Яйца над пропастью (По самые яйца)

Яйца над пропастью

Побег от конвоя через окно туалета: Спущенные штаны парализуют движение ног. Под яйцами бездна! Только макушки деревьев мелькают! На спину «бубнового туза» пришили, как на царской каторге. Труп на рельсах. ( Прозрение по средствам пинка в задницу!) Федор Конюхов + Гагарин = выход в открытый космос. Голубой старлей.

Через 4 дня за ним приехал конвой из 45 ки. Старлей, сержант и двое рядовых. Переодели в рваную солдатскую робу, пидорасы! Штаны без пуговиц, чтоб руками держал. Убежать в таком тряпье невозможно. Вы бы мне еще на спину «бубнового туза» пришили, как на царской каторге!

Повели на вокзал, сели в поезд. Забрали из спецприемника с утра. Кормят в бомжатнике раз в день. У Шпалы уже больше суток во рту маковой росинки не было. Вагон подканал какой – то специфисский, штатских в нем не присутствовало. Перевозили целую роту солдат. Все наблацканные, в парадках, с амуницией. ВВэшники. Скотовоз общий. Шпала с опекающим его конвоем приютились в боковом купе посередине. Со всех сторон на него пялили любопытные глаза. Против ВВ Груздь и впрямь выглядел оборвышем.

Конвой занялся припасенной жратвой. Разложили на столе неслабую хаванину: копченую колбасу, яйца, несколько банок тушенки, даже зеленый лук. И принялись все это неторопливо уплетать, игнорируя истекающего слюной Витьку. «Старлей, - обратился Шпала к начальнику конвоя, - поимей совесть! Я сутки не жравши. До этого десять дней баландой кормили. Оставь хоть трохи. » «Перебьешься, - рявкнул лейтенант, - до Красноярска доедешь, не сдохнешь. » Видя такое отношение, страждущий обратился к аудитории:

«Мужики, я такой же солдат как и вы, можете тоже в моей шкуре оказаться. А эти пидоры меня голодом держат. Скиньтесь, кто сколько может! ». Воины оказались отзывчивее. Тут же стол был с горой завален невиданными деликатесами: колбаса, сгущенка, тушенка, хлеб, конфеты даже. «Спасибо, спасибо, - благодарил Витька, - мне столько не съесть, заберите лишнее! » «Ничего, тебе и на губе пригодится. » «Там же отметут! » «Все равно бери! » Ему даже выделил ранец от противогаза для лишнего. Тут прозрел отупевший от всего происходящего литеха и стал вырывать у Шпалы из рук припасы.

«Наших бьют! » - заорал Витька и треснул старлея палкой колбасы в лоб. Их мигом окружили краснопогонники. «Ты че, лейтенант, озвезденел? Ты только что жрал со своими мордоворотами! Мы солдату дали. » «Он есть арестованный, ему есть не положено! » - орал начальник конвоя. «Подожди, лейтенант. Ни в каком уставе не записано, что солдата, даже арестованного, могут лишать пищи! » - назидательно объяснял агрессору капитан краснопогонников. А его солдаты, преодолевая вялое сопротивление, вымели тем временем у преданного старлею сержанта и у рядовых колбасу из - за пазухи, банки сгущенки из карманов.

«Пока мы здесь, товарищ старший лейтенант, издевательства над этапируемым мы не позволим. Запомните! » Литеха был прочувствован. У него дрожали все четыре конечности. Шпала принялся уплетать дарованную ему хаванину. Пришла очередь завидовать ему и облизываться мордоворотам конвойным. Таким хоть всю Витькину пайку скорми – слону дробина. Разожрались, твари, вас бы в тайгу, в бега! Да от таких, даже при знании бокса, не просто отделаться. «И тебе не стыдно? » - придя в себя, наконец, сделал Шпале укор старший лейтенант. «А че мне должно быть стыдно? » – удивился между делом интервьюируемый. «Просить, побираться! » - объяснил моралист.

«Так ты же меня, гандон, не кормишь! Вот и пришлось принять братскую руку помощи. » - подытожил Витька. Бить его конвой после инцидента ссал. «Погоди, вылезут краснопогонники! » - прошептал литеха. «Эй, ребята, они меня тут бить собрались, козлы! » - воззвал Шпала. Тут же в их строну метнулись иногородние воины. «Это провокация! – взмахнув руками, взвизгнул офицер, - Согласно биллю о правах от 18… года Соединенных Штатов Америки…» (Может он лепетал что - то другое, Витька за едой не расслышал). «Учти, лейтенант, - внушали ему комиссары, - мы же в увольнительные ходим, в патруль… Встретимся еще в Красноярске, будет о тебе плохой слушок – не обессудь. » «Ссуть, ссуть! » - поддакивал, расправляющийся со жратвой Витька.

Наконец умяв, сколько влезло в его изголодавшееся брюхо, Шпала ощутил небывалую тяжесть в теле и поспешил в гальюн опорожниться. Конвой последовал за ним. Он вошел в туалет, приступил к своим делам, а часовые оставили дверь в коридор открытой, для визуального наблюдения. «Эй, задерните шторку, я не могу сосредоточиться! » - возмутился трудящийся, в голове которого уже прострелила светлая мысль. «Вы что, совсем очумели, - накинулись на сержанта выходящие курить в тамбур ВВшники, - всему вагону из - за вас парашу нюхать! »

Дверь захлопнули. Груздь тут же подпер ее на щеколду. Окно в туалете открыто! Витька как вошел, сразу увидел это. Вернее не само окно - форточка. Но истощавший на казенных харчах Шпала вполне мог в него пролезть, в чем он и убедился, покончив с делами. Но поезд шел на приличной скорости. Выпрыгнуть головой, или даже, если удастся, ногами при таком полете нечего и думать. Самоубийство.

А когда состав станет, туалет закроют! Как разрешить эту проблему? Не сумев быстро отгадать задачку, Витька все же прикрыл форточку. Вдруг конвой не заметил, что она зияла свежестью леса. Вышел из толчка и отправился спать к себе на верхнюю полку. Как ей воспользоваться, - думал под стук колес. Нельзя спрыгнуть на ходу, не канает на остановке… Значит надо катапультироваться на небольшой скорости, когда поезд идет через крохотную станцию. Интересно, в Боготоле будет останавливаться или нет? И не спросишь же у проводника – конвой сразу заподозрит. Попробуем разобраться логически.

Практическая работа из учебника математики за пятый класс.

Дано: От Красноярска до Ачинска около 160 километров. Боготол – еще 60. Всего 220 км, плюс - минус. Сколько от Новосибирска до Красноярска неизвестно, но в Красноярске поезд будет завтра в 6 утра. Боготол ближе по курсу на 220 локтей. Какая средняя скорость поезда? У машины 60 километров в час. А у пассажирского может быть и 80. Хотя по Сибири вряд ли. Возьмем те же 60. Значит Боготол будет на 4 часа без минут раньше Красноярска, Ачинск на 3.

Если линять, то лучше поближе к Боготолу. Там знакомые места, а то шайтан его знает, как часто в Сибири станции. Прыгнешь и будешь пилить по тайге километров …надцать, да еще и ночью! На жуй такое удовольствие. Да, использовать окно в Европу надо только в Боготоле. С его драной солдатской робой – он фигура приметная. Всякий стрелочник, кажНый встречный сразу приметит. В Боготоле есть шанс схорониться. Итак, прыгать нужно около двух часов ночи. Не проспать бы! Думая так, Шпала заснул богатырским сном. Впервые за много дней он поел так сладко.

Проснулся Груздь от резкого толчка. Поезд встал. «Сколько времени? » - спросил у лежащего внизу и не сводящего с него глаз старлея. «Пол второго ночи. » Божий успиток! ( Прозрение по средствам пинка в задницу!) Шпала спрыгнул вниз и принялся натягивать сапоги. «Ты куда? » «Посрать. » «Ты что, срать по часам ходишь? » «Ну, после такой жратвы…» «Погоди, я с тобой! » Старлей схватил Витьку за руку. Спящий конвой, правда, будить не стал. Поезд, между тем, начал набирать ход. Витька вошел в туалет. Литеха поперся за ним. «Да иди ты на …, лейтенант! »

Груздь вытолкнул шаловливого начальника конвоя и захлопнув дверь закрыл ее на щеколду. Литеха что - то там орал из тамбура. Может он голубой? Кайф испытывает, когда видит волосатые яйца. Витька попробовал открыть форточку. Поддалась! Шпала, обрадованный таким поворотом дела, постучал в дверь. «Ну пока, мудак, пиши письма. Когда вернешься в часть и тебя, пидераста, разжалуют, будешь знать, как солдат не кормить! »

Литеха, почувствовав неладное, скреб дверь когтями и рычал козой. «Ты там не выежывайся! Сейчас проводник туалет откроет, поговорим. » Но базарить со старлеем «Федору Конюхову» не хотелось, да и некогда было. Поезд уже набрал километров 20 скорость. Закрыв крышку очка, Гагарин с нее, как с пьедестала, стал совершать свой выход в открытый космос. Дело еще осложнялось тем, что одной рукой надо было держать штаны. Вылез по пояс. Куда с такой высоты вниз головой!? Попробовал запихнуть и одну ногу. Гибкость, конечно, у него была выдающаяся – пролез. По двери туалета уже долбили коваными сапогами, вторую ногу просунул. Для этого пришлось изогнуться и голову обратно вставить в вагон.

И вот он уже висит за вагоном, держась только на согнутых руках, старается найти опору ногами на скользкой обшивке вагона. Сапоги скользят, не за что зацепиться. Отпущенные штаны начинают спадать и скоро парализуют движение ног. Под ними бездна – Витька увидел это, когда выглядывал. Крутая железнодорожная насыть уходила вниз, в темноту, откуда виднелись только макушки деревьев. Тайга обняла своим холодом. Жутким хохотом сов.

В двери туалета уже звякал ключ. Поезд набрал километров 25 скорости и дальше будет только хуже. Мелькнула богохульная мысль: Не залезть ли обратно! Пока не поздно, доколь руки не ослабли. Дверь открылась и в нее влетел лейтенант, проводник и солдаты. Шпала отпустил кромку окна. Он сделал это инстинктивно, иначе за клешни бы тут же схватили и сильно рисковал, так как мог ударится о столб. Но на опору, слава богу, не наскочил. Он улетел в темноту и долго катился по крутой насыпи. Все же чувствительно еханулся затылком и спиной о булыжники. На секунду, кажется, даже потерял сознание.

Очнулся в самом низу у подножия вековых елей. Тут же протекал перекрытый насыпью ручей. Измазанный в грязи, паровозной саже от камней насыпи, ржавчины. Пошевелил руками, ногами – вроде цел, ничего не переломано. Только сильно болело ушибленное колено. Встал, попробовал взобраться вверх. Естествоиспытателем овладел животный страх – вдруг его тут волки сейчас сожрут. Ей богу, прыгать надо было где - нибудь при цивилизации. Или вообще сидеть не рыпаться. На губе или в спецприемнике куда как комфортней.

Шпала держал одной рукой штаны, а остальными тремя буксовал в насыпи. Не выходит. Она такая крутая, что при малейшем нажиме галька начинала осыпаться. По ней можно только ползти вверх. Или идти вдоль по ручью, по грязи. Со всех сторон темень. Но вода течет справа налево, значит нужно идти туда, там верх. С одной занятой рукой выкарабкаться на насыпь невозможно. Шпала побрел наугад и почти сразу же споткнулся обо что - то. Оказалось проволока. Ломкая, слава Богу. Отломил кусок, закрутил им мотню на поясе, освободились руки. Полез вверх. Галька хоть и осыпалась, но под ней был какой-то более прочный слой. Типа слежавшегося песка пополам с землей и мелким гравием.

Скользил, но лез, иногда сползал, но карабкался снова. Пока добрался на верх выглядел, как выжатый лимон. Отдышался прямо здесь, положив голову на холодный рельс. Если поезд будет мчать, он наверно услышит по стуку. Бля, куда идти теперь неизвестно, как далеко непонятно. Но не сидеть же на месте – холодно. Побрёл вправо – оттуда поезд набирал ход, может там что и есть. Темень, хоть глаз коли, только рельсы едва – едва светят. Сколько шел – не помнит, но вот вдалеке за поворотом и сквозь верхушки сосен все же забрезжил какой - то призрачный огонь. Или ему кажется. Хочет Шпала увидеть свет, вот он ему и мнится.

Может он вообще идет не в том направлении! И черт его знает, какие тут расстояния между станциями, а то быстрее чем он дойдет, его подберет какая – нибудь дрезина. Хорошо, коли искать будут. А если нет? Поезд тормозить. Невозможно! Хоть на рельсы ложись - сейчас машинист имеет право не останавливаться. Сообщит, что на таком – то километре труп по рации и все дела.

«И вот в тайге бредем как сиротиночки

Не по дороге все, а по тропиночке

Куда мы шли: В Союз или в Монголию

Он, падла, знать не знал, а я тем бо – ле – е! »

А че еще петь, больше в голову ничего не лезет!

Гонки все. Буйно разыгравшиеся фантазии. Дойдет он куда нибудь!

Действительно, призрачный отблеск в небе стал вполне определенным. Кажись не просто переливы ночного неба - станция. Как и должно быть станционная фурнитура, началась раньше всего остального. Шпала так никогда и не узнал ни степени величины и важности этой точки. Ни ее местонахождения. Ни названия. Он даже не видел, есть ли тут хоть какой-нибудь населенный пункт. Все, что узрел Миклуха Маклай, это входной семафор, предвещающий станцию. Затем размножение путей методом деления и отпочковывания, стрелочную будку и составы на запасных путях. Дальше БРОДЯГА С САХАЛИНА в географию и этнографию не полез. Прильнул к окнам, в середине никого. В будке путейщиков горел свет. Нашел дверь. Она оказалась закрытой всего лишь на щеколду. Ну, это просто насмешка над его способностями домушника!

В будке путейца. Неуловимый Джо сорвал с себя солдатскую повседневку. Спер лом, бутылку водки и сковороду с яичницей на сале. Но лихой конкистадор разоблачил его по глазам и получил за это орден!

Шпала, отодвинув защелку вошел внутрь. В избе было светло, тепло и удивительно чисто для подобных сооружений. Висели спецовки, стояли переносные дорожные знаки. В углу свален нехитрый путейский инструмент: кирки, лопаты, кувалды, ломы. Жарко топилась печь, не смотря на лето. Хотя ночью в тайге ого - го! Но видимо не только по этому. На столе стояла огромная сковорода с только что приготовленной яичницей на сале. И бутылка не раскупоренная водки. Яичницу видимо готовили на печи. Первым делом Шпала занавесил окна.

Здесь из округи он виден как на ладони. Затем схватил самый легкий и длинный из ломов и приблизил к себе. Примеряться было некогда! Неуловимый Джо сорвал с себя солдатскую повседневку и напялил первую попавшуюся спецовку, штаны с помочами, лепень. Нахлобучил шапку – ушанку, подумал и зацепил фуфайку. Ободренный неслыханной удачей, кинул взгляд по единственной комнате. Что еще? Солдатскую робу швырнул в печку. (Так надежней, не сразу поймут!) Сейчас же распространился запах паленых тряпок. Больше делать тут нечего. Скоммуниздить бутылку водки? За нее, пожалуй, Шпалу не то, что за робу зачнут искать долго и добросовестно. Землю рыть. И если найдут. А найдут без вопросов! Куда ему с этой станции деться. Будут бить долго и больно.

И все таки, после многих суток пощения и ночи в тайге, хотелось тяпнуть хоть стопочку для сугрева внутренних органов. Конкистадор приставил лом к столу, зубами открыл бутылку, налил больше полстакана. От многого немножко не кража а дележка! Входную дверь он держал перед собой. Данный фактор Виктор никогда не выпускал из виду. Вот и теперь сел за стол напротив. Тут, как в плохом детективе, дверь отворилась и в сторожку вошел мужик. Впрочем, по идее он должен был появиться раньше.

Кто же оставит бутылку водки и горячую яичницу надолго? Может быть путеец даже следил за действиями оккупанта с улицы. Немая сцена. Шпала сначала на долю секунды отупел, глядя глаза в глаза. Но понял, что паниковать - не лучший выход. Здесь он в мышеловке. Гость чинно встал, опершись на лом. Тяпнул налитый стакан и отправил вилкой кусок сала с яичницей в рот. Как можно спокойнее сказал: «Мужик, отойди вон туда к стеночке, я пройду». «Погоди, ты кто? » - поднял руку абориген.

«Я не могу обнародовать своего имени, оно достаточно знаменито в определенных кругах, откуда и куда направляюсь. Тебе зачем знать? Дай дорогу. ». Шпала изготовил лом в положение, наиболее подходящее к действию. «Ради Бога! Не держу, - ответствовал хозяин, пятясь к кувалдам, - но зачем уходить в ночь из теплого жилища? Может я могу чем-то помочь? » «А на кой … ты тогда пятишься к инструменту? ». «Хорошо, - обходчик отошел в пустую часть комнаты, - теперь ты мне веришь? ».

Нет. Зачем помогать тому, кого не знаешь?

Парень, я сам молодость провел в бегах и представляю, что это такое.

А почем убедиться, что ты не лепишь горбатого?

Мне разве орден дадут за твою поимку?

Ну и чем работяга может помочь беглому?

Выпить хочешь?

Споить рассчитываешь?

Как прикажешь! Тогда ешь, закусывай.

А ты?

У меня тут дом недалеко, я себе еще пожарю.

Шпала сел, лом между ног, попытался отужинать.

Железо-то оставь, ты молодой, со мной и без него справишься.

«Против лома нет приема, если нет другого лома. » У меня самый длинный.

Ну вот не гони, сядь, поешь, как человек.

Ты в гости никого не ждешь? Что – то сковорода большая.

Так и ночь длинная.

Мужик присел на табуретку у окна.

Куда ты такой: морда грязная, голова в крови. Рассчитываешь далеко уйти?

Что предлагаешь?

Ну, прежде всего, помыться.

Не охота к тебе спиной поворачиваться.

Парень, ты вынужден доверять мне, у тебя нет другого выхода! Если падла, если захочу тебя сдать, я тебя сдам по-всякому. Далеко ты не уйдешь. Возразить в общем-то было нечего, но и попасться, как дураку не хотелось. Хотя, что он гонит. Зачем этому мужику бросаться на Шпалу, когда он спокойно может проводить его, а потом сесть на телефон. В углу располагался умывальник. Шпала поставил лом на место и пошел принимать ванны. Сажа и засохшая кровь отстирывалась плохо.

Парень, останься у меня. Отоспись. Отдохни. Я тебе шмотки подберу.

Спать я не хочу, а вот шмотки и помыться не помешало бы. Время терять нельзя, чем дальше, тем больше погони.

Так ты, что, недавно рванул?

Часа полтора назад из поезда выскочил, - честно признался Шпала.

Это с Красноярского?

Ага.

Лихой ты, малый. А я думаю, откуда в нашем медвежьем углу беглые? Полтора часа большой срок, тебя уже ищут. По рации с поезда сообщили сразу куда следует. Пойдем - ка ко мне в дом, я тебя спрячу. Дорогу сейчас начнут прочесывать или уже прочесывают. Поспешишь – ничего не наверстаешь, только людей насмешишь.

А если кто увидит или видел, что я здесь шарился?

Ну, у меня дома искать не станут.

Меня наоборот будут о тебе спрашивать.

Не хочу я рисковать, мужик. Скажи, до Боготола далеко?

Километров сто.

В какую сторону?

На восток.

А где он?

Там.

Сейчас идет что-нибудь по курсу?

Отправляется минут через десять товарняк.

Земеля, не буду тебя подводить и сам подставляться. Пока до сюда не добралась погоня, уеду. Там мне есть куда спрятаться, греет душу уверенность. Если я не то одел, дай, что похуже, переоденусь.

Да куда уж стремней.

Коряво тебя нагружать, но надо спешить, десять минут осталось.

Хорошо, пошли.

Проводник повел его к товарняку. Показал вагон - дефектоскоп или какая-то мастерская. В общем там станок токарный имелся и всякая тому подобная хренотень. «Или сюда или давай я с машинистом договорюсь. »

Не, ну его на Коломенскую версту. Людям надо верить только в самом крайнем случае.

Будешь так думать – пропадешь.

А как же кумекать?

Людям верить необходимо, не всем конечно, нормальным.

А как определить – по одежде, по зарплате?

Я лично вижу по глазам.

И как это тебе удается?

Поживи с мое! Впрочем, зачем так долго. Побегай еще чуток и ты сам будешь разбираться в людях не хуже. Ну, давай, земеля, удачи тебе!