17. Наташа

Наташа.

В договорную субботу ещё в школе отдал Петьке свой ключ, написал на бумажке адрес. Чтобы не мешать любовникам, хотел сводить подружек в кино, но Таня пожаловалась на самочувствие – месячные только что кончались, проводили её домой. Анька не отстала, пока не узнала, почему мы не идём ко мне. Когда же добилась от меня правды, будто с цепи сорвалась. Полчаса, которые оставались Петьке, она едва пережила. Ей ужасно хотелось посмотреть, кто же кроме неё и Тани может встречаться с парнем. В последние минуты она уже тащила меня в подъезд, чтобы увидеть любовников. Уговаривала пройти мимо, будто не знакомые. Ведь над моим этажом ещё два. Мало ли куда мы идти могли.

С Анькой спорить невозможно. Она не только свои контрдоводы выставляет, но и просто упрямится без всяких доводов. Петьку с подругой мы встретили на первом от квартиры пролёте лестницы. Анька, не обращая внимания на Петьку, бросилась к его девушке и обняла. Девушка оказалась её двоюродной сестрой по матери. Стали знакомиться. Но Анька предложила вернуться в квартиру.

Быстро по-хозяйски накидала на стол.

-- Наташ! Вы тут начните без нас. Я тоже в спальню хочу. Понимаешь, мы в это же время там бываем. Привыкли уже. А тут пропуск получился.

-- Анька! Ты…! Не рано ли?

-- А сама? Ты же ещё раньше с Петькой начала.

Наташа покачала головой и что-то прошептала Аньке на ухо. Анька схватила её за руку и увела в ванную комнату. Зашумела вода, Анька вприпрыжку заскочила в кухню и потащила меня в спальню. А мы с Петькой за это время так и не обмолвились ни словом.

В летние каникулы секс у нас был не очень регулярным. Договорились в этом году уменьшить его количество. Но до сегодняшнего дня всё как-то не получалось. привыкли, что ли? Раздевшись, Анька, приплясывая, стала помогать мне. Было такое впечатление, что ей невтерпёж. Пока раздевались, она успела сказать, что Петька пролил на одежду Наташи сперму. То ли предохранял Наташу от беременности, то ли по ошибке. Наташа застирывает. Потом сушить будет.

В этот раз Анька сумасбродствовала. Не буду описывать подробности. Скажу лишь, что ни до, ни после я такой её не видел. Ко всему она так громко реагировала, что я застыдился потом из спальни выходить.

Как всегда, она надела халатик, а мне велела одеть трикотажный спортивный костюм. Я, было, возразил, что видны будут некоторые детали.

-- А то они не тем занимались. Пусть тоже сходят. Наташка говорила, что они очень редко встречаются.

Я вышел в кухню не чувствуя ног от смущения. Зато Анька была на подъёме. Тут же вытолкала Наташу с Петькой. Наташа была в Танином халатике, который едва закрывал её попу. А Анька не только проводила их в спальню, но и показала, где тряпки лежат. Вернувшись, она едва не зацеловала меня, что вообще делала редко. Пока парочка была в спальне, Анька пожарила котлеты, разогрела картошку, принесла прошлогоднюю недопитую бутылку коньяка, рюмки. Мечась по кухне, девчонка приплясывала от какого-то возбужденья. Наверно, представляла, что и как делают сейчас наши гости.

Все, кроме Аньки смущались друг друга, пока не выпили по второй. Всё внимание было на Аньке. Петька просто щупал её глазами. А она рассказывала Наташе про наш союз, предложила и Наташе с Петькой подключиться. Протянула над столом кулачок с загнутым мизинцем. Петька сообразил сразу и зацепил свой мизинец. Наташа протянула кулачок с сомнением. Теперь все смотрели на меня. Пришлось и мне принять участие. Анька выскочила из-за стола и предложила потанцевать. Почти насильно утащила гостей в большую комнату. Включила музыку.

Когда я вышел, они уже танцевали. Я попытался принять участие, но для меня места не было. Сел в уголок дивана. Анька с Петькой соревновались в коленцах, а Наташа танцевала одна. Получалось у неё очень красиво. Стройная и высокая она извивалась змеёй. Тонкие красивые руки колыхались, славно ветви ивы. Забывшись, она подняла руки над собой, изображая восточные движения. Коротенький Танин халатик поднялся, открыв очаровательный тёмный лобок. Её глаза были полуприкрыты веками. Я тупо уставился на качающуюся почти перед носом расщелину. Не смотря на то, что знал, что она совсем недавно была занята, глаза любовались удивительным созданием природы. Никаких значительных отличий Аньки или Тани тут не было, но что-то притягивало глаза.

Мелодия сменилась на танго. Анька почти повисла на шее Петьки. Наташа пригласила меня. Забывшись, встал и прижался к девушке. И тут же отшатнулся, почувствовав, что возбуждённое хозяйство ткнулось в её тело. Наташа не отпустила меня. Она лишь аккуратно поправила его в сторону, чтобы не мешало. Чуть зажав его между нами, девушка сделала первые движения танца. Танцевала, как принято в народе, без специальных па, просто медленно переступая с ноги на ногу.

Она была чуть ниже меня. На каблуках была бы моего роста. Шевеление её тела под моими руками одуряло. Я начал понимать, что не могу справиться с напряжением. А она, будто специально, прижалась ко мне и не то животом, не то бедром чуть перекатывала моё достоинство между телами. Мне показалось, что Петька не смущался своего состояния и давил бугром Аньке на живот. Когда они оказались у проёма, юркнули в спальню.

Заметив, что парочка исчезла, Наташа бросила меня и шагнула за ними. Но не пошла в комнату, а наклонилась к замочной скважине. Подглядывает. Не знаю, зачем, но я подошёл к Наташе. У меня не было никаких намерений. Кажется, я хотел дождать своей очереди у скважины. Невольно посмотрел на округлости её ягодиц. Но в глаза бросился бутон её тюльпана, раскрывающийся прямо на глазах. За дверью взвизгнула Анька. Это толкнуло на непродуманный поступок.

Уже в ходе движения ужаснулся и попытался остановиться. Наташа, как мне показалось, не ожидавшая такого, дёрнулась вперёд, но там были дверь и стена, попыталась выпрямиться, но ударилась затылком о ручку. Кажется, я уже писал, что по нашим предположениям тут до нас жил инвалид, поэтому ручка у двери была большой и длинной, как поручень. Мгновенно поняв, что ей не вырваться, Наташа толкнула меня ягодицами. Теряя равновесие от неожиданности, я ухватился за её таз. Наташа отодвинулась и снова толкнула. И тут до меня дошло, что она не отталкивает меня, а принимает, как любовника. Подхватив её ритм, задвигался.

Не прошло и трёх минут, как за дверью знакомо взвизгнула Анька и заныл Петька. Сначала засопела, быстро задышала Наташа. Мои попытки удержаться от оргазма не получились. Это было что-то невероятное!!!

-- Пойдём в зал, а то они сейчас выйдут. Ой, какой!

Наташа орудовала тряпкой и тащила меня в зал. Таня всегда держала тряпку в кармане халатика.

Мы выскочили в зал и встали в стойку танца. Наташа положила голову на моё плечо.

-- Не обижаешься?

-- Мы же только что договор заключили. Как я понимаю, отказывать не должна.

-- Но и не обязана, если не хочешь.

-- Эти раздразнили. Тебе хорошо было?

-- Как никогда!

-- Мне тоже понравилось. Можно к тебе приходить? Без Петьки.

-- Буду только рад.

-- Что-то долго они. Наверно тоже понравилось.

Из спальни послышались громкие голоса. Кажется, наши ссорились. Наташа приоткрыла дверь.

-- У вас всё нормально?

-- Нет! Нас заклинило…. Помоги! Что делать?

-- Защемило, что ли?

-- Нет, но у него не выходит. Раздулся, кажется.

-- А двигаться может?

-- Может.

-- У Петьки головка огромная, вот она и не выходит.

-- А делать-то что?

-- Измучь его, чтобы ослаб. Другого выхода не знаю.

Повернулась ко мне.

-- Так и подумала сразу. Анька такая маленькая! Не понимаю, как ты помещался.

-- Нормально. Может, она нарочно его не отпускает?

-- Может. Мне домой идти надо. Проводишь?

-- А они?

-- Разберутся. Или ты тоже хочешь?

-- Хочу. Мне понравилось.

-- Я ночью приду. Жди.

Чуть сознание не потерял от такого известия. Но провожать себя Наташа передумала. Её одежды высохли, поэтому она оделась и ушла. Когда вышел из ступора, Анька проскочила в ванну.

-- Не ожидал. Зато научились, что делать надо.

-- Петь. Я согласился вам дать место один раз, но не всё время. Не хочу превращать квартиру в притон. Не обессудь, но приходите на чаще раз в две недели.

-- А я подумал, что с обеими накувыркаюсь.

-- Пожалуйста, но не здесь. Мои родители уедут в рейс, придёте опять.

Выскочила Анька. По ней трудно было понять, что она несколько минут назад взвывала от боли. А, может, и правда, она просто издевалась над Петькой? На неё это похоже.

-- А где Наташа?

-- Ушла.

-- Обиделась? Вы-то хоть трахнулись.

-- Вы же спальню заняли. А ей уже уходить пора было.

-- На диване могли бы. На ковре, у вас же не холодно.

-- Тема закрыта. Твоё время кончается. Попадёт от родителей.

Посмотрела на часики.

-- Ой, правда, пора. Петя! Ты завтра придёшь?

-- Завтра нет. Здесь не притон. Сама всё знаешь. У вас своё место должно быть.

-- Жаль! А так хорошо начиналось! Не сердись, я же только попробовала с ним.

Анька оделась, дождала, пока оденется Петька, и они ушли. Похоже, что обиделись, особенно Петька.

Я не надеялся, что Наташа придёт. Почти улёгся спать, когда зазвенел звонок. Это была она.

Помог ей раздеться. Наташа прошла на кухню и стала убирать со стола. Будь на её месте Анька, она сначала потащила бы меня в спальню. Подошёл к Наташе и попытался обнять.

-- Не надо, Коля. Всему своё время.

Неужели она пришла только уборку сделать?

-- Ты на ночь чай пьёшь?

-- Можно, если ты будешь.

Выпили по чашке чая. На мои намёки Наташа не реагировала.

-- Ложись в постель. Я в душ.

И где она спать собирается? Хотя, может быть рассчитывает на диван?

Но Наташа пришла ко мне. Все мои попытки приласкать её она отвергала.

-- Коля! Не спеши. Сначала послушай, что расскажу.

И она рассказала, что под её левой грудью вшит аппарат, помогающий сердцу работать. Что жить ей осталось до конца ноября – начала декабря. Тогда уже не поможет и аппарат. Если наука не найдёт способа победить болезнь, то в декабре её не станет. А до того времени она очень хочет забеременеть. Она не успеет стать матерью, так хоть побудет беременной женщиной. Зачать ребёнка от Петьки не хочет. Очень он не надёжный, ветреный, может и наградить какой-нибудь болезнью. А у неё есть всё-таки один шанс из ста остаться живой. Вдруг бог даст родить?

От этих новостей я совсем обмер. Неужели ничего невозможно придумать? А за границей? Не лечат такие сверх редкие болезни и за границей. Но оказывается, что есть возможность сделать операцию в России, только технология совсем не отработана. Да и на весь процесс надо около ста тысяч долларов. Мама пытается собрать, но безуспешно. Пока набрали только тысячу долларов. Только это не должно меня касаться. Ей от меня нужна только беременность. Попытки успокоить, она спокойно обрывала.

-- Меня не надо успокаивать. Я давно уже спокойна. От судьбы не уйдёшь. Поэтому решила прожить не в слезах или заботах, а в попытке испытать то, что мне будет потом невозможно. Так что относись к этому спокойно и забудь, что меня не будет. Да! Ещё забыла сказать. Мне не надо давить на левую грудь – там прибор. При неудачных обстоятельствах он может отключиться, поэтому давай любиться только сзади. И для зачатия это как раз наилучшая поза. Согласен?

И ещё. Я люблю совсем другого мужчину, поэтому не жди от меня ничего особенного. Ну, а сам можешь влюбиться, если хочешь. Только помни, что через пару месяцев меня не будет.

От нахлынувших чувств я так расстроился, что никак не мог завестись. Наташа спокойно гладила меня по груди, целовала, ласкала. Всё это она делала не требовательно, не спешно, а будто наслаждаясь тем, что может побыть женщиной, может любить, ласкать, нежить.

Успокоила. Я настроился. Мы возились часа два. Уснул, обнимаемый очаровательной девушкой. Она не была красавицей или очень стройной. Она была обыкновенной девушкой, но так мне понравилась, что был полностью очарован ею.

Утром проснулся от ставших уже привычных девчоночьих действий. В первый момент подумал, что это Наташа, но на мне была Таня. Наверно, всё дальнейшее прошло по привычке, выработавшейся за год. Потом пришла Анька. Она сказала, что дома кроме меня никого не было. Наверно, Наташа мне просто приснилась.

Воскресение прошло в прогулках по парку, в походах по городу. Занимались и ещё чем-то, но не запомнилось. День ничем не отличался от остальных. Так же, как всегда, мы периодически заходили в спальню, занимались учёбой и попрощались у стола. Месячные у Тани кончились, поэтому она принимала самое активное участи в наших делах.

Ночью у меня опять была Наташа. Она разрешала мне кончить пару раз и не больше. Поэтому всеми способами я растягивал удовольствие как можно дольше. За это время Наташа успевала кончить раз пять. Я понимал, что её нельзя перегружать, но с ней мне так нравилось, что шёл на риск. Тем более, что она не возражала.

Целую неделю Наташа приходила на ночь, а утром меня будили Аня с Таней. Они как будто не замечали ничего подозрительного. С ними установились устойчивые и стабильные отношения. В этом году они учились только на «отлично» по всем предметам. Родители Тани и прежде не очень беспокоились о целомудрии дочери, а родители Ани просто махнули на неё рукой. Они уже убедились, чем меньше проявлять к ней внимания, тем меньше она делает непристойностей. «Лишь бы в подоле не принесла».

Следующая неделя начиналась такой же. Во вторник должны приехать родители. В среду, будто сговорившись, в квартире появилась мама и Наташа с какой-то женщиной. Девчонки успели покувыркаться в постели. Для них это уже не было приятной экзотикой, как год назад. Скорее стало необходимой привычкой. Как говорила Анька, при пропуске секса появлялось ощущение похожее на то, как не умоешься утром, или зубы не почистишь. Ничего страшного не происходит, но весь день какое-то неприятное ощущение. Вроде бы ничего особенного, но всё время чего-то не хватает. Я же настолько привык к их бесплодности, что совсем перестал даже вспоминать, что они женщины и могут забеременеть. И вообще, только в спальне я видел в них женщин, а в остальное время они были для меня младшими подружками. Даже больше сестричками, чем ещё кем-то.

Женщина, пришедшая с Наташей, оказалась её мамой. Она очень внимательно посмотрела на меня, задала несколько вопросов и ушла к маме в кухню. Скоро девчонок выгнали оттуда. Мы вчетвером сидели за столом над раскрытыми учебниками и не знали, что делать. Было совсем непонятно, о чём мамы говорили. Через волнистое стекло двери было видно какое-то движение, потом, похоже, они сели за стол. То ли время для нас остановилось, то ли действительно разговор был такой долгий, мне показалось, что прошла вечность. Не представляю, как мамы выдержали в душной кухне столько времени.

Наконец, они вышли. Моя мама попросила девчонок сходить в магазин. Я воспротивился. Ведь потому они и дружат со мной, что к ним парни пристают, потому мы и гуляем вместе. Наташа хотела было пойти с ними, но и она оказалась нужна здесь для очень серьёзного разговора. Однако, девчонки согласились, утверждая, что сейчас на улице народа много, да и они уже умеют постоять за себя. Не зря же занимались со мной не только учёбой, но и учились приёмам самообороны.

По мокрому лицу моей мамы стекали капельки пота, но она нечаянно всхлипнула. Кажется, кроме меня и мамы Наташи это никто не заметил. Мама Наташи лишь незаметно толкнула мою маму рукой.

Когда девчонки убежали, моя мама начала было говорить, но расплакалась. Тогда стала говорить мама Наташи. Она начала рассказывать про болезнь Наташи, про скорую её смерть. Моя мама уже не выдержала и, обняв Наташу, разрыдалась. Мы принялись успокаивать её, накапали в стакан успокоительного, дали выпить. Видя, что моя мама не может придти в себя, мама Наташи прямо сказала, что она хочет, чтобы Наташа пожила со мной в качестве жены, чтобы успеть забеременеть. Она понимает дочь, как женщина. Хочет, чтобы Наташа успела побыть счастливой. Я ей очень понравился, потому выбор и пал на меня. Решение зависит от меня и моих родителей.

Всхлипывая, моя мама закивала головой, сказала, что об этом никто не должен знать, даже папа. Она понимает, что это не только незаконно, но и преступно. Ей Наташа тоже очень понравилась. Она мечтала бы иметь такую сноху, но не сейчас, а в будущем. Но так складывается. Теперь она расплакалась так, что и успокоительное не помогало.

Мама Наташи держалась, хотя слёзы моей мамы путали её мысли. С трудом, через слёзы и рыдания договорились, что попробуем пожить неделю. Единственное, что пугало мою маму, как бы я не тронул девчонок. Они ей тоже очень нравились. Но они совсем несовершеннолетние. А нам с Наташей скоро исполнится 18. Вот судьба! Случись бы это годом позже! Таких бы сложностей не было.

Пришли девчонки из магазина. Они были удивлены увиденной картиной. Моя мама рыдала, обнимая Наташу, мама Наташи пыталась успокоить мою маму, А мы с Наташей сидели, как два каменных изваяния, не зная, что делать. К нам теперь присоединились ещё и эти две свистушки. Не знаю, как выдерживала Наташа, но я уже не мог и выскочил в подъезд. За дверями теперь, как мне показалось, рыдали все. Несколько раз поднялся и спустился сверху до низу. Кажется, успокоились.

Меня удивляло то, что моя мама согласилась на такую авантюру. Она всегда была праведнее даже папы. Может, потому и не догадывалась, что мои отношения с девчонками совсем не невинные. Видимо Наташина мама нашла нужные слова, которые тронули сердце моей.

Наконец, меня позвали домой. Женщины успокоились и собрали стол в центре большой комнаты. На кухне вчетвером-то тесно было, а тут ещё две габаритные взрослые женщины. На столе стояла бутылка водки, окружённая закусками быстрого приготовления.

Мне и Наташе водки не налили, чтобы ребёнок зародился полноценным. Нам налили фужеры какого-то сока. Моим девчонкам мама разбавила водку больше, чем на половину. Едва мама Наташи попыталась что-то сказать, как моя опять разрыдалась, обнимая Наташу.

В общем, нас благословили на совместную жизнь. Моя мама только несколько раз предупредила, чтобы я потом не соблазнил девчонок: рано им ещё ЭТО. Кажется, мама выпила не много, но очень опьянела. Наверно, это от расстройства. Мама Наташи увела её, пообещав проводить до квартиры. Я на всякий случай написал на бумажке адрес. (На следующий день выяснилось, что они добрались до квартиры Наташи и там пробыли почти до 10 вечера. Папа уже хотел ехать искать.)

После ухода мам девчонки спросили Наташу, как им быть. Они уже привыкли баловаться со мной в постели. К моему удивлению и к их радости Наташа сказала, что пусть всё остаётся, как было. Её же скоро не будет. Зачем ей портить наши отношения? Пусть у меня гарем пока будет. Она будет главной женой.

Анька включила компьютер, перекочевавший на пол, и затанцевала танец живота. Ну, может и не его, но что-то восточное. Мы сдвинули стол на своё место и тоже задёргались. Чуть устав, отдыхали на диване. Девчонки, особенно Анька, чуть ли не облизывали Наташу. Про учёбу никто не вспомнил.

Подошло время девчонкам уходить. Мы убрали со стола, очистили посуду от объедков. Оставалось только помыть её. Анька повисла на Наташе, что-то нашёптывая. Наташа оглянулась на меня и кивнула головой. Тоже ответила ей на ушко. Анька вприпрыжку прискакала к Тане и что-то зашептала ей. Таня покраснела и отрицательно закрутила головой. Ещё вопрос. Таня потупилась и покраснела ещё больше, посмотрела на Наташу. Та ласково, как-то по-матерински, улыбнулась. Я хотел возмутиться, что за секреты, но Анька уже толкала ко мне, стоявшему в дверях, слабо упирающуюся Таню.

-- Прощаться, прощаться, прощаться!

До меня дошёл смысл её слов, когда Анька почти затолкала нас в спальню. Таня жалобно посмотрела на меня.

-- И как теперь? Ты нас бросишь?

-- Не знаю. Как Наташа скажет. Я ведь теперь вроде как женат. Даже не знаю, что сейчас делать. Очень хочешь?

-- А ты? Может, последний раз, пока она разрешила?

-- Последний так последний.

Таня была в постели очень инфантильной. Казалось, она отдавалась через силу. Хотя, судя по её оргазму, такого сильного у неё ещё не бывало. Она даже пыталась кричать, как в первый раз. Но мы уже привыкли гасить крики поцелуями.

Анька будто подслушивала нас. Едва Таня ступила на пол, как Анька уже взлетела на кровать. Первым её действием был шквал поцелуев.

Похоже, что она оторвалась от души. Используя всякие хитрости, кончила раз пять, пока довела меня. А я, честно говоря, и не стремился. Ведь впереди у меня была ночь с Наташей.

Выскочив из спальни, Анька бросилась к Наташе и зацеловала её до психоза. Та уже отмахивалась от неё, как от мухи. К окончанию нашего моциона Наташа с Таней заканчивали уборку посуды. Немного успокоившись, Анька потащила Таню одеваться, совсем забыв, что надо было сходить в туалет.

Наташа вела себя не как невеста, впервые попавшая в постель жениха. Она страстно отдавалась, пока не получила желаемое, а потом, ласкаясь, сказала, что надо спать, что ей нельзя много из-за больного сердца.

Утром, как всегда, на меня привычно прыгнула Анька. Пока я проснулся, она уже пищала. Уже перед наступлением своего оргазма мелькнула мысль, что со мной должна быть Наташа, что, наверно, пора прекращать этот половой взаимный онанизм. А когда восстановился разум, Анька сказала, что Наташа сама послала её ко мне. Таня сегодня не пришла. Не дав опомниться, она опять забесилась, выжимая из меня сок Таниной дозы.

В школу мы шли втроём. Наташа сначала взяла меня под руку, но то ли засмущалась, то ли ещё не привыкла, вскоре руку убрала. Анька вертелась вокруг нас. Ни дать, ни взять наше дитя. Хоть и довольно великовозрастное. Глядя на неё сложно поверить, что она живёт уже почти год настоящей взрослой жизнью. Что лишь в редких случаях она пропускает постель с мужчиной. По всему её поведению было видно её беззаботное ребячество.

-- Как же мне теперь быть? Они привыкли к нашим встречам в постели. Но у меня теперь есть ты.

-- А никак. Считай, что днём у тебя меня нет. Если хочешь, я буду днём у мамы, а ночевать буду приходить к тебе. Мне же только забеременеть надо. Их ты приучил, поэтому должен отвечать за тех, кто к этому привык. Так что веди себя с ними по-прежнему.

-- И тебя это не беспокоит? Никакой ревности нет?

-- Не чуди. Через пару месяцев меня будут хоронить. Зачем мне оставлять после себя неприятные воспоминания? Какая ревность? Или любовь? Предсмертный каприз.

-- Не говори так! Мне кажется, я в тебя влюбился.

-- Ну и люби на здоровье. А их не отталкивай. Они привыкли к этому. Рано или поздно захотят мужчину. И что с ними будет? Подлые люди не только пользоваться будут, но и опозорят. Я ценю ваши отношения за то, что глупость ты превратил в хорошее дело. Другим бы было всё равно, кто под ними, что с ними будет потом. А ты этим заставил их хорошо учиться, не связываться с дурной компанией. Анька совсем другой стала, когда с тобой повелась. Теперь всё время рвётся на лыжи, в походы по городу. Рассказывала, как работала на рынке. С другими давно бы пришлось аборт делать.

-- Ну, я про это как-то не думал. Они сами.

-- Но деньги-то твои. Какой родитель даст дочери такого возраста на противозачаточные? А как я знаю, они очень дорогие. Давай прекратим этот разговор. Веди себя, как было. Я ничуть мешать не буду.

Таню я увидел только в школе. Увидев меня, она смутилась. Её удержала Анька.

-- Вот говорю, что Наташа не против нашей связи, а она не верит. Скажи ей!

Пока мы прошли спальню, девчонки, теперь с помощью ещё и Наташи, приготовили обед. Как ни соблазняла Анька Наташу, она в спальню не пошла. Наши правила, нашу игру она приняла, но участвовать в дневных походах в спальню не стала.

Не успели мы выйти из-за стола, как загремел ключ в двери, и на пороге показалась мама. К Наташе она отнеслась, как к дочери. От чая отказалась. Выгрузив выпечку, поспешила удалиться. Анька с Таней ещё при ней ускакали за уроки. Наташа заправила всклоченную постель, сделала за неё выговор и села с нами. Глядя со стороны можно было подумать, что это мать выговаривает детям за бесшабашность. При ней и я стал чувствовать себя отцом семейства. Только походы в спальню путали это чувство.

Если прежде, пока у нас не было Наташи мы «прощались» у стола, то теперь это стали делать в постели, как и все остальные случки. В остальном ничего не изменилось, если не считать того, что каждую ночь я стал спать не один. Вопреки моим потаённым мечтаниям, Наташа разрешала себя только для того, чтобы получить одну-две порции спермы. Никаких излишеств!

На третий день мы пошли провожать девчонок до дому, а оттуда ушли к Наташиной маме. Там и заночевали. Рано утром Наташа потащила меня домой, сказав матери, что надо собраться в школу. На самом деле она торопилась успеть к приходу моих нимфеток.

Моя мама до самого отъезда прибегала к нам через день. Она даже похудела за эти две недели. А к Наташиной маме мы ходили почти каждый день, пока не пришла её неделя ночных дежурств. Папа не приходил ни разу.

К Наташе у меня возникли и с каждым днём усиливались возвышенные чувства. Скоро они переросли в большие, чем к тёте Тасе. Если Наташа разрешала, то я осыпал её тело поцелуями, покрывал ласками. Она же, хоть и не возражала против моих, сама меня почти не ласкала. По всему, ей действительно нужна была только сперма. Но она и не была настолько холодна, чтобы не впадать в оргазм. Иногда у нас получалось очень идеально.

Петьку я больше не видел. Почему-то был уверен, что с Наташей у него всё кончилось. А спросить саму Наташу не решился. Вдруг мой вопрос обидит её?

Прошёл месяц. Мама уже вернулась из поездки. Придя к нам в первый же день, она заявила, что почти уговорила папу дать денег на лечение. Обрадованная Наташа собралась в институт на консультацию, попросить направление в лечебное учреждение. Ехать с ней она не разрешила. Вообще, она почти всё делала одна, кроме тех дел, которые помогали делать мои нимфеточки.

Вернулась через три дня. С порога сообщила, что беременна. Что операция стоит около миллиона. И это даже не операция, а такое лечение. Что гарантий на излечение никаких нет. 5% - слишком мало, чтобы надеяться на лучшее. Эту новость мы сообщили и маме. Она опять поплакала, но и порадовалась.

После обеда я обегал всю школу, но Наташи нигде не было. Мне сказали, что она ушла домой. С уроков я помчался к ней.

Наташа была дома. На мой вопрос она ответила, что добилась беременности, которую очень хотела. А быть обузой не хочет. Раз бог решил, что она должна умереть, то бороться с этим не стоит. Я пытался спорить. Кажется, мои слова о том, что она должна отвечать за того, кого к себе приручила, сделали ход в мою пользу. Скоро прибежали и мои нимфетки. Они как-то узнали, что мы здесь и очень кстати пришли мне на помощь. Втроём мы увели Наташу ко мне.

Два раза в месяц Наташа стала ездить в Москву на обследования и подготовку к лечению. Лечение должно быть в каком-то военном городке, где отработали на животных методику лечения стволовыми клетками. Наташа должна быть первым подопытным человеком. Часть средств на лечение даёт институт сердца, остальные должна она найти сама. То, что накопила её мама почти не заметно в размере стоимости лечения.

Подходил ноябрь – решающий месяц. Родители настроились на то, чтобы отвезти Наташу бесплатно, ведь их поезд идёт как раз через Красноярск, где и должны провести курс лечения. Папа относился к Наташе как к женщине относительно лёгкого поведения. Он сдавался маме только под её напором. За два дня до отъезда они с мамой сильно поругались. Такого я не помню за всю жизнь. Оформляя дебетовую карточку для Наташи, он встретил давнишнюю подругу, с которой познакомился ещё в студенческие годы. С трудом, но узнал её. Женщина рассказала, что с той поры живёт одна, воспитывает дочь. Но у дочери тяжёлое заболевание, на лечение которого нужны большие деньги. А найти их она не может. Не дают ей и в банке.

Посчитав дни, папа пришёл к выводу, что её дочь от него. Как раз совпадало всё очень точно. Женщина отказывалась, говорила, что не от него. Но то ли он неправильно посчитал, то ли просто убедил сам себя, уверился, что дочь его. Домой приехал сказать, что отдаст деньги дочери, а Наташе надо подождать ещё немного, пока он оформит следующий платёж. Переубедить его мы с мамой не смогли. Переругались все. Только Наташа смотрела на нас страшными большими глазами. Кажется, она смирилась с мыслью, что ей придётся умереть.

Вечером она пошла домой. Отпустить её одну я не смог. Нас встретила радостная мама Наташи и сообщила, что встретила старинного знакомого, который обещал помочь с оплатой. Он будет встречать их у поезда.

Каково же было наше удивление, когда оказалось, что папа и мама Наташи были так давно знакомы. Его подруга, которой он обещал деньги, была мамой Наташи. Но у меня оборвалось сердце, потому что получалось, что я не только жил со своей сестрой, но и сделал ей ребёнка. В прессе было много статей про уродов, рождающихся от такого кровосмешения. Но было и много статей, в которых говорилось, что не менее часто рождаются и нормальные дети.

Поезд увёз Наташу вместе с её мамой и моими родителями. Мои девчонки, видя моё состояние, всеми силами пытались отвлечь меня от нехороших мыслей. Они так увлеклись, что получили как-то по «четвёрке». Может это привело меня в чувство, может что-то другое. Наверно привык, что с Наташей у нас больше ничего не будет, хотя она пришлась мне очень по сердцу.

В коттеджном посёлке, наконец-то запустили сотовую вышку. У меня телефон заработал, а у Аньки оказался другой оператор, который не был связан с этой вышкой. Через неделю она купила нужную сим-карту и научила меня пользоваться телефоном. От Наташи никаких сообщений не было. Бумажку с номером папиного телефона я давно ещё потерял, поэтому позвонить ему не мог.