Пили водку, чай горячий или Лесбиянство шоубиза. Из книги Эротический журнал горячие истории

- Скачи, Карлос, скачи во весь дух, - бормотала маленькая и светленькая Алиса сквозь сон, привалившись к моему мужественному и суровому плечу, пока я херачил на татарском  " Камазе " сквозь сельву и пампасы Аргентины, пробиваясь на юг. Мы искали внуков капитана Грунта уже семнадцать лет и три дня, натыкаясь на обрывочные воспоминания людоедов, наспех допрашиваемых газовой горелкой и лобзиком во время кратких остановок поссать и пое... ть друг другу мозг, в чем моей возлюбленной не было равных, запаянные в скомканный целлофан карты, прибитые к грудям зомби ржавыми гвоздиками вылезших из черты оседлости часовщиков и телеведущих, шершавых, дерганых, бараньеглазых ублюдочных выродков из пристяжи доктора Геббельса, откармливающих голосящих свиней рыбкой боговой салакушкой, какие - то перья Хлестакова, раскиданные неведомыми сеятелями на пустынных дорогах, нам казалось, что это Урук - хаи, лохматые и оглоедистые гады выходили безлунными ночами из джунглей и целыми горстями разбрасывали перья, беря их скрюченными от патриотической ярости пальцами из ивовых лукошек, висящих на сутулых спинах пленных хоббитов, вынутых из ямы, где сдохла - таки поганая блондинистая мразота вместе с сестричкой, окочурившейся лишь накануне, ибо переполнилась чаша скорби моей и некогда веселые глаза затянулись пеленой отвращения, не в силах видеть творящийся ахуй на проклятой богами и демонами земле, где говорили и думали на русском, хотя, если подумать, свиное хрюканье было бы актуальнее, но умер исламист Гейдар, кончились зайцы, сгнили дубы - колдуны за ненадобностью, а совы, встав на пушистое и размашистое крыло, свалили на юго - запад, еть мозг Юле Тимошенке и веселому грузину, пихающему раздутыми яйцами всякого Якова и Шумурдякова.

- Мне снился сон, - задумчиво сказала она, проснувшись, и закуривая первую, самую вкусную сигарету. - Мы там были живыми и вокруг не было никого, только одинокие зомби шарахались по тайге.

- Это не сон, - засмеялся я, выруливая лихо на трассу Гребаный Экибастуз - Буэнос - Айрес, где нас ждала Элис. Она связалась с нами вечером по радио, Алиса крутила ручки настроек, пытаясь выловить в хаосе треска и белого шума звуки человеческой речи, но напрасно : какие - то уроды на русском визжали про Дамбас, Сирию, Киев, обсуждали рост волос Галкина и выпадение зубов его баушки, пели под гитарку о кружащихся планетах и верещали поросячьм визгом о радости встречи с очередным гостем, сумрачным говноедом из  " Сумерек ", стремного мудацкого кино для проткнутых осиновым колом тинейджеров сорока семи лет, как вдруг прорвался отчаянный крик носастой хохлушки, распевающей во всю глотку песню мудаков из   " Крематория " о Катманду. Алиса еще захихикала, показывая мне жестами эту Катманду, но я понял, что это знак свыше. Такие песни могут петь лишь в Буэнос - Айресе. Так и представились жгучие брюнетки, подпиравшие обшарпанные стены доков высоченными каблуками, матросы, подходящие к ним враскачку и с кортиками, страстные танцы под непонятное музло, а потом - х... як ! - бритвой по горлу и плавает Кармен в колодце, забитом под завязку врачихами, последней из которых была Готфрик, хитрая жидовня, прикинувшаяся украинкой, ненавидящая свою родную речь, русский поэт, бля. Угу. Был такой человек, Брынковяну. Он в сорок четвертом служил по торговой части в Первом Белорусском и назывался гитлеровским поэтом, ходил по Минску вскрой сапогами, курил  " Казбек " и цитировал Витухновскую.   " Между нами простой х... й Чойболсана и смотрящие в небо автопилоты, вместо сердца - открытая рана и сшибленные на хрен самолеты. Гиркин, Мирский, Венедиктов, псы Потупчик с содранной кожей... " Нет рифмы. Да и х... й с ней. Тут уже как с кальмарами, не срифмуешь.

- Зырь ! - закричала Алиса, показывая пальчиком на стоявшую на обочине блондинку в белом платье и кожаной куртке, снятой с убитого вусмерть мескалином Терминатора, лежащего рядом у пухлых ножек попутчицы. - Плакса.

- Точно, - не стал спорить я, затормаживая  " Камаз " лаптем, - наш человек. Алё, гараж, - позвал я эту странную парочку, - залезайте.

Блондинка закинула ворочающегося в тяжком сне Терминатора в кузов, забралась к нам в кабину и мы погнали. Во весь дух. Как Арвин на волшебном коне, уворачивающемся от черных всадников на пути к Днепру.