За любовь. Глава 27 aka Истории про любовь

Москва, 2012 год

Он бегал взад вперед, пытаясь успокоиться, но ничего не выходило! Ярость, и в то же время паника, разгорались, как пожар, в его душе! Мысли роем проносились в голове, усиливая лихорадку мужчины. Он не знал, что ему делать. Он готов был уничтожить с*ку – как же она его достала! Но больше он не намерен плясать под ее дудку. Все это зашло слишком далеко! Да и теперь, когда он был почти у цели, он не мог рисковать и не будет.

Причиной же подобных рассуждений мужчины стал телефонный разговор, состоявшийся пару часов назад. Он не ждал, что Мейсон позвонит, да и после всего он горел желанием придушить гн*ду - хорошо, что она не догадалась позвонить два месяца назад! В тот момент он бы даже не раздумывал. В тот момент он вообще ни о чем не думал, кроме Анны. Когда он увидел ее стоящей на подоконнике, мир для него померк. В ту минуту в голове была только одна мысль - удержать и не отпускать, не отпускать никогда! Всю дорогу пока он шел за ней, он понимал, что с ней происходит что-то не то, она была будто не в себе, потерянная, отрешенная, безразличная, но он не думал, что она решится на такой кошмарный шаг! А когда она не открыла дверь, что-то шевельнулось внутри, и холодный липкий ужас окутал все существо. Уже ничего не разбирая, он рванулся к ней. Ее исхудавшее белое тело над пропастью в сотню метров разорвало его сердце на миллион кусков. Он ненавидел себя, Мейсон и Беркета, его больше всего на свете. Боже! Что они сделали с невинной девочкой, преследуя каждый свои цели?! Монстры, конченые убл*дки! Когда она потеряла сознание и начала падать, он знал, что если не успеет, то лучше ему прыгнуть следом - жизни без нее он не представлял, а без нее по собственной вине - особенно. Но Бог был милостив не к нему конечно, но он успел, схватил ее мертвой хваткой, рвал жилы, но держал. Вытащил! Чувствуя эйфорию и ужас, покрывал поцелуями каждую ее частичку, впервые прикасаясь к столь желанному телу, прижимал, боясь, что если отпустит, то потеряет. Такого потрясения в его жизни никогда еще не было, даже тогда… Он сидел на полу, держа на руках бесчувственное тело, его трясло, мозг кипел, разрывался, мужчина не знал, что нужно сделать в первую очередь, но одно он понял точно - игре пришел конец!

И сейчас, когда позвонила эта тв*рь - Мейсон, охваченная своей дьявольской идеей - добить Беркета, он готов был ее убить, и это не было пустой угрозой. Пусть только попробует! Все эти два месяца он не отходил от Анны - наконец - то у него получилось быть с ней, не вызывая подозрений и косых взглядов, все было логично и понятно. Да и даже дело было не в этом - главное, что Анна не противилась его помощи и поддержки, конечно, сказывалось ее состояние, но если только так ему выпал шанс попытать свое счастье, значит, он им воспользуется. И он воспользовался - тихонечко двигался к ней, окутал ее заботой, любовью, поддерживал, аккуратно давил на нужные кнопочки - пусть это мерзко, но каждый выживает, как может, он так. Без нее ему не жить уже, слишком тяжело терять мечту, когда ты почти к ней прикоснулся. И он не потеряет! Он не позволит с*ке все испортить, а что все пойдет прахом, когда Беркет узнает правду, он не сомневался. Нет, этого нельзя допустить, по крайней мере, не сейчас! Еще немного и тогда пусть, только тогда будет уже поздно. Осталось чуть - чуть и Анна будет его. Чуть-чуть ….

Лондон.

Двумя месяцами ранее …

Он стоял под проливным дождем, смотря ей вслед, его рвало на куски - хотелось броситься следом, хотелось умереть от боли и безысходности. Взгляд фиксировал, въедался в ее тоненькую фигурку, он жадно впитывал ее в себя. Боже! Его бросало в дрожь, но он не смел шелохнуться - смотрел, запоминал, знал, что это последняя встреча. А еще боялся. Страх опутывал, скользил по нему, ногти впивались в кожу ладоней до крови, но он не чувствовал, ему просто нужно было сделать что-то, чтобы не побежать за ней. Кивнув кому-то, кто стоял рядом, он хрипло и как можно спокойней произнес:

- Проследи за ней, чтобы не наделала глупостей.

После этих слов, покрепче стиснув зубы, он быстро двинулся к себе. Силы осталось лишь на вдох, все было истрачено на борьбу с самим собой, с проклятой тягой к ней, а потому, обсудив кое-какие детали со своими людьми, Маркус распустил их. Оставшись один, он сел на край кровати и уперся взглядом в одну точку. Господи, как же он устал! Он думал, что станет легче - ни хр*на. Когда ее увезли в больницу, он считал, что свихнулся окончательно, хотя, наверно, так и было, он метался, внутри все рвалось, состояние было на грани, а точнее, за гранью. За гранью разумного, за гранью человеческого. Боже, ведь он мог убить ее! Он сошел с ума, он ничего не понимал - боль топила, она раздирала. Боль за нее, наср*ть уже было на все - только бы она жила! Не одно человеческое существо не заслуживает такого. Он не верил, что докатился до такого зверства, до такого садизма, безумия, ск*тства! Боже, Боже, Боже! Маркус готов был удавиться, он ненавидел себя. Но разве это уже имело значение, разве что-то уже имело значение. Пока она не приходила в себя, он не соображал вообще ничего, рвался к ней и поехал - не выдержал. Ему нужно было увидеть ее, почувствовать, просто знать, что она есть, что она дышит, увидеть дело своих рук, вбить в свой гроб последний гвоздь. Он примчался в частную клинику, в которой оплатил лучшую палату и лучших врачей - то малое, что он мог сделать. Как же это все омерзительно - искалечил ее, а потом предоставил лечение, будто она кукла, а не человек. В висках и в груди стучало, все в нем сломалось в ту зверскую ночь. Он вопил, душа обливалась кровью, он спрашивал - почему это случилось с ними, за что? Но в ответ только тишина пустых стен. В ответ ничего. Хоть бы сойти уж с ума или сд*хнуть на хр*н, только бы прекратить этот ад! Что это?! Наказание за его развязную жизнь?! Плата за его успех и за то недолгое счастье?! Да к чертям все это, только бы не знать этой дикой боли! Но кто его спрашивал?! А ведь он с самого начала знал, что ей не место в его жизни. Знал, что уничтожит ее, только не знал как. Не знал, что изуродует ее, разорвет, утопит в крови и себя тоже, себя в первую очередь. Он проклинал себя - почему он не нашел в себе силы отпустить ее, почему, м*ть его! А потому что , как бы не было больно, без нее он вообще не жил, ведь он загибался без нее, он был на ней посажен, как наркоман на героине. И если у наркомана от дури зависело сознание и тело, то у него от нее зависело ВСЁ - разум, душа, сердце, тело, да вся его пог*ная жизнь!

После его зверства весь мир кипел, как и он. Он переваривал сам себя, кипел в котле, обжигающем до волдырей, до мяса и костей агонии! Огонь, кипевший в крови, сжигал его сердце и томил. Не вытерпев, он приехал в больницу, он сам не знал зачем, разве он смеет после того, что сотворил?! Но Маркус не мог больше терпеть эту муку и страх, ему нужно было увидеть ее, увидеть и все. Хоть и знал, что тогда уничтожит себя окончательно. Но ему не позволили! Когда он появился в дверях, то увидел Маргариту Петровну, женщина при виде его побледнела и тут же бросилась к нему, вытолкнув его в коридор, она кинулась на него, как дикая с безумным надрывным криком:

-Убирайся, чудовище, не смей к ней приближаться! Никогда! Никогда не смей! - она хлестала его по щекам, а он не сопротивлялся, он все равно ничего не чувствовал - Господи, ты ненормальный, ты зверье! Как тебя земля носит!? Что ты сделал с моей девочкой!? За что? - женщина бессильно ударила кулаками по его груди и захлебнулась рыданиями. Он пропускал через себя ее боль, ее горечь, у него не было слов – оправдания ему не было, да и не нужно было.

-Как она? - прохрипел он. Маргарита Петровна посмотрела на него с ненавистью, но ему было все равно до остальных, он растоптал самое родное, что у него было, так что не трогает и не задевает его уже ничего!

-Уходи, оставь ее в покое, забудь даже ее имя. Неужели тебе мало?! Неужели в тебе нет ни капли человечности?! - прошептала она с ужасом и болью.

-Во мне нет ничего! Она была всем. - ответил он и покинул больницу. Он уезжал из больницы, не замечая никого - ни журналистов, ни фанатов, никого. Внутри разрастался холод и пустота. Он сжимал пальцы в попытке задавить ноющее чувство. Ее бабушка была права, он не смеет к ней приближаться, ему нужно положить конец этому безумию, иначе... А что иначе?! Все что можно, правильнее все, что нельзя было, он уже сделал. Мужчина усмехнулся, сглатывая ком, в эту минуту он принял решение, которое был намерен исполнить, если он не хочет загреметь в психушку или тюрьму, он должен это сделать. Да и не это главное! Просто он понял, что не может себя контролировать и однажды просто убьет ее - зверь внутри него не успокоится. А без нее и ему нет жизни. Пусть не с ним, пусть, где - то там, но главное она есть, главное она существует, она дышит!

Приехав домой, он сразу же позвонил Белле, которая была также его адвокатом, и попросил подать документы на развод. Все эти дни он игнорировал их с матерью звонки и приезды, как и всех остальных. Он не слышал, что ему говорили, что кричали – их упреки для него были ничто, он сам себе упрек. Его даже не покоробило материнское обличение - он это заслужил и даже больше:

-Я не верю, что воспитала такое чудовище как ты! Маркус, откуда такая жестокость в тебе!? Я не понимаю, Маркус, не понимаю! Я никогда не прощу тебе этого, хоть и сердце обливается за тебя кровью! Никогда! Она ведь мать твоего сына! Она ведь человек, в конце концов. - рыдала мать.

Вспоминая все слова, все слезы, все - он видел только один единственный выход, точнее это не выход - это просто выживание! Он должен отпустить ее, он должен убрать ее со своих глаз, из своей жизни, хотя бы материально. Он не ждал, что станет легче, нет, его путь вымощен в ад и пустоту - Анна текла по его венам, она въелась в его кожу и от нее не избавиться ему никогда. Но вместе им никак, они разлагаются, они давно уже умерли, но нужно хотя бы сохранить оболочку, хотя это и было невыносимо и все вопило и упиралось в нем, глядя на документы о разводе. Маркус вдохнул, рука с ручкой медленно коснулась бумаги, дрогнула, а потом резко вывела пару букв, оставляя роспись, разрывая и ставя точку в мести, в ненависти, в их отношениях, в их совместной жизни и в их жизни вообще, останется только ее видимость. Маркус опустил лицо в ладони - перед глазами все расплывалось, но свою роспись он видел отчетливо, он смотрел на нее и медленно отпускал, прощался. Перед глазами проносились три года:

-Вот и все, любимая! Прощай, Эни, я тебя отпускаю! Прощай …

И сейчас, спустя месяцы беспроглядной тьмы, постоянной борьбы с собой, со своей ломкой по ней, со своей болью и любовью. Он каждый день искал ее призрачный след, проклиная все на свете за этот порочный круг, за эту дорогу в никуда. Жить, чтобы каждую минуту умирать, может ли такое быть?! Оказывается, может!

И вот сегодня, когда увидел ее, все в нем словно ожило, словно глоток воздуха и в тоже время обжигающего уксуса. Он не знал, что дальше, не знал что делать - страх сковал все тело, душу. Сердце выскакивало из груди, он не мог смотреть на нее - это была она и не она, он видел перед собой раздавленную, сломанную женщину. Больше не было той девочки, и все его существо кровоточило от потери. Она пришла, чтобы просить - снова унижалась, а у него все разрывалось от боли за нее, за то, что они потеряли, за то, что никогда больше не будет и за то, что не может сказать да, не смеет просить прощение, не смеет сказать "вернись " , не может забыть! Он не мог позволить ей видеться с сыном! Это было заключительным аккордом его мести, а также это был инстинкт самосохранения - жить на грани сил не было. Да и его ребенку уже достаточно потрясений, он и так до сих пор не мог отойти от той ночи, он забудет и переживет, лучше сейчас, чем потом, когда поймет, какая его мать. Он не хотел, чтобы его сына тыкали носом в позорную правду о матери. А что это будет так, Маркус даже не сомневался! Он не хотел, чтобы его сын страдал от этих нападок в силу любви к матери, это в любом случае будет неприятно, но не так больно, если он не будет ее знать. Но основная причина заключалась в том, что он просто боялся однажды сорваться, выпустить зверя и убить ее к ч*ртям соб*чим! Он не будет рисковать, лучше вычеркнуть совсем, он не вынесет даже намека о ней. Но вычеркнуть было не просто. Как только ему начинало казаться, что вот еще чуть - чуть и он сможет дышать без боли, пресса, его фанаты расцарапывали поджившие раны. Ковырялись в его душе грязными руками, смакуя каждую подробность, унижая ее, обкидывая камнями - безнравственные убл*дки, хотя, разве не он сам подал им пример, что можно вытирать об нее ноги, а они, как стадо, даже не задумываются - повторяют за ним. Только каждый такой выпад в ее сторону, бил по нему, словно это на него накинулась эта стайка гиен, разрывая его на куски.

От мыслей его отвлек звонок телефона, он не сразу понял, зачем ему звонит Райли, а потому даже не хотел брать трубку, но его личный помощник был настойчив:

-Что хотел? - раздраженно ответил Маркус.

-Хотел сообщить, что все в порядке с ней. - услышал он резкий голос и не понял, о чем речь.

-С кем? - он все еще прибывал в своих мыслях.

-С Анной Маркус, ты ведь сам просил проследить, как она доберется до отеля. - разъяснил ему мужчина, Маркусу показалось, что он как - то странно тараторит, и он сам не понял, почему, но спросил:

-Ты точно уверен, что все в порядке?

-Конечно! - услышал он ответ и, хотя какое - то странное чувство глодало его, он отмахнулся от него - мало у него заморочек что - ли и быстро закончил разговор.

После этой встречи он долго пытался прийти в себя, насколько это вообще было возможно. Жизнь входила в привычную, накатанную долгими годами колею, в колею, которая была до нее, только раньше - это была жизнь, а теперь это был просто способ не свихнуться. Работа до изнеможения, с*кс до омерзения и сын. Вот и вся его жизнь, а с главным ее элементом было слишком все сложно и тяжело. Он старался восполнить сыну его потерю, но разве можно заменить отцу мать, тем более отцу, у которого каждая минута расписана. За воспитание Мэтта взялась бабушка, но и это было просто извращением! Маркус был выжат, он разрывался, встречи с сыном превратились для него в самое ужасное испытание, порой он даже боялся их. Он столько добился в жизни, он мог дать все своему сыну. Все, о чем мечтают ребятишки. Перед ним был весь мир, но ребенку, прежде всего, нужна мать, полноценная семья. В этом Маркус был бессилен, точнее, он не мог. Но если раньше он не думал, что это будет так невыносимо, то теперь понимал, что выносить бесконечные вопросы сына о маме, видеть угасающую надежду в глазках своего ребенка, было подобно смерти, и уже не знал, что тяжелее. Осуждающие взгляды матери тоже добавляли яда, а Белла так вообще перестала с ним общаться, считая, что он окончательно рехнулся. И она права! С каждым днем он убеждался, что это уже слишком - ладно он, ладно она, но их ребенок не виноват, он не должен расплачиваться за их ошибку. Только вот сделать ничего не мог, кроме как сократить свои визиты к ребенку, ненавидя и проклиная себя сильнее за трусость и эту слабость. Он чувствовал, что не вывозит, чувствовал, что так нельзя, но каждый день только сталкивал его вниз все сильнее и сильнее. Спасения ждать было не откуда, и чтобы хоть как - то держаться он забывался в единственном известном ему средстве - в футболе, благо шел Чемпионат Европы, что позволяло выкинуть из головы все мысли и заботы - это было неправильно, это не было выходом, но это был небольшой передых. Только он не знал, что все, что с ним творится - ничто по сравнению с тем, что его ждет!

Он приехал в Киев на финальную игру. Все было как и всегда и везде. На тренировке он выкладывался до последних сил, чтобы потом просто уснуть мертвецким сном. Тренер в последнее время ему ничего не говорил, как и команда, все старались делать вид, что ничего собственно и не произошло. Он был им благодарен за сию деликатность. Такая иллюзия заставляла на миг представить, что так оно и есть. Они почти закончили тренироваться, когда ему сообщили, что его срочно вызывает сестра. Маркус сразу же сорвался. В голове только была мысль о Мэтти, что с ним что-то случилось, иначе бы сестра не приехала. В груди все колотилось, он влетел в кабинет, где его ждала Белла и сразу же спросил:

-Что случилось?

Сестра как то болезненно улыбнулась, а потом заплакала. Это окончательно снесло ему крышу:

-Прекрати истерить, м*ть твою, говори! Что с Мэтти!?

-С Мэтти все в порядке. - ответила она как - то вымученно, продолжая плакать.

-Тогда какого хр*на? Ты совсем с ума сошла, вызывать меня с тренировки перед финалом? - заорал он на нее, хотя это было скорее от перенапряжения и волнения. Но она словно не обратила на его окрик внимания и тихо спросила :

-Ты еще не видел новости? Хотя, что я спрашиваю.

-Белла, что ты несешь? - продолжал закипать Маркус, понимая, что просто так сестра бы не приехала.

-Что я несу, да я ничего! А вот, что несет некая девица по имени Эшли Вильсон, послушай.- как- то отрешенно сказала сестра, еще больше запутывая его. А потом просто разрыдалась и включила телевизор, отыскивая какой-то канал и найдя, видимо, что хотела, остановилась. - Смотри, Маркус! Смотри..

И он смотрел, смотрел и ничего не понимал.

-Сегодня Мир потрясла шокирующая новость, девушка по имени Эшли Вильсон сделала официальное заявление, что на видео, которое было представлено компроматом на Анну Гончарову, в недавнем прошлом Беркет, вовсе не Анна, а мисс Вильсон, которая, надо сказать, поразительно похожа на бывшую жену легендарного футболиста Маркуса Беркета! И тут на экране появилась Анна, а точнее, девушка очень похожая на нее, но все же это была не она, вблизи очень хорошо это было видно. У Маркуса внутри все оборвалось, а девушка меж тем начала, говорить – голос был хриплый и прокуренный:

-Это я была в Лондоне в то время, я сразу себя узнала. Мне только сейчас стало известно о трагедии в семье Маркуса Беркета. Мне очень жаль, что я очень поздно узнала о такой подмене, но я мало интересуюсь жизнью знаменитостей, а когда узнала, то была поражена до глубины души, тем более, что такое недоразумение вылилось в такую трагедию … - девка еще что - то лепетала, глупо хлопая ресницами, но Маркус ничего не слышал. Он просто стоял и пытался собрать себя, он не мог себе такого вообразить, но если разум отказывался принимать это, то сердце болезненно застонало, завопило, крича, что всегда это знало. Он переводил отчаянный, беспомощный взгляд с экрана, на Беллу, желая увидеть в ее глазах, что это просто очередная утка, потому что иначе ему нет жизни …

-Это ведь неправда?! - прошептал он хрипло.

-Нет, Маркус, это правда, я нарыла данные на эту девицу и нарыла много интересного, пока летела сюда. Это подстава, Маркус, грязная, очень жестокая подстава и не иначе! Господи, бедная Эни, Боже, Маркус! - прорыдала сестра. Он замер, для него все замерло, жизнь оборвала ход, мир перевернулся! Было ли ему раньше больно, было ли горько, было ли мучительно? Оказывается то, что было раньше, было практически ничем в сравнении с тем, что творилось с ним сейчас. Он стоял не двигаясь , но чувство было, будто с него содрали кожу живьем и теперь он истекал кровью , он еще не осознавал, он был оглушен, выжат и обезвожен! Ужас пробирал до костей, ужас от всего что произошло, от того, что он натворил, от того, что его девочка не виновна и ужас от того, что он сделает с теми с*ками, которые посмели разрушить его жизнь! Боже! Сестра обеспокоенно смотрела на него, а он продолжал стоять на месте, не произнося ни слова. Это был шок и он боялся, того момента, когда он пройдет. Но и на следующий день он пребывал в том же состоянии, Белла не отходила от него, она отвечала вместо него на вопросы журналистов, которые, естественно, были как дикие после такой новости. В этот же день была игра, и сэр Алек советовал ему не выходить на поле при таких обстоятельствах, но Маркус никого не слышал, он словно был в вакууме, среди множества людей, он был наедине с собой. Пустота заполнила его, окутала, мрак поглощал, затягивал. Он был сломан! Когда начался матч, не было ни привычного азарта, не было ничего - мир потух для него, жизнь потеряла краску, он , как робот, просто бегал, пинал, обводил. Стадион ревел, но все это было притуплено и доносилось издалека. Ему делали, какие - то замечания, Фергюсон что-то кричал, жестикулировал, но до него не доходило, что именно, да и неважно ему было. Но спасительный кокон, в который он был завернут, на шестьдесят восьмой минуте матча был разорван адской болью после столкновения с полузащитником сборной Швеции, Маркус упал, вопль боли вырвался из его горла, стадион замер и оглушил его этим молчанием. Боль в колене разрывала на части, он стонал, стискивая зубы, удерживая крик. В глазах темнело, все расплывалось, руки лихорадочно сжимали поврежденную ногу, раскачиваясь взад вперед, пытаясь уменьшить агонию, сжигающую тело, но боль не уменьшалась, она рвала, расщепляла на атомы. К нему бежали врачи, но он уже ничего не видел, проваливаясь в спасительное забытье. Когда Маркус очнулся, в палате никого не было, он пытался вспомнить, что произошло, но когда осознание пришло - душа застыла, его бросило в холодный пот, в груди была боль! Мужчина посмотрел на свою прооперированую ногу и захохотал надрывно, захлебываясь и давясь. В палату влетели врачи с ужасом взирая на него, а ему было плевать, он закатывался от боли, истерзанное сердце рвалось на части от вины, от отчаянья и какого - то удовлетворения. Пора платить по счетам!

-Мистер Беркет, успокойтесь, прошу вас! Конечно, мы понимаем, все это сложно очень принять..

-Что у меня? - резко спросил Маркус, перебивая врача.

-Разрыв мениска, мы провели операцию, но, скорее всего, вы больше не сможете играть, мне очень жаль..

-Где мой телефон?! - снова перебил он. Когда ему подали его мобильный, он быстро договорился, чтобы его забрали из больницы и приготовили частный самолет. Все были в шоке, врачи кричали, что ему рано, что нужно как минимум пролежать неделю, мать тоже умоляла послушать врачей, но он никого не слышал. Ему нужно было побыть одному, ему нужно было предать себя огню, который сжигал его, выворачивал, обжигая все внутренности. Ср*л он на колено, на футбол, его жизнь разрушена в хлам, он уничтожил себя, он уничтожил ее! Боль накатила как цунами, снося все на своем пути, она затмевала разум. Все внутри сжимало, когда он прилетел на Муши-Кей, он, не разбирая дороги, не смотря на ноющую боль в колене, шел к ее любимому месту, он не обращал внимания на сукровицу, струящуюся по ноге - видимо шов разошелся, все это не имело значение! Сейчас был только мужчина и его горе, его падение и боль. Маркус упал на песок, воспоминания накатывали, как приступы, разрывая его, втаптывая. Он зарыдал, утыкаясь в песок;

-Любимая моя... Эни! Что я наделал, что же я наделал?! Прости меня любимая, прости, что не верил, что ты так и не достучалась до меня! Прости, что убил в тебе любовь! Прости меня, Эни, за все! - он глотал песок, но продолжал шептать, перед глазами проносилась вся жизнь - вот она на дороге, такая дерзкая и такая юная, его душа вопила, руки тянулись, пальцы судорожно сжимались. Вот их первая ночь, точнее, день - слезы текут по лицу, их свадьба.. А дальше... Дальше агония, он плыл по огненной реке своих безумств, они обжигали его, сжигали в прах - вот он впервые ударил ее, из груди вырывается вопль и он вопит, вот он насилует ее, изменяет ей. Родная, Господи! - Кровь кипела, его выворачивало от себя, хотелось утопиться, хотелось изрезать себя на куски, но это было бы слишком легко для такого зверя, как он! - Нет, чертов убл*док, так просто ты не отделаешься, будешь землю жр*ть под ее ногами!

Все в нем обрывалось, он не знал, что дальше. Он сам налил и сам выпил до дна чашу унижений, позора и боли. И нет ему прощенья! Она сказала просить прощения у Бога, но какое ему дело до Бога? Он в него не верил и даже более, он его ненавидел. Как он не уберег от такого чудовища, ее, чистую, невинную, солнечную девочку?! Как допустил ее к волкам, к шакалам и тварям, вроде него и его окружения? Как позволил разорвать?! Ладно ему, развращенному убл*дку, все это в наказание за ск*тский образ жизни, а ей, ей то за что?! И не станет он просить у него прощения, ибо к черту такого Бога, он не милосердней его самого. Он будет просить прощение лишь у нее, если посмеет, если решится хоть когда-нибудь взглянуть ей в глаза.

Всю ночь и весь день он проносил через себя воспоминания, боль и горечь. Он лежал на песке, солнце обжигало истерзанное тело, душа была разорвана, и все, что нарывало в ней, хлынуло мерзким гноем, вызывая удушье и выворачивая наизнанку. Маркус был опустошен, выжат до последней капли крови. Так он пролежал еще несколько суток. За это время он принял для себя одно решение - он будет мстить, убивать тварей, сотворивших с его семьей это. Но перед этим, он должен увидеть ее, хотя бы издалека, если не позволит ничего сказать. Но он должен, он обязан! В этот же день Маркус вернулся в Лондон, с твердым намерением поехать к ней, а он не имеет права, но разве есть выбор, ведь они никогда не смогут ничего забыть! Они не смогут быть вместе, он и не посмеет никогда об этом просить, но и друг без друга они не могут, это невыносимо. Он должен поехать и увидеть приговор себе в любимых глазах. Должен. И он примет от нее все, что угодно.

Только, когда он приехал в Лондон, на него обрушилось известие, он, как выброшенная на берег рыба, глотал воздух, но задыхался, Маркус читал и не понимал, читал и не верил. Из него словно выбили одним ударом душу, в какой-то задрипанной газетке, оставленной ему секретарем, было маленькое сообщение, повергающее его в прах, сжигающее в пепел:

«Анна Гончарова, бывшая жена Маркуса Беркета, недолго засиделась в невестах и семнадцатого июля стала женой бывшего помощника футболиста Джо Райли! »    

Перейти к следующей главе-