Медбрат Дима (инфантилизм) (переделанная версия без ошибок)

Краткое предисловие автора: Рассказ представляет женскую версию истории «Медсестра Таня», происходящей в Центральной Украине. Поэтому не удивляйтесь специфическим диалектам персонажей.

В последнее время я часто оказываюсь в больнице. Меня то нога сломается, то отравлюсь, то воспаление легких подхвачу, то что-то еще случится.

Конечно, как и большинство людей, я не люблю больницу, но одновременно меня странно туда тянет...

Единственным разумным объяснением этого странного притяжения являются... медбратья. Да-да, именно медбратья. В той самой больнице, где я часто оказываюсь, было очень много молодых парней в зеленых халатах. А вот медсестер почти нет. Это правда, хотите верьте или нет.

И кстати, среди них всегда находилась парочка не только симпатичных, а действительно красивых парней. Самым прекрасным был Дима. В отличие от остальных медбратьев, которые были студентами-практикантами, Дима работал в больнице постоянно. Его график дежурств был через день. И в эти дни я чувствовала себя настоящей счастливицей.

Диме должно было быть лет двадцать три-двадцать четыре. Он был высокий, с потрясающей фигурой. И его улыбка... такая, что можно просто умереть! А эти впадины на щеках, Боже мой!.. Но не только это нравилось мне в Диме: его овальное лицо, темные русые волосы, серо-голубые глаза, слегка приподнятые уши, носик с изгибом и пухлые блестящие губы... В общем, список можно продолжать бесконечно. Обычный парень, скажете вы. Но для меня именно такие и нравятся – мой типаж, как говорится.

Дима не только обладал привлекательной внешностью, но и проявлял особую коммуникабельность, ласку, безупречное чувство юмора. Он всегда улыбался и смеялся. Тем не менее, он любил подвергать меня медицинским процедурам. Но это его работа как медбрата. Все медбратья так поступают.

Мне казалось, что Дима откликается на мои чувства. Он часто заглядывал ко мне в палату для непринужденных разговоров.

Такие были наши отношения: мы официально не признавали друг друга ничем особенным и держали себя в руках. Он - медбрат, я - его беспомощная пациентка. Честно говоря, было глупо скрывать свои чувства, но мы продолжали делать это. В другой ситуации я была бы более смелой. Но в больницах я всегда стеснялась своей беспомощности.

Самое трудное было соблюдение постельного режима и связанные с этим интимные процедуры. В свои восемнадцать лет я сильно стеснялась этого, это было ужасно! По крайней мере, на этот раз я была одна в двухместной палате. Да, скучно. Но зато никто не видел твоего стыда... Кроме медбратьев, конечно. Особенно я стеснялась Димы. Он знал об этом и всегда шутил, сравнивая меня со застенчивой двенадцатилетней девочкой. Честно говоря, я чувствовала себя так: скромной школьницей, которая увлеклась милым стажером из мединститута. Всё это было вызвано больничной атмосферой.

Несмотря на то, что я часто оказывалась в этой проклятой больнице, так и не привыкла к ней. Вдруг вспомнились мне самые первые дни посещения больницы в шести лет. Это было нечто невероятное, поверьте мне. Первые три дня я просто плакала без умолку. И как не плакать: ты одинок, вокруг незнакомые люди, медбратья мучают тебя отвратительными процедурами. И еда ужасная: рисовая каша на завтрак, от которой меня тошнило еще в детском саду, гороховый суп, похожий на разведенную водой песчаную краску, и горка недосоленного картофельного пюре с холодными сосисками на обед. А на ужин всегда подавали рыбу - полную костей и холодную как лёд! Полдник был райским оазисом по сравнению с завтраком, обедом и ужином: чашка слабого кофе с молоком (иногда заменяемая вишневым компотом) и булка с корицей.

На фоне сильнейшего эмоционального потрясения в моём мозгу навсегда отпечаталось всё, что происходило в палате и в больнице в целом. Палата была далеко не простой. Это была палата для совсем маленьких детей. Меня положили именно в неё, потому как в обычных палатах не было мест.

С двухнедельного пребывания в той палате подсознательно начался мой более чем странный (господи прости) фетиш детства, называющийся инфантилизмом. Нет, в той палате, никто со мной, с шестилетней, не обращался как с маленькой. Братанам хватало вечно орущих мокрых или грязных малявок. А жаль… Воображение начало рисовать картину «А что могло бы со мной произойти?»

Тут я увидела лежащий на тумбочке блокнотик с шариковой ручкой. В голове тут же мелькнула мысль: «А что, если всё это изложить на бумагу? Крутой рассказик получится! Потом возьму ноутбук, запущу Word и напечатаю. Возможно, ещё и в Интернет выложу» Я взяла блокнотик, раскрыла его и поставила ручкой точечку. «Ещё неделю в больнице лежать, - думаю, - Почему бы творчеством не заняться?» Понятное дело, «вспоминать» хотелось не о том, как оно было на самом деле, а «что могло было быть». Я задумалась, вспоминая, как попала в эту больницу…

Я вспомнила, как меня привезли туда ночью на скорой после дикого приступа кашля. У меня тогда было просто мега запущенное воспаление лёгких! В обычных палатах мест не было, и пришлось меня положить в малышовую палату. Впрочем, ночью эта палата ничем не выделялась. Да и мне было глубоко параллельно, куда меня отправили. По сравнению с тем, что впервые забрали от родителей. Насильно, при чём.

В ночной тишине палаты, все спали, исключая меня. Я поворачивалась с боку на бок, приглушенно всхлипывая. Вскоре я уснула перед рассветом. Однако страшный сон не длился долго. С первыми лучами утра мне было просто невозможно спать – в палате раздавались оглушительные крики детей. Уши почти забилось.

Начинаю новый абзац и перехожу к вымыслу. Что же разбудило меня? Крики детей? Нет, не это.

Я проснулась от сильного желания использовать туалет. Встала со своей постели как опарыш и помчалась к двери в коридор, чтобы найти там туалет. Но, как назло, дверь была заперта на ключ. Подумала, что туалет должен быть где-то внутри и начала его искать. Сама палата состояла из двух комнат: в одной только кровати, а в другой – раковина, маленькая ванна с душем и множество разных шкафчиков. И ещё два больших пеленальных столика. Прямо как в детской поликлинике! Двери в туалет в другой комнате так и не обнаружила.

Я растерянно осмотрелась, пытаясь разобраться с туалетом. Очень хотелось использовать его! Не знала, сколько ещё могла выдержать. Вдруг за спиной раздался неожиданный молодой мужской голос: "Что тут делаешь?" Я повернулась и увидела двух парней в зелёных халатах. Оба выглядели на двадцать два года. Они были высокие и худощавые. Один – блондин с бледным лицом и серыми глазами, а другой – шатен с острым носом и пухлыми губами.

"Зачем ты здесь?" - строго спросил меня блондин, - "Иди ложись, ещё рано".

Ясное дело, это давно было, и я не помнила имён этих братиков. Впрочем, с литературной точки зрения, это было неважно. Назовём блондина Серёжей, а того носатого-губастого – Юрой, решила я. Имя Серёжа всегда у меня вызывало ассоциацию с блондином, а Юра – с шатеном и брюнетом.

– Ты чё в такую рань по палате ходишь? – спросил Серёжа.

Покраснев, я пролепетала, что мне позарез нужно в туалет.

– Щас я тебя на горшок посажу, – улыбнулся Серёжа.

У меня аж глаза из орбит вылезли.

– Что? – только и спросила я.

Юра смеяться стал.

– Серый, объясни ей, – сказал он сквозь смех и закрыл лицо рукой.

Серёжа начал втолковывать мне строгим голосом:

– У нас в палате, моя дорогая, горшками пользуются все! Ясельным детям в туалет ещё рано, а таких, как ты, никто водить туда не будет. У нас и без тебя забот хватает, Катя. Мы только и успеваем, что менять малышам мокрые памперсы и ползунки.

Я с непониманием посмотрела на медбрата.

– Так я сама могу пойти! Только у вас дверь почему-то закрыта.

– Да, дверь закрыта, потому что детям выходить с палаты запрещено, – объяснил Юра, – Мы исключения ни для кого не делаем, даже для таких больших, как ты.

Серёжа подошёл к одному из шкафчиков и достал оттуда розовый детский горшок и поставил его у моих ног.

– Придётся тебе пользоваться у нас горшком. Давай, садись и писяй. Или ты какать хочешь?

Я покраснела варёным раком и опустила глаза.

– Серёга, в натуре, не маринуй малую, – со смехом сказал Юра, – Глянь, как она покраснела. Давай лучше выйдем, а то стесняется.

– И что теперь, каждый раз выходить куда-то, когда ваше величество решит посетить уборную? – недовольно пробормотал Сергей. – Какая ситуация. Вот именно, она ходит на горшок перед нами. Представляете, мы же никогда не видели, как девушки писают.

Несмотря на возмущение Сергея, оба медбрата все-таки вышли из комнаты. Мне очень хотелось сходить в туалет, но я была глубоко обижена тем, что мне, двухлетней девочке, предоставили детский горшок. Я решительно решила выдержать.

Через несколько минут Юра и Сергей вернулись в комнату.

– Ну как успехи? – спросил Сергей с улыбкой.

– Все сделала? – добавил Юра.

Я промолчала. Сергей подошел к горшку, заглянул в него и фыркнул:

– Да ладно! Пусто.

Юра тут же стал меня уговаривать:

– Катя! Мы понимаем, что ты уже не используешь горшок, но... Но что же мы будем делать? У нас такие правила!

– Давай, Катя, давай, – вмешался Сергей, – Ты не должна терпеть. В любом случае тебе придется сходить в горшок. Но поскорее!

– Но он же для маленьких детей, – чуть не заплакала я.

Сергей иронично улыбнулся.

– Моя солнышко, я повторю еще раз: у нас все ходят на горшок, как маленькие, так и большие.

– Ну ты упрямая как осел, слушай! – сказал Юра. – И что же, будешь стоять до тех пор пока не пописяешь?

Как будто подтверждая его слова, я уже не могла больше выдержать и начала писать в свои штаны.

– Юра, посмотри! – потянул коллегу за рукав Сергей. – Малышка действительно пописяла!

– Ой-ой-ой! – вздохнул Юра. – Нужно было насильно снять ей штаны и посадить на горшок.

– Катя, тебе не стыдно? – повысил голос Сергей. – Такая крепкая девочка, а писать здесь перед всеми! Что это значит?

Вся красная от стыда, я продолжала мочить штаны по полной.

– Ну ты даёшь, а, – улыбнулся Юра, – Шесть лет, а такое ощущение, типа три годика!

Парни продолжали стыдить меня ещё несколько минут. Наконец я не выдержала и громко расплакалась.

– Шо нам с ней делать теперь? – спросил Юра Серёжу.

– Та как? – усмехнулся тот, – Помыть и переодеть!

– Так я ж и про то! – сказал Юра, – Шо нам ей одеть? У неё ж, как бы, нету запасных одёжек.

– Хороший вопрос, – сказал Серёжа с улыбкой, – Родители не передавали запасной одежды. Ладно, давай её помоем, а там буʼет видно.

Парни уложили меня на пеленальный стол. Я сильно стеснялась их обоих, но дала с себя стянуть мокрые колготы и штанишки.

– Серёга, гляʼ, как прикрывается, – захихикал Юра, – От скромница!

– Писюлять в штанишки мы не стесняемся, да? – улыбнулся Серёжа, мягко разнимая мне ладони, которыми я прикрылась между ног, – А без трусиков полежать не можем!

Сергей аккуратно уложил меня на спину и задрал майку до груди.

– О так.

– Все ноги мокрые, капец! – недовольно сказал Юра, покосившись на мои ноги.

Серёжа отошёл к раковине и включил воду.

– У-тю-тю, тё это тут голенький? – засюсюкал Юра, легонько ткнув меня в живот пальцем.

Густо покраснев, я снова хотела прикрыться, но Юра не дал мне этого сделать.

Тут вернулся Серёжа с намыленной тряпочкой.

– Так-с, начнём с Катюшиного животичка, – улыбнулся он и начал протирать мне живот.

Мне было щекотно, особенно когда Серёжина тряпочка спустилась пониже.

– Давай я малую подержу, а то она плетётся, как гусеница, – предложил Юра и, не дожидаясь ответа Серёжи, вытянул меня за руки и ноги.

Почувствовав себя абсолютно беспомощной, я едва сдержалась, чтобы не заплакать снова.

– А чье это маленькое местечко? – сладким голосом спросил Сергей, легонько прикасаясь пальцем к моим половым губам, – Мы его скоро очистим для тебя.

– Так вообще забавно наблюдать, как ты умываешь шестилетнюю девочку, – посмеялся Юрий, – Прямо как с грудничком.

– Если она обмочила штаны, как маленькая, значит и нужно умывать ее, как маленькую, – засмеялся Сергей, продолжая протирать мою "зону" мыльной тряпочкой.

Я была готова провалиться сквозь землю от такого стеснения.

Сергей быстро вытер мне ноги и попросил Юрия поднять их вверх.

– Теперь займемся Катиной попой, – сообщил он.

Сергей начал протирать меня между ягодиц и внезапно глубоко вставил тряпку в мое анальное отверстие.

– Мама не научила Катю, как нужно умывать попу, – болтал Сергей, – Ой, не научила! Ничего-ничего, мы будем следить, чтобы она была чистой у Катеньки! Парни засмеялись. Я закрыла глаза, чтобы не выпустить слезы.

– Юра, держи ее так и дальше, – попросил коллегу Сергей, – Сейчас промою тряпку и смою мыло.

Парень снова подошел к раковине и начал полоскать тряпочку под краном. Вернувшись ко мне, он продолжил протирать мою попу. В этот раз обошлось без вторжения в анальное отверстие. Попросив Юрия опустить мои ноги, Сергей так же старательно вымыл меня спереди. Я с облегчением вздохнула от того, что моя боль прошла, но у медбратьев были другие планы. Они решили также намазать меня детским кремом между ног.

– Всех деток, которые мочатся, смазывают этим кремом, – ласково сказал мне Сергей, – Тогда не будет раздражения.

Я с обидой поняла, что братики специально обращаются со мной, как с маленькой, в наказание за мои описянные штаны. Следующие несколько минут я вынуждена была терпеть, как Серёжа нестерпимо щекотно мажет меня холодным кремом.

– Ох, как мы секотьки боимся-а! – сладким голосом пропел Юра.

– Да-да, – со смехом кивнул Серёжа, разнимая мне ноги.

Я догадалась, что он специально медленно всё делает, чтобы помучить меня.

– Полежи так немножко, пускай крем впитается, – сказал мне парень, закончив меня мазать.

– Серый, ну шо? – спросил Серёжу Юра, – Ещё ничё не придумал?

Сергей вздохнул.

– Та родителям её надо звонить, пускай шмотки принесут. А пока пускай без штанишек ходит, а шо ж делать.

– С голой попой?? – воскликнул Юра и заливисто захохотал, всплеснув руками.

Серёжа только рукой махнул:

– Та ничё ей не буʼет! У нас тепло.

– Щас пойду и позвоню её родителям, – сказал Юра.

– А ты ихний номер помнишь? – немного обеспокоенно спросил Серёжа.

– Та помню, помню, – нетерпеливо ответил Юра и вышел из комнаты.

Серёжа снял меня со стола. Я стояла рядом с ним и не знала, что мне делать.

Неожиданно в комнату зашёл незнакомый медбрат. На вид ему было лет двадцать шесть.

– Вован, здорово! – сказал ему приветливо Серёжа.

– Привет, привет, – улыбнулся Володя и покосился на меня, – Не понял, шо это такая большая деваха тут делает? И чё она без труселей?

– В других палатах просто не было мест, – объяснил Серёжа, – А без трусов, потому шо недавно уписялась.

– Фу-фу-фу, нехорошо делать в штанишки, – пристыдил меня новый медбрат.

Стесняясь Володи, я решила опустить короткую майку ниже.

– Эй, хватит! – резко выругал меня Серёжа, сильно ударив по рукам, – Что за бедная стеснительная девушка, это просто невыносимо! – жаловался он Володе. Тот ухмыльнулся:

– Ну да, посмотри, как она покраснела.

Я хотела убежать из комнаты, но Серёжа крепко держал меня за руку. Пришлось слушать его историю о своем недавнем неловком случае. Заметив интерес Владимира, который осматривал меня между ног, я еще больше смущалась. Думала, сойду с ума от стеснения.

– Пришлось заняться водными процедурами как маленькому ребенку, – закончил свой рассказ Сергей, – Я еще и кремом обработал.

Владимир приблизился и без церемоний потрогал мне лобок.

– Ага, настоящий детский крем, – улыбнулся он.

Парни еще десять минут обсуждали меня. Внезапно из соседней комнаты раздался оглушительный плач ребенка. Отпустив мою руку, Серёжа бросился к плачущему ребенку. Я последовала за ним и сразу забралась в свою постель, чтобы не ходить без трусов перед всеми.

Через полчаса Юра пришел – почему-то без зеленой халатности и с рюкзаком.

– Ну что? – спросил его Серёжа.

– Ничего, – раздраженно ответил Юра, – Телефон не отвечает!

Серёжа ухмыльнулся ко мне коварной улыбкой:

– Похоже, Катя, тебе придется ходить голой задницей весь день.

Юра улыбнулся.

– Нет-нет-нет, Серый, подожди, ты меня недослышал! Я так и не связался с ее родителями, но у меня возникла одна интересная мысль. Вот, посмотри, что я принес Катьке.

Юра достал из рюкзака и продемонстрировал Серёже светло-розовые детские колготки.

– А де ты взял эти колготки? – спросил удивлённо Сергей.

– А у себя дома нарыл. Я домой бегал, – объяснил Юра, – Я тут рядом живу.

Бесцеремонно откинув моё одеяло, парень приложил колготки к моим ногам.

– О, супер, как раз на Катюху, – сказал он удовлетворённо, – Этʼ колготы Таньки, сеструхи моей. Ей тоже шесть лет.

– Вот и нашли штанишечки Катеньке, – улыбнулся Серёжа.

– Колготки только для маленьких! – запротестовала громко я.

– Тоʼда ваще ходи без штанов! – рассердился Сергей, – Ведёшь себя ещё похлеще, чем трёхлетняя!

Понимая, что детсадовские колготки лучше хождения с голой попой, я нехотя согласилась. Я думала, что Юра даст мне колготки. Да где там! Он сам меня одел, как малышку.

– Ай, красота какая! –со смехом сказал Юра, любуясь на меня в колготках, – Только давай подтянем повыше немножко.

Юра подтянул мне колготы до груди.

– Не жмёт? – спросил он заботливо, пощупав меня между ног.

Я опять покраснела от смущения.

– Тоʼко попробуй мне опять уссаться, я тебе дам! – угрожающе сказал мне Серёжа.

– Если ты и в эти колготки написяешь, я больше не буду для тебя штанишек искать, – добавил Юра, – Будем тебе, как грудничку, пелёночки одевать.

– Кстати, ты теперь будешь ходить на горшок по расписанию, – сообщил Серёжа, – Писять будешь каждые два часа, а какать через пятнадцать или двадцать минут после еды, по´няла?

Они с Юрой наконец-то вышли с комнаты. Я облегчённо вздохнула, что беспардонные братаны наконец оставили меня в покое. Впрочем, радоваться было рано. Увидев через пару минут Юру с устрашающим шприцом в руках, я сразу поняла, что мне пора делать укол.

– Пойдём, Катюша, сними колготки и ляг на живот, – приказал Юра.

Я заплакала:

– Может быть, не стоит?

– Ты такая большая девочка, а уколы боишься? – усмехнулся Юра. – Ведь это всего лишь как укус комара!

– Да она вообще по любому поводу реветь начинает, – буркнул Серёжа, вошедший в комнату. – Плакса!

Юра быстро снял мне колготки до колен и положил на кровать. Укол оказался не таким больным, как я предполагала.

Примерно через полчаса после завтрака в палату вошел пухленький двадцатилетний врач с тремя молодыми медбратиками-стажерами. Заметив, что Юра и Серёжа время от времени носят детей в соседнюю комнату, я догадалась, что там их осматривает врач. Подойдя к двери, я стала наблюдать за процессом осмотра. Каждого ребенка поднимали на пеленальный стол и раздевали до гола. Затем врач его осматривал, делая пояснения стажерам о своих действиях. Я с тревогой ожидала своей очереди.

– Пойдем, Катя, – сказал Юра мне. – Тебя сейчас будет осматривать доктор.

Парень провел меня в соседнюю комнату и вопросительно посмотрел на врача.

– Чего мы тут без дела стоим, Юрочка? – весело спросил врач. – Давай поднимать девочку на стол.

Юра поднял меня на пеленальный стол. Он был такой сильный, неудивительно.

Один из стажеров оценивающе посмотрел на меня.

– Да, большенькая девочка, – сказал он и скрипнул зубами. – Ей наверное шесть-семь лет. Интересно, что она делает в палате для младенцев?

– В обычной палате не было места, поэтому мы положили её к нам, – объяснил Серёжа.

– Интересненькая ситуация, ребята, – улыбнулся врач, – Даже не знаю, как её осматривать: как маленькую или как большую…

Юра и Серёжа засмеялись в один голос.

– Ребята, а вы что скажете? – обратился врач к практикантам.

– Осматривайте как маленькую, Павел Андреевич, – со смехом предложил тот практикант, которому я «приглянулась».

– Да, не фиг тут с ней цацкаться! – подал другой парень резкий голос, – Осматривайте, как и всех детей до неё.

– Конечно, как маленькую, – с улыбкой сказал третий практикант, – Так прикольнее.

– О-кей, – улыбнулся Павел Андреевич, – Раз все за маленькую, то… пусть будет так.

– Кстати, малявка в этих колготках мало чем от ясельных отличается, – заметил первый практикант, – Интересно, чья была идея одеть на неё малышовые колготки?

Юра растерянно зажал рот рукой. Серёжа, улыбаясь, толкнул его локтем.

– Да, ржачные колготки, – засмеялся второй практикант, – По ходу, её дома так до сих пор одевают.

– У нас целая эпопея с этими колготками, – сказал Юра, – Катя уписялась, и её не во что было одеть. Я сбегал домой и принёс колготки моей младшей сестры.

– Уже умудрилась уписяться? – со смехом спросил Павел Андреевич.

– Ага, прям при нас с Юрой, – подтвердил с улыбкой Серёжа, – Мы её де-то час уговаривали на горшок сходить, а она не хотела. Так опиралась! И терпела, пока не написяла.

– Ай-яй-яй, – поругался на меня пальцем Павел Андреевич, – Такая большая девочка, и до сих пор в штанишки писяешь.

– Наверно, она посмотрела, как это малявки делают, и тоже решила попробовать, – сквозь смех сказал один практикант.

Все вместе засмеялись.

– Юрочка, давай, раздевай её, – приказал Павел Андреевич медбрату.

– Полностью? – неуверенно спросил Юра.

– Ну конечно, – с улыбкой ответил врач, – Мы же договорились осмотреть её как ребенка.

Юра быстро раздел меня полностью. Стесняясь практикантов и Павла Андреевича, я закрылась ладонями между ногами.

– Опять ты со своими шутками! – строго сказал мне Юра, отделяя мои руки.

– Ребята, видели, как она покраснела? – крикнул первый практикант, и все засмеялись, заставив меня ещё больше смущаться.

– Она такая милая, – улыбнулся второй практикант, – Так стесняется и краснеет.

– Катенька, дети не должны стесняться, – сказал мне ласково Павел Андреевич, – Мы все здесь свои.

– Маленьких всегда смотрят голыми, – добавил Сергей.

– Я не маленькая! – огрызнулась я, еле сдерживаясь, чтобы не заплакать.

– Ну а кто тогда? – засмеялся Юра, – А кто писает в штаны?

Практиканты сдержанно хихикали.

– Солнышко, подойди сюда и повернись спиной, – попросил меня Павел Андреевич, – Теперь будем слушать тебя.

Врач приложил холодную стетоскоп к моей спине.

– Так, теперь спереди, – сказал Павел Андреевич и развернул меня лицом к нему. Послушав меня спереди, он нахмурился и что-то записал в свою карточку.

– М-да, – сказал врач со вздохом, – Ничего страшного, будем давать антибиотики. И без рентгена все понятно. Но нужно обязательно сделать его сегодня. Рентген грудной клетки.

Тут я неожиданно для себя громко "пустила газ". Услышав хихиканье практикантов, я сильно покраснела.

– Давай животичек твой пощупаем, – улыбнулся Павел Андреевич и стал щупать мой живот.

Было щекотно, особенно когда холодные мужские пальцы спустились пониже.

– Ну плотненький такой, – вынес свой вердикт врач, – Давно какала?

– Не, сёдня ещё ни разу, – ответил Серёжа, – И с половиной детей точно так же.

Павел Андреевич тяжело вздохнул.

– Ничё не сделаешь, придётся всем вечером сделать клизмочку, – Он принялся листать мою карточку, – Анализы возьмите сегодня обязательно. Кровь, мочу… А кала, наверно, не надо. Сделаем только мазочек один, и всё.

– Так мы щас мазок можем сделать, – сказал Серёжа, – Пока она голенькая.

– Хорошо, Серёженька, покажи моим студентам, как это делается.

Серёжа отошёл к одному из шкафов и достал оттуда пробирку и банку с ватными палочками.

– Давай ложись, – сказал он мне, вернувшись к столу.

Я послушно легла на стол, продолжая с опаской коситься на Сергея.

– Короче, это надо положить малявку на бок, – начал объяснять практикантам парень, – О так. А ноги надо до отказа прижать к животу, и тоʼда она откроет попу.

Я почувствовала, как холодные юношеские пальцы раздвигают мне ягодицы, и, догадавшись о намерениях Серёжи, быстро разогнула ноги и сильно сжала попу.

– Давай подержу, – предложил Юра.

– Не, – отмахнулся Серёжа, – Не надо. Пацанам, наверно, интересно, как справиться с вертлявой малявкой в одиночку.

– Правильно, Серёжа, – похвалил Павел Андреевич, – Опытный медбрат должен всё делать сам!

Сергей ловко перевернул меня на спину.

– Капризулям делают мазок на спине. И клизму тоже, – сказал он и задрал одним рывком мне ноги вверх.

– Вот! Заметили? Её задница открыта. В этом положении она не сможет стиснуть ягодицы.

Стажеры громко засмеялись, указывая на меня пальцами. Я лежала и испытывала непередаваемое смущение.

– В таком положении она точно не сможет вырваться, – продолжал объяснять Сергей.

Павел Андреевич пристально посмотрел на мои половые губы. Я отчаянно зашевелила ногами.

– Так-так, – сказал врач подозрительным тоном, – Нужно проверить ещё и эту красоту.

Я почувствовала, как его пальцы коснулись моего интимного места.

– Такие забавные лепестки, – захихикал один стажер.

– У всех девочек они одинаковые, – добавил другой.

– Ладно, хватит со всеми этими лепестками, – улыбнулся Павел Андреевич.

– Павел Андреич, что там? – спросил Сергей, – Больше ничего не нужно парням показывать у Кати? Можно уже брать мазок?

– Давай, – кивнул врач.

Неожиданно что-то твердое вонзилось прямо в мое анальное отверстие и сразу же скользнуло внутрь. Ощущение было настолько неприятным, что я вскрикнула изо всех сил.

– О боже, начинается, – возмущенно закатил глаза Юра, – Катя, ты же никогда не делала мазок?

– Моя малышка, – сочувственно проворковал один стажер, – Бедняжка!

– Она такая паникерша, черт возьми, всегда нервничает! – сердито сказал Сергей, – Боится процедур. А ссать в штаны не боится!

Я продолжала тихонько рыдать.

– Я уже все сделал, почему ты плачешь? – буркнул Сергей.

– Вот и хорошо, Катя, перестань плакать! – резко сказал мне Юра, – Сейчас намажу кремом задницу и не будет болеть... Все, перестань уже. Тише.

Он взял в руки маленькую голубую тубу, выдавил себе на палец полоску крема и начал нежно намазывать мою несчастную дырочку.

– Ну хто бы мог подумать, шо с девкой, которой шесть лет, буʼет стоʼко проблем, ну ёлки-палки! – негодовал парень, – Она сёдня прям похлеще грудничка! Все нервы нам вымотала!

Я не удержалась и опять пукнула, чем вызвала очередную волну истеричного мужского хохота.

– Фу, боже, так воздух испортила! – брезгливо пробормотал Юра, сморщив нос.

– С кем не бывает, – снисходительно улыбнулся Павел Андреевич.

Юра поставил меня на ноги и быстро одел. Мне снова пришлось слушать идиотские приколы по поводу колготок. Как только Юра снял меня со стола, я, вся в слезах, убежала в другую комнату – подальше от злых медбратьев и извращенцев практикантов.

Вскоре к нам присоединили двоих новеньких девчонок – Юлю и Настю. Обе попали в малышовую палату так же, как и я – из-за отсутствия мест в обычных палатах. Юле было четыре года, а Насте – пять. Обеим родители надавали с собой очень много игрушек – кукол, кубиков, конструкторов. По-прежнему считая, что детсадовцы мне не равны, я, по крайней мере, могла с ними во что-то играть.

– Теперь, я думаю, Катьке не будет скучно, – сказал, появившись в комнате, Серёжа, – Наконец-то перестанет реветь.

– Они и нам соскучиться не дадут, – улыбнулся Юра, – Вишь, как по палате носятся?

– По ходу, Юр, надо их чем-то занять, а то всех малых побудят, – сказал Серёжа.

Юра минуту подумал, потом сказал:

– Слушай, Серёга, помнишь, ты мне рассказывал, как вы с Олежкой делали такие приколы типа хто быстрее всех…

– Всё, Юрка, я понял, про шо ты, – перебил с улыбкой коллегу Серёжа, – Да-да, мы ещё не такое делали. Щас мы нашим девчонкам сделаем такой прикольчик. Позови их.

– Катя, Настя, Юля, скорее подойдите сюда! – строго позвал Юра, – Сколько можно повторять: нельзя бегать по комнате! Катя, ты самая старшая из вас девочек, тебе следует следить за порядком!

– Девочки, пойдемте с нами в другую комнату, – сказал Сергей, – Мы придумали новую игру для вас.

Мы неохотно последовали за медбратьями в другую комнату.

Сергей выставил на ряд детские горшки: первым был розовый (тот самый горшок, о котором медбратья уговаривали меня использовать), затем зеленый и наконец оранжевый. Когда я это увидела, я опять покраснела.

– Ну что? – улыбнулся Сергей, – Поняли для чего мы вас сюда пригласили?

– Чтобы мы посидели на горшках? – заинтересовалась Юля.

– Не только это, – усмехнулся Сережа и хитро подмигнул Юре.

– Мы решили устроить для вас такую олимпиаду, – сообщил Юра, – Сейчас у нас будет соревнование – кто быстрее всех справится со своими делами. Большими, кстати! – подчеркнул парень.

– Правило номер один, девочки, – объявил Сергей, – Каждой участнице перед соревнованием снимают штаны. На старт все принимают участие только в трусиках! А получают штаны-колготки-трусики только после финиша!

С этими словами Сергей присел на корточки перед Настей и резко снял с нее колготы, а затем трусы.

Я стояла и смущенно глядела в пол.

– Чего ждешь, Катя? – строго спросил меня Юра, – Снимай колготы!

Я даже не пошевелилась.

– Ждешь пока тебя разденут как маленькую девочку? – нетерпеливо спросил Юра.

– Давай раздевайся, – сказал Сережа, раздевая Юлю, – Зачем тебе это церемонить?

Юра подошел и бесцеремонно снял с меня колготы.

– Так, с первым правилом справились, – засмеялся Серёжа, – Девки такие ржачные без трусиков, скажи, Юр?

– Ага, – сказал Юра со смехом, – Построили всех по росту. И все голопопые.

Я сделала попытку прикрыться, но Юра мне разнял руки с сердитым выражением лица.

– Второе правило, – продолжал Серёжа, – Соревнование длится не больше десяти минут. Поняли, да? Победительнице вручается главный приз: большая конфетка. А тем, кто занял второе и третье место – меньшие конфетки. От такие от.

Сергей показал нам три конфеты. Две из них были действительно маленькие, а третья – величиной с кулак.

– И последнее правило, – продолжал парень, – Каждой участнице перед стартом меряют температуру.

С этими словами Серёжа извлёк из шкафа три градусника и какой-то флакончик, и сел на стул.

– Серый, шо это такое? – прыснув смехом, спросил Юра.

– Это? – переспросил Сергей, показывая тот самый флакончик, – А мыло жидкое. Вместо вазелина попы помажу. Ну шо, с кого начнём? Наверно, с Кати, она самая старшая. Иди суда.

Я неохотно подошла к медбрату, и он тут же уложил меня к себе на колени попой вверх.

– Подержи ей ножки, – попросил Серёжа. Я почувствовала, как кто-то раздвинул мне ноги и сжал попу. И тут же что-то быстро скользнуло вовнутрь. Сразу сильно захотелось по-большому. Повернув голову, я увидела изумлённых Настю и Юлю. Настя брезгливо скривилась, а Юля с ужасом зажала рот рукой.

– Девчонки, ну вы чё? – стал смеяться Серёжа, – Мы всем детям так температуру меряем. И большим, и маленьким. Тоʼко в попу ставим градусник и больше никуда.

Парень начал двигать термометром в моей заднице. Призыв к туалету стал таким сильным, что я едва его выдерживала.

– Ладно, достаем, – весело сказал Сергей и быстро извлек термометр из моей попы, – Вперед! Следующая!

Медбрат помог мне встать на ноги, и на его коленях поселась Юля. Сергей сразу умело вставил ей термометр в задницу.

Бедная четырехлетняя девочка начала изгибаться, рыдать и стонать. Как я ее понимаю!

– Что ты, хочешь сходить? – спросил ее Сергей, – Потерпи, скоро посажу.

За Юлей последовала очередь Насти. Пятилетняя девчонка удивительно храбро вытерпела мучительную процедуру и призыв большой нужды, хотя и нахмурила носик.

Тут Сергей неожиданно сообразил.

– Кстати, девочки, забыл. Четвертое правило: если какая-то из вас не сможет за десять минут дойти до финиша, то мы ей сделаем наказательную клизму и дадим еще пять минут.

– Я надеюсь, что никто из вас не упадет лицом в грязь, – сказал Юра, – Ну что, Сергей, начинаем?

– Пора, – с улыбкой ответил Сергей. Он извлек термометр из попы Насти и аккуратно посадил девочку на зеленый горшок.

Юля, все так же стонущая и рыдающая, села на оранжевый. А я все стояла как вкопанная.

– Не медли, Катя! – сердито окликнул меня Юра.

– Чего тебе, особое приглашение нужно или что?? – подхватил Сергей, – Стоишь как столб.

Я тяжело вздохнула, подошла к этому проклятому горшку и села на него.

– Поехали! – командовал Сергей и махнул рукой.

Юля и Настя тут же начали напрягаться. А я, обиженная до слез на медбратьев за то, что они обращаются со мной, как с маленькой девочкой, решила вытерпеть. «Я вам не двухлетняя, чтобы по команде ходить в горшок» – подумала я, едва сдерживая слезы.

Тут неожиданно совсем рядом раздался звонкий мужской голос:

– Пацаны, привет.

«Очень вовремя!» – подумала я.

– Здоро´во, Кость, – с улыбкой ответил Юра.

– Прʼет, Костян, – поздоровался Серёжа, – Ну шо, братка, какими судьбами?

– Та, решили с Толяном вас проведать немного, – сказал Костя.

Подняв взгляд, я увидела двоих новых медбратьев. Костя был совсем юным – на вид лет было восемнадцать-девятнадцать. А его спутник Толя был постарше – ему можно было дать лет двадцать пять. Он посмотрел на нас с Юлей и Настей, улыбнулся и спросил Серёжу с Юрой:

– Слышьте, братаны, а шо это у вас такие большие делают? И чё все трое на горшках? Все одновременно пописять захотели чи шо?

– Они какают, – со смехом ответил Серёжа.

Костя захихикал, прикрыв рукой рот.

– Просто обычные палаты заполнены, – объяснил Юра, – Пришлось их к нам положить.

– Такие они щас прикольные, – продолжал смеяться Костя, – Я бы их щас сфоткал, если б фотик не полетел… Хи-хи-хи-хи…

– Они сидят не просто так, – сказал Юра.

– Мы им такую горшечную олимпиаду сделали, – сказал Серёжа.

– Шо это такое? – непонимающе прищурился Костя, перестав хихикать.

– Хто быстрее всех покакает, – объяснил Серёжа.

– А, – протянул Костя и снова засмеялся.

– Тоʼда остаёмся сморʼеть, – сказал Толя, – Интересно, хто выиграет.

– Вон та, по ходу, – сказал Костя, кивнув на Юлю.

– Та, шо на оранжевом горшке сидит? – уточнил Толя.

– Её Юля зовут, – сказал Юра.

– Ага, она, – сказал Костя, – Виʼите, как она дуется?

Словно в подтверждение его слов Юля начала громко какать.

– Вот я же предупреждал, – улыбнулся Костя.

– Молодец, Юля, самая быстрая справилась с нуждой, – похвалил Юра девочку.

– Берите пример с неё, девочки, – сказал Серёжа Насте и мне, – Самая маленькая, а уже поняла, как пользоваться горшком.

Неожиданно Юля снова накакала.

– Ты моя зайка! – энергично потрепал Серёжа девчонку по волосам, – Умница, прямо пример для подражания!

– Молодчинка, Юлечка, – ласково сказал Юра.

– Юлька, хорошая работа! Браво! – подхватил Толя, хлопая в ладоши.

Все парни засмеялись.

– Тихо-тихо-тихо, ребята! – вдруг поднял палец Костя. – Похоже, кто-то опять хочет писать.

Серёжа опустился на корточки перед Юлей и раздвинул ей ноги.

– Опять Юльчик, – засмеялся он. – Наш маленький молоточек!

– Она вообще классная! – расплылся в улыбке Толя.

Серёжа строго посмотрел на нас с Настей.

– А вы что сидите и ждете? Юля уже успела пописать.

Дождавшись, когда Юля закончит, парень поднял девочку с горшка и начал вытирать ей попу мокрой тряпкой. Затем повернул её к себе лицом и начал вытирать половые губки.

– Только не струйкой на меня! – улыбнулся Сергей, активно протирая Юлино тело тряпкой.

– Ведь она как бы... Покакала, – сказал растерянно Костя.

– Наши детки часто делают такое нам, – засмеялся Юра. – И мальчики, и девочки.

Заметив, что Толя уставился на меня со смехом, я покраснела и прижала ноги вместе.

– А старшая такая стеснительная! – засмеялся Толя. – Сколько ей? Пять лет примерно?

– Шесть, – поправил Юра.

– Катька самая застенчивая, – сказал, ухмыляясь, Серёжа.

– Костик, за кого ты болеешь: за старшую или младшую? – спросил Толя.

– За ту малую, – ответил Костя, – Я думаю, она быстрее всё сделает.

– Ну раз так, то я болею за старшачку, – решил Толя.

Костя присел на корточки рядом с Настей, а Толя подошёл ко мне.

– Лялечка, как нас зовут? – ласково спросил пятилетнюю девочку Костя.

– Настя, – прошептала девчонка.

– Настенька, кукуся, надо подуться, – сказал Насте Костя, – Ты ж не хочешь быть на последнем месте, правда?

Настя смешно запыхтела.

– Да, о так, – улыбнулся Костя, – Щас всё выйдет.

Толя опустился передо мной на корточки и, бесцеремонно раздвинув мне ноги, заглянул в горшок.

– Ну, и шо, и чё ты не какаешь? – спросил он меня, – Даже не жмёшься. Смоʼри, как Настенька старается, а ты шо?

Заметив, что Толя с интересом рассматривает меня между ног, я захотела провалиться сквозь землю.

– Так, конкурсантки, шо вы? – неожиданно подошёл Серёжа, – Ещё пять минут осталось.

– По ходу, придётся помогать, – с улыбкой сказал Костя и стал массировать живот Насте.

Пятилетняя девочка сначала «пустила голубка», а потом начала громко какать.

– Умница! – похвалил Настю Костя.

В следующую секунду Настя пустила в зелёный горшок струйку. Костя, засмеявшись, заглянул ей между ног.

– Пацаны, вы бы видели, какую она лужу сделала! – сказал он Серёже с Юрой. Те начали ласково гладить Настю по её голенькому тельцу.

– Щас моя тоже и пописяет, и покакает, – уверенно сказал Толя и посмотрел прямо мне в глаза, – Праʼ, Катюха? Чем ты хуже Насти и Юли?

Парень принялся массировать мне живот точно так же, как Костя массировал Насте. Я не выдержала и громко пукнула.

– Ой-ой, ой-ой! – вздохнул Толя, нахмурив лицо, – Ну давай! Скажи!

Костя рассмеялся:

– Нет, просто чтобы помассировать животик?

– Не получается, – пожаловался Толя и снова начал массировать мой живот, – Вот видишь?

Он делал мне массаж живота ещё пару минут, но безрезультатно.

– Итак, прошло уже десять минут! – объявил Серёжа, – Ну что, Катя? Помнишь четвёртое правило нашей игры? Сейчас я тебе штрафной клизму сделаю!..

 

* * *

Я хотела записать в блокнот продолжение ужасной истории о детских процедурах, но вдруг неожиданно над моим ухом раздался веселый голос Димы:

– Привет! Катя, что ты там занимаешься, писательница?

Я спрятала ручку посредине блокнота и закрыла его, сердито поругав себя за то, что отвлеклась на записи и не заметила прихода медбрата. Дима весело засмеялся.

– Как сразу покраснела! Ничего, я не читал! Ты стихи сочиняешь, что ли?

– Нет, нет, – смущенно ответила я и положила блокнот на тумбочку.

Дима взял с подноса небольшой одноразовый шприц.

– Ну давай на животик, – сказал он мне, сверкая двумя рядами своих больших белоснежных зубов.

Я перевернулась на живот и немного краснея от смущения опустила трусы. Медбрат быстро сделал мне укол.

– Ну? И что мы так лежим? – спросил он, смеясь, – Переворачивайся на спину. Может быть, хочешь, чтобы я поставил тебе градусник в попу как маленькой девочке?

Пока я переворачивалась на спину, Дима вставил градусник под мою подмышку.

– У меня нет температуры, – прошептала я.

– В больнице надо температурку мерять четыре раза в неделю, рыбочка, – объяснил Дима и… коснулся своими губами моего лба.

Я оторопела. Ещё немного – и он бы меня поцеловал. Я сразу почувствовала сногсшибательный (в прямом смысле слова) запах его одеколона… Запах его вьющихся тёмно-русых волос… И губы у него такие тёплые и нежные…

– Мм… – мурлыкнула я и тут же осеклась. Язык мой – враг мой!

– Шо с тобой, малыш? – удивлённо уставился на меня Дима.

– Ничё, – буркнула я.

– Лобик у тебя холодненький, – вынес свой вердикт медбрат, – Но градусник всё равно держи.

Дима взял моё левое запястье и принялся сосредоточенно считать мой пульс.

– Воу-воу-воу, кой пульс высокий, – сказал, нахмурившись, парень, – Зайкин, чё разволновалась так?

«Типа не знаешь» – подумала я и улыбнулась. Медбрат пожал плечами и стал что-то записывать в моей медицинской карточке. Тут он спросил меня такое, что я чуть с ума не сошла от смущения:

– Ты не хочешь покакать? Ты сёдня не какала?

– Не, – буркнула я и покраснела варёным раком.

– А когда в последний раз писяла? – не отставал от меня Дима.

Я смущённо промолчала.

– Алё, деточка, чё молчишь? Язык проглотила? – повысил голос Дима, всё так же сверкая своими громадными зубами.

Я пожала плечами, мол, не помню. Шикарная улыбка соскочила с Диминого лица.

– Плохо, – сказал он сухо, – Кстати, врач очень просил, шоб я взял с тебя анализ мочи. Вишь, у тебя под кроваткой маленькая баночка стоит?

Я заглянула под кровать. Действительно, там стояла маленькая баночка для анализа мочи.

– Вот, смотри, ты в эту ёмкость и помочишься, хорошо? – спросил Дима, снова улыбаясь.

– Да, конечно, – кивнула я.

Димка опять разразился своим заразительным смехом.

– Ха-ха-ха… Ой, Катюша, Катюша! Стеснительная ты! Прямо как двенадцатилетняя робкая девчонка.

В палату вошел еще один медбрат – рыжеволосый парень с голубыми глазами и тонкими губами. И такой же высокий и стройный, как и Дима.

– Это Женя, – представил Дима парня, – Мой помощник и просто хороший друг. Всегда мне во всем помогает.

– Катя, – представилась я.

– Очень приятно, Женя, – улыбнувшись ответил мне рыжеволосый парень басовитым голосом.

«Серьезный парень» - подумала я, осматривая Диминого помощника от головы до ног. Евгению можно было дать лет двадцать шесть не больше.

– В общем, мы уходим, – сказал мне Дима. Медбратья вышли из палаты, оставив дверь открытой.

Я как-то незаметно начала прислушиваться к разговору парней.

– Бедная девушка, – пробормотал Женя, – Как это ей так случилось?

– Та танцевала где-то, упала и сломала ногу, – ответил Дима с вздохом.

Любопытство меня так и подтачивало, и я еще больше настроила свои уши.

Дима тихонько засмеялся:

– Что-то сразу вспомнилась Лиля. Моя маленькая племянница.

И Дмитрий стал рассказывать про свою пятимесячную племянницу Лилю.

– Представь себе, Жека, – со смехом вспомнил он, – Купаю ее, купаю, а она… А она просто в ванне такую струю выпустила - пссс!.. Я тебе говорю, это надо было видеть, а-ха-ха-ха… Ужас!..

Громоподобное хохотание Жени и заразительный, пронзительный смех Димы смешались вместе. Парни так заразительно смеялись, что я едва сдержалась, чтобы самой не заржать. Наконец, медбратья в полной мере нахохотались.

– Ох, – сказал Дима каким-то романтичным голосом, – Дни, коʼда Ирка с Сашкой просят меня посидеть с Лилькой, для меня праздники просто!

– Шо, так малых любишь? – спросил ехидно Женя.

– О-о, я их просто обожаю, так бы и съел, – ответил с нотками нежности в голосе Дима. Вдруг он вздохнул с досадой.

– Блин, чё я тормознул? Надо было в педиатрию идти!

– Ну ничё, возьмёшь вторую вышку, – успокоил его Женя.

Голоса медбратьев потихоньку утихли. Моя прооперированная нога вдруг напомнила о себе. Мой взгляд пал на часы. Было уже время обеда, а мне как раз сильно хотелось есть, аж в животе бурлило. Я хотела вызвать дежурного медбрата, но не успела, так как в палате появился Дима, толкая перед собой тележку с моим обедом.

Медбрат помог мне усесться на кровати и поставил передо мной на специальную подставку поднос с едой. Я думала, что он уйдёт, но парень сидел рядом, наблюдая, как я ем. Мы беззаботно точили лясы с ним обо всём на свете. У меня не выходил с головы его рассказ про его пятимесячную племянницу. Как же хотелось оказаться на месте этой малявки!

Странно, но как только Дима сел на кровать рядом со мной, нога мигом болеть перестала. Я понимала, что он не может сидеть со мной вечно, и попросила у него обезболивающее. Дима дал мне нужную таблетку. Дождавшись, когда я выпью лекарство и положу голову на подушку, парень заботливо укрыл меня одеялом.

– Всё, баю-бай, – прошептал он ласково.

Оказалось, обезболивающее обладало высоким снотворным эффектом. Я мигом заснула.

Проснувшись, я сразу поняла, что в комнате находится ещё кто-то, кроме меня. Я осторожно приоткрыла один глаз и увидела Диму. Медбрат стоял ко мне спиной, слегка опустив голову книзу, как будто что-то читал. Я присмотрелась – и у меня ёкнуло сердце. Дима держал в руках мой блокнотик!

Я вспомнила, что поспешно забыла спрятать записную книжку в комод. Было уже слишком поздно предпринимать какие-либо действия. Сердце бешено колотилось, лицо покрылось румянцем. Но одновременно ощущалось и другое чувство. Почему-то хотелось, чтобы Дима ознакомился с тем, что я успела записать. Очень интересно было наблюдать за его реакцией.

К моему удивлению, парень увлекся чтением. Я старалась не двигаться, чтобы не отвлечь его. Но долго я не могла находиться в одной позе из-за боли в гипсовой ноге. Как только я начала переворачиваться, Дима закрыл блокнот и повернулся ко мне.

– Солнце, что беспокоит? – заботливо спросил он меня.

Мне было трудно сдерживаться от смеха, так как его лицо было красным как свёкла.

– Подожди немного, я сейчас принесу лекарства, – сказал Дима и выскочил из палаты.

Остаток дня медбрат улыбался мне странной улыбкой, хотя мы оба старались делать вид, что ничего не произошло.

Самыми скучными днями в больнице были выходные. Я грустно представляла себе, как могла бы провести их в клубе на дискотеке, если бы не прикована к больничной кровати. Единственным утешением было то, что в это воскресенье дежурным медбратом был Дима.

Парень зашёл ко мне в палату и с широкой улыбкой на всю ротовую полость выпалил своим громким баритоном:

– Ну как там, Катерина Михайловна, доброе утро! Пришёл Вас помыть немного.

Я удивилась. Мы же всегда обращались друг к другу на "ты".

– А... Почему вдруг имя-отчество и "вы"? – неуверенно спросила я. – Больница меня так состарила?

Димка хитро поднял свои мохнатые брови.

– Хорошо, – хихикнул он, – Не нравится по имени-отчеству, значит буду называть Катюшенька, как масенькую лялечку.

Хитрый тон парня не оставлял сомнений, что он что-то задумал, но я решила его не спрашивать.

– Щас дядя Дима хорошенечко Катюшеньку помоет, – медовым голосом пропел Дима, откинув моё одеяло.

Я густо покраснела. Ладно, медсестра, но чтобы медбрат меня мыл? Это уже слишком.

Дима принялся раздевать меня, но я опираться не стала. Так и лежала с красным, как варёный рак, лицом.

– Ой, как мы покраснели, – захихикал Димка.

Его шершавые руки коснулись моих трусов. Я не выдержала и начала брыкаться.

– Ч, ч, не вырывайся, не вырывайся, – Дима успокаивающе потрепал меня рукой по ноге, – Шо ты думаешь, дядя Дима никогда голеньких девочек не видел?

Наконец, он раздел меня догола. Боже мой, я думала, я сгорю со стыда. И что на пацана нашло?

– О так, – улыбнулся медбрат, – Щас я приду.

Дима вышел из палаты, забрав с собой всю мою одежду. Я уже догадалась, что он решил со мной поиграть в какую-то идиотскую игру.

Дима вернулся в палату с намыленной тряпочкой в руках.

– Хто это у нас тут голенький лежит? – засюсюкал он, – Катюшенька маленькая? Давай, кицюнь, на пузик свой переворачуйся.

Я нехотя перевернулась на живот и почувствовала, как медбрат начал тереть мне спину своей тряпкой.

– Теперь давай на спинку – раз! – весело скомандовал мне Дима. Я ещё больше застеснялась. Выставлять перед ним свои, пардон, голые груди? Лучше бы мне сквозь землю провалиться, честное слово.

- Быстрее! - громко сказал Дима. Я неохотно перевернулась на спину, прикрывая... мм, верхнюю часть тела руками.

- Ну зачем нам прикрываться? - причмокнул Дима, ласково раздвигая мои руки, - Дядя Дима должен помыть тебе грудь. А что же ты хотела?

Он активно протирал тряпкой мои руки, затем плавно перешел к груди. Затем тряпка опустилась на мой живот.

- Сначала ручки, потом грудка, - шептал Дима сладким голосом, - Теперь животик.

Чувствуя, как его тряпка опускается ниже и начинает протирать лобок, я испытывала сильное смущение.

- Кожа такая нежная, - напевал Димка, - Такая гладенькая! Эх, как будто я сейчас купаю грудного малыша.

Парень начал щекочуще протирать меня тряпкой между ног.

- Ой ты божечки! - воскликнул Дима с улыбкой, - Это же Катюшенькина маленькая писечка! Сейчас мы ее вымоем со всех сторон.

Я понимала, что парень специально подшучивает надо мной. Тщательно вытирая мои половые губы, он приподнял мне ноги и начал протирать между ягодиц.

- Теперь попочку помоем, - продолжал ласково говорить Дима.

Внезапно я почувствовала, как тряпка скользнула в мою попу, и сжалась от дискомфорта.

- Ну-ну, терпи, моя хорошая, - сказал ласково Дима, - Дяде Диме нужно хорошенько помыть твою попку.

Следующие несколько минут медбрат безмолвно протирал меня другой влажной тряпкой для смывания мыла.

- Какие мы такие нежные! - улыбаясь, сказал он, - Прямо как ребенок!

Вынужденная терпеть бесцеремонное прикосновение Димы куда ему заблагорассудится, я чуть не ошалела от стеснения. Конечно, игра в ребенка меня забавляла, но рвение Димы меня немного шокировало.

– Чего мы покраснели, как помидорка? – засмеялся парень, – Не надо стесняться!

Дима взял в руки и начал с улыбкой разглядывать маленькую розовую футболочку с голубенькими зайчиками. Я удивилась, где он такую достал, потому что мои размеры были совсем не детскими.

– Давай вот эту футболочку оденем, – сказал мне ласково Дима, помогая мне сесть.

Медбрат одел мне футболку, и я снова легла на спину.

– Ты ж моя красоточка! – прямо расцвёл Дима.

Я посмотрела вниз. Футболка еле-еле прикрывала мне пупок.

– Побудешь пока без трусиков, они тебе щас ни к чему, – сказал мне с улыбкой Дима, – А вот шо действительно б тебе щас не помешало, так это памперс!

Полюбовавшись на меня ещё полминуты, он наконец-то накрыл меня одеялом.

– Всё, помыли Катюшеньку, – сказал он ласково, – Нравится быть чистюлькой?

– Ага, – кивнула я.

Парень забрал с собой свои принадлежности и вышел с палаты.

Следующий Димин визит был аж после обеда. На этот раз он пришёл не один, а со своим рыжеволосым ассистентом Женей. Я немного испугалась, когда медбратья подкатили к моей кровати носилки.

– Ну шо, перелазь давай, – велел мне Дима, бесцеремонно откинув мне одеяло.

Заметив, как Женя уставился мне между ног, я вспомнила, что лежу без трусов, и уже в который раз покраснела.

– Давай помогу тебе, – улыбнулся Дима.

С трудом ворочая ногой в гипсе, я неуклюже перелезла с помощью медбратьев на носилки. Дима накрыл меня простынкой, и медбратья покатили носилки к двери.

– Ребята, куда вы меня? – перепугано спросила я, когда мы оказались в коридоре.

– На высокий холм, чтобы украсть помидоры, – с иронией заметил Женя.

– На медицинские процедуры, детка, – ответил Дима.

Парни привезли меня в процедурный кабинет и аккуратно переложили с носилок на кушетку.

Тут Женя, смеясь, спросил:

– Слушай, Димон, откуда у Катьки эта футболка? Очень стильная.

– Забавная футболочка, да, – согласился Дима с улыбкой, – Это футболка моей племянницы Алинки. Не знаю как она попала в мои вещи.

– Вот оказывается у тебя ещё и племянница есть? – улыбнулся Евгений.

– А что ты думал? – ответил Дима с хихиканьем.

– А почему Катюха без трусов? – спросил Женя.

– Трусики Катюшеньки грязные, – объяснил Дима со смехом, – Отдал их стирать. Стирал бы сам, но закончился порошок.

Лежа без трусов перед парнями, я не знала, куда деться от смущения. Мне оставалось только прикрываться руками между ног.

– Ой, как мы стесняемся! – притворно сказал Димка, щекоча мне живот двумя пальцами.

– Как будто мы никогда не видели голых девушек, – усмехнулся Женя.

Нежно разведя мои руки в стороны, Дима положил их на боки.

– Теперь похожа на малышку, правда, Жека? – обратился он к помощнику с рыжими волосами, – Видишь, она такая гладенькая и нежная?

Дима легонько провёл пальцами по области моей промежности, заставив меня ещё больше покраснеть.

– Краснеешь как ракушка, – хихикнул Женя.

– Сейчас я сделаю тебе клизму, – объявил Дима мне, – Уже два дня ты не ходила в туалет.

Парень начал нежно гладить мой живот.

– Сейчас мы сделаем клизмочку нашей зайке, она покакает, и у нее больше не будет боли в животике, верно, моя солнечная? – заворковал он и пощекотал своим носом мою щеку, – Ох ты мой милый кролик.

– Не понял, Димон, шо за сюси-пуси? – вызывающе спросил Женя, – Это шо тебе, сопливая ясельная малявка?

Дмитрий хихикнул.

– Я Катю по-другому не воспринимаю. Она щас так похожа на Лильку!

– Давай клизму ставь уже! Хорош про свою Лильку трындеть, – проворчал Женя.

– Щас, подожжи, – улыбнулся Дима, – Я хотел сначала у неё взять мочу.

– Шо, тут? – оторопело спросил Евгений.

– Ну так а де, – ответил, смеясь, Дима, – Пускай в баночку пописяет.

– Ребят, может, потом? – пролепетала я, чувствуя, как горит лицо.

– Потом суп с котом, кукуся моя, – улыбнулся Дима, – Я, между прочим, ещё позавчера оставил тебе баночку, в которую ты должна была пописять. Раз ты такая несерьёзная, то мне придётся проследить за всем лично. Щас пописяешь в эту баночку при нас с Женей.

Парень тут же принёс маленькую баночку и эмалированный тазик.

– Жека, задирай ей ноги, – попросил он помощника.

Женя так и сделал.

– Не-не-не, ещё выше, – попросил Дима, – Так, шоб коленочки к животику были прижаты. О так, да. А я щас Кате тазик под попу подставлю.

Я поёжилась от прикосновения холодного металла.

Димка рассмеялся:

– Ну прям копия Лильки!.. Кстати, Ира и Саня теперь держат Лилю над тазиком, шоб она туда и писяла, и какала. Ей ещё рано ходить на горшочек. Лучше всего приучать ребёночка к горшочку, когда он уже может сидеть.

« И долго он ещё будет меня со своей племянницей сравнивать?» – немного обиженно подумала я.

– Ну? – с улыбкой обратился ко мне Дима, – Чё лежим, кого ждём? Даже пятимесячный ребёнок сразу понимает, шо от него хотят, когда держат голышом над тазиком. Писяй давай!

Я почувствовала, как грубый мужской палец легким движением задел мою интимную зону.

– Пс-пс-пс-пс-пс, – начал нежно говорить Дима.

Женя весело засмеялся.

– Разве Катя не хочет показать дяде Жене и дяде Диме, как она справляется с нуждой? – пробормотал Димка.

Я стыдливо покраснела. Услышав ужасный хохот Жени, я ещё сильнее покраснела.

– Ну давай, солнышко, пора делать нужное дело, давай, выпусти струйку, – продолжал нежно уговаривать меня Дима, – Пс-пс-пс…

– Га-га-га, – рассмеялся Женя, – Ой, Димон, Димон… Мой бедный живот!..

– Чщщщщ! – приложил палец к губам Дима, – Ты мешаешь мне её уговаривать!

Парень вновь прикоснулся к моей интимной области.

– Будь хорошей девочкой, Катюшенька, справь нужду, – говорил Дима, – Видно, что ты хочешь писать. Родители и медбрат всегда знают, когда ребёнок просится на горшок. Давай, зайка, выпускай струю, не нужно сдерживаться, пс-пс-пс-пс…

Ласковое «псыканье» от Димы усилило моё желание справить нужду, но я твёрдо сопротивлялась этому, так как стеснялась делать это в присутствии двух парней.

– Твои нежные уговоры не действуют на неё, – перестав смеяться, сказал Женя.

– Да, ты прав, – согласился Дмитрий, – Ничего страшного. Сейчас помассирую ей животик внизу, может быть она пописает. Опусти ей ножки.

Женя опустил мои ноги вниз, а Дима начал массировать мне низ живота. Парень точно знал точку давления, потому что у меня было очень сильное желание писать. Через две минуты после интенсивного массажа позыв стал настолько сильным, что казалось, будто я всю дорогу терпела.

– Ох, как мы теперь пописаем! – пробормотал Дима, продолжая массировать мой живот.

Закончив массаж, парень резко поднял мои ноги.

– Жень, подержи её так, – попросил он Евгения.

– Опять колени к животу прижать, да? – спросил Женя, взяв у Димы мои ноги.

– Ага, – кивнул Димка и снова начал меня уговаривать:

– Пс-пс-пс-пс…

Я еле-еле терпела.

– Та всё, Димка, хватит, – сказал Женя со смехом, – Скоʼко можно уже псыкать? Я щас сам напущу в штаны.

Неожиданно Димин голос стал строже:

– Кать, ну тебе шо, отняло? Чё ты не писяешь?

– Я понял, – улыбнулся Женя, – Она стесняется нас с тобой.

– Щас она достесняется у меня! – прогремел Дмитрий.

Сил терпеть уже не было.

– Пс-пс. Писяй! – приказным тоном бросил мне Дима.

Я тут же сдалась и начала писять по полной программе.

Димка снова расплылся в улыбке:

– Наконец-то вкурила, шо от неё хотят!

– Реально заставил пустить фонтанчик, да какой! – хихикнул Женя. Парни дружно захохотали.

Продолжая вовсю писять, я не знала, куда деться от смущения.

– Подставим под струйку баночку, – улыбнулся Дима, – О так.

Услышав характерное журчание, я поняла, что медбрат подставил мне баночку.

– Ничем щас не отличается от грудничка, – сказал Дима, – Малыши так любят писять, лёжа на спинке!

– А шо, у детей анализ мочи так и берут? – спросил Женя, – Де ты научился этому приколу?

– А друг рассказал, Федя его зовут, – ответил Дмитрий, – Закончил недавно факультет педиатрии. С красным дипломом, при чём. Страшно умный чувак: стоʼко всяких детских процедур знает!

– Крутецко, – улыбнулся Женя, – Буду и я теперь знать.

– На маленьких детей моментально действует, – сказал Дима, – И на детей постарше, как вишь, тоже.

Евгений снова разразился хохотом.

– Ха-ха-ха… Так вот эту девочку ты называешь "ребенком постарше"? О, черт, удержите меня...

Дима взял емкость и, подойдя к раковине, вылил туда содержимое.

– Все, покакали, – сказал он, повернувшись ко мне, – Теперь проверим температуру. Жека, придержи ей ноги чуть выше. Надо, чтобы попочка была открыта.

– Что же, ставим градусник в попу? – спросил удивленно Женя. – А почему не подмышку?

– Потому что это самый точный способ измерения температуры, – улыбнулся Дима.

Все еще лежа на спине с поднятыми ногами, я осторожно следила за тем, как Дмитрий намазывает кончик градусника вазелином.

– Итак-итак, что мы имеем здесь у нашей Катюши? – пролепетал парень и протянул рукой к моей голове.

Я удивленно оглянулась и тут же почувствовала, как что-то быстро проникло в мою попу.

– А!.. – вскрикнула я, искривившись.

– Тихо-тихо-тихо, – шепнул Женя, успокаивающе потрепав меня по ноге.

– Ну-ну-ну, тихонько, детка, подожди немного, – сказал Дима, засунув градусник еще глубже. Внезапно он встал со стола для осмотра.

– Придержи ей ноги, Жека, я сейчас вернусь, – попросил парень ассистента и вышел из кабинета.

– И что нашло Димку? – бормотал Женя. – Зачем он решил обращаться к тебе так, словно ты маленький ребенок? Ты не обижаешься на него из-за этого?

– Нет, – отмахнулась я несерьезно.

– Надо ему жениться и завести своего ребенка, чтобы поиграть в эти дурацкие игры с пациентами и завидовать младшему брату, – буркнул Женя недовольно. Рыжий парень подправил градусник в моей попе, засунув его еще глубже. Заметив, как он пристально рассматривает мои ноги, я снова покраснела до корней волос.

Тут до моих ушей донеслось короткое, частое шипение. Я отвела глаза в сторону и увидела улыбающегося во весь рот Диму, резко и часто сжимающего большую, резиновую розовую клизму-грушу в руке. При виде этого предмета у меня внутри всё похолодело.

Женя с улыбкой посмотрел на коллегу.

– Димка, ну я те поражаюсь ваще, – захихикал он, – Такой здоровой девахе – детскую грушку!.. Да, чувак, ну ты, блин, даёшь…

– Кате хватит детской, – ответил Дима, всё так же сжимая клизму в руке, – Так не хочется её взрослой клизмой мучить.

Он достал из шкафчика ещё одну баночку, пошёл с ней к раковине и наполнил водой с крана.

Я начала дрожать от страха.

– Кать, та расслабься, чё ты, – улыбнулся Женя, всё так же держа мне ноги.

Дима поставил наполненную водой баночку на пол около кушетки. Затем вытащил у меня из попы градусник и посмотрел, что он показывает.

– Держи, держи, – сказал он Жене.

Я почувствовала, как чужой палец нащупывает мою чувствительную дырочку.

– Ваще-то, врачи советуют мазать вазелином тоʼко носик клизмы, – сказал Дима, – Но… Но, я думаю, попу надо тоже помазать.

– Так Димон, – сказал растерянно Женя, – Ты ж это… Тоʼко шо градусник ей ставил туда, как бы…

– Так шо с того, – улыбнулся Дмитрий, – Попочку лишний раз помазать никогда не помешает. Кстати, довольно часто этого бывает достаточно, шоб ребёночек сам покакал, без клизмы. Просто нужно легонечко подразнить пальчиком его масенькую дырочку.

Дима принялся щекотать пальцем мою чувствительную дырочку. Действительно захотелось по-большому. Я не выдержала и слегка крякнула. Дима понимающе улыбнулся.

– Приходит желание посетить уборную, – с улыбкой произнес он.

Из-под дивана раздался шипящий звук. Через минуту я почувствовала что-то чужое в своей заднице.

– Медленно, медленно выдавливаем, – тихо говорил Дима, наполняя меня водой, – Вот так.

Когда клизма была полностью выдавлена, Димка быстро извлек ее и надавил на мои ягодицы.

– Вот так, Жека, опусти ей ножки вниз, – сказал он помощнику.

Женя осторожно опустил мои ноги и посмотрел на часы на своей левой руке.

– Дим, тебе еще нужна моя помощь? – спросил он, – Я бы посмотрел на твои детские процедуры, но нужно бежать.

– Спасибо, Женька, – поблагодарил Дмитрий, – Ты выручил. Что бы я делал без тебя!

– Ну ладно уже, Димасик, я ухожу. Удачи! – улыбнулся Женя. – А ты, Катюша, слушайся дядю Диму и не делай неприятностей.

Парни засмеялись вместе.

– Ты забыл сказать: и не писать, где не нужно, – сказал Дима с улыбкой.

– Тсс, Димка! – рукой махнул на коллегу Женя. – Сейчас она наворочает. Ну ладно, я ухожу, короче говоря.

– Пока, – ответил Дима.

Евгений закрыл за собой дверь.

– Кстати, Катюнь, у меня для тебя подарок, – сказал мне Дима и продемонстрировал… ярко-зеленую детскую соску.

Я тихо застонала. Ужасно хотелось по-больше в туалет.

– Вот моя маленькая сладость, возьми пустышку, – промурлыкал Дима, вставляя соску мне в рот.

Я продолжала стонать.

– Зайка, нужно еще чуть-чуть подождать, – сказал Дмитрий. – Хотя бы две минутки.

Прошло несколько минут. Я изо всех сил терпела невыносимое желание.

– У них случайно нет горшка? – оглянулся Дима по сторонам. – Хотя подожди. У меня есть еще более интересная идея.

Он куда-то ушёл, потом вернулся с большим куском марли, из которого он тут же сложил толстый квадрат. Задрав мне ноги вверх, парень запихнул марлю мне под попу.

– Какай, – улыбнулся мне Дима.

Я покраснела, не представляя, как всё делать в присутствии парня.

– Ну давай, солнце, подуйся, как на горшочке, – стал ласково уговаривать меня Дима, – Подуйся, и всё выйдет.

Я продолжала терпеть. Дмитрий посуровел:

– Так, опять ты стесняешься и терпишь? Ничё-ничё, щас ты у меня сделаешь кучу!

Парень взял клизму и, часто и резко сжимая её баллончик, начал легонько тыкать наконечником мою чувствительную дырочку.

– Ох-х, как мы щас покакаем! – смеялся Дима, мучая меня клизмой, – Ой, как покакаем!

Тут я не выдержала и громко наложила кучу. Дима быстро прикрыл мне попу марлей.

– Молодчинка! – похвалил меня парень, – Надо ещё немножко покакать.

Словно в подтверждение его слов неожиданный спазм в животе заставил меня увеличить кучу под попой.

– О так, моя лялечка, – засюсюкал Дима, – Ой, как мы хорошо какусяем.

Подождав ещё минуту, медбрат вытащил из-под меня грязную марлю и куда-то её унёс. Вернувшись, Дима снова задрал мне ноги и принялся вытирать попу мокрой тряпочкой.

– Щас дядя Дима вытрет Катюшеньке грязную попку, – ласково приговаривал он.

Наконец он закончил возиться с моей попой и взял в руки небольшой зелёный тюбик.

– Щас я одену тебе памперс, – сказал Дима, выдавливая на пальцы крем, – Тоʼко сначала помажу тебе между ножек, шоб не было опрелостей.

Я вздрогнула, почувствовав, как чужие пальцы щекотно трогают мне низ живота.

– Погладим нашу малышку по животику, – ласково сказал Дима, проводя ладонью по моему животу.

Его рука плавно опускалась все ниже. Чувствуя дикую щекотку, я постаралась уклониться от его пальцев.

– Тихо! Лежи! – резко приказал Дима, крепко удерживая мои ноги на кушетке.

Нанеся свежую порцию крема на пальцы, медбрат начал обрабатывать область лобка.

– Ой-ой! – весело вскричал Дима, – Что это у нас тут? Катюшенькина маленькая зона? Позволь дяде Диме ее помассировать.

Он нежно пощекотал половые губки.

– Ох, какая у нас прекрасная зона, – шептал Дима, скользя по "лепесточкам", – Кто недавно там использовал туалет? Надеюсь, мы не испачкаем дядю Диму.

Затем парень снова поднял мои ноги вверх.

– Теперь поработаем с Катюшенькиной попочкой, – сказал Дима, нанося новую порцию крема на пальцы.

Чужая рука скользила вверх-вниз между моими ягодицами. Внезапно я почувствовала, как палец Димы вошел в мое анальное отверстие. Я не смогла сдержаться и выпустила газ.

– Ну что ж, случается, – засмеялся Дима, быстро углубляя палец в мою попу, – Положим немного крема в задницу Катюшеньке, чтобы ей было легче ходить по больнице.

Извлекая палец из моей попы, парень опустил мои ноги.

– Какая ты сейчас забавная, – сказал Дима, – В этой футболке и с леденцом во рту. Прямо настоящая Лилюська! Почитай немного и дай крему впитаться. А чтобы тебе не было скучно, я сделаю тебе небольшой массажик, хорошо?

Несмотря на то что я все еще стеснялась Димы и его ласкового голоса, у меня возникло ощущение, что кто-то на самом деле заботится обо мне.

– Погладим Катюшеньке животичек, шоб никогда не болел, – заворковал Дима и начал гладить мне живот.

Я не выдержала и опять пукнула.

– О, так дяди Диминого зайчика мучают газики, – прощебетал Дима, – Щас погладим вокруг пупочка, Катюшенька немножко голубчиков попускает, и ей легосенько станет.

Парень принялся массировать меня вокруг пупка, заставив несколько раз пукнуть.

– Ну шо, солнышко, легче стало? – спросил меня заботливо Дмитрий, – Животичек уже не бо-бо?

Вся красная от смущения, я мотнула головой.

– Ножки не будем гладить, они у Катюшеньки больные, – сказал Дима, – Катюша упала…

Парень сделал паузу, подыскивая нужное слово. Я с интересом ждала, как же он назовёт дискотеку, во время которой я сильно повредила ногу.

– Упала с качалочки, – закончил Димка. Я не выдержала и, выплюнув соску, заржала как полоумная.

– Ага, – иронично сказала я, отсмеявшись, – С качалочки на детской площадке! Ты ещё скажи – с горочки…

– Ч-ч-ч-ч-ч, – Дима быстро засунул мне в рот соску, – Тихонько, моя зайка! Маленькие детки так не говорят.

Он пощупал мне лобок и удовлетворённо улыбнулся.

– Одеваем, – сказал парень.

Дима извлёк откуда-то снизу памперс и ловко мне его одел.

– Лапулька, извини, – сказал он мне с виноватой улыбкой, – Сосулю твою щас придётся забрать.

Забрав у меня соску, Дмитрий помог мне перелезть на носилки и куда-то ушёл. Я накрылась простынёй, так как было немного холодно.

Вернувшись через пару минут в кабинет, Дима привёл с собой Женю. Медбратья молча покатили мои носилки назад в палату.

– Димон, что это у нее здесь такое? – удивленно спросил Евгений, когда мы с Димой переносили меня на кровать.

Дмитрий расхохотался.

– Что это? Подгузник! Не подходит ли он к этой футболке, скажи, Жека?

– Ага, – иронично улыбнулся Женя, – Иначе я думал: чего маленькой Катюше не хватает?

– Конечно же подгузника! – через смех выпалил Дима.

Парни весело засмеялись.

– Катенька действительно смешная в подгузнике, – не останавливался Димка, – Кстати, ей теперь не нужна горшочек.

Он вытащил из-под кровати эмалированный горшок и ушел вслед за Евгением из комнаты.

– Слушай, Димон, давай поговорим откровенно: почему ты обращаешься к ней как к младенцу? – услышала я из коридора голос Жени.

– Шшш! – прошипел на него Дима со злорадством, – Ты что, не видел, как она наслаждается этим?

– Что значит – наслаждается? – удивился Женя.

– У девочек очень просто определить, нравится им что-то или нет, – ответил Дима смеясь. Женя только захохотал в ответ.

Голоса парней начали отдаляться, и вскоре я перестала их слушать.

Скрывая свое использование подгузника, я выдержала несколько часов. После ужина желание писать стало невыносимым.

– А вот и моя любимая пациентка, – прошептал с милой улыбкой Дмитрий, входя в комнату, – Ну-ну, что там у Катюшеньки в подгузнике? Наверное, нужно поменять.

Медбрат подошел к моей кровати и быстро поднял одеяло, бесцеремонно засунув руку в мой подгузник.

– Ого, сухо! – разочарованно воскликнул Дима, – Так ты будешь выдерживать еще немного, да?

Я смущённо промолчала и покраснела.

– Редисочка ты моя, – улыбнулся Димка, – Не знаешь, зачем деткам одевают памперсы? Ты давно должна была туда пописять.

Парень вытащил из кармана маленькую коробочку.

– Извини, моя хорошая, но мне придётся самому обо всём позаботиться, – решительно сказал он, – Щас ты у меня в памперс и пописяешь, и покакаешь.

Медбрат расстегнул мой подгузник и рывком задрал мне вверх ноги. В следующую секунду что-то быстро скользнуло мне в попу. Судя по характерному жжению, это была слабительная свечка.

– Теперь я буду тщательно следить за твоими походами в туалет, – сказал Дима, застёгивая мне памперс.

Накрыв меня одеялом, он направился к двери.

– Шоб сделала мне в памперс оба дела, понятно? – строго сказал мне парень и покинул палату.

Несмотря на заботу Димы, было немного обидно, что он так бесцеремонно добивался своего.

Чувствуя, как жжение в попе быстро переходит в позыв какать, я поняла, что не смогу долго терпеть.

Минут через десять в палату вернулся Дима, улыбаясь.

– Как там Катюшина памперсулька? – защебетал он. Парень откинул моё одеяло и пощупал попу через подгузник. «Всё, капец, щас как начнёт прессовать меня» – подумала я. Так и случилось.

– Почему пусто? – строго спросил меня Дима, – Тоʼко не говори мне, шо не хочешь какать!

Я смущённо молчала, вынужденная терпеть сразу два мучительных позыва.

Дима вздохнул.

– Стесняться не надо, – сказал он, – Памперс и нужен для того, шоб писять-какать туда. Малыши ох как любят это делать. А тебе разве не интересно попробовать?

Медицинский работник начал активно проводить массаж по моему животу.

– Ой, давай, Катенька, нужно пописать, – нежно говорил Дима, усиливая нажим на мой живот.

Я больше не могла терпеть и начала испражняться. Неприятная слизистая масса казалась слишком большой для узкого подгузника.

– Молодчинка моя! – энергично похвалил меня Дима, – Видишь, как все было просто? А в качестве наказания за твое упрямство мы сейчас немного перемешаем твои испражнения.

Парень начал перемешивать отвратительную кучу в моем памперсе. Я окончательно сдалась и, следуя второму приступу отвращения, выпустила горячий поток в подгузник.

– Решила на закуску еще пописать? – улыбнулся Дима, потрогав передний бок моего подгузника, – Конечно, нужно все попробовать. Если ты в подгузнике, то всё должно быть там: и писять, и какать. Писай.

Я продолжала писать в памперс по полной программе, сильно краснея от такого смущения.

– Писай, писай, – нежно улыбнулся мне Дима, все еще держа руку на моем подгузнике, – Всё впитается. Дети специально носят памперсы для этого. Пс-пс-пс…

Я продолжала писать в памперс и не знала, куда деваться от такого стеснения.

– Ты совершенно похожа на мою племянницу Лилечку, – засмеялся Дима, – Лилечка тоже сразу начинает писать после какания.

Я думала, что парень сейчас снимет грязный подгузник и начнет меня мыть, но он просто встал с кровати и направился к выходу.

– Извини, кошечка, но тебе придется полежать полчасика мокрой, – извиняюще улыбнулся Дима, – Сейчас очень много дел. Сейчас нет времени тебя мыть.

Медицинский работник ушел. Я быстро прикрылась одеялом, чтобы никто не увидел моего позора.

Неожиданно в палату зашло трое парней Диминого возраста в зелёных халатах. Один был высокий, худой, с кудрявыми каштановыми волосами и красиво очерченными губами. Второй тоже был высокий и худой, но с прямыми светло-русыми волосами и острым носом. А третий был низенький, коренастый, с чёрными волосами и маленькими глазками, похожими на две пуговки.

«Прекрасно! Димка беспардонно копается во мне, играя со мной в дурацкие игры; его дружок Женя, рыжий верзила, смотрит на меня, куда хочет, и ржёт. А теперь ещё и эти трое!» – подумала я, недовольная, что пацаны зашли некстати. Хорошо, что толстое одеяло скрывало мой грязный подгузник. Принюхавшись и не почувствовав никакого подозрительного запаха, я облегчённо вздохнула.

– Привет, – улыбнулся мне кудрявый паренёк, – Меня зовут Максим, а тебя как?

– Катя, – буркнула я.

– Очень приятно, – улыбнулся Максим.

– А меня Виталик зовут, – расплылся в улыбке носатый медбратик с прямыми волосами.

– А я Слава, – прочирикал миниатюрный брюнет.

Максим тут же заглянул в мою медицинскую карточку:

– Перелом ноги… Воу, это серьёзно!

– Макс, та это не впервой, – небрежно сказал Виталий, – Каждый второй щас ногу ломает, так шо не удивляйся.

– Зайчик, а ты не могла де-то упасть и сильно удариться? – участливо поинтересовался у меня Вячеслав.

– Да, – ответила я, – Во время танца на дискотеке. Я ногу неудачно согнула, потом меня кто-то толкнул, и я упала. Было очень больно.

Завязался разговор о дискотеках в клубе, в который я хожу каждые выходные. В другой ситуации я была бы только рада интересу симпатичных ребят к тусовкам. Но сейчас мне бы хотелось, чтоб они чем поскорее ушли.

– И снова приветствую! – раздался радостный голос Димы. – О, Макс, друг мой, привет! Веталь, здравствуй, чувак! Привет, Славик!

Судя по звуку ладоней между криками Димы, медбрат давал каждому парню пять.

– Катюша, это мои друзья, – объяснил мне Дмитрий, – Они тут стажеры.

– Дима, что это у тебя такое? – поинтересовался Максим. – Сейчас мыть ее будешь?

– Не мыть, а подмывать, – с улыбкой поправил друга Дима. – Сейчас все увидите.

Услышав о том, что Дмитрий собирается подмывать меня на виду у трех стажеров, я вздрогнула всем телом. Прежде чем я успела что-то возразить, Дима резко снял мое одеяло.

– Ах, я понял! – захохотал Виталик и указал на мой подгузник пальцем.

– Блин, Веталь, не смейся так, – бросил негодующий взгляд на друга Максим.

– Да, Димон, у тебя, похоже, работы много, – хихикнул Слава.

– Дима! – взмолилась я. – Скажи им, чтобы они вышли!

– Может быть, правда, выйдем? – улыбнулся Максим. – А то так стесняется.

– Шш! Никто никуда не выходит! – распорядился Дима. – Пациенты не должны стесняться медбратьев.

– Димас, нужна помощь? – предложил Виталик.

– Не-не, Веталь, спасибо, пока не надо, – ответил Дима. – Я сам справлюсь.

Подложив под меня специальный материал, парень развязал липучки моего памперса.

Слава захихикал. Максим усмехнулся и закрыл лицо рукой.

– Она мочевая, – засмеялся Виталик.

– Не только это, еще и какашечная, – улыбнулся широко Дима.

– О-хо-хо-хо,- смущенно засмеялся Максим.

Слава прыснул смехом.

– Что такое на самом деле? - прищурился Виталик.

– Во! – Дима аккуратно развернул мой памперс.

– О боже! – сказал Максим и громко рассмеялся.

– Ужас, – скривился Слава, махая рукой перед носом.

– Ах-ха-ха-ха-ха-а-а-а! – пронзительно захохотал Виталик, схватившись за живот, – От это наложила!.. Пипец!

Лёжа перед четырьмя парнями, я сгорала от смущения.

– М-да, – вздохнул Слава, – Бедный Димон.

– Слав, не переживай, – махнул рукой Дима, – Мне это не впервой. Мне Лильке, племяннице, не один раз приходится менять памперсы.

– Димыч, а скоʼко племяхе твоей? – поинтересовался Виталик, – Семь месяцев уже?

– Та какой семь, – усмехнулся Дима, – Пять!

– Вот эта мне тоже щас пятимесячную напоминает, – с улыбкой сказал Максим.

– То же самое хотел сказать, – засмеялся Виталик, – Такими грязными между ножек тоʼко малыши бывают. А мокрая кая спереди, ай-яй-яй! Всё сразу сделали: и лужку, и кучку, да?

Слава тихонько засмеялся.

– Ну шо, Катюха? – улыбнулся мне Димка, – Так понравилось всё в памперс делать, шо пописяла и покакала туда?

Парни сдержанно засмеялись.

– Скажи, с памперсом намного легче, чем с горшочком? – продолжал подкалывать меня Дима, – Можно в памперс написять целую лужу, накакать целое болото, а потом дядя Дима придёт, помоет и переоденет.

Задрав мне ноги вверх, Дмитрий осторожно вытащил из-под меня грязный подгузник.

– Веталь, ты, кажется, мне помочь хотел? – спросил он, – Надо Катьке ножки подержать.

Виталий взял у Димы мои ноги.

– О так, да?

– Выше чуть-чуть, – сказал Дима, – Так, шоб коленки животика касались. О, о так.

Мой медбрат грязный подгузник в руки.

– Маленькая Катюша только что сделала нужду, поэтому необходимо тщательно протереть ей задницу, – сказал он нежно и начал аккуратно очищать место между ягодицами подгузником.

– Ничего себе – маленькая Катюша, – ухмыльнулся Максим, – Хотя в состоянии Кати это самое подходящее слово.

– А сколько ты ей дашь? – с усмешкой спросил Дима.

– Примерно полгода, – ответил Максим и засмеялся.

Виталий разразился громким хохотом.

– Так, самое грязное удалено, – сказал Дима, отложив памперс в сторону.

Заметив, как Максим и Виталий уставились на меня между ногами, я сильно покраснела.

– Ребята! – закричал сквозь смех Виталик, – Заметили, как она покраснела?

– Стыдится бедняжка, – посочувствовал мне Слава, – Может быть нам действительно стоит выйти отсюда?

– Постойте здесь! – прервал Дмитрий.

– У нее такая гладкая кожа, – улыбнулся Виталик, внимательно рассматривая меня.

– Умываться проще, – сказал Дима.

– А ты ее часто умываешь? – спросил Максим.

– Каждый раз, когда меняю памперс, – ответил Дима, протирая мне влажной тряпочкой задницу.

– Да? – с улыбкой спросил Максим, – И как часто она мочится?

Димка засмеялся:

– Это лучше спросить у Кати!

Все засмеялись, кроме Славы. Он смотрел на меня сочувственным взглядом.

– Всё, опускай ножки, сейчас буду мыть ее спереди, – сказал Дима Виталику.

Мой медбрат взял мои ноги у друга и осторожно опустил их на кровать.

Тут Максим громко заржал, указывая пальцем на место между моих ног.

– Почему ты смеешься? – улыбнулся Дима, щекотно протирая мою лобковую область, – Ты что, Макс, никогда не видел голых девочек?

Он начал мылить мои половые губы.

– Оботрём Катюшенькину пиписечку со всех сторон, – ласково приговаривал парень.

Максим с Виталиком захохотали как полоумные. Слава бросил на друзей негодующий взгляд.

– Пацаны, чщщщ! Не мешайте мне, – шикнул на парней Дима и ласково улыбнулся мне.

– Польём о так водичкой, шоб смыть мыльце, – улыбнулся медбрат, плеснув мне на «лепесточки» тёплой водой, – Всё, теперь вытираем.

И Дмитрий принялся вытирать меня сухой тряпкой.

– Теперь помажем между ножек детским маслом, шоб не было опрелостей, – сказал парень, окончив меня вытирать, и взял небольшую пластиковую бутылочку. Через минуту медбрат начал щекотно мазать мне лобок.

– Теперь пиписечку, – объявил Дима.

– Писюнчик, – со смехом поправил Виталик.

– Веталь, блин, не позорился бы, – раздражительно сказал Дмитрий, – Это у пацанов писюнчик, а у девочек пиписечка!

Я скривилась от мучительно острого ощущения.

– Ну-ну, шо такое, шо дяди Димину ласточку беспокоит? – засюсюкал Дима, – Не нравится, как дядя Дима тебя масличком мажет, да? Потерпи, цыпонька, потерпи. Надо ж твою пиписечку хорошо помазать, шоб не прела.

– Смоʼри, Димон, шоб струю не пустила, – сказал со смехом Максим.

– Не пустит, – сказал уверенно Дима, – Она недавно пописяла.

Парень накрыл меня одеялом.

– Побудешь пока без трусиков, – сказал он мне и начал быстро собирать все свои принадлежности.

Я поняла, что медбрат сейчас уйдёт, и в следующий раз я увижу её только через день – во вторник. У меня язык так и чесался спросить Димку про свой недописанный рассказ, но в присутствии посторонних я, конечно, не могла ему задавать таких вопросов. Впрочем, мои детские «воспоминания» уже не имели никакого значения.

Регулярно происходили подобные игры с ребёнком – в дни, когда Дима был на дежурстве. Он постоянно придумывал что-то новое: заботился о нём перед сном, кормил его ложечкой, укачивал и даже купался с ним в тазике, где вода выступала из-под гипса.

Но все хорошее должно заканчиваться. Как я и предполагала, на этот раз меня задержали в больнице на две недели. Когда я выписывалась, я шутя спросила у Димы, как вызвать медсестру или медбрата для помощи с ребёнком.

– У меня есть знакомый медбратик, – улыбаясь лукаво, ответил Дима и вытащил бумажку из кармана, быстро написав на ней номер шариковой синей ручкой. – Позвони по этому номеру.

Взяв бумажку с номером от Дмитрия, я заметила странный ожидательный взгляд. Только теперь до меня дошло, что мы стояли одни в коридоре. Откинув костыли в сторону, я крепко обняла Диму и поцеловала его в губы.

– Какие нежные и ласковые мы, – смеясь, сказал парень.

– Какие есть, – улыбнулась я и снова поцеловала Диму.

Несмотря на костыли и ногу в гипсе, дома я быстро привыкла. Ходить в магазин я не могла, но родители помогли решить эту проблему, привезя еды на целую неделю. Я перестала ходить на дискотеки в клуб: боялась повредить вторую ногу и музыка там играла однообразно.

С одной стороны, я радовалась своей самостоятельности, но с другой так хотелось вернуться обратно в больницу!

Я проверила график Диминого дежурства. Сегодня суббота - его выходной. Руки самостоятельно потянулись к телефону. Я быстро набрала номер, который был написан на бумажке.

После первого же звонка раздался радостный голос Димы:

– Алло?

– Привет, Дим, – бормотала я, стараясь скрыть свою нервозность, – Это Катя.

– Ох, малышка, скучала по дяде Диме! – заливисто завопил Дима в трубку.

– Да, очень сильно, – призналась я искренне.

Тут голос Димы стал хитроумным:

– Тебе наверное уже памперс нужен. Ведь ты уже большая девочка и пора отказываться от памперсов. Сейчас приеду к тебе домой и научу сидеть на горшке.

Я ошеломленно замолчала и покраснела как рак.

– Дима, перестань! – сказала я и расхохоталась.

Между нами разгорелся разговор. Правда, уже не помню на какую тему.

На следующий день случайно наткнулась в интернете на откровенный рассказ под названием "Медсестра Татьяна". Развернула его и прочитала... Я была шокирована! О Боже мой, это как про меня и Диму! Этому пациенту Вите и медсестре Тане случилось то же самое, что и нам! Невероятное совпадение! Бывает такое.

 

 

Март 2014 года.

 

super.lyudmila95@yandex.ua