надо говорить "Господин", - наставительно произнес "Хриплый" и похлопал Машу по голому заду, - Если забудешь, то будет плётка. Всё поняла?

- Д-да, Господин, - рабыня вновь уронила голову в лужу.

Мужчина поднялся и вышел, но клетку запирать не стал. Вскоре он вернулся в сопровождении Катьки. Девка уже хотела подскочить к пленнице и огреть её хлыстом, но "Хриплый" задержал её. Сунув "Рыжей" что-то в руку, он наклонился и легко поднял Машу на руки.

- Отстегни, - властно сказал он, - И ошейник сними.

Тяжелая цепь с грохотом упала на пол. Следом слетел грубый обруч. Мужчина отнес обессиленную девушку в кабинет и уложил на тонкую подстилку в углу. Приказав Кэт не трогать рабыню, он вышел. Маша отрешенным взглядом смотрела на свою мучительницу. Её уже не глодал страх перед этим извергом. У девушки просто не осталось сил.

- Что, рабыня? – Катька была на взводе, но держалась из последних сил, - Обретаешь нового Хозяина? Ну-ну! Теперь Савка тебя никогда не найдет!

Последнюю фразу она сказала с особым выражением, чтобы добить несчастную девушку. Маша прикрыла глаза, чтобы не видеть довольную рожу Катерины. Но девица, видимо, ожидала другого. Схватив пленницу за волосы, она с силой вывернула ей голову и уже хотела отвесить оплеуху, но тут вошел "Хриплый" и гортанным рыком отогнал Катьку от теперь уже своей собственности.

- Дай воды, дура, - приказал он.

Катька подала ему огромную кружку. "Хриплый" подсел к рабыне и приподнял ей голову, подставив кружку к губам. Маша пила жадно, большими глотками, причмокивая и щурясь от удовольствия. Вода была обычной, теплой, набранной из крана, но ей в тот миг она казалась прохладной и удивительно вкусной. Девушка выпила всю порцию без остатка. Сделав последний глоток, Маша, наконец, оторвалась от кружки и, тяжело дыша, закивала головой.

- Гляди! – усмехнулась Катька, - Дрессированная обезьяна тебя благодарит! Гы-гы-гы!

- Захлопни пасть, сука! – прорычал мужчина, - За такие вещи тебя саму надо на цепь посадить и показывать в зверинце за деньги. Гвоздем программы была бы, тварь!

- Ты чё? – "Рыжая", кажется, обиделась, - Теперь сам с ней возись, хорек.

- А в зубы не хочешь? – "Хриплый" выпрямился во весь свой огромный рост.

- Ну, ты, это, - Катька отскочила к двери, - Забирай и вали отсель!

"Хриплый", пробурчав что-то неразборчивое, но, видимо, обидное, начал раскладывать на полу рядом с Машей что-то черное и хрустящее, пахшее кожей. Вооружившись плоскогубцами, он вполне аккуратно снял с ног девушки кандалы, но руки развязывать не стал. Наоборот, проверил крепость узлов. Достав из кармана два тонких ремня, новый Хозяин связал невольнице ноги.

- Открой рот, рабыня, - приказал "Хриплый".

Маша послушно выполнила приказ. Мужчина затолкал ей в рот большой кусок скомканной материи и несколько раз перевязал белым пластырем, зафиксировав кляп. Девушка засопела, но мычать не стала. Она не сопротивлялась даже тогда, когда "Хриплый" запихнул её в кожаный мешок и застегнул "молнию".

- Всё, я ушел, - сказал он, взваливая рабыню на плечо, - Тебе советую помалкивать. Откроешь рот – язык отрежу!

- Да пошел ты! – огрызнулась Катька, - Сама знаю!

Маша не могла видеть, куда её несут, но каким-то шестым чувством понимала, что теперь её спасение усложняется. Кто этот человек? Как он будет обращаться с рабыней? Что ей предстоит делать? Вопросы возникали в её маленькой головке с невероятной быстротой, но ответов не было. Девушка закрыла глаза и попыталась немного подремать, лежа на плече гиганта. Жажда её пока не мучила, голод отступил, боли от ран, нанесенных этой рыжей бестией, девушка почти не чувствовала.

Пленница вдруг поняла, что не боится неволи. Если Хозяин добрый, то и рабыне живется неплохо. Только бы не обижал, а она уж будет стараться угодить Господину. Маша вдруг поняла, что готова безропотно принять своё новое положение. В сущности, она давно была чьей-нибудь заложницей. Сначала в детдоме беспрекословно выполняла все требование директора и воспитателей, потом в ПТУ, где училась. И на рынке беспрекословно подчинялась директрисе, использовавшей её на самой грязной работе. Она уже давно превратилась в бессловесное животное. И даже Сабина…

При одной мысли о дочке Лешего у Маши засосало под ложечкой.

- А не выглядит ли это так, что я предала свою Госпожу, - девушка даже тихонько застонала, - Нет! Она обязательно найдет меня! Я брошусь ей в ноги и буду молить о прощении. Пусть даже побьет, хотя, она ещё никогда меня не обижала. Ну, может, самую малость.

От таких мыслей пленница немного успокоилась и весь оставшийся путь вела себя тихо, чем очень порадовала "Хриплого". Он легонько похлопал девушку по выпиравшему задику, когда та угомонилась и притихла, и продолжал свой путь. Рабыня лежала на его огромном плече и уже ни о чем не думала. Она тоже была на пути к новой жизни. Только какой она будет, эта новая жизнь?

Ветер и дождь, шедшие всю ночь, к утру прекратились. Из-за туч выглянуло солнце. Лес звучал на все голоса. Сабина осторожно, чтобы не разбудить подругу, вылезла-из-под одеяла.

- Пусть еще немного поспит, - решила она, - День предстоит трудный, а Оля еще не оправилась от ран.

Девушка умылась дождевой водой и принялась готовить завтрак. Нарезала тонкими ломтиками хлеб, очистила от кожуры молодую картошку, помыла помидоры и огурцы. Чайник уже гремел крышкой, возвещая о своей готовности. Сабина бросила в чайничек несколько сухих ягод и трав, которые собрала в лесу, и накрыла его полотенцем.

- Оленька, - пропела дочка Лешего, склонившись к уху подруги, - Пора вставать.

- Да-да, - сквозь сон отозвалась Оля, - Я сейчас.

Сбросив с себя одеяло, она сладко потянулась и уставилась на Сабину мутным взглядом.

- Какая ты красивая, Сава, - завороженно глядя на любовницу, сказала девушка, - У тебя кожа светится.

- Чайник поспел, - Сабина накинула поверх ночной сорочки тонкий цветастый халат, - Бегом на двор! У нас мало времени.

Оля горохом слетела с постели и помчалась на улицу. Времени, действительно, было в обрез. Сабина только улыбнулась, глядя ей вслед.

Позавтракали быстро. Оля не мусолила каждый кусочек, не задавала глупых вопросов, не приставала с бредовыми идеями. Девушка была серьезной и собранной, наверное, понимала, что дело предстоит опасное, а ждать помощи неоткуда. Так что, надеяться придется лишь, как там у Высоцкого, на руку друга и вбитый крюк.

Сабина вытащила из шкафа целый ворох одежды.

- У тебя там что, личный магазин «сэконд хэнд»? – удивилась Оля, - Ты всё время достаёшь оттуда что-то новое.

- Типа того, - отмахнулась подруга, - Доедай быстрее и иди сюда. Одеваться будем.

После недолгих споров и уговоров, точнее, разъяснений Ольга натянула штаны, сшитые из плотного полотна, разрисованные черными и зелеными пятнами, футболку и зеленую рубаху. С сапогами дело обстояло сложнее, но девушка ловко намотала на ноги портянки, и кирза села, как влитая. Подпоясавшись широким армейским ремнем, она повесила на бок большой охотничий нож и сунула за пояс пистолет, который дала ей Сабина.

- Надеюсь, таким оружием пользоваться умеешь, - сказала она, - только зря не шмаляй. Тут патронов всего пять, а запасной обоймы нет.

- Не беспокойся, Госпожа, - парировала девушка, - Не вчера родилась.

Сабина надела пятнистый комбинезон, затянулась ремнем и обулась в тяжелые армейские ботинки с коваными каблуками. Если бы не выпиравшие холмы тугих грудей, её с легкостью можно было принять за спецназовца, особенно, когда девушка навела на лице три темные полосы и натянула на голову зеленую шапку с коротким козырьком.

- Ух-ты! – воскликнула Оля, - Смерть бандитам!

- Ага, - согласилась Сабина, - Так оно и будет.

Перекинув через плечо патронташ и подхватив карабин, она вышла на крыльцо. Погода была прекрасная. Редкие облачка плыли по нежно голубому небу, солнце светило ярко, но не пекло. Дышалось легко. В такую погоду лежать бы где-нибудь на берегу тихой речки или на поляне в высокой траве. А тут воевать приходится. Но девушки не горевали. Знали, что на доброе дело идут – подругу спасать. А это поважнее загара.

- Значит так! – Сабина взяла подругу за руку, - Пойдем по гатям, от меня ни на шаг! Оступишься, считай, что сгинула. Не уверена, спроси. Всё ясно?

- Всё, - мотнула головой Ольга, - Только и ты не беги. Осторожность и тебе не помешает.

Машину брать не стали. Пару километров шли по сплошному бурелому, продираясь сквозь кусты и заросли папоротника. Когда под ногами захлюпала болотная жижа, подруги остановились. Сабина, оглядевшись по сторонам, срезала две длинные палки-слеги. Объяснив Оле, как надо ходить по топи, двинулась вперед, прощупывая каждую кочку.

- Теперь осторожно, - сказала Сабина, - Гать гнилая. Сперва прощупай, потом ступай. И еще. Подниму руку – замри. Махну – оттаяла и пошла вперед. Упаду – не бросайся на помощь. Лучше утвердись и протяни палку. Иначе вместе утонем.

Из бурой болотной воды торчали гнилые бревна, покрытые серой тиной. Кое-где были видны полуразвалившиеся мостки. Сабина медленно продвигалась вперед, то и дело, оглядываясь на спутницу, указывала ей опасные места и кочки, куда можно было безбоязненно наступить. Дорога была трудной, но подруги шли вперед, забыв об усталости. Но уже к полудню обе девушки повалились на маленький островок, тяжело дыша.

- Далеко еще? – спросила Ольга, отхлебывая из фляги.

- Уже рядом, - тихо ответила Сабина, осматриваясь по сторонам, - Не больше часа такой же ходьбы. Выдержишь?

- Выдержу, - уверенно ответила девушка, - Интересно, а Катька тоже так шла? У неё же ноша на плечах была. Машка хоть и мала ростом, но тоже что-то весит.

- Хрен её маму знает, - отмахнулась Сабина, - Здоровая она, стерва! Ладно, пошли дальше. Там полегче будет.

Лишь к вечеру подруги добрались до края болота. Сабина подняла вверх руку с сжатыми в кулак пальцами. Оля, как и договаривались, застыла на месте. Вокруг был сплошной непроходимый лес. Толстые стволы деревьев росли так плотно друг к другу, что, казалось, в этой чащобе нет прохода. Но дочка Лешего без труда отыскала тропинку и двинулась по ней, переложив карабин на руку.

Из-за густых крон вековых деревьев солнечные лучи с трудом пробивались к пологу леса, но девушка упрямо шла вперед, умело огибая ямы и маленькие овражки.

- Смотри, - указала она на почти прямую канаву, - Еще с войны осталось.

- Окоп? – спросила Ольга.

- Траншея, - поправила её Сабина, - Видимо, провод или трубу тянули. А для нас это путь к бункеру. Теперь тихо. Старайся не хрустеть. Смотри под ноги.

Вскоре из-за кустов вынырнула небольшая земляная горка с врезанной в неё железной дверью. Оля вытянула голову, стараясь рассмотреть сооружение, но Сабина быстро одернула девушку, принудив спрятаться за кусты. Погрозив пальцем, она припала к самому уху подруги и еле слышно зашептала:

- Я сейчас чуток пошумлю, а ты примечай. Но не высовывайся. Я сама тебя позову.

Сказав это, девушка змеёй скользнула в чащу. Оля устроилась поудобнее и стала наблюдать. Подруги нигде не было, но девушка знала, как умеет прятаться Сабина. Настоящий лесной житель. Даже травинка не сломается, ветка не дрогнет.

В дверь ударил большой камень. Раздался грохот. Никого. Полетел второй булыжник. Дверь заскрежетала, и в темном проёме появилась всклокоченная рыжая голова Катьки.

- Какого хрена? – заорала она, - Ты, что ли?

Ответа не последовало, и дверь снова захлопнулась. Значит, девица в бункере одна. Сабина подкралась ближе и со всей силы саданула в дверь прикладом карабина. Раздался мерный рокочущий гул. Железная створка снова заскрипела, послышались матюки. Катька высунула голову, и в следующий миг на её затылок опустился кулак Сабины. «Рыжая» охнула, но устояла на ногах. Второй удар в челюсть отбросил её в темноту подземелья. Сабина передернула затвор карабина и шагнула внутрь.

Оля, как и было велено, осталась в укрытии. Она прислушивалась к шорохам, доносившимся из-за приоткрытой двери, но с места не двигалась. Вдруг сзади хрустнула ветка. Девушка молниеносно откатилась в сторону, и тут же на то место, где она только что лежала, грохнулось одутловатое, похожее на пирамиду, тело.

Реакция девушки была мгновенной. Выхватив из-за пояса пистолет, Оля с силой опустила рукоятку своего оружия на плоский затылок. Тело совсем по-детски ойкнуло и затихло. Девушка, присев на одно колено, толкнула тушу в плечо, перевернув её так, чтобы можно было рассмотреть лицо.

- Дуся! – воскликнула Оля, - Главный пидор области!

- Что там у тебя? – Сабина выросла над ними совершенно бесшумно.

- Позволь тебе представить, - девушка пнула хлопавшего глазами толстяка в бок.

- Знакомиться потом будем, - Сабина схватила жирного гостя за шиворот и поволокла к бункеру, награждая пинками.

В подземелье царил полумрак, но девушки быстро привыкли к темноте. Оля увидела лежавшую на полу Катьку. Её перекошенное от злости лицо было залито кровью, рубаха на груди разорвана, обнажив почти плоскую еле различимую грудь.

Затолкнув толстяка в боковую комнату, Сабина склонилась над «Рыжей».

- Где Маша? – её рука сжала горло девицы, - Говори, или я придушу тебя, как крысу!

- Пошла на хер! – прохрипела Катерина, - Тебе надо, ты и ищи!

Сильный удар ногой в бок заставил девку скрючиться. Сабина распахнула дверь и выволокла в коридор толстяка. Врезав ему для острастки по треугольной физиономии, девушка повторила вопрос. «Дуся» пискнул и залепетал что-то непонятной скороговоркой. Девушка с минуту наблюдала этот цирк, потом хлестко ударила толстяка по роже, прекратив понос неясных звуков, и снова прошипела прямо в ухо:

- Даю тебе пять секунд, гнида! Где Маша? Не скажешь, я сама тебя изнасилую, а потом утоплю в болоте.

- Испугала ежа голым задом! – усмехнулась Оля, - Он же пидор! Только рад будет! Не зря же ему погремуху такую дали!

- Какую? – не поняла Сабина.

- «Дуся»! – засмеялась девушка, - Его вся округа знает.

- Понятно, - буркнула Сабина, - Ты, Оля, вот что. Посмотри тут кругом. Может, найдешь чего. А я пока с этими голубками поворкую.

Ольга прошлась по коридорам, заглядывая в каждую дверь, но ничего найти не смогла кроме пары цепей и обрывка какой-то материи. Подняв с пола клочок, она вдруг вскрикнула и припустила обратно.

- Чего еще? – Сабина взяла в руки грязный лоскуток.

- Это же обрывок Машкиной форменной рубашки! – воскликнула Оля, - Значит, её держали здесь. А где она теперь?

- Утонула, - злорадно ухмыляясь, бросила Катька, - Пошла на болота и утопла.

- Сейчас и ты туда же отправишься, падла ржавая, - проскрипела зубами Сабина, - Встать, шалава гунявая!

- Погоди-ка! – Оля метнулась к «Дусе».

Ловко выхватив у него из кармана мобильник, она протянула его подруге. Сабина набрала номер и заговорила быстро и отрывисто, по нескольку раз повторяя отдельные слова. Катька села на пол и обхватила голову руками. Оля с удивлением увидела, что её свирепая одноклассница, не может быть, плачет, размазывая по лицу слезы. Не в лучшем настроении был и толстяк. Забившись в угол, он тихо поскуливал, как побитый щенок.

- Возьмите вездеход, - посоветовала своему невидимому собеседнику Сабина, - Здесь топь сплошная. От «Горбатой Скалы» идите лево тридцать. Точняк выйдете на бункер. Всё! Жду.

- Это что? – спросила Оля, кивнув на телефон.

- Скоро приедут, - Сабина устало опустилась на корточки, - Я Карлычу звонила.

- Вот мы и дома, - «Хриплый» опустил девушку на пол, - Полежи тут, рабыня, а я пока кое-что приготовлю.

Маша вздохнула с облегчением. Долгое путешествие в неизвестность закончилось. Девушка попыталась вытянуться. Никто её не одернул. Значит, Хозяин куда-то вышел. Лежать на жестком полу было неудобно, но теперь выбирать не придется. Пленница закрыла глаза, хотя, и так ничего не видела из-за плотного кожаного мешка, в который её упаковали.

- Что он будет со мной делать? – размышляла рабыня, - Ясно, что не сказки на ночь читать. Только бы не бил и не мучил. Я выдержу. Я сильная. А Сабина меня обязательно найдет. Она упрямая.

Вновь послышались тяжелые шаги. Девушка почувствовала, как развязали тесемки, как её вытащили из мешка. В глаза ударил яркий свет. Маша зажмурилась и тихонько замычала. «Хриплый» усмехнулся и освободил ей рот. Следом развязал ноги и руки. Когда он попытался поставить девушку на пол, Маша пошатнулась и обязательно бы упала, если бы Господин не подхватил её за талию.

- О, да ты совсем ослабла, крошка, - сказал «Хриплый», - Наверное, сама и вымыться-то не сможешь.

- Не знаю, Господин, - рабыня опустила голову, - Я со вчерашнего дня ничего не ела.

- С позавчерашнего, - поправил её Хозяин, - Но это поправимо. Я сам тебя вымою. Поешь и ляжешь спать, а к завтрашнему утру будешь, как новенькая.

Он легко поднял Машу на руки и понес на второй этаж. Там уже наполнялась водой огромная ванна. Рабыня почувствовала приятный запах шампуня. Господин погрузил девушку в воду и велел немного полежать, пока он вернется. Невольница с наслаждением окунулась в густую белоснежную пену. Её измученное тело сразу же стало тяжелым и беспомощным. Но Машу это не пугало. Она сама не могла объяснить, почему на неё снизошло такое спокойствие.

«Хриплый» вернулся, держа в руке большую губку. Он снял свою рубаху и брюки и теперь оставался только в выцветшей тельняшке и плавках. Его сильные руки мягко приподняли девушку. Губка заскользила по её коже, старательно обходя пораненные места, чтобы не причинять лишней боли. Господин был очень осторожен, и Машу это порадовало.

- А теперь слушай меня внимательно, рабыня, - не прекращая своего занятия, сказал Хозяин, - Теперь ты стала моей собственностью. Я купил тебя у Кэт, хоть она была против этого. Отныне ты должна во всём подчиняться мне. Если будешь старательной, твоя жизнь сложится без неприятностей. Если же станешь лениться и капризничать, наказание будет суровым. Я полагаю, ты и так всё понимаешь без моих слов. Я прав?

- Да, Господин, - Маша согласно кивнула.

- Хочешь что-то спросить?

- Что я должна буду делать, Господин? – девушка посмотрела в глаза «Хриплому».

- Вести домашнее хозяйство, убирать , стирать, шить, мыть посуду. Еду готовить я привык сам, так что от этой обязанности ты освобождаешься. Ну, и оказывать мне интимные услуги. Это, пожалуй, самое главное. Ты должна быть готова в любое время одарить меня своими ласками. Я, заметь, не говорю о любви. Этого я от тебя не требую.

- Я поняла, Господин, - рабыня кивнула, мельком взглянув на топорщившиеся плавки.

- Да, еще кое-что, - «Хриплый» начал смывать с тела девушки пену, - Правда, это бывает очень редко, но иногда ко мне приходят нужные мне люди. Будешь прислуживать нам за обедом. Ну, а если кто-нибудь захочет уединиться с тобой, ты, рабыня, не должна отказывать и выполнять все пожелания гостя, какими бы странными они не оказались.

- Д-да, Господин, - девушка сразу же притихла.

Такого поворота она не ожидала. Быть служанкой – это еще куда ни шло, но безропотно исполнять капризы гостей?! Она ведь не проститутка, готовая лечь под любого.

- Ты теперь моя рабыня, - словно прочитав её мысли, твердо сказал Господин, - И ты должна постараться. Иначе…

- Я поняла, Господин, - сдавленным голосом произнесла Маша, - И это навсегда?

- Всё зависит от обстоятельств, - как-то обыденно сказал «Хриплый», - Если ты мне наскучишь или огорчишь еще как-нибудь, продам тебя другому собственнику.

После таких слов девушка совсем сникла. Ей до боли стало обидно, что её, живого человека используют, как бессловесную игрушку, вещь, куклу. Она чудом удержалась, чтобы не разрыдаться, прекрасно понимая, что её слезы всё равно ничего бы не изменили, а только осложнили бы её существование. Вот именно, существование!

Хозяин, тем временем, смыв с тела рабыни всю пену, закутал её в большое махровое покрывало и отнес в столовую, откуда доносился умопомрачительный запах тушеного мяса. Маша почувствовала, как у неё сосет под ложечкой от голода. Она наворачивала гречку с кусочками говядины с таким азартом, будто это была последняя трапеза в её жизни. Господин намазал ей маслом огромный ломоть еще теплого серого хлеба и поставил большую кружку с чаем.

Сам, сидя напротив рабыни, он ничего не ел, а только пристально наблюдал за девушкой. На его маленьком, совершенно плоском лице играла легкая, совершенно холодная улыбка, от которой пленнице становилось не по себе. Но сказать об этом она не решалась, опасаясь рассердить этого странного громилу, один кулак которого был больше её собственной головы. Такой не остановится ни перед чем.

- Поела, рабыня? – «Хриплый» резко встал из-за стола.

- Спасибо, Господин, - машинально ответила девушка.

- Тогда иди за мной, - мужчина вышел из столовой.

Путаясь в длинном покрывале, Маша поплелась за Хозяином. Дом был огромным со множеством комнат и коридоров, и девушка испугалась, что может заблудиться в этом лабиринте. А ведь есть еще и второй этаж, а может быть, и третий. Но Господин подвел рабыню к маленькой двери, расположенной прямо под лестницей. Открыв её, «Хриплый» сделал знак рукой, приглашая Машу войти.

Оказалось, что они находятся в кладовой, которая с этих пор будет служить и спальней невольницы. Вопреки ожиданиям воздух в этом маленьком помещении не был спертым. Скорее всего, оно неплохо проветривалось. В углу под косым низким потолком стояла вполне нормальная кровать, застеленная коричневым шерстяным одеялом, на котором лежала большая дутая подушка. Рядом с лежанкой стояла низкая тумбочка, на которой сверкал в бликах маленькой лампочки изящный графин, доверху наполненный чистой водой, и стакан, украшенный замысловатым рисунком. В дальнем углу Маша разглядела унитаз и раковину. Поведя носом, она поняла, что не чувствует запахов, присущих туалету.

- Спать будешь здесь, рабыня, - пояснил Господин, - На ночь я тебя буду запирать. Кроме этого, я надену на тебя ошейник, который ты будешь носить постоянно, и за который я буду тебя опять же на ночь приковывать цепью к стене. Но не волнуйся. Цепь длинная и вполне достанет до раковины и туалета, так что, если захочешь ночью в туалет, то легко сможешь это сделать. Я надену тебе на ноги кандалы, но тоже не переживай. Они легкие. Тебе лишь нужно будет приноровиться к длине цепи. Утром я буду заковывать тебе руки, но во время сна ты будешь без них. Ложиться будешь тогда, когда закончишь все дела по дому. Подъем в шесть. У меня такая привычка.

Велев снять покрывало, он надел на Машу широкий, но легкий и хорошо отполированный ошейник и стянул его, продев в проушины толстый короткий болт и затянув гайку. Теперь рабыня не могла сама избавиться от ошейника. У неё просто не хватило бы сил свернуть гайку. Следом Хозяин заковал рабыне ноги. Браслеты были такими же, как и обруч на шее, а между ними болталась тонкая, но прочная цепочка, позволявшая девушке делать неширокие шажки.

Маша попробовала пройтись, но сразу же запуталась в цепи и чуть не упала. Господин покачал головой, но не рассердился, а сказал, что она быстро привыкнет к цепи и больше не будет спотыкаться. Пристегнув к ошейнику длинную цепь и пожелав рабыне хорошо отдохнуть, «Хриплый» вышел и запер за собой дверь. Маша опустилась на кровать и зажала голову руками. Вот она и на цепи. Вот и началась её рабская жизнь. А ведь когда-то, совсем недавно, она сама убеждала Сабину, что ей всё это безумно нравится. Дура! Идиотка!

Девушка залезла под одеяло и уткнулась в подушку. Слез уже не было, она все их оставила там, в бункере. Безучастно осмотрев своё новое жилище, Маша накрылась одеялом с головой. Измотанный организм, почувствовавший мягкий матрац, удобную подушку и теплое одеяло, тут же обмяк. В животе приятно урчало, не мучила жажда. Раны после бани не ныли. К тому же, Господин смазал их каким-то кремом, тщательно втерев его в кожу.

Маша нащупала выключатель и потушила свет. Глаза сами собой сомкнулись, тело расслабилось, готовясь отойти ко сну, и рабыня, улегшись удобнее, вскоре тихо засопела, погрузившись в царство сновидений, которых она, к слову, давно не видела.

Допрос «Дуси», в миру Беленко Дмитрия Семеновича, и Катерины шел уже больше трех часов, но результатов никаких не дал. Оба упорно молчали. Вызванный из области опер с каждой минутой всё больше терял терпение. Наконец, хлопнув ладонью по столу, он вскочил со своего стула и выпрыгнул за дверь.

- Я эту падлу сейчас на части разорву, - процедил он сквозь зубы, - Пидор гнойный! Еще кочевряжится!

- Тихо, капитан, - попыталась успокоить его Сабина, - Сдается мне, что они оба кого-то сильно боятся. Вот и молчат, как партизаны.

- И что с того? – опер недовольно поморщился, - Что прикажешь мне с этим их страхом делать? На стенку повесить?

- Погодите, - встряла Ольга, - Я, кажется, знаю, как разговорить «Дусю». Катька всё равно ничего не скажет, и её не испугаешь. А вот этот кадр…

- И как же? – опять криво ухмыльнулся следак.

- Если позволите, - девушка кивнула на дверь кабинета, - Только я сама. Вы здесь подождите.

- Нет, подруга, я с тобой! – вмешалась Сабина, - Ты местности не знаешь, а я сразу просеку, когда он правду говорит, а когда лапшу на уши вешает.

Обе подруги, обменявшись парой фраз, решительно вошли в комнату. «Дуся» сидел около стола и ковырял толстым, похожим на сардельку, пальчиком выщерблину на стуле. Завидев двух девушек с раскрасневшимися лицами, он весь сжался и втянул голову в плечи. Сабина и Ольга встали по обеим сторонам от него и разом положили руки ему на плечи.

- Ну, всё, мил дружок! – стараясь говорить спокойно, произнесла Сабина, - Собирайся. И подмыться не забудь.

- Куда это? – заморгал глазками Беленко.

- В камеру, - так же спокойно сказала Оля, - Там тебя уже ждут с нетерпением восемь голодных мужиков. Представляешь, какая радость тебя там ожидает? Будет реальный праздник плоти.

- Да вы что? – вдруг заорал толстячок, - Они же меня там… там…

- Ага, - довольно улыбаясь, оскалилась Сабина, - Ты у них в пять минут станешь звездой порно экрана! Ну, чего расселся? Подъем! Я сама тебя туда сопровожу!

- Нет! – «Дуся» был уже на грани обморока, - Нет! позовите следователя! Я всё скажу! Всё!

Капитан шел к столу медленно, поминутно останавливаясь около очередного стеллажа, изучал его, давая свои комментарии. Потом чинно сел и раскрыл «Дело».

- Итак, гражданин Беленко, - размеренно произнес он, - Я Вас внимательно слушаю.

- Пусть они выйдут, - «Дуся» кивнул на девушек.

- Они останутся, - мило улыбнувшись, заверил его опер, - И хватит торговаться. Конвой заждался.

- Он убьет меня, - плаксиво простонал толстяк и обхватил голову руками.

- Говори… те, - поправился следователь, - Не тяните резину. Так что там случилось?

- Вашу девушку забрал «Крот», - промямлил «Дуся», - Я сам видел, как он этой рыжей Катьке деньги давал. Не знаю, сколько, но много.

- Куда он её повел? – встряла Ольга.

- Он запаковал её в мешок и унес, - уже сквозь слезы лепетал Беленко, - К себе понес, домой. У него где-то здесь хата есть.

- Где именно? – спокойно спросил капитан, - Ну, Беленко! Сказал «А», так говори уже и «Б»!

- У «Нового моста», - наконец, выдавил из себя «Дуся», - там недавно новый коттеджный поселок построили. Пятый дом от угла, на отшибе, рядом с опушкой леса.

Девушки вылетели из кабинета и опрометью бросились к участковому. Тот сидел за столом и с жадностью поедал огромный бутерброд, который сварганила ему секретарша. Перед ним по стойке «смирно» вытянулся Остапчук.

- Ну, товарищь капитан! – канючил старлей, - Ну, не знал я!

- А должен был знать, - нравоучительно вколачивал участковый, - Тебе зачем погоны дадены? Зачем властью озаботили? Вот иди и подумай! А я тоже подумаю, что с тобой дальше делать.

- Есть, - Остапчук вяло козырнул и хотел уже выйти, но наткнулся на Ольгу.

- А вам что здесь надо? – взревел капитан.

- Карту и фотки преступников, - не раздумывая, сказала Сабина, - Фотоморда «Крота» имеется?

- И что? – участковый вновь схватился за бутерброд.

- Ничего, - буркнула девушка, - Вот накатаю жалобу на тебя, хрен старый, тогда быстро узнаешь, что!

- Ты, это, Артуровна, не зарывайся! – взвился капитан, - Вот тебе карта, вот фото «Крота». Дывысь, мать твою!  

Сабина схватила фотографию и быстро вышла из кабинета. Остапчук уставился на Ольгу.

- Что это с ней? – спросил старлей.

- Ничего! – девушка выскочила вслед за подругой.

Сабина влетела в кабинет, где сидел опер, и сунула фотографию под нос «Дусе». Толстяк весь съежился, будто его собирались бить, и снова заскулил, размахивая руками. Лишь легкий подзатыльник смог вернуть его в нормальное состояние. Беленко клятвенно подтвердил, что человек на фото и «Крот» - одно и то же лицо.

Девушка выругалась и выскочила из комнаты, чуть не сбив с ног подругу, и помчалась к выходу. Оля смогла догнать Сабину только на улице. Преградив ей дорогу, она схватила девушку за грудки.

- Я одна поеду, - Сабина попыталась вырваться.

- Куда? В лапы уголовнику? Нет, тогда уж вместе! Ты одна всё равно не справишься! – кричала Оля, стараясь не пустить подругу за руль.

- Так! Стоп! – их обеих осадил старлей, - Вместе поедем. А по дороге кое-что обсудим. Я немного знаю этого кента, так что тоже буду полезен.

- Сапожки не боишься запачкать? – съязвила Сабина.

- Переоденусь, - отмахнулся парень, - Ну, чего стоим, кого ждем?

УАЗ рванул с места и в считанные секунды скрылся за поворотом. Сабина гнала по грунтовке, лавируя между ямами, сигналя и сверкая фарами. Её руки сжимали руль с такой силой, что побелели костяшки пальцев. Девушка была сосредоточена и абсолютно спокойна. Ольга от страха вжалась в сиденье и не могла сказать ни слова. Лишь один старлей еще пытался как-то шутить, но и его пыл вскоре угас.

- Шумахер! – крикнул Остапчук, когда вся троица подъехала к его дому, - Десять минут, и я полностью ваш!

Парень выскочил из автомобиля и скрылся за оградой. Только тогда Оля увидела на глазах подруги слезы. Обняв её за плечи, девушка прошептала:

- Савушка, милая! Ну, чего ты?

- Я испугалась, что реально придется сражаться с этим упырем одной, - еле сдерживая рыдания, сказала Сабина, - Спасибо тебе! И старлею тоже.

- Ну, и как после этого я бы смогла смотреть тебе в глаза? – Ольга достала платок и заботливо вытерла подруге слезы, - Конечно, вместе. А чего это участковый на Остапчука тянул?

- За Зинку, знакомицу твою выговаривал. По закону старлей должен был её закрыть, а он отпустил. Ну, Зинка и слилась в неизвестном направлении. Кстати, а ты знаешь, откуда она притаранила тебе медок и молоко?

- Сказала, что у деда на пасеке взяла, - пожала плечами Оля.

- Ага, а молоко у тетки в хлеву надоила, - с кривой усмешкой сказала Сабина, - Врала, как всегда! Никакого деда у неё нет и никогда не было. А с пасеки этот бидон с медом она просто стянула, как и молоко. На ферме канистру ополовинила, за что чуть по шее от доярок не огребла.

- Во падла! – в сердцах воскликнула девушка, - Приедем домой, я этот мед в болото скину!

- Не надо, - отмахнулась Сабина, - Когда пасечник узнал, для кого Зинка сперла мед, заявление тут же порвал и сказал, что еще даст. Не обеднеет. А молоко и так списали. Какая-то девка по пьяни бочку опрокинула. Именно ту, в которой Зинка паслась.    

Ждать старлея пришлось долго. Сабина уже начинала терять терпение, пару раз сигналила, высовывалась из окна. Оля, как могла, успокаивала подругу, но было видно, что девушка сама сильно нервничает. Как только парень появился на крыльце, взревел мотор, и друзья помчались в сторону окружной дороги, намереваясь оттуда проникнуть в элитную новостройку.

- Слушай, Генрич! – вдруг подал голос Остапчук, - А как ты собираешься воевать с «Кротом»?

- Руками! – зло бросила Сабина.

- Э, нет, дорогая! – рассмеялся парень, - Просто голыми руками ты его не возьмешь! Знаешь, откуда у него такое погоняло?

- Ну?   - девушка вся напряглась.

- Расскажу я вам маленькую сказочку, детки, - старлей сунул в рот сигарету, но зажигать её не стал, - Короче, объявился в наших краях лет эдак десять назад некто «Демид». Мужик грозный во всех отношениях. Три ходки за грабеж с тяжкими телесными и прочее, прочее, прочее. Местная братва захотела взять его в оборот. Прикатили на трёх джипах, чин-чинарем, выстроились в ряд, речевки поорали, мол, выходи, подлый трус! А он не отзывается.   Сунулись в берлогу, а он исчез. Вот был дома, а вот его уж и нет. Поискали, погрызлись меж собой, да и подались восвояси. А через неделю магазин кто-то подломил. И автограф даже оставил в виде сломанной челюсти у кассира. Ну, ясный пень, «Демид» постарался! Братва туда-сюда! Нет грабителя, хоть волком вой! Да и пахан жмет, мол, найдите по любому! А тут парнишка один появился и пахану говорит, что хочет прежнее лежбище «Крота» осмотреть. Может, нароет чего. Взяли его под белы рученьки и на хату. Пацан этот ушлый оказался. Побродил, постучал, почесал в затылке, а потом и показал братве три потайных выхода и четвертый в перспективе. Ну, самый настоящий крот.

- Это братва ему кликуху такую дала? – усмехнулась Сабина.

- Ну, не я же! – старлей молчаливо попросил разрешения закурить.

- Дыми, если Оля позволит, - кивнула девушка, - Скорее, барсук или полевка. Кроты просто ходы роют. А дальше?

- Дальше было еще три ограбления с таким же почерком, - продолжал Остапчук, - Но братва тоже клювом не щелкала. Нашли «Демида» и обложили, как медведя. А когда он выскочил, шмальнули в него из дробовика. Говорили, что нормальный человек давно бы ласты склеил от таких ран, а этот только быстрее дёру дал. А месяца через два несколько конкретных пацанов вместе с паханом в ящик сыграли.

- Серьезный противник, - покачала головой Оля, - Тут нужна хитрость, а не грубая сила. А что еще про него известно?

- Силен неимоверно, умен, вынослив. Может долго в ледяной воде плавать, бежать без устали. Почти не чувствует боли. Алкоголь на него не действует. Какая-то хрень в организме блокирует действие спирта. Ну, служил в спецназе, воевал в горячих точках. Как выяснилось, контужен был. Возможно, от этого и появились в его психике некоторые сдвижки. Судя по рассказам сокамерников и тех, кто вместе с ним зону топтал, «Крот», то есть «Демид» иногда начинал болтать про власть и желание прикупить себе девочку- рабыню. Ну, все, понятное дело, начинали ржать, но не долго. Пока первому в зубы не треснет. Потом все сразу замолкали.

- А мы и сделаем всё хитро! – вдруг сказала Сабина, прибавив газу, - Всё будет культурненько, инеллигентненько!

- Есть идеи? – оживился старлей.

- Мы этого супермена спать уложим, - подмигнула девушка, - Егеря, когда нужно усыпить животное, чтобы его осмотреть или окольцевать, стреляют специальными ампулами. Сейчас заскочим на склад, и я там возьму винтовку и пару-тройку таких патронов. Но учтите, действие препарата ограничено. Кабана или лося обездвиживает минут на сорок, человека – на час, не больше. Так что думайте, что делать, когда он проснется.

- А можно ему ввести что-нибудь, чтоб подольше спал? – спросила Оля.

- Молодец, девка! – Сабина резко развернулась и помчалась в поселок.

Маша старательно терла пол в комнате. Сегодня Господин поднял её с постели очень рано, велел сходить в туалет и вымыться под душем. Потом он выдал рабыне её повседневную одежду: черное короткое платье с полукруглым вырезом и белый передник. Тонкая материя обтянула стройное тело девушки, а плотные груди призывно и соблазнительно вздулись над линией декольте. Упругие ягодицы двумя прелестными мячиками обозначились сзади, а когда невольница повязала на тонкой талии передник, её фигура стала и вовсе неотразимой.  

Голову Хозяин обрил под ежик, по возможности обровняв волосы, и велел покрыть белой косынкой и сам завязал концы сзади узлом. Ноги девушки Хозяин обул в мягкие узкие туфельки без каблуков, очень удобные. После того, как невольница была одета, «Хриплый» сковал ей руки спереди тонкой цепью. Маша теперь могла развести их не более, чем на ширину своих плеч.

- Теперь пойдем завтракать, рабыня, - сказал Господин.

Девушка расставила на столе тарелки и приборы на двоих, что её немного удивило. Мужчина сел за стол и велел ей подавать завтрак. Кофе уже был сварен, бутерброды приготовлены, большой хрустальный графин был наполнен свежим, только что выдавленным апельсиновым соком. Маша сдвинула крышку и понюхала желтую жидкость.

- Ты никогда не видела апельсиновый сок, рабыня? – удивился Господин.

- Один раз, - смущаясь, ответила девушка, - В детдоме на Новый Год нам дали по маленькому стаканчику. Но это был не сок, а разбавленный водой концентрат. А такой сок я ни разу еще не пробовала, Господин.

- Ну, и не стесняйся, рабыня! – воскликнул Хриплый, - Пей, сколько захочешь!

Господин, к удивлению Маши, действительно умел прекрасно готовить. В этом девушка убедилась уже утром, когда они сели за стол. "Хриплый" поставил перед ней большое блюдо, на котором красовались поджаристые ломтики белого хлеба, накрытые всевозможными добавками, начиная от тонко порезанных кусочков постной ветчины, уложенной на майонез и приправленной сверху кругляшками помидора и свежего огурца, и украшенной веточками петрушки или укропа, и кончая сырными гренками. А от кофейника исходил такой дурманящий аромат, что у рабыни тут же заурчало в желудке.

Хозяин налил полный стакан апельсинового сока и положил на маленькую тарелочку пару бутербродиков. Маша ела с аппетитом, отправляя еду в рот маленькими кусочками, наслаждаясь незнакомыми доселе вкусами и запахами. "Хриплый" внимательно следил, как ест его рабыня, иногда делая замечания, как следует держать локти, как пить. Девушка, не выдержав, тихо засмеялась.

- Напрасно веселишься, рабыня, - Господин покачал своей маленькой головкой, - Я кое-что тебе скажу, а ты слушай внимательно и запоминай.

- Да, Господин, - Маша в миг стала серьезной.

- Рабыня, - Хозяин приосанился и принял многозначительную позу, - Всегда должна доставлять радость своему владельцу. Каждое её движение, взгляд, осанка, походка, даже поведение за столом должны быть изящны, грациозны. Чтобы Хозяин всегда желал свою невольницу. Понимаешь?

- Д-да, Господин, - тихо прошептала девушка, не сводя глаз с тарелки.

- Ты ешь, а я продолжу, - улыбнулся "Хриплый", - Так вот! У рабыни, конечно, много обязанностей. Но главная – это всегда нравиться своему Господину, что бы она ни делала. Поэтому, даже трапеза должна выглядеть красиво. Иначе рабыню больше никогда не допустят за один стол с её собственником. Ну, конечно, если в доме нет гостей, которым рабыня обязана прислуживать. Но и в этом случае она должна быть изящной и красивой, чтобы у гостей появилась зависть.

- Да, Господин, - Маша кротко опустила глазки.

- Вот! – обрадовался "Хриплый", - Уже намного лучше!

- Спасибо за еду, Господин, - мягким голосом сказала рабыня, - И за науку.

- Помой посуду и принимайся за уборку, - распорядился Хозяин, - Надеюсь, тебя учить не надо, как пользоваться пылесосом и другой техникой?

- Я попробую разобраться сама, Господин, - девушка медленно встала из-за стола и, зацепив подол двумя пальчиками, изящно оправила платье.

"Хриплый" довольно улыбнулся и удалился наверх, где тут же заперся в комнате. Маша проводила его хитрым взглядом и принялась собирать посуду. В отличие от дома Сабины, здесь был водопровод и масса других вещей, облегчающих быт. Рабыня быстро справилась с первой обязанностью. Очень скоро тарелки и чашки, аккуратно расставленные на сушке, блестели чистотой.

- Думаю, Хозяин останется доволен, - не без гордости подумала Маша.

Убирать большое просторное и мало заставленное мебелью помещение оказалось делом нехитрым и даже приятным. Тем более, что запах от моющих средств, которые девушка нашла в маленькой хозяйственной комнате, не першило в горле и не бил кашель. Запах был нежным, даже приятным. Рабыня быстро приноровилась к швабре и быстро навела и без того идеальный порядок. По всему было видно, что её господин по своей натуре аккуратист и любит чистоту.

- Я начинаю гордиться тобой, рабыня, - сказал "Хриплый", наблюдавший за работой девушки с высоты лестницы, ведшей на второй этаж, - Приятно видеть, как ты стараешься.

- Спасибо, Господин, - Маша склонила головку и даже присела в легком реверансе.

- Когда закончишь, вымой руки и поднимись ко мне в кабинет, - Хозяин указал на красивую резную дверь.

Девушка быстро закончила уборку и, спрятав инвентарь, поспешила в свою коморку, чтобы привести себя в порядок: тщательно вымыла руки и даже понюхала их, чтоб не пахли "химией", поправила косынку, расправив кончики, одернула передник. Оглядев себя в небольшое зеркало, висевшее над раковиной, девушка осталась довольна собой и, позвякивая цепочками, поспешила в кабинет Хозяина, гадая, зачем он её позвал.

"Хриплый" сидел в глубоком кресле с высокой спинкой и широкими подлокотниками и потягивал из большого пузатого бокала темную жидкость чайного цвета. В другой руке он держал толстую сигару, от которой по комнате распространялся приятный сладковатый запах.

- Господин! – Маша вошла в комнату и остановилась возле двери.

- Подойди ко мне, рабыня, - тихо сказал Хозяин, - И встань на колени. Так ты должна будешь делать всегда, когда я позову тебя к себе.

- Да, Господин, - девушка покорно выполнила распоряжение.

- Цепи не мешают? – с улыбкой спросил мужчина.

- Немного, Господин, - честно ответила рабыня, но быстро добавила, - Я привыкну, Господин.  

"Хриплый" кивнул и несколько минут смотрел на невольницу, будто изучал её. Потом быстро встал, отставил бокал в сторону и вытащил из кармана небольшой кожаный мешочек с тонкими тесемками. Ничего не говоря, он подошел к девушке, быстро снял с её запястий браслеты и, заведя руки за спину, натянул на ладошки мешок и крепко связал кисти.

Девушка втянула голову в плечи, и зажмурила глаза, но легкий шлепок по попке заставил её выпрямиться.

- Не сутулься! – прикрикнул на рабыню Хозяин.

- Да, господин, - прошептала Маша.

Открыв глаза, она увидела, что Господин стоит перед ней и медленно расстегивает брюки. Девушка боялась поднять глаза, но "Хриплый" подцепил её за подбородок и приподнял голову.

- Боишься меня? – как-то странно спросил он.

- Да, Господин, - сдавленным голосом ответила рабыня.

Мужчина ничего не ответил. Спустив штаны до колен, а за ними и узкие эластичные плавки, он снова уселся в кресло и притянул к себе невольницу.

- Поласкай меня, рабыня, - приказал Господин, - Ты же знаешь, как это нужно делать.

Маша склонилась над уже успевшим окрепнуть членом Хозяина. От изумления она широко раскрыла глаза и на мгновение замерла. Мужчина положил свою огромную ладонь на её затылок и принудил склониться к самой головке органа. Девушка не смогла сопротивляться силище, которая чувствовалась во всех его движениях. Она припала ртом к толстой, похожей на кулачок ребенка головке и обхватила её губками, немного втянув в себя.

Помогая себе язычком, рабыня начала сосать член, как большую соску, но Хозяин остановил её.

- Не торопись, рабыня, - тихо сказал он, - Медленно и нежно.

Маша начала лизать орган, обволакивая его своим влажным теплым язычком, чувствуя, как он всё больше напрягается и начинает подрагивать от её ласк. Девушка почувствовала, как приятно пахнет член её Господина. Наверное, он пользуется дорогими дезодорантами и знает меру, а не выливает на себя половину флакона. Запах его тела был приятным, даже нежным, и рабыня невольно сравнила ароматы Хозяина с запахами Сабины и с огорчением признала, что её Госпожа пахла куда приятнее.

Мужчина несильно, но настойчиво надавил на затылок, и девушка буквально насадилась на достаточно окрепший под её ласками кол. Но Господин был опытен в таких делах и не стал впихивать своё орудие до самой глотки, чтобы рабыня не начала давиться. Он мягко надавливал до тех пор, пока головка не упиралась в нёбо, а потом ослаблял хватку, и Маша выпускала член на волю, оставляя во рту одну лишь головку, посасывая и облизывая её.

Так продолжалось не менее десяти минут, хотя, Маше показалось, что прошла целая вечность. Но вот член задергался, а Хозяин засопел, откинув назад голову. Низ его живота заёрзал и заходил ходуном, рука, лежавшая на затылке, слетела и вцепилась в подлокотник кресла до белизны в суставах. И густая тугая струя ударила в глотку Маше, заполняя семенем всю полость её маленького ротика.

- Глотай! – прохрипел мужчина.

Девушка сделала глубокий вдох и втянула в себя солоноватую массу, не без труда протолкнув в глотку всю порцию, оказавшуюся не такой уж и маленькой. Сперма провалилась в желудок, и рабыня тяжело задышала, радуясь, что не захлебнулась.

- В следующий раз я тебе слюнявчик повяжу, - "Хриплый" вытащил из кармана платок и вытер рабыне губы и грудь, - А теперь вылижи дочиста.

Маша слизала все остатки с члена и ног Господина. "Хриплый" похлопал девушку по щеке. Встав с кресла, он положил Машу животом на сидение и задрал ей подол, оголив промежность. Рабыня боялась повернуть голову. Она уткнулась лицом в теплую кожу и вновь зажмурила глаза, ожидая, что Господин сейчас начнет её бить. Но внезапно она почувствовала, как его руки обхватили её ягодицы и раздвинули их, не причиняя, однако, боли.

Мягкий палец его коснулся промежности, помассировал тугой бутон влагалища, и когда оно увлажнилось, медленно раздвинул половые губки и проник внутрь пещерки, поглаживая её внутренние стенки. Маша почувствовала приятное тепло, которое начало разливаться по телу. Она невольно подалась навстречу ласкам, вспомнив, как Сабина нежно гладила её щелку.

"Хриплый" вдруг убрал руку, и девушка даже расстроилась, что всё так быстро закончилось. Но вот в норку уткнулось что-то плотное и немного холодное. Вновь руки Хозяина взялись за её ягодицы, раздвинули их, и упругий, вновь набравший крепость, член начал протискиваться в её лоно, раздвигая стенки и проникая всё глубже в её недра. Девушка выгнулась, задрав голову, и тихо застонала, ощутив, что орган Хозяина заполнил её до предела.

По её телу пробежала мелкая дрожь. Член начал двигаться внутри неё. Сначала медленно, потом темп ускорился, проникновения стали глубже и отрывистее, заставляя рабыню с каждым новым толчком тихо вскрикивать и стонать, когда Господин выходил из неё. Ноги дрожали от напряжения, на лбу выступили капельки пота. Но Маша ничего не замечала кроме члена, буравившего её, и рук Хозяина, сжимавших её ягодицы.

С каждой минутой толчки становились сильнее, но не на столько, чтобы причинить боль. Наоборот, девушка хотела, чтобы член её Господина проник ещё глубже, достал до самых отдаленных уголков её разгоряченного тела, прошил её на свозь! "Хриплый" понимал это, но сознавал, что при гигантских размерах своего органа он попросту покалечит невольницу.

Он двигался быстро, но аккуратно, контролируя и себя и рабыню, уже неистово крутившую задом, ловя член и насаживаясь на него. Они оба стали одним организмом, желавшим поскорей достичь пика блаженства. И вот, сделав еще несколько мощных толчков, Хозяин вогнал свой кол до предела в лоно девушки и замер, услышав громкий счастливый крик партнерши, когда он извергся в неё с такой мощью, что у рабыни даже закружилась голова.

Она дернулась и затихла, уронив голову на сиденье. Её тело расслабилось, ноги от усталости задрожали и разъехались бы в стороны, если бы её вовремя не подхватили сильные руки Господина. Он легко поднял девушку и отнес в ванную комнату, где, усадив на бортик, сам подмыл её, при этом целуя девушку в губы. Маша сидела на краю ванны и глядела на этого странного человека совершенно сумасшедшими от счастья глазами, не в силах произнести ни единого слова, ни звука.

- Устала? – как-то обыденно вдруг спросил он, поглаживая девушку по вздымавшейся из-под выреза груди, - Заездил я тебя?

- Ох! Уф! Нет, Господин! – улыбаясь, ответила она.

- Я уложу тебя отдохнуть, рабыня, - голос Хозяина звучал твердо, но Машу уже не пугал.

Насухо вытерев невольнице промежность, "Хриплый" отвел её в коморку. Уложив на кровать, он снял с ног кандалы и связал их тонкими ремнями. Приподняв девушке голову, он мягко вставил в её раскрытый рот пластиковую затычку, вшитую в мягкую кожаную накладку, и затянул на шее ремешок. Звякнула цепь, пристегнутая к ошейнику. Господин накрыл рабыню одеялом и, поцеловав в лоб, вышел, погасив свет и заперев за собой дверь.

Маша, поёрзав на мягкой койке, устроилась поудобнее и закрыла глаза. Сразу же перед ней возник образ её Господина, но не такого уродливого, а вполне симпатичного, одетого в красивый расшитый золотом камзол и высокие сапоги. На боку у него висела богато украшенная шпага, а на среднем пальце сверкал перстень с огромным алмазом, свет от которого слепил глаза.

Перед красавцем-гигантом стояла на коленях закованная в кандалы и одетая в черное с круглым вырезом платье и белоснежный передник девушка с длинными каштановыми волосами, спадавшими на плечи мягкими волнами. Её большие карие глаза пожирали мужчину, рот был приоткрыт, демонстрируя безукоризненно белые и ровные зубы. Алые губы были чувственны и влажны.

Мужчина подхватил тонкий поводок, пристегнутый к изящному ошейнику, охватывавшему тонкую шейку рабыни, помог подняться ей на ноги и повел по широкой мраморной лестнице, украшенной большими вазами с яркими живыми цветами, в огромный дворец с высокими сводчатыми окнами и мраморными колоннами. И все им кланялись и восхищались их красотой и молодостью.

- Может быть, и такое счастье тоже возможно? – подумала Маша, открыв глаза, - Ох, не знаю!

- Мы теряем время! – Остапчук сидел на стуле и нервно дергал коленкой, - Скоро начнет темнеть. Может перенесем визит к "Кроту" на завтрашнее утро?

- Хватит дергаться! – прикрикнула на парня Сабина, - Нервный, что ли? Как тебя в органах держат?

- Тихо! – вдруг крикнула Оля, - Подеритесь еще! Надо думать, как этого красавца из берлоги выманить. Если уж мы собираемся радеть за правду, то действовать нужно строго по закону. А это значит, что без разрешения в его дом мы зайти не сможем, а он, естественно, нам такой любезности не окажет.

- У тебя есть конкретное предложение? – ехидно спросила Сабина.

- Сейчас посмотрим, что у нас имеется в шкафчике! – Ольга подошла к гардеробу и распахнула его.

- Что ты ищешь? – Сабина с нескрываемым любопытством уставилась на подругу.

- Вот! – девушка вытащила простенькое платьице в мелкий розовый горошек и смешные ботики.

Спрятавшись за шторкой, она быстро переоделась и вышла на обозрение публики. Старлей сразу же прыснул со смеху, схватившись за живот. Сабина сидела на кровати, распахнув рот.

- Тебе бы еще соску в рот и погремушку на шею, - не переставая хохотать, предложил парень.

- Вместо того, чтобы ржать, - серьезно заметила Оля, - Заплети мне две косички и, если есть, вплети туда ленты.

УАЗ тронулся в путь, когда уже начинало смеркаться. Их план был предельно прост и, в то же время, опасен. Но друзья не задумывались над этим. Главное – вытащить из лап уголовника Машу. А за это можно и рискнуть.

Сабина вела машину на предельной скорости. Остапчук связался по рации с постом ДПС, чтобы те дали зеленую улицу. Оля сидела на заднем сидении и в который раз проговаривала свои реплики, как молодой актер, первый раз готовившийся выйти на сцену. Рядом с ней лежала винтовка с оптическим прицелом и патроны, которые Сабина просто стащила со склада.

- Оленька, - подруга повернулась к девушке, - Молю, не переиграй. Перед тобой будет стоять матерый волк, хитрый и коварный. Чуть почуешь опасность – беги со всех ног!

- Да-да! Конечно, - успокаивала её Ольга, - Только и вы не зевайте. И не промахнись.

- Ладно, - отмахнулась Сабина, - Надеюсь, что оптика не подведет. Только бы сработало.

Дом стоял на отшибе, окруженный со всех сторон высоким каменным забором. Над воротами горели два "пушкинских" фонаря, тускло освещая вход. На улице не было ни души. Сабина остановила машину на темном пятачке и первым делом вскарабкалась на дерево, ища подходящую позицию. Среди густых веток её было совсем не видно, зато девушка, как на ладони, видела двор и узкую калитку.

- Эй, парень! – позвала она Остапчука, - Подкинь винтарь! Подгоню окуляры.

"Хриплый" отпер коморку, в которой спала Маша, и включил свет. Девушка тихо лежала на кровати с закрытыми глазами. Постель была не смята, одеяло не сброшено. По всему было видно, что рабыня не брыкалась и не истерила. Она просто спала.

- Какая послушная, - усмехнулся Хозяин, - Повезло же! Две другие до самого конца брыкались, бились, обзывались и грозили самыми страшными карами. А эта…

Он подошел к девушке и осторожно тронул её за плечо. Маша распахнула свои большие глазищи и уставилась на мужчину. Но в её взгляде не было страха иди ненависти. Она просто смотрела на своего Господина, как и должна смотреть рабыня. "Хриплый" сел на край лежанки и еще раз погладил девушку по плечу.

- М-мгу, - промычала Маша и повернулась на бок.

- Хочешь в туалет? – спросил Хозяин.

- У-у, - замотала головой невольница.

- Ну, тогда полежи немного, - Господин встал и направился к двери, - Я скоро за тобой приду.

Он вышел, но оставил дверь открытой и не выключил свет. Маша прислушалась к шорохам, доносившимся из комнаты, но понять их причину не смогла. Лежать на спине со связанными за спиной руками было неудобно, и она перевернулась на другой бок и уставилась в стену. Девушка пыталась вспомнить, что ей снилось. Что-то очень хорошее, красивое, доброе. Но что? Нет, память отказывалась сотрудничать, и Маша сокрушенно вздохнула.

- Что страдаешь, рабыня? – "Хриплый" появился в дверном проёме, толкая перед собой инвалидное кресло.

- Ум! – промычала рабыня, уставившись на этот странный экипаж.

Хозяин отстегнул от ошейника цепь и усадил девушку на каталку, заведя ей руки за спинку. Маша почувствовала, что он крепко привязал её за локти к креслу. Щелкнул карабин, и её ошейник прижался к спинке. Широкий ремень обхватил талию, лишив рабыню возможности двигаться. Последним штрихом были ноги. Их Господин тоже привязал к опорам сидения.

- Ты хорошая девушка, - сказал он, покатив кресло в залу, - Я решил пока не отдавать тебя другому собственнику. Побудешь у меня. Но для этого я должен поставить тебе своё личное клеймо.

Услышав эти слова, Маша сразу поняла их смысл. Она замычала и забилась на кресле, но ремни держали её крепко. "Хриплый" тихо засмеялся и погладил девушку по голове, заверив её, что постарается сделать всё быстро и не очень больно. Рабыня слушала его, дрожа от страха. Слезы лились из её глаз рекой, но "Хриплый" и не думал отступать от своего замысла.

В зале горел камин, а в его углях торчал металлический прут, как Маша поняла, с тавром на конце. Господин поворошил угли и вытащил прут. На его конце раскаленный докрасна, сверкал набалдашник с отчетливо различимой буквой "S" и какими-то непонятными символами внизу. Девушка зарыдала в голос и вновь забилась на кресле.

- Тише, рабыня! – прикрикнул Хозяин.

Он расстегнул застежку на платье и сдвинул его немного вниз. Оголились прекрасные плотные груди, похожие на половики мячиков. Господин не удержался от соблазна и погладил нежную бархатистую кожу, дотронулся до плотных бусинок сосков и причмокнул языком. Не отходя от рабыни, он придвинул к креслу небольшой столик, на котором были разложены медицинские инструменты.

- Пока клеймо нагревается, - сказал он, - Я вставлю тебе в соски вот эти маленькие колечки и соединю их цепочкой. Правда красивые?

Маша снова замычала. "Хриплый" смочил ватку спиртом и уже хотел протереть сосок, как вдруг раздался дверной звонок.

- Дьявол! – выругался Хозяин, - Кого еще там черти несут?

Резкая трель прозвенела еще раз более настойчиво. "Хриплый" отбросил в сторону ватку и пошел к калитке, намереваясь вышвырнуть любого, кто бы там ни был. Завизжала тяжелая железная створка. Мужчина выглянул наружу.

- Дяденька! – перед ним стояла девчушка и нервно теребила подол своего коротенького платьица, - Дяденька! К Вам на участок забежал мой котенок! Позвольте, я поищу его! Он совсем маленький!

- Котенок? – мужчина сглотнул слюну, - Какой еще котенок?

- Маленький, белый с черным пятнышком на головке! Дяденька! Ну, пожалуйста!

Девчушка начала всхлипывать и тереть глаза кулачками. Всё её тело тряслось не то от холода, не то от плача. "Крот" почесал свою маленькую голову и высунулся еще больше. В следующее мгновение прозвучал глухой хлопок, и игла прошила мясистую шею здоровяка. Он хрюкнул и быстро обернулся. Девочка отскочила в сторону на несколько шагов. Прозвучал второй хлопок, и еще один укус в область поясницы.

- Ах, ты.., - взвыл мужик, стараясь схватить незваную гостью за шиворот.

- В сторону! – раздался крик.

Темная тень метнулась к калитке, и "Крот" получил сильный удар между ног. Охнув, он присел на корточки, схватившись за пах. Перед его глазами мелькнул ботинок, и сильный удар в лоб опрокинул мужчину на землю. "Крот" хотел подняться, но его тело вдруг налилось свинцом и не слушалось хозяина.

- Спи, моя радость, усни, - Сабина одним прыжком оседлала противника, - Шприц! Быстро, мать вашу!

Игла вошла в область ключицы, и желтоватая жидкость перекочевала в тело "Крота". Он недоуменно посмотрел на сверкавшие в темноте глаза девушки и откинул назад голову, потеряв сознание.

- Оля, в дом! – крикнула Сабина, - Ищи Машу! Остапчук! Вызывай бригаду! Хрен его знает, на сколько дури хватит!

Оля бросилась к крыльцу. Распахнув дверь, она влетела в огромную залу, залитую ярким неоновым светом. Около камина, привязанная к инвалидному креслу, сидела еле живая от страха девушка и тихо скулила. Рядом с ней стоял столик с инструментами и горевшей спиртовкой.

- Машенька, девочка моя! – Оля бросилась к подруге.

Трясущимися руками она еле расстегнула пряжки ремней и освободила девушку. Маша на негнущихся ногах сделала несколько шагов и рухнула на пол. Ольга подскочила и приподняла ей голову. Большие карие глаза девушки были мокрыми от слез. Она протянула руки и обвила шею подруги.

- Где он? – шепотом спросила Маша.

- Лежит на траве около калитки, - махнула рукой Оля, - Сабина и старлей успокоили его. Идти сможешь?

Она помогла девушке подняться и, накинув ей на плечи свою куртку, вывела из дома. Во дворе уже копошились полицейские, у дверей стояли два рослых ОМОНовца в касках и с автоматами. Сабина о чем-то оживленно беседовала с длинным сухощавым мужчиной.

- Ну, слава Богу! – увидев Машу, она бросилась к ней и прижала к своей груди.

- Он хотел мне в соски вставить кольца, - тихо сказала девушка, прикрывая оголенную грудь ладошками, - И поставить клеймо рабыни. Оно там, в камине греется.

- Я сейчас сама ему клеймо на член поставлю! – в сердцах бросила Сабина.

Девушки сели в машину. Маша через окно видела, как четверо здоровых мужиков грузили "Хриплого" в "воронок". Девушка всхлипнула и прижалась к Оле. Она снова была среди друзей, ей ничего не угрожало, но, почему-то на душе скребли кошки.

К машине подошел Остапчук и протянул Сабине несколько чистых бланков протокола.

- Когда придет в себя, - сказал он, глянув на Машу, - Пусть подробно всё напишет.

- Ты где так махаться научился, Рэмбо? - спросила девушка.

- Войска Дяди Васи, - пошутил парень, - Ладно, езжайте. Поздно уже. Я потом как-нибудь к вам загляну.

- А ты? – Маша уставилась на старлея.

- У меня еще есть дела, - сказал он и пошел к группе полицейских.

Осень выдалась ранней и дождливой. Не было дня, чтобы не лило. Но подруги не горевали. В конце августа они перебрались на "Ведьмин Хутор" и теперь наслаждались его простором и красотами. Когда Маша совсем оправилась, Сабина снова стала выводить девушек в лес, где учила их всем премудростям, которые должны знать "хранители леса", как она сама называла это занятие.

Дочка Лешего оказалась не только знатоком природы, но и прекрасной наставницей, и её подопечные с удовольствием слушали пояснения, которые давала их начальница и старшая подруга. Уже через пару недель они сами могли свободно ориентироваться в непроходимых зарослях, определять стороны света, направление движения лесных обитателей, распознавать их жилища. Оля и Маша к учебе относились со всей серьезностью, понимая, что в скором времени они сами должны будут заступить на дежурство на своём участке.

Вот и в этот раз девушки весь день провели в лесу. Сабина показывала подругам лосиную тропу. А когда прямо перед ними словно из-под земли вырос огромный бык, Сабина, отбросив в сторону карабин, который всегда брала с собой, подошла к сохатому и протянула к его морде руку. Лось сперва недоверчиво раздул ноздри, но потом склонил к девушке голову с огромными рогами и несколько минут стоял неподвижно, пока Сабина чесала его за ухом, что-то нашептывала, а зверь будто бы улыбался.

- А ведь они понимают друг друга, - прошептала Оля, крепко держа за руку Машу, во все глаза наблюдавшую эту удивительную картину.

- Ага, - согласилась девушка, - Это её мир.

Сабина, тем временем, хлопнула красавца-лося по крупу, и тот, смешно задирая свои длинные ноги, побрел в чащу, продираясь сквозь заросли орешника.

- Хороший зверь, - заключила дочка Лешего, - Умный. Я ему на ухо метку поставила. Теперь можно будет отследить его путь. Уф! Притомилась я сегодня. Девки! Баньку сварганим?

После прогулки по болотам и буреломам баня для подруг была самой желанной наградой. Оборудованная по всем правилам, она располагалась в дальнем крыле дома и была намного уютнее той, которая стояла в лесу возле старой избушки. Сабина постаралась на славу, заказав самые лучшие материалы, и сама не отходила от строителей, пока не убедилась, что баня готова.

Сбросив с себя всю одежду, девушки зашли в парную и уселись на скамьи, балдея от мягкого пара и запахов, исходивших от каменки. Сабина потрепала Машу по уже прилично отросшим волосам и сообщила, что в ближайшие выходные они поедут в город прикупить кой-какого барахлишка, а, за одно, и сходят в парикмахерскую.

- Мы сделаем из тебя такую конфетку! – Сабина причмокнула языком, - Все от зависти лопнут!

- А мне оно надо? – грустно заметила девушка.

- Маша, ты чего? – удивилась Оля, подсев поближе и обняв подругу.

- Ага, - протянула Маша, - Опять найдется какой-нибудь идиот, который захочет заиметь меня, как рабыню.

- А мы ему член откусим! – засмеялась Сабина.

Оля притянула к себе Машу и уложила её спиной на свою грудь. Девушка чуть вздрогнула от неожиданного прикосновения упругих сосков подруги к её спине, но потом расслабленно устроилась на теплой груди девушки. Оля положила свои ладони на упругие холмики и пальцами начала поглаживать нижнюю часть грудей. Её влажные губы легли на шею, и девушка коснулась нежной кожи языком.

Маша лежала в объятьях подруги, прикрыв глаза. Её ноги сами собой разошлись в стороны, открыв аккуратную раковинку влагалища, начавшего увлажняться и приятно ныть, разливая тепло по всему телу.

- Какая же ты миленькая, - Сабина подсела к девушке и провела рукой по её плоскому животику, - Красавица моя.

Наклонившись вперед, она нежно поцеловала Машу в ямочку пупка, спустилась ниже и лизнула нежный розовый бугорок клитора. Поменяв положение, девушка обхватила руками упругие ягодицы и припала губами к промежности. Пухленькие половые губки разомкнулись, открывая доступ к розовой, блестящей смазкой вагине, язык любовницы устремился в теплую щелку и завертелся там, обволакивая стенки влагалища, не пропуская ни одного милиметра.

- О-о-х! – застонала Маша.

Вывернув голову, она, не открывая глаз, начала искать губы Ольги. Подруга чуть развернула девушку за плечи и захватила губами её ротик. Их горячие влажные языки переплелись и закружились в бешеном любовном танце. Маша старательно ловила ртом губы партнерши и двигала низом живота, помогая Сабине, которая присасывалась всё сильнее к раскрывшемуся бутону.

- Я вас люблю, мои милые, - стонала девушка, отдаваясь ласкам подруг, - Мне никто больше не нужен!

Пока Оля продолжала целовать и ласкать подругу, Сабина отстранилась и отошла в сторону. Достав из пакетика новенький презерватив, она ловко накатила его на свой уже окрепший член и вернулась к подругам. Встав на лавку коленями, она приподняла задик любовницы и положила её бедра на свои. Член коснулся раскрытой промежности и затрепетал всеми клеточками. Умело направив его в пылающую страстью щелку, девушка мягко подалась вперед, и её орудие, раздвинув стенки жаждавшего любви лона, проскользнуло внутрь.

Маша всхлипнула и тоже подалась навстречу удовольствиям. Сабина, выждав несколько секунд, задвигалась внутри партнерши, положив свои ладони на тонкую талию девушки, придерживая её, чтобы та не сползла. Её движения были мягкими и ласковыми, и, в то же время, мощными и глубокими, позволяя члену нырять в разгоряченную пещеру на всю глубину.

Оля тоже не сидела без дела. Обняв подругу за шею, она покрывала страстными поцелуями лицо, плечи, шею. Девушка чувствовала, как дрожит от возбуждения тело партнерши, как отрывисто её дыхание, как сильно бьётся её сердечко.

Маша застонала и, выгнувшись дугой, содрогнулась всем телом и замерла на несколько мгновений. Подруги подхватили её напрягшееся тело и бережно уложили на лавку, поглаживая его и целуя.

- Я.., - девушка не могла говорить, - Я… Я не знаю… Я была на небесах…

- Ну, туда тебе еще рано, - усмехнулась Сабина, сдергивая с члена презерватив, - Но и нам ты доставила немало радости. Спасибо тебе, сестренка.

- К-как? Как ты её назвала? – усмехнулась Оля.

- Только не говори, что не поняла, - Сабина обхватила девушку за шею и взасос поцеловала в губы, - И ты тоже мне теперь, как сестра.

- А ты с нами так обошлась, - театрально покачала головой Оля, - Заманила, связала, рты позатыкала. Нехорошо.

Она отошла сторону, всем своим видом давая понять, что расстроена. Сабина насупилась, но потом тихо, как кошка, подкралась сзади и обхватила девушку руками. Оля попыталась вырваться, но дочка Лешего была сильнее её. Развернув девушку к себе лицом, она обхватила её за плечи и впилась губами в приоткрытый рот. Оля сразу же перестала дергаться. Её руки, как змеи, обвили шею Сабины, и подруги повалились на лавку, жарко и страстно целуясь.

Маша смотрела на девушек с легкой улыбкой на лице. Она была рада, что подруги просто шутят, а не выясняют отношения. Приподнявшись на локте, она видела, как Оля, положив Сабину на спину, устроилась у неё между ногами и нежно поглаживала её вновь окрепший член.

- Сейчас я тебя приласкаю, - шептала девушка, целуя набухшую головку, - Сейчас, мой миленький.

Она сомкнула губы, обхватив ими стержень, и начала посасывать его, двигая головой. Сабина откинулась назад и замерла, раскинув руки в стороны. Оля вылизала стержень от основания до головки и в довершение нежно поцеловала его. Закинув одну ногу, она уселась на партнершу сверху и мягко насадилась на член, утопив его в своей щели до предела.

- Иди к нам, - позвала она Машу.

Девушка соскочила с лавки и в мгновение ока оказалась позади Оли, обхватив её руками. Она накрыла ладошками полные груди подруги и начала их мять и гладить, одновременно покрывая поцелуями шею и спину девушки. Оля, тихо мурлыча, начала двигаться вверх-вниз. Сначала медленно, потом всё быстрее и отрывистее, то нанизываясь на плотный кол Сабины, то выпуская его почти полностью, оставляя в себе лишь головку.

Сабина, помогая любовнице, приподнимала зад, когда Оля опускалась, насаживаясь на член, и от этого проникновение становилось более глубоким и чувствительным, плотная головка упиралась в заднюю стенку органа, надавливая на возбужденные мышцы, и Оля заходилась в сладостном крике, запрокинув голову назад, и тут же попадала под ласки второй партнерши, целовавшей её в губы, заглушая стоны.

Сабина издала гортанный рык, похожий на рев зверя, и излилась тугой струёй в Олю, затопив в ней всю пещеру. Сделав еще пару похожих на конвульсии движений, она медленно опустилась на пол и замерла, измотанная двумя бурными половыми актами, но безмерно счастливая. Её глаза блестели от слез, рот был чуть приоткрыт, влажные алые, как маки, губы беззвучно шевелились.

Обе девушки легли рядом с ней. Оля осторожно вылизала поникший член любовницы, а Маша в это время обцеловала оба соска Сабины.

- Наша Госпожа устала, - заключила она, гладя ладошкой по растрепанным волосам подруги, - Давай отнесем её на лавку и поможем вымыться.

- Ах, вы, мои рабыни! – улыбнулась Сабина, целуя Машу в лоб, - Я и сама могу добраться до лавки.

Пар обволакивал их разгоряченные тела. Девушки смотрели дуг на дружку, и на их раскрасневшихся лицах сияла счастливая улыбка, от которой в тускло освещенной баньке становилось светлее.

Потом они долго сидели за столом около огромного камина, попивая чай из больших глиняных кружек.

- Сабина, - Маша подсела ближе к подруге и устроилась у неё в ногах, - Ты обещала рассказать, почему это место называется "Ведьминым Хутором". Тут и в правду ведьмы водятся?

- Водятся, - улыбнулась девушка, - Вот, одна такая перед тобой сидит. Не страшно?

- Не-а! - помотала головой Маша, - Если ты и в правду ведьма, то добрая. Так ты же дочка Лешего!

- Ага, - согласилась Сабина, - Ну, ладно. Плесни-ка мне еще чайку. Расскажу, так и быть.

Она отхлебнула из большой чашки бурую дымящуюся жидкость и на несколько мгновений задумалась. Девушки, прижавшись друг к дружке, с нетерпением ждали начала рассказа. Сабина прикрыла глаза и начала:

- Эти постройки когда-то, очень давно, принадлежали одному графу или барону. Он сюда уезжал, как говориться, от суеты мирской. Раньше места здесь были безлюдные, глухие. Но дичи водилось много. Вот он и охотился. А вечерами с дружками пировал. Вот как-то ему в лесу встретилась девушка-простолюдинка. Не знаю, что она в глуши делала, тем более, зимой. Может, хворост собирала, может, еще что. А тут свора собак и всадники на горячих конях. Про охоту они, ясное дело, сразу же позабыли. Подхватили бедняжку и в замок увезли. Посадили в башню под замок, чтобы не сбежала, и решили бросить жребий, кому первому с красоткой поразвлечься.

Выпало графу.

- Кто бы сомневался! – буркнула Оля, плотнее прижав к себе еле дышавшую от возбуждения Машу.

- Пошел он в башню, отпер дверь узилища, а там пусто. Замок, решетка, стены – всё цело. А красотка исчезла. Ну, не в дымоход же вылетела?! Граф вернулся к гостям и рассказал о пропаже. У дружков вино в мозгах взыграло. Ринулись искать. Вскочили в седла, а лошади словно взбесились. Крутятся на одном месте, а со двора не идут. Двое свернули себе шеи, одного затоптал конь. Граф орет, плеткой машет, а поделать ничего не может.

Вдруг с крыши доносится вой. Да такой жуткий, что у оставшихся в живых мурашки по коже величиной с палец побежали. Задрали они головы, а там та самая красотка стоит и смеется над ними. Граф за ней кинулся, а она в окошко башенное юркнула, как раз в ту самую камеру, в которой её заперли. Обрадовался граф. Ну, думает, теперь она никуда не денется. Ввалился в комнату, а там на койке старуха сидит. Страшная, беззубая, вся в лохмотьях. В руке посох держит. Посмотрела она на графа, он и с катушек слетел. Умом поехал. Начал по полу кататься, трястись. Падучая, типа.

Старуха стукнула посохом о пол, граф притих. Она и говорит ему:

- Хотел ты меня пленить, а вышло совсем наоборот. Теперь ты в плену у меня будешь. Дружков твоих собутыльников я с миром отправлю. Но дорогу сюда они забудут на веки вечные. А ты послужишь мне еще.

Опять стукнула старуха посохом по полу и обернулась вновь красавицей. Больше граф домой в свой родовой замок не вернулся. Жена вышла замуж за другого и уехала в другие края. Что с самим графом стало, никто не знает, только ходят слухи, что все богатства он этой красотке отдал, а она в этом замке лечебницу для бедных открыла. Людей травами и наговорами лечила. А если заявлялись к ней инквизиторы, то с ними уже граф разбирался.

Потом этот хутор в запустенье пришел, когда эта женщина в бозе почила. С тех пор тут никто и не жил. Злые языки про привидения да колдовство разное болтали. Во время войны тут немецкий гарнизон останавливался. Пока вели себя тихо, всё было хорошо. А как начали мирных жителей расстреливать или в Германию угонять, сами и полегли от неизвестной хвори. Но, как выяснилось, бункер построить успели.  

- А история вполне поучительная, - после некоторой паузы сказала Оля.

- Почему? – Маша задрала голову и посмотрела на подругу, - Я только не поняла. Та девушка и в правду ведьмой оказалась?

- Да, настоящей ведьмой, как наша Сабина, - рассмеялась Оля, - А мораль проста: на чужой каравай рта не разевай.

- А никто и не разевает, - Маша вновь уткнулась в пышную грудь подруги.

- Прямо! Вспомни того "Крота"! – ухмыльнулась Оля.

- Не хочу, - надула губки девушка, - Всю малину испортил своим клеймом, садист. Если бы не это, я бы никогда на него ничего не написала.

- Что так? – усмехнулась Сабина, - Снова захотела стать рабыней?

- Нет, - замахала руками девушка, - Но, уж поверьте, любовник он был классный.

- А, ну, тогда понятно! – в один голос воскликнули девушки, и подруги весело засмеялись.

Ночь выдалась ветреной и дождливой. Непогода разгулялась вовсю! Сабина лежала в своей кровати с открытыми глазами. Она выбрала нижнюю комнату для своей спальни, объяснив это тем, что сможет быстро добраться до узла связи, который располагался в коморке по соседству, да и до двери не слишком далеко. Подруги не возражали. Устроившись в соседних комнатах на втором этаже, они после известных событий чувствовали себя более защищенными.

Дождь барабанил по козырьку над крыльцом, хлестал в окна, шумел в вентиляционной шахте. Сабина не обращала внимания на непогоду. Её одолевали мысли. Вновь и вновь она мысленно возвращалась к той самой папке, которую отыскала в доме отца Кирилла. Не сочтя нужным поделиться своей находкой с девчонками, теперь она сильно об этом жалела, но подруги, будто нарочно, не задавали ей вопросов на эту болезненную для девушки тему.

Медленно открылась дверь. Сабина повернула голову. Около кровати в длинной ночной сорочке, переминаясь с ноги на ногу, стояла Маша. Даже в темноте было видно, как горят её огромные глаза.

- Ты что, малышка? – Сабина приподнялась на локте.

- Мне страшно, - жалобно пропищала девушка, - Ветер воет в трубе.

- Ну, залезай ко мне, - Сабина откинула одеяло.

Маша юркнула в теплоту постели и тут же прижалась к подруге всем телом. Она дрожала, но, как показалось Сабине, не от холода. Дочка Лешего обняла девушку за плечи и прижала к себе. Та быстро успокоилась и притихла, уткнувшись носиком в её плечо.

- Ты плакала, Машуня? – Сабина провела ладонью по мокрой щеке девушки.

- Я вспомнила, - Маша тяжело вздохнула, - Как наша воспиталка запирала меня и других девочек в подвал на всю ночь. Она даже попросила сделать небольшие каменные клетушки, чтобы мы не могли видеть и слышать друг друга. А утром перед тем, как выпустить, хлестала резиновым шлангом по попке. Мы потом несколько дней не могли сидеть.

- Ш-ш-ш, успокойся, родная, - Сабина сама чуть не расплакалась, представив, как эту маленькую хрупкую девчушку избивает плетью огромная бабища, как её описывала Маша, - Она тебя больше не обидит. Я ей не позволю. Я же твоя Го… старшая сестра и должна защищать тебя. Закрой глазки и спи.

- Спасибо тебе, - Маша чмокнула девушку в щеку, - Она меня уже никогда не тронет. Я письмо от подруги получила. Померла эта тетка. Две недели назад.

- Ну, и ладно, - Сабина погладила девушку по плечу, - Спи.

Маша еще плотнее прижалась к подруге и вскоре уже сопела, причмокивая во сне, совсем, как маленький ребенок.

- Машка у тебя? – раздался шепот.

- Ты чего вскочила? – в свою очередь зашипела Сабина, - Сговорились, что ли?

Оля подсела на край кровати. Её длинные русые волосы спадали на плечи мягкими волнами. Девушка перегнулась, чтобы посмотреть на Машу.

- Я вдруг услышала, что она плачет в своей комнате. Хотела подойти, а она уже к тебе ускакала. Что случилось?

- Оставь её, - отмахнулась Сабина, - Так, приснилось что-то нехорошее из прошлого. Мы должны оберегать этого птенчика, пока она не оперится.

- Но она уже взрослая, - удивилась Оля.

- Понимаешь, - Сабина чуть сдвинулась в сторону, освобождая место под одеялом для подруги, - Ей не досталось и сотой доли той ласки и заботы, которой одарили нас с тобой. У меня был отец, который любил меня. Твоя тетка, хоть и не ангел, но тоже над тобой не измывалась. А она…

Девушки замолчали, лежа в теплой постели и глядя в потолок, по которому прыгали блики от уличных фонарей, отражавшихся в огромных лужах.

- Сава, ты не спишь? – Ольга повернулась к подруге.

- Нет, - Сабина поправила подушку, - Не могу уснуть.

- Тебя что-то гложет?

- Помнишь папку, которую я вытащила из дома отца Кирилла? – после небольшой паузы спросила Сабина.

- А то, - фыркнула девушка, - Только я не успела её просмотреть.

- А там ничего интересного нет, - Сабина с горечью вздохнула, - А вот сегодня утром я встречалась с опером из райцентра. Он сказал, что в деле моего отца, наконец, можно поставить точку, но для этого нам всем необходимо собраться и кое-что выяснить. Я до сих пор не могу успокоиться. Вот и лежу, уперев глаза в небо.

- А ты расскажи, - предложила Оля, - Если выговоришься, тебе легче станет.

- А потом ты спать не сможешь, - усмехнулась Сабина, - И Машу разбудим.

- Я не сплю, - подала голос девушка откуда-т из-под одеяла, - Вы обе так шипите, что мертвый встанет. Савушка, сестричка моя любимая, а Оля права. Тебе надо вытряхнуть из себя всю гадость. Тогда легко будет. Вы не смотрите, что я веду себя, как маленькая и глупая. Я всё это проходила, только рассказывала не человеку, а маленькому смешному котенку, который у нас в общаге жил.

- Мда, - хмыкнула Оля, - Тоже выход! Кстати, мне тоже свои сердечные тайны доверять было некому. Так я фотку какого-то артиста брала и всё ему выкладывала. И так хорошо, так легко на душе становилось, хоть пой! А у тебя такая шикарная возможность имеется – людям, гомо сапиенсам всё рассказать!

- Слющай! – Сабина начала говорить с кавказским акцентом, - Что ты кущаещь, что такая умная?

- Э-э! – Оля театрально улыбнулась и подняла большой и указательный пальцы.

- Ладно, - махнула рукой Сабина, - Может, вы и правы. Завтра, нет, уже сегодня к нам заявятся гости. Сядем и обо всём поговорим. А сейчас, сестры, нам бы поспать. Утром у нас есть свои дела, а ближе к вечеру…

Девушки спорить не стали. Ольга ушла в свою комнату, а Маша, снова накрывшись одеялом с головой, пристроилась под бочок к своей обожаемой покровительнице и защитнице и очень скоро засопела, согреваемая теплом подруги. Сабина видела, как девушка улыбалась во сне. Наверное, ей грезилось что-то очень приятное и нестрашное.

Часам к пяти на «Ведьмин Хутор» начали съезжаться «гости». Оля хотела приготовить ужин, но Сабина, наморщив лоб, резонно заметила, что люди, которые соберутся у них в доме, будут обсуждать не очень приятные вопросы, поэтому, обойтись можно чаем и чем-нибудь легким.

От обилия звезд на погонах и орденских планок в просторной комнате можно было вообще не зажигать свет. Смирнов тоже надел свой китель с новыми погонами подполковника. Остапчук до блеска надраил сапоги и теперь сиял, как жених на смотринах. Директор Лесничества, видимо, под напором своей заботливой супружницы облачился в новый костюм и белую рубашку с галстуком, который шел ему, по правде говоря, как корове седло.

Приехали и незнакомые люди, среди которых была стройная женщина в строгом брючном костюме и узеньких очках, сквозь которые смотрели внимательные темные глаза. О их взгляда мороз пробегал по коже. Как выяснилось, она представляла группу экспертов, благодаря которым и удалось раскрутить это непростое дело.

Иван Иванович, призвав к тишине, зычным голосом сообщил о цели такого представительного собрания и попросил Сабину Артуровну рассказать, с чего, собственно, всё началось.

- Агата Кристи, - хихикнула Оля, - Вы, господин Смирнов, в роли Эркюля Пуаро. Не хватает мисс Марпл.

- Будет вам и Марпл, Ольга Михайловна, - заверил её Карлыч, - Не торопитесь!

- Иван Иванович, - со своего стула поднялась дама в брючном костюме, - Думаю, для начала я дам короткую справку, чтобы всем было ясно, о чем пойдет речь.

- Прошу Вас, Алиса Сергеевна, - согласился подполковник.

Дама, искусно жонглируя медицинскими терминами, сообщила об особенностях организма Сабины Генрич. Кое-кто на некоторое время потерял дар речи. На старлея вообще было страшно смотреть. Он сперва покрылся пятнами, потом побелел, как полотно. И лишь благодаря усилиям Ольги, оказавшейся рядом, парня удалось вернуть к нормальной жизни. Сама же виновница сидела с невозмутимым видом и попивала чай из огромной кружки.

- Таким образом, - чуть повысив голос, заключила Алиса Сергеевна, - На основании наблюдений и проверок разнообразного характера, которым подвергалась Госпожа Генрич, с определенной уверенностью можно сказать, что девушка вполне может адаптироваться в обществе и угрозы для нормальных людей не представляет.

- Мы это можем подтвердить даже под присягой! – выскочила вперед Маша.

- Не сомневаюсь, - кивнула головой эксперт, - Сможете, но в этом нет необходимости. А теперь прошу Вас, Сабина Артуровна.

Сабина выпрямилась, будто в одночасье проглотила кол, и не спеша начала свой рассказ:    

- Вся эта катавасия началась после моего рождения. Родители, конечно, скрывали, как могли, что у них такой уродец родился. Но сколько это могло продолжаться? Первым узнал отец Кирилл, когда отец меня крестить повез. Мне уже пять годков стукнуло, я уже чего-то кумекала. А тут в церкви народу, что гороху! Отец попросил, чтобы потом, после службы. А этот поп уперся, мол, пусть все видят это таинство. Ну, с меня платьишко начали снимать, а там трусики топорщатся. А потом из них и вывалился писун. Кто в хохот, кто креститься начал, кто материться, а батюшка крест поднял и зычно так сказал на всю толпу, что предает меня и отца моего анафеме. Отец чуть ему глотку не порвал, но мужики вытолкали нас из божьего храма, а отцу еще по зубам съездили. А я стою, в чем мать родила, и плачу. Ну, отец утерся, пиджак свой на меня накинул, закутал и унес домой. А там мамаша взвилась. Не пущу, говорит, на порог, хоть в болоте топи!  

Сабина замолчала и о чем-то задумалась. Девушки заметили, как её глаза увлажнились, а губы мелко задрожали. Они еще никогда не видели свою подругу плачущей. Она попросту не допускала такой слабости по отношению к себе. Маша прижалась к боку Сабины и обхватила девушку руками. Оля тоже не осталась безучастной и, нагнувшись, поцеловала её в щеку.

- Не надо сердце рвать, - тихо сказала она, - Мы с тобой. Навсегда.

Сабина вздохнула, чтобы успокоить нервы, и продолжила:

- Скандал дома улегся, но отец из семьи ушел. Как он жил, мать не интересовалась, но меня к нему отпускала. Отец водил меня по лесу, показывал, рассказывал, учил. Я постепенно и пристрастилась к лесной жизни. Но из дома уйти не могла. Мала еще была. А когда восьмой класс закончила, в Лесной техникум поступила и на четыре года уехала в город. Летом на каникулы приезжала, но больше времени проводила с отцом.

- Чем это было вызвано? – спросил Смирнов, обводя всех недобрым взглядом, - Говорите, не стесняйтесь!

- И мать и старшие сестры не давали мне житья, - горько вздохнув, сказала девушка, - Постоянно дергали, зудели, подсмеивались. Если бы я была нормальной, послал бы их куда подальше, а так… Всё это очень болезненно, когда чувствуешь и понимаешь свою неполноценность. Видимо, наше общество еще не готово к таким поворотам.

- Продолжайте, - попросил Иван Иванович.

-  После третьего курса я, как обычно, приехала домой, и тут узнаю, что отец.., - Сабина замолчала и опустила голову.

В комнате повисла гнетущая тишина, которую никто не решался нарушать. В углу неожиданно  послышалось тихое всхлипывание. Все повернули головы и увидели, что Маша, уткнувшись лицом в занавеску, подрагивает плечами. Оля метнулась к подруге и обхватила её за плечи. Прижав девушку к своей груди, она начала ей что-то нашептывать, гладя по волосам.

Маша оторвалась от занавески и вдруг срывающимся голосом прокричала:

- Если надо, я за Сабину отдам жизнь! Она добрая и сильная! Она меня от смерти спасла, и лап садиста вытащила, а потом целый месяц от моей постели не отходила! А вы все… Вы говорите о какой-то неполноценности! Это всех вас надо считать уродами!

- Тихо, девочка моя, - успокаивала её Ольга, - Никто ничего плохого про Саву не говорит. Перестань. Ну?

Оперуполномоченный раскрыл свою папку и достал оттуда несколько листов.

- А теперь позвольте зачитать, что нам удалось выяснить. Итак, в поселке лет двадцать назад появился новый священник. Это случилось, когда прекратились гонения на религию. Церковь восстановили, прихожане потянулись в храм. Был прислан настоятель. Отец Кирилл. А вот теперь самое интересное. У Кирилла был брат-близнец Алексей. Полная противоположность своему единоутробному. Хулиган, драчун, вор, тунеядец. Короче, полный короб грехов. Но вовсе не удивительно. Родители этих братьев были не лучше. Это Кирилл с малолетства обратился к Богу. В семинарию поступил, приход получил. А Алексей так олухом и рос. По малолетке в колонию загремел. Потом срок посерьезней получил лет эдак на десять за разбой. Потом деру дал из мест заключения, при этом убил охранника. Куда ему деваться? По тем временам вышак светил. Он к брату. Тот его принял. Органам не выдал, в подполе спрятал. Потом стал рассказывать, какие здесь дела. А братцу-то воли и деньжат охота, а не проповеди слушать. Ну, в один прекрасный момент и сцепились братья. Кирилл и получил ножом в сердце. Алексей ночью скинул его в болото, а сам на место брата сел. Говорил, что долго готовился. Всё жаргон церковный изучал. А тут понадобились бревна для пристройки. Алексей-Кирилл к леснику, а тот ему кукиш показал. Плати в Лесничество, а даром не дам. Потом еще какая-то ссора вышла. Потом Генрич двух урок в лесу задержал. Те как раз к дружку своему пробирались. Новоиспеченный Кирилл и стал думать, как лесника завалить. Можно просто ухлопать, но всё будет очевидно. Надо бы ему козу подпустить. А тут случай представился, о котором нам Сабина Артуровна поведала. Но лесник крепким мужиком оказался. Не сломался на дочери. Тогда лже-Кирилл стал потихоньку на него компромат собирать. Так, по мелочи кое-что нарыл, но всё это было не существенно. На проповедях про него начал гадости говорить, но и это не помогло. Тогда Алексей решил, как говорят наши молодые люди, круто замесить аферу. Зная, что некий застройщик ищет подходящее место, он намекнул оному, что можно вырубить на участке Генрича приличный кусок леса. Сам лесник, а тем более, Лесничество во главе с директором не согласятся на это, потому как лес заповедный, они состряпали документ, в котором указывалось, что господин Генрич Артур Янович незаконно продает право на вырубку за солидные деньги. Лесник, понятное дело, ничего не получал и даже не знал об этом, но слава про него уже пошла дурная. Так что прокуратура могла быстро возбудить дело, и Генрича засадили бы на неопределенное время в кутузку. А что у нас в СИЗО делается, я думаю, объяснять не надо. Его бы там, сами понимаете. Вроде, всё шло хорошо, но тут лесник сам неожиданно наведался к отцу Кириллу, то есть, к Алексею. А тот в исподнем, а на теле такая живопись, что можно выставку открывать. Передвижную. Алексей и понял, что сгореть может. Пошел к леснику в ту самую избушку. Выманил его на болота и молоточком по голове. А потом в трясину и скинул. Только странно, как лесник на поверхность поднялся.

- Всё очень просто, - спокойно сказала Сабина, - Болотный грунт находится в постоянном движении. Опускается, поднимается, газы вабрасывает. Кого еще глубже засасывает, а кого и на поверхность выбрасывает. Закон болота!

- Благодарю Вас, Сабина, Артуровна, - опер учтиво склонил голову, - Так вот, когда Генрича обнаружили, Алексей заволновался. Дырку в голове утаить нельзя. Вот он и подбросил в избушку всю эту гадость с фотографиями и железом. А потом сам же слух пустил, что лесник там на болотах развратом занимался, а его за эти развлечения и порешили. Кстати, а где всё это барахло?

- В трясине, - Ольга вышла на середину комнаты, - Перед тем, как мы сюда перебрались, я сама этот сундук вместе с содержимым в топь спустила.

- Напрасно, девушка, Вы это сделали, - сокрушенно покачал головой Смирнов, - Это же вещдок.

- А у меня девчонка молодая и очень любопытная! – крикнула Оля, указывая на Машу, - Как бы я ей всё объяснила?

- А папка? – опер повернулся к Сабине, - Её тоже выбросили?

- Нет, - девушка протянула подполковнику серую картонную папку, перетянутую резинкой, - Можете взять.

- А «Крот»? – подал голос Карлыч, - Он здесь с какого боку?

- «Демид» или «Крот» - всего лишь досадная случайность, - вставила своё слово Алиса Сергеевна, - Но вот Катерина – это особый случай.

- Племянница Кирилла? – усмехнулась Сабина.

- Да, и дочь Алексея и одной женщины, которой уже нет на свете. Для всех родители Катерины работают за границей. На самом деле она их вообще никогда в глаза не видела. Зато всё время созерцала своего родного папашку, хотя, называла его дядей. Надо сказать, что спелись они превосходно. Когда Сабина наваляла Катьке, вступившись за Ольгу, Алексей надоумил дочь отомстить. Кактька – девка хитрая, к тому же, как-то проболталась ему про бункер. Алексей знал, что про это сооружение легко узнать у полоумного краеведа Терехина, и он убрал ненужного свидетеля, чем осложнил поиски Сабины. А тут объявился «Крот» со своей навязчивой идеей рабства. Катерина и продала ему девушку, тем самым желая отомстить Сабине Артуровне. Но молодые люди подоспели вовремя. Иначе Мария Копылова могла бы просто не выдержать пыток «Демида».

Гости разъехались далеко за полночь, но девушки еще долго сидели в тишине, нарушаемой только шумом ветра и каплями дождя. Вроде, всё выяснилось, но у подруг на душе остался неприятный осадок.

- Что загрустили, сестрички? – наконец, прервала игру в молчанку Сабина, - Чем расстроены? Тем, что моя тайна стала общим достоянием?

- Теперь тебе прохода не дадут, - грустно сказала Оля, - Народец злой.

- И черт с ними! – рассмеялась девушка, - Директор знал и раньше, Карлыч – тоже. А Остапчук… Мне он до лампочки. Пойдем лучше спать! Что устала я сегодня!

- Сава, - позвала её Ольга, - А почему ты не сделала операцию? Ведь денег бы у тебя хватило?

- И кем бы я была? – рассмеялась Сабина, - Нет, Я уж лучше так. С виду девушка, только немного помускулистее плечи, и зад поменьше. Мне так больше нравится.

- И мне! – пропищала Маша, - И тебе, Оля! Ты же сама говорила!        

За окнами забрезжил рассвет. Дождь и ветер стихли, непогода унялась. Наступал новый день.  

***

Вот и закончилась эта история. Зло наказано. Каждый получил по заслугам. Добро торжествует. Кто-то может меня упрекнуть, что так не может быть, потому что не может быть никогда. Не знаю. И спорить не буду. Напомню лишь одну сакраментарную фразу, знакомую многим с детства:

СКАЗКА ЛОЖЬ,

ДА В НЕЙ НАМЁК!

Пишите мне

Linna. ivo@rambler. ru