Голубой змей и оранжевый неко

- Ш-шен...

Едва слышное шипение заставило его вздрогнуть. Крок открыл глаза, глядя на тёмную парящуюся жидкость, скрывающую его хрупкое человеческое тело. Что это? Кровь? В ней, в клубах пара, отражалось его лицо - смазливое, почти девчоночье, с голубыми глазами, испуганно выглядывающими из-под густой чёлки. Шен обнял себя за плечи, сжимаясь. Проснись, проснись...

Длинная рука, похожая на змею, опустилась перед его лицом и щёлкнула длинными пальцами.

Анаконд слегка вздрогнул и обратил относительно небольшую, приплюснутую голову к источнику звука. Гость, обслуга? В узкой пасти промелькнул острый язычок. Не самое умное решение, оставлять дверь открытой и погружаться в сон - даже для существа с таким крошечным мозгом. Город расслабляет...

Шенкс неторопливо поднимался из парящейся воды, лениво стекающей по гладкому, массивному телу. Голубая чешуя красиво поблескивала в тусклом красноватом свете. Крок подумал, не обернуться ли полотенцем. Можно быть сколько угодно злобной сукой, но вежливость и взаимное уважение всегда должны быть на первом месте. Без подобающего отношения друг к другу - кто мы? Обычные говорящие твари.

Мягко ступая тяжёлыми гладкими ступнями без пальцев, змей спустился по невысоким ступенькам и вышел из ванной в номер. Просторный, тускло освещенный номер-люкс для морфов, привыкших к водной среде. Или для психопатов. Пол, вымощенный плиткой из зеленоватого камня с растительными узорами, по щиколотку скрыт под струящейся по ней прохладной водой. Стены отделаны тростником, ванная комната за занавесом - расширена, в ней располагается джакузи. Тёмная, глубокая ёмкость наполнена до краёв, и горячая вода стекает по двум широким ступеням, покрытым теми же, чуть шершавыми плитками.

Широкая двухспальная кровать, занимающая половину комнаты - каменная, горячая плита, будто бы нагревшаяся под солнцем. На ней лежит пёстрая гора одеял и подушек различных форм и размеров. На каменных столиках рядом свалена куча мелких вещиц, всякая туристическая дребедень из джунглей, амулеты, человеческий череп, сушёные травки, каменные фигурки змей, деревянный фаллоимитатор с пёрышками и прочий хлам. Напротив кровати, на стене - вполне обычная плазменная панель.

Прохладная вода приятно остудила ноги, струясь, как в мелком тёплом ручье. Шенкс по привычке сначала выглянул, изогнув длинную шею, а потом вышел сам, неспешно подплывая к "жертвенной" плите. Прикрываться он не стал, решив, что стеснятся гостю особенно нечего. В невозбужденном состоянии змей выглядит ненамного порочнее, чем пластиковый манекен. Но гораздо, гораздо красивее.

- Рад видеть вас-с. Присаживайтесь. - Пауза, змей помедлил, пытаясь определить пол стоящего у окна красивого существа. И результатом осмотра остался доволен, хотя так ничего и не понял. Эти люди такие сложные, все на одно лицо. И некоторые почему-то со звериными ушами и хвостом. Невысокий женственный оранжевокожий юноша с плоским животом, широкими плечами и округлым задом был одет в кимоно, открывающем верх груди. Сама куртка кимоно была теплого серого цвета, расшитая рисунками цветов и подпоясанная шелковым же кушаком. Широкие штаны, с разрезами на мягких бедрах по бокам, от пояса и вниз, на ладонь, заканчивались охватывающими голень манжетами. Собранную в высокий узел насыщенно-медную причёску прокалывали наперекрест две булавки и украшала замысловатая брошь. В прижатых к груди руках был сложенный веер и изящная, расписанная соснами и журавлями коробка. - Вы, должно быть, прочитали моё объявление в интернате?.. интернете?.. Или вы по рекомендации?

Клиент, пришедший к нему, как к проститутке? Добровольная жертва?

- Я любопытствующий.

Наглая теплокровная тварь. Здесь тебе не террариум.

Человек, почти детёныш, если судить по массе его тела и гладкости кожи, повернулся с грациозностью змеи, и Шенкс по достоинству оценил его подвижность. Змеиные, будто бескостные пальцы заметно дёрнулись. Схватить, стиснуть и задушить!

- Компания РЕ шлет вам пожелания 1000 лет жизни и скромный подарок. Компания гарантирует тканевую регенерацию рептилий, млекопитающих и птицеобразных, и болевой реверс-эффект.

Встав у каменной плиты, гость низко поклонился и поставив на неё деревянную белоснежную коробку, незаметным движением пальца открыл ее. Два крошечных толстеньких шприца потемневшего от времени серебра, покрытые тонкой, едва видной вязью гравировки, с длинными, раза два длиннее самих шприцов иглами, лежали в темно-красных шелковых гнездах. Тут же лежал кубик из дорого дерева с разноцветными головками вставленных в него ампул. Девять капелек, шесть цветов. Еще раз поклонившись, уже гораздо ниже, неко на вытянутых руках протянул открытую коробочку змею.

Глядя между вычурно подрисованными глазками юноши, змей не стал кланяться в ответ, решив, что уже оказанной вежливости более чем достаточно. Тем более, человек оказался торговым представителем, а не клиентом или жертвой. Сложив руки на груди, будто пару расслабленных змей, Крок лениво рассматривал ярко одетого гостя. И наконец-то точно определил его пол, остановив взгляд внизу его живота.

- О, большое спасибо. Это так неожиданно...

Змей взял коробочку и заглянул внутрь, ощупывая её непрерывно двигающимися пальцами. Как и всякий дикарь, Крок Шенкс души не чаял в погремушках и блестящих бусах - о чём явственно говорили всякие яркие безделушки, валяющиеся на каменном столике. Подношение ему очень понравилось, но вводить в себя это он не собирался. Змей принципиально закидывался и ширялся только своей дрянью.

- Этот... чудодейственный эликсир, вы разрешите испытать его на вас? Я должен убедиться, что он не отравлен.

Крок закрыл коробку, и его неподвижные мутно-золотые глаза вновь уставились на загримированное личико. Красивая, изысканная тварь. Жаль, что не жертва.

Оранжевые руки легли на пояс и расслабили квадрат узла. Край кимоно ослаб и заскользил в сторону, под тяжестью вшитой золотой пластины, открывая гладкую грудь и верх живота.

- Зеленый - основной. Анестетик. Восемь доз, работают последовательно и локально. Колется в сердце всей дозой, время работы четыре часа.

Быстрый плеск шагов за спиной, Крок неторопливо обернулся, пряча улыбку в длинной пасти. Ноги по щиколотку в шумящей широкой реке, на искрящейся солнцем и брызгами мелкоте, рядом с большим плоским камнем на берегу. Быстрая тень промелькнула с другой стороны. Лёгкие человеческие ноги, казалось, вообще не погружались в воду, лишь касаясь её шумящей поверхности. Он успел увидеть узкое тело, врезающееся в неё, будто нож. Он плавал, как рыба...

Тихий смешок. Смуглая ладонь протягивает маленький ножик с корнем вместо рукояти.

Змей неторопливо повернулся, глядя в проём ванной, закрытый тростником. Вновь повернулся к неко, а тот деловито хозяйничал в его номере. На каменной плите осталась одна, небольшая и плотно набитая подушечка. Видимо, не впервой... Прояснившийся змеиный взор опустился с солнечного лица, с кошачьей ухмылкой и приплюснутым носом, делающим его похожим на звериное - на обнажившееся апельсиновое тело. Казалось, будто оно светится. Губы неко двигались, но змей почти не слушал, что ему говорят...

Налюбовавшись гостем, анаконда извлёк "зелёный" шприц и покрутил серебряную вещицу между пальцами, любуясь игрой неяркого красноватого света, на тонкой гравировке и длинной игле. Было заметно, что змей ещё не разучился пользоваться холодным оружием.

- Завяжите с-себе глаза.

Длинный золотисто-оранжевый шарф выплыл облаком из-за широко распахнутого ворота. Все так же чуть улыбаясь, неко сложил его в длину раза в три и умело обмотав вокруг головы, заложил за край на виске.

- Ваше желание. Постарайтесь попасть вот сюда.

Рука гостя скользнула по обнажённой груди, мимоходом зацепив тёмный сосок.

Змей почти бесшумно скользнул к столу, взяв с него маленький обоюдоострый клинок - с рукоятью из корня, украшенным тонкой резьбой. Пожирающими друг друга змеями. Экран неярко вспыхнул, показывая вечерние тёмные воды текущей за ним реки. Иллюзия усиливалась водой, стекающей по стене, почти от самого края плазменной панели. Искусственный и естественный шум воды стекались вместе, смешиваясь и заполняя номер до потолка. В нужный момент уровень шума поднимется до необходимого уровня.

И разумеется, это была прямая трансляция. Веб-окна входили в моду...

Обнажённый рослый убийца неспешно приблизился к неподвижному юноше, и его мышцы двигались под переливающимися чешуйками, будто змеи - туго оплетая тощее тело, заползая под кожей в поднявшуюся для удара руку с ножом - расширяясь, растягивая чешую. Гладкие кончики неестественно вытянутых пальцев соприкоснулись с тёплой кожей груди, между тёмно-коричневых сосочков, ощутив как она вздрагивает навстречу...

- Не беспокойтесь, я постараюсь попасть точно.

По гостинице прокатилось эхо далёкого взрыва - встряхивая окна на всём этаже, грохнуло и по змеиному окну, меняя направление струек на синем непрозрачном стекле. Судя по агрессивному вою сирен, город наполнялся полицейскими машинами.

Анаконда полностью прижала тяжёлую лапу, придавливая распушившиеся, едва заметные волоски на оранжевой груди, подняла ладонь выше, почти касаясь кончиком морды курносого слепого лица. С тихим шипением выпустила язык, скользнув плотно прижатыми пальцами по ключице... облегая шею непрерывно ощупывающей длиннопалой ладонью.

Блеснувшая чешуйчатая рука с шипением устремилась к груди, и остриё впилось между сжавшимися мышцами, с отчётливым звуком пробив грудину. Одновременно Крок стиснул шелковистую тёплую шею неко, поднимая его на полом. Подержал несколько секунд и вырвал оружие из сердца. Отпустил неко, позволив его телу упасть на каменную плиту. Ударившись затылком, а потом ещё и пятками, дрожа от боли в сердце, неко вцепился пятерней в горло, хрипя и кашляя, пытаясь отдышаться. Дырочка укола, ноющая и проступившая черно-красной струйкой, как бы "запузырилась", неко ахнул - не самое приятное "пузыриться" под кожей. Он закусил нижнюю пухлую губу.

Удар был нанесён иглой шприца, а нож остался лежать на краю плиты. Змей молча смотрел на некоджина, и его изогнувшая шея и хищно вытянутая морда отчётливо выделялись на фоне тёмной реки - за экранным стеклом.

Вещества, смешанные с змеиной кровью, начали действовать, змей понял это по тому, что граница между номером и рекой исчезла, и номер всё быстрее заполнялся ею - тёплой и живой, как и полагается крови. Шенкс встал коленом на край плиты, и змеи на пропитанной наркотиком рукоятке оплели его ладонь, впились иглами крошечных зубов и застыли неподвижным рисунком...

- Демонстрация очень впечатляющая, - голос змеи, приглушённый шумом наполняющей номер воды, почти сливающийся с ней - коснулся прохладным шёпотом звериного ушка. - Вам удалоссь... заинтересовать меня.

Лезвие ножа скрипнуло по каменной плите, и медленно прошлось рядом с ногой неко, вспарывая её вдоль... Не плоть, не кожу, а лишь верхний покров - одежду. Потом с другой стороны, удлиняя и без того имеющиеся сбоку разрезы. Змеиная рука приподняла неко над плитой, войдя под его талией, опустила обратно, нож скользил по каменной плите вокруг неко, разрезая дорогую одежду в каком-то варварском обряде. Одежду следовало срезать, а не снять. Как змеиную шкуру...

Тяжёлая обнажённая змея, плавно и бескостно изгибаясь, забралась на плиту с лежащим на ней обнажённым юношей, нависая над некоджином. Раздвоенный кончик языка скользнул по обнажившейся оранжевой кожи от гладко выбритого или безволосого от рождения лобка до подбородка. Между сильных округлых ягодиц, туго обтянутых чешуей, расширялась пульсирующая плоть, отгибались мягкие края цветка - женская плоть выпускала мужскую, спрятанную внутри. Весьма крупный по человеческим меркам, насыщенно-синего цвета, изредка вздрагивавший ствол постепенно выдвигался наружу - чем-то похожий на человеческий, заметно изогнутый, с удлинённой приплюснутой головкой.

- Не двигайтес-сь, пожалуйста...

Ласково прошептав это трясущемуся юноше, массивный змей опустился на его бёдра, придавив своим весом к плите. Накрыл его лицо чешуйчатой "маской" своей ладони - свободной рукой погружая нож в его волосы, рассекая, пропуская остриё между ними, то с одной, то с другой стороны. И рыжая грива постепенно распускалась - по гладкой каменной поверхности. Звякнула отложенная в сторону брошь и булавки. Змей убрал ладонь, стягивая шарф с веснушчатого личика. Положил нож рядом с его щекой...

Их плоть пульсировала вместе.

- Расскажите мне об вашей компании, как давно она появилась. Где она находитс-ся. Только не торопитесь.

- Рассказы все портят, - хрипло прошептал неко. - Подумайте что это просто лето, ведь это так не важно, сколько оно уже есть и зачем. Разве это так важно?

- Одумайтес-сь. О чём вы говорите? - Ласково прошипел змей. Поток воды, вытекающий из-под экрана, окрасился красным, и наружу медленно выползли узкие пальцы. Сжали край экрана на этой стороне. - Это касается вашей жизни. Вы обманули меня... Шенкс открывал и закрывал пасть, но слова не совпадали с движением подвижной челюсти, усеянной загнутыми зубами. - Ты не торговец. Мерзкая с-сука...

Тяжёлая чешуйчатая туша, взгромоздившаяся на ушастого, не сдвинулась с места ни на миллиметр. Наоборот, стала более жёсткой - разнежившийся на мягком, Крок Шенкс немедленно напрягся, когда нежный оранжевый гладкокожий пальчик заскользил под его глазом, лаская голубоватые, поблескивающие, более уязвимые в этом месте чешуйки... Красноватый свет становился всё тусклее, выморочный речной номер погружался в темноту. Раздался тихий, едва слышный плеск шагов.

- Лето приходит и живёт, чтобы уйти и умереть. - произнёс тихий голосок, и на щёки некоджина легли окровавленные узкие ладошки. Пачкая, провели по ним острыми ноготками. - В этом смысл всего. Мягкие нежные губки коснулись его лба, оставив на нём кровавый отпечаток - будто след от помады...

Крок Шенкс взял нож с плиты.

- В чем я вас обманул? Я не говорил что я торговец. Вы получили подарок.

Невидимый мальчишка хихикнул, наклонился к уху некоджина и зашептал, едва сдерживая смех: - Хувези кусем веви ни вафуу... Лизнул в ухо горячим языком. - Хууна... Рассмеявшись, соскользнул острыми ноготками с его щёк, отходя назад и судя по звукам, закружился на месте, расплёскивая босыми ступнями тёплую, красноватую воду, заполоняющую гостиничный номер.

Пальцы неко коснулись податливого, мягкого под основанием фаллоса, испачкались в липком, и Шенкс двинулся бёдрами навстречу, скользя гладкими, тёплыми после купания чешуйками по тонкой апельсиновой коже - натянувшейся на хрупких косточках таза. Плавно и непрерывно задвигался, кругобразно отираясь об низ некового живота, плотно прижимая к нему его шипастый кошачий член - синим змеиным фаллосом и раскрывающейся, истекающей щелью. Громкое прерывистое шипение.

Ладонь развернулась в воздухе подрагивающими, двигающими змейками пальцев, и с шипением накрыла обнажённую человеческую грудь, плавно поднималась и опускалась вместе с ней. Другой рукой приставил кончик жала - под самой грудью кошака, там, где раздвигающиеся с хрипом рёбра сменяются подрагивающей мягкой плотью.

- Ты вёл с-себя, как торговец. Доброе пожелание от компании РЕ, подарок от неё, вежливос-сть. Не пытайся казаться глупее, чем ты есть, тварь. - Змей слегка надавил, и к тёмно-оранжевому пупку скатилась тёмно-красная капля, смешиваясь с выступившим потом. Анаконда приподнялась, опираясь на грудь неко, встала на колени... - Так ты становишься... неинтересным. Жертвой, которую хочется просто съесть. Без любви.

Крок плавно опустился на шипастое древко, плотно сжимая его скользкими стеночками лона, и одновременно погружался кончик холодного жала в живот. Струйка крови, вбирающая капельки пота на апельсиновом животе, расширилась, наполняя "рюмку" пупка, ладонь давила на грудь. Изогнув шею, Крок накрыл раскрывшейся пастью лицо юноши, коснувшись его загнутыми зубами. Раздвоенный кончик языка ворвался в рот некоджина, извиваясь и проникая глубже, в горячее горло...

Лезвие ножа, начавшее было двигаться вниз, остановилось. Язык, ворвавшийся в человеческий тёплый ротик, стал мягким и осторожным. Крок осторожно вынул остриё ножа из плоти некоджина, привычно остановил ладонью небольшой цветок кровотечения и отложил нож в сторону. Двинул бедрами, чувствуя, как мягкие шипики гнутся и сдвигаются внутри, и под влажно переливающейся чешуей промелькнуло несколько быстрых молний. Вспыхнули расширившиеся глаза, сладкое покалывание прокатилось по обнажённым ягодицам и ногам - до лишённых пальцев ступней.

Шенкс сжался на парнишке, высоко поднял заострённую голову, поглаживая змеящимися пальцами ужаленный мягкий животик неко, крепко стискивая зубы, а потом задвигался, быстро наращивая темп, с силой изгибая всё тело, весь длинный и гибкий змеиный хребет, отдающийся сладким отчётливым хрустом в толщине работающих мыщц. В глубине и снаружи, растягивая чешую буграми мышц на выгнувшейся горбом спине, вдавливая, втирая в плиту хрупкое тело некоджина, и гладкий камень скользил под его оранжевой спинкой и сильной хвостатой попкой от выступившего пота.

Шипение неожиданно прервалось почти человеческим рычанием и змей почти лёг на кота, двигаясь, бешено извиваясь всем телом, будто уж на сковородке - не замечая того, что кровь из глубокого пореза окрасило тело юноши, сделав оранжевое алым, и не сдерживаясь, вцепился пастью... не в его лицо! а в край плиты, к которой их сдвинуло и продолжая яростно работать бёдрами, уже не чувствуя сладкую боль втискивающего, распирающего огнём, в безумии грыз камень, ломая острые загнутые зубы и кроша камень.

Стиснув край ложа пасть и рукой, другой прижимал к себе неко, едва не ломая его тонкое оранжево-кровавое тело, пока полностью не излился на его тело, а потом замер, ослабляя хватку, и красноватый свет раздавался от их тел, освещая номер ярче, опускалась вода на каменные плиты, открывая их несложный рисунок. Вода очистилась от крови, а экран посветлел, став плоским и одномерным. Мёртвый Маугли исчез, будто его и не было.

Змей скользнул пальцами по своему члену, сжал его, сдвигая по животу неко, испачканным кровью и семенем. Потом, как мог, поцеловал неко зубастой окровавленной пастью в губки, нежно прошёл по ним раздвоенным кончиком языка, погладил по щеке ладонью.

- Простите, что был груб с вами. Если пожелаете, я возмещу ущерб за испорченное имущес-ство.

После этого змей поднял с неко, изливаясь чужим, и по его телу вновь пробежала дрожь, когда кошачий член высвободился из его измочаленной плоти - вместе с тем, что осталось внутри. И буднично зашёпал в ванную.

- Прощ-щайте...

Крок Шенкс не успел войти в ванную, как услышал слабый звук упавшего тела, приглушённый густым ворсом ковра в коридоре, покачал сплюснутой головой и, чуть покачиваясь, будто кобра в горшке заклинателя, вышел в коридор и обнаружил обнажённого некоджина лежащим пластом, почти возле самого номера. И надо сказать, в очень соблазнительной позе.

Чего греха таить, женственность и сила этого неко удачно сочеталась с юношеской, почти детской изящностью и какой-то апельсиновой ароматной свежести. Змеиное семя и кровь, смешавшиеся на его поджаром теле с подсыхающим потом, совсем его не портили. Он был словно мальчик-солнце из одной старой сказки.

Змей взял его на руки и вернулся в номер, провожаемый взглядом голубых глаз - какого-то белого рогатого морфа, стоящего напротив. Зацепив дверь ногой, змей закрыл её за собой, поднялся по невысоким широким плитам ступеней - рядом с тёмным кругом бурлящей поверхности, и осторожно опустил тело ушастого котамальчика в бурлящую глубину джакузи. Сел рядом, обнимая его, прижимая к себе. Как он мог причинять ему боль?..

И почему неко лишь улыбался, когда он резал его тело? Похоже, тот препарат сработал отлично, лишив его страха смерти, заглушив его ощущения и боль. Интересно, как этот препарат сочетается с его наркотической отравой, с лезвия его клинка?..

- Ты не сдохнешь, котёнок?

Шенкс накрывал живот и грудь неко тихо щипящими движениями длинных пальцев, уложив его голову себе на плечо. И тихо ласково шипел что-то, и сам немало обдолбанный.

Все знают этот знаменитый киношный приём, когда главные герои фильма, плывущие по течению, обнаруживают, что широкая бурная река неожиданно закончилась. Дальше плыть некуда. Только лететь.... лететь, лететь и лететь - на фоне величественного шумящего водопада, после чего приводнится, в ревущее, белоснежное облако из брызг и пузырей - ухнув в плотную, слепящую глубину, кипящую пузырями и адреналином. И неизвестно, желал ли того же апельсиновый неко, вышедший голеньким в гостиничный коридор...

Коридор встретил отравленного неко, отведавшего отравленного жала и шёпота змея, заметным колыханием стен и таким же слабым освещением, как и в номере, на этот раз сменившимся зеленоватым оттенком, будто всё пространство перед ним заполняла вода.

И перед ним стоял белый олень.

Покачивающийся перед ним белоснежный морф больше походил на самку, чем на статного, рослого самца, хотя его узкое длинное тело выглядело достаточно крепким и жилистым, а все необходимые половые признаки приличествовали. Рога выглядели слишком хрупкими, личико слишком сладким, а ноги слишком женственными. Олень успел улыбнуться и раскрыть губы...

- Коша.

После чего свет погас и неко провалился вниз, в полном свободном падении, мимо упомянутого выше водопада, вниз - к далёкой и невидимой реке, в абсолютной и гладкой черноте...