Хотел на крышу, попал замуж. Глава 7. Проститутка попала

***

К непривычному для поместья шуму прибавилось ещё несколько звуков: недовольное мычание юноши, до сих пор не теряющего надежды вырваться из захвата, и злобное шипящее рычание мужчины, которое издавали только лофелиане, когда их доводили до крайней степени раздражения. Вдобавок ко всему, Верум, пока нёс изворачивающееся тело, смачно шлёпнул принца по обнаженной заднице, показывая своё превосходство и пресекая попытки сопротивления. В ответ Миша прошипел не хуже мужа, потому что проклятое заклятие бессловесности мешало высказать всё, что он о нём думал.

Наконец, добравшись до спальни, глава семьи О`Глацес швырнул младшего мужа на кровать, но парень тут же сполз с неё и бросился к выходу. Но напрасно. И петли, и ручки, мельчайшие щели и даже замочную скважину сковал сухой лёд. Мужчина, ухмыльнувшись, развеял заклинание и, схватив блондина за волосы потащил обратно к постели, оценивать богатое убранство которой Михаилу было некогда.

— Больно, ублюдок! Пусти! — сдавленно вскрикнул юноша, пытаясь разжать стальную хватку старшего мужа. Очень и очень зря. Он только царапал его бледную прохладную кожу, тем самым зля Верума ещё больше.

Оказавшись на белоснежных простынях вновь, Миша с ужасом понял, что не может двигаться.

— Ч-то? — заикнулся блондин, ошарашенно оглядывая свои руки, по которым полз знакомый чёрный шнурок.

Брачное украшение, выполняя волю старшего мужа, удлинилось и, образовывая на себе узелки в нужных местах, принялось связывать трепыхающуюся жертву.

— Ну, как ощущения ми-и-и-лый? — ласково пропел Верум, оглаживая всё ещё влажную после купания кожу юноши. — Теперь ты понимаешь, ЧТО происходит с непослушными младшими супругами?

— За… ч-то? Что… я… сделал… такого? — Михаил с трудом выдавливал из себя слова, чувствуя, как веревки оплетают всё туже, фиксируя руки за спиной, а ноги сгибая в коленях и разводя в стороны. Стыд, напряжение, страх, непонимание, — вот, что испытывал принц в данный момент.

— О-о? Что ты сделал такого? — усмехнулся глава семьи О`Глацес и повернул жертву лицом вверх. Мише пришлось прогнуться в пояснице, чтобы не так сильно давить на свои же связанные руки. От этого происходящее казалось более унизительным и неправильным. Юноша из последних сил сдерживался, чтобы не показать ни страха, ни смущения, которые испытывал в данный момент. Интуиция подсказывала, что не стоит этого делать, потому что доведенный до ручки муж упивался беспомощностью мальчишки. Сейчас страх партнёра для Верума словно наркотик. — Ты ничего не сделал, если не считать, что ты премило плескался в водичке с другими мужчинами, — улыбнулся муж и задел одну из веревок на груди Миши, что уперлась в соски и начала медленно елозить по ним. Это непривычное ощущение и зашкаливающий в крови адреналин сыграли свою злую шутку: тело блондина начало реагировать на такую извращённую ласку, узнавая руки господина перед ним.

— Давай… про… ах… просто… поговорим? — сдерживаясь, чтобы не взвыть от отчаяния, пролепетал мальчишка, а в своей голове прокручивая содержание недавно прочитанного нудного учебника по этике.

— Поговорим? С тобой? — подивился Вер, но его улыбка стала только шире. — Ты всего лишь младший и должен знать своё место! Поговори-и-и-им? Хах. Я с твоим дедушкой так поговорил, ТАК поговорил! Мало того, что титул эрцгерцога не вернул, так ещё пригрозил отнять и графский, если я не предъявлю ему тебя!

— Так в чём проблема? — выговорил Михаил и облегченно вздохнул, когда коварные путы перестали ползать по коже и просто застыли. Но он рано радовался, потому что верёвки начали медленно сдавливать, усиливая натяжение и впиваясь узлами в болевые точки.

— Нельзя. Он изловчится, найдёт способ отвести тебя в сторону и…

— И что? — на одном дыхании переспросил юноша, пытаясь сделать вид, что путы ему ничуть не доставляют неудобств, и подтолкнуть мужчину к ответу, который, как подсказывало чутьё, помог бы разорвать брак и избавиться от навязчивого «знакомого».

— И всё, — фыркнул Верум, так и не дав подсказки, и чувственно провёл по плоскому животу жертвы, вздрогнувшему от такой неожиданной ласки. — У меня больше не будет козыря, благодаря которому я смогу шантажировать Инниса. Даже не так… у меня не будет щита, чтобы унять агрессию других рас и Дрикхейна в частности… но это не важно, потому что ты сейчас получишь…

Мужчина хищно облизнулся и принялся жадно целовать его торс, облизывая и покусывая нежную кожу, на которой оставались яркие алеющие следы. Вер, словно опьянённый, оставлял новые и новые отметины, с каким-то садистским наслаждением наблюдая, как мальчишка мелко дрожал и упрямо сжимал губы, не желая награждать мучителя ни судорожным вздохом, ни стоном. Почему граф так взбесился, когда увидел звонко смеющегося и плещущегося с другими парнями юношу? Из-за того, что принц радовался, когда ему было хреново? Или из-за того, что он делал это без его разрешения? А может дело было в желании отыграться на Его Высочестве вместо разозлившего его Инниса? Ответ был один: нет, нет и нет. Просто тёмная необузданная ревность ни с того ни с сего вырвалась наружу, отчаянно вопя: «Мой! Моё! Не отдам! ».

«Я ревную? Бред. Быть этого не может, — отогнал странные мысли О`Глацес. — Ведь я его даже не люблю. Может быть привязался, привык, что в моей жизни есть кто-то ещё, но не влюбился. Ведь это — чушь. Любовь? Ха-ха. Кто придумал это отвратительное слово? Даже не слово, а глупость! »

Стоило мужчине чуть умерить пыл и перестать придавливать юношу к постели, как Миша дёрнулся, изворачиваясь, чтобы уйти в сторону. И не важно, что ему придётся повстречаться лицом с твёрдым кафелем, а потом гусеницей ползать по комнате в попытках закатиться в какой-нибудь укромный уголок и спрятаться там от разъярённого муженька, которого непонятно какая отчаянная вошь укусила.

Но зря Фёдоров это сделал, ой зря. На чуть успокоившегося Верума накатила новая волна ярости, застилающая глаза кровавой пеленой и заставляющая оба сердца* в его груди сорваться на бешеный ритм. Неповиновение распалило лофелианина, пробудив его инстинкты. Мужчина жестко присёк попытку к бегству, грубо вцепившись в плечи мальчишки, впившись ногтями в нежную кожу, щедро разукрашенную синяками и кровоподтёками. Зверь, наслаждаясь болезненным вскриком, ликовал и требовал пометить «территорию».

Угрожающее шипение. Острые, словно бритва, зубы. Болезненный укус. Пронзительный крик. Монстр наслаждался слабым сопротивлением жертвы и не хотел, чтобы это прекращалось, поэтому решил не травить парня ситрой. Верум тихо рычал, вгрызаясь в плоть всё сильнее. Пряный металлический привкус на языке. Такой сладкий. Такой запретный. Такой порочный и…

Мгновение и перед глазами мужчины всплыла совершенно иная картинка: растерзанное тело брата, умоляющий о пощаде любовник, ошмётки плоти виновных и безвинных слуг… И всё это сделал он, зверь, монстр, чудовище… И пусть погибшие были причастны к заговору, но никто не заслуживал подобной смерти, в боли, в муках, в страхе… Жестоко… он поступил тогда слишком жестоко… В глубине души граф чувствовал, что поступил неправильно, отдавшись порыву. Многие лофелиане его не только оправдывали, но и хвалили за кровавую расправу над предателями, но чувству вины не нужны слова. Оно продолжало точить душу, потихоньку, ожидая, когда её хозяин падёт духом, чтобы наброситься и разорвать на куски, как обезумевшее дитя льда набросилось и разорвало на куски свою же семью...

Задумавшись о чём-то грустном, граф не просто успокоился и замолчал, а потерял связующую нить с реальностью, полностью отдаваясь своим воспоминаниям. На его лице появилась гримаса боли и отчаяния, что юноша имел честь увидеть впервые. Да и вообще, Михаил стал первым, перед кем нынешний глава семьи О`Глацесс не сдержался и позволил себе выплеснуть все эмоции.

— Все… все только и ждут, когда я оступлюсь. Каждый так и норовит предать. От слуги до собственного брата и… любимого… Знаешь, кто убил моих родителей? Конечно же ты не знаешь, — как-то глухо проговорил маг из дома хранителей воды и холода. — Это был Гравибус**, мой старший брат… Отец и мать завещали нам оберегать земли Лофело вместе, но он хотел править один… и чем быстрее, тем лучше…

Мужчина тяжело вздохнул и, после небольшой паузы, которая послужила для того, чтобы собраться с силами, продолжил, только чуть тише, и каждое его слово было пропитано болью:

— Минекс***, моя первая любовь… Не самый красивый лофелианин, но любил я его не за это… Его улыбка, эти ямочки на щеках, звонкий смех… Всё было ложью, чтобы подобраться ко мне и отравить… Лекари не знали, что со мной. Я просто метался в бреду и медленно умирал. Единственное, о чём я мечтал — это увидеть Минекса. И вот я иду, с трудом отыскивая путь до его комнаты, шатаюсь, словно шпиль башни-терминала в вьюгу, открываю дверь, а он… они…

Темноволосый замолчал. На губах застыл дикий оскал, а в глазах загорелся огонёк безумия.

— Я убил их! Я убил обоих! И всех тех, кто был причастен к заговору! Я убил их самым отвратительным способом, на который способен лофелианин, человек льда и жестоких законов! А ведь я просто хотел любить и быть любимым! Я хотел мира! — воскликнул он и, чуть замявшись и проведя ладонями по лицу, неуверенно добавил. — Я хотел мира…

Сейчас перед принцем сидел уставший отчаявшийся несчастный человек. Миша, может быть, и посочувствовал бы ему, если бы перед этим Верум не заморозил его друзей, не протащил блондина голым по всему поместью и вдобавок не унизил таким изощрённым способом. Ах, да, ещё этот гад стал причиной, по которой он оказался в этом мире.

По плечу ползли алые струйки крови, а шею неприятно пекло. «Прокусил, гад», — сделал закономерный вывод Миша и поморщился.

— Может ты меня развяжешь? — с надеждой и неприкрытым раздражением попросил юноша, на что темноволосый ответил как-то скомкано, невпопад, что было ему несвойственно:

— Да-да, конечно…

Один щелчок пальцев и обманчивое украшение вернулось в свою первоначальную форму.

Уязвлённая гордость вопила о том, что стоит убираться отсюда, но перед этим пнуть темноволосую сволочь по рёбрам пару раз, чтоб неповадно было. Однако человеколюбие и мягкая натура были иного мнения. Плюс, интуиция подсказывала простить случившееся и приласкать зверя, чтобы оставить того в должниках. И этим положением дел юноша вознамерился непременно воспользоваться, дабы обезопасить свою персону, и не только свою.

— Ла-а-дно, — сдался парень и, позабыв о своей наготе, сел к выпавшему из реальности мужу чуть ближе. — Я останусь с тобой, пока ты не решишь свои проблемы.

Верум скривил было губы и усмехнулся, но не смог. Миша смотрел на него спокойно, уверенно. Такие глаза бывают только у фелгров, произносящих свои клятвы, которые они не нарушают даже под страхом смерти.

— Вот только никаких притеснений по отношению к моим друзьями, а к моей персоне — никаких связываний, приставаний и прочей пренеприятнейшей чешуйни. А ещё ты организовываешь поиски Димы и Жанны. А в конце возвращаешь нас туда, откуда взял. Ясненько, да?

Старший муж утвердительно кивнул, а потом как-то разочарованно вздохнул.

— Совсем неприятно было?

— Ну, я бы не сказал… — честно ответил Миша, подушечками пальцев осторожно прикасаясь к укусу, а потом, поняв, что сморозил, быстренько прикрыл рот ладошками под одобрительный смех тирана, который оказался не таким уж злым и упёртым, как казалось вначале.

— Иди сюда, рану хоть залечу, — мягко произнёс Верум и склонился над вздрогнувшем острым плечиком юноши.

***

Сладкий привкус победы в споре над наглым лофелианином очень быстро исчез, как только Император переступил порог зала для заседаний. Помещение с высокими сводами было наполнено искристым светом от пыли акхона, нанесённой на поверхность потолка поверх штукатурки. Витые колонны украшали причудливые растения, которые чувствовали себя здесь как нельзя лучше, потому что многие из них являлись энергетическими вампирами, питающимися энергией живых существ. Когда-то это место было залом для медитации, куда приходили члены королевской семьи, чтобы успокоиться и избавиться от лишних эмоций. Но привычного спокойствия этой части замка больше никогда не видать. Каждые десять дней этот зал был наполнен пустым трёпом, смехотворными угрозами и храпом некоторых вконец обленившихся господ.

Но сегодня члены Совета Старейшин о чём-то увлечённо перешёптывались, на их напряжённых лицах читалось беспокойство. Мужи; из благородных семей были так поглощены спором, что даже не поприветствовали венценосную особу.

«Неужели всё настолько плохо? » — покачал головой рыжеволосый мужчина и уселся на своё законное место, предпочитая не беспокоить совет. По обрывкам фраз Иннис понял суть и, ударив кулаком по столу, чтобы заткнуть раскудахтавшихся куриц, не знающих, что делать с разбитым яйцом, громко произнёс:

— То есть фелгры послали к нам несколько воинов для участия в Турнире и послов доброй воли, чтобы наладить отношения, а их не только не встретили, но и увели в рабство?!

Бесполезный совет жалких существ, переживающих только за своё положение в обществе, виновато замолчал, не зная, что и ответить на такое заявление.

— Но большую их часть убили… Выжили только двое или трое… — кто-то очень тихо сообщил ещё более неприятную новость.

«О, Эквилла! Как я мог упустить такой шанс наладить отношения с фелграми?! Почему Салтус не сообщил столь важную новость? Может не стоило дозволять ему заведовать канцелярией? » — сокрушался Иннис, сохраняя маску спокойствия на лице. Но это никак не повлияло на то, что представители разных земель начали ссориться.

— Это всё Бартиан виноват! Вы не поставили акхорн вовремя, поэтому работорговцы и начали лютовать! — возмутился наместник из Лоруса, тыча пальцем в соседа.

— Да потому что платить в срок надо, а не отмахиваться долговыми расписками! И вообще, фелгров в Инафере схватили, или я не прав? — вступился за свою родину аристократ с каменистой кожей, мастерски переводя стрелки.

— Повякай мне ещё тут, каменюка тр-р-р-еклятая, — едва не срываясь на рык пробасило широкоплечее существо с серой шерстью и волчьей мордой. Представители из земель оборотней никогда не отличались терпением и любили переходить на личности, оскорбляя и унижая. Это заканчивалось по-разному, но всегда одинаково плохо: начиная с дуэли, заканчивая длительной кровной местью.

Молчали только дрикхарды, с надеждой взирая на своего правителя.

«И хорошо, что я лишил Верума О`Грацес титула эрцгерцога, — внезапно осознал Иннис. — Сложись всё по-другому, он так или иначе попал бы в совет. И этот лофелианин тут же воспользовался бы предоставленной возможностью, чтобы пошатнуть моё положение. И к тому же двум лидерам не место в одном загоне. Признаю, у него цепкий ум, подвешенный язык и самое главное, чутьё правителя. Будь у него больше опыта, он был бы опасным соперником. Его преимущество в том, что он может пожертвовать всем ради народа. Это зыбкий путь, следовать которому я, увы, или, к счастью, не способен».

— Тишина в зале! — воскликнул Император не слишком громко, чтобы ни у кого не заложило уши, и не слишком тихо, чтобы его приказ был не только услышан, но и понят. — Разбираться будем по мере поступления проблем. Во-первых, найти всех виновных. Во-вторых, вернуть схваченным фелграм свободу. Остальное решится после.

И благородные аристократы разулыбались и закивали, радостные, что всё так просто решилось. Но Император не разделял их настроения. Он знал, во что может вылиться эта весьма и весьма неловкая ситуация. К тому же Иннис волновался за судьбу найденного внука, которого хотелось поскорее увидеть, но ещё сильнее правитель желал вырвать мальчишку из лап предприимчивого лофелианина.

А свернувшаяся под столом лоза слабо шевельнулась и поползла прочь, унося с собой полученную информацию, чтобы порадовать ею своего хозяина…

_______________________________________________

* Да-да, у лофелиан два сердца ^_^, причем одно из них бьётся незначительно медленнее.

**Гравибус (gravibus) с лат. — жестокий

***Минекс (mendax) с лат. — лжец