Аверс, реверс

... она была сильно продвинутая. Особенно длинные ноги, заставлявшие проезжавшие мимо автомобили идти юзом иногда.

А иногда…а иногда выползал и сам хозяин, часто насквозь плешивый, но зато с солидной пачкой долларовых купюр, которые... ну, которые не умещались в его жирных и волосатых пальцах. А чаще и вообще не показывался. Манил через небрежно открытую дверцу с высоты своего «броневика», и она шла покорно, на ходу нервно подергивая гривкой непослушных каштановых волос.

И опять... и опять становилась коленями на грязный асфальт, склонялась над жирным, противным, отыскивала, стараясь не показать тошноты...

И работала, под мерзкий хохоток очередного ублюдка. А тошнее всего были дружки жирдяя, что непременно найдут словечко позлее и даже пробьют, ставшую, казалось, давно бронею, корку. Она прятала слезы, украдкой вытирала губы и ждала утра.

Тоскливое, вечное ожидание.

Вонючая, брошенная бутылка из-под пива и заблудившийся, зряшно бьющийся в ней мотылек.

***

Она была уж очень продвинутая в свои шестнадцать, в любом смысле, были у неё и подруги, столь же продвинутые гарпии, как и она. В шутку, а может и всерьез они иногда звали её «Мой фюрер»

Как водится – лендровер, ночной город, швыряние бутылок в автомобили с мигалками. Занудное пыхтение жадных постовых, слюнявящих в потемках жалкие бумажки..

- Жанка, Жанка, тормози бля, смотри какой! – фары выхватили фигуру парнишки, что щурился от яркого света и заслонял глаза рукой.

Жанна круто дернула машину и остановила её с противным визгом перепуганных шин.

- Иди сюда, дурачок, - и махнула пареньку, что растерянно улыбался на обочине.

- Да не бойся, не съедим, - толпа довольно заржала.

-Ну-ка, цыц, - Жанка не шутила сейчас и утки в салоне заткнулись.

-Мальчик, ты знаешь, что ты симпатичный? –спросила с вызовом и нагло осмотрела юнца.

-Ну не мямли, а я по-твоему, симпатичная? Ну, не бзди, - красивая или нет?!- мальчонка что-то бубнил, а она рассматривала его. Похоже, спортивный, но молоденький совсем, лет четырнадцать, а может пятнадцать.

-Вот скажи, - и она чуть поддернула с колен юбку, - Можно такие коленки целовать? Сколько возьмешь? Смотри, пацаны убиваются, чтоб целовать, а я тебе и заплачу еще…

-Глянь, глянь, Жанка, - красный как рак, да он ссыкун вообще! – заорала, не выдержав, верзила Фиола, -Пусть за так целует..

- Ну что, не слушая её, продолжала Жанна, - Давай, - и помахала в воздухе сотенной.

Мальчик как-то ссутулился весь и видно было, что борется с желанием убежать, но подошел ближе, чуть помедлил и осторожно оперся руками о приступок джипа. Несмело потянулся к коленке…

- Давай, давай, давай, - кагал заверещал дико и заулюлюкал.

- Выше, - голос бестии налился сталью и зазвенел, - Выше еще, - и задрала подол до пояса.

Мальчик послушно трогал губами внутреннюю часть бедра, подымаясь все выше.

- Три сотни дам, - осевшим вдруг чужим голосом произнесла Жанна и сдвинула краешек трусиков в сторону, одновременно подаваясь чуть вперед и шире разводя колени.

Толпа смолкла, забыв, что можно выйти и с удобством разглядеть действо, так и торчали внутри, вытягивая глупые гусиные шеи, в попытке получше рассмотреть. Кто-то из-за плеча протягивал мобильник…

Голова парня совсем окунулась в тень, Жанна напряженно ждала и всматривалась в его лицо, потом вздрогнула и сквозь зубы прошипела:

- Девки… язык какой у него… сказочный… а-ааа!

Положила руку на коротко стриженный затылок и гладила его по голове, почему-то аккуратно и мягко.

- Давай, миленький, ну давай..!- тело ее все больше выгибалось дугой..

-Да на халяву пусть, хули, ему еще деньги давать, - визжала неупокоенная челядь.

Жанка встрепенулась, дернулась в бешенстве, оттолкнула юнца и обернувшись в салон, взревела как раненная пантера:

-А ну, сука, на…. й все, бегом, бл…. ь,- выхватила из рук чей-то мобильник и швырнула его в первую попавшуюся харю.

-Во-оон отсюда, па…лы, - и поддав ногой по заднице ближайшую деваху, заставила всех пустится наутек. С остервеневшей бестией связываться никто не желал. Плюясь от злобы и бормоча ругательства себе под нос, подружки поплелись по трассе к городу, мерцающему далекими огнями.

- Как тебя зовут, она шептала ему в лицо, зажав его между ладошками, почти касаясь губами губ и моляще вглядываясь в глаза.

Мальчик молчал, послушно положив руки на ее бедра.

-Прости, прости, прости, - она с силой прижалась к нему и зарыдала, не отпуская.

Плечи ее сотрясала крупная дрожь.