Царица Ледогоры, глава 4 - DS, ФемДом, nc18 -. Из книги Фемдом рассказы

Глава 4

Флёр пролетал над имперской столицей. Амазонка, сидевшая прямо у окна, время от времени бросала равнодушный взгляд на суетливый и многолюдный город. Она, живущая здесь, все же не привыкла к столичной сутолоке, ибо почти все время проводила во дворце, охраняя императрицу. Ее же быстрые и абсолютно незаинтересованные взгляды на кварталы, проплывающие под брюхом флёра, были вызваны лишь одной причиной, она ждала приближение дворца.

И вот он появился, величественный, воздвигнутый на естественном холме, достающий золотыми шпилями сторожевых башен до самых облаков. На первый взгляд массивный и древний, но при более пристальном разглядывании, представал перед изумленным наблюдателем воздушным и светлым, с огромными окнами, в которых танцевали блики оранжевого дневного светила Солвирса, давшего имя целой империи. С затейливыми витражами бальных и церемониальных залов, с прозрачными балконами, сделанными из горного хрусталя, и похожими на желтые леденцы янтарными скульптурами крылатых львов и горгулий, прижившихся на парапетах крыш и у колонн парадных фасадов.

Как и богатые кварталы города, дворец утопал в зелени всевозможных парков, аллей и скверов, купался в чудеснейшем аромате самых изысканных цветов, привезенных со всех уголков огромной империи. Оранжереи зимних садов с экзотическими, изнеженными растениями смотрелись заботливо отшлифованными хрустальными украшениями, положенными к стопам главного, церемониального здания, в котором императрица давала балы, принимала делегации вассальных царств и доминерий, а так же послов из других миров. Но и жилые, гостевые и рабочие строения и территории дворца были не менее грандиозны и величественны. Дворец императрицы Солвирса воистину являлся самой редкой и изысканной драгоценностью во всей империи.

– Ее Величество предполагала, что вы, надор, захотите навестить сначала наставника. – Амазонка вырвала служителя ордена из задумчивого созерцания дворцового великолепия, которое каждый раз захватывало воображение и не позволяло отвести восхищенного взгляда ни на минуту.

Надор степенно кивнул, в знак того, что императрица оказалась прозорливой и высказала его желание еще задолго до того, как он прибыл в имперскую столицу.

– Вам отказано. – Женщина-воин не сменила тона и не выказала неуважение, она просто передала приказ госпожи.

Человек в сером плаще вновь молча кивнул, показывая, что подчинится любому желанию повелительницы. Хотя и расстроился, ибо столь резкое отношение ее императорского величества говорило о недовольстве поведением служителя, а это грозило, если не бурей, то уж наказанием и возможно даже весьма строгим. Невольно по виску побежала струйка пота, охлаждая вмиг вспыхнувшую кожу лица. Надор поправил капюшон, натянув его поглубже, и до самой посадки больше не взглянул в окно, собираясь с духом перед встречей со своей могущественной владычицей.

Его провели по гулким широким коридорам с высокими потолками, украшенными разноцветной мозаикой, сложенной в картины былых побед и завоеваний. Вдоль стен, даже в коридоре обтянутых шелком, на всевозможных причудливых постаментах красовались многочисленные трофеи и дары, попавшие во дворец из завоеванных в прошлом патриархальных миров. Здесь были доспехи рыцарей планеты Гуара-янаг, напоминающие прямоходящих ужасных ящеров, сплошь покрытых черной чешуей, прочной и жесткой, у этих доспехов имелся даже хвост, подвижный и смертоносный, нанесший множество смертельных ран древним воинам. Тускло поблескивали топоры диких варваров равнин планеты Даргарра, жуткое оружие, с отделявшимся лезвием, способным единым махом снести голову быку, а затем вернуться к своему хозяину и примоститься обратно на древко. В углу на темно-коричневой тумбе, ощерившись в немом оскале, ужасало посетителей чучело двухголового саблезубого рыстра. Животное о шести ногах, напоминающее огромную кошку и одновременно дракона, служившее оружием народу племен катхта планеты Ааггха-мгха-тха. Зверь поднял среднюю из трех передних лап, замахнулся на врага, выпустив здоровенные, отблескивающие металлом, острые как бритва когти. Каждый раз мороз бежал по телу, стоило только представить, что испытывали воительницы древности, когда на них летело полчище таких вот «кисок», приученных безжалостно рвать и уничтожать врага.

У одной из императриц Солвирса, говорят, жил «котенок» рыстра, подаренный покоренным народом катхта, – именно его чучело в последствие и украсило коридор славы.

Здесь можно было встретить радужный камень Немезиды, способный взорвать целую планету (конечно экспонат обезвредили, прежде чем выставить на всеобщее обозрение). И бабочку-острокрыла, с планеты Иффа, их приманивал запах человеческого пота, которого были лишены аборигены. И если уж эти бабочки нападали, жди порезов и долго незаживающих, гноящихся, болезненных ран. Здесь имелись даже редкие и почти уже исчезнувшие черные цветы Нурбиса, нектар которых мог лишить человека памяти и воли, подчинить и сделать послушным рабом. Глаза разбегались от невероятных и загадочных трофеев и даров, предназначения и функции которых даже для служителя ордена порой оставались загадкой.

В другое время надору бы польстило, что его вели по коридору воинской славы, это тоже могло означать дань уважения к гостю, но обычно госпожа принимала его в уютной чайной гостиной, без лишней помпезности, по-домашнему. Сейчас же служителю ордена явно давали понять, что прием будет сугубо официальным и не слишком для него приятным.

Амазонка молча миновала коридор и вышла к малому приемному залу для не слишком родовитых посетителей, и это обстоятельство так же не ускользнуло от надора. Он тихо вздохнул, оглядывая где-то человек десять-пятнадцать просителей. Среди них даже наблюдались мужчины, осмелившиеся прийти к императрице на прием. Все они сначала недобро взглянули на вновь прибывших, но увидев, кто появился в комнате ожидания, тут же отпрянули, пропуская воина-амазонку и ее подопечного, обладавшего наивысшим статусом. Слуга, дежуривший у входа, коротко кивнул и открыл массивные, кованные серебром двери. Туна-кана вошла первая, остановилась с поклоном, доложила о визитере. Человек в серых одеждах смиренно застыл на пороге, ожидая решения повелительницы.

– Пусть войдет!

Надор сделал шаг, проследив за тем, как амазонка вышла и за ней закрылась дверь. После этого он откинул капюшон, подтянул рукава, оголяя руки, и только тогда склонился в низком поклоне, все еще оставаясь у входа.

– Харалд, ты можешь подойти! – Милостиво разрешила императрица. Она восседала на троне, рядом на полу лежал молодой, обнаженный по пояс мужчина в серебряном ошейнике. Он казался расслабленным и даже сонным, но надор не сомневался, стоит гостю сделать что-то не так, как этот юноша мгновенно переместится к нему и оторвет голову, применив магию разрыва. Два карлика, державшие подносы с яствами у самого трона госпожи, тоже были не простыми шутами, скорее всего сильнейшие в империи маги, которым ничего не стоило уничтожить врага каким-нибудь совместным заклятием. Императрицу охраняли неусыпно и самый близкий круг ее охраны был наиболее свирепым, беспринципным и обладающим действительно выдающимися способностями в боевой магии.

– Приветствую, повелительница! – Надор миновал зал, остановился за несколько шагов до ступеней, ведущих к трону, упал на колени и коснулся ладонями холодного мрамора, низко опустив голову.

– Ну к чему это смирение, Харалд? Ты, кто проигнорировал три моих приглашения, не остановил мятеж на Ледогоре, равнодушно позволил свергнуть наместницу и теперь преспокойно наблюдаешь, как мужчины разоряют одно из самых богатых моих вассальных царств, просто не должен преклонять колени передо мной! – Голос ее, вначале журчащий ручейком, к концу затвердел, став жестче и холоднее стали. Воздух в зале приемов загустел и сделался горячим и душным. Надор ждал удара магией, но не смел защищаться, готовый принять любое наказание от императрицы, тем более, что злиться ей было за что, с этим служитель ордена спорить не мог.

– Я хотела уже послать за тобой войска, даже приказала плотникам начать строить помост для «публичного порицания»…

Услышав об уготованной участи, надор вздрогнул и побледнел, чувствуя как вмиг вспотела спина под грубой тканью серой рубахи и плащом. Он еще ниже склонился перед госпожой, все так же сохраняя молчание.

– Но твой наставник переубедил меня, просил вспомнить о твоих былых заслугах. – Императрица опустила руку, намереваясь погладить темные волосы молодого человека в ошейнике. Юноша мгновенно поднял голову, покорно подставившись под ласку хозяйки, застыл, не смея шелохнуться. – Это конечно подло с его стороны, но я приняла к сведению его слова и решила пока отменить твою казнь.

Она оттолкнула голову юноши и тот тут же снова лег на пол, мельком взглянув на мужчину еще достаточно молодого, но уже с легкой проседью в темных волосах, широкоплечего и ширококостного, по всей видимости боевого мага, а судя по темно-серому плащу, являющегося не простым служителем ордена, а надором. И где уж этому юнцу было знать, что стоящий в позе покорности человек, десять лет назад точно так же оберегал свою госпожу, являясь шутом у ее трона.

– Не жду прощения, повелительница, и приму любое наказание, которое вам только будет угодно мне назначить! – Харалд вынул из-за пояса магический хлыст и смиренно положил перед собой, это тоже была дань традиции, показать полную и даже рабскую покорность воле императрицы. Ему каждый раз слишком тяжело давался этот жест. Даже при своем добровольном смирении, он с трудом ломал гордость, отдавая в руки госпожи право карать его. Надор привык к власти и к подчинению других, давно не видел повелительницу и уже успел подзабыть, как жестко порой наказывается своевольство. Для этого и существовал хлыст, который каждый служитель носил за своим поясом, дабы помнить, что при всей своей магической силе, имея практически неограниченную власть, любой из братьев ордена все равно оставался рабом божественных повелительниц, перед которыми не смел проявлять ни воли, ни гордости.

– Подними голову, хочу посмотреть на тебя! – Приказ прозвучал мягче и в нем даже проскользнула тень улыбки, госпожа была довольна тем, что ее верный служитель не предал империю.

Надор подчинился, но взглянуть на повелительницу не смел.

– Так что случилось, Харалд, неужели служитель ордена презрел законы братства и перешел на сторону мятежных родственников, вспомнив об узах крови и возжелав богатства и власти?

Вопрос возмутил, печати ограничения на ладонях вспыхнули красным, обуглив кожу. Карлики вмиг оказались рядом с ним и у шеи, шипя зазмеилась темно-синяя молния смертельного заклинания.

– Оставьте! – Грозно окрикнула шутов императрица. – Надор скорее себя убьет, нежели посмеет ранить меня! – Она перевела взгляд на служителя ордена. – Ну, отвечай, Харалд.

– Я верен обету, повелительница. – Молния, все еще пляшущая у горла, раздражала, собственная магия, запечатанная на время визита, возмущалась, требовала освобождения, дабы защитить своего хозяина от смертельной опасности. Карлики хмыкнули, ощущая бесплодный призыв, поняли что человек в сером плаще действительно безвреден, сняли заклятие и отошли к трону, снова превратившись в игривых и дурашливых шутов.

– Если ты соблюдаешь обет и не отринул братства, тогда как смел ты равнодушно наблюдать за свержением наместницы Ледогоры?

– Повелительница, мы служим лишь избранным, вам ли этого не знать… – Надор тяжело вздохнул и смиренно потупился, показывая, что ни в коем случае не попрекает императрицу в забывчивости, просто напоминает. – Наместница дважды проходила инициацию, сначала я проводил обряд, затем, по требованию женщины ее инициировал наставник, но чуда не произошло. На Ледогоре уже три поколения подряд, ни в одном из восьми вассальных кланов, ни в главных ветвях, ни в побочных не появлялось наследницы, благословленной природными стихиями, хотя бы в половину, да ладно – в треть или даже на четверть но наделенной силой Священной Матери. Орден не повинуется женщинам, повелительница, мы все обладатели природных стихий и только богиня, способная управлять этими стихиями и покорять их, имеет право повелевать нами. Наместница не смогла удержать власть на Ледогоре, это ее проблема, не ордена. Я посчитал, что не должен вмешиваться в дела ее клана и она проиграла и была свергнута – это слабость наместницы. Мы не благотворительная организация и не помогаем слабым.

– Да, соглашусь, тут ты абсолютно прав. – Императрица щелкнула пальцами и карлик тут же подал хозяйке бокал вина, она пригубила напиток и указала рукой на надора. Второй карлик, смешно косолапя, спустился со ступенек и протянул гостю серебряный кубок, наполненный янтарной жидкостью, пахнущей медом и специями.

– Благодарю за щедрость к недостойному слуге. – Мужчина в сером плаще принял кубок и выпил медовый напиток, не содержащий ни грамма алкоголя. В ордене с этим было строго и императрица, решив не смущать служителя братства, не заставила нарушить, пожалуй один из самых строгих и жестко караемых запретов.

– Ну ладно, наместница была слаба, но почему ты не вмешался в распри мужчин, принявшихся грызться за власть, подобно бешеным псам?

Надор пожал плечами.

– А чью бы сторону я должен был принять? Для меня нет разницы кто придет к власти, повелительница. Кто сильнее – тот и прав, уж простите, но такова политика ордена, мы принимаем только сторону победителя. Претенденты на власть наделены силой, не божественной, нет, лишь одной из стихий и только… Я не препятствовал им, впрочем и не помогал кому-то из них, лишь наблюдал со стороны. И ваши приглашения поэтому игнорировал, чтобы вы не назначили новую наместницу и не отдали мне приказ во всем поддерживать ее, вопреки…

– Сколько доминерий потеряно?! – Резко перебила императрица. Надору даже не нужно было поднимать головы, чтобы понять, что госпожа гневается, он прекрасно помнил как в гневе меняется ее красивое лицо, как темнеют светло-голубые глаза, как хмурятся брови и губы сжимаются в узкую, злую полоску.

– Все… – Тихо и виновато ответил служитель ордена.

– И на Ледогоре не стихает междоусобица! – Голос императрицы снова зазвенел отточенным клинком. На теле надора появился первый глубокий порез и он закусил губу. Сейчас, когда магия была запечатана, боль от ран ощущалась куда острее, чем обычно.

– Да, повелительница, там разгорелась борьба за власть и женщины, надо заметить, вовсе потеряли контроль и предоставили своим мужчинам оспаривать право на престол.

– И тебя это устраивает, надор?!

Кожа покрывалась порезами, словно узорами, служитель ордена сжался на полу, но терпел гнев императрицы, лишь глубже дышал, пытаясь унять огненную боль, охватившую тело. Серый плащ сделался бурым от крови, а белый мрамор возле коленей покраснел.

– Нет, повелительница, моя вина очевидна… Но я ждал победителя и он наконец-то определился.

Удары магии стихли так же мгновенно, как и начались, надор смог облегченно перевести дух, чувствуя, как медленно истекает кровью. Печати на ладонях уже горели нестерпимо, магическая сила требовала освобождения. Но служитель знал, если бы он не был запечатан и имел глупость противопоставить свою магию стихии против божественной силы госпожи, то скорее всего его бренные останки уже бы выносили из зала. Противостоять императрице не мог ни один мужчина, даже обладай он сверхуникальными возможностями.

– То есть, ты прибыл как посланник победителя? – Холодно спросила она.

– Я еще не признал его, но отнесся с уважением к его просьбе. – Надор почувствовал как содрогнулось тело, охваченное ледяным, хотя и сдержанным новым гневом госпожи, стараясь взять себя в руки и унять стучащие зубы, он продолжил. – Позволит ли повелительница изложить суть этой просьбы?

– Излагай!

Брови покрылись инеем, изо рта вырвалось облачко пара, в теле совсем не осталось тепла, казалось оно все стало одной ледяной глыбой, зато и кровь, еще недавно хлыщущая из ран, остановилась. Надор судорожно вздохнул, с трудом преодолевая ледяные оковы, мешавшие сосредоточиться и говорить ровно.

– Господин Рейнольф, третий сын клана Легордов, занявший место регента, смиренно просит вас позволить инициировать претендентку на трон и в случае ее успешной инициации, признать царицей Ледогоры.

– И что за претендентку нашел этот Рейнольф? Ты вроде бы говорил, что ни в одном из кланов не появилось женщины, способной получить часть силы Священной Матери.

– Это чужеземка, имеющая в роду царские и чародейские крови.

– Чужеземка?! – Удивилась императрица, ослабила ледяные оковы, позволяя служителю перевести дух и немного прийти в себя. – И она добровольно согласилась пройти инициацию, зная, что в случае неуспеха по законам империи и ордена ее умертвят?!

Надор молчал.

– Видимо эта женщина слишком уверена в своих силах… – Задумчиво продолжила госпожа. – И что же будет дальше, Рейнольф решил жениться на царице, которая в знак благодарности за обретенную силу, позволит ему править на равных?

– Нет, повелительница, по словам регента, юная царица возьмет в мужья его племянника, а сам он займет скромный пост советника при царственных особах…

– И как ему удалось заставить участвовать во всем этом чужестранку, похоже она происходит из патриархальных миров?

– Насколько я знаю, на ее планете – равноправие.

– Равноправие?.. – Императрица хмыкнула. – Ну значит точно патриархальный мир, только там могли выдумать иллюзию равенства полов.

Служитель ордена молча согласился с госпожой, зная, что равноправие между женщиной и мужчиной невозможно, в любом союзе один всегда ведет, а второму отводится роль ведомого. Этот закон природы многие поколения пытались опровергнуть, но каждый раз терпели неудачу, лишь подкрепляя правило, не терпящее исключений.

– Что же, признаю, умно придумано. – Продолжила развивать свою мысль императрица. – Если у регента получится осуществить задуманное, так ему будет проще руководить из тени, сосредоточив всю власть в своих руках. И при изменении обстоятельств тайного советника не запрут в гареме, ведь он не муж царицы. Хитрый и расчетливый победитель объявился на Ледогоре, теперь я понимаю твое бездействие и интерес к этому Рейнольфу зан Легорду.

Холод совсем отпустил и Надор едва не свалился в обморок от жуткой боли в костях и израненном теле, он ткнулся лбом в пол, чтобы хоть как-то удержаться и не отключиться прямо посреди разговора с госпожой.

– Могу я передать регенту, что вы милостиво позволили провести инициацию претендентки, ваше императорское величество?

– Передай, Харалд. Скажи ему, что мне любопытно будет понаблюдать за мужланом, пытающимся обхитрить законы мироздания. Управлять царицей… хм… Пусть даже воспитанной в патриархальном мире, это не наместницу сместить с ее временного поста. Забавно, на что только готовы идти, жаждущие власти глупцы, сам ведь засовывает голову в петлю и затягивает удавку. Ну да ладно, передай ему мою волю и еще – пусть знает, если чужеземка не пройдет инициацию, я назначу новую наместницу, а Рейнольф зан Легорд станет ее мужем, поселится в гареме и больше никогда не посмеет вмешиваться в дела царства. Твою участь, надор, в этом случае, я буду решать отдельно и не рассчитывай на мое милосердие. Ибо прощение за такое преступление вы оба сможете получить только при условии, что на Ледогоре вновь установится мир, а все ее доминерии вернутся назад. Но и тогда, я подумаю, стоит ли вас прощать!

– Как вам будет угодно, повелительница, я с покорностью приму любое ваше решение! – Смиренно ответил служитель и, отпущенный наконец, покинул малый зал совещаний, скрыв изрезанное, изможденное лицо под капюшоном и напугав своим истерзанным видом просителей, ожидавших своей очереди на аудиенцию к императрице.