Огненная Роза. Живу тобой. глава 14

ГЛАВА 14.

Следующие несколько недель Тсуни словно летал на крыльях – так хорошо ему было. Конечно, они не могли встречаться когда бы им вздумалось, но всё же умудрялись хотя бы час в день проводить в объятьях друг друга. Жизнь Итмара чётко разделилась на три части. Одна часть принадлежала Барону и той службе, о которой даже отпетые головорезы Цитадели предпочитали не говорить. Вторую часть он полностью отдавал Тсуни, и отдавал так самозабвенно, что самому иногда страшно становилось. Что же в этом мальчике такого, что так околдовало его? Он не знал. Но, как только работа старшего техника оставалась за закрытой дверью допросной, он начинал ждать встречи с возлюбленным. Принимаясь за обед, он думал о том, что надо хорошенько подкрепиться – ведь маленький чертёнок должен видеть его сильным и неутомимым. Он приводил себя в порядок только для того, чтобы нравится Тсуни, а как только усталый и полупьяный от удовольствия паренёк ускользал от него, он закрывал глаза в надежде увидеть его во сне. И это была третья часть его жизни: его грёзы во сне и наяву, и всё только о нём... Просто наваждение, да и только! Но он ничего не мог с собой поделать. Да и зачем отказываться от такого сладкого безумия? Ни наркотики, ни вино не нужны, если пьян от страсти и любви, и сама мысль о возлюбленном наполняет счастьем! Поэтому он сам не заметил, как выложил Тсуни столько секретов Барона, что не на одну виселицу заработал. Двух недель не прошло, как Тсуни Винг знал уже всё, что ему было нужно. Паренёк был очень даже не глуп, и легко сложил все осколки в единую картину. И это знание волновало его не меньше, чем близость с Итмаром. Как только он разобрался, что произошло той роковой ночью в старом Замке Барона, и что за отношения связали Рейзу Адмони с пленником по имени Лиор, он совершенно потерял покой. Он просто влюбился в эту историю, и бредил ею даже когда приходил к Итмару. К своему стыду он скоро понял, что романтическая трагедия Огненной Розы и любовь к нему занимает все его мысли и чувства, за исключением желаний тела. Он искренне хотел любить Итмара, но что-то подсказывало ему, что это не так. Как он это понял? Да очень просто. Если с Итмаром что-то случится, то он будет очень страдать и тосковать о нём. Если же он потеряет Рейзу, то не сможет пережить это. Без сомнений. Итмар – это его радость и наслаждение, а Рейза – его жизнь, его Бог. И ещё одно: едва собрав свою заветную головоломку, он додумал, или, вернее сказать, вообразил себе подробности, да ещё в полном цвете да с ощущениями, которые теперь сам испытывал. И это совершенно лишило его покоя. Как только он представил себе, как смертельно раненный Рейза прощается с возлюбленным, как спасает его, как ласкает в последний раз  - у него тут же началась настоящая истерика. О, проклятые небеса, как же хочется ТАК любить! Пусть сквозь нестерпимую боль и бездну отчаяния, пусть даже до смерти, но любит вот так – сгорая в этом огне, благословляя каждый новый день, отразившийся в глазах желанного, и отдать ему себя полностью, без остатка... Посетившие его призраки чужой любви и потери обрушились на его юную, чувствительную душу с такой силой . что просто смели его собственное сознание, затопили и понесли, и он, захлёбываясь чужой болью, зарыдал и опрометью бросился из покоев Огненной Розы. Он боялся что Рейза увидит его таким потрясённым и прочитает его мысли и чувства, а он, Тсуни, был пока не готов к откровенности. И потому он бежал прочь, сам не зная куда, и плакал, а потом просто рухнул без сил прямо на пол и замер, сотрясаясь от лихорадки. Немного позже, вспоминая об этом потрясении, он спросил себя: почему он так тяжело перенёс это? Почему ему было так больно от какого-то видения? И понял: да потому, что всё так и было на самом деле. С тех пор, как он начал сперва случайно, а потом сознательно и с радостью подпитывать Рейзу своей энергией, он стал невольным преемником его кошмаров, воспоминаний и чувств. Так было в тот самый первый раз, когда он, обнимая Рейзу, увидел во сне Лиора. И так же было сейчас, когда он словно на яву увидел тёмный туннель и прощание с жизнью и любовью Огненной Розы. Ему стало совсем плохо. Через какое-то время на него наткнулись прохожие, отволокли со всем возможным почтением в ближайший шалман и попытались привести в чувство. Водой поливали, по щекам лупили – аккуратно, но с удовольствием, - и вином накачивали. Малость помогло. Таким – заплаканным и потрёпанным - его и нашёл удивлённый Хагай. Конечно, он понял всё в меру своей испорченности, и от души порадовался, когда вообразил, что Тсуни только что получил крутую взбучку от своего поганого хозяина. А тот, едва оправившись от истерики, не стал его разуверять. Он начал ныть, жаловаться, и плёл такую чушь, что злобный ненавистник легко поверил. Вот так они и помирились. Потом ещё раз помирились, уже в комнате Хагая и по-взрослому. Это произошло против воли Тсуни, как обычно, но паренёк просто не знал, что ему делать со всем этим. Как объяснить всё это Итмару, и что скажет на всё это Рейза? Но больше его волновало то, что он понятия не имел, как защититься от Хагая. А потому просто изобразил удовольствие и всё жаловался, жаловался... Хагай остался доволен и сменил гнев на милость. Его вполне устраивало то, что рассказал ему Тсуни: как Барон разделал тогда треклятого Плектра, как красноволосый негодяй отыгрался потом на своём юном слуге, как он снова и снова издевается над ним... В общем, на время Хагай угомонился. Тсуни вернулся к себе и попытался забыть обо всём, но его трясло. В голове царил такой кавардак, что он не сразу вспомнил, в какую сторону открывается дверь, а потом долго не мог заставить себя взяться за книги, которые ему велел читать Рейза. Вот уже три месяца он учился грамоте и хорошим манерам, и очень даже преуспел в этом. Но сегодня мысли его были совершенно больными, тело тоже было совершенно больным, и слёзы снова и снова закипали на глазах. Но Рейза, который тайно наблюдал за ним, не понял, в чём настоящая причина его слёз, и уловил только то, что лежало на поверхности: Хагай и его подлые забавы. Он помедлил немного, стараясь подавить тяжелый вздох. Тему особых отношений с крашеным калекой давно уже пора обсудить, но как же ему не хотелось этого делать! Он бесшумно подошёл к пареньку и обнял его за плечи. Зарылся лицом в его золотистые кудри, потёрся щекой и снова горько вздохнул. И Тсуни не выдержал этой нежности и разревелся, как маленький. А Рейза тихо спросил, продолжая ласкать его:

- Зачем ты это делаешь? Что вас связывает? Ты ж ненавидишь его, я чувствую! Но снова и снова ходишь к этой дешёвке, а потом почему-то глаза от меня прячешь. Почему? – Тсуни молчал, и Рейза отстранился и чуть повысил голос: - Тебе придётся ответить в этот раз, мой дорогой! Я мог бы тебя принудить, и я имею на это право, но доверяю тебе и... Он хотел добавить: «люблю тебя, ты же знаешь! », но осёкся. Помолчал, а потом отошёл и сел в своё любимое кресло у камина. – Итак, я жду.

Тсуни ещё немного поёжился под его прямым взглядом, но понял, что действительно пришло время говорить правду.

- Я... Простите меня, мой господин, но я не знаю, с чего начать.

Рейза закурил, устроился поудобнее и усмехнулся:

- Да не имеет значения. Хочешь – начни сначала, хочешь – с конца. Можешь, к примеру, объяснить, зачем сегодня ложился с ним. Ой, да не пугайся ты так, я не сержусь. Пока не сержусь. Но от тебя разит его мускусом, как от немытого животного – так и представляю себе двух похотливых кроликов!

Тсуни не выдержал стыда и весь вскинулся от негодования.

- Да как Вы можете такое говорить?! Я ведь не виноват в этом, и, если б на то была моя воля, я низачто не стал бы с ним...   делать это.

- Делать что?

- Ну «это самое»!

Рейза строго покачал головой, а потом поманил паренька к себе. Тот немедленно бросился к нему, и Рейза в который раз забеспокоился за свою жизнь.

- Проявлял бы такую прыть, что б защитить свою честь. А ты не то сам ищешь неприятностей на свою задницу, не то просто в восторге от роли жертвы. И не вздумай высказываться на счёт того, что я сам не лучше. Не тебе судить об этом.

- Да я ничего такого... разве я посмел бы? – Тсуни кое-что вспомнил, и у него снова защемило сердце. – Нет, я хотел сказать, я больше никогда – никогда...

- Хватит юлить. Отвечай: почему ты снова и снова ходишь к нему? У тебя ж отношения с этим мясником из тюремной части; разве нет? Вроде бы ты даже увлечён им... Ладно, с этим разберёмся в другой раз. А сейчас меня интересует только Хагай. Я жду!

Тсуни сел на колени у ног хозяина и прижался лицом к его колену. На сердце у него было так муторно, что опять хотелось плакать. Но он всё же собрался с духом и прошептал:

- Я просто боюсь его. Я сегодня низачто не пошёл бы к нему, но он застал меня врасплох и опять принудил быть с ним.

Он не видел выражение лица Рейзы, но по тому, как напряглось тело Плектра, он понял: его любимый господин закипает от гнева. Паренёк быстро отлепился от Плектра и, приподнявшись, схватил его за руки, виновато и жалобно заглядывая ему в глаза. В его внезапно потемневшие глаза. Тсуни скороговоркой затараторил:

-  Нет – нет, прошу Вас, не надо! Вы сначала дослушайте, а потом начинайте всё крушить. Тут ведь дело такое: я ж тоже виноват! Вы правы – я сам на грубости напросился.

Рейза жёстко сузил глаза:

- То есть, ты хочешь сказать, что сам виноват в том, что он тебя насилует, так что ли? И это не его была идея с тем нападением в котельной тогда? И он не собирался подставить тебя в тот день, когда мы поссорились? Или опять же, ты сам в этом виноват? А я должен спокойненько сидеть тут и курить, а он снова и снова будет вредить тебе? Да в своём ли ты уме, мартышечка моя золотая?

Он попытался подняться, но Тсуни просто набросился на него и придавил его к креслу:

- Я Вас никуда не пущу. Да, надо сидеть и курить, а я... Я сейчас всё расскажу, и Вы поймёте, как сильно я запутался!

Рейза вдруг сообразил, о чём хочет говорить его приёмыш, и гнев его тут же утих. Не то, что бы он собирался спустить мерзкому крашеному вредителю его выходки, но с этим он разберётся после. А сейчас ему очень захотелось услышать то, что давно уже скрывал Тсуни. Он расслабился, снова взялся за курительный прибор.

- Ладно, с расправой подождём. Говори.

Тсуни не решился снова посмотреть в глаза Рейзы и тихо, тщательно подбирая слова, признался:

- Он потому так меня достал, что я виноват перед Вами, и он это знает. Я ведь... Это же он подослал меня к Вам, мой господин! Я не случайно тут: это он хотел, что б я шпионил за вами!

И он, не выдержав стыда, разрыдался. Он уже представлял себе, насколько потрясла его откровенность Рейзу, и как тот с ужасом и отчаяньем смотрит сейчас на него... «Ты предал меня? Как ты мог?! Я ведь так доверял тебе, а ты... »

- И что? Чего ты разрыдался–то?

Рейза сказал это так спокойно и буднично, что Тсуни аж плакать перестал и замер, не веря своим ушам. Не было ни упрёков, ни горечи в голосе – ничего такого. Он несмело поднял зарёванную мордаху и изумился ещё больше: хозяин чуть заметно усмехался.

- Но как же это? Я ведь только что сказал, что у нас с ним заговор, или что-то вроде...

- Я знал об этом. Дальше-то что?

У паренька совсем ум за разум зашёл. Он силился понять, что ему сказал только что Рейза, и как вообще можно так легко говорить об этом?

- То есть как – знали? Знали, что я – предатель?

- А это и правда - так и есть?

- Нет – нет, что Вы! – Тсуни завопил так отчаянно и страстно, что Рейза дымом поперхнулся, замахал на него руками и выронил чашечку из красноватого обсидиана, в которую стряхивал пепел.

- Да что б тебе пусто было, ненормальный! Чего разорался-то? И мысленно не ори, а то у меня голова лопнет! – Он откашлялся, откинулся в кресле и ненадолго прикрыл глаза, указывая рукой на бокал с вином. Тсуни немедленно подал ему напиток, и Рейза жадно осушил кубок. – Ох, слава Демиургам! Я это пережил. Так говоришь, что ты не предатель?

- Я... Я предатель, конечно, но я не предавал Вас, клянусь своей душой!

- Очень интересно. Ну допустим, я поверю в твои слова, хотя ты несёшь явный бред. Но всё же нужны подробности. Я жду!

И он снова устроился поудобнее и, пряча усмешку, постарался серьёзно нахмуриться. Тсуни почти поверил, но первый приступ паники уже прошёл, и он несмело поинтересовался:

- А что, Вы правда всё знаете что ли?

- Вот учу тебя, балбеса, учу хорошим манерам, а ты всё так же изъясняешься, как этбайский дикарь. – Он вздохнул. – Ладно, потом накажу. А что до твоего вопроса – так я и правда всё знал, причём с самого начала. С того самого момента, как притащил тебя сюда. Все коротенькие, глупые твои мыслишки и воспоминания плавали в твоей черепушке, как лягушки в пруду. Чуть шевельни, и они уже выскакивают. Так что пока ты был в отключке, я всё прочитал и просмотрел, и, должен тебе сказать, без удовольствия, но с интересом. Так что и заговоре вашем, и о твоих собственных мыслях на этот счёт я знаю. Но хотел бы услышать всё от тебя самого. Я ответил на твой вопрос?

Паренёк кивнул, чувствуя себя ужасно глупым. Он снова прижался к ногам Рейзы и положил голову ему на колени, а насмешливый полуангел - полудемон снова взялся теребить его золотистые кудри.

- Понимаете, мой господин, я ведь и правда очень люблю Вас. Очень – очень! Вы когда пришли в котельную спасти меня, я подумал: «Это, наверно, сам Бог! » И мне так сильно захотелось снова увидеть Вас, как-то Вам послужить, что я чуть не спятил. А тут этот негодяй вдруг откуда ни возьмись, и говорит: «я, типа, твой друг, и ты мне очень нравишься, и я помогать тебе буду... » Он и правда стал помогать, а нищие, как известно, не капризничают. И еды стало больше, и житьё полегче... Но не это главное. Я ведь почему принял его заигрывания? Я надеялся, что если выберусь из преисподней, то смогу однажды снова Вас увидеть. Понимаете? Мне ничего никогда так не хотелось, как быть неподалёку от Вас и хоть изредка Вас видеть!

Рейза был тронут до глубины души этими словами. Он, конечно, знал, как относится к нему глупый мальчишка, но одно дело знать вообще, а другое – услышать такие слова. В его душе затрепетало что-то забытое, драгоценное, нестерпимо желанное, как сама любовь. Он будто наяву услышал признания Лиора, ощутил тепло его тела, захотел окунуться в его нежность и заботу, но... Ничего этого больше нет и не будет, и он, не выдержав, застонал, а глаза его заволокло пеленой слёз. Тсуни испугался и принялся гладить его колени, целовать руки и утешать, умоляя простить его за глупые слова, или ещё за что-то такое, чем он расстроил любимого хозяина. Но Рейза пресёк его извинения:

- Нет – нет, глупыш! Ты ничего такого не сделал. Просто я... не важно. Ты продолжай свой рассказ.

- Ну вот, и он тогда сказал мне, что поможет мне устроиться к Вам на работу, а я в обмен на это буду следить за Вами. Я должен выведать у Вас правду о той ужасной ночи в старом Замке Барона, когда Вы умерли, а потом рассказать ему.

- Вот как? – Рейза был очень удивлён и озадачен. – Но зачем это ему? Не понимаю.

- Так он же ненавидит Вас лютой ненавистью, и наверняка решил сделать Вам какую-то жуткую гадость.

Рейза нахмурился, стараясь обдумать сказанное Вингом. Тоска его не прошла, но печальные мысли немного рассеялись. Он в который раз пожалел, что сам ума недалёкого, и очень уж равнодушно относится ко всему, что происходит вокруг. Будто его всё это и не касается, но вот ведь коснулось! Только он, как ни старался, не мог понять, каким боком.

- И что всё это значит? Какого дьявола я ему вообще сдался?

Тсуни аж присвистнул и сел, насмешливо глядя на озадаченного Рейзу.

- Да ладно Вам! А то Вы сами не знаете, в чём дело. Вы ж чуть не каждый день устраиваете ему козью морду! Если бы я был на его месте, то давно бы уже либо сам удавился, либо подкараулил бы Вашу Милость в каком-нибудь тёмном местечке и настучал Вам по прекрасной голове чем потяжелее. – У Рейзы так распахнулись глаза, что Тсуни тут же спохватился: - Вы не думайте, что это я и правда про себя, это я про Хагая.

- Это я понял.

- Ну так и что Вас удивляет? Вы ж всё время его нагибаете так, что он потом на карачках ползает и выпрямиться не может, а господин Барон только веселится и ещё больше пинает его. Вот он и переживает, бедняжка!

Рейза пожал плечами:

- Подумаешь! Тут все этим занимаются; было бы из-за чего напрягаться. Мне и вообще не было бы до него никакого дела, если бы он не путался нарочно под ногами и не тявкал. Кто он вообще такой? Я увидел его впервые совсем недавно, и только после того, как он при мне вылез из под баронского одеяла. И чего он так взъелся?

- А его увечье? Это же Вы изуродовали его лицо! Он рассказывал, как Вы избивали его из ревности, потому что захотели заполучит его возлюбленного!

- Да что за бред?! Я не избивал его, и понятия не имею, кто это сделал! И на кой дьявол мне сдался какой-то там возлюбленный?

- Как -  «какой-то»? Овадья Барак, в которого Вы влюбились, ну или увлеклись, а потом убили! И Хагая искалечили, когда тот пытался защитить своего мужчину от Вас!

Рейза был так возмущён этой клеветой, что забылся, и в запальчивости закричал:

- Да на кой мне сдался этот Овадья? Ну переспал я с ним разок – другой, и всё! И ни отбивать этого тупого быка, ни крошить размалёванную рожу неудачнику Хагаю я б точно не стал: ещё чего - руки об него марать!

- Значит, ничего серьёзного у Вас с Овадьей не было? И Вы не убивали его?

- А я что, оправдываться должен?

- Нет, господин. – Тсуни помедлил, и Рейза увидел, как он помрачнел. – Оправдываться Вы не должны, а вот следить за своим языком – просто обязаны.

- Что??? Да ты совсем страх потерял, что ли? Или ты... – И тут Рейза осёкся. До него дошло, что он только что натворил. Сердце его заколотилось так, что даже Тсуни услышал. Он встал, немного отошёл и пристально, жёстко вгляделся в его лицо.

- Просто потрясающе! Как же легко оказалось Вас расколоть, господин всемогущий Плектр! Теперь мне есть что рассказать Хагаю, а он уж непременно сумеет воспользоваться правдой. Не знаю как, но он точно придумает.

Рейза растерянно молчал. Голова его стала какой-то пустой, гудящей и больной, и он никак не мог взять себя в руки – его начал колотить озноб. Он смотрел на своего приёмыша и не узнавал его. Какой-то чужой и страшный человек возвышался над ним, и он был взрослым и недобрым – не тот юный мальчик, которого он знал и любил. Несколько долгих – долгих мгновений они смотрели друг на друга, и наконец Рейза, чувствуя жуткую дурноту, смог выдавить из охрипшего горла:

- И что дальше? Ты это хотел выяснить? Или ещё что-то?

- Я хотел знать, правда ли то, что Вы потеряли память. Все хотят это знать. Все хотят знать, что Вы скрываете, и что случилось тогда на самом деле. А потери памяти и не было, да? Я так и думал. И что будет, если Барон узнает об этом?

Рейза закрыл глаза и откинулся на спинку кресла. Снова он мысленно увидел Лиора, услышал его голос – такой родной, такой любимый... Он вспомнил его обещания, их последние часы вместе... Как всегда, когда сердце его омрачалось отчаяньем, он погладил пальцами свой любимый перстень – золотую розу с альмандиновой сердцевиной и бриллиантами. «Этим кольцом я нарекаю тебя своим, и даю клятву до конца отпущенных мне дней быть верным тебе, любить и оберегать тебя... » Ждать и надеяться, любить назло всем Богам и демонам... «Только смерть могла нас разлучить». Да, только смерть. И он, превозмогая боль разбитого сердца, глухо проговорил:

- А ты как думаешь – что тогда со мной будет? Да ничего. Барон ничего мне не сделает. Меня давно уже нет, и он уже ничего не сможет у меня отобрать. Ты не понимаешь? Я потерял больше чем жизнь, и меня уже ничем нельзя напугать или наказать. Я могу уйти от него в любой момент, и он уже не сможет меня вернуть. И знаешь что? Давай уже покончим с этим. – Он поднялся и, пошатываясь, сделал два шага к Тсуни. – Пойдём. Ты всё расскажешь Барону, и я наконец-то буду свободен.

И вдруг Тсуни схватил его за плечи и очень резко встряхнул. Голова Рейзы безвольно мотнулась в сторону, как у безжизненной куколки, он тихо застонал. Паренёк увидел, что его господин в полуобмороке и снова встряхнул его, на этот раз помягче.

- И Вы не убьёте меня? Не станете применять медиат, не накажете меня за предательство? Вы просто позволите убит Вас и даже не попытаетесь защититься? Это всё? – Он с любовью и отчаяньем посмотрел в лицо Рейзы и покачал головой: - Что же мне делать? Как защитить Вас? Почему Вы так легко сдаётесь, и почему не хотите спастись? Почему я не должен Вас спасать?

Рейза молчал, и Тсуни вдруг подумал: как же долго длится это день! Сколько он пережил и перечувствовал; какую кашу заварил, и как теперь всё исправить? Но ведь Рейза сам хотел этого, и пришло время для такого трудного разговора – да, всё так. Только теперь пора как-то по быстрому вернуть прекрасного принца в реальность, или на самом деле случится беда. Он припомнил расхожие способы приведения в чувство, взвесил в уме парочку самых простых, и, отказавшись от мысли надавать Рейзе пощёчин, глубоко вздохнул и поцеловал его в губы. Рейза не отреагировал, и тогда Тсуни крепко обнял его, прижал к себе и стал ласкать, снова и снова целуя его. Через несколько минут Плектр всё-таки очнулся от своего обморока. Он уже лежал на постели, а Тсуни нависал над ним. Энергия юноши вместе с теплотой поцелуев проникала в поникшее существо Огненной Розы. Даже против своей воли Рейза наполнялся этой силой, и мрак в его сознании стал рассеиваться. Он, поняв, что происходит, тихо, испуганно вскрикнул, стараясь высвободиться из объятий паренька.

- Тсун Винг, ты что это делаешь?! Что ты задумал? Отпусти меня, немедленно!

Тсуни послушался. Он отодвинулся подальше, и Рейза сразу же весь подобрался, сжался в комок и загородился парой больших подушек.

- Не подходи!

- Да я и не собирался. Вы не волнуйтесь так, ничего я не замыслил. Но Вам надо бы перестать вот так отключаться. Я уже много раз слышал, что Вы прошлую свою жизнь так и прожили – типа мертвеца ходячего. Уйдёт он, видите ли, навсегда, и Барон его не достанет! – Он  вертляво и грубовато передразнил Рейзу, который по-прежнему смотрел на него потерянным взглядом. – уйдёте, конечно! В ту треклятую бочку в подвале, в дьявольскую «подливку»! Или опять на крюки захотели? Он Вам это устроит. Вот только я ничего никому не скажу. Я для того спутался с Хагаем, что хотел Вам помочь. Ну и раз уж Вы, как оказалось, всё знаете о нашем заговоре, то я могу послать его к дьяволу. Но мне хотелось бы быть в курсе его поганых замыслов, потому что он очень опасен. Очень – очень, понимаете? А Вы ужасно легкомысленно относитесь к этому! – И он, сердито покачав головой, тихонько пробубнил, отворачиваясь от господина: - И вот это сокровище – величайшая сила мира, орудие Демиургов и всесильный земной Бог! С ума сойти! Просто хлипкая девчонка, и ничего больше.

И в это момент в голову ему влепилась подушка. Он взвизгнул, быстро обернулся, но Рейза тут же запустил ему в физиономию вторую подушку. Тсуни пытался уклониться, но потерял равновесие и свалился с постели. Плектр покачал головой: горбатого только могила исправит.

- Я тебя ненавижу!

- Да – да, знаю. Я тоже люблю Вас, господин Рейза. Только Вы перстенёк-то спрячьте куда подальше, а не то и Барон заметит, с какой нежностью Вы его оглаживаете. Должно быть, эта штучка много для Вас значит, да?

Рейза помедлил, глядя куда-то сквозь паренька, но мыслей его не коснулся. Он всё обдумал, а потом устало лёг и вытянулся. Четверть часа ему просто показалось, что это не его Тсуни. Глупости! Вот он, его любимый золотоволосый зверёк; ласковый и наивный, и такой любящий! Он просто очень рассердился на своего непутёвого господина, потому что испугался. А теперь, кажется, пришло время пугаться самому Рейзе: этот мальчик не так глуп, как кажется, и он что-то задумал. Но что бы это ни было, это прямой путь на живодёрню. Придётся разбираться с этим, но, великие Демиурги, как же не хочется! Он вздохнул и не глядя поманил паренька к себе. Тот осторожно подполз, подтащил подушку и попытался подложить её под голову хозяина, но тот отмахнулся:

- Отстань. Я устал. Но, прежде чем я усну, я хочу знать: что ты замышляешь?

- Это Вы про что? – Изумился Тсуни. – Ничего я не замышляю!

Рейза опять немного помолчал, а потом с напускной жесткостью сердитого старшего брата выговорил, резко расставляя слова:

- Я не хочу шевелиться, не хочу открывать глаза. Я хочу просто лежать и отдыхать, и горе тебе, если мне придётся подняться, что бы ввалить тебе горячих... как там говорят среди солдатни? Навалять звездюлей? Да, вроде так. И вот если я встану, то ты ляжешь, понятно? И примочки доктора Пини тебе не помогут! – Он не видел, но почувствовал, что Тсуни охотно закивал: от его бодрого согласия кровать прямо-таки ходуном заходила.- Ладно, ты меня понял. А теперь не серди меня и выкладывай: что у тебя на уме?

Тсуни задумался. Очень ему вдруг захотелось рассказать Рейзе всё, что он узнал о тех днях в Замке, о пленном наёмнике, о любви и гибели, о подземном ходе, полном крови... Паренёк почувствовал, что снова подкатили слёзы и шмыгнул носом. Рейза, невольно обеспокоившись его чувствами, недовольно приоткрыл глаза и сурово проскрипел:

- И долго я буду ждать?

Тсуни собрался с духом и заговорил, старательно подбирая слова.

- Сами же говорите, что ума у меня нет, так как же я могу что-то замышлять? А если я начну говорить, так Вы опять или разозлитесь, или отключитесь... Может, лучше не стоит? ... Ой, да не смотрите на меня так! Я Вам сейчас открою свой секрет, а Вы просто послушайте, ладно? – Он облизнул враз пересохшие губы, прокашлялся, и неуверенно пробормотал: - Я мечтаю когда-нибудь книгу написать.

-???? – Рейза аж сел. - Ну ничего себе!

- Да, и как только научусь читать и писать как следует, обязательно напишу! Я даже историю уже придумал! Красивую и грустную. Только пока не знаю, чем всё кончится, но наверняка всё будет хорошо. Хотите послушать?

Рейза с интересом смотрел на него. Тсуни определённо не похож сегодня на самого себя. Голос паренька звучал странно, вернее – странно прозвучали сказанные слова. Словно в них был мощный намёк. Он кивнул, подумав про себя, что тут какой-то подвох.

- Ну вот слушайте. Эта история о прекрасном принце, которого злобный король похитил и заточил в высокой башне. Принц был очень красивый, очень гордый и благородный, и не желал подчиняться этому уроду, и тогда демоны наложили на него заклятье, разрушить которое могла бы только истинная любовь. С тех пор несчастный принц всё время спал зачарованным сном, и ничего вокруг себя не видел, и ничего не желал. Он никак не мог бы освободиться из своей роскошной темницы, и уже забыл, что такое чувства и мечты, и если и просыпался ненадолго, то ему тут же хотелось умереть. Потому что подлый король заставлял его делать ужасные вещи: например, делать людям больно, или отдавать другим негодяям то, что можно отдавать только любимому... Всё было очень плохо. Принц страдал, и конца этому не было. – Тсуни старался не смотреть на то, как холодно сузились глаза Рейзы, как он приподнялся и напрягся. Вот дьявол, как бы чего не вышло! Но он смело продолжил начатое: - Так вот, однажды коварный убийца проник в замок, что бы расправиться с принцем – уж не знаю, на кой ему это понадобилось. А принц не будь дурак – вышел из своего забытья и скрутил этого мужика, как удав. Извиняюсь за сравнение! А потом... тут я не очень уверен, что было потом, но, кажется, принц влюбился в этого типа. Наверно, наёмник был очень красивым и мужественным, и скорее всего очень достойным человеком, хоть и собирался сделать что-то ужасное. И ещё он... как бы это сказать поточнее? Он вёл себя как козёл, и всё время обижал принца: избивал его, наносил раны, убить пытался снова и снова. Детали я ещё продумаю. Как нибудь при случае порасспрошу местных живодёров, как это бывает – они и так не прочь поделиться подробностями, а если уж им подарочек пообещать... Ну да, и этот наёмник хоть и бесился, но тоже влюбился в принца. В общем, очень скоро оказалось, что они без ума друг от друга, и заклятие было разрушено. Но наёмник не мог остаться, а принц не мог бежать с ним, потому что был очень болен. И тогда они дали друг другу слово, что придумают, как сделать так, что б всегда быть вместе, а пока... Я думаю, они обручились, и принц с тех пор не расставался с заветным кольцом, которое надел ему на палец возлюбленный. – Рейза, уже мрачный как туча, тут же спрятал за спину руку, на которой был альмандиновый перстень, и фыркнул, а Тсуни кивнул самому себе: «я так и знал». – Но один тип, бандит из дворцовой стражи, так сильно обожал принца, что готов был убить кого угодно, только бы заполучить желанного. Да и самого принца он убил бы, если б тот достался кому-то другому. А ещё в моей истории есть один мерзкий тип – он продавал своё тело за деньги и был влюблён в того бандита, и возненавидел принца лютой ненавистью – так сильно ревновал. В общем, он донёс злобному королю на влюблённых, и тот примчался, что бы расправиться с изменником и его мужчиной. Тогда они бросились бежать. Принц убежать конечно не мог, но он постарался помочь жениху, защитить его. В Замке был потайной ход, и принц знал об этом. Спасаясь от погони, они договорились сделать вид, что наёмник как-то вырвался из темницы, захватил в заложники принца, ограбил его – украл все драгоценности, кроме того самого кольца, а потом заставил показать ему путь на свободу. Они спустились в подземелье, и тут их настиг тот ревнивый бандит. Он подумал, что сейчас его обожаемый принц убежит с ненавистным разлучником, и схватился за оружие. Я пока не решил – в кого же из них двоих он выстрелил, но думаю, что всё-таки в наёмника. Но принц закрыл его своим телом и... В общем, подонок убил моего милого принца. Его возлюбленный конечно пристрелил бандита, но это уже ничего не значило. Он потерял своё сокровище. Я прямо на яву представляю себе, как он отнёс умирающего в тайное место, как принц истекал кровью у него на руках... – Тсуни, припомнив давешнее видение, глухо и болезненно всхлипнул, и, подавив закипающие слёзы, взглянул в мёртвенно-бледное лицо Рейзы. Тот сидел теперь на краю постели и смотрел в одну точку, а лицо его невольно отражало такую боль, такую тоску, что у Тсуни не  осталось сомнений: он полностью прав в своих догадках, и Рейза снова всё это переживает. Ему захотелось немедленно прекратить всё это, но он должен был закончить свой рассказ. Вытер слёзы и снова заговорил: - Я думаю, тот мужчина хотел бы умереть рядом со своим прекрасным возлюбленным, но он не имел права так поступить. Его милый принц погиб ради того, что б он выжил, и мужчина оставил и бездыханное тело, и свою любовь в тёмном, залитом кровью тоннеле, и ушёл в пустыню. Никто не знает, что стало с ним дальше, но наверняка он и сейчас обитает среди живых, хотя сердце его разбито, а душа выжжена. Он не переставая скорбит о своей утрате и с нетерпением ждёт того дня, когда сможет уйти вслед за любимым принцем за тайную границу миров. Там они найдут друг друга, и никогда больше не расстанутся. Если бы я был тем мужчиной, я бы так и жил, и так чувствовал. – Тсуни был так растроган собственной грустной историей, что не смог больше сдерживаться и расплакался. Рейза старался не смотреть на него. Он встал, подошёл к камину и стал шевелить красные, жаркие угли. Огненные блики тут же окрасили бледное лицо Плектра в цвета пожара, боли и разрушения, и Тсуни не смог больше выносить его мрачность и молчание. Он подошёл к Рейзе, осторожно взял его за плечи и повернул к себе: - Простите, господин, но история ещё не закончилась. Принц – то на самом деле не умер! Представляете себе, у короля в заначке была «живая вода» - какая-то подозрительная мешанина, от которой мёртвые вскакивают, будто ничего и не было. Вот он и накатил принцу дозу этой отравы, и тот почти ожил. А потом ещё эти треклятые демоны из тайного общества, которые тут всеми вертят, как куклами – они тоже приложили свои лапы к этому делу, и вернули-таки принца «с той стороны». Вот так началась его новая жизнь – покинутая, одинокая, беспросветная. Все думали, что принц – бессердечный и злой демон, жестокая, бесчувственная кукла. А хозяин его так и вовсе одурел и просто зажрал его своей страстью, и принцу было от этого очень плохо. Простите, мой господин, но это и правда очень грустная история, и если бы я мог, то придумал бы её по-другому. – Рейза холодно молчал, глядя будто бы сквозь паренька, и тот отважился обнять своего любимого ангела. Он отвёл в сторону красные волны волос Рейзы, погладил его лицо, плечи, а потом прижал хрупкое непослушное тело к себе и скрестил руки у него за спиной, словно запирая его в кольце своей заботы и своей любви. Рейза никак не реагировал, и Тсуни решился продолжить. – Но однажды случилось что-то неожиданное, и у принца появился настоящий друг. Так, просто человек, ничего особенного. Не самый умный, и способностей никаких, но он понял, что принц вовсе не такой, каким его все считают. Что он вовсе не бесчувственная кукла, и за жестокостью он скрывает нежное, ранимое сердце, обречённое на тоску одинокой, покинутой любви. Этот парень захотел быть рядом с ним чтобы беречь и защищать его, чтобы спасти его и сделать счастливым. И знаете почему? Да просто потому что полюбил его как родного человека, как самого лучшего, самого доброго и милого – пусть даже никто об этом не знает. И я – ой, извините, я хотел сказать - тот парень – он стал бы для принца преданным рыцарем, ухаживал бы за ним, а потом однажды нашёл бы способ освободить его из плена. Да, забыл сказать: у принца были особенные способности, и он даже смог бы повелевать миром, если бы взял себя в руки. Если бы он перестал бояться собственной тени и падать в обморок как только нужно принять какое-то решение или сделать что-то важное. Уж простите, но я таким его придумал. Или это он сам придумался? Неважно. В общем, эти двое сбежали бы на край света, подальше от Барона... то есть, от короля. А потом они разыскали бы того мужчину, которого так полюбил прекрасный принц, и уже никто и никогда не смог бы разлучить влюблённых, а смелый молодой рыцарь смотрел бы на них и радовался.

Он замолчал, ожидая ответа. Но Рейза никак не реагировал, и Тсуни показалось, что случилось то, чего он терпеть не мог: Плектр отключился, снова сбежал в запредельный мрак. Парень неуверенно окликнул своего господина, а потом легонько встряхнул. Ничего. Тогда он, шёпотом пожелав себе удачи, взял лицо Рейзы в свои ладони и осторожно поцеловал его в губы, а потом ещё раз – уже крепче. А что? В прошлый раз ведь это сработало! И верно: Рейза моментально вернулся на грешную землю да так пихнул своего паладина, что тот еле на ногах удержался.

- Ой, чего это Вы дерётесь?

- И ты ещё спрашиваешь! – Зло процедил сквозь зубы Плектр. – Ты мне сегодня в конец надоел своими облизываниями и своей глупостью! И пойди лучше... – Он замялся, но так и не придумал, куда послать паренька, и потому грубовато закончил: - Попробуй в солдатской казарме свои истории рассказывать, да только пусть в них будут не хлюпики – принцы, а горячие девки и крутые мужики, которые имеют всё, что движется. И пусть это будет не слезливая чушь, а что-нибудь смешное – тогда ты сможешь хоть немножко заработать. Писателем тебе никогда не стать, и не трать ни моё, ни своё время на эту бредятину.

Тсуни вскинулся от возмущения, даже забыв на секунду, о чём вообще шла речь:

- Это почему я не смогу стать писателем? Что с того, что я пока писать не умею? Я ж скоро научусь, а читаю я уже не плохо. Главное, историю хорошую придумал!

- Да бред блошивой собаки это, а не история! – Рейза был и правда очень мрачен и очень сердит, но пареньку показалось, что это скорее от страха, чем от недовольства. – Чушь ты выдумал; глупость и скукотищу! Дурная сказка. И хорошо, что не бывает таких глупых рыцарей, которые готовы впутаться в неприятности из-за какой-то проститутки. Да-да, именно! Нечего тут глазами на меня сверкать, бестолочь! Принцев таких не бывает. Тот, кого ты описываешь, не имеет ни гордости, ни собственной воли, ни мужества – ничего! Никакого достоинства, только нюни одни. Ты заметил? Принц всё время плачет, и рыцарь вслед за ним плачет... все рыдают, как девки! А проститутка – всегда проститутка, если даже и принадлежит одному хозяину. И не из-за чего тут с ума сходить. Даже тот наёмник это понял, я так думаю.

- Что? О чём Вы? Тот мужчина...

- Тот мужчина, что обещал любить вечно, ушёл. Да, он должен был уйти, но он же обещал вернуться! А он не вернулся. и я думаю, никогда не вернётся. – Рейза осёкся, помолчал несколько секунд, скрывая свои чувства. Тсуни не посмел прервать его молчание, но с губ его так и рвались упрёки. Нет, ну надо ж такое говорить! Рейза кивнул его мыслям – так легко они прочитывались: - Да, глупая ты голова. Я знаю что говорю. Все всегда предают, все обманывают. Нарочно или не нарочно – неважно. И никто никогда не возвращается. Я думаю, любовь – это когда двое валяются в постели и ублажаются, а если они не могут этого делать, если расстаются – то плевать они хотели на всю эту треклятую любовь!

- Нет! – Тсуни просто взорвался и заорал во весь голос.- Нет и ещё сто раз нет! Как Вы смеете говорить такое? Кто дал Вам право? Вы вот так запросто взяли да обвинили того человека в предательстве, а что Вы знаете о нём, о его чувствах? Что Вы вообще знаете о нормальной жизни и о нормальных людях? Сидите тут, как павлин, и хвост распушаете, а потом удивляетесь, что все, кому ни лень, норовят Вам его ободрать! – Рейза тихо ахнул от этой наглости и двинулся к мерзкому мальчишке, но тот отпрянул к хозяйской постели, схватил подушку и замахнулся на своего принца: - Не подходите, а то врежу! Не посмотрю, что Вы – полубог, и враз отделаю! А вы знаете, что павлин – всего лишь курица, только очень красивая? Да-да, я в вашей книжке прочитал. Вот Вы и позволяете себя то ощипывать, то прямо в бочку с супом засовывать, а потом ещё смеете обвинять своего любимого в предательстве! Да он же ничего не знает! Я уверен, что он тут камня на камне не оставил бы, если бы узнал, что Вы живы. Если бы кто-то сказал ему об этом, он примчался бы сюда, и его ничто не остановило бы. Сомневаетесь? А зря!

Рейза хотел что-то сказать, но вдруг неожиданная мысль поразила его: а не это ли задумал поганец Хагай? Заманить сюда Лиора и отдать его на растерзание Барона... вот это была бы месть! Он снова опустился в кресло и покачал головой:

- Да, теперь я знаю, чего хочет Хагай. И ты почти помог ему, мой благородный спаситель. Но курица я или нет, тебя не касается. Ни я, ни этот твой придурковатый выдуманный принц – никто никуда не пойдёт. И никакой рыцарь сюда не вопрётся, что б спасть того, у кого и так всё нормально. Нормально! – Сказал он с сильным нажимом. – Понятно тебе? Так что отстань от меня со своими глупостями – мне с тобой скучно до одури!

Он произнёс свою речь так высокомерно и цинично, что Тсуни понял: Рейза притворяется. Он напуган. И паренёк, что бы хоть немного посбить с него спесь, всё же запустил в своего прекрасного принца подушкой:

- Мне всё равно, что Вы там важничаете. Правда что – павлин! Но я этого так не оставлю. Я вытащу Вас отсюда, чего бы мне это не стоило!

... За стенами покоев Огненной Розы всё стихло: должно быть, наступила ночь. Тсуни куда-то исчез, когда понял, что разговор закончен. Барон не появлялся, и никто не беспокоил зачарованного принца. Так что Рейза мог позволить себе немного расслабиться, и для начала он устроил себе призрачное свидание с Лиором. Эти минуты были для него по-настоящему счастливыми, и он смог наконец-то избавиться от напряжения, истомившего и душу его, и тело. Когда же его сладкий сон закончился, он, удобно устроившись в постели, потянулся к кальяну. Немного поиграл с дымком, наслаждаясь его вкусом и ароматом, и, глядя на синеватые облачка дурмана, крепко задумался. Он всё прокручивал в голове разговор с Тсуни и о то, как его, всесильного Плектра, вычислил какой-то щенок беззубый.   Всё, что рассказал ему Тсуни, было чистой правдой, и никуда не денешься – рано или поздно придётся принимать решение. Рейза вздохнул. Вот об этом когда-то говорил ему Лиор: однажды придётся стать взрослым, зрелым человеком. Он надеялся, что однажды у Рейзы однажды появится желание, нет, непреодолимая потребность заботиться о повседневных нуждах дорогого существа, о его будущем, о его счастье. И тогда он, всемогущий Плектр Огненная Роза, наконец-то станет по-настоящему сильным. Как человек, а не как элитное изделие из мастерской Демиургов. И вот сейчас, согреваясь воспоминаниями и горящими угольками кальяна, он спрашивал себя: возможно ли такое? Сумеет ли он когда-нибудь изменится? Верно сказала его ручная мартышка: он всего лишь курица, хотя и очень красивая. Да, важный; да, заносчивый; но вечно потрёпанный и потасканный – то же мне, птица райская! И всегда рыдающий и страдающий, как те древние герои в стихотворных романах, что он с наслаждением читал: все треплют нервы друг другу, придумывают кучу непреодолимых проблем, а потом красиво поканчивают с собой. И опять все жалостно рыдают. Да, вот подлинная история его жизни: подобие старомодного романа –глупого и слезливого. Но что ещё хуже, продолжение собрался написать этот дурачок с золотыми кудряшками и золотым сердцем. Он готов наделать натворить таких глупостей, что во век потом не разобраться с бедами, а в итоге мальчишка просто погибнет. Это уж наверняка – Рейза не сомневался в этом. И ещё он точно знал, что и сам не сможет пережить эту потерю. Тогда жертва Тсуни будет бессмысленна, как и вся глупая, нелепая и бесполезная жизнь Огненной Розы. Он вздохнул с грустью: вот как странно всё сложилось! Он и красив, и способен сверх меры, и, даже не будь его сексуальность извращённой шуткой Демиургов, он всё равно был бы очень привлекательным и желанным. Но те немногие, кто отважились любить его – все обречены на скорбь и лишения, а то, быть может, и на смерть. Амит всю жизнь страдает, о Лиоре даже подумать страшно, а теперь ещё этот глупыш... Что с ним будет? Ему и так уже немало досталось, а будущее представляется совсем уж противным, если не сказать чего похуже. И, похоже, есть только один способ защитить его: сбежать отсюда вместе с ним! Вот так вот просто – взять и сбежать! Очень смешно. Для начала надо вспомнить, что он даже на сто шагов не сможет подойти к двери на волю, а уж если бы он каким-то чудом оказался бы там, снаружи... Рейзе аж жутко стало от этой мысли. Он, как бывало в детстве, захотел спрятаться от собственного страха и быстро накрылся покрывалом с головой. Да, так гораздо лучше. В его самодельном тайничке было тепло и тихо, и очень темно. Но эта темнота не пугала: она была очень уютной, будто и правда защищала его от всего остального мира. Это так приятно! Несколько минут он наслаждался, чувствуя себя невидимым и таинственным, а потом... Вот дьявольская отрава! Он забыл положить на блюдце курительную трубку и его убежище незаметно наполнилось дымом. Рейза закашлялся и, в полголоса ругаясь, высунул руку из-под покрывала. Он положил трубочку, но было поздно: тайничок его превратился в коптильню, и он с сожалением выбрался наружу. Ну и как можно мечтать о побеге с такими вот способностями к выживанию? Рейза опять невесело вздохнул. Он посмотрел на кальян, хотел было снова затянуться, но, немного подумав, с сожалением отказался от этой мысли. Уж сколько случилось у него неприятностей из-за этой дури – теперь всего и не упомнишь. Но было же дело – чуть с жизнью не попрощался! Маленькие удовольствия обходятся не дёшево. И вот что ещё интересно: если даже Тсуни - перчик незрелый - смог легко и просто разгадать все его секреты, то нет ли ещё таких умных и наблюдательных? Что он мог наговорить или наделать в наркотическом дурмане? И Рейза с удивлением подумал, что ему очень не хочется отказываться от этой привычки. Нет, даже страшно как-то! Этот ароматный яд был для него основным способом сбежать от реальности. Дурь и призрачная близость Лиора – вот и всё, что ему было нужно до недавнего времени. А теперь, получается, придётся не с косых глаз обихаживать старую царствующую свинью, а в здравом уме и при памяти... Ох, ну что за невезенье! Ладно, надо как-то подготовиться к этой мысли, а потом уж завязывать с самыми сладкими пороками. И тут же блудливые мысли вернулись в стройный ряд: «не о том ты думаешь, куколка! » Побег... да уж. Во-первых, он проклят. Или заклят, или заколдован, или, может быть, испорчен, как вещь... Как не назови, но он реально болен. Болен своей несвободой, своей боязнью и беспомощностью. Но что говорил Лиор об этом? «Ты уверен, что всё это правда? Может, это всего лишь страх? » Возможно, так и есть. Ещё Лиор предположил, что не только Мастера «Плектрона», но и сам Барон наверняка может управлять больным разумом Огненной Розы так же, как и его костлявым, бескровным телом. Ведь именно он произносил самое первое заклятие – «увенчание пламени»! «... Постарайся выяснить всё о твоём заклятье. Если кто – то его наложил, то есть кто – то, кто может его снять. И наверняка Барон мог бы помочь». Возможно ли это? Что, если правда, все эти крутые волшебники и похотливый урод Сатрап просто воспользовались наивностью мальчишки и тем, что ум его недалёкий и ограниченный? Убедили его в том, что выхода нет, ослабили и запугали – и вот Вам результат: сексуальный и опасный, но всё равно овощ. И от этой мысли он вдруг разозлился. Овощ! Здорово получилось! Ведь он же был когда-то человеком, и до сих пор иногда ему кажется, что он живой, настоящий. Да, конечно, есть медиат, есть дурман самозабвения, и даже потустороннее шипение мёртвого Бога Шамаша, что пытается воплотиться в ожившем теле Плектра – неудачника. Всего хватает. Но он точно знал: ничто не может вычеркнуть из его души свет божественной свечи, дарованный ему однажды. Свет его любви, свет серо-голубых глаз, что лучились теплом и нежностью... Никто ведь никогда не смотрит с нежностью на тыкву или огурцы, а значит он – человек! Странное доказательство жизни. Но при мысли о руках Лиора, о его запахе, о роскошных мускулах плеч и мощном, неутомимом клинке, полном мужской силы, Рейзу немедленно охватила истома, и он ощутил ток собственной крови . Он невольно сжал колени, стараясь подавить возбуждение. «Мой прекрасный лев... » Любить, желать, бояться, тосковать, смеяться – что ещё нужно, что бы считать себя живым? Ну разве что пожелать взять на себя ответственность за дорогого человека. Полюбить, ничего не требуя в замен, и заботиться о повседневных нуждах дорогого существа, о его будущем, о его счастье. И, если уж ему не дано быть рядом со своим обожаемым героем, то он может хотя бы позаботиться об этом глупеньком и милом пареньке, и не дать ему сгинуть в этой помойке. Рейза вдруг ощутил странное напряжение, будто нервы его вдруг загудели, задрожали, будто струны цистры под умелыми пальцами музыканта, и ему стало немного страшно. Чувство это было незнакомое, но приятное. С Лиором было по-другому, и его любовь к прекрасному паладину была окрашена в удушливые, мрачные тона меланхолии и безысходности. Любовь на краю пропасти, и земля уже уходит из-под ног... А сейчас, прислушавшись к своему сердцу, он почувствовал непривычный душевный подъём, будто опять перебрал с дурманом. Что-то среднее между зарождающейся истерикой и эйфорией, чувством  опасности и в то же время странной успокоенности от знания, что ты уже выбрал свой путь, и даже двинулся по нему. Рейза встал, не в силах совладать с волнением, и стал бесцельно бродить по комнате. Мысли такой толпой сгрудились в его прекрасной голове, что ему захотелось хорошенько помотать ею и вытряхнуть хотя бы половину. И правда: ну не ко времени сейчас вопросы типа: как именно добиться того, что б с него сняли заклятие? Куда бежать, если ни он сам, ни его приёмыш никогда не видели и совсем не знают мира за этими стенами? Физически они опять же не готовы к такому приключению, и у него, Рейзы, сил точно не хватит. Вот если бы рядом был Лиор, тогда б он рискнул, не задумываясь, и доверился бы его силе. А так на что они оба могут рассчитывать? Ну да, он не забыл, как когда-то пытался сбежать из «Плектрона». Его передёрнуло. Для того, что бы умереть, есть способы попроще и поприятнее. Ох, как же Лиора не хватает! Он наверняка знал бы, что делать. Э-эх... беда – беда... Рейза уныло покачал головой. Ладно, можно, конечно, кое-что придумать. Если он хорошенько покопается в чужих мозгах, то скоро будет знать всё и обо всём, что происходит вокруг. В Цитадель всё время прибывают караваны купцов и наёмники, и они-то выложат всё, что ему нужно. Можно даже заставить кого-то из них взять беглецов под свою опеку, но... Он вспомнил, что он сотворил в своей прошлой жизни с начальником охраны «Плектрона» Зевулоном. Толку было мало, а мужик тот едва не помер, а потом напрочь с ума сошёл, кажется. В сущности, Рейзе было наплевать на Зевулона, но после него был Овадья Барак, и с ним тоже чёрте что получилось. Кровь, кишки, размазанные по полу, отрезанная голова в баке с «подливкой»... В общем, Рейзе не хотелось омрачать свою порченую душу новым преступлением. Хотя вариант с караваном нельзя совсем уж отбрасывать. Что ещё? Вопросов – тьма тьмущая, и ответы должен найти именно он. Рейза рассеянно теребил драгоценный вышитый пояс от ночного платья, пытаясь сосредоточиться на самом важном. Думать больше не хотелось, но он знал, что нужно взять себя в руки и продолжать, продолжать... И сегодня, и завтра, и ещё очень – очень долго! Пока паренёк не будет в безопасности. «А что на счёт меня самого? Я никогда не помышлял ни о свободе, ни о любви. О семье, о дружбе – ни о чём не мечтал. Уже много – много лет у меня оставалось только одно желание: умереть. Но ведь я дал слово любимому: держаться, ни смотря ни на что! И пусть он никогда не узнает о том, что я выжил, но в праве ли я его обмануть? Что, если он смог бы хотя бы предположить, чем в те дни дело кончилось, и как я распорядился своим шансом на спасение? » И вдруг Рейзе нестерпимо захотелось оказаться под открытым небом, среди серых, бесконечных равнин каменистого плато и песков смертоносной пустыни – ну не страшнее же она, чем местное дружное общество? Захотелось побороться с ветром, почувствовать запах раскалённой пыли или холод, пробирающий до костей в ночи, захотелось поймать пальцами грязноватые струи дождя – настоящего, холодного и сладкого на вкус, как самый желанный напиток... Он мог бы сам выбирать себе еду и одежду, сам решать, когда лечь спать и когда проснуться, не опасаясь хозяйских окриков и издевательств. Никто не посмел бы унизить его, и не было бы больше ни цепей, ни крюков и плетей; не было бы бесконечной череды одуревших от похоти кобелей, под которых его заставлял ложиться Барон, да и самого Барона тоже не было бы уже никогда! Рейза зажмурился, содрогаясь от невыносимого желания свободы, и сжал кулаки. «Я слаб. Невыносимо слаб и беспомощен. Мне не дали возможности быть самим собой, и я стал смертельно опасной подделкой под живого человека. Но я не хочу так жить! Я хотел умереть, но мне отказали и в этом. И теперь я должен ещё долгие – долгие годы влачить такое жалкое существование на радость Барону и Мастерам. Так что ли? Нет! – Он с силой ударил себя кулаками по бёдрам, и боль взбодрила его.- Нет и нет! Чёртову бесконечную вечность в этом Аду я не вынесу! Я вырвусь отсюда, чего бы это мне не стоило! Я заставлю старого, подлого борова снять с меня заклятье, найду способ раздобыть кучу денег, опять украду у него драгоценности. И вместе с мальчишкой убегу туда, где нет ни Плектров, ни Сатрапов, никого из этих грязных бандитов, что пожирают друг друга забавы ради! » Он открыл глаза – вокруг была всё та же комната. Всё те же пурпурные портьеры прятали в своей тени его постель, и тусклый, неровный свет от масляного светильника робко дрожал в объятиях тьмы. Тьмы, которая никогда не заканчивается для того, кто навеки погрёбён заживо в этом роскошном склепе. Ненавистное место, ненавистная судьба... Нет, так нельзя! Так не должно быть. Он сбежит отсюда, непременно сбежит! И вдруг, словно устыдившись собственной храбрости, он подумал: «Ты идиот. Только рыпнись, и тебе крышка. Барон поймает тебя и выпотрошит, а потом по новой набьёт, чучело ты хитровые... -деланое! » Рейза застонал и упал на постель, зарывшись лицом в подушку. Это ужасная идея, и он низачто не справится. Какого же Бога попросить о помощи, кому доверить свою жизнь и жизнь дурачка Тсуни? И, чувствуя, как его переутомлённый разум погружается в тяжёлый сон, он успел подумать: «А как же добыть денег, и удастся ли украсть вездеход? »