15. Разорванные оковы yaoi, nc-18

В кабинете Бориса, в небольшом уютном креслице рядом со столом, сидел Роман. Выглядел он мрачно. Мало того, что он ссутулился и подтянул к себе коленки, обвив их руками и уткнувшись в них подбородком, так ещё и его глаза были красными от того, что он недавно плакал.

– Здравствуй, Ром, – поздоровался я, присаживаясь на точно такое же кресло напротив.

Молодой человек поднял голову и посмотрел на меня, как на врага народа, но затем его взгляд всё же смягчился:

– Привет, Антон.

– Вот, – Борис поставил перед ним стакан с толстым дном и плеснул немного джина. – Это поможет.

Офисный клерк тяжело вздохнул и залпом опустошил сосуд, морщась от обжигающей горечи. Я забрал стакан у него из рук, поднёс к лицу и ноздрями втянул приятный аромат спирта и хвои. Мне всегда нравился запах алкоголя, но вот джин – этот нечто умопомрачительное, что всегда вызывало странную ностальгию по первому популярному роману.

Глупый тогда вышел спор с коллегой: если я стану знаменитым – он подарит мне ящик джина. Какой был от этого смысл, когда я получил первый ошеломляющий гонорар? В итоге мы с ним пропили мой выигрыш за пару дней.

– Может, всё-таки выпьешь с нами? – предложил Борис, выставляя передо мной ещё два стакана.

– Нет, – твёрдо решил я, – сначала работа.

Хозяин клуба опустился в своё кресло и с грустью поглядел на меня, как на единственного трезвого человека в этой комнате.

Странный у нас менталитет, все так удивляются и обижаются, когда ты не пьёшь вместе с ними. А сами твердят, что все мы погрязли в алкоголизме и у нас самая высокая смертность среди людей, страдающих зависимостью.

– Убил бы этого засранца, – наконец, заговорил по делу Борис. – Кирилл иногда просто невыносим.

– Согласен, – подтвердил Роман. – Давно бы на твоём месте выгнал его отсюда.

– Знаешь, мне кажется, он не со зла, – я вдруг ни с того ни с сего стал защищать юношу. – Стас сам виноват, что на него нарвался, а ты, Борис, – в том, что сразу не рассказал сыну о своём боевом товарище и чувствах к нему.

– Сыну? – удивился Роман и тут же возмущённо повернулся к громиле: – Он что, твой сын?! Кирилл – твой сын?!

– Молодец, Антон, – Борис произнёс это по слогам, сверля меня хмурым взглядом.

– Я ж не...

– Борис! Как ты мог?! Этот отморозок, твой чёртов сын?! А я ведь верил тебе! – молодой человек вскочил со своего места, по его щекам снова текли слёзы, которые он так рьяно пытался утереть кулаком.

Хозяин клуба тоже поднялся со своего места и, сделав шаг навстречу, заключил Романа в свои объятья. Парень плакал навзрыд, содрогаясь всем телом, а Борис прижимал его к своей широкой груди и успокаивающе гладил по макушке.

– Что ты наделал? – тихо пророкотал он, глядя на меня.

– Я думал, он знает, – как бы извиняясь, пожал я плечами.

– Откуда? Никто кроме тебя не болтает об этом направо-налево!

– Ну, прости, что твой сынишка оказался не промах! Сначала Стас, потом твой Влад Морозов, – усмехнулся я. – Интересно, кто будет завтра?

– Да кто угодно, лишь бы он порвал с Владом...

– Всё ещё любишь его?

– Навряд ли… – пробубнил Борис, опускаясь обратно в кожаное кресло.

Он осторожно усадил Романа к себе на коленки, а парень в ответ лишь сильнее прижался к нему, хватаясь руками за серую футболку, на которой были видны мокрые пятна от его слёз. Офисный клерк на фоне этого огромного медведя выглядел, словно маленький котёнок, сжавшийся в комок и льнувший к тёплой широкой груди.

Если Стас ему был под стать: высокий, стройный, подтянутый, властный господин, то Борис казался огромным добродушным другом, который сможет защитить его от всех невзгод и неприятностей.

Я лишь воодушевлённо прикусил кончик языка, представляя, какая отличная из них могла бы выйти пара. Влад Морозов тут и рядом не стоял, да и вообще, это была всего лишь простая ошибка молодости, из-за которой и его жизнь, и жизнь Бориса покатилась ко всем чертям.

Хозяину клуба, кажется, было неловко, что я застал его в такой ситуации. Но судя по тому, с какой лёгкостью и быстротой он успокоил клерка, это был уже не первый случай, когда парень рыдал в его объятьях.

– Так что случилось? – поинтересовался я, ловя на себе разъяренный взгляд Бориса.

Из-под больших ласковых рук снова послышалось сдавленное рыдание.

– Ну-ну, успокойся, – ласково проурчал хозяин клуба. – Всё хорошо. Я здесь. Я с тобой. Тебя никто не обидит.

– Стас! Он меня убьёт! – простонал Рома, громко всхлипнув.

– Скорее я его убью, – грозно пообещал Борис, но, увидев с какой надеждой на него глядят серые заплаканные глаза, растаял и даже, кажется, улыбнулся.

– Он ведь тебя уволил, верно? – как можно осторожней спросил я у Ромы.

Парень повернулся ко мне и отрицательно замотал головой.

– Расскажи нам, что случилось? – тихонечко попросил Борис, приобнимая его и подтягивая к груди, чтобы предотвратить новый приступ истерики.

– Твой сын... Кирилл... Он... Они переспали со Стасом... – Роман с трудом выговаривал слова.

Чтобы успокоиться, молодой человек прижался мокрой щекой к плечу Бориса и несколько раз глубоко вздохнул. Ему стоило огромного труда снова привести себя в чувства и говорить ровно, без запинки.

А я растянулся в кресле, закинув ногу на ногу, и щёлкнул на кнопку диктофона в своём кармане.

– Всё началось с того, что Стас стал обхаживать Кирилла. Ещё бы! Ведь он такой красивый, яркий, приметный! А господину всегда хочется обладать самым лучшим… Что-то между ними произошло в ту ночь, а наутро я обнаружил Стаса у себя в квартире, измученного и истощённого, не желающего подниматься с кровати и идти на работу. После этого хозяин почти месяц к клубу не приближался, и всё у нас вроде бы было хорошо, но он изменился, стал более жестоким, всё время мучил меня, унижал, придумывал всё более изощрённые пытки. Давал мне понюхать какие-то наркотики, от которых боль становилась совсем невыносимой…

– Афродизиак, – со знанием дела перебил я парня, а потом опомнился: – Прости, продолжай.

– А ещё Стас всё время нервничал и бесился по любому поводу. Я терпел до поры до времени, пока ему совсем крышу не снесло. Просил меня о таком, о чём даже признаваться стыдно! А затем я снова увидел его вместе с Кириллом. Когда я пытался с ним поговорить и выяснить, что происходит, то он выгнал меня из моего же дома и сказал, что на этом наши отношения закончены. Это было примерно неделю назад, но вчера...

Рома открыл ключами дверь и тихо прокрался домой в надежде, что в квартире никого нет. Но перед ним откуда ни возьмись возник полуголый Стас и скрестил руки на груди. Его хозяин явно был чем-то расстроен: мышцы на плечах и шее напряжены, губы поджаты и вытянуты в две тонких полоски, а во взгляде читается какая-то хитрая усмешка в предвкушении веселья. Когда Роман это чувствовал, то нужно было готовиться к самому худшему…

– Где ты шлялся? – спросил господин.

– Я... – замялся клерк, не зная, что на это ответить.

– Я спрашиваю, где ты был? – прорычал ему в лицо мужчина, хватая парня за горло.

– У родителей! Я ночевал у них эти три дня!

Молодой человек с облегчением выдохнул, чувствуя, как Стас убрал пальцы от его шеи. Но господин грубо схватил его за руку и потащил в спальню.

Роман сопротивлялся, пытаясь отцепить от себя ледяные руки, но ничего не мог противопоставить силе и жестокости Станислава Сергеевича. Швырнув его на кровать, хозяин рыкнул:

– Раздевайся!

Но раб лежал и не шевелился, уткнувшись лицом в одеяло и не говоря ни слова. Тогда Стас сам схватил его за шиворот, рывком поднял с кровати и стал срывать с него одежду. В сторону тут же полетели пуговицы от рубашки, которая треснула по шву, а следом за ними ремень.

– Нет! Не трогай! – закричал молодой человек, отбиваясь от него кулаками.

Увернувшись, Стас чуть наклонил его вперёд и ударил согнутым коленом прямо в грудь. Задохнувшись, раб чуть поумерил свой пыл, но всё ещё шипел и брыкался, не позволяя себя связать или хотя бы пристегнуть наручниками к кровати.

Тогда хозяин чуть приспустил ему штаны и крепко сжал яички, давая почувствовать, кто здесь главный, а затем просунул руку чуть дальше и, сомкнув три пальца, протолкнул их в анальное отверстие без всякой подготовки и смазки. Роман завизжал, подавшись всем телом вверх, чувствуя как пыльцы внутри него раздвигаются, разрывая его, и тут же вцепился зубами хозяину чуть выше локтя.

Стас вытащил руку из его штанов и оттолкнул парня. А Роман упал на пол и попытался отползти в сторону, дрожа от страха и глядя на своего господина. Станислав Сергеевич сначала без особого интереса осмотрел покрасневшую дугу от зубов непокорного на своём предплечье, а затем поднял на свет другую руку и уставился на пальцы, испачканные в крови. Ухмыльнувшись, он поднёс их к своим губам, и, высунув язык, с наслаждением слизал вязкую консистенцию, глядя прямо в глаза своему рабу.

Роман весь сжался в комок, чувствуя, как его продирает насквозь этот ледяной взгляд, и замер. Оба не шевелились. Сейчас они играли в игру «кто первее отведёт взгляд». Проигравший будет либо низвержен с трона, либо покорён навечно.

Напряжение между ними достигло такого накала, что, казалось, искры взрываются в воздухе. Медленно, стараясь не совершать резких движений, Роман поднялся с пола и выпрямился, гордо задирая подбородок и презрительно глядя на своего хозяина.

Стас осторожно протянул руку, но раб тут же ощетинился и зашипел:

– Не прикасайся!

– Я тебе не позволял раскрывать рот!

– Я сказал, не трогай! Мы с тобой расстались!

Стас замахнулся и врезал ему теперь уже по лицу, в ответ получил хлёсткую пощёчину и лишь тогда опомнился. Он отпустил свою игрушку и судорожно вздохнул, пытаясь успокоиться.

Роман, забившись в угол комнаты, испуганно смотрел на своего господина. Он больше не хотел подчиняться. Не хотел терпеть унижение и жестокость. Кажется, Стас это почувствовал, потому что сдался и поднял руки вверх, показывая, что он более не опасен.

А как только он снова сделал шаг навстречу своему рабу, Роман встал в боевую стойку и пригрозил:

– Не приближайся, иначе я...

Он не успел даже договорить, как оказался в мягких тёплых объятиях своего господина, который наклонился к нему и, зарывшись лицом в волосы, почти бесшумно прошептал:

– Прости...

Роман не мог пошевелиться, и дело было даже не в крепких объятиях, а в том слове, которое словно окатило его ледяной водой. Хозяин впервые за столько времени извинялся перед ним за побои...

– Извини, Ром! Я не хотел... Прости!

Сначала молодой человек почувствовал такую радость и облегчение, но когда руки господина собственнически сжали его зад, снова вернулся к реальности и отпихнул от себя Станислава Сергеевича.

– Нет! Мне надоело, Стас! Надоело, что ты обращаешься со мной, как с ничтожеством!

– Ром...

– Хватит! Я больше не намерен это терпеть! Всё кончено.

– Не смей... – снова начал господин.

– Заткнись! – выпалил Рома на одном дыхании. – Я уже не твоя сучка, Стас.

Кажется, мужчина был в полном замешательстве. Ещё бы, ведь его раб, над которым он последние месяцы потешался, издевался и проводил всякие зверские эксперименты, перестал его слушаться, восстал против хозяина. И откуда только в этом жалком забитом создании взялось столько воли для достойного сопротивления?

Дело было даже не в укусе и не в пощёчине, Роман ведь и раньше послушностью не отличался, но сейчас в этих невзрачных серых глазах пылал огонь решительности и дикой злобы. Рома готов был вцепиться в глотку своему хозяину ради свободы, этот жалкий крысёныш больше не боялся ничего.

Стас бы мог его избить, изнасиловать до полусмерти так, чтобы тот несколько недель провалялся на больничной койке, или дать понюхать амилнитрит, бутылёк которого ему так любезно оставил Кирилл. Но это бы уже не возымело нужный эффект, лишь сломило бы его на какое-то время.

Роман тяжело дышал, оскалившись и держа сжатые кулаки перед собой. Он приготовился к тому, что сейчас его будут бить. Такое нахальство со стороны Ромы по отношению к хозяину не могло закончиться хорошо, и молодой человек готов был биться до последнего, только бы избавиться от господина любыми способами.

Но Станислав Сергеевич даже не думал к нему приближаться. Он наклонил голову и устало потёр переносицу. В такие моменты хозяин обычно обдумывал что-то очень важное. Стас ещё раз оглядел своего раба с головы до ног и решительно произнёс:

– Прости меня. Я зашёл слишком далеко...

Роман вздрогнул и попятился назад, прижимаясь спиной к стене, а Стас продолжал:

– Я не хочу, чтобы наши отношения на этом закончились. Эти несколько дней без тебя… Я чуть с ума не сошёл. Я слишком привык к тебе, Ром. Слишком, чтобы позволить тебе уйти.

– Ты сказал, что всё кончено.

– Я знаю. Это была моя главная ошибка. Я к этому не готов.

– Но ты говорил…

– Я знаю, что я говорил! – взорвался Стас.

– Тогда катись к чёрту!

– Нет! Я не могу. Неужели ты не понимаешь? Не бросай меня, Ром. Ты мне очень дорог. Правда!

Клерк остервенело замотал головой. Он не мог поверить в его слова, ведь Стас всегда доверялся лишь холодному разуму, и никогда – чувствам. Вот и сейчас хозяин пытался вернуть его любыми способами, задобрить, чтобы потом всё вновь повторилось.

– Ром, – обратился к нему Стас, делая шаг вперёд. – Пожалуйста…

– Нет! Не подходи!

– Успокойся, я тебя не трону.

– Ты только так говоришь.

– Клянусь.

– Ты не считаешь меня человеком, поэтому твои слова, обращённые ко мне, ничего не стоят!

– Это неправда, мне всегда приходится считаться с тобой и твоим мнением! Ты же сам всего этого хотел, сам на всё согласился! По доброй воле.

– Ненавижу тебя! Какая же ты тварь, Стас! Подлая, лживая! Я хотел любви, а ты… Принёс мне только боль и унижение!

– Боль – ничто по сравнению с теми неприятностями, который доставляешь ты. Но я тебя не виню. Просто давай начнём всё заново, хорошо? – Стас попытался подступить к нему с другой стороны.

– Не хочу.

– Роман...

– Ни за что!

Понурив голову, Станислав Сергеевич долго молчал. Кажется, он хотел что-то сказать, но не мог. И сейчас внутри него шла какая-то странная борьба между гордыней, разумом и чувствами.

– Это унизительно, – наконец произнёс он спустя какое-то время, – и я знаю, что сейчас жалок в твоих глазах, но прошу, дай мне шанс.

– У тебя он был, тебе оказалось мало? – холодно ответил Рома.

– Прошу. Умоляю! Хочешь, я перед тобой на колени встану?

– Хочу.

Стас снова умолк и зажмурился. Было видно, что все эти извинения давались ему с огромным трудом, но он всё же медленно склонил перед Романом одно колено, а затем опустился на оба и, глянув на своего раба исподлобья, пророкотал:

– Прошу! Вернись ко мне. Потом я сделаю всё, что ты захочешь. Я буду обращаться с тобой, как с королевой. Я обещаю.

На лице офисного клерка вместо удивления тут же появилась осторожная, немного неловкая улыбка. Он подошёл к своему хозяину и бережно положил руку к нему не плечо, а затем склонился так, чтобы их лица почти соприкасались. Стас смотрел на него то ли с отчаяньем, то ли с надеждой в глазах.

– Ни-ког-да, – тихо, но отчётливо произнёс Роман.

Хозяин схватил его за воротник порванной рубашки и дёрнул к себе. Молодой человек надменно наклонился к нему, ощущая, как горячее дыхание опаляет его щёку и ухо, а Стас легонько дотронулся до его ладони и прошептал:

– Ты всё равно будешь только моим.

Резко схватив его за глотку, господин поднялся с колен. Роман не успел даже опомниться, как получил удар под колено и, потеряв равновесие, провалился на пол. Схватив его за несчастную рубашку, Станислав Сергеевич протащил Рому пару метров до окна и саданул ногой под рёбра. Пока раб корчился от боли, он подскочил к столику и схватил с него наручники.

Держась за бок, Рома перевернулся на живот и попытался отползти к двери, но, схватив его за ногу, господин снова притянул парня обратно и уселся на него сверху. Под его весом Роман был прижат к полу и не мог пошевелиться, пришлось отбиваться. Но Стас тут же скрутил его руки, а на запястье левой защёлкнул холодные металлические наручники и, дёрнув куда-то вверх, защёлкнул второй браслет.

Когда молодой человек почувствовал, что на него больше никто не давит, то открыл глаза и сел. Станислав Сергеевич возвышался над ним и презрительно усмехался. Парень с ненавистью поглядел ему в глаза и попытался наброситься на него с кулаками. Но не тут-то было! Левая рука оказалась пристёгнута к низу батареи, не позволяя ему даже выпрямиться в полный рост, не говоря уже о том, чтобы приблизиться к господину.

– Стас, не смей! – пригрозил молодой человек, лихорадочно хватаясь за наручники и пытаясь их снять. – Прошу, не делай этого!

– Я уже это сделал.

– Освободи, иначе я позову на помощь.

– Да. Об этом я как-то не подумал… – хмыкнул Стас, присаживаясь рядом с ним на пол.

– Пожалуйста. Отпусти меня. Ты же не будешь держать меня здесь на привязи всё это время?

– Ну, почему же? Буду, – улыбнулся он, нежно гладя своего раба по коленке. – А ещё никакой еды и воды…

– Не надо, Стас, – Рома умоляюще ухватился за его руку, как за последнюю надежду. – Прошу! Я сделаю всё, что ты хочешь!

– А у тебя нет выбора, мой мальчик.

– Господин, умоляю. Я обещаю, что останусь с вами навсегда, только освободите меня.

– Вон значит, как мы заговорили? Посмотрим, что с тобой будет, через пару дней.

Вырвав из плена свою руку, Стас поднялся с пола и направился к двери.

– Нет! – захныкал Роман. – Не уходите! Прошу…

– Я вернусь завтра утром, – повернулся к нему хозяин. – У тебя есть прекрасная возможность поразмыслить над своим поведением.

Он торжественно смирил его взглядом и, повернувшись, растворился в дверях.

– На помощь! – закричал молодой человек в надежде, что кто-то услышит.

– Ах, да, – в комнате снова появился Станислав Сергеевич, – совсем забыл тебе сказать: твоя соседка уехала в отпуск и любезно попросила тебя иногда к ней заходить и поливать цветы. А семья снизу съехала и теперь там пустая квартира. Других соседей, которые могли бы тебя услышать, к несчастью, нет. До завтра.

– Нет! Стас! – захлёбываясь от собственных слёз, снова закричал Роман. – На помощь! Спасите! Кто-нибудь! Пожалуйста, спасите!

Дверь в прихожей беспощадно хлопнула, и он остался один в пустой квартире, пристёгнутый наручниками к батарее. Окно было закрыто, дотянуться до ручки так же, как до ближайшего стола или тумбы, на которой находились хоть какие-то предметы, не представлялось возможным.

Сжавшись в комок, притянув к себе коленки и обвив их руками, Рома уткнулся в них лицом и плакал. Звенящую тишину иногда разрывали громкие всхлипы и редкие выкрики с просьбой о помощи.

– И как ты выбрался? – чуть ли не хором спросили мы с Борисом.

– Я просидел до самого утра, но Стас так и не пришёл. Тогда мне пришлось импровизировать. Всё, что я нашёл в кармане штанов – это жвачка и офисный механический карандаш. Я отломал от него тонкий металлический зажим и просунул его в фиксатор вдоль зубьев. Стоит немного зажать наручники, и они откроются.

– Откуда ты это знаешь?

– У меня было целое утро, чтобы опробовать тысячи различных способов «как открыть наручники», – Роман пожал плечами и потёр запястье левой руки.

Он всё ещё сидел на коленках Бориса, но уже успокоился и лишь изредка прислонялся ухом к широкой груди военного и тяжело вздыхал.

– Я не знаю, что мне делать. Я не могу вернуться домой.

– Можешь остаться здесь, а я что-нибудь придумаю, – пообещал хозяин клуба. – Может, поработаешь на меня?

– В смысле?

– Ты же логист, а у меня тут чёртова туча бумажек. Я буду тебе платить чуть меньше, чем на прежнем месте работы.

– Это было бы замечательно! – восторженно выдохнул Роман, а затем тут же сник. – А как же твой сын? Он не будет против?

– Нет. Всё нормально. Подыщем тебе новую съёмную квартиру.

– Но Стас найдёт меня и убьёт, Борис! – клерк снова ухватился за его футболку и принялся что-то ему нашёптывать.

Я вцепился в подлокотники и напряг свой слух, пытаясь расслышать хотя бы обрывки фраз. Что-то невнятное…

– Может, стоит поговорить со Стасом? – предложил я, прерывая их.

– Да. Я непременно с ним поговорю, – пообещал Борис. – Пусть он к моему клубу больше не приближается!

– Спасибо, – промурлыкал молодой человек, снова прислоняясь ухом к его груди и благоговейно зажмуриваясь. – У тебя сердце так часто бьётся…

Эта фраза заставила умолкнуть и меня, и хозяина клуба. Я всем телом подался вперёд, чтобы ничего не пропустить, а мужчина отвёл взгляд и попытался придумать какую-нибудь отговорку.

Открыв глаза, Роман непонимающе уставился сначала на меня, затем и на своего спасителя и нервно поёрзал у него на коленках, а Борис возвёл взгляд к небу. Кажется, этот маленький комок, пытающийся поудобней устроить свою попку у него на бёдрах, вызывал не только жалость, но и сильное возбуждение. Я видел это по его расширившимся зрачкам, по тому, как Борис нервно кусал нижнюю губу, борясь с диким желанием спихнуть клерка со своих коленок и выйти вон. Вместо этого, он обхватил его двумя руками и сместил так, чтобы парень не почувствовал его возбуждённое естество.

Сколько прошло лет с того момента, как его последний раз заводил парень? Или, что более вероятно, он мог скрыть своё естество и каждый день на протяжении стольких лет разумно подавлял любые желания? Я мог лишь гадать, но знал точно одно: он на пределе, а этот малыш, уютно устроившийся у него на коленках, скоро всё сам почувствует. Или уже…

Практически игнорируя моё присутствие, Рома с какой-то жадностью смотрел на пересохшие губы Бориса, который тот всё время облизывал. Денис на месте этого клерка давно залился бы краской или смущённо закрыл ладонями лицо, но этот парень, кажется, уже ничего не боялся. Станислав Сергеевич довёл его до полного отчаяния, поэтому парень совершенно не пугался любых последствий.

– Я должен идти, – я подавил нервный смешок и поднялся со своего места.

– Да, – произнёс Рома, даже не глядя в мою сторону.

– Нет! – в ту же секунду испуганно прохрипел Борис с безмолвной просьбой в глазах.

Вот это момент! Я просто обязан был оставить их наедине, но, в тоже время, мне так не хотелось уходить…

– Хорошо, я провожу тебя, – хозяин клуба осторожно обхватил парня за торс, пытаясь ссадить его со своих коленок.

– Не стоит, – усмехнулся я, глядя на то, как Роман лишь сильнее льнёт к его груди. – Я и сам в состоянии найти выход.

Глядя на меня, Борис словно в трансе покачал головой. Ну, не мог он поверить, что я вот так предательски ухожу, оставив его наедине с этим мальчишкой.

– Ещё увидимся.

Я обернулся в последний раз и оглядел эту парочку. А затем вышел из кабинета и прикрыл за собой дверь.

– Я тебе нравлюсь? – спросил Роман, как только они остались одни.

Хозяин клуба был в полном недоумении, поэтому вопросительно поглядел на парня и лишь потом понял, что делать этого не стоило. Молодой человек смотрел на него своими большими серыми глазами с такой благодарностью и упоением, что казалось, так и напрашивался на поцелуй.

Мужчина вытянулся как струна и безмолвно уставился пустым взглядом в одну точку, чувствуя, как Ромины пальцы медленно спускаются по груди и непринуждённо ложатся на всё отчётливей проступающий холм в области паха.

– Ты меня хочешь, Борис? – повторил он свой вопрос немного в другой форме.

– Я… Просто ты сидишь у меня на коленях и… – он поперхнулся концом фразы, сглатывая ком, застрявший в горле.

– У тебя ведь уже были мужчины?

– Да, но это было давно.

– Ты такой славный! Большой, сильный, надёжный, а ещё очень добрый… И я хочу отплатить тебе за помощь…

– Мне ничего от тебя не нужно, Ром, – улыбнулся хозяин клуба.

– Считай это знаком доброй воли или моим подарком тебе, – страстно выдохнул парень ему на ухо, всё сильнее сжимая бугор на штанах.

Он прижал указательный палец к губам Бориса, не позволяя ему возразить, а сам развернулся всем корпусом к медведю и снова поёрзал. Из уст мужчины вырвался нервный ни то вздох, ни то стон. А парнишка уже обвил руками его шею и нетерпеливо приник к его рту.

Губы мужчины были неприступны, даже несмотря на то, что клерк распустил руки и, забравшись под футболку, ласкал ими горячую мускулистую грудь и живот. А вот когда он спустился ниже, Борис привстал со своего места, опрокидывая парня на рабочий стол, и сам развязно впился в его губы.

Кажется, сдерживаться бывший военный больше не мог и теперь поспешно расстёгивал ширинку на штанах парня, осыпая его незащищённую шею поцелуями. Роман с удовольствием позволил себя раздеть и даже сам расстегнул рубашку, заметив, как неуклюжий медведь мучается с маленькими пуговицами.

Но Борис не спешил, он дарил рабу именно то, чего ему так не хватало: свою пылкую заботу и ласку. Сам он ещё даже не разделся, но уже вовсю исследовал губами хрупкое тело парня, который сладко стонал и водил пальцами по его мускулистой спине, пытаясь снять с медведя футболку.

Оторвавшись от него, Борис тряхнул головой, пытаясь опомниться. Ещё было не поздно прекратить всё это. Он пока ещё ничего не натворил. Самое время остановиться, объяснить парню, что он не может, ведь у него есть любимая жена. Именно так он избавился от наплыва старых чувств к Владу?

Вот и сейчас он успокаивал себя тем, что у них с женой всегда был неплохой стабильный секс по выходным, но ведь ничто не могло заменить разгорячённое мужское лоно с такой неохотой впускающее его внутрь себя!

– Что же ты со мной творишь, глупый мальчишка?! – рыкнул медведь, подкладывая ладони под спину парнишки.

Оторвав его от стола, он бережно притянул Рому к своей груди и хотел было перенести на мягкий диван, но парень остановил его. А затем, обернувшись и скинув всё, что мешалось, со стола на пол, молодой человек снова расположился на деревянном столе и похабно развёл коленки.

Выругавшись про себя, Борис снова склонился над распростёртым телом и, открыв верхний ящик стола, на ощупь попытался отыскать хоть что-нибудь похожее на смазку и презервативы. К счастью, его сын частенько приводил сюда своих мужиков, поэтому нужные средства сразу подвернулись под руку.

Роман, наконец, ухватился за низ футболки и рывком стянул её с медведя, чуть ли не пища от восторга.

Да… Борису было чем похвастаться. Под бархатистой блестящей от пота кожей при каждом движении перекатывались горы мускул, но главное своё преимущество он нерешительно достал из штанов.

Однако парнишку это не смущало, он задорно облизал свои губы и заёрзал, поудобней устраиваясь на столе и наблюдая за тем, как медведь взволнованно раскатывает презерватив по огромному члену с пульсирующими от напряжения жилками и щедро покрывает его жирным слоем смазки.

Когда он закончил, то неуверенно пристроился к попке парня, а чтобы проникновение было менее болезненным, осторожно обхватил Рому за щиколотки и положил его ноги к себе на плечи. А молодой человек громко застонал в предвкушении безумного вечера.

Нет, конечно же, я этого не видел, и уж точно они бы не стали мне об этом говорить. Да только вот что было самым забавным: Кирилл подослал к Борису развратного похотливого Шона, а нужно-то было всего лишь кого-нибудь столь беззащитного и обречённого...

Я слышал, как стонет Роман, и как рычит огромный медведь за стенкой, медленно и неторопливо вторгаясь в хрупкое податливое тело, разработанное настолько, что с удовольствием принимало в себя любые размеры.

Зажав рот рукой, я сидел под дверью и слушал. Этакий акт… Вуайеризма? Нет, это когда подсматривают. А я подслушивал. Есть в науке и этому безумству какой-то термин. Кажется, эксаудиризм? Господи… Не дай Бог меня здесь кто-то застукает.

Я тихо поднялся, цепляясь руками за стенку, и стал продвигаться по коридору по направлению к лестнице.