МГЛА. Роман. Глава 11. Из сборника Слушать читать эротические секс рассказы романы измены бесплатно без регистрации

11

Стоял конец апреля. День выдался прекрасный, очень теплый и солнечный. На газонах появилась жиденькая травка, на деревьях распустились почки.

Ольга вышла из дома в джинсах, кедах и белой кофте, по-домашнему облекавшей красивые плечи. Волосы были распущены, налетел ветерок, запутался в них, швырнул на лицо каштановую прядь. Ольга отвела ее рукой и улыбнулась. За стеклами очков сияли черные глаза. Она спросила:

- Куда поедем на этот раз?

- В самое романтическое место в Москве.

- Разве в Москве такое есть?

- Я приберег одно - для тебя.

Он привез ее в центр, в салон платьев. Когда Ольга увидела, куда он ее ведет, то возмутилась.

- Куда ты меня привез? Зачем?

- Идем, идем, ты все узнаешь.

- Не надо мне ничего покупать. Прошу тебя!

- Я не собираюсь тебе ничего покупать, - он улыбался и тянул ее за собой.

- А что мы здесь делаем?

- Я хочу тебе кое-что показать.

- Мне ничего не нужно! – сказала она сердито.

- Я прошу тебя кое-что для меня сделать.

- Что?

- У моей двоюродной сестры на следующей неделе день рождения. Я хочу, чтобы ты помогла мне выбрать подарок.

Она растерялась. Ему стало смешно.

- Я должен сделать ей хороший подарок.

- Купи украшение.

- Я хочу купить платье. Она такого же роста как ты и у нее примерно такие же волосы.

- А комплекция?

- Не такая впечатляющая, как у тебя.

Она поверила. Посмотрела вокруг и направилась к пестрым рядам вешалок.

- Какой цвет ей нравится?

- Помню, она говорила про белый. Но цвет – не главное.

Ольга шла по рядам, рассматривая платья.

- Вам помочь? - спросила продавец.

- Нам нужно красивое летнее платье на эту девушку, - сказал он.

Когда в примерочной Ольга задернула штору, и Разлогов услышал, как она стягивает с себя джинсы, ему показалось, что он видит, как открывается сначала белье, углубление между бедер и их крутой изгиб, и потом длинные стройные ноги. Она отдернула штору.

На ней было короткое красное платье с глубоким вырезом и рукавами до локтей. Оно было немного тесным, поэтому ложбинка между грудей выделялась еще четче. Под материей заметно проявились два бугорка. - А где лифчик? – спросил Разлогов с легкой улыбкой.

- Он не идет к этому платью, - пробормотала Ольга и покраснела.

Она стояла, немного согнув ногу в колене и опустив руки. Платье очень ей шло, она была стройна и объемна, как сильная лань на длинных ногах.

- Повернись, - сказал он.

Ольга медленно повернулась. Треугольный вырез открывал ровную матовую спину, а облегающий фасон подчеркивал соблазнительную линию белья на ягодицах.

- Мне кажется, хорошо. Что скажешь?

- Нормально, - она пожала плечами, - но я бы такое не надела.

Оно вызывало ассоциации, недостойные ее.

- Платье отличное и тебе идет, только цвет не очень. Слишком вульгарный, – сказал он, полагая, что скорее это подошло бы Ромашке.

Она померила несколько платьев. Одно из них было голубое в крупный белый горох, с белым воротничком как на школьной форме для девочек. Оно понравилось Разлогову. Он заметил, что Ольге платье тоже приглянулось. Это было простое короткое платье для молоденькой девушки, белый воротник делал его немного старомодным, зато подчеркивал нежную шею; подол лежал на приподнятых ягодицах как на полке. Вообще платье выглядело светлым, праздничным и очень подходило для весеннего дня.

Ольга вертелась перед зеркалами, разглядывая себя.

- Оль, почему ты всегда носишь джинсы? – спросил Разлогов.

- Потому что джинсы удобны и практичны.

- На всем свете не найти такой пары ног, как у тебя.

- Перестань, - сказала она, шурша платьем.

- Истинная правда.

Она выставила вперед правую ногу. Изгиб под коленом перетекал в полную голень «бутылочкой».

- Ты считаешь это красивой ногой? - Она повернула носок сначала в одну сторону, потом в другую, показывая икроножную мышцу.

- Я считаю это совершенной ногой.

Она уперла руки в бока.

- Не нога, а бульонка какая-то. Как у рабочей лошади.

Он улыбался, любуясь ей.

- Не говори ерунду. Повторяю, твои ноги - самые прекрасные в мире и короткое платье отлично это доказывает.

Она снова повертелась перед зеркалом, не доверяя ему. Ей и самой нравилось.

- Можешь пройтись перед примерочными?

- Зачем?

- На расстоянии лучше видно.

Ольга вышла, посмотрела, не видит ли ее кто-нибудь кроме него, сделала несколько шагов и оглянулась, положив руку на талию, как манекенщица.

- Пройдись еще.

Она ушла дальше, увидела себя в зеркалах и засмотрелась. Он взял джинсы, кофту, сумочку, сложил кое-как в пакет, и направился к кассе, а Ольга все вертелась перед зеркалом.

- Мы покупаем то, которое на девушке, - сказал он.

- Я бы выбрала это, - услышал он голос Ольги, которая не могла оторваться от зеркала.

- Я тоже его выбрал.

Она ушла в примерочную и тут же вернулась.

- Где мои вещи?

- У меня есть двоюродная сестра, но я не собираюсь дарить ей это платье, - сказал он, убирая в карман бумажник и не поднимая глаз.

- Что это значит?

- Это твое платье, и я хочу, чтобы сегодня ты была в нем.

- Что? – она поправила очки.

- Я прошу тебя.

- Сейчас же верни мои вещи и забери эту тряпку! – выпалила она и дернула за подол, словно собиралась сорвать его с себя прямо здесь.

Он подошел к ней. От гнева у нее выступили слезы. В отдел вошли две женщины. Разлогов хотел взять Ольгу за руку, но она отдернула ее.

- Прости…

И вдруг он опустился на колено.

- У меня не было выхода. Я прошу тебя остаться в этом платье, потому что только оно может сказать всем, как ты красива.

Они приехали на Воробьевы Горы. Он припарковался на Университетской площади. Было тепло, как летом. Разлогов открыл дверь со стороны Ольги и предложил ей руку. Он был безупречен, как Джеймс Бонд, светился улыбкой, белая в полоску рубашка и серые брюки очень шли ему. Пиджак был оставлен в машине.

- Как настроение? – спросил Разлогов.

- Сносное.

- Хорошо. Это очень важно для прогулки, которая нам предстоит.

- Прогулки?

- Да. Мы будем гулять! А это, - он сделал широкий жест перед собой, - Самое лучшее место в Москве. - Сколько свободы!

- Уже листочки распустились. – Ольга была растеряна, она не ожидала увидеть его в таком восторге.

Ветер-озорник разогнался над площадью, порхнул по ногам и под платье. Ольга поймала подол, прижала к себе. Их маленькие фигурки потерялись в огромном пространстве прямых линий. Разлогов взял ее за руку и повел к зданию университета.

- Какой простор, дышится как! - Его энергия перехлестывала через край. - Знаешь, я потомственный москвич, но во всей Москве люблю только это место. Здесь я по-другому себя чувствую. Эти здания, широта делают меня счастливее. И потом, именно здесь невольно приходят мысли о всей стране, потому что такой она и должна быть – простор, цветущие сады, величественные здания, молодые красивые люди. Здесь верится, что все у нас будет хорошо. Оль, что ты об этом думаешь?

- Ты в курсе, что эти прекрасные здания построили заключенные?

- Это же не умаляет их красоты.

- Но о счастье говорить как-то неуместно, тебе не кажется?

- Я знаю, все это на костях, но смотрю в будущее с оптимизмом. Когда-нибудь мы станем богатыми и счастливыми. Тебе нравится здесь?

- Нравится. Только у меня другие ассоциации. Когда я вижу такую архитектуру, я невольно думаю о египетских пирамидах, которые построили рабы. - Ольга высвободила руку из его ладони и взяла Разлогова под руку. – Но, конечно же, это очень красиво и монументально. Я бы хотела поездить по миру, и посмотреть, как у них.

- Ты нигде не была?

- В Турции и Египте. Но кроме моря и пирамид ничего не видела. Я хочу побывать в Европе, в Америке, в Азии. А где был ты?

- Много где. – Он сказал это спокойно, без тени бахвальства, устремив вперед прищуренные от солнца глаза.

- Везет! – Ольга засмотрелась на его мужественный профиль.

- Везенье здесь не причем. Нужны лишь деньги и время.

Они повернули на улицу Академика Самарского и пошли к Менделеевской. Слева как пирамида Хеопса, стояла высотка.

- Где тебе понравилось? – спросила Ольга.

- Везде найдется что посмотреть. Наши ездят только на море. Дай нам море, бар с напитками и шезлонг и нам больше ничего не надо.

- Неправда!

- Таких много. Им не интересно, как живут люди, какие у них города. Если город, то только Париж, Лондон или Нью-Йорк. А многие ли были в Будапеште? Какая там архитектура! У нас если Голландия, то Красные фонари, а посмотреть страну – она вся-то не больше Московской области, - а как игрушка, там даже природа сделана руками человека. Вся страна – творение рук человеческих. Да что далеко ходить – как прекрасен Киев!

- Почему всем нравится Париж?

- Париж – великий город, может, это самый прекрасный город в мире, но прекрасен не только Париж, вся Франция прекрасна, и чем южнее, тем прекрасней.

- Понятно, отдыхать ты предпочитаешь заграницей.

- Я не предпочитаю заграницу, я отдаю ей должное.

- А где ты был в России?

- Питер, Карелия, Золотое Кольцо, Урал, Кавказ, Черное море, само собой. Но еще больше мест, где я не был, но хочу побывать.

- Например?

- Например, на Алтае, на Байкале, на Крайнем Севере, на Камчатке.

Они прошли перед зданием МГУ и повернули обратно. Фигурки студентов терялись в просторе площади.

- Где тебе понравилось в России?

- Везде, кроме Москвы.

- Почему такая нелюбовь к родному городу?

- Москва всегда была патриархальной, и должна такой остаться. Из нее нельзя делать мегаполис, она перестанет быть Москвой.

- Но когда строились эти здания, - Ольга показала на университет, - они тоже не отражали дух Москвы.

- Они отражали нас, то чем мы тогда жили.

- Ну и чем же?

- Мы строили коммунизм.

- Коммунизм – утопия.

- Но мы в нее верили. А Москва-Сити что отражает? Лондон? Йокогаму? Все это чужое нам. Стекло и бетон до неба – символ власти денег.

- Так сейчас строят по всему миру.

- Заложите новый город и постройте в духе времени, если так надо. А Москву надо было оставить в покое. Как Питер. Но теперь уже поздно об этом говорить. Питеру повезло, он остался самим собой.

- Ты пессимист.

- Нет!

Он перебежал с тротуара на площадь, раскинул руки и задрал лицо вверх.

- Как же здорово! Здо-ро-во! – крикнул он.

Несколько парней и девушек обернулись в их сторону. Разлогов сиял улыбкой.

- А ты говоришь – пессимист. Тебе не хочется порадоваться со мной на пару?

- Я не проявляю радость так бурно, - пробормотала она. – На нас смотрят.

- Ну и что. Мне так хорошо, что я не могу держать это в себе.

- Тебе всегда здесь так хорошо?

- С тобой - особенно…

Он посмотрел на нее с каким-то мальчишеским задором, подбежал, подхватил на руки и закрутил.

- Что ты делаешь? – крикнула она.

Разлогов остановился, чмокнул Ольгу в щеку, посмотрел в ее распахнутые от удивления глаза и поцеловал в губы. Он ждал ответного движения, но она сжала рот. Разлогов снова закружил ее, понес по тротуару, счастливо улыбаясь. Потом неожиданно свернул и пошел под яблонями, утопая во влажной земле. Она сдавила его шею, словно он нес ее через реку.

- Ты куда?

- Сейчас, подожди…

Ее тело сводило его с ума, упруго-податливое, тяжелое, но рукам не было тяжело. Разлогову казалось, что оно одновременно и боится, и хочет его рук. Ольга смотрела, не мигая, в стеклах очков плясали озорные блики. Он поставил ее под яблоней, покрытой бледными, едва распустившимися листочками.

- Ты… чего?.. – она искала ответа в его глазах.

- Тихо,.. – прошептал он.

Разлогов взял Ольгу за плечи и хотел поцеловать, но она отвернулась. Он погладил ее по спине, по талии и чмокнул в шею. Она вздрогнула, Разлогов стал осыпать ее поцелуями, шею, лицо, подбираясь к губам. Ольга снова дернулась, на этот раз сильней, он хотел удержать ее, но ударился о сук. Она отбежала на несколько шагов и смотрела на Разлогова, испуганная как лань. Он тер ушибленное место и улыбался.

- Сумасшедшая!

Она не могла унять дыхание, волосы растрепались и упали на плечи. Он подошел и протянул руку. Ольга хотела не даться, но Разлогов схватил ее за плечи и попытался поцеловать. Она крутила головой, стараясь вырваться, но не кричала.

Он сгреб ее, обхватив одной рукой за локти, а другой негрубо, но настойчиво повернул к себе лицо. Ольга смотрела на него своими черными, будто оправленными в стекло глазами, а Разлогов смотрел на нее голубыми, полными бездонной загадочной синевы. Он поцеловал ее, обняв губами ее губы и не отпускал, пока они не разомкнулись. Ольга перестала бороться, прижала к груди руки. Ее неумелый рот жадно отвечал на его победную ласку.

Он открыл глаза. Ее веки дрожали. Очки немного съехали. Ноздри трепетали, не в силах совладать с дыханием. Лицо было свежим, как у маленькой девочки. Ресницы разомкнулись, Ольга увидела, что он смотрит, и оттолкнула его. Она несколько секунд не сводила с него взгляд, открыв красивый влажный рот, и вдруг повернулась и побежала. Остановилась на тротуаре и уставилась на свои испачканные кеды. Он вышел на тротуар и стал топать, обивая с ботинок комки земли.

- Есть салфетка? – спросил он.

- Влажная.

- Все равно.

Ольга достала из сумочки салфетки. Разлогов нагнулся и стал очищать ее кеды.

- Спасибо.

- Что за выходки? – сказал он с улыбкой, когда поднялся.

- Это… несерьезно.

Он засмеялся.

- Ладно. Все нормально. Пошли гулять.

Разлогов выставил локоть, предлагая взять его под руку, но она отказалась. Они шли рядом, не касаясь друг друга. Он смотрел на нее. Ольга уже не сердилась, но выглядела смущенной.

- Хватит дуться, - сказал он.

- Ты сумасшедший.

- Это ты виновата, ты сводишь меня с ума.

Она покраснела. Разлогов хотел взять ее руку, но Ольга не дала. Несколько минут шли молча.

- Почему ты ведешь себя как ребенок? – сказала она, наконец.

Вопрос был до смешного нелепым. Разлогов рассмеялся.

Они пришли на смотровую площадку. Положив руки на гранитные перила, Ольга глядела вдаль. Налетевший ветер растрепал волосы, она обняла себя за плечи и зябко поежилась. Вязаная кофта не спасала от ветра. Столько женственности было в озябших плечах, сильных и хрупких одновременно.

- Холодно? – спросил он.

- Здесь всегда ветрено.

Он обнял ее, закрыл собой от ветра, взял похолодевшие руки в свои.

- Ты сказал, что тебе не нравится Москва-Сити. Смотри, вон Москва-Сити, маленький островок, а все остальное – Москва, такая же, как и раньше.

- Москва – там, далеко, а ты – рядом. - Он убрал с ее щеки темную прядь, завел за ушко с маленькой аккуратной сережкой, и поцеловал в щеку. – Не хочу думать ни о чем кроме тебя.

- Не надо, - поежилась она. – Здесь люди.

- Здесь ты…

Ольга больше не сопротивлялась и принимала ласки, купаясь в них как в лучах солнца, подставляя им шею, лицо. Он собрал ее локоны, поднял к затылку и поцеловал в пушистые волосы, потом ниже. Прикосновения были чудесны, Ольга закрыла глаза. Она держала его руки на животе, не пуская на грудь.

На них обратил внимание пожилой иностранец и перевел камеру с Лужников на ее лицо, на котором алели пятна первой, еще девственной чувственности.

Они не заметили, как солнце заволокло тучами, голубое затянуло серым, и очнулись только когда на них упали первые капли. После поцелуев, как после сна нужно время, чтобы вернуться к действительности. Они оглянулись. Смотровая площадка быстро пустела. Торговцы закрывали лотки пленкой.

Дождь хлынул как из ведра. Разлогов схватил Ольгу за руку, и они побежали к деревьям, но листва только распустилась и была слабой защитой от дождя. Разлогову нечем было укрыть Ольгу. Ее тело покрылось мурашками, груди сжались в промокшем платье.

Дождь кончился также неожиданно, как начался. Они промокли до нитки, но улыбались; на ресницах дрожали капли. Разлогов прижал ее к себе, чтобы хоть немного согреть, и услышал юное сердце.

- Пошли. Пора.

- Пошли, - кивнула она.

Они взялись за руки и направились к высотке. Солнце засверкало на молодой зелени и мокром асфальте. Они шли прямо по лужам и держались за руки. Дождь сделал их словно нагими, одежда прилипла к телу, но они не чувствовали холода.