Плагиат. Из Г. К. Честертона

- Может ли благоразумный человек с уверенностью сказать, где кончаются волосы ?

Отец Браун отбросил зонтик в голову Фламбо, раздосадованный коварным вопросом напарника, вынул табакерку, щедро зарядив обе ноздри высококачественным боливийским коксом, лишь в грезах являвшимся моей соратнице Алине Витухновской, после этих грез она просыпалась разбитой и раздраженной, что знакомо таким, как я, хотя увлечения прошлой жизни были куда жестче невинной заморозки, поморщился, ощутив легкую дрожь от примеси пепла сожженных банановых листьев - фирменный знак картеля Аль - Барадей Рамиреса, и снова кротко посмотрел снизу вверх на длинноногого сыщика.

- И где умный человек будет прятать свой тазобедренный сустав ? - Продолжал вопрошать Фламбо, вышагивая по бристольской дороге.

Семенящий отец Браун еле успевал за своим быстроногим другом, отмеривавшим милю за милей. Разговор забавлял его, как обычно, при встрече с Фламбо, унося из каждодневной рутины треб, венчаний, расследований мелких мошенничеств братьев Навальных, карманных краж коммунистов, мордобоя справедливоросов, отчаянных и несгибаемых борцов с режимом, в совершенно иной мир недостоверных силлогизмов, блеска неисчерпаемой фантазии, с легкостью и непринужденностью раздариваемой всем желающим, ползущим по обочине, скрипя зубами и пуская слюну, злясь на легкомысленного Фламбо, необъяснимо меняющего свои привязанности, впрочем, ограниченные строгим кругом, дотошно вычисленным, отборным, лучшим.

- Наверное, внутри своего тела, - чихнул отец Браун, Фламбо же остановился и не глядя на друга высокомерно сплюнул.

- Самый глупый ответ из всех возможных, - отец Браун содрогнулся от щелчка, ударившего в лоб с быстротой молнии. - Умный человек вообще не станет прятать тазобедренный сустав, ибо не х... й.

Фламбо расхохотался, развернул отца Брауна спиной к себе и влепил добродушного пенделя, от которого толстячок отлетел в канаву, где приземлился на голову замершего от неожиданности историка Пряникова. Фламбо подбежал к ним, выдернул отца Брауна из канавы, придавив Пряникова ботинком. Голова историка ушла под воду, а друзья пошли дальше.

- И еще, - продолжал, как ни в чем не бывало Фламбо, - почему молочные зубы не растут внутрь ? Или бивни ? Слоновые бивни. Представь, патер.

Отец Браун представил и упал на дорогу. Фламбо дождался, пока он не встанет, помог отряхнуть сутану, вышибая пыль сильными ударами жесткой ладони, угостил отца Брауна сигаретой и неожиданно спросил :

- Ведома ли тебе, патер, тайная история муравьедов ?

Отец Браун лишь качнул головой, признавая свое вопиющее невежество, а Фламбо, снова зашагав к горизонту, громким и самоуверенным голосом рассказывал.

- Имеется книга, тайная и сокрытая от невежд. Ходят слухи, что она замурована в подвале Букингемского дворца, а точное место известно лишь королеве и Виктории Бекхем. Впрочем, иной источник утверждает обратное : книга замурована в королеве, Виктории же Бекхем нет, есть лишь голографическая картинка, подаренная Дэвиду уэльскими друидами, вырученными им из передряги с кутаисскими фанатами в тысяча восемьсот восемьдесят восьмом году. Третий слух гласит, что книга запрятана в Виктории Бекхем, но королева, опасаясь нездорового воздействия на некрепкие умы подданных, удалила у себя ту часть головного мозга, что отвечает за память, коварную память о зигах, загах, леди Ди и этой самой книге, Дэвида же нет и никогда не было, был Оуэн, менявший разнообразные маски : то он Руни, забивающий гол, то тоже Руни, но в баре на бульваре Сансет рядом с обдолбанным Дином в голубых джинсах, то австралиец, небритый и брутальный, бросающий вызов Расселу Кроу, родному брату Ребекки, то какой - то Бекхем, сводящий с ума японских малолеток и Виктора Гусева, впавшего в нескончаемый оргазм от татуировок и взъерошенных волос. Четвертый слух опровергает все предыдущие, ибо неопровержимо доказывает сам факт отсутствия книг.

Фламбо кашлянул.

- Но я держал эту книгу в руках, более того, патер, это именно я замуровал ее в середине головы Дэвида Бекхема. - Фламбо усмехнулся. - Так вот, патер, книга написана рукой архангела Самуила, не Маршака. И таит она столь ужасающие подробности возвышения и падения муравьедов, что я не буду рассказывать тебе дальше.

Фламбо замолчал и зашагал еще быстрее, а отец Браун, еле поспевая за своим спутником, думал о вечности и милости Божией, подаривших ему такого друга.