Грехопадение Лиене

Глава из повести "Медосмотр".

Закат времен СССР. Лиепайский военный госпиталь. Юная практикантка Лиене согласилась заглянуть в ординаторскую к Томасу, дежурному хирургу

Грехопадение Лиене

"Какая бабочка залетела ко мне в гости!   Юная медсестричка! Натуральная блондинка, образец Латышской красавицы! Больничный халат ей очень идет! – Томас, дежурный хирург закрыл дверь ординаторской на ключ. – Замечательная практикантка! »

– Немного отдыха мы заслужили! – Наливая ей стопку водки в честь успешной операции, на дно рюмки он успел вылить  "компот"  с дроперидолом. – Ужин нам сюда принесут...

– Давай по стопочке за ваш успех! Вы очень красивая! И прекрасно справились с работой в операционной! –  Он   любовался  чудесной девушкой, которая сидела напротив него в больничном халате и казенных тапочках на босу ногу.

"Он как-то плотоядно на меня смотрит! Неужели он в операционной на меня не насмотрелся? Уж там-то он   мог рассмотреть меня во всех подробностях!"  – Лиене, с любопытством осматривала ординаторскую, обставленную по военному просто: диван книжка, два письменных стола, три стула и фотография министра обороны на стене.

Лиене почувствовала, что жизнь ее побежала вперед со скоростью курьерского поезда, при этом ее, как пассажирку, никто и не спрашивал, куда это поезд едет. Еще на так давно выпускной в медучилище, жуткий медосмотр в военкомате, а теперь удаление геморроя и родинок в операционной военного госпиталя и участие в большой хирургической операции под руководством хирурга Томаса и обед каззенным пайком в ординаторской. Она не подозревала от нового поворота судьбы ничего плохого.

"Прекрасная латышка! Ее глаза…. – Томас любовался девушкой. –  Ее глаза  изумрудно-зеленого цвета.   Широкие бедра, тонкая талия и  небольшие упругие груди делают мою пациентку и помощницу очаровательной.

И я ее  хочу! Хочу, как мужчина хочет женщину. – Но ведь она совсем маленькая, – мелькнуло в голове мужчины. Интересно, а сколько ей лет? Восемнадцать точно есть, раз на военные сборы призвали, а может больше! Короче, она будет моей и очень скоро! Спасибо анестезиологу! У меня есть "компот"! Скоро, очень скоро он  подействует!"

От нее исходил загадочный и волнующий запах духов, под названием «Желудь», выпускавшиеся на «Дзинтарсе»

– Никогда не пила водки! – Девушка захлопала глазами, не понимая, что с ней  происходит.

Взор ее затуманился.

– По второй – за наше здоровье! Больше нельзя! До конца дежурства еще далеко! Мало ли кого привезут?

Глаза Лиене посоловели. По телу разлилось приятное, доселе незнакомое тепло.

"Девочка, "компот"с дроперидолом на водочке скоро подействует! И боль в попе пройдет! И мне легче!" – Он  подошёл ближе, снял   волос Лиене резинку, прежде стягивающую их в тугой хвост на затылке.

– Ты очень красивая! – он мягкими движениями погладил девушку по волосам.

– Не надо! – пыталась возразить Лиене, но язык перестал слушаться. Ты нельзя быть со мной. Ту эси криевс.

– Ну и что? Я не русский! Я наполовину эстонец. А ты – латышка. – Томас полез ей под халат. –  И чего теперь – вешаться?

–  Нет! До свадьбы нельзя!

– Ты вкусная и красивая, чёрт меня побери! – сказал Томас и пошел раскладывать диван-книжку.

"Папуцит узнает, разденет, разложит на лавке и ремнем врежет! – Лиене с каким-то отрешенным видом смотрела, как  он стелет на диван чистую простыню  с клеймом МОСССР в углу. – И ведь будет прав!"

Лиене не понимала, что происходит, и почему она, порядочная стеснительная латышская девушка, вот так просто  позволила снять с себя всю одежду. Сил хватило только прикрыть груди.

– Безукоризненная фигура! – глядя на Лиене,   хирург сглотнул. – Ты создана для любви!

Обняв Лиене, Томас стал целовать ее груди и смаковать соски, потом перешел на живот и бедра.

«Так нельзя!   – думала Лиене, не в силах сопротивляться – man tеtis jostu sodis! папа меня убьет! И правильно сделает! ».

Томас  осторожно поднял ее и перенес на диван, и откровенно залюбовался красивыми линиями девичьего тела с тонкой талией, стройными ногами.

– Ну, пожалуйста, пожалуйста, не надо! – вдруг простонала Лиене.

Он стоял перед постелью, а потом сел сбоку, на краешек.

– Ты боишься меня, Лиене? – тихо спросил он девушку, чувствуя, как она мелко вздрагивает.

– Немного, – голос её дрожал, – не делай этого, пожалуйста!

–  ... Ангелок ... Настоящий ангелок слетел ко мне в ординаторскую. –    Томас обнял девушку и начал гладить по спине.

– Ничего не бойся! – Руки Томаса ласкали каждый изгиб её тела, и она чувствовала жар этих рук своей кожей. – Ножки раздвинь!

Ей казалось, что все происходит будто в тумане. Огонь разгорался в глубине  девственного тела. Только теперь ей всё равно, чувство раскаяния за плотский грех потери будет потом, а сейчас только Он, его руки и его губы....

Её ноги всё ещё были сжаты, но, она повиновалась и раздвинула их...

– Все будет хорошо! – Он нежно поцеловал ее между грудей и сказал, чтобы она расслабилась и раскинула шире ножки. Лиене  его  послушала. Постепенно дрожь прошла и девушка  покорно отдалась.

– Nevajag! (Не надо!   – лат) – Пыталась протестовать Лиене, но ее тело не слушалось.

Томас был опытным любовником, и знал, как подготовить Лиене к тому, что произойдет, он покрывал поцелуями ее тело и раскрыл бедра, открывая доступ к   цветку страсти.   Пальцами он осторожно раздвинул  нежные складочки и припал губами к сладкой девичьей плоти. Он исследовал языком каждый миллиметр открывшегося чуда. Всё было таким нежным и приятным. Он вкушал её пряный вкус и вдыхал чудесный сладковатый аромат её тайны. Найдя жемчужину страсти и желания, он принялся слегка посасывать её...

Она вздрагивала под его ласками.

"Вот так... Ни цветов, ни конфет, ни походов в кино. – Думала Лиене, глядя в потолок ординаторской. – Только познакомились и сразу в постель! Нет, не так я представляла себе взрослую жизнь! А сама то сама? Я ведь и не возражала толком! Что же со мной такое?"

Внезапно он остановился, но чтобы лишь через мгновение припасть к лону и поцеловать его.

– Никто никогда меня туда не целовал! – о стыде Лиене не позабыла, но с удивлением прислушиваясь  непривычным ощущениям между ног.

Ощутив влагу чудного цветка, не чувствуя больше никакого сопротивления, Томас с глухим рычанием навалился на юное  тело.

"Мне досталась девственница!   – Понял Томас, наткнувшись на препятствие. – Теперь я точно взял главный мужской приз! »

– Потерпи немного,   будет чуть-чуть больно. Он начал двигаться   постепенно повышая  темп, в скорее боль ушла и прильнула масса новых ощущений.

Так и случилась, когда зарывшись между её грудей, он совершил последний сильный рывок, и   разрядился где-то в глубине её тела.

Лиене показалось, что мир рухнул. Не было ничего, ни ординаторской ни дивана… Остался лишь хаос...

«Теперь я падшая женщина! Замуж никто не возьмет! »  Когда Лиене выполнила все его желания и прихоти, Томас   слез с ее тела и лег рядом на диван.

– Ты доволен? – из глаз девушки текли слезы.

"Меня теперь надо посадить голой на осла и провести по всему городу, как блудницу!   – Она  прислушивалась к боли между ног. – Лучшей участи я не заслужила!"

Его довольный взгляд уставился в потолок, а мокрая от пота грудь лениво поднималась   и опускалась от короткого частого дыхания, которое еще не успело прийти в норму после такой приятной работы.

– Добился своего! Теперь я, надкусанное яблочко,   никому не нужна! – девушку словно "прорвало",   Лиене говорила спокойным, глухим голосом. – Зачем ты это сделал?

– Такую девушку нельзя упускать! Просто нельзя!

– Разрешите мне сходить принять душ?   – Лиене вежливо  улыбнулась, глотая последние в своей жизни девичьи слезы.

– Да, иди, конечно! – он   проводил ее до двери в душ. – Спинку потереть?

– Спасибо, сама справлюсь!

Томас принялся наводить в ординаторской порядок.

«Сладкое дитя, – думал Томас телом уже женщина, а душой, – чистое дитя! И я успел первый! Но почему мне так хорошо просто быть с ней рядом?" Окровавленную простыню он аккуратно сложил и убрал в ящик.

– Казенную кашу на ужин нам принесут сюда!

– А куда мне потом? – Лиене вышла из душа, накрутив на голову полотенце.

Её губы изогнула грустная улыбка, а по щеке скатилась одинокая слезинка.

– Вот и вся любовь-морковь? В палату?

– Нет, мы пойдем ко мне домой! Уход я тебе сам обеспечу!

– Домой, так домой! Теперь все равно! Завтра весь госпиталь обо мне узнает! Вот и  начались мои сборы!

В сложившейся ситуации она больше апеллировала к собственному к разуму, а не к эмоциям или чувствам.

Тем же вечером Томас привёл Лиене к себе.   В двухкомнатной "хрущевке" был флотский порядок, но  чувствовалось отсутствие женской руки.

– А твоя семья? – Для Лиене, представительнице латышского этноса не характерно бурное проявление эмоций.

– Моя благоверная ушла! – он обнял девушку.   –  К богатому любовнику! А теперь я попрошу тебя, разденься, пожалуйста!

«После  того, что между нами уже было, стесняться нечего! » – Лиене раздевалась, а Томас откровенно любовался стриптизом.

– А зачем раздеваться? – Лиене сначала опустила  взор в пол, потом подняла, и в них было столько трогательной растерянности, что Томас обнял ее (просто так, как будто в танце) и она доверчиво прижалась нему. –  Ты и так все видел!

– Как зачем? Ты такая вкусная!   Посмотри, как ты прекрасна и желанна! – он подвёл девушку к зеркалу, чтобы она смогла разглядеть себя в полный рост.

Но и это не вызвало у девушки улыбки, а в её огромных глазах грусть  сменилась на испуг.

От запаха Лиене что-то в душе Томаса тихо и нежно таяло.

– Мы будем счастливы! – Томас взял Лиене на руки отнес на кровать и стал целовать каждый кусочек, каждую частичку, каждую клеточку...

Вначале это были поцелуи нежные и краткие, потом они сменились жадными хищными, но безболезненными укусами.

Его губы скользнули ещё ниже, язык прошёлся по слегка вздрагивающей напряжённой коже животика и остановился у выбритого холмика. Она замерла и не могла вздохнуть.

"Назад дороги нет... а нужно ли?"

Пальцы Томаса стиснули гладкую кожу на половинках  мягкой и гладкой попки, и его язык стал медленно проникать в неё и он почувствовал, как она впилась своими ногтями в его плечи. Осторожно пальцем он нащупал потаенную точку, слегка надавил, реакция последовала сразу же.

Ощущения пальцев Томаса у Лиене были яркие... Лиене впервые в жизни почувствовала себя  женщиной.

Чернота вокруг Лиене взорвалась каким-то непонятным ослепительным светом.      Он заглянул в глаза гостьи, чувствуя, что ещё никогда за прожитые годы не желал так женщину.

Он скользил внутри неё, совершая сильные глубокие толчки...

Темп становился всё более быстрым. Волны наслаждения накатывали на обоих и грозили смыть из этого мира...

«Ну вот, я теперь падаузе, говоря по-русски –  шлюха! »

Спала Лиене в первый раз жизни голышом и не одна. Засыпая, она подумала, что "мой милый папуцит, Янис Вольдемарович, спустит с меня семь шкур за эту выходку! И будет прав!"

И снились ей кошмары. Ее, голую посадили задом наперед на осла, провезли по всей Риге под свист и улюлюканье зевак, и в таком виде привезли домой.

– Что стоишь, блудница? Быстро –  марш на лавку! » – грозно нахмурил брови отец.   Он быстрым движением подхватил с кровати небольшую подушку и бросил ее на край  скамьи: «Позор  семьи! Вопить будешь в подушку, дом не перебуди у меня! » У девушки снова  задрожали губы и она, запинаясь, промолвила: – Пожалей меня, папа! Виновата!

– Потеряла невинность до свадьбы... С кем ни попадя! С эстонским полукровкой!   Увидела впервые и вот... Одна дорога, на осла да на лавку! А потом отдам старому вдовцу, пусть своих детей воспитывает и тебя за одно! Ремень в качестве свадебного подарка ему подарю! Метод проверенный! Он сложил вдвое офицерский ремень.

Лиене  подошла босиком к скамье, прошептала:

– Я готова! – по кивку отца она привычно улеглась на лавку. Вздрагивающее от стыда и страха тело почти не чувствовало, когда лодыжки пристегивались ремнями с застежками к задним ножкам; а руки вот уже крепко вытянуты и закреплены внизу, у  передних ножек лавки.

Приподняв под живот левой ладонью, правой строгий экзекутор подсунул под живот  подушку. И тут Лиенне увидела свое отражение в большом трюмо. Девичье тело ярко-молочной белизной светилось на поверхности широкой доски, чуть подрагивая.

Ремня во сне она отведать не успела.

Маленький будильник жужжал над ухом, она сквозь сон выключила его. Большие  настенные часы показывали половину седьмого утра.

"Patiess sapnis! (Правдивый сон!   – лат.)" Приняв душ и наскоро вытеревшись, Лиене стала одеваться. Томас наскоро поджарил яичницу с луком, колбасой и помидорами.

– Нам на службу! – Томас сладко потянулся и протянул Лиене тарелку, а себе половину яичницы оставил на сковороде. – А после пойдем подавать заявление!

– А если я не хочу? – Лиене потянулась за вилкой с улыбкой на губах.

"Прикрою штампом в паспорте  потерю невинности. При моем правильном папе, после такой «операции»,   это будет наилучший вариант! Буду ему хорошей женой! Может и полюбить смогу! – Лиене потере невинности придавала  больше значения, чем   русские подруги... –  И так весь госпиталь знает, где я провела ночь!"

– Тогда я встану на колени и буду просить!

– Я согласна!

– Сегодня же поставим с ЗАГСЕ штампы. Я все устрою!

Только после свадьбы Томас рассказал ей, что подмешал в водку "компот"с дроперидолом.

Продолжение здесь:

P. S А через 9 месяцев у них родилась двойня.

Сейчас у них уже внуки растут. Но на праздничном корпоративе, где я с ними встретился,   она   спросила Томаса, прежде, чем выпить рюмку водки:   ты мне ничего туда не подлил?